Я подарю тебе любовь...

(Текст будет идти от лица Музы). Мы идём по длинным, бесконечным коридорам, проходя множество комнат и залов. Будто это вовсе не дом, а какой-то дворец! Что и говорить, у этого Ястреба полно денег для такой роскоши. Я шла позади Ривена, идя шаг за шагом за ним. Он ступал уверенно. Конечно, ведь это его дом! Мой взгляд скользил по его стоящим дыбом волосам, открытой шее, спине… сконцентрировалась на том месте, где был пистолет. В голове мелькнула мгновенная мысль выхватить оружие и выстрелить прямо в него. Но что дальше? Что будет дальше, когда я убью Его? Убегу. Да, а потом меня пристрелят члены его мафии… И ещё кое о чём я не подумала. Смогу ли... смогу ли я выстрелить в него? - Мы пришли. И правда, эта комната похожа на столовую. Огромный длинный стол тянется от начала и до конца комнаты. Можно сказать, что здесь поместились бы многие и многие люди. Не только мы с Ривеном. На мой взор попадают девушки, стоящие где-то в темных углах этой огромной столовой. Их человек пять. Они, как и положено, в форме для горничных. Белый фартучек…один рисунок не даёт мне рассмотреть их полностью. Этот рисунок – ястреб. Он занимает всё место на фартуках. У каждой. Я верчу головой, даже поморгала для уверенности. Чтобы убедиться, что всё это наяву. Мне не мерещится. Вон они стоят, понурив голову, не смея смотреть на нас, будто за это их убьют… хотя откуда я знаю. Может так оно и будет. - Муза, может присядешь? – Ривен изучает меня взглядом. Я смотрю на него. Он уже сидит, на другом конце стола. Я, чтобы никак себя не выдать, тоже сажусь. Руки трясутся, когда я решаю приступить к еде. Но сейчас кусок в горло не лезет. Интересно, они знают, кому прислуживают? Они вообще что-нибудь знают? Не похоже. Словно роботы, только с живой кровью, бегущей по венам… Они всего лишь одни из его марионеток. Почему мне так страшно за этих девушек? Ещё больше, чем за себя? Может, потому что я уверена, что Ривен не сможет убить меня? А их… хотя почему я так уверена? Не справившись с дрожью в руках, я оставляю идею поесть, так и не начав. Вряд ли я смогу здесь поесть. На меня давит эта атмосфера… мне всё время кажется, что на меня смотрят черные глаза ястреба и ищут подходящего момента, когда можно будет вонзиться своими острыми когтями в меня и разодрать на части. Так и есть. Мне не кажется. На меня смотрит Ривен. Постоянно. Он хуже ястреба… намного хуже. - Тебе не нравится еда? – вдруг слышу я голос Ривена. - Нет… - отвечаю я. Она наверняка вкусная. Потому что эти молодые девушки просто не могут не уметь готовить. Сколько им лет? На вид, они чуть старше меня… но только на год. Я заметила, как одна девушка дрогнула, посмотрев на меня. Напугалась, сразу опустила голову ещё ниже. Она самая младшая из всех. Я бы дала ей лет тринадцать. Ривен проследил за моим взглядом, и тоже начал смотреть на ту девушку. Я уверена, сейчас её тело охвачено дрожью. Бедная девочка… что ей теперь будет? Я должна хоть что-то предпринять. - Ривен! – я подала голос? Да ещё такой резкий? Я… хочу защитить эту девушку? – Я просто не голодна. Он сразу же перевел взгляд на меня. Фух. Но это ничего не значит. Он может и потом как-нибудь её «наказать». - Ты не ела целый день. Тебе плохо? – он поставил локти на стол, опираясь на свои руки, и пристально смотрел на меня. - Немного болит голова. Наверное, это из-за излучения, так? – с какого времени я стала разговаривать с ним как маленькая провинившаяся девочка? Но сейчас я готова на всё, чтобы эта девушка осталась в безопасности. Рассуждаю как мать Тереза, честное