Цикл "Идеальный мир": Хорошая девочка

      За 8 лет до победы над Плутарком.       Тэсс всеми силами убеждала себя, что после того памятного разговора отношения между ней и Стокером остались неизменными, но отрицать правду было бесполезно: командир больше не оставлял вечерами открытой двери, хотя продолжал работать допоздна. Гадать о причине нужды не было: она, совершенно очевидно, сказала нечто, Стокеру не понравившееся, вот он и прекратил общение. Но какими именно словами оттолкнула, для девушки осталось загадкой. Она снова и снова перебирала в голове разговор и склонялась к тому, что Стокер как-то по-своему воспринял ее мысли о серьезности в отношениях. Но он же не решил, что Тэсс ждет от него предложения, или что-то вроде того?! Не то, чтобы она отказалась, но прекрасно понимала, сейчас не до того — война и постоянная опасность не располагали к подобному. Однако Стокер прекрасно знал, как воспитывала ее мать. Может, сопоставил слова и свои знания да решил, что Тэсс его к чему-то принуждает? Но это же смешно, ведь по сути кроме совместных чаепитий и ночных разговоров у них ничего и не было! Хотя… еще пол года назад Тэссен считала бы себя ветренной просто за то, что согласилась остаться один на один с мужчиной, а уж о том, чтобы провести с ним ночь, пусть даже за чаем и болтовней, подумать было просто немыслимо!       Чем больше Тэсс над этим размышляла, тем больше убеждалась: ее строгость сыграла с ней злую шутку, и Стокер решил, будто она слишком многого от него хочет, ничего не желая дать взамен. Но она же хочет! И не просто чай приносить и сидеть рядом, а… она все чаще ловила себя на мысли, что жаждет почувствовать его уверенные руки на своем теле, ощутить, каково это, когда тебя целуют. С каждым днем ее кожа все сильнее горела от желания узнать, как будет ощущаться крепкий мужской торс, прижатый к ее собственному…       В Тэсс стремительно просыпалась жаждущая любви женщина, которую столько лет заставляли забиваться в уголок сознания нравоучениями.       Тэссен все чаще просыпалась от того, что в ее снах по телу скользили крепкие буро-рыжие пальцы, от того, что растрепанные длинные волосы щекотали грудь. Она задыхалась, сжигаемая томлением столь сильным, что проверенный способ унять его — сжимать изо всех сил бедра, — не помогал. И тогда она впервые, забыв про стыд, попробовала касаться себя так, как делал это в ее снах Стокер… На счастье или беду, тело отзывалось на ласки столь бурно, будто хотело компенсировать отсутствие приятных ощущений за все годы, которые Тэсс заставляла себя сдерживаться. Первый оргазм ошеломил так, что она долго не могла прийти в себя и краснела при воспоминаниях о том, что она делала и о чем думала. Она надеялась, станет лучше, но молодая женщина будто попала в ловушку, на которую ей намекала мать, требуя, чтобы Тэсс не вздумала «ничего такого» делать — тело успокаиваться не желало и с каждым разом будто требовало все больше. Приятное томление в мышцах заставляло снова и снова возвращаться мыслями к ощущениям, которые она для себя открывала, и, к своему ужасу, Тэсс поняла, что иногда за работой просто выпадает из реальности, представляя жаркие сцены, которые могли бы происходить за закрытыми дверями спальни.       Как оказалось, жарко бывает не только за дверьми закрытыми, и далеко не только в спальне. Однажды совершенно случайно Тэсс зашла на склад за деталями в тот момент, когда там оказалась одна из ее коллег-механиков с широкоплечим бойцом, покрытым блестящим черным мехом. Мышка стояла перед ним на коленях, а мужчина, опираясь спиной о стену, тяжело дышал и время от времени хлестал хвостом, стараясь, видимо, подавить рвущийся из груди глухой рык. Его форменные брюки были расстегнуты и приспущены, и он, сжимая затылок своей девушки в широкой ладони, задавал нужный ему темп, время от времени резко двигая бедрами. И тогда влажные причмокивающие звуки сменялись судорожными вздохами, а потом, когда он позволял кашляющей партнерше отстраниться и набрать в легкие воздух, особенно низкими грудными стонами.       Внезапно мужчина заметил Тэсс, но не отшатнулся от подруги, не смутился, не попытался прикрыть себя и удовлетворяющую его девушку, а улыбнулся оцепеневшей случайной свидетельнице интимного акта плотоядно и призывно. Тэссен будто огонь облизал: в его взгляде было столько неведомого, но желанного, что на мгновение она забыла, как дышать. Темно-красные затуманенные похотью глаза пробежались по ее телу с ног до головы, беззастенчиво задержавшись на груди и бедрах, и Тэсс поняла, что за прошедшие секунды он мысленно раздел ее и уже бессовестно представил, как она выглядит в самых откровенных позах. Тэссен почувствовала, что вспыхивает от кончиков антенн до самого хвоста, резко развернулась и стремительно вышла, стараясь, однако, не издать ни звука. До рабочего места она добралась на ватных ногах, с колотящимся сердцем и трясущимися руками. Ей представилось, что, стоит задержаться хоть на секунду, ее догонят и утащат туда, на этот склад, и среди запасных частей для техники сделают все то, что пообещали горящие страстью глаза. Ей было страшно до того, что шерсть вставала дыбом на шее, но при этом внизу живота полыхало пламя, заставляющее кипеть кровь. И Тэсс внезапно осознала, что, окажись на месте незнакомца Стокер, она бы не сопротивлялась и с радостью сделала бы для него все, чего бы он ни попросил. Даже… вот так же опустилась бы на колени, хотя раньше одна только мысль о том, чтобы оказаться в подобном положении, внушала отвращение и желание скорее прополоскать рот.       