***
Беорн оказался очень гостеприимным хозяином. Пригласив нас в дом, он предложил нам сесть за стол и разделить с ним поздний завтрак. Какими бы гномы не были подозрительны, от еды они никак не могли отказаться. Бильбо же готов был чуть ли не прыгать от радости. Стол, как и вся мебель в доме, был под стать хозяину, то есть громаднейших размеров. Деревянная лавка доходила мне до пояса, и пришлось приложить некоторые усилия, чтобы забраться на нее, не потревожив больную руку. Усевшись, я оглядела гномов и громко хохотнула. Они выглядели как бородатые дети, решившие, что уже достаточно взрослые, чтобы сидеть за родительским столом. Над столешницей возвышались только их головы, да и то гномам приходилось сильно вытягивать шею, чтобы видеть, что стоит на столе. — Может, будешь веселиться немного потише? — негромко сказал Кили. — А то я посчитаю твои смешки личным оскорблением. Говорил он, конечно же, не всерьез. Его и самого сильно забавляла эта ситуация. Беорн, проходивший мимо, услышал слова Кили. — Быть может, мистер гном желает, чтобы я принес ему подушку? Тогда сидеть будет удобнее, и вы, возможно, перестанете чувствовать себя так скованно. От неожиданности Кили подпрыгнул и поспешно замахал руками. — Н-нет, спасибо. Не надо. Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. Каким же испуганным выглядел Кили. Удивительный народ эти гномы: как драться с троллями или гоблинами, так пожалуйста. Ни тени сомнения не промелькнет в их глазах, а вот Беорна они если и не боялись, то очень сильно опасались. — Тогда, возможно, юная госпожа не откажется от моего предложения? — Большое спасибо, — ответила я, — но я буду чувствовать себя очень неловко, если стану возвышаться над моими товарищами. Беорн одобрительно хмыкнул. — А я раньше думал, что гномы не очень-то жалуют людей. — Ну, похоже, для меня им пришлось сделать исключение. Хотя я уже успела познакомиться с четвероногими обитателями этого дома и убедиться, что те совсем не были волшебными и совершенно точно не умели разговаривать, это не помешало мне испытать легкое разочарование, когда Беорн сам начал накрывать на стол, без каких-либо собак, умеющих ходить на задних лапах. Все-то тут не так, как сказке Профессора. Но очень скоро эти мысли вытеснил восторг, когда я увидела обилие еды на столе. После стольких дней жизни впроголодь видеть нормальную пищу было настоящим счастьем. Стол был уставлен тарелкими с булочками, аромат которых приятно дразнил ноздри и заставлял рот наполняться слюной. Были тут и свежие овощи, и ранние яблоки, и лесные ягоды. В глубоких плошках переливался душистый янтарный мед. Мне настолько хотелось есть, что я, совершенно забыв о приличиях, буквально накинулась на еду. Бедная булочка — умей она кричать, наверняка заверещала бы от ужаса, когда в ее мягкий бок вгрызлось это совершенно дикое изголодавшееся животное. К счастью, никто не обращал на меня внимания. Гномы в этот момент точно также налегали на еду. И, как знать, возможно, еда в их руках голосила бы гораздо громче. Удивительно, что никто из гномов не возмутился из-за отсутствия мяса. Может быть, волшебник успел предупредить их о том, что Беорн был убежденным вегетарианцем? Когда же все наконец-то утолили свой голод, довольно отодвинули от себя тарелки и закурили трубки, Гэндальф принялся рассказывать оборотню о наших приключениях. Я слушала его вполуха и с интересом разглядывала жилище. Лавки, столы, сундуки — вся мебель в доме была сделана из дерева. У дальней стены был выложен огромный каменный камин. Над огнем побулькивал травяной чай, горящие дрова приятно потрескивали. Стены были увешаны грубо сплетенными коврами из овечьей шерсти, с потолка свисали пучки травы, распространявшие по комнате чудесный аромат. Дверь, столы и наличники на окнах были украшены резьбой. Птицы, насекомые и звери населяли эти деревянные картины. Прекрасные цветы вырастали на сундуках и сплетались в сложные узоры. Все