Не оставляй меня

— Я не понимаю, — говорит Энид после пары минут копания в своих мыслях. — Что я должна тебе? — на что Аддамс лишь ухмыляется и отворачивается, рассматривая сменяющиеся здания из окна. Через десяток минут автомобиль подъезжает к поразительному своей архитектурой в стиле ар-деко известному кинотеатру Le Champo. Вывеска сияет в ночном свете, выбиваясь своим белым цветом среди жёлтого, почти оранжевого, освещения улицы. Уэнсдей поворачивается к блондинке. — Ты должна мне поход в кино, — и ехидно улыбается. — Серьёзно? Ты… ты сейчас серьёзно? — Синклер была и немного шокирована, и немного зла, но всё равно улыбнулась. — Я не помню, чтобы обещала тебе что-то? — В тот вечер, когда ты любезно познакомила меня со своей семьёй, — начала брюнетка, упираясь плечом в сидение. — Ты спросила у меня, что тебе делать дальше, помнишь? — Энид с интересом слушала. Да, конечно, она помнила этот день, но она не могла точно вспомнить, что именно ответила ей Уэнсдей. После такого дня, а ещё и кошмара, психика Синклер была изрядно расшатана. — И что же ты предложила? — Сходить на встречу с Йоко, потом со мной в кино, а вечером послушать мою игру на виолончели, — и Энид вспомнила эти слова, а губы тронула улыбка. — Но на следующий день, ты, мягко скажем, не могла никуда пойти, — Аддамс выдохнула, вспоминая, что случилось. Блондинка опустила глаза. — Поэтому осталась мне должна. Уэнсдей достала что-то из внутреннего кармана своего пиджака. — Последний ряд, места в углу противоположном от входа, — подытожила брюнетка, показывая девушке два билета. — А что если я не люблю сидеть в самом конце? — Энид издевалась, при этом улыбаясь своей самой озорной улыбкой. Аддамс хмыкнула, а потом раскрыла веер из билетов в своей руке. — Тогда выбирай любое место, — заканчивает Аддамс и видит на секунду распахнутые глаза и опущенную нижнюю челюсть. — Ты купила все билеты… это, наверное, очень дор… — Только не вздумай закончить своё предложение, — остановила девушку Уэнсдей и вышла из машины, обойдя её, открыла дверь, предлагая Энид ладонь, которую девушка с любезностью принимает. *** — Что мы будем смотреть? — с интересом спросила Синклер, когда они проходили, занимая места в самом центре пустого зала. Но увидев полный энтузиазма взгляд севшей на сидение Уэнсдей, она всё поняла. — Ужасы? Ты серьёзно? Кажется, тебе нравится, когда я мучаюсь по ночам. — Со мной ты отлично спишь, не вижу проблем, — парирует Аддамс и на губах играет легкая улыбка. Энид садится рядом и брюнетка подаёт голос, что можно начинать. Нестрашное начало и Энид выдыхает. Она сидит и ждёт, что вот сейчас выскочит какой-то псих с бензопилой или ужасный монстр, но этого не происходит. Вместо того, чтобы бояться и закрывать глаза руками, Энид смеется с нелепости сцен на экране и только потом до неё доходит: — Ты обманула меня, — шепчет она, поворачиваясь к Аддамс. — И привела меня на комедию, — брюнетка молчит, делая глоток воды из бутылки. — Сомневаюсь, что ты, действительно, пришла бы на фильм ужасов и потом не дёргалась от каждого шороха. Слишком много работы, мне некогда будет успокаивать тебя, — ответила Уэнсдей через минуту, отложив бутылку на соседнее сидение. Синклер уткнулась глазами в экран, погрузив руку в ведро с сырным попкорном, доставая оттуда самое популярное для таких мест лакомство, которое они до этого купили с брюнеткой. — Я бы пришла, если тебе это нравится, — прошептала Энид спустя пару минут и, повернув голову, столкнулась с удивлённым и каким-то тёплым взглядом Аддамс. Она протянула руку, под которую блондинка прильнула, оказываясь в объятиях Уэнсдей. Аромат её парфюма, смешанный с собственным запахом её тела, казался Энид настолько родным. Это пугало и умиротворяло одновременно. Девушки смеялись над забавными моментами с экрана. Синклер ела попкорн и кормила им и Уэнсдей, которая поначалу отказывалась, говоря, что не ест такое. — Давай, ради меня, нельзя быть в кинотеатре и не поесть попкорна, — говорила Энид, держа в руках белое приготовленное зёрнышко. — Это прописано в правилах? — в ответ спросила Аддамс и вместо ответа, получила то самое зёрнышко из рук блондинки. — Ага, социальное правило, Уэнс. Незадекларированное, но ооочень важное, — засмеялась Синклер, увидев взгляд Уэнсдей и как та всё-таки распробовала местный деликатес. — Ты серьёзно ни разу не ела попкорн в кинотеатре? — в ответ положительное мычание и удивлённый на это взгляд блондинки. — Продолжим смотреть, мне кажется, я уже не понимаю, почему они сейчас вместе, ведь до этого ненавидели друг друга, — Уэнсдей отрывает глаза, прекращая эти взгляды, что казались дольше положенного, и смотрит на экран, а потом задумывается. Нет, у них с Энид не было этапа ненависти друг к другу, но она тоже не понимала, почему они сейчас вместе и смеются над этим фильмом, сидя лишь вдвоём. Кажется, Уэнсдей задумалась слишком сильно и ушла в свои рассуждения так далеко, что не заметила, как на экране начались титры и Энид привстала, лишившись обнимающей её руки Аддамс. Свет загорелся, а действия на экране прекратились, сменившись на