Тэссен быстро собрала инструменты и буквально убежала к себе в комнату, испугавшись, что, если задержится, вновь увидит ту плотоядную улыбку. Захлопнув за собой дверь, она закрыла руками лицо и повалилась на кровать, сгорая от стыда и раздумывая, как теперь показаться за пределами комнаты — вдруг они снова встретятся! Да еще и где-то, где не будет никого больше! И он снова улыбнется вот так же… похотливо… Определив для себя, наконец, как же именно смотрел на нее мышь, Тэсс внезапно ощутила, как внизу живот тугим клубком еще сильнее закрутило узел желания. Этот взгляд совсем ее не возмутил, а открыл, как может смотреть мужчина на женщину. И оказалось, что подобные взгляды не противны, а наоборот, весьма волнительны…       Следующей ночью ей снился Стокер, но он уже не шептал ласковые слова на ушко, не поглаживал нежно ее руки и плечи, а смотрел вот так же: взглядом, полным нескрываемого желания, непристойным, пошлым. Сон был столь ярким, что успокоить Тэсс не смог ни первый, ни второй оргазм. Лишь после третьего раза ее дрожащее тело перестало гореть, а в памяти перестала всплывать уверенная и голодная улыбка…       Стокер, меж тем, их общение возобновлять не спешил и даже не подозревал, какие демоны разрывают спокойную и скромную с виду Тэссен. Пытаясь стать ближе, Тэсс начала ходить в спортзал, и к своему удивлению быстро втянулась в занятия. Мать никогда не разрешала ей заниматься, говорила, что форма слишком облегает тело, да и приходят туда женщины не за здоровьем, а чтобы «продемонстрировать окружающим свои прелести и покрутить перед мужчинами хвостом». Однако оказалось, что сосредотачиваться на работе собственного тела — очень приятно и полезно, и в моменты, когда ты выполняешь упражнения, никакие мужчины тебя не волнуют вообще. Во время тренировок ее демоны отступали, и Тэсс наконец оставалась наедине с собой. Душевный покой возвращался, и ей становилось совершенно плевать, кто и как смотрит на ее попу с бедрами. Горящие взгляды она быстро научилась игнорировать, и лишь попытки помочь и объяснить, как выполнять упражнения, с благодарностью принимала. Других вариантов освоить тренажеры не было, а многочисленные бойцы с радостью показывали, что и как. Тэсс ничего лишнего никому не позволяла, но заметила, что очень скоро перестала бояться внимания и даже начала получать от него удовольствие.       К ее удивлению во время занятий она довольно часто сталкивалась с Огоньком. Тэссен быстро поняла, что в зале среди тренажеров он чувствовал себя очень уверенно, несмотря на юность, и когда тот предложил помощь, решила не отказываться. Он научил ее основам техники безопасности, объяснил, как построить тренировки, подсказал, что регулярные занятия обязательно требуют белка, и отругал за попытки питаться только овощами и салатами. Тэсс даже не заметила, как очень скоро разговаривать с ним стало ничуть не сложнее, чем с девушками, хотя он и бросал на нее недвусмысленные взгляды и иногда позволял себе весьма вольные фразы. С ним внезапно оказалось так легко и просто, будто они знали друг друга пол жизни.       Со Стокером она столкнулась далеко не сразу — уже тогда, когда у нее стало кое-что получаться, а под обтягивающим спортивным комбинезоном начали обозначаться мышцы. Она так увлеклась, делая новую для нее становую тягу, что совершенно не обратила внимание, как откровенно он пялился на нее вместо того, чтобы тренироваться самому. А Стокер замер и буквально пожирал глазами прогиб талии, крепкие бедра, основание хвоста, обнажившееся чуть сильнее от того, что она наклонилась, соблазнительно колыхающийся в вырезе бюст… Заметила она его только после того, как закончила подход и опустила штангу — и в тот же миг ощутила на талии знакомое тепло сильных пальцев. Стокер как-то хрипло, будто на грани утробного рыка, дал ей указания, где она нарушает правила выполнения упражнения, поправил ее стойку едва заметно дрожащими руками. Попросил показать исполнение после его объяснения, чтобы проконтролировать, что она все поняла правильно. А потом буквально рванул к беговой дорожке и включил ее на такую скорость, что тот угол, в котором он занимался, сотрясался от его