Flashback
Уэнсдей стоит у того самого обрыва, держа в руках подаренный отцом пистолет. Рядом Беатрис, она смотрит на свою хозяйку не отводя взгляда. Аддамс подносит оружие к виску, сжимая в руках. Брюнетка оборачивается, переводя свой взгляд на лошадь, и напоследок гладит её по голове. — Прощай, Беатрис. Прости. Вилланель ждёт меня, — произносит она и отворачивается, вновь прикладывая пистолет к виску. Закрывает глаза и сжимает оружие сильнее. Снимает предохранитель и палец ложится на спусковой крючок. Аддамс уже собирается сделать то самое усилие и отправиться к возлюбленной, как слышит топот копыт о землю и ржание животного позади. Она открывает глаза и поворачивается. Брюнетка видит слезу, вытекающую из глаза Беатрис, и в этот момент в её сердце что-то ломается. Она опускает пистолет вниз, подходя к лошади. Упирается в её голову и поглаживает, прикрывая глаза.End Flashback
— Ты хотела убить себя, — сидя вполоборота к фигуре Аддамс, констатирует Энид и её глаза становятся влажными. — Прости меня за такой вопрос, — она отводит голову в сторону камина и смахивает подступившие слёзы. — У тебя есть предположение, почему бы твоя мать могла отказаться от тебя? — вместо этого Уэнсдей тоже задаёт свой вопрос. — Я не знаю, — прошептала она, совсем поникнув. Они сидят близко настолько, что их колени при желании могли бы соприкоснуться. — Да, она ненавидит меня, но зачем отказываться, тем более аж сейчас. Я, честно, не понимаю. Но, Уэнс, я планирую подписать этот документ, — она перевела свой взгляд на брюнетку. — Подписать и избавиться от них навсегда. Уеду в Италию, отучусь там и буду жить свободно и независимо от неё. — Просто дождись, пока я поговорю с юристом. Копии уже у него и он позвонит, чтобы рассказать всё, о чём я, конечно, и так догадываюсь. — Энид кивает в ответ. — Могу я спросить что-то ещё? — Синклер вдруг задаёт вопрос, а потом прикасается губами к керамической чашке, делая глоток ещё горячего чая. — Ну попробуй, — Уэнсдей кидает смешок, но мигом прячет всё за бокалом вина. — Ты сказала, что об этом доме не знает никто, кроме твоих родителей и Бьянки. Но что это за место? Оно что-то значит для тебя? — тихо спросила блондинка. Аддамс шумно выдыхает, на секунду прикрывает глаза, расслабляясь, а потом начинает говорить: — Мы с Вилланель собирались пожениться, ты знаешь об этом, — Энид кивнула. — Этот дом должен был стать моим подарком на свадьбу. Она всегда жаловалась, что ей не хватает времени со мной, ведь домой раньше чаще приезжали мои родственники и прислуга всегда под боком. Вот я и купила этот дом, чтобы исчезать здесь рядом с ней. Барклай помогала с обстановкой, а родителям пришлось сказать, потому что я брала у них немного денег для покупки. В тот самый день перед ужином, Бьянка передала мне ключи, сказав, что всё окончено и посмеялась, говоря, что это отчасти и её подарок тоже. Но Вилланель так и не увидела это место. Я не успела показать ей воплощение её мечты, — Уэнсдей выпивает залпом остаток вина и оставляет бокал на столике, подходит к камину и добавляет дровишек, поддерживая огонь, а потом садится обратно и прикрывает глаза, подпирая пальцами висок. — Что на счёт твоих отношений? — вдруг спрашивает Уэнсдей, открыв глаза и убрав руку от лица. Синклер выдохнула, вытерев слёзы от истории брюнетки, настраиваясь на монолог. — Я любила. Очень милый парень. Мы были вместе, начиная с десятого класса, но на выпускном я увидела его с другой и, наверное, именно в тот самый момент, всего на одно мгновение, я поверила словам матери, голос которой твердил, что я ничтожество и никого не достойна. Я убежала в слезах с праздника, которого ждала половину своей осознанной жизни, — она задержала пальцами слезы. — Ну, а потом сбежала, приехав сюда учиться. В университете познакомилась с мальчиком, с которым должна была поехать в Италию. Его грант не отменён и он уехал, а мне пришлось ждать. Недавно мы расстались, вернее, он меня бросил, хотя и отношения у нас казались больше дружественными, нежели романтическими, — Энид поджала губы. — Конечно, это не сравнится с твоей историей, но… — Синклер не успевает договорить, как чувствует на своей ладони прикосновение чужой руки, которая сжимает её. — Никогда не обесценивай свои проблемы, полагаясь