чёрный экран. Аддамс окликнули и она, вернувшись в реальность, поблагодарила работника кинотеатра. Тот кивнул и скрылся в неизвестном направлении, оставляя девушек наедине. — Уэнс? — Ммм? — Аддамс поворачивает голову, заглядывая в океан голубых глаз, которые сейчас отдавали зеленым оттенком. — Я давно хотела спросить… — увидев кивок и положительную реакцию, блондинка продолжает, — откуда ты знаешь так много о Париже? Только не говори, что тебе нравилось читать или ещё что-то, — перебив почти начинающую брюнетку, продолжила Энид. — Ты могла рассказать мне буквально о каждой улице и каждом памятнике, который мы проходили. Этого нельзя просто прочитать в книгах. — Я… — неуверенно начала Уэнсдей, — …когда всё случилось… — она опустила голову вниз, собираясь с мыслями, — …когда Вилланель… — брюнетка посмотрела вперёд, шумно выдохнув, — …я собиралась бросить всё и переехать в Париж. Мне всегда нравилась атмосфера этого города. Лёгкая и непринуждённая. Вилланель так и не смогла полюбить Францию, поэтому я думала, что, приехав сюда, мне будет легче всё отпустить и оставить в прошлом. — Но ты осталась в Америке, почему? — Энид уже пожалела, что начала эту тему, но любопытство было сильнее неё. — Мой отец… — она перевела взгляд на блондинку, — мой отец болен. У него проблемы с сердцем и ему нельзя летать на самолётах. Не только это, ему вообще запрещены долгие путешествия. Поэтому мама попросила меня остаться. Чтобы я всегда была в зоне их доступности и, если вдруг что, оказалась рядом. — Я… прости меня, Уэнсдей. Я не знала и… — Всё нормально, — вместо пустоты во взгляде теперь можно было видеть тепло. — Хорошо, тогда у меня тоже вопрос, — Энид смотрит с энтузиазмом, ожидая, что же спросит Аддамс. — Почему ты хотела посетить именно Париж? — Я же говорила, что раньше учила французский, — Аддамс кивнула, — ещё тогда меня покорила вся эта атмосфера. Я всегда мечтала, что окажусь в Париже и буду бродить по его улочкам, держа за руку любимого человека. Он или она жаловались бы мне, что уже устали, а я бы умоляла пройтись ещё немного, чтобы посмотреть всё. Мы бы пили чай в истинных кафе этого города и говорили обо всем на свете, — она мечтала, а Уэнсдей не могла оторвать взгляда от этой наивной, детской улыбки. — Я украла твою мечту, — в конце сказала брюнетка. — Ты подарила и исполнила новую, во много раз лучше той, о которой я мечтала по ночам, — Энид ещё шире улыбнулась и губы Уэнсдей также тронулись в лёгкой улыбке. *** Вчера, после разговора, девушки покинули кинотеатр и, приехав в номер, легли спать. Энид думала о словах Аддамс и про её отца. Она очень любит свою семью, если решила остаться в том месте, которое буквально убивает её. И всё просто для того, чтобы быть рядом с ними. Уэнсдей же думала о той фразе блондинки «Я бы пришла, если тебе это нравится». То есть она готова была сделать то, что не любит. Она знает, что Энид ненавидит ужасы, именно в кинотеатре её любимый жанр — комедии, хотя дома она любит проводить вечера за мелодрамами с, обычно, счастливым концом. Она знает. Йоко сказала ей об этом. Так они и уснули, утопая в своих мыслях и рассуждениях. Утро, на удивление, встретило жителей Парижа теплыми лучами ноябрьского солнца. Сегодня вечером они покинут этот прекрасный город, вновь погрязнув в рабочих монотонных американских буднях. Но сегодняшний день будет наполнен красками. Потому что именно Энид будет зачинщиком их нового путешествия по французской столице. — Доброе утро, — шепчет Синклер, сталкиваясь со смотрящими на неё тёмными сонными глазами. Они лежат на боку, лицом друг к другу и, кажется, проспали так всю ночь. — Доброе, — лишь отвечает Уэнсдей, переворачиваясь на спину. Пальцами потирает глаза, привыкая к яркому свету и поднимается, принимая положение полулёжа. Рутинные дела, такие как душ и завтрак, уже выполнены. Девушки заняты своими чемоданами, собирая вещи. Уэнсдей аккуратно упаковывает фигурку Эйфелевой башни, а Энид в этот же момент повторяет это действие, перед этим ещё раз взглянув на подарок. Но тут её взгляд падает на картину, которую они с брюнеткой купили в квартале Монмартр. Девушка вспоминает этот день, вспоминает ту настойчивость Аддамс. Невольно на её губах расплывается улыбка, которую она не в силах скрыть. Энид продолжает паковать свои вещи, не обращая внимания на глупую, не слезающую со своего лица, счастливую гримасу. — Что-то смешное вспомнила? — спрашивает Аддамс, увидев в другом конце комнаты лицо девушки. — Я? А? — она поднимает голову. — Нет, я… то есть, да, — Уэнсдей дергает головой вверх, на лице саркастичное «да, ага, я поняла» и больше ничего не спрашивает. *** — Ты куда-то собираешься? Ещё даже не полдень, — спрашивает Энид, лежа в телефоне на кровати, в то время как Аддамс уже накидывает пиджак, выходя, чтобы обуться и надеть пальто. — У меня встреча с Элеонорой. Она хотела предложить нам какой-то совместный проект и, если мы сойдёмся в интересах, то начнём делать коллекцию конкретно для них, — брюнетка уже поправляет воротник чёрного пальто, а затем проглаживает ткань вдоль тела, и переводит взгляд на