топота. Будто хотел убежать прочь от чего-то… А Тэсс еще долго не могла успокоить стук сердца и сбившееся от его прикосновений дыхание, поэтому ей пришлось закончить тренировку раньше времени и принять очень холодный душ…       Их встреча подарила пусть короткий, но контакт. И Тэсс, уже успевшей понять, почему мужчина и женщина могут смотреть друг на друга так, будто готовы съесть, он лучше слов сказал: все, что было между ней и Стокером, не является плодом ее воображения. Не случайно он ждал ее в штабе, не случайно зарывался носом в ее шаль, не случайно касался! Пусть сейчас он ведет себя с ней, как с любым другим Борцом за свободу, но секунды слабости выдали его с головой. Тэсс, стоило ей лишь немного присмотреться, стала замечать на себе его взгляды. Оказалось, что за едой он старался сесть так, чтобы ее видеть, пусть даже и не подходил. А еще пару раз она обнаруживала в своем шкафчике горку кексов, которых там совершенно точно не было, когда она запирала кодовый замок. И, каждый раз обнаружив угощение, улыбалась, гадая, действительно ли Стокер не догадывается о том, что угадать обладателя мастер-пароля от любого замка на их базе совсем не сложно.       Поначалу их игра казалась Тэсс милой и даже доставляла удовольствие. Она ждала, что Стокеру надоест, и он подойдет, чтобы заговорить. Или снова оставит открытой дверь — она ведь совершенно точно ему интересна! Но время шло, а дистанция между ними по-прежнему сохранялась. И тогда Тэсс решила, что пришло время действовать самой. И не важно, что, приняв это решение, она снова стала слышать голоса родни, совершенно не лестно отзывающейся о ней и ее намерениях…       Тэсс поняла, что пришло время взять свою судьбу в собственные руки.

***

      Она долго решалась на то, чтобы преодолеть границу, которую воздвиг между ними ее командир. Долгими ночами вертелась на узкой кровати и размышляла, что же лучше сделать, чтобы дать понять Стокеру: она совсем не так холодна и благонравна, как могло показаться! Она даже начала теснее общаться с девушками-механиками в надежде, что те могут подсказать, как ей быть, и несколько раз осталась с ними поболтать после ужина, очень быстро начав получать удовольствие от таких встреч. Девушки оказались шумными, любили весьма откровенно обсуждать мужчин и даже не стеснялись посвистывать вслед особенно привлекательным парням, когда сбивались в говорливую стайку. Их поведение на взгляд Тэсс вроде бы было нескромным, но она быстро подметила, что некую границу те никогда не переходят и не провоцируют мужчин на что-то большее, чем просто словесные перепалки и легкий флирт. Как ей объяснила Харли, слишком сильно задевать мужчин было опасно: разгоряченные боем и распаленные слишком острой провокацией, они могли сделать то, на что девушка совершенно не рассчитывала. Разожженную Великим Марсом жажду крови многие из них гасили в объятиях женщин — Венера, любимая жена бога войны, через своих дочерей исцеляла воинов прикосновением, как говорили древние легенды, — и не всегда мужчина, чья кровь кипела, был готов в такие моменты отличить согласие от отказа. За подобное, если узнавало командование, карали быстро и строго, и никто не хотел становиться причиной наказания одного из тех, кто защищает их мир от захватчиков. Вся база, полная молодых мужчин и женщин, постоянно рискующих жизнью, старалась всеми силами не пересекать грань, за которой воин становился чудовищем.       Тэсс долго раздумывала о сказанном. И вспомнила, что Стокер после боя действительно бывал резче, чем обычно, и, если она оказывалась рядом, будто начинал к ней принюхиваться, словно хищник к жертве. В такие минуты от ее шеи вниз по спине бежали мурашки, заставляющие шерсть вздыбливаться, комок внизу живот сжиматься, а взгляд — становиться манящим и томным. И тогда Стокер, задышав сильнее, разворачивался и почти сбегал, придумав себе срочное дело в другом конце базы. Тэсс готова была надавать себе оплеух: только сейчас она поняла, что сбегал он потому, что в такие моменты хотел ее особенно сильно и просто боялся потерять над собой контроль.       От этого понимания кружилась голова, а возбуждение раскатывалось в жаждущем ласк теле. Тэсс поняла, что вот он — момент, когда ей стоит попытаться сократить дистанцию между ними, и тогда шанс быть отвергнутой станет минимальным. Признаться себе в этом было стыдно, но врать Тэсс не любила: она ждала боя, который Стокер бы выиграл, который его бы окрылил и раззадорил, чтобы после победы они вместе смогли погасить пожар в объятиях друг друга. Она была готова шикнуть на шипящие на нее из-под кровати голоса, отдаться мужчине и начать жизнь, в которой женщине не стыдно быть любимой и желанной.       