слово. - Тогда тебе стоит прилечь. Боль пройдет, но чуть позже. Не бойся, с тобой не случится тоже, что и с ними… - под своими «ними» он подразумевал тех людей из интерната. Там осталась столько тел… Что… они с ними сделают? Наверняка не позаботятся о том, чтобы хотя бы по-человечески похоронить. Потому что эта мафия и их главарь… не люди. Они монстры. Ривен встаёт с конца стола и идет ко мне. - Пойдем? – он внимательно изучает меня. Я сглатываю подступивший ком в горле и неуверенно киваю. Как я вообще могла влюбиться в такого человека? Мы покидаем столовую, и я могу спокойно вздохнуть. Той девушке больше ничего не угрожает. Снова идём по этим длинным, бесконечным коридорам, пока не доходим до спальни Ривена. - Ты пока ложись, я сейчас приду. Что? Мы будем спать вместе? Я на это не подписывалась вообще-то! Да и что он из себя возомнил? Но… я всё равно не смогу возникать. Я – его заложница. До конца своих дней я буду с ним, в этом доме, который стал для меня настоящей тюрьмой. Возможно, я больше никогда не смогу жить как раньше. Сбежать отсюда на свежий воздух будет сложнее, чем сбежать из интерната. В интернате не стреляют по любой движущейся мишени… а здесь… сейчас мне приходится жалеть, что я не умерла вместе с «ними». Они сейчас свободны… а я? На этой планете я никогда не буду свободна, потому что каждый раз моя свобода, хотя бы клочок моей свободы, будет подпираться дулом пистолета Ястреба. Вы никогда не поймете меня, потому что у вас есть свобода. И для меня это испытание находиться в четырёх стенах и не иметь даже малейшей возможности взглянуть на небо… на настоящее небо, а не на небо, скрытое пеленой стекла. Я захожу в спальню. В ней темно, и мне приходится включить свет, чтобы во что-нибудь не врезаться. Тёмные очертания находящейся мебели в спальне приобретают понятные очертания и цвета, и уже через секунду, когда свет полностью наполняет помещение своей яркостью, я вижу что-то нежно-розовое на кровати. Подхожу ближе. Это пижама. Если так можно сказать об этих коротких шортиках, которые больше смахивают на трусы, и тонкой, просвечивающей кофточке на бретельках. Я вопросительно смотрю на это. Мне… в этом спать?!? Да я лучше в какой-нибудь футболке посплю, чем в этом… - «Ты не глупая, сама понимаешь…» - вдруг вспомнились мне слова Ривена, а перед глазами появился пистолет. Я больше чем уверена, что это он выбрал и хочет, чтобы я это одела. Меня всю трясёт от бешенства, когда я думаю об этом. Я. Не. Буду. Спать. В. Этом. Слова, словно вода, точат камни, только в моём случае камни – это мозги. Во мне сейчас борются два бойца – хрупкая девушка и упрямая стерва. Мне ни в коем случае нельзя ослушиваться Ястреба, особенно сейчас, но и унижаться я не должна. Чёрт! Да плевать, будь что будет! Сажусь на край кровати, не смотря на моё новое ночное одеяние. Пусть хоть расстреляет, я не надену это. Никогда. - Ты ещё не переоделась? – он заходит в комнату, и мне приходится посмотреть в его сторону. Он в чёрном халате, на лицо свисают парочка мокрых бордовых локонов, которые он поспешно убирает назад и растирает волосы полотенцем, пытаясь сделать их более сухими. - Я не буду надевать это! Хоть убей! – капризничаю. Не выгодно для меня в данной ситуации. Ривен странно глядит на меня, а потом подходит к кровати и касается рукой откровенного наряда. - Ого! – восклицает он, держа в одной руке верхнюю часть, а в другой придерживая полотенце на волосах. Но вскоре он вешает его на свою шею и смотрит нижнюю часть «пижамки». Его глаза лезут на лоб, и он смотрит на меня. – Прости, если