Энид. — Вы списывались с Йоко? Построили себе планы на сегодня? Последний день и всё такое… — Ты надолго? Я хотела, чтобы мы все вместе посетили одно место, — неуверенно перебила Синклер. — Не знаю, это может затянуться, — отвечает брюнетка и собирается выходить, но на пороге замирает и в полуоборота продолжает, — будьте готовы к часу, я заберу вас потом, — и выходит, оставляя Энид вновь улыбаться, но вовремя стирает улыбку, приводя себя в чувства. «Хватит, Энид! Она добра к тебе, потому что… потому что…» и девушка не могла найти ответ, чтобы продолжить свою фразу. Ни тогда, когда ела свой круассан, запивая уже остывшим чаем, ни тогда, когда листала ленту новостей в телефоне и ни тогда, когда переодевалась, перед тем как выйти к ребятам ждать машину Уэнсдей. Ни одного вразумительного оправдания. Это настораживало и волновало. Радовало и смущало. Грело душу, выдавая наивность. Тем временем ровно к часу подъехал микроавтобус Уэнсдей вместе с ней и шофером. Энид села рядом, Дивина и Йоко напротив, как новенькая парочка, а потом и Ксавье с Бьянкой заняли места друг напротив друга. — Ну и куда мы едем? — спросила Аддамс, повернув голову, когда шофёр просто начал движение, чтобы выехать на главную развилку. — В Диснейленд, — втроём ответили Йоко, Энид и Дивина. — А… Вы же шутите сейчас, да? — она брезгливо осмотрела всех троих с улыбками до ушей. Бьянка тоже присоединилась, убрав телефон в сумку. — Барклай, ладно эти, но ты-то куда? — Нам нужно повеселиться, Аддамс. Ты сколько раз здесь была, но ты хоть раз посетила это место? — Мне не пять лет, — огрызнулась Уэнсдей, а затем увидев лицо водителя в зеркале заднего вида, кивнула ему и машина повернула в первом повороте направо. — Это будет весело, я уверена, — говорит Синклер и брюнетка шумно выдыхает, доставая телефон, ведь пришло сразу несколько новых сообщений.

*Мистер Ройтенберг*

*Неизвестный абонент*

Первым делом она открывает переписку с адвокатом, который просто отправил ей дату и место, куда нужно будет подъехать в понедельник. Поблагодарив за сообщение в такое время для него, она скрыла переписку, открывая теперь уже сообщение от неизвестного. Здравствуйте. Это Лорейн Фостер. Я хотела ещё раз поблагодарить вас за помощь и поддержку. Благодаря Вам, похороны прошли без каких-либо проблем и мама теперь может покоиться спокойно. Если бы не вы, то меня бы уже показывали в новостях и написали в строке некрологов. Спасибо вам, мисс Аддамс. Я у вас в пожизненном долгу. Уэнсдей читает сообщение, думая над своим ответом, и открывает панель клавиатуры набирая ответный текст. Здравствуй, Лорейн. Прими мои соболезнования о случившемся. Держись и не падай духом. Помнишь:"Мама с неба не одобрит твоих терзаний". Жду тебя в понедельник. Подумаем, что можно сделать. И отправляет. Ответ приходит незамедлительно, врезаясь в уши звуком уведомления. «Я обязательно приду, ещё раз спасибо и хорошего вам дня» видит Аддамс и отправляет ответное пожелание, а затем убирает телефон. — Кто это был? — спрашивает Энид, отрываясь от разговора с Йоко, сидящей напротив. Видит непонимающий взгляд брюнетки в жесте «почему тебя это интересует», — это Элеонора? У вас получилось с проектом? Я подумала, что, может, она что-то забыла тебе сказать, — неловко продолжает Синклер. — Наша Энид ревнует, — влезла Дивина, увидев смущённую девушку с покрасневшими щеками. — Да, Энид, с проектом мы разобрались, но ещё много чего будем обсуждать уже после Нового года, когда они приедут в Америку. И, нет, это не она, — Аддамс выдыхает, — Лорейн писала мне. Благодарила за помощь с мамой. — Всё прошло нормально? — заметно потускнев, спрашивает Синклер и видит кивок. — Жаль, что всё так произошло. Но именно благодаря тебе девушка осталась жить, — и брюнетка вновь кивает, шумно выдыхая воздух из лёгких. — А что происходит? Кто такая Лорейн? — спрашивает Бьянка, поворачиваясь к напротив сидящей Аддамс. И Энид, с положительного кивка девушки, рассказала всю историю, связанную с Триумфальной аркой. Ребята были в шоке, не комментируя случившееся, но одарили Уэнсдей какими-то только им понятными взглядами. В этот момент машина остановилась, что означало лишь то, что они доехали. Энид улыбнулась, когда осознала, что, даже переговариваясь с ними, Аддамс всё равно привезла их сюда. Мечта каждого ребенка и всякого взрослого, который хотел бы окунуться в детство, катаясь на аттракционах и поедая сахарную вату в промежутке между горками и посещением тематических мест по типу: Ratatouille: The Adventure, Indiana Jones and The Temple of Peril, Le Château de la Belle au Bois Dormant («Спящая красавица») и многих других. Парк разделён на четыре зоны и предлагает посетителям разные виды услуг. Энид и Дивина первым делом подходят к сувенирной лавке со словами «здесь нельзя находиться без главного атрибута» и покупают всем по паре ушек Микки Мауса. Синклер подходит к Уэнсдей со спины и цепляет на голову купленную ранее вещь. — Ты что это творишь? — удивляется брюнетка, оборачиваясь. — Так нужно, Уэнс. Только не снимай, пожалуйста. — Блондинка смотрит так и Аддамс