Она тщательно подготовилась: поговорив с девочками, обратилась к мышке, которая занималась снабжением, и попросила ту достать ей красивое белье и ароматное масло для шерсти. А еще попросила выдать один комбинезон нужного ей размера, и бережно хранила его, тщательно наглаженный, для особых случаев. Дома она время от времени его примеряла, так и сяк крутясь перед зеркалом и рассматривая, как ее тренированное тело все более выигрышно в нем смотрится. А когда получила заказанное белье и впервые его примерила, ей вообще захотелось пройтись по базе только в нем, так сильно понравился ей ее собственный вид в зеркале! Настолько, что глядя на саму себя захотелось провести пальцами вдоль полупрозрачной кружевной чашечки, а потом вниз по подтянутому животу и нырнуть пальцами в трусики… Если у нее возникли такие желания, то у Стокера они тоже обязательно появятся, ведь правда?..       Заветный комплект Тэссен аккуратно убрала туда же, где хранила комбинезон, и проложила тонкую ткань ароматными марсианскими травами, высушенными несколько лет назад, когда те еще можно было найти. Ей показалось, что полузабытый запах родного Марса будет гораздо приятнее Стокеру, чем самые лучшие духи.       Как не готовилась Тэсс, а долгожданный бой грянул неожиданно. Это не была спланированная атака Стокера, в которой именно он контролировал ход сражения, это оказалось нападение группы крыс, вооруженных тяжелой плутаркийской техникой, на возвращающийся с задания отряд. Бойцы были уже недалеко от базы и успели отправить сигнал связисту. Взвыла система оповещения, персонал кинулся по своим местам: бойцы — хватать оружие и проверять боекомплекты, механики — заправлять мотоциклы и делать корректировки настроек систем. За проведенное на базе время Тэсс уже привыкла к подобному: вроде бы в ангарах царила суматоха и суета, но на самом деле каждый выполнял строго отведенную ему функцию и старался не мешать другому. Все игры между бойцами и девушками в этот момент заканчивались, каждый понимал, что не время и не место. Так и Тэсс, выпуская в бой мотоцикл командира Бойцов за свободу, была сосредоточена лишь на деле, совершенно забыв обо всем остальном. По Стокеру было видно, что и он тоже откинул все, что мешало задаче. И лишь когда ворота ангара начали подниматься и Тэсс отступила на шаг, давая ему возможность резко тронуться с места, он бросил на нее быстрый взгляд перед тем, как опустить визор шлема, и будто погладил им на прощание. А в следующий миг умчался на встречу неизвестности и рвущимся снарядам.       Тэсс выдохнула и обняла себя руками за плечи. До конца боя все ее мысли будут заняты только мольбами о том, чтобы все вернулись живыми, и готовностью кинуться на помощь вернувшимся бойцам.       Время тянулось, как резина, и в то же время летело незаметно. Пока они ждали исхода, дважды на помощь сражающимся выпускали дополнительные отряды и четырежды ворота открывались, чтобы выпустить и впустить обратно автомобили медицинских бригад. В эти моменты задача таких, как Тэсс, была в том, чтобы не путаться под ногами у врачей, хотя давалось это непросто: девушки не могли не бросаться к носилками, чтобы с облегчением убедиться в том, что там не тот, кто тревожит сердце. Одной из приятельниц Тэсс, сыгравшей на базе свадьбу буквально несколько месяцев назад, не повезло — ее мужа, залитого кровью, встретила медицинская бригада и быстро укатила в сторону отсека госпиталя. Судя по тому, что за ними осталась дорожка густой красной крови и по бурым пятнам там, где были его ноги, пострадал он серьезно. Его жена было бросилась следом, но ее остановила Харли, схватив буквально за шиворот и напомнив мышке, где сейчас ее место. Та впала в истерику, продолжила рваться за врачами и кричать, но пара звонких пощечин заставили девушку взять себя в руки. Она закрыла лицо руками, Харли обняла ее, прижав к себе крепко-крепко и что-то шепча в ухо, а спустя пару минут обе марсианки вернулись на свои места. И только сгрызенные в кровь пальцы на руках выдавали, что обе они сходят с ума от беспокойства…       Наконец ворота ангара открылись, чтобы впустить вернувшийся отряд на базу. Грязные, засыпанные песком по самые антенны, залитые кровью и в копоти, бойцы тормозили на отведенных им парковочных местах и принялись устало сползать с мотоциклов. Кто-то матерился, кто-то охал сквозь зубы, кто-то шипел, когда задевал небольшие раны, кто-то растирал спину или зад, отбитый во время маневра. К паре бойцов выбежала очередная бригада, но те, хоть и хромали, но отмахнулись, показывая, что дойдут сами. Одного унесли, потому что он потерял сознание, едва байк остановился.       Харли махнула жене раненого бойца, что они справятся. Та сорвалась с места и исчезла в коридоре, который вел в сторону лазарета.       