углы были уставлены фигурками лошадей, зайцев и лисиц. А в небольшой нише, вырезанной в стене справа от камина, стояли три игрушки. Два медведя и медвежонок. — Есть и другие вроде тебя? — донесся до меня голос Бильбо, и я прислушалась к разговору. — Когда-то было много, теперь — всего один, — мрачно ответил Беорн, и хоббит смущенно прикрыл рот. Я поняла, что речь идет о других оборотнях, и после этих слов по-новому взглянула на резные картинки. Все животные изображались группами: птицы летели в стае, лошади бегали табунами. Даже цветы представляли собой единую слаженную композицию. И только Беорн был одинок. Сердце защемило от тоски. Тут же вспомнился дом, семья. Как давно я не вспоминала о прошлой жизни, о том, что потеряла, попав сюда? За последними событиями я как-то совсем позабыла о том, что я здесь чужая. И скоро останусь совершенно одна. В этом суровом волшебном мире. — Я помогу вам, — твердо произнес Беорн. — Дам вам своих пони, чтобы добраться до Лихолесья, еду и вещи, которые пригодятся вам в дороге. А пока можете чувствовать себя как дома. Живите, сколь хотите, и уходите, когда вам вздумается. Но только не покидайте дом ночью. Ради вашей же безопасности. Великан встал из-за стола и, коротко кивнув нам, вышел во двор. — Все сложилось, удачней, чем можно было бы предположить, — довольно заключил Гэндальф, и гномы согласно закивали. — Мы не станем долго злоупотреблять гостеприимством, — отозвался Торин. Я с удивлением обнаружила, что он стоял, облокотившись на опорную балку. «Он что, вообще не садился за стол? Чтобы не выглядеть глупо среди этой громадной мебели? Неужели его гордость настолько сильнее голода? Ох уж эти королевские замашки». — Неизвестно, сколько дней нам понадобится, чтобы пересечь лес, и я не хочу попусту терять время, — взгляд его несколько смягчился. — Однако все мы заслужили небольшую передышку. Переночуем здесь две ночи, а потом двинемся в путь. «Сколько же нам предстоит бродить по этому лесу? — в ужасе подумалось мне. — До дня Дурина еще около трех месяцев, но Торин все равно сильно спешит». Мне как-то не очень нравилась мысль о том, что лесная прогулка затянется больше, чем на неделю. Привет, пауки, глюки и недружелюбные эльфы. А вот в фильме поход казался совсем недолгим… — Залижем раны и постараемся как можно больше наесть себе бока, — сказал Кили, толкнув брата в плечо. — Лично я хочу хорошенько отоспаться, — отозвался Фили, сладко потянувшись. — И планирую начать в самое ближайшее время. — А ты что скажешь, сестренка? — обратился ко мне младший из королевских племянников. — А я думаю немного прогуляться. Кили горестно застонал. — Помилуй, Элен, неужели тебе не хватило ходьбы? Да у нас же все последние месяцы была одна сплошная прогулка, а тебя опять тянет на приключения? — Действительно, Элен, может, тебе стоит найти себе другое занятие? — предложил Фили. — Я же не зову вас с собой. Можете отдыхать сколько влезет, а я похожу по окрестностям. — Элен, пойми, — вздохнул Фили, — тебе не стоит уходить от отряда. Ты сейчас очень уязвима и совсем не можешь постоять за себя. — Но ведь Гэндальф сказал, что, пока мы на территории Беорна, не стоит ничего опасаться. — Лучше скажи это Торину, — буркнул Кили, и Фили отвесил ему подзатыльник. Я нахмурилась. — Объясни. — Просто дяде не понравилось, как ты неожиданно пропала в тот раз, — ответил вместо младшего Фили. — Так что теперь мы будем всюду тебя сопровождать. — Чего нам сейчас абсолютно не хочется, — продолжил Кили. — И мы будет очень благодарны, если ты отложишь свою прогулку до завтра. — А если я в туалет захочу, вы тоже со мной пойдете? А за ручку будете меня держать? — съязвила я. Раньше я бы сильно разозлилась на Торина за его попытки вновь ограничить свою свободу, но сейчас я понимала, что его беспокойство отчасти оправдано, поэтому не стала спорить. К тому же я сама была виновата. В тот раз я действительно повела себя слишком легкомысленно, покинув отряд. — Элен, это все ради твоего же блага, — сказал Фили. — Знаю, — кивнула я и прищурилась. — Ладно, сегодня я как-нибудь обойдусь и без прогулки. Но тогда завтра с вас огромный букет цветов. За вашу неоправданную лень.***