смутил. Когда я говорил о женской пижаме, я имел ввиду совсем другое. Мои горничные меня не поняли. Я киваю. Как же! Сейчас выгодно всё свалить на них. Другое ты имел ввиду, ага. - Можешь не одевать это, если не хочешь. - Естественно, - всего лишь на мгновение я увидела своего прошлого, любимого Ривена. Который всегда поймет и поддержит… но всего на мгновение. Потом снова злобная ухмылка Ястреба. В нём как будто живёт две личности. Борются друг с другом, теснятся в одном теле, но никому не уступают. И сейчас выигрывает Ястреб, забирая последние черты Ривена… - Но, к моему большому сожалению, твой полный гардероб придёт только завтра, и сейчас тебе не в чем спать. Если тебе удобно, можешь поспать в нижнем белье… - он разводит руками и, решив, что якобы он не в силах решить этот вопрос сбрасывает с себя халат. Остается в одних чёрных плавках. И больше ничего. Я, как ошпаренная, вскакиваю с кровати и отворачиваюсь. - Что ты делаешь? – спрашиваю я и чувствую дрожь в коленках. - Спать ложусь, разве не видно, - он так безмятежно об этом говорит? - Хорошо, но мог и предупредить, - краснею я, не в силах снова посмотреть на него. Только когда слышу, как он накрывает себя одеялом, поворачиваюсь и спрашиваю: - А… где мне спать? Ривен странно глядит на меня, будто я сморозила самую главную глупость в своей жизни. - Со мной. - С чего бы это?!? – я, кажется, забываю, что передо мной человек, убивший миллионы людей. И ему ничего не стоит сейчас прострелить мне бошку. Может он и почти без одежды, и спрятать оружие ему попросту негде, но нет гарантии, что завтра утром я не проснусь без пули в какой-нибудь части тела. Он серьезнеет. Это видно по его взгляду, заигравшим скулам на лице, сложившимся губам в плоскую линию. - Потому что ты моя. Сейчас и навсегда. - Я давала на это согласие? - А я спрашивал? - Что?.. – почему он разговаривает со мной так, словно я ничего не значу для него? Ведь несколько часов назад он говорил, что любит меня?.. - Я купил тебя у твоего отца, разве не помнишь? И к тому же, на данный момент ты больше ничего не можешь сделать… кроме как согласиться лечь в постель к Ястребу, - он уверен в себе. Жаль, я не такая. - Ты ужасен, - говорю я и уже хочу лечь, как он поднимает вверх указательный палец и двигает его из стороны в сторону, словно запрещая что-то, как маленькому ребенку. - Ты забыла переодеться, - напоминает он. - Но ты же… - Я хочу, чтобы ты это надела. Ещё есть возражения? – он изучает меня взглядом, словно я какой-то научный объект, и он почти подошел к финалу открытия всех его тайн. - Я не буду переодеваться при тебе, - шепчу я. - Закрою глаза, не переживай, - говорит он и тут же закрывает их. – У тебя ровно две минуты, прежде чем я их открою. Время пошло. Я вздрагиваю. Он издевается? Что за условия? Но время идет. Часы, висящие на стене, тикают, следя за каждой прошедшей секундой. Я уверена, Ривен слушает их такт и считает секунды, когда сможет открыть глаза и увидеть меня в… этом. Он не будет ждать и лишней секунды. Поэтому я стала быстро расстёгивать блузку, оставшись наверху лишь в одном лифчике. Руки дрожат, когда я расстёгиваю его и надеваю верхнюю часть пижамы. Время продолжает идти. Я уже не чувствую и не слышу ничего, кроме этого тиканья. По телу пробегает дрожь, когда я думаю о том, что не успею. Оставаться полуголой перед этим… мне не особо хочется. Да! Я успеваю за секунду до того, как Ривен открывает глаза. Чувствую себя отвратительно. Мало того, что этот наряд далек от звания приличного, так ещё и маленький на меня. Он специально