думает, что не может отказать. Она вообще слишком много позволяет этой девушке, каждый раз ведется на её авантюры и глупые предложения. Энид просто смотрит и брюнетка ничего не может сделать, оказываясь в плену умоляющих голубых глаз. Уэнсдей кивает, поправляя уши на голове, и компания удивляется, когда Синклер просто отходит, присоединившись к Йоко, начиная разговор. Поначалу Энид ведет ребят на аттракционы и горки, заставляя всех прокатиться. Дивина поддерживает эти затеи и тянет Йоко и Бьянку, которая в свою очередь заставляет Ксавье не бросать её и все смеются. Дожидаются своей очереди и наслаждаются приятным временем, оказываясь в забытых детских годах. Уэнсдей молчит, просто покорно ходит со всеми, также соглашаясь на эти авантюры и опасные приключения. Ей интересно наблюдать. Но рассматривает она далеко не тематические пещеры и всё имеющееся там. Аддамс наблюдает за Энид, которая с открытым ртом и восторженными глазами рассматривает каждую деталь, каждое место, в котором они проезжают. Это забавляет Уэнсдей, она не может оторвать взгляд, но при этом её это пугает. Она ловит себя на мысли, что не видела ничего, кроме улыбки блондинки, когда та, кажется, уговаривала их пойти на очередной аттракцион. — Это же тир, — начинает Дивина, — Уэнсдей, и ты пропустишь эту возможность. — Она хорошо стреляет? — Я всё делаю хорошо, Эни, — Аддамс ухмыляется и подходит к оружию, протягивая мужчине купюру. Стреляет, выбивая своими выстрелами каждую банку. Энид наблюдает за сосредоточенными руками и лёгкой ухмылкой, не сходящей с губ девушки. В итоге она, конечно же, выигрывает. — Выбирай, что хочешь отсюда забрать. — Я хочу вот того серого енота, — девушка указывает на висящую игрушку и Уэнсдей просит его в качестве приза. Передаёт в руки Энид и получает смазанный поцелуй в щеку, — спасибо, Уэнс. *** — Это было так круто, — выкрикивает Энид, поправляя уши на своей голове, когда ребята покидают замок. — Я даже не представляла, что может быть настолько весело. — Да, это действительно было неплохо, — поддержала Дивина. — Словно дети, но мне понравилось, — продолжила Йоко и взяла свою девушку за руку, сплетая пальцы. — Я уже пару лет так не веселилась. Спасибо, Энид, — также влезла и Бьянка, садясь в машину. Автомобиль тронулся. Ксавье поддержал слова своей девушки. — Мне-то за что… — начала Синклер, а потом повернула голову, встречаясь с изучающими её карими глазами. — Нужно благодарить Уэнс, — и улыбается так, как может только Энид. Аддамс неуверенно кивает, дёргая одним уголком губ. *** Приезжают в отель, относят чемоданы в машину и заходят в ресторан для ужина. Последний парижский ужин. Команда обсуждает всё произошедшее за эту неделю. Все делятся эмоциями и своими впечатлениями от этой поездки. Ксавье говорит, что он был рад отдохнуть после навалившихся трудностей и Бьянка с ним соглашается. Дивина и Йоко довольны, что теперь не нужно ни от кого скрывать свои отношения. Они спокойно рассказывают, как гуляли вместе и рассматривали достопримечательности. Были на Эйфелевой башне и забрались лишь на второй этаж. Энид в момент этих слов смотрит на брюнетку. В голове картинка их поднятия на самый верх и она чувствует себя по-настоящему счастливой. После ужина дорога в аэропорт. Энид взглядом провожает каждую улочку, каждое здание и достопримечательность. Здесь она узнала Уэнсдей с другой стороны. Теперь каждый раз, приезжая сюда, она будет помнить о всех рассказах брюнетки и истории каждого здания. Потому что именно Аддамс говорила ей это. Ребята заходят все вместе в самолёт и занимают свои места. Йоко и Дивина сидят напротив Ксавье и Бьянки, а Уэнсдей с Энид через проход сидят на соседних креслах. Раздается шум двигателя, перед которым заходит стюардесса, оповещая о вылете, с просьбой пристегнуть ремни. Аддамс вновь достаёт свою книгу, ведь времени дочитать у неё до этого не было. Она редко читает такую литературу, но иногда это помогает отбросить лишние мысли, погружаясь в невозможную любовь героев этих романов. Через несколько часов чтения девушка ощущает тяжесть на своём плече. Энид облокотилась о него, прикрыв глаза. Спать всё ещё не хотелось, хотя уже пора бы. Они были единственными, кто не спал во всём самолете. Дивина расположилась на плече Йоко, сплетая пальцы их рук, а Бьянка оккупировала тело своего парня, используя как подушку, в момент когда его рука покоилась на её талии. Уэнсдей закрыла книгу, оставив её на столике, и подняла руку, давая Энид занять больше места на своём плече. Но блондинка не осталась лежать, протараторив, что ей нужно в туалет. Аддамс провела фигуру странным взглядом, но акцентировать внимание не стала, уперевшись макушкой в подголовник кресла. Прикрыла глаза. Тело расслабилось, прилегая к сидению. Но, услышав, что Энид возвращается, девушка открыла глаза. — Всё нормально? — шепотом спросила Аддамс, когда девушка села рядом. — Да-да, — она улыбнулась. — Я просто уснуть не могу, а чем себя занять не знаю. Ещё и тебе мешаю. — Ты не брала свой сборник стихов? — Я забыла его в чемодане, — с выдохом говорит блондинка, устремляя свой взгляд в окно. Там лишь темнота. Аддамс не знает, чем может помочь. Она вновь облокачивается на сидение. Энид ехидно улыбается, поднимая книгу со стола. — Хочешь, погадаю тебе? — Уэнсдей открывает глаза, устремляя их на девушку, которая машет перед ней романом. — Гадания на книгах… интересно. Тем более на книге Джейн Остин. — Называй страницу. Аддамс ненадолго задумывается, поджимая губы: — Пусть будет страница 163, — шепчет она и Энид открывает соответствующий лист, начиная читать верхние строчки.       — Не будем об этом вспоминать. Кому же за это расплачиваться, как не мне? Все, что случилось, — дело моих рук, и я за все в ответе.       — Вы не должны слишком строго себя судить, — сказала Элизабет.       — Твой совет приходится очень кстати. Снисхождение к собственной персоне свойственно человеческой природе. Нет, Лиззи, дай мне хоть раз в жизни почувствовать всю глубину своей вины. Не бойся, подобное чувство проходит довольно быстро, — и блондинка поднимает взгляд на лицо брюнетки. Она не сводит глаз. — Теперь твоя очередь, — так же шепотом проговаривает Аддамс и Энид прикрывает глаза. Думает. — 130, — говорит она и перелистывает нужную страницу, глазами бегая по строчкам, и начинает читать.       Именно вам, хорошо знакомой с моими чувствами к мистеру Дарси, должно быть понятно, как рад я услышать, что у него хватило здравого смысла вести себя хотя бы внешне порядочно. Во многом это объясняется его гордостью. Она приносит немалую пользу если не ему самому, то хотя бы тем людям, которым приходится иметь с ним дело. Благодаря ей он не поступает с ними так дурно, как когда-то обошелся со мной. При этих словах Элизабет не могла удержаться от улыбки, ответив ему только легким кивком, — Энид видит внимательное лицо девушки. Улыбается, понимая, что наверное, эти слова говорят о том, как она меняет Аддамс и её отношение ко всему вокруг. — Теперь ты, Уэнс. — Я думаю, нам стоит закончить, — Аддамс выдыхает, вставая с кресла. *** Десять часов полёта тянутся долго. Энид облокачивается о каркас самолёта, а Аддамс продолжает читать, заканчивая книгу. Все спят и только брюнетка так и не смогла сомкнуть глаз. Синклер уже уснула, во сне переместившись на плечо девушки, оставляя руку на её поясе. Уэнсдей напрягается, но не отдаляется. Она понимает, что девушке нужен сон, хотя бы этот час перед посадкой. Самолёт приземляется и ребята покидают салон. Машина с водителем уже ждёт их. На улице ночь. Они летели десять часов и ничего не изменилось. А всё из-за разницы во времени. Команду развезли по домам. Йоко останется у Дивины, чтобы не утруждать Аддамс ещё больше. — Див, я жду тебя в офисе завтра к обеду, нужно поговорить, — Уотсон ничего не понимает, но соглашается, покидая автомобиль. Девушки приезжают домой. Там мисс Фриман уже приготовила вкусных блюд к приезду хозяев и очень кстати, ведь в самолёте они лишь перекусили фруктами. — Над чем теперь я буду работать? — спрашивает Энид, сидя за столом перед своей тарелкой. Она берет вилку, начиная трапезу и смотрит на Аддамс, ожидая ответа. — Завтра ко мне придёт одна семейная пара, — начинает Уэнсдей, отрываясь от блюда. Делает глоток воды из бокала и промакивает рот краешком полотенца. — Через месяц у них рубиновая годовщина свадьбы и мужчина хочет нечто особенное для своей жены. Но она, как я понимаю, не любит сюрпризов, поэтому тоже хочет участвовать в создании эскиза, внося свои пожелания, — Аддамс ставит локти на стол и сплетает пальцы, упираясь подбородком. — Вы с Торпом займетесь ими. Поучишься у него общаться с клиентами, объясняя, что и как будет лучше, — Энид улыбается и кивает. Прислуга убирает всё со стола, когда девушки заканчивают с ужином. Синклер собирается встать, но Уэнсдей перехватывает её за запястье. — Нам… нам нужно будет поговорить. Дождись меня, — Энид недоверчиво соглашается и хватка ослабляется, давая девушке скрыться на лестнице. Они принимают душ в соседних комнатах. Капли стекают по их телам, смывая все эти дни. Берут шампунь, наливая немного на руки. Массирующие движения по коже головы и девушки прикрывают глаза, сосредотачиваясь на пальцах в своих волосах. И через время вода вновь начинает своё движение, смывая мыльную пену. Уэнсдей прислоняет лоб к холодному кафелю, упираясь о него ладонями. Вода стекает по спине, пояснице, громкими каплями оказываясь на полу, стекая в водосток. Она закрывает глаза и вместо пустоты видит сменяющиеся картинки. Энид. Счастливая Энид вместе с ней в кафе Кэйт, восторженная Энид на Эйфелевой башне, улыбчивая Энид в Диснейленде, Энид, слушающая каждый её рассказ о том или ином соборе в городе, картине или статуе в Лувре. Брюнетка открывает глаза. Ощущает улыбку на своих губах, которую моментом стирает с лица, подходит к крану и резко переключает на холодную, ледяную. Под стать ей. Такой, которой она должна быть. Мурашки выступают, но она берет в руки мочалку и вместе с гелем для душа проводит по рукам, заставляя их скрыться. Энид греется в тёплой воде, но больше её душу согревают воспоминания, которые теперь навсегда останутся с ней. Забота Уэнсдей, её