Я сидела на ступеньках крыльца, подперев ладонью щеку, и наблюдала за тренировкой. Разбившись на пары, гномы отрабатывали удары на мечах, попутно громко ругаясь и смеясь. Двалин бился одновременно с Нори и Глоином, умело орудуя своими топорами. Фили и Кили больше препирались, чем дрались. Старший из королевских племянников пытался вывести младшенького из себя, и, надо сказать, преуспевал в этом. Кили распалялся и терял концентрацию. Этот поединок обещал быть недолгим. Мне тоже хотелось бы присоединиться к тренировкам, но Дори строго-настрого запретил мне даже думать об этом. Гэндальфа я не видела со вчерашнего утра: после завтрака он внезапно пропал, и до сих пор не объявлялся. Торина тоже не было видно. Кажется, наш предводитель решил обсудить какие-то суперважные вопросы с оборотнем с глазу на глаз. Или он просто воспользовался возможностью побыть в одиночестве. На долю секунды промелькнула мысль о том, что я была с этим как-то связана. Когда Беорн пригласил нас проследовать в дом, и стоять по парам было уже бессмысленно, Дубощит тут же отошел от меня на почтительное расстояние. Позже в тот же день я хотела было подойти к нему. Мне казалось, я должна была выразить ему свою благодарность за то, что он попросил племянников охранять меня. Хотелось показать ему, что я не противлюсь его воле и, как и пообещала, наконец-то стала слушаться приказов (лучше ведь поздно, чем никогда). Однако когда я подошла к гному, тот одарил меня таким мрачным взглядом, что слова застряли у меня в горле, и я поспешно прошла мимо, сделав вид, что направлялась вовсе не к нему. Бильбо, одолжив у Беорна какую-то книгу, расположился подальше от шумных соотрядников в тени дубов и, вальяжно закинув ногу на ногу, лениво переворачивал страницы. Ори в боях не участвовал. Он расположился неподалеку и зарисовывал в свой блокнот один из тех цветков, что были неумело вплетены в лежащие подле меня венки. Взяв у Беорна разрешение на то, чтобы сорвать несколько его цветов, утром мы с Фили и Кили отправились на прогулку и, найдя подходящую лужайку, расположились на прохладной траве. Гномы тут же принялись за работу и вскоре так увлеклись, что нарвали целых две огромные охапки, перемазавшись в пыльце и соке из стебельков. Тогда мне в голову пришла гениальная идея пустить их на венки — цветы, а не гномов, естественно. Вот только я не могла плести одной рукой. Решение проблемы нашлось довольно быстро, стоило только мне глянуть на братьев, валяющих друг друга в траве. В моем распоряжении находилось целых четыре гномьи руки, которыми я не преминула воспользоваться. Было довольно забавно учить Фили и Кили правильно плести венки. Сначала они больше дурачились, чем слушались, но вскоре втянулись в процесс. Правда, Фили очень быстро наскучило это однообразное занятие. Тогда он переключился на волосы брата и принялся сооружать на его голове непонятную прическу, вплетая в черные пряди бедные цветы. И хотя Кили старался вырваться из его цепких лап, это его не спасло. — Выглядит довольно мило, — хихикнула я, когда Фили закончил колдовать над своим произведением искусства. — О да, — гоготнул он, — из тебя получилась прелестная гномка. Осталось сообщить дяде, что у него появилась племянница. То-то он обрадуется. — Фили, немедленно сделай, как было! — обиженно прикрикнул на брата Кили. Но Фили лишь схватился за живот и зашелся в приступе хохота. Тогда Кили стал с остервенением вырывать цветы из волос, а затем попытался распутать свои космы, но сделал только хуже. — Дай, я помогу тебе. Но стоило мне прикоснуться к его волосам, как Кили резко отступил от меня и густо покраснел. Фили перестал смеяться, и его губы сложились в букву «О». — Спасибо, Элен, я