на чужой опыт, Энид, — она чуть поддаётся ближе, чтобы пристальнее смотреть в голубые глаза. — Это твои проблемы, твои переживания и эмоции. Они важны для тебя ровно настолько, насколько ты позволяешь этому быть. Если ты легко это отпускаешь и переживаешь ситуацию, это не означает, что твои проблемы не такие существенные, как у кого-то другого, — она отпускает руку и встаёт с кресла. — На сегодня разговоры по душам окончены. Иди ложись спать, Синклер, — вновь привычная маска безразличия к происходящему и Уэнсдей ложится на диван в гостиной, подкладывая руку под голову, и смотрит в потолок. Энид ничего не остаётся, кроме как встать, оставив плед на кресле, и направиться в спальню, которую Аддамс любезно уступила, оставаясь в гостиной. — Спокойной ночи, Энид Синклер, — напоследок услышала блондинка и, ответив «спокойной, Уэнс», скрывается за дверьми комнаты. В больнице она хорошо выспалась, поэтому сейчас сон совсем не приходит. Она ворочается несколько часов, пока дождь вновь не начинает заливать всё вокруг. Синклер уже взрослая и знает, что такое молния и гром и почему это происходит, но каждый раз дёргается, когда слышит громкие раскаты. Возможно, это связано с детством, а, возможно, Энид просто трусиха. Она дрожит, находясь под очень теплым одеялом, и конечно же это не от холода. Ей страшно. Раньше, она прибегала в комнату Йоко, которая с радостью принимала ночную гостью, а совсем в детстве приходила к брату, с которым у них были хорошие отношения, пока тот не вырос и не попал под влияние их матери окончательно. Синклер покидает комнату и выходит на кухню. Наливает себе воды и из-за барной стойки смотрит на спящую Уэнсдей. Рука всё так же лежит под головой, а вторая — на животе, ноги скрещены. Энид садится на барный стул и пьёт налитую жидкость, наблюдая, как Аддамс переворачивается во сне, бормоча что-то невнятное. Она бы наблюдала за фигурой девушки ещё долго, если бы не очередной раскат грома, заставляющий Синклер дернуться и с грохотом поставить стакан на барную стойку, от чего просыпается брюнетка. — Энид? — шепчет она сонным голосом, приподнимая голову, — всё нормально? — Да, я… да, просто боюсь грома. К тому же, мы тут одни и лес вокруг. Немного страшно. — Я чем-то могу помочь? — Н-нет, это будет неловко, поэтому я лучше выпью воды и попробую уснуть. — Энид, — строго и чётко, заставляя блондинку озвучить свою просьбу или желание. — Ты в прошлый раз была против, я не буду вновь нарушать твои личные границы. Спокойной ночи, Уэнс, — тараторит Энид и уже собирается скрыться в спальне, но её вновь окликает чужой холодный голос, заставляя повернуться. Девушка подходит ближе к дивану, оказываясь у края. — Я всегда приходила к Йоко, когда была такая погода и мы спали вместе, но, как я и говорила, я поняла, что мне не стоит… — Иди сюда, — шепчет Аддамс, продолжая, — и захвати свой плед, не то замёрзнешь. Энид под гипнозом выполняет слова брюнетки и всего через мгновение вновь оказывается рядом с диваном, но уже с пледом в руках. Аддамс отодвигается, освобождая место рядом с собой. Диван достаточно широкий, но всё равно маловат для двоих, поэтому они лежат очень близко друг к другу. Уэнсдей просовывает руку под шею Синклер и та, поняв намёк, помогает, приподнимая голову. А потом блондинку прижимают к себе, заставляя почти лечь на тело старшей. — Уэнсдей, ты уверена… — Спокойной ночи, Энид Синклер. Завтра можно впервые спать столько, сколько я захочу, — уже почти во сне говорила Уэнсдей, всё ещё поглаживая чужую спину и чувствуя горячее дыхание блондинки на своей шее. Дыхание Синклер участилось, она положила руку на ключицу, приобнимая за шею и засопела, также погружаясь в заветное царство. Гром всё ещё грохотал, дождь лил до самого утра, но блондинку это уже не волновало. Тепло чужого тела и посапывание над головой заставляли расслабиться, обретая чувство умиротворённости и защищённости. Первой проснулась Аддамс, вспоминая сонным мозгом, как Энид оказалась здесь и почему буквально спит на ней. Она усмехнулась, восстановив в памяти цепочку событий и провела рукой по чужой спине. Синклер только сильнее прижалась к телу брюнетки, утыкаясь носом в шею. Обжигающее спокойное дыхание и по лицу расплывается удовлетворённая улыбка. Уэнсдей