Прости, Чимин.

Чимин медленно открывает глаза и понемногу приходит в себя. Пак начал осматриваться. Небольшой диван и туалет стоят почти в самом конце комнаты. Он попытался дёрнуть руками, но они оказались за спиной и прочно прикованны цепью к стене. Чимин пытается вспомнить, как оказался тут, в этой мрачной комнате, но он помнит лишь как сел к Юнги в машину, а дальше пустота. На глазах появляются солоноватые капли от наростающего стараха. Плачь Пака прирывает открывшейся дверь. В комнату проникают лучи света и в дверях появляется силуэт человека, а именно Юнги. — Уже проснулся? — Мин медленно подходит к всё ещё плачущему Чимину и берёт его за подбородок, тем самым поднимая голову так, что бы тот смотрел ему в глаза. — Ну чего ты плачешь? Страшно? — Мин ухмыляется и приближается к уху розовласого, — Не бойся, детка, с тобой всё будет хорошо, если ты конечно будешь меня слушаться, но если нет, и ты предпочтёшь быть плохим мальчиком, — Юнги опускает руку с подбородка на шею младшего и сжимает её пальцами, — То я быстро перевоспитаю тебя. Мин отпускает Чимина и отходит на пару шагов. Он смотрит на розовласого хищным взглядом. По щеке Пака стекают слёзы, которые падают на холодный бетонный пол. Чимин начинает чувствовать страх за собственную жизнь, ведь Мин может сделать с ним всё что угодно от легкой пощечины до сломанных костей или даже убийства. — Что вы со мной сделаете? — дрожащим голосом спрашивает Пак. Как Чимин и предпологал Мин не ответил на этот вопрос, он лишь спросил хочет ли розовласый есть, на что парень часто закивал. — Тогда ты должен заслужить эту еду. Мин подходит к младшему и расстёгивает ремень своих брюк. Юнги спускает боксеры и Паку открывается вид на большой полувставший член старшего. — Бери в рот, сучка — это «сучка» было сказано с такой похотью в голосе, а в глазах Юнги черти отплясывали самбу, да так, что были видны искорки. Чимин бы очень хотел ударить Мина и убежать, но он просто не мог этого сделать, руки были прочно скованны цепью, и та уже оставила красные следы на запястьях розовласого. Его колени сильно болели, а ноги затекли, от несколько часового сидения в одной позе. В глазах читались отвращение и страх, парень бездействовал, находясь в состоянии полного шока и не понимания. Разве Мин Юнги станет это терпеть? Конечно нет. Бездействие тут наказуемо. По щеке Чимина приходится сильный удар ладонью, по комнате разлетается звук шлепка, а на щеке проступает красный след. — Ты меня не понял? Неужели хочешь, что бы я лично разжал тебе ротик? Но тогда ведь тебе будет намного больнее, — смысл слов доходит до Пака сразу и он медленно открывает рот, куда сразу погружается головка члена. Сейчас младшему приходится просто забыть где он и с кем он. Сейчас он может думать только о члене Юнги и о том, как бы это скорее закончилось. Теперь он боялся сделать лишнее движение, расплакаться или зацепить зубами чувствительную крайнюю плоть, было бы худшим кошмаром, ведь Мин может причинить ему любую боль. Моральную или физическую. Сильную или слабую. Не важно, Чимину ведь будет больно всё. Пак посасывал головку, толкал орган за щеку и проталкивал его глубже в горло. Он старался дрставить удовольствие Мину, ведь если розовласый посторается, то он наверное получит еду, а есть ему хочется очень сильно. Пак пробыл часов шесть в спящем состоянии и естественно ему захотелось есть, это и предвидил Мин. Пак вбирал член уже на половину, подавливая рвотный рефлекс, но Юнги показалось этого мало. Его терпение слетело к чертям и старший начал грубо вбиваться в горло младшего, терзая его своим размером. Мин берёт Пака за волосы и дополнительно насаживает его рот на свой член в быстром темпе. На уголках глаз Чимина появляются слезки, которые скатываются по лицу к подбородку, смешиваясь там со слюной и стекая дальше по шее. Юнги, после быстрых толчков вынимает изо рта младшего член и горячее семя заливает его лицо. После всего этого Мин просто одел брюки обратно на себя и вышел, оставив Пака одного в тусклой и серой комнате. Рукой Чимин стирает со своего лица семя, но всё же его небольшая часть там осталась, остаётся надеяться что Юнги принесёт хотя бы салфетку. Он садиться в более удобную позу, ведь колени начали болеть ещё сильнее чем раньше. Пак решает попробовать вырвать руки вместе с цепью, но цепь оказалсь прочная, и намертво прикована к стене. Спустя пару минут одиночества Чимина, дверь открылась, и в комнату снова зашёл Мин, но уже с миской рамёна в руках. Юнги подошёл к розовласому и поставил перед его ногами миску, но младший не увидел столовых приборов и вопросительно посмотрел на Мина. — Тарелку я тебе не дам, её лекго разбить. Приборы тоже не дам из-за безопасности. Есть захочешь, съешь как хочешь, — Юнги ответил на немой вопрос Чимина. Он медленно подошёл к Паку и взялся руками за цепь. — Без глупостей. Мин отстегнул запястья Пака от цепи и крепко сжал их руками. Юнги переложил руки младшего в более удобное положение и закрепил их так. Теперь они были не за спиной, а перед животом, и так было гораздо удобнее. — Кричать можешь сколько хочешь, здесь тебя никто не услышить, —отдаляясь от Пака медленно начал Юнги, — Цепь длинная, но её хватит только до дивана и до туалета, так что пытаться дойти до двери - безполезное занятие. Чимин уже было хотел что то сказать, но не успел, как Мин ушёл из комнаты, снова оставив его одного. Через пару минут Пак решает проверить на сколько хватит длинны цепи. На трясущихся ногах розовласый поднимается с колен и начинает медленно двигаться в сторону двери. Коленки сильно покраснели, а ноги затекли и отдают неприятной болью. Аккуратными шагами Пак продвигается вперед, всё ближе и ближе подходя к двери, и вот кажется осталось совсем немногои уже так близко, но цепь тянет руки Пака назад, и не даёт сделать ему и шага вперед. Чимин отчаился и просто упал на колени, слёзы сеова полились по щекам розовласого. Шанса выбраться совсем нет. Ему ничего не оставалось, как просто сидеть, смирившись со своей участью и надеяться, что Мин будет не так жесток, как предполагает это младший.