справлюсь, — приглушенно пробормотал Кили. — Я что-то сделала не так? — тут же испуганно спросила я. — Нет-нет, все хорошо, — поспешно ответил Кили. — Просто… просто согласно нашим обычаям, до волос или бороды мужчины может дотрагиваться только мать, невеста или жена. — Или брат, — подмигнул Фили. — О, Кили, прости меня, я же не совсем не знала! — Да ничего, не бери в голову. — Странно, что ты ничего об этом не знаешь, — хмыкнул Фили. — Ты разве не слышала поговорку «дорогой, как гномья борода», или «гнома за бороду потянешь — руку потеряешь»? — В первый раз их слышу. А чего еще можно было ожидать от пришелицы из другого мира? Даже удивительно, что я не попадала в подобные глупые ситуации раньше. С прогулки мы принесли аж восемь венков. Один из них я нацепила себе на голову. Кили, посмотрев на меня, хитро прищурился и прошептал что-то брату на ухо, на что гном хмыкнул и согласно кивнул. Но я почему-то в тот момент совсем не придала этому значения. Потом Фили обратился ко мне. — Почему бы тебе не раздать остальные венки кому-то из отряда? — Например, вам? Если вы так хотите, чтобы я дала вам по венку, так бы сразу и сказали, без всяких намеков, — усмехнулась я. — Получить венок из твоих рук будет для нас великой честью, — важно проговорил Кили. Однако, — он переглянулся с братом. — Будет интереснее, если ты не просто подаришь их, а, скажем, преподнесешь в качестве награды за победу в сегодняшнем тренировочном поединке. — Почему бы и нет, — пожала я плечами. — Думаю, это неплохая мысль. Уверена, эти венки очень подойдут к вашим бородам. Как я и предполагала, первыми поединок завершили королевские племянники. Фили, одержал победу, выбив меч у брата из рук, и устало утер пот с лица. Я махнула рукой, подзывая его к себе и, встав со своего места, спустилась с крыльца. Когда он подошел ко мне, я взяла один из венков и подняла его над головой гнома, торжественно проговорив: — В награду за победу. Гном расплылся в улыбке и склонил голову, позволив увенчать ее короной из цветов. — Благодарю, моя королева, — шутливо ответил он и поклонился. — Как хорошо, что дядя тебя сейчас не слышит, — поддразнил его Кили. Кучка с венками постепенно уменьшалась. Каждый раз, когда кто-то из гномов одерживал победу над своим противником, я подзывала его к себе и одаривала его украшением. Почему-то они ужасно краснели и смущенно улыбались, но, потупив взгляд, все же позволяли возложить на них венки. А Бофур даже встал на одно колено, как какой-нибудь рыцарь. В итоге у меня остался один лишний венок, который я без раздумий протянула Ори. Бедный писарь аж закашлялся от смущения. Взяв венок кончиками пальцев, словно опасную змею, он пробормотал что-то похожее на благодарность и поспешно отошел от меня. Такая реакция на, казалось бы, обычный венок меня искренне удивляла. — Фили, почему они все так странно смотрят на меня? — в ответ братья зашлись смехом, и до меня начало доходить, что я, сама того не осознавая, согласилась на какую-то глупость, о которой очень скоро пожалею. — Вы подговорили меня нарушить какой-то гномий обычай? — предположила я, зло косясь на веселящихся Фили и Кили. Братья все не унимались, и я прикрикнула: — Да объясните же, что все это значит! — Да не переживай ты так, Элен. Не думаю, что они всерьез восприняли твои ухаживания. Ты ведь все-таки не гномка, — ответил Фили, утирая выступившие слезы. — Мои что?.. — в ужасе ахнула я. — Хочешь сказать, они думают, что я так проявила к ним свою… благосклонность? Просто дав какие-то венки?! — Я так не думаю, — покачал головой Фили. — Ты человек, а гномы уже много лет живут в тесной близости от людей, чтобы понять, что ваши обычаи несколько отличаются от наших. И все же твоего широкого жеста оказалось достаточно, чтобы… несколько смутить их. Понимаешь ли, у нашего народа принято одаривать чем-либо противоположный пол исключительно для того, чтобы заявить о своих чувствах. И хотя у