это сделал? - Ты прекрасна… - после этих слов я ещё больше краснею. Боже, до чего я докатилась? Если бы знала сразу, что всё так будет, повесилась бы где-нибудь. Но я только сейчас так говорю, на самом деле я ужасно боюсь смерти, потому что не знаю, что будет после неё. Я выключаю свет до того, как он успевает рассмотреть меня получше. Мне неловко. Очень неловко. Жизнь с Ривеном я представляла иначе. Куда делась вся его нежность? Мне не могло всё это присниться… перед глазами пролетали ещё свежие воспоминания, когда мы были вместе. Колесо обозрения, коньки, озеро… он никогда не заставлял скучать мне и всегда был рядом. Мне казалось, что я знаю его как никто другой, что я часть его души… но на самом деле это была чистая ложь. Самая настоящая ложь, какой я раньше не встречала. На глаза наворачиваются слезы. Я не могу подавить их в себе, хоть и пытаюсь. Сейчас это выше моих сил. - Ты так и будешь там стоять? – спрашивает он строго, но в то же время я слышу нотки заботы в его голосе. Или мне просто кажется? Какая-то часть меня просто не хочет верить в происходящее… верить в его холод по отношению ко мне… не могло всё измениться так быстро. Любящий человек никогда бы не стал так поступать. А может… он и не любил меня и поэтому ему сейчас так просто? Ему нечем дорожить? Он лишь помешавшийся на власти человек, который не берет чужое мнение во внимание… который лишь хочет власти. И плевать, сколько крови прольется. Я отхожу от выключателя и ложусь на край кровати, не залезая под одеяло. Но Ривен настойчив. Он накрывает меня одеялом и обнимает меня обоими руками под ним. Одна рука спускается на мою талию, другая расположилась нам моём бедре. Он слегка поглаживает меня, а мне от этого лишь ещё страшнее. Каждое его прикосновение вызывает в моём теле дрожь. Моё сердце бьется, с каждой секундой набирая обороты… а я ничего не могу сделать. У меня нет выхода. Вы можете рассуждать на эту тему сколько угодно, развивать темы для разговора, что я якобы могла что-то предпринять и так далее. Но если бы вы попали в такую ситуацию, вы бы тоже не знали, что вам делать… поэтому попрошу без осуждений. - Вот так… - он касается своими холодным губами моего лба. Сейчас он поступает как мой Ривен, но… это всего лишь маска. Не было никогда моего Ривена. Не было и не будет! Я облизываю свои засохшие губы и не смею смотреть на него. Мне страшно. Очень. - Я думаю, нам стоит поговорить… - начинает он. Нет. Я не хочу сейчас разговаривать. Но я ничего не говорю, продолжаю так и лежать, чувствуя движения рук Ривена по моему телу. – Уверен, тебе не нравится данная ситуация. Потому что ты привыкла к свободе. Да! А ты у меня её отнимаешь! Но я никогда не скажу ему это. - Но ты понятия не имеешь, что такое свобода. То, что было у тебя пару дней назад – это не свобода. Ты поймешь это, когда выйдешь на улицы города. Вот там действительно свобода. Воздух больше не пахнет грехами… он пахнет освобождением, - с этими словами его вторая рука перебирается к моей шее, а затем ползет к подбородку. Он берет меня за него, заставляя смотреть на себя. – Этот мир будет твоим… - Мне не нужен этот мир, - наконец подаю я голос. Он получился таким слабым и хриплым, что я повторяю эту фразу ещё раз, будто он не расслышал меня в первый раз. - Ты ошибаешься. Каждый человек где-то глубоко внутри себя, хотя бы на мгновение, хотел власти. Он продолжает держать меня за подбородок и смотреть в мои глаза, словно ждал моего ответа… но я молчу. - Ты не прав, - это сказала я? – Как бы человек не жаждал, как ты говоришь этой глупой