Стокер заехал одним из последних. Тэсс подскочила к его парковочному месту, чтобы принять у него байк и выслушать быстрые комментарии о вероятных повреждениях. Ледяной кол воткнулся ей в сердце и прошиб до самого основания хвоста, когда она заметила глубокую рану на его бедре и разорванное ухо там, где раньше он носил одну из многочисленных сережек. Обтекатель мотоцикла с той стороны, где у Стокера была рана, был разворочен и скалился множеством острых рваных кусков. Она замерла и, видимо, уставилась на командира, как на вылезшего из могилы покойника, потому что Стокер попытался недовольно прижать уши, поморщился от боли и хрипло произнес, будто оправдываясь:       — Шлем разнесло при падении, сережка зацепилась. Ну, не смотри, не смотри на кровищу! Это царапина! Обмороков сейчас нам не хватало только! Голова на месте, и ладно… — он даже попытался ободряюще улыбнуться Тэсс. — Заднее колесо ведет после падения, обтекатель разорвало, но вроде там ничего срочного, байк на ходу. Ремонт ждет до завтра, мы перебили нападавших. Можно отдыхать.       — А вот одному из твоих колес нужно внимание и прямо сейчас, — нервно улыбнулась в ответ Тэсс и кинулась к Стокеру на помощь, видя, как он морщится, слезая с мотоцикла. Тот фыркнул, а потом рассмеялся, коротко глянув на ногу. — Давай, помогу тебе добраться до лазарета. Опирайся!       — Ой, да вот еще! Я сам! Сам могу! — Стокер будто испугался, что придется принимать помощь от девушки, но все же обнял ее за плечи, когда Тэсс поднырнула ему под руку. Правда, веса его тела она почти не почувствовала, видимо, он боялся ее придавить.       — Можешь, можешь, — согласилась Тэсс, крепко хватая его за пояс штанов, чтобы не вырвался, и разворачивая в сторону выхода.       — Да дай сам пойду! — потребовал мужчина, и в его голосе Тэсс послышались нотки паники. — Я в порядке!       — Раз в порядке, чего тогда весь пол кровищей перепачкал? — раздался над ухом недовольный голос доктора Линка. — Сейчас наскачешься, сделаешь хуже, а мне потом лечи тебя! Все она правильно делает, а ты идиотничаешь, командир!       — Да Линк, царапина, правда! — затараторил Стокер и попытался вывернуться так, чтобы Тэсс оказалась между ним и доктором. Будто хотел попытаться от того убежать. — Иди лечи раненных!       — Всех, кто был серьезнее тебя, уже вылечил. А теперь твоя очередь. Давай, Сток, будь хорошим мальчиком! Или я тебе помогу, или эта очаровательная девушка, или сейчас вызову санитаров, с которыми мы тебя просто свяжем и унесем в лазарет. Не сбежишь заниматься самолечением, даже не надейся!       — Ой, какой ты зануда, док! Да я в порядке!.. — продолжил упрямиться Стокер, впрочем, перестав крутиться вокруг Тэсс, чтобы убежать от Линка. Оглядевшись и заметив двух здоровенных детин в медицинской форме, Стокер еще раз покрутил головой по сторонам, понял, что все пути побега перекрыты, вздохнул и отлип от Тэсс, повиснув, наконец, на Линке. — Ладно, уговорил. Но ночевать в палате я не останусь! У меня работы полно!       Врач закатил глаза и попытался потащить Стокера к выходу:       — Решим после осмотра! Подлатаем — и потом хоть уработайся. А пока тебе нужно как минимум выспаться.       Эта перепалка грозила затянуться до бесконечности, поэтому Линк, просто перестав слушать причитания Стокера, медленно двинулся к выходу. Перед тем, как уйти, Стокер сжал пальцы Тэсс в своей руке совсем как тогда, когда они проводили ночи в его кабинете. У нее на сердце потеплело.       Бойцы медленно потянулись кто в сторону лазарета, кто — в жилые отсеки. Механики, осмотрев технику, тоже стали разбредаться, составив план ремонта на завтра и оставив списки на запасные части кладовщику — тот к началу смены подготовит все необходимое. Тэсс, поняв, что слишком перенервничала, ожидая окончание боя, решила все-таки посмотреть, что там случилось с колесом, быстро обнаружила, что шина банально получила микропрокол и стала приспускать, заменила колесо и только тогда тоже покинула ангар.       Ее путь не должен был проходить мимо лазарета, но она все же осторожно заглянула в него, стараясь не мешать медицинскому персоналу. К этому времени почти все раненые были осмотрены и распределены по палатам, а помощь им оказана. Исключением были только Стокер, которому все еще обрабатывали раны и чьи возмущенные вопли о том, что он тут не останется, были слышны даже через закрытую дверь палаты, да боец, за которым так рвалась в лазарет приятельница Тэсс. Того все еще оперировали, и его жена сидела недалеко от дверей операционной прямо на полу, обхватив себя руками за плечи и глядя в стену пустыми глазами. Рядом с ней сидела Харли, и просто поглаживала подругу по плечам, без слов поддерживая.       