нас больше в ходу украшения, нежели цветы, это тоже какой-никакой дар. — Вы видели лицо Ори? — весело сказал Кили. — Думаю, ты первая особь женского пола, от которой он получил подарок. Бедняга никогда не пользовался спросом среди женщин. — Но это же глупо! — мне все еще хотелось надеяться, что гномы просто все придумали, чтобы посмеяться. — Разве у вас никогда не проходят состязания, в конце которых победителей чем-то награждают? — Конечно, есть, — кивнул Фили. — Но награда всегда передается из рук мужчин. Я горестно застонала. — Ну почему такие невыносимые! Меня и так в отряде особо не воспринимали всерьез. А что же будет теперь? Это что, такое наказание за мой утренний прокол? — Элен, ты слишком драматизируешь, — возразил Фили. — Мы ведь просто пошутили. К тому же, как я уже сказал, ты не гномка. Они смутились, но и только. Вот увидишь, не пройдет и дня, как все об этом забудут. — Зато я не забуду! — воскликнула я. — Вы меня подставили. Действительно ли я так переживала из-за засмущавшихся гномов? Вышло, конечно, глупо, но не это сейчас занимало мои мысли. На самом деле, я боялась вовсе не их реакции. Что будет, если об этом узнает… — Что здесь происходит? — раздался тихий голос у меня за спиной. Я прикусила губу от досады и зажмурила глаза: вот, и доигрались. Я еще не видела выражение лица гнома, но уже по одному его тону поняла, что он прекрасно знает о том, что здесь произошло в его отсутствие, и что это знание ему явно не понравилось. Хотя, это было мягко сказано. Он стоял в дверном проеме, вперившись в меня гневным взглядом. — Дядя, — начал Кили, пытаясь придать своему голосу беспечности, — а мы тут как закончили тренировку. Актером он был не бог весть каким. Даже самый непроницательный человек (или гном) тут же понял бы, насколько тот нервничал. Он отводил взгляд, неловко перекатывался с пяток на носки и разжимал и сжимал кулаки. Только гнев Торина мог ввести его в такое состояние. Но Дубощит не обратил внимания на слова племянника. Он смотрел только на меня. — Что ты здесь устроила? — спросил он, поддавшись вперед. — Что это за глупые выходки? Считаешь, это смешно — подрывать дисциплину в отряде? Тебе что, настолько нечем заняться? — Это вышло не специально, — быстро ответила я, чувствуя себя нашкодившим котенком. — Дядя, Элен не виновата, — вступился за меня Фили. В отличие от брата он не опускал взгляд и стоял, выпрямив спину как по струнке. — Это была наша идея. — Мне казалось, ты гораздо серьезнее моих племянников. Но, видимо, я ошибался, — сказал Торин, все еще глядя на меня, и в этих словах было то, что заставило сердце сжаться — разочарование. — Мне жаль, что так вышло. — Не самое достойное оправдание, — процедил гном. — Что до вас, — отвернувшись от меня, рыкнул он на Фили и Кили, — то я, кажется, дал вам четкие указания. Вы должны приглядывать за ней, а не потакать всяким глупостям. Может, я слишком многого прошу от вас, требуя быть серьезными? Может, мне следует перепоручить это задание кому-нибудь другому, раз уж вы, как оказалось, еще не доросли до такой ответственности? Это были жестокие слова. Я уже достаточно путешествовала с ребятами, чтобы понять, как важно для них было одобрение Торина. Они были самыми молодыми в отряде, и все время старались доказать, что достойны оказанной им чести. Когда-то братья рассказали мне, что мать не хотела отпускать их в поход, так как считала, что они не готовы к такому опасному путешествию, и именно Торин тогда настоял на том, чтобы Фили и Кили отправились с ним. Его разочарование — худшее наказание. Я сама это только что прочувствовала на себе. — Этого больше не повторится, — сказал Кили. — Очень хотелось бы верить. Как бы глупо ни поступили гномы, Торин был слишком несправедлив к ним. Мне хотелось попытаться оправдать Фили и Кили. Кто бы из них ни был зачинщиком, груз ответственности за произошедшее я чувствовала и на себе. Я могла бы начать утверждать, что братья здесь ни при чем, сказать, что вина лежит полностью на мне, но не стала этого делать, зная, что своими действиями только сильнее бы уязвила их гордость. — Мне жаль, что так вышло, — повторила я, сама не зная, к кому обращаюсь. Наверное, больше к себе. «Чего я там хотела? Показать Торину, что стала послушней? Убедить, что больше не буду доставлять проблем? Ха! Провидение в очередной раз решило жестоко пошутить надо мной. Пора бы уже признать, что единственное, на что я способна — это притягивать проблемы».***