власти, никто не хотел бы умирать из-за неё. Люди хотят жить даже в неидеальном мире. - Ты это говоришь из-за собственных побуждений. - Вовсе нет. - Тот, кто хотел жить в прошлом мире, просто не понимал понятия идеальности. Если бы они только знали, что это такое, они бы никогда не стали противиться моим действиям. - А ты их спрашивал? Ты же ни с кем не считаешься. Возможно они и хотели жить. Ты всех убил. - Правильно. Ведь если не убить людей со старыми стереотипами, никогда не сможешь создать идеального мира. - Ты помешался на этом. Из тебя выйдет плохой правитель, - а вот последняя фраза была лишней. Он крепко прижал меня к себе, словно сжал, как будто хотел раздавить, как маленькую букашку. Я вскрикнула от боли. В его глазах появился гнев. Он приблизился к моему уху и стал шептать, словно змей над своей жертвой: - Чтобы ты там не говорила, Муза Мелоди, ты ничего не сможешь сделать, потому что ты лишь одна из тех, кто противиться моему идеальному миру. Не будешь слушаться, и я убью тебя, как и всех остальных. Только более мучительно, не спеша, такими методами, которых ты боишься, избегаешь…а когда я сниму с тебя твою шкуру и дойду до мяса, я прогрызу его, словно настоящий ястреб, доходя до костей. Я съем тебя до последнего кусочка, а из твоих костей сделаю себе отличное украшение на стене в виде ястреба! – он на минуту замолкает. – Так достаточно? Я смотрю в одну точку, не дыша… будто я в коме. Его слова пробегают в моем сознании снова и снова. Не спеша… Съем тебя до последнего кусочка… Так достаточно? На глаза наворачиваются слезы, и я не держу их. По щекам, словно ручьем, текут горячие слезы… но он не обращает на них внимания. Он жадно обнимает меня и старается заснуть. Но я… не спала этой ночью. Так достаточно?.. Но, так или иначе, утром я проснулась от странного шороха рядом. Сначала был шорох, а потом какой-то стук. Словно что-то уронили на пол. Разлепив глаза, я увидела ту самую девочку, которою спасла вчера. Фух… она ещё жива. - Прошу прощения, что разбудила Вас, - она зачем-то кланяется мне, не смея поднять голову. – Я просто хотела принести Вам завтрак… - Спасибо большое, но я могла спуститься в столовую. Пожалуйста, встань ровно, - прошу её я, и вижу её теперь в полный рост. Она маленькая, хрупкая… руки трясутся, пальцы сжимают в кулачки край фартучка, на котором изображен ястреб. На её плечах лежат её темные волосы, остриженные коротко, как когда-то у меня в детстве. – Как твоё имя? – спрашиваю я. Она удивляется моему вопросу. По глазам вижу. Но когда она поднимает голову и встречается со мной взглядом, то сразу же опускает её, словно снова хочет поклониться мне. - Я не должна этого говорить… Хозяин не разрешает, - шепчет она. Сколько же ей лет? На вид она совсем маленькая. - А я не расскажу хозяину, - улыбаюсь я и встаю с кровати. Она всё равно мотает головой, отказывая мне в услуге. Я подхожу к ней, приседаю на корточки перед ней и протягиваю свои руки, взяв её за дрожащие руки. - Скажи мне, не бойся… я здесь тоже одна и хочу завести хоть каких-то друзей, - слегка поглаживаю её по рукам, стараясь успокоить. – Я не такая, как… - наверное, не стоит называть имя Ривена, поэтому назову его так, как все. – Твой хозяин…ты можешь довериться мне. Вижу в её голубых глазах ещё капельки сомнения, но потом она, еле слышно шепчет: - Маргарет… - Хорошо, Маргарет, - улыбаюсь я. Стараюсь сделать улыбку непринужденной. – Понимаешь Маргарет, мне также страшно, как и тебе… Но мы справимся вместе, правда? – я обнимаю её. Девочка не обнимает меня в ответ. Ривен… какой