У Тэсс сжалось сердце, так грустно ей стало от этой картины. К горлу подкатил комок, когда она вспомнила, какими темными и густыми каплями был залит пол около медицинской катали, а потом эта картина сменилась другой: и вот уже она сама едва подавила рыдания, поняв, что еще немного, и такой же густой кровью мог заливать пол Стокер. Страх потерять его скрутил внутренности так, что Тэсс затошнило, и она поспешила прогнать от себя страшную картину, убедить себя, что несчастье случилось с другим. Чувство сострадания накатило на нее, и захотелось сделать хоть что-то, чтобы скрасить жуткое ожидание известий. Не говоря ни слова, она бросилась в столовую, сделала две большие чашки ароматного горячего чая и захватила пару кексов из своих запасов, а потом вернулась в лазарет, опустилась на колени и молча подвинула принесенное к девушкам. Смотревшая до этого в стену мышка встрепенулась, поглядела пустым взглядом на угощение, механически взяла чашку и сделала глоток… а когда поставила ее рядом с собой, внезапно кинулась на шею Тэсс, рыдая и захлебываясь слезами. Так они втроем и просидели какое-то время, обнявшись и позволяя страху и горю выплеснуться, пока дверь операционной не распахнулась и вышедший из нее хирург, пряча глаза, не объявил, что раненый будет жить, но потерял ногу и часть пальцев на руке. Жена его снова зарыдала, и не могла успокоиться до тех пор, пока санитар не сделала ей укол успокоительного, после которого ее взгляд рассеялся, а рыдания превратились в редкие всхлипы. Тэсс и Харли отвели ее к ней в комнату и не решились уйти до утра.       Тэсс, свернувшись в таком же, как у нее в комнате, кресле, иногда задремывала, но уснуть не могла. То и дело перед ее глазами возникала дорожка из густых красных капель, тянувшаяся за медицинской каталкой, а сразу за ней — глубокая рана на бедре Стокера. Каждый раз она вздрагивала и снова думала, что бы было, если бы это Стокер лишился сегодня ноги? А если бы не только ноги но и… жизни? Он каждый раз рисковал собой, ведя своих бойцов в бой, так что же мешает ему однажды занять соседнюю койку в лазарете или не вернуться вовсе? Сердце сжалось от понимания, что любого из них завтра может не стать, как не стало ее брат и отца. А значит, пора перестать откладывать жизнь на потом, пора перестать оглядываться на заветы матери. Они, быть может, и хороши были в том мире, который существовал до прихода плутаркийцев, но совершенно не годились в том, где сейчас живут марсиане. Жизнь так коротка и скоротечна, что пора перестать оглядываться на чужое мнение и поступать так, чтобы не сожалеть о том, чего не успела…       С этими мыслями Тэсс встретила утро.       К удивлению Тэсс, Харли не позволила подруге пропустить рабочую смену. Она решительно подняла всех троих, на завтраке проследила, чтобы никто не вздумал оставить что-то на тарелке, а потом загрузила всю смену работой так, чтобы на лишние мысли не осталось ни минуты. Сначала Тэсс удивила такая требовательность и, как ей показалось, даже жестокость, но очень скоро она поняла, что и сама больше не думает о близости смерти, и жена лишившегося ноги бойца за работой меньше хмурится и все живее смотрит вокруг себя. Она благодарно улыбнулась в спину занятой работой Харли — та провела с Борцами за свободу уже долгое время и научилась помогать тем, кто ее окружал, справиться с горем. И Тэсс поняла, что, как бы не повернулась ее судьба, а здесь, на ее рабочем месте, она всегда будет там, где полезна и нужна.       Тэссен пообещала Стокеру быть с ним, поэтому она навсегда останется рядом. Что бы не случилось.       Осознав, как близок каждый из них к смерти, Тэсс будто увидела мир иначе. Теперь каждая минута, когда она не сделала то, чего ей хотелось, казалась упущенным временем и потерянным шансом. И Тэссен решила больше не откладывать на потом встречу со Стокером. И плевать ей, что его дверь будет закрыта! Не прогонит же он ее с чаем!..       Вечером она не стала задерживаться на работе, а поспешила к себе, чтобы быстро поесть и привести себя в порядок. Она вычистила шерсть, надела новое белье и обтягивающий тело комбинезон. Подумала, выдохнула, расстегнула молнию спереди так, чтобы не позволить аппетитной груди целомудренно прятаться за казенной тканью, а потом опустила замочек еще чуть ниже, чтобы показалось тонкое кружево белья. Ну и пусть мама всегда говорила, что хорошие девочки так не одеваются! Тэсс не хотела больше быть хорошей, она хотела быть счастливой и свободной! И носить то, что ей нравилось!..       Покрутившись перед зеркалом, Тэсс распустила волосы, позволив им свободно рассыпаться по спине и спуститься почти до бедер. Для нее не была секретом любовь Стокера к ее волосам, и Тэсс решила, что сегодня покажется во всей красе. Она тщательно их расчесала и накрутила на пальцы кончики — те тут же скрутились в тугие локоны. Уже несколько лет, с тех пор, как она перестала быть ребенком, почти никто не видел ее с неприбранной головой — мать внушала, что не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Пусть муж, когда придет время, будет приятно удивлен ее красотой, другим же пялиться совсем не обязательно.       Но сегодня Тэсс хотела быть неотразимой. Пусть не для мужа, но для того, с кем она была готова нарушить все запреты.       