Когда Фили и Кили остались одни, младший из братьев задумчиво почесал затылок и недоуменно спросил: — И что это сейчас было? Фили посмотрел на него как на слабоумного. — Если до тебя не дошло, то нам только что устроили взбучку. — Это понятно, — отмахнулся Кили. — Но вот чего я действительно не понимаю, так это почему Торин так сильно на нас разозлился? Помнится, мы не раз совершали проступки и похуже, после которых он не впадал в такую ярость. Фили не ответил. Конечно, он тоже обратил внимание на необычное поведение Дубощита, но в отличие от брата, у него были некоторые догадки по поводу причин. Только это казалось до того невероятным, что не мог поверить в то, что видел, и не стал делиться с братом. Пока. — Это неважно, — наконец сказал он. — Мы провинились и заслужили порицание. В отличие от Элен. — Да-а, — протянул Кили. — Некрасиво получилось. — Немного помолчав, он добавил: — думаешь, дядя и правда велит охранять ее кому-нибудь другому? — Не знаю, Кили. А ты бы этого хотел? — Хотел бы, чтобы Элен перестала скрашивать своим присутствием это скучное путешествие и необходимость постоянно находиться рядом с тобой и выслушивать твои тупые речи? Нет уж, спасибо. — Засранец, — рассмеялся Фили. — А ничего, что это ты постоянно идешь и едешь рядом со мной? — Глупости.***
До начала Лихолесья мы добирались четверо суток. Перед отправлением Беорн снабдил нас теплыми свитерами из овечьей шерсти, которые своими размерами больше напоминали палатки, и запасами еды — при экономном расходовании их должно было хватить на пару недель. Если все пойдет хорошо, этого времени должно было хватить, чтобы пересечь лес. И хотя по сюжету все вовсе не должно было быть хорошо, я не переставала надеяться на лучшее. В конце концов, не может же быть такого, чтобы все несоответствия с каноном были плохими. Может, нам повезет, и мы удачным образом избежим встречи с пауками. Ехали мы большую часть дороги молча. Гномы не теряли бдительности и все ждали нападения отряда орков, который, возможно, находился поблизости. Однако все было спокойно, в чем, скорее всего, была заслуга нашего мохнатого друга. Он следовал за нами, то отставая, то приближаясь, — иногда я видела, как его фигура мелькает между деревьями. До чего же Беорн был все-таки огромен в обличие медведя! Жуть просто. Эти дни я пребывала в откровенно паршивом настроении, и было бы глупо отрицать, что основная причина этому крылась в инциденте с теми дурацкими цветами, а точнее в его последствиях. Фили и Кили оказались правы: никто из гномов никак не показывал, что что-то произошло. Уж не знаю, делали ли они вид, что все хорошо, или действительно так быстро обо всем забыли. Но это вовсе не означало, что я и Фили с Кили не понесли наказание. Теперь молодые гномы должны были до самого Эсгарота стоять в ночных дежурствах, а также стирать портки остальных соотрядников, что было для них особенно унизительно. Вообще-то гномы прекрасно справлялись с этой задачей сами и даже никогда не просили об этом меня, но кто же из них откажется от подтрунивания над молодыми и вспыльчивыми соотрядниками? Кстати, я теперь тоже стояла в дозоре, правда, на пару с кем-то еще, но это было не обременительно. А вот молчаливым осуждением я в эти дни наелась досыта. Нет, не то чтобы Торин постоянно сверлил меня взглядом или закидывал язвительными замечаниями. Внешне он относился ко мне так же, как и большую часть