поддержка и желание ей довериться на Эйфелевой башне. Аддамс сделала её счастливой, показывая не только город, но и свою душу. С каждым днём всё больше и больше брюнетка открывается ей. Синклер боится. Она открывает глаза, резко выключив воду. Осознаёт происходящее и понимает, о чём говорила Уэнсдей, говоря о привязанности и боли. Она права. Если всё так и продолжится, то им потом будет сложнее всё отпустить. Энид будет сложнее. Она не сможет, сломается, останется под завалами своей привязанности к этой холодной особе. И пусть сейчас это оказывается не так, когда Синклер начинает растапливать ледяные стены, подбираясь к сердцу брюнетки, она всё равно знает, та никогда не оставит работу и свою жизнь ради неё. Но и она не откажется от своей мечты получить образование. Время собирать камни. То самое время, чтобы всё остановить пока не поздно. Чтобы не допустить своё сердце к разбитию на кусочки, сталкиваясь с реальностью. Уэнсдей, уже переодевшись в футболку и спортивные штаны, стучится в дверь и ждёт заветное приглашение, после которого отворяет дверь. Энид стоит спиной к брюнетке. На ней лишь длинная футболка, закрывающая бёдра. Она вытирает пряди, но, когда слышит чужой шорох, отрывается от своего занятия. Поворачивается и собирает волосы, закрывая их полотенцем. — О чём ты хотела поговорить, Уэнсдей? — начинает блондинка, подходя к Аддамс. — Потому что я поняла, что мне тоже есть что сказать. Я осознала твои слова. Поняла их смысл и… ты, кажется, права. — Ты… о чём ты? — она заметила, что Энид давно не называет её так, после того как придумала себе называть её «Уэнс». — Привязанность. Я поняла, что ты была права, убеждая меня в моих же чувствах. Я не хочу, не могу, знаю, что не выдержу, если всё так и продолжится, — Уэнсдей замирает, это совсем не то, что она ожидала сегодня услышать, но Энид продолжает. — Я благодарна тебе за эту поездку и не отказываюсь от своих слов: ты на самом деле исполнила даже больше, чем то, о чём я могла мечтать. И мы закончим этот контракт. Я сделаю всё возможное, чтобы этот договор был выполнен. Твои родители приезжают на днях. Можешь не переживать, они не поймут. Как не поняли тогда, так и сейчас будут верить в тебя и твои чувства. — Ради учёбы ты готова терпеть даже сейчас? — через несколько мгновений Аддамс вновь начинает дышать, говоря свою первую фразу после этого монолога. — Я делаю это не ради учёбы, Уэнсдей, — она говорит спокойно, даже слишком спокойно, учитывая её характер и впечатлительность. — Я делаю это ради тебя, — брюнетка сводит брови, не понимает. — Я подставила тебя там на пляже, а потом ещё и поцеловала на важном для тебя мероприятии, сорвав его. И сейчас я просто исправляю то, что натворила. Уэнсдей кивает, глаза медленно закрываются, задерживаясь в таком состоянии, и Аддамс вновь поднимает веки. Глубокий вдох, а затем шумный выдох. Она складывает руки за спиной, выпрямляя свою и так идеально ровную спину. — Но я хотела спросить: почему всё-таки три месяца? Да, ты говорила что-то об идеальном времени для того, чтобы все поверили, но мне кажется, что дело в другом. — Энид думала об этом долгое время в самолёте и её действительно волновал этот вопрос. — Это время совпадает с датой твоей поездки в Италию. Конец нашего контракта, ты улетаешь… — первое, что пришло Уэнсдей в голову. — И всё прекрасно заканчивается. Меня больше не трогают, а ты живёшь своей жизнью, — её голос вновь холодный, как раньше. Энид замечает это. — А ты не думала, что после этого тебя будут опекать ещё сильнее? — Нет. Больше я не дам им этого сделать, — на лице ни одной эмоции, лишь медленно закрывающиеся и открывающиеся веки показывают какие-то движения. — О чём ты хотела поговорить? — она смотрит, а брюнетка молчит, подбирая слова. — Я собиралась кое-что сказать тебе, но этот вечер, кажется, и так выдался богатым на эмоции. Заведи будильник на час раньше, чем обычно. Тебе нужно будет кое-куда поехать. Поговорим утром, — она делает несколько шагов назад к входной двери, а потом разворачивается, дергая ручку. Собирается выходить, но останавливается, — Спокойной ночи, Энид Синклер, — и покидает комнату, оставляя девушку наедине с собой. Блондинка выдыхает, ложась в кровать. Думает, что совершила ошибку, но успокаивает себя мыслями, что так лучше. Так правильно. Но в какой момент она стала вести себя так, как правильно, а не так, как хочет её душа и сердце? Вероятно, Уэнсдей тоже изменила её, заставляя иногда полагаться на холодный рассудок, а не уступать место чувствам и эмоциям. Она переворачивается на бок, положив руку на соседнюю подушку, и пододвигается ближе. Засыпает, чувствуя на наволочке ещё не выветрившийся запах. Уэнсдей быстрыми шагами спускается вниз. Заходит в свой кабинет, упираясь спиной о захлопнутую дверь. Судорожно выдыхает. Садится на кресло, придвигаясь к столу. Работа. Она открывает крышку ноутбука, заходит в программу и начинает набирать отчёт для работы с Элеонорой. Да, это дело начнётся после Нового года, но Аддамс должна быть готова, чтобы предоставить им всё, о чём они могут только подумать. Через