Глянув на часы, Тэсс заварила чай с ароматными травками, которые так любил Стокер, разлила по чашкам, сунула в карман рабочий коммуникатор и направилась к командному пункту. Дверь, как и все последние дни, оказалась закрытой, но сегодня ее это не остановило: она нажала на кнопку доступа в помещение и решительно вошла.       Стокер, как и всегда, сидел, уткнувшись носом в экран монитора. Он чуть повел здоровым ухом, когда открылась дверь, но продолжил работать. Обернулся он лишь тогда, когда рядом с его рукой громко звякнуло, согрев пальцы таким знакомым теплом. Стокер машинально схватился за чашку, и только потом поднял на Тэсс удивленный взгляд:       — Ээээ… — ей показалось, что командир, который никогда в карман за словом не лез, растерялся, и не знает, что сказать. Его взгляд заметался между кружкой и экраном, и только через несколько секунд замер на застывшей перед ним фигуре. Тэсс буквально кожей ощутила, как его глаза впились в непривычно обтянутые тканью бедра, а потом медленно побежали вверх, где и замерли, изучая линии кружева и ложбинку стиснутой им груди. Тэсс хихикнула, и тут Стокер, понял, что она отлично видит, куда он уставился. Он дернулся всем телом и охнул, схватившись за раненную ногу.       — Как твоя рана, Стокер? — спросила Тэсс, чтобы заполнить возникшую паузу и сделала глоток. Мужчина, перестав морщиться, откинулся в кресле, с видимым усилием расслабился и тоже сделал глоток чая, а потом ответил:       — Линк, этот старый садист, продержал в лазарете сутки. И теперь у меня куча работы, Тэсс. За чай спасибо, но дел сейчас невпроворот…       Она поняла, что ей намекают на необходимость оставить начальника одного, но упрямо стиснула зубы и решила, что никуда не уйдет. Раньше у него тоже было много работы, но он всегда говорил, что ему нравится, когда она напоминает ему об отдыхе и отвлекает.       — У тебя всегда будет много дел, — ответила она. — Но чтобы ты мог нормально выехать в следующий раз, мне нужно более подробно узнать, что происходило с твоим байком во время боя. С колесом я разобралась, но так и не получила от тебя больше никаких комментариев о возможных повреждениях ни устно, ни в виде карты. Все бойцы уже сдали документы, лишь я твои еще не видела, — строго сказала Тэсс, даже не пытаясь скрыть, что сердита на такое положение дел.       — Аааа… да, прости! Я забыл! Давай я заполню, а завтра все сдам? — от Тэсс не укрылось, что Стокер попытался опустить уши, будто ему самому не нравится его идея.       — Ну уж нет, командир! Я пришла сюда и не уйду, пока не получу все, что мне нужно! — с этими словами она достала из заднего кармана рабочий коммуникатор, открыла бланк нужного документа и, оглядевшись и не найдя поблизости стула, уселась прямо на стол Стокера. Тот сглотнул и огладил плотоядным взглядом ее бедра, заерзав, а Тэсс едва слышно хмыкнула, поняв, что собирается получить совсем не отчет о состоянии мотоцикла.       — Эммм… нууу… только давай быстро, хорошо? — как-то затравленно согласился он.       — Угу. Только ты чай не забывай пить, — кивнула Тэссен и начала стандартный опрос. На первые вопросы Стокер отвечал односложно и сдержанно, что скоро его натура взяла верх, и он стал в лицах, с присущими ему юмором и ненормативной лексикой описывать все маневры, в которые он кидал мотоцикл. Тэсс оставалось только записывать, иногда шипеть о том, что нельзя так обращаться с техникой да улыбаться, слушая, как его голос становится все более уверенным, а поза — по настоящему расслабленной. И вот Стокер уже, порывшись в ящике с канцелярией, нашел какую-то небольшую коробочку и показывал на бедре Тэсс, как совершал особенно сложный прыжок, и под каким углом опустился на землю. От твердого пластика, скользившего по ноге, шерстинки на теле Тэсс поднимались дыбом, и она звонко смеялась, соглашаясь, что ее чуть разведенные ноги — отличная иллюстрация тому, какая огромная яма образовалась прямо на пути у бойцов, когда перед ними взорвался снаряд. А Стокер распалялся все сильнее и его отряд, который теперь символизировал пульт от огромного настенного монитора, продвигался все выше вверх по ногам, преследуя воображаемого противника. Глаза его блестели все азартнее, а дыхание сбивалось, руки все чаще касались бедер, а не возили по ним воображаемые машинки. Он даже порыкивал, пытаясь изобразить звук мчащихся мотоциклов, словно не наигравшийся мальчишка, но Тэсс заметила, что он все чаще смотрит на замочек молнии ее комбинезона и облизывает губы… Наконец рассказ подошел к концу: Стокер только что описал, как они подбили последний из тяжелых танков и вдруг замер, осознав, что обе его ладони лежат на бедрах Тэсс. Он шумно втянул в себя воздух, и девушка почувствовала, как сильнее впились в нее его пальцы, будто желая подтащить добычу поближе…       Тени из углов буквально взвыли, называя ее всеми известными ей обозначениями легко доступных женщин, но Тэсс мысленно послала их на мужской половой орган, а потом также мысленно показала средний палец. Они — только тени прошлого, и теперь она сама и никто больше будет решать, что хорошо и что плохо.       