правой рукой так и прижимает к себе хрупкое тело, в то время как левая прильнула к светлым прядям, убирая их с лица Энид. Она зарывалась пальцами в чужие волосы, поглаживая шелковистые пряди, а потом заправляла их за ухо. Аддамс давно не чувствовала себя так расслабленно и комфортно рядом с кем-то ещё, поэтому этот контакт кажется ей одновременно и странным, и очень приятным, будоража сознание и заставляя вновь прикрыть глаза и немного поспать. Девушки проснулись к обеду. Уэнсдей не стала ничего говорить, когда увидела Энид на кухне с чашкой чая, не говорила и Синклер, когда фигура брюнетки исчезала в спальне вместе с полотенцем. Энид думала над словами Аддамс. Блондинку приятно удивило, что Уэнсдей привезла её именно сюда. Тайное место, в которое посвящена теперь и она. Мысли обгоняли одна другую, не давая сосредоточиться, так и прошел первый день. Аддамс заполняла документы, которые взяла с собой, а Энид нашла в комнате старый альбом. Да, Уэнсдей подготовила для Вилланель даже альбом с их фотографиями, а потом просто не стала забирать его, оставляя этому месту память о человеке, которое его даже не увидело. Она села, скрестив ноги в позе лотоса и открыла альбом, рассматривая каждую фотографию. На них счастливые Уэнсдей и Вилланель: в Риме, Барселоне, Мадриде, Венеции. Много и городских фотографий: в кафе возле офиса, в особняке, просто на улицах. Аддамс выглядит влюблённо на случайно сфотографированном Бьянкой снимке: они на улице, возможно, выбрались на прогулку. Уэнсдей смотрит на Вилланель, которая отворачивает голову, потому что ей что-то говорит Ксавье. — Это моё любимое фото, — вошедшая в комнату Аддамс взглядом указывает именно на тот снимок, который сейчас разглядывала Энид. — Прости, я не хотела лезть в твои вещи и твою жизнь. — Это не проблема. Я сама не убрала его, — в голосе нет жесткости или стали. — Нам надо придумать, чем мы сможем заниматься целую неделю, потому что уже завтра ты сойдёшь с ума от скуки, — Энид закрывает альбом, передавая его в руки Аддамс, но та указывает на ящик, чтобы блондинка просто сама вернула всё на место. — По вечерам мы можем говорить. Мне понравилось слушать тебя вчера, — Уэнсдей одобрительно кивает. — А днём — работать. Тебе же нельзя отставать от графиков, а я помогу, чем смогу. — У меня оставалось несколько бумаг и уже всё окончено. На эту неделю я беру себе отпуск, — девушка усмехается, а потом продолжает, — впервые за три года. — Ты невыносимый трудоголик, Аддамс, — и теперь улыбается Синклер, говоря фразу, с которой брюнетка не может не согласиться. Жизнь за пределами бурлит, выходят новые новости по всему миру. Кто-то рождается, кто-то умирает, кто-то теряет любимого, кто-то обретает вечную любовь. В это время Уэнсдей и Энид наслаждаются лесным воздухом и энергией, которую они получают от этого времени, а вечером уставшие садятся у камина, обсуждая прошлое. Энид, как всегда, говорит больше, чем её напарница, но недовольных нет. Синклер говорит, а Уэнсдей слушает, задавая последующие вопросы, показывая, что внимательно вникала в суть. Ночью они расходятся по комнатам и ни разу не случается того, что произошло в первую ночь в этом доме, о которой обе девушки решили умолчать. Энид уже понемногу приходит в себя, стараясь не оставаться одной, чтобы не вспоминать, как рыдала над могилой дедушки, перебирая в руках лишь землю, вместо его рук, слышать шум ветра и колышущихся от него верхушек деревьев, вместо его властного, но нежного для блондинки голоса. Аддамс связывается только с Бьянкой, которая успокаивает Торпа, потерявшего девушек. Она говорит, что они в безопасности и Аддамс всегда знает, что делает, поэтому Ксавье становится более расслабленным, доверяя своей подруге. Йоко иногда звонит Энид. Сначала, чтобы поддержать её после смерти дедушки, потом — просто потому что любит и переживает. В один из звонков присоединяется Уэнсдей, которая закончила приносить заготовленные дровишки для камина. Танака благодарит брюнетку за советы, а Энид не понимает в чём дело. В какой-то из первых дней Энид и Уэнсдей выбираются в деревню и блондинка находит магазин с пряжей. Она находит себе занятие и, если погода не позволяет пойти в лес, девушка вяжет крючком. В её коллекции уже несколько игрушек: черепаха, волк, ворон, летучая мышь и белочка. На просторах интернета можно найти множество интересных видеоуроков и остаётся только иметь усидчивость, желание и время, которого у Синклер хоть отбавляй. Так же девушка занимается, чтобы не забывать всё, чему научилась и в один из дней Бьянка привозит ей новое домашнее задание от Торпа и виолончель из особняка Аддамс. Теперь их вечера заняты музыкой и приятными сопутствующими разговорами. Так и проходит неделя, но кажется, что девушки и дня не пробыли здесь, хотя с другой стороны — будто они жили там вечно. Их отношения стали теплее. Аддамс опустила свои ледяные стены, позволяя Энид множество вещей, которые другим были непозволительны. Но никто не забывает, что всё это часть договора. Просто вместо ссор и недомолвок они решили быть напарниками, товарищами по команде, а не врагами. Они возвращаются в особняк и первыми их встречает мисс Фриман, которая невероятно рада возвращению девушек. Женщина говорит, что приготовит все блюда, которые полюбила блондинка, но Синклер просит Уэнсдей в последний раз приготовить ей что-то. Да, сейчас вновь начнутся загруженные дни и Аддамс будет не до этого, поэтому Энид надеется, что девушка окажется не против, потому что очень полюбила то, как готовит Уэнсдей. Блондинке казалось, что она никогда не пробовала ничего лучше, чем то, что они готовили вместе с Аддамс в загородном доме. И Уэнсдей соглашается. Как соглашалась на каждую глупую затею в течении недели. Уйти в лес на целый день, слушать глупые песни на телефоне, когда они вместе готовят, пойти в деревню пешком и не возвратиться к машине даже после того, как начался дождь, а потом вечером вернуться продрогшими до нитки и сидеть после душа с чашками чая у камина… Она соглашалась, чтобы Энид меньше думала о том, что может ждать её тут, чтобы она вновь была маленькой девочкой, получая всё то, что не увидела от семьи. Нет, это ни в коем случае не жалость. Аддамс не жалеет никого. Это скорее желание избежать реальности вместе с белокурой девчонкой. Разрушить собственноручно выстроенные за эти года стены и скинуть маску всеобщего безразличия, позволяя Синклер узнавать себя так же, как и она узнавала Энид с каждым днём. Ни одна из них не признается, что чувствовала тепло и уют всё это время, и ни одна не скажет, что однажды захотела бы повторить. На следующий день после возвращения, Уэнсдей вновь поднимает ледяные стены вокруг своей личности и они вместе с блондинкой оказываются в офисе, где все рады и отчасти удивлены их видеть. Аякс подходит сразу после Торпа, который так соскучился, что не выдержал и обнял обеих, говоря, чтобы больше они так с ним не поступали. — Энид, наконец, ты здесь. Рад, что мы вновь начнём работать вместе. — И я рада, Аякс. Ты так и не рассказал мне ту историю с парнем из ювелирки, — она улыбнулась, вспомнив, как Петрополус рассказывал ей об одном из дней со старой работы про парня, который пришёл в ювелирный магазин и купил целый рост колец, потому что не знал нужного размера. Они начали строить теории, что он сделает с остальными не подходящими и ушли в небольшую комнату, где было всё необходимое, чтобы выпить что-то горячее. Аддамс взглядом провела фигуру блондинки, которая перед уходом кивнула ей в знак вопроса и, получив одобрение, скрылась вместе с парнем. К брюнетке же подошли Бьянка и юрист компании, которых девушка провела в свой кабинет. Она закрыла жалюзи и дверь, а потом присела за своё рабочее место, предлагая и присутствующим занять места. — Итак, мистер Ройтенберг, это то, что я думала? — Да, мисс Аддамс, — мужчина достал копию того документа, который она забрала у Эстер, и протянул его, положив перед глазами Уэнсдей. На бумаге подчёркнуты некоторые слова и брюнетка поднимает голову на мужчину. Она усмехается. — Они не просто отрекаются от неё, но сразу же и заставляют подписать отказ от любого наследства, связанного с семьёй Синклеров, с правом передачи всего Эстер, — подытоживает девушка, вновь проходясь глазами по листу. Она в задумчивом жесте проводит большим и указательным пальцем по подбородку. — Неужели, Адриан оставил внучке часть, которой очень не хочет делиться Синклер-старшая. — Похоже на то, — встряёт Бьянка и брюнетка переводит свой взгляд на неё. — Что на