путешествия — то есть никак. Ну, или подчеркнуто отстраненно, если хотите. Однако я почти кожей ощущала сквозившее от него напряжение, когда он отдавал мне приказы или встречался со мной взглядом. Я злилась. Постоянно. Но сама не зная, на кого именно. Точно не на Фили и Кили — на них я просто не могла обижаться, особенно видя, какими притихшими они были в эти дни. Злилась ли я на себя? Конечно, но только отчасти. На Торина? Однозначно. Но не за то, что отчитал — просто мне уже надоело постоянно чувствовать себя виноватой. Да, от меня действительно иногда были проблемы, и я прекрасно знала, что мало, чем полезна отряду. Но почему-то другие гномы относились ко мне гораздо терпимее. Понятно, что Торин лидер, и он не обязан был нянчиться со мной, и я этого и не ждала. Но как же с ним было сложно! Когда мне казалось, что между нами все понемногу налаживалось, как вдруг происходило что-то, что отбрасывало нас в начало, и опять были неприязнь, красноречивое молчание, хмурый взгляд исподлобья. И так по кругу. Эти эмоциональные качели отнюдь не способствовали здоровой атмосфере. И все же, все же больше всего я злилась не на него. И не на себя. На свою судьбу. Все надеялась, что смогу привыкнуть к жизни в Средиземье, и, несмотря на постоянные опасности и угрозы смерти, мне и правда нравилось здесь все больше и больше, но этот мир все равно не был мне домом. Все, что меня здесь держало — оптимистичная мысль, что я смогу как-то помочь моим спутникам, предотвратить глупые смерти. И, возможно, у меня это каким-то волшебным образом получится, хотя я до сих пор абсолютно не знала, что делать. Но что потом?.. От тяжелых мыслей меня отвлекало лишь общение с моим пони. Точнее, это я ему что-то рассказывала, но тот смотрел на меня с таким умным видом, что сомневаться не приходилось — он все понимал и иногда даже одобрительно фыркал. Он очень напоминал мне Корицу. Жива ли она сейчас? Бегает ли по лесам с другими пони? Или она вышла к какому-нибудь людскому поселению и теперь катала на своей рыжей спине маленькую милую девочку? Или ее давно обглоданные кости кучкой лежали где-то среди травы и покрывались мхом? Наконец мы достигли Лихолесья. Стоило только глянуть на его деревья, как в животе сжался ком тревоги. Стволы дубов извивались, словно змеи. Зловеще раскинутые ветви были похожи на когтистые тонкие лапы. Кора отливала неестественно синим цветом, а листья имели неопределенный болезненный оттенок. Здесь начиналась узкая каменная тропа, потрескавшаяся и наполовину заросшая. Да-а, этот лес своим видом не предвещал ничего хорошего. Мы спешились и принялись расседлывать пони. Мне справиться со своим мини-конем помог Бофур. Перед отъездом Беорн взял с нас обещание, что мы отпустим его животных, как только достигнем Лихолесья, и мы не собирались его нарушать. Когда все было готово, я на прощание легонько похлопала своего пони по крупу, прежде чем тот поспешил вслед за своими сородичами, которые уже начали двигаться в сторону дома. Тут-то все и заметили, что Гэндальф вовсе не собирается расставаться со своей кобылой. Значит, пришло время прощаться. Так как я заранее знала, что все будет именно так, то не стала охать и ахать, как это делали другие. У меня было достаточно времени, чтобы морально подготовиться к этому неприятному событию. Хотя я немного, но все же надеялась, что оно не произойдет. Что ж, видно не судьба. Тут краем глаза я заметила в лесу какое-то странное шевеление. Надеясь, что мне показалось, я сделала несколько шагов вперед, ступив в тень деревьев. Впереди была темнота, и почти ничего нельзя было разглядеть, но мне снова показалось, что впереди кто-то шевелится, и на этот раз гораздо ближе. — Не пейте в лесу воду и ни в коем случае не прикасайтесь к ней. Но главное, никогда, ни при каких обстоятельствах не сходите… Воздух прорезал тихий свист, и из леса вылетела черная стрела, вонзившись в ствол дерева в паре сантиметров от моей головы.