же ты гад. Ты лишил всех здесь даже малейших чувств. - Мне называть вас Повелительницей? – спрашивает вдруг она. Её голос такой красивый и певучий… из неё вышла бы хорошая певица, если бы не… Ястреб. - Нет, моё имя Муза, - отвечаю я и смотрю на неё. Долгие объятия, мне кажется, не пойдут ей на пользу, когда надо быть такой сильной. – Зови меня просто Муза. Девочка кивает. - Скажи мне, Маргарет, а хозяин выпускает вас на улицу? - Нет… я не была на улице с тех пор, как меня сюда отдали. - В смысле, отдали? – не понимаю я. - Мой отец видимо не особо любил меня, раз отдал меня ему, - грустно отвечает девочка. Ривен что, купил её? - Я так не думаю. Мне кажется, он обязательно вернется и заберет тебя отсюда, - сама не понимаю, когда стала такой лгуньей. Но если ложь для блага, разве это плохо? Конечно, да. Не стоит давать глупых надежд этому ребенку.– Скажи мне, хозяин обижает вас? - Нет. Но он очень груб и зол, если мы… не повинуемся, - девочка снова переходит на шепот. Как будто кто-то слушает нас. - А сейчас… хозяин здесь? Девочка машет головой в разные стороны. Хм. Он так быстро покинул меня? А как же обещанная трепка до костей? - Маргарет, а если мы с тобой вместе кое-что провернем? – зачем я начала об этом говорить? Дура. – Ты давно не была на свежем воздухе, не купалась в солнечных лучах, не трогала зеленую траву, а сейчас такая хорошая погода. Если бы ты показала мне, где здесь выход… я бы взяла тебя с собой. - Нет, это запрещено. Тем более, все двери заперты… - говорит она. Но я же знаю, что далеко не все двери заперты… черный ход, например. - Я бы не рассказала хозяину не слово. А мы бы вместе могли повеселиться. Когда ты последний раз веселилась? – я пытаюсь перейти дорогу на красный при бешенном движении машин на дороге. Меня собьет машина, но и остальные машины пострадают. Определенно. Так и есть. Но это мой последний шанс. Я вижу, как девочка переступает с ноги на ногу, думает, взвешивает все «за» и «против», а потом кивает. - Я знаю один проход, который всегда открыт. И там нет камер. Подсобка. Оттуда выход в малый сад хозяина. - Вот видишь. А если он узнает, скажем, что ты просто решила поработать в саду, - ради всего святого, мне нужно остановить всё это. Но… моя душа так рвется на свободу. Мы договорились встретиться в столовой, где также нет камер и оттуда пойти на кухню, где и находится пусть к свободе. Вместе нам идти нельзя. Я якобы сама найду этот проход. Быстро переодевшись во вчерашнюю одежду, умывшись и так ничего и не съев, я метнулась в столовую. Прибавила шаг, но не бежала. Надо показывать полное спокойствие… ведь мы не знаем, следит ли кто-то за нами через эти камеры, или Ривен сам лично проверяет их в конце дня? Вот я и на кухне. Никого нет. Кто-то хватает меня за руку и тянет к какой-то небольшой двери. - Это я! – слышу я тихий девчачий голос. – Нам сюда. Мы заходим в небольшое помещение, где темно и слегка попахивает крупами. Видимо здесь хранятся основные запасы особняка. Множество полок, на которых что-то да стоит, слабое освещение, которое помогает разобраться где что только тому, кто часто проводит здесь время. - Сюда! – девочка открывает небольшую дверцу, и мне приходится нагнуться, чтобы пролезть туда. Я выползаю на четвереньках, и в нос сразу же бьет свежий холодный воздух. Да, на улице не так тепло, чтобы гулять в тонкой блузке. Но… я на улице! Встаю в полный рост и дышу всей грудью. Боже, я уже и забыла, чем пахнет воздух… счастьем, надеждой и… свободой! Я кричу во всё горло от радости и вцепляюсь руками в зеленую траву. Сейчас