счёт СМИ? Мы знаем, кто дал информацию? — и Барклай опускает взгляд, поджимает губы и отрицательно покачивает головой. — Анонимный источник. Известно, что это женщина, но у нас нет шансов найти её, — и Аддамс упирается кулаком в лоб, сжимая челюсти. Она отпускает юриста, перед этим поблагодарив его за проделанную работу. — Бьянка, среди нас предатель, который доносит всё матери Энид или… ладно, остановимся на Синклер-старшей. Предположу, что донос был сделан Эстер, но сама она не могла узнать об Энид в тот день. Как узнала ты? — Мне позвонила Йоко сразу же после разговора с тобой и я, сорвавшись, приехала вместе с ней. Не могла тебя оставить, зная, какое влияние это могло на тебя оказать. Я рада, что всё обошлось, — в ответ тихое «спасибо». — Тогда надо думать дальше. Этот кто-то знает мою историю о Вилланель, следовательно Эстер тоже осведомлена. В интернете не было фотографий, но на ужине она сказала «достаточно шатенок с зелёными глазами», — вспоминает Уэнсдей слова женщины. — Она не могла этого знать, если ей кто-то не подсказал. В новостях также не упоминалось, как именно она умерла, но Эстер знает, что она сбросилась с обрыва, — последние слова даются трудно, но Аддамс выдерживает, сцепляя зубы до скрежета. — Мы должны успеть найти его до того, как Синклер-старшая придумает очередную проблему на наши головы. — Тайлер? Может он злится на тебя после поражения? — Галпин не будет делать ничего в ущерб себе, поэтому он отпадает. Ему нет смысла поднимать моё имя в новостной ленте на первую строчку. Нет. Это кто-то другой, — она встаёт, задвигая стул, и выходит на улицу, вдыхая аромат неизвестного цветка, который стоял в горшке неподалёку от входа на террасу её кабинета. — Это откуда здесь? — спрашивает Аддамс у выходящей Бьянки, а та лишь отвечает, что это цветок из дома её ассистентки Лили, у которой для этого растения оказались неподобающие жилищные условия: мало солнца и большая влажность. — Нам нужно найти его перед Парижем. Я чувствую, что мы ещё узнаем об его истинных возможностях. Как там работа с Элеонорой? Я так понимаю, ей не просто посвящён показ. Она им руководит, — в ответ смешок Бьянки и положительный кивок. — Всё прекрасно. Ты же утвердила все те изменения, которые они хотели, не нарушая нашей целостности. Партия, которую мы отправим в Париж, со дня на день будет готова. Ксавье сказал, что вноски незначительные и их можно провернуть, не делая новых заготовок. То есть, например, Элеонора захотела, чтобы мы добавили ещё несколько бриллиантов в финальные серёжки и он сказал, что это не проблема. — Да, я помню, им нужен был блеск, который привлекает внимание к шее одной из моделей. Я читала. Это хорошо. Мы можем идти на уступки там, где это нас не ущемляет, Торп как всегда на высоте. — Ты хорошо выглядишь. Как прошёл отпуск? — брюнетка сделала задумчивое лицо. — Теперь я знаю лес у загородного дома не хуже, чем у родного особняка родителей, — она усмехнулась, предлагая Бьянке вернуться обратно в кабинет, потому что вновь поднялся сильный ветер. Вероятно, будет дождь. — Как ваши отношения? — Барклай села за стул, внимательно разглядывая фигуру брюнетки. — Нет никаких отношений, — резко ответила Уэнсдей, садясь на кресло. — Мы поговорили и решили попытаться быть хотя бы не противниками в этой игре. Кажется, это всех устраивает. Я созванивалась с университетом в Италии и сразу же после окончания нашего контракта её будет ждать место там и она окончит учёбу. — А что потом? — Аддамс удивляется. — Как это что потом? После, как мы и договаривались, она пойдёт своей дорогой и, я уверена, станет очень известным дизайнером, а я всё так же буду здесь, работая в привычной среде. — И ты вот так её отпустишь, после того, как она изменила твою жизнь? — Бьянка удивилась. — Ты улыбаешься, когда говоришь о ней, ты замечала? Н-не-ет, Аддамс, ты не можешь так с собой поступить. Не сейчас, когда твои глаза блестят и выискивают её среди работников, — Бьянка проследила за взглядом Уэнсдей, которая до этого открыла жалюзи, а теперь сидела на кресле, не смотря собеседнику в глаза. — Я не собираюсь никого держать. — А ты её спросила: хочет ли она уходить? — О чём мы вообще говорим, ты осознаешь? Она согласилась, чтобы вернуться в университет и закончить