час… или два… начинает зевать, потирая глаза. Отрывается от экрана, недостаток сна мешает ей сосредоточиться и девушка закрывает ноутбук, оставаясь в полной темноте. Всё так, как и должно быть. Темнота в ней никуда не исчезла, не исчезнет. Блондинка своей улыбкой освещала чёрноту её разбитой души, но и Аддамс понимает, что так правильно. Она и сама должна была это сделать, просто Энид оказалась быстрее в своих выводах, оказалась смелее. Уэнсдей засыпает на черном кожаном диване в кабинете, подложив руки под щёки. «Боялась, что ты привяжешься ко мне, а в итоге сделала это сама» эта мысль резко проскочила в голове брюнетки где-то на её подсознании, в тот момент, когда тело ослабевало, погружая организм в мир снов. *** Энид просыпается от вибрирующего телефона, на котором играет мелодия её будильника. Палец соскальзывает, выключая противный звук и она потягивается. Зевает, открывая глаза, устремляя их на соседнюю подушку, тяжело выдыхает. Конечно, она знала, что Уэнсдей не придёт ночью, но осознание этого всё равно давило на девушку. Синклер встала и направилась в ванную. Холодная вода стекает по щекам, опускаясь на шею. На лице натянутая улыбка, когда она смотрит на себя в зеркало. Невозможно всем говорить правду, когда ты врёшь даже себе. Уголки губ опускаются. Девушка потирает переносицу. Последний раз делает глубокий вдох и такой же выдох. «Так правильно и так будет лучше для нас обеих» думает про себя блондинка и на губах вновь улыбка. Уже не такая искусственная, ведь девушка искренне верит, что таким образом защищает и своё сердце, и чувства Аддамс. Переодевается, а затем спускается вниз. Бежевые свободные джинсы и темно-зеленый свитер. — Уэнсдей разве нет? — спрашивает она у мисс Фриман, которая ставит тарелку с завтраком перед девушкой. — Я вставала попить воды и слышала как захлопнулась дверь в её кабинет. Больше я не видела мисс Аддамс, — Энид поджала губы. Она поднимается, но, сделав несколько шагов по направлению к кабинету, замирает и оборачивается к женщине. — Не могли бы вы сходить к ней? Мы… мы немного поссорились. Я не могу сейчас вот так прийти. — Конечно, я бы сходила, но Энид, вы должны сделать это сами. Так будет лучше, — неловко ответила женщина, складывая руки на металлическом подносе. Синклер кусает нижнюю губу, глаза расстроено смотрят в пол, но кивает, делая оставшиеся шаги, которые отделяют её от черной деревянной двери. Женщина затерялась где-то на кухне, сразу же после того, как Энид решилась идти. Она стоит перед дверью, поднимая руку, складывая её в кулак. Держит несколько секунд, но опускает. Делает один глубокий вдох и опускает ладонь на ручку двери, аккуратно потянув ту вниз. Тихо заходит в помещение, прикрывая за собой дверь. Взгляд устремляется на лежащую на диване девушку. Её грудь медленно вздымается, тело небрежно накрыто пиджаком. Она лежит на спине, подложив одну руку под голову, а вторую — на живот. Энид поворачивается. На столе ноутбук, какие-то папки и бумаги повсюду. Бокал. Синклер подходит и поднимает стеклянную посудину, вдыхая аромат. Алкоголем не пахнет и девушка замечает графин с остатками воды на дне. Ставит стакан обратно и холодный пронзающий голос доносится до её ушей. — Что ты здесь делаешь? «Я разучилась завтракать в одиночестве» так и вертится у неё на языке, но вместо этого, брюнетка слышит: — Ты сама сказала мне встать на час раньше, — и Аддамс кивает, поднимаясь и отряхивая свой пиджак. Она смотрит на наручные часы, прикидывая сколько им нужно времени и, не говоря ни слова, выходит из кабинета, оставляя девушку в смятении. Брюнетка спускается уже в другом брючном костюме, что-то печатая в телефоне. Энид к этому времени решает не отказываться от завтрака. — Ты разве не будешь есть? — спрашивает Синклер у севшей на диван девушки. Она ждёт, пока блондинка закончит с едой, не отрываясь от телефона. — Нет. Не хочу, — отстранённо отвечает Аддамс, — перекушу потом в офисе. — И Энид не настаивает, вставая из-за стола. *** — Может, мы поговорим? — спрашивает блондинка, когда девушки встали в пробку. Утренние заторы — излюбленная проблема будних дней любого большого города. — Мне кажется, что вчера мы достаточно поговорили. — Нет, Уэнсдей. Тебе кажется, — резко говорит она, садясь вполоборота. — Да, я сказала это вчера, но это не значит, что теперь мы должны избегать друг друга, — вот она вспыльчивость, присущая Энид. — Я и не избегаю тебя. — Через пару часов мы вновь будем играть перед всеми влюблённую парочку, но ты сейчас даже не смотришь на меня, а говоришь, что не избегаешь, — она закипает. Забывается. — Лучше бы ты спросила, куда мы сейчас едем. Тебе было бы не до моих взглядов, — переводит тему, когда автомобиль начинает движение и Аддамс концентрируется на дороге. А Энид задумывается, она боится этого отношения, хотя именно его и добивалась. Наверное… *** — Энид, — первой начинает брюнетка, когда они покидают автомобиль и стоят перед каким-то большим зданием очень похожим на какую-то компанию. — Я должна кое-что сказать. — Я слушаю. — Мы должны были поговорить вчера, но не думаю, что это было