Стараясь не упустить момент близости, она взяла Стокера за плечи, притянула ближе, перекинула ногу через его колено и легко скользнула на его бедра верхом, положив руки ему на плечи. Прикрыла глаза, ощутив, как вжимается ее грудь в его при каждом вздохе — оба они дышали тяжело и часто, а сердца колотились так, что готовы были вот-вот выскочить из груди. Зрачки Стокера стали шире, и что-то хищное и голодное будто проснулось в глубине его глаз. Его руки скользнули на ягодицы Тэсс, жадно те ощупав и вдавив их в пах. Шумно выдохнув, он двинул бедрами, и Тэсс ощутила, как вжимается в нее твердый член, стиснутый жесткими брюками. Она инстинктивно повторила его движение, закусив губы и подавшись к нему всем телом, и тихо застонала от той волны, которая прокатилась по ее телу от низа живота до антенн и кончика хвоста. Между ног стало влажно, и Стокер втянул носом воздух, очевидно, различив аромат ее возбуждения. Его пальцы осторожно, но уверенно, сжали основание ее хвоста, а губы коснулись шеи около ключицы и заскользили вверх к подбородку. Пальцы Тэсс зарылись в его растрепанные волосы, Стокер еще несколько раз плавно толкнулся в нее бедрами, каждым движением срывая с губ тихие стоны, а потом наконец коснулся ее рта своим…       Она, не сдержавшись, застонала, с готовностью подставляя губы своему первому поцелую. Стокер что есть сил стиснул ее в жадных объятиях и наконец впился в нее голодным, полным едва сдерживаемой страсти, поцелуем. Тэсс показалось, что она задыхается и будто загорается изнутри, так отозвался в ней его напор. Дыхания не хватало, но она не хотела отстраняться и предпочла бы задохнуться, чем позволить хозяйничающему у нее во рту языку сбежать. Она позволила себе лишь один крохотный глоток воздуха, а потом впервые попробовала ответить на поцелуй, овладеть инициативой.       Кровь стучала в висках и внизу живота, они вжимались друг в друга все сильнее, едва сдерживая рвавшиеся наружу звуки. Тэсс, растворяясь в ощущениях, уже прикидывала, как заставить себя и его дотерпеть до комнаты одного из них, а не заняться любовью прямо на столе в не запертом на замок штабе, но тут Стокер, болезненно застонав, отстранился от нее. Он тяжело дышал, удерживая ее и не давая снова прижаться, и жмурился, будто ему было мучительно больно.       — Нет, — наконец прохрипел он. — Нет.       — Стокер…       — Нет. Я твой командир. Я не имею права на отношения с подчиненными, — проговорил он, все также не глядя на нее и осторожно заставляя подняться со своих бедер. — Прости я… перешел границы дозволенного.       Тэсс замерла, будто ее облили ледяной водой и надавали пощечин. Да, у них в уставе прописан пункт про неуставные отношения, но всем было известно, что он повсеместно нарушается и все закрывают на это глаза! Карабина, не скрываясь, была в отношениях с Троттлом, многие мужчины и женщины встречались и даже заключали браки… Она даже не думала, что Стокер может смотреть на это иначе! По ее покрытой светлым мехом, взъерошенным сейчас поцелуями Стокера, шее поползли красные пятна вверх к лицу, выдавая смущение, а он все не смотрел на нее и, видимо, ждал, когда она уйдет. У Тэсс затряслись колени, и она вцепилась руками в край стола, чтобы не было заметно, что она едва не падает.       — Мы должны думать о благе Марса. Сейчас ничто другое не имеет значения, — уверенно и холодно проговорил Стокер.       Тэсс больше не нужно было объяснений. Эта мучительная и смущающая обоих сцена и так затянулась. Она все поняла: Стокеру не нужны отношения, Стокеру, как и раньше, с его первой семьей, не нужна женщина. У него есть цель, и цель эта не подразумевает наличие семьи или подруги рядом. Быть может, не затянись их общение, он был бы не против секса без обязательств, но сейчас… они стали слишком близки, чтобы речь шла лишь о нем. И теперь он не готов переступить через устав, им же самим и написанный. Тэсс следовало сразу понять: Стокера не интересует ничего, кроме возвращения их миру свободы.       Не сказав ни слова, она резко развернулась и стремительно вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. Многолетнее умение прятать эмоции спасло ее, когда она выскочила в коридор и быстро зашагала к себе в комнату — ничто не выдавало того, что она испытывала сейчас. С каждым ее шагом ее новый мир будто трескался и ломался, слишком хрупкий, чтобы выдержать обрушившийся на него его удар. Она не помнила, как дошла до своей двери и спряталась у себя от всего мира. Как сползла на пол и уткнулась в колени. Как ее плечи тряслись от рыданий.       Но она отлично запомнила, что для Стокера важно лишь благо Марса. Ничто иное не имеет значения.