учёбу в Италии, где она планирует остаться жить и работать. У неё есть мечта, есть цель, которой она добивается. Энид отпразднует момент, когда эти отношения закончатся, понимаешь? Она ждёт этого. И я… Бьянка не успевает что-то ответить, потому что дверь открывается и показывается фигура блондинки вместе с Аяксом и Ксавье. — Уэнс, смотри, ребята уже закончили работу над тем эскизом, а я даже не успела принять участие, — она положила перед удивлённым лицом Аддамс лист бумаги А2 с рисунком нового колье для одного из заказчиков. У них с супругой годовщина свадьбы и мужчина попросил нечто особенное для своей жены. Удивительное колье, закрывающее шею, из розового и белого золота. У шеи алмазы, которые плавно перетекают в камни зелёных оттенков доходя до края украшения. — Думаю, это именно то, что он хотел, — подытоживает Аддамс, посмотрев на довольное лицо Ксавье. Остаток дня проходит спокойно. Уэнсдей работает, заполняя пробелы своего отпуска, а Энид проводит время с Ксавье, с которым она так давно не говорила. Она рассказывает, что не собиралась ничего с собой делать и Торп выдыхает, говоря, чтобы она так его не пугала больше. Петрополус говорит, что рад, что всё обошлось и предлагает вместе сходить в кафе на обед. Блондинка соглашается, зная, что Аддамс не пойдёт никуда ближайшие три дня, не разобравшись с бумагами, чему мысленно усмехается. Неделя перед поездкой в Париж пролетает незаметно для всех. Уэнсдей всю себя посвящает работе, домой появляясь только под вечер. Энид встречается с Йоко и они, как раньше, говорят обо всём на свете. Несколько раз Аякс предлагает Синклер прогуляться и провести её до дома и, несмотря на придирчивое отношение брюнетки к этому парню, она соглашается. В их диалоге много тем для разговора: об их отношениях с Уэнсдей, о коллекциях, об учёбе, о работе Аякса раньше и о школьных смешных моментах. Блондинке нравится это время и она с удовольствием говорит с Петрополусом, считая его своим новым другом. Ей легко и комфортно. Он поддерживает её, когда речь заходит о матери, подбадривая, когда они доходят до дома. Сегодня суббота, французы получат коллекцию, а в воскресенье команда вылетает в Париж на показ и ребята проведут там несколько дней, просто потому что Бьянка заставила Аддамс оставить работу и походить по Лувру. На самом деле, именно Энид повлияла на решение брюнетки, даже не говоря ни слова. Уэнсдей просто вспомнила, как её отец говорил, что Энид мечтает о Париже и Аддамс намерена исполнить её. Просто потому что может, просто потому что блондинка будет улыбаться. Уэнсдей сидит до вечера в своём кабинете и собирает всё для поездки: пока они будут гулять — Аддамс поработает. Барклай заходит с чашкой кофе. В офисе уже почти никого. — Новая порция кофе. Рабочий день Лили окончен, поэтому пришла я. Надеюсь, ты не против, — она ставит напиток на стол, а сама садится за один из стульев и делает глоток из своей чашки. — Спасибо, Барклай, мне некогда даже встать для этого, — она тянется к посудине и прикасается к стенке губами, делая глоток. Не такой, как она любит, но сейчас это неважно. Главное, что-то с кофеином. — Всё готово же, чем ты так заморочена? — Бьянка разглядывает бумаги, которые совсем не похожи на эскизы или какую-то документацию компании. — Я собрала всю информацию, на каждого из работников офиса, особняка и всех мест, где я бываю. Пытаюсь найти связь с Эстер, но всё безуспешно. Если дело в наследстве, то почему она молчит и не вытягивает с Энид подпись? Почему до сих пор не объявился адвокат её дедушки? — Аддамс потирает переносицу, а затем трёт лоб в попытках что-либо придумать. Из этого состояния её вырывает звонок из Франции. Вероятно, хотят сообщить, что получили коллекцию. Уэнсдей устало берёт трубку и приветствует звонящего. — Мисс Аддамс, что происходит? — на неё сразу же наваливаются с предъявами. Брюнетка выпрямляется, не понимая, что происходит. — Простите? — Мы заплатили вам за коллекцию и доплатили за маленькие изменения, а не за фальшивые украшения. Я подам на вас в суд, показ завтра. — В смысле фальшивые? Вы о чём? Мы лично с мистером Торпом собрали всё и отправили вам. Зачем мне портить свою же репутацию? — голос вмиг стал холодным, словно айсберг, и сосредоточенным. — Камни в украшении ненастоящие. Как вы это объясните? — Такого не может быть. Я вас уверяю, мы с Ксавье Торпом проверяли всё лично, — Аддамс не понимала, что происходит. — Я перезвоню. Дайте мне минуту. Она сбрасывает вызов и быстро выходит из кабинета, направляясь к длинноволосому парню. — Торп! — она резко открывает дверь и заходит, а Бьянка лишь поспевает за брюнеткой. В кабинете Ксавье и Энид, которая сказала, что дождётся Аддамс. — Мы точно уверены, что на отправном пункте не могли подменить наши украшение чем-то другим? — Что? — парень смутился. — Уверены, наверное. Что случилось? — Позвонила Элеонора и собирается подать на меня в суд за фальшивые украшения. Только я не понимаю, зачем кому-то так глупо подставлять меня. Это же идиотизм. Никто не поверит, что я действительно это сделала, зная мою безупречную репутацию. — Она кричала, расхаживая по кабинету и жестикулируя руками. — Только если… — Только если это сделано для того, чтобы перенести показ, — продолжает Бьянка. — Играй по их правилам, попроси перенести всё на две недели. Мы успеем переделать. — Если настоящих украшений нет во Франции, то у нас ничего нет. Мы согласились на показ с таким небольшим сроком после представления, потому что у нас была одна готовая коллекция. Запуск продаж запланирован только на следующий месяц. А сейчас нет ни средств, которые ушли в другие проекты, ни времени, чтобы сделать всё заново. — Тебя подставили, Уэнс. Кому это нужно? У тебя есть враги? — глаза Энид распахнуты от удивления и страха. — Их слишком много, чтобы сейчас спрашивать с кого-то, — глаза потухли и Аддамс упала на один из стульев, прикрывая ладонью лицо, облокотившись локтём о стол. — Это конец, — прошептала она. — Ничего не конец. Звони Элеоноре и поговори с ней об отстрочке. Мы всё успеем. У тебя отличная команда лучших специалистов. Эскизы у нас есть, дело только в работе с материалами. — Начал Торп — Давай покажем всем, что представляет из себя компания «Addams Secret». — Энид кладет руку на плечо поникшей девушки и присаживается на корточки. — Ты же Уэнсдей Аддамс, чёрт бы тебя побрал. Неужели ты сдашься? — блондинка улыбается. — Почему вы такие оптимистичные? Кто сказал, что сегодня на меня не подадут в суд за махинации с драгоценными камнями? — Потому что ты сейчас возьмешь телефон, — Синклер достаёт телефон, который виднеется из кармана брюк брюнетки, и вкладывает в её руку. — Найдёшь там номер Элеоноры и позвонишь, сказав, что тебя подставили. Объяснишь ситуацию и попросишь их перенести на удобное для них время. Я уверена, что ради твоей коллекции, они могут пойти на уступки. — Да, Аддамс. Давай хотя бы попробуем, — влез Торп. — Вы невыносимы, — она выдыхает, вставая со стула, — оба! — заканчивает брюнетка и покидает кабинет, набирая недавнего абонента. Пока Аддамс говорит по телефону, Энид, Ксавье и Бьянка достают все чертежи и начинают связываться с мастерами компании. Им не сделать всё самим, поэтому они привлекают дополнительных профессионалов. Спустя около десяти минут в помещение вновь входит Уэнсдей. Три пары глаз ждут ответа. — У нас две недели, — говорит Аддамс, откладывая телефон на стол среди листов с эскизами. — Мы поговорили и она сказала, что им выгоднее, если показ пройдёт позже. Они спешили к её дню рождения, но и так на него не успели, поэтому пойдут на уступки, зная о моей репутации на рынке, — она присела за тот же стул. — Ну и конечно я должна буду возместить моральный ущерб. А ещё теперь все затраты показа на мне. Но это не важно, — Аддамс раскладывает эскизы на столе. — Нам нужно успеть воссоздать это заново. Вы связались с мастерами? — в ответ утвердительные кивки. — Тогда жду вас утром. Не уверена, что вы ещё когда-нибудь поспите за эти две недели, поэтому советую выспаться, — и выходит из кабинета. *** — Уэнс, давай поговорим. — Энид окликает девушку, которая собиралась скрыться в своём кабинете, после того, как они вернулись в особняк. — Как ты себя чувствуешь? — Я не хочу говорить, — она выдыхает, сильнее прижимая к груди папку с бумагами. — Мне нужно работать, а тебе спать. — Тебе тоже нужно спать, Аддамс. — Я же Уэнсдей Аддамс, чёрт бы меня побрал, — брюнетка усмехается, делая шаг к Синклер. — Теперь я должна доказать себе в первую очередь, что я могу. Что компанию «Addams Secret» не так просто потопить. Аддамс уходит и Энид ничего не остаётся, кроме как подняться наверх, перед этим перекусив чего-то на кухне. В голове столько всего, что кажется, она должна была бы взорваться. Слишком много событий, которым нет вразумительных объяснений. И Синклер, быстро приняв душ, падает на кровать, укутываясь в одеяло. Но не прошло и пары часов, как погода на улице начала ухудшаться. Тучи затянули ночное небо, скрывая луну и звёзды от ночных любителей и астрономов. Уэнсдей работает в своём кабинете, подготавливая всё к очень трудным предстоящим дням. Она решилась на этот шаг, хотя всё ещё думает, что успеть все украшения невозможно. Поэтому составляет план, учитывая сколько им понадобилось времени на коллекцию, воссозданием которой они займутся. Она даже не может обратиться в полицию, потому что это сразу же станет общеизвестным и Аддамс не избежит расторжения контрактов с уже имеющимися клиентами, чем ещё больше опорочит свою репутацию. Брюнетка работает, пока не слышит первые раскаты грома и яркие вспышки на небе, сквозь не закрытое шторами окно. Начинается всё с маленького дождика, который впоследствии превращается в настоящий ливень. Аддамс подходит к окну, рассматривая очередные полосы на небе, а после слышит громкий звук. В её голове будто срабатывает выключатель и она подходит к столу, убирает всё в папку и выходит из кабинета. — Разве ты не собиралась работать всю ночь? — шепчет Энид, когда брюнетка очень тихо открывает дверь, надеясь, что девушка всё же спит. — Собиралась, — отвечает Аддамс и подходит к выходу на террасу, задёргивая шторы. Потом проходит в ванную и спустя считанные минуты выходит в домашней одежде. — Так почему же не работаешь? — продолжает спрашивать Синклер, натягивая одеяло, которое так и норовило убежать. А потом ещё одно раскатистое громыхание и Энид дёргается, чуть ли не подпрыгивая. Аддамс ухмыляется и подходит к другой половине кровати. — Именно поэтому я здесь, — отвечает Уэнсдей на заданный ранее вопрос после реакции на природное явление, которую проявила блондинка. — Ты здесь, потому что… — она ждёт продолжение своей фразы, чтобы понять, правильно ли она поняла. — Потому что ты боишься грома, — Аддамс прямо отвечает, но затем издевательски продолжает. — Там ещё много работы, поэтому, если тебе это не нужно, то я могу пойти продолжить, — и отходит, делая пару шагов в сторону входной двери, но новый грохот заставляет её остановиться. Вернее, не грохот, а совсем тихий скулёж блондинки. — Пожалуйста, останься со мной, — шепчет она, рассматривая чужую спину, покрытую футболкой, а Аддамс улыбается, но этого действия Энид, увы, не увидеть. Уэнсдей возвращается обратно, а Синклер отдёргивает одеяло, приглашая брюнетку занять половину кровати. Аддамс ложится на спину, подкладывая руки под затылок, и рассматривает воображаемый узор на потолке. Блондинка поворачивается лицом к фигуре рядом, пододвигаясь чуть ближе. — Ты же не пялишься на меня сейчас, верно? — не смотря на Энид, спрашивает Аддамс и расплывается в едва ли заметной улыбке. — Конечно же, нет, — таким же серьёзным тоном отвечает Синклер, а потом пододвигается ещё немного ближе. — Иди уже сюда, feiges Mädchen. — Аддамс протягивает руку, предлагая Энид лечь на неё и она соглашается, через мгновение оказываясь прижатой к телу старшей. Дыхание размеренное, это блондинка может почувствовать, лежа головой на чужом плече. Её спину поглаживает холодная рука. Энид накрывает их одеялом и, вдыхая приятный для себя аромат хвои, проваливается в сон, упираясь носом в изгиб между шеей и ключицей. Аддамс продолжает гладить чужую спину, иногда поднимаясь выше и запутываясь в волосах. Так продолжается до тех пор, пока блондинка не начинает сопеть Уэнсдей на ухо, оказывая влияние не хуже, чем снотворное, и Аддамс тоже погружается в мир сновидений, не выпуская девушку из своих рук. Дождь продолжает лить, затапливая ямки и асфальт, гром всё такой же раскатистый и животрепещущий, а грозовые молнии сияют ярче из раза в раз, только теперь это не волнует уже спящих девушек. Рука блондинки во сне находит чужую шею и остаётся где-то между изгибом около ключицы. Аддамс даже сквозь сон умудряется улыбнуться, обнимая Энид и второй рукой.