уместно и сегодня утром всё было странно, — она замолкает, поднимая глаза, — Энид, твой дедушка… он оставил тебе всё своё наследство. — Он оставил всё мне? — она улыбнулась, — я не думала, что он настолько меня любит, — из её глаза выбегает одинокая слеза, которую та вытирает рукавом пальто. — Но, подожди, а как же мама и братья? — Всё его имущество движимое и недвижимое будет принадлежать тебе, — Аддамс поджимает губы, — именно поэтому они заявились в тот день с документом. Ты бы подписала не просто официальный отказ от семьи, но и отказ от наследства, передавая все полномочия в руки своей матери. — Так она сделала это всё из-за денег, — пришла к выводу Энид и брюнетка кивнула. — Мой адвокат связался с адвокатом твоего дедушки и сегодня официально огласят его завещание. Поэтому мы здесь. — Ты тоже пойдёшь? — Конечно, я не оставлю тебя с Эстер одну. — Спасибо, — тихо проговаривает Синклер и Уэнсдей кивает, открывая дверь, приглашая войти девушку в здание. *** — …и сейчас я могу открыть, составленное Адрианом Синклером завещание, — мужчина открывает конверт, раскрывая бумагу. На столе лежит заполненное ним заявление об открытии. Он начинает читать и всё подтверждается. Наследство принадлежит Энид. Из её глаз начинают выбегать слёзы. Уэнсдей замечает это и накрывает чужую кисть, лежащую на колене. Синклер поворачивается и видит сопереживающий взгляд девушки. Она должна быть сильной, должна собраться. В ответ сжимает холодную ладонь и Уэнсдей кивает. Блондинка вытирает слёзы свободной рукой и поворачивается лицом к нотариусу. — Я же могу оспорить завещание? — влезает Эстер, смотря на мужчину. — Эта взбалмошная девчонка погубит дело моего отца в считанные дни. Я не могу этого допустить. — Вы можете подать в суд, миссис Синклер, но дать гарантии выигрыша вам никто не сможет. Энид, — он поворачивает голову к блондинке, — вы сможете вступить в права наследования через пять месяцев, то есть, после того как пройдёт полгода со дня смерти вашего дедушки. Мои соболезнования, он был прекрасным человеком. — И Синклер кивает, шепча слово благодарности. — Ты виновата в его смерти и ты разрушила наши жизни. Я этого так не оставлю, Энид. Сейчас ты радуешься, что всё так случилось, но я всё заберу. Ты пожалеешь… — Миссис Синклер, — встряет Уэнсдей, — я бы не советовала вам угрожать Энид в моём присутствии. — А то что? У тебя хватает своих проблем, Аддамс. Не создавай себе новые. — Если это касается моей любимой, то её проблемы автоматически становятся моими. Принимайте свои решения исходя из этого факта, миссис Синклер, — желваки уже вовсю играют на её лице, а ладонь всё ещё продолжает сжимать чужую. Блондинка удивляется каждому слову, но это приятно. Даже после того, что она наговорила, Уэнсдей не даёт ей решать проблемы в одиночку. Не бросает её. — Спасибо вам, — брюнетка поворачивается к мужчине и тот кивает в ответ, понимая, что должен удалиться. Поспешно собирает свои вещи и выходит из помещения этого адвокатского бюро. — Я ни цента тебе не оставлю, малолетняя избалованная девчонка, — всё продолжает Эстер, а девушки поднимаются с места, переплетая пальцы рук. — Вы обе пожалеете, что ты не подписала тот документ. Отказалась бы по-хорошему и не пришлось бы страдать. У вас же были проблемы в компании, да, мисс Аддамс? — и Уэнсдей замирает у входа, недоверчиво поворачиваясь. — Если вам есть что сказать, то советую сделать это прямо сейчас, — цедит брюнетка. — Где моя коллекция, миссис Синклер? — удивительно, что она пришла одна, даже не заставив своего мужа прийти вместе с ней. — Дам тебе возможность самой в этом разобраться. Удачи! — она ехидно скалится. Энид свободной рукой останавливает девушку за локоть, предлагая уйти. *** Они расцепляют руки только после того как доходят до автомобиля. Аддамс открывает блондинке дверь, а затем садится за руль, выезжая с парковки. Едут молча, тишину разрезает лишь звук проезжающих мимо машин. Подъезжают к офису и Энид открывает дверь, выходя из машины, Аддамс повторяет это действие, передавая ключ лакею. Они вместе заходят в здание и Уэнсдей уже собирается скрыться в одном из коридоров, как её перехватывают за запястье, заставляя развернуться. — Я должна поблагодарить тебя, — она не убирает руку, а брюнетка делает шаг вперед. — Ты ничего не должна мне. Ты никому ничего не должна, — отвечает Уэнсдей и собирается отойти, но рука на запястье вновь сжимается, заставляя девушку остаться. — Я хочу поблагодарить тебя. За всё, что ты сказала там. Это было важно для меня. Спасибо. — Не думаю, что я сделала что-то полезное. А сейчас… иди к Торпу и готовьтесь к приходу этой парочки, о которой мы говорили, — Энид опускает ладонь, делая небольшой шаг назад. — А ты? Я думала, что мы будем заниматься ними вместе. — Сейчас у меня несколько встреч, а потом я уеду. Шофёр отвезет тебя домой, — Аддамс отходит, поворачиваясь к ресепшену. — Лорейн Фостер уже пришла? — Да, мисс Аддамс, она уже полчаса ждёт вас в кабинете, — брюнетка кивает и скрывается за главными дверями, ведущими в офис, оставляя Синклер одну идти в том же направлении, свернув