начало весны, и она только прорывается после долгих холодов. Но я рада даже этому. Сад, в который меня привела Маргарет небольшой. Но он связан с таким понятием как свобода. На моё удивление Маргарет просто стоит в сторонке, около дверки, не двигаясь и не издавая ни звука. Делает так, чтобы всегда иметь возможность вернуться обратно. Я падаю на траву и смотрю на небо. Долго и пристально. Оно уже не такое, как прежде… оно смешалось с алыми красками, и поэтому имеет слегка розоватый оттенок, словно сейчас закат. Если бы это только был закат… я бы, наверное, не стала делать такой акцент на это. Моё мимолетное счастье было недолгим… может поэтому стоит называть его именно так. - Кажется в моём окружении завелась крыска? – я успеваю только повернуть голову, когда замечаю, как Ривен схватил Маргарет за руку и повернул в свою сторону. - Не надо, Ривен! Прошу тебя! – кричу я, поднимаясь на траве. – Это я её попросила! - Но она ведь послушала! Хотя прекрасно знала правила, правда, крыса? – он теперь так и будет её называть? - Отпусти её, умоляю… она всего лишь ребенок! - Очень глупый ребенок! А что делают с глупыми детьми? Правильно. Наказывают. Ривен резко достал из ниоткуда пистолет и приставил к голове Маргарет. Моё сердце замерло. - Нет, умоляю, не делай этого, Ривен! – кричу я и не замечаю слез, льющихся градом. – Прошу! Маргарет лишь зажмурила глаза, когда Ривен начал давить дулом пистолета в её голову. Но не слёз, не криков она не издавала. - Я никогда не прощу измену! – шипит Ривен. - Ривен, но она же ребенок! – я докатилась до истерики. Глаза заслоняет пелена слез, я вижу лишь размывчатые очертания парня и девочки, но продолжаю кричать, в надежде, что хоть кто-то меня услышит. Но никого… Мой голос сел, я хриплю, но пытаюсь его остановить. Я подхожу ближе, но потом Ривен и на меня наставляет пистолет, не отпуская девочку. - Ещё шаг и я стреляю! – предупреждает он. - Убей меня, не трогай её! – кричу я и пытаюсь проморгать. Теперь я вижу их хорошо. Ривен, злой как дьявол, в его глазах словно метают молнии… он уверен в своих действиях. А Маргарет? Она покорно стоит и ждёт своего череда. Всего на секунду мне показалось, что она жаждала этой смерти… почувствовать легкость… больше никому не прислуживать, а быть свободной птицей, парящей над небом… Но Ривен непоколебим. Он в последний раз смотрит на девочку, которая стоит возле него и ничего не говорит. Её глаза закрыты, она дышит ровно, даже не плачет… Она спокойна. Она хочет умереть. Ривен снова упирает дулом ей в голову и нажимает на курок. Резко. Быстро. Не задумываясь ни на малейшую секунду. Кровь обрызгивает зеленую траву… алая кровь обрызгивает меня… тело девочки падает на землю… открытые глаза, полные свободы смотрят на меня. Но лицо выдает её полностью. На нём нет облегчения, на нём страх… но ей больше нечего бояться. Несмотря на свой охриплый голос, я падаю на колени и, устремив лицо к небу, ору. Долго ору. Как настоящий зверь. Громко. Что есть силы. Ору. Ривен смотрит на меня, убирая пистолет. Я ещё долго кричу, а он ничего не делает. Но когда мой голос полностью пропадает, когда я чувствую жгучую боль, как будто в меня влили раскалённый металл и он обжигает все мои внутренние органы, я шепчу. Голоса нет. Но думаю, по губам он сможет прочесть. Простое слово. Полностью характеризующее его. - Убийца. Его лицо слегка меняется. Он всё понял? Но не осознал. Такие люди вообще редко что понимают. А жаль. Ведь я любила его когда-то… А сейчас я повторю то, что сказала о нём с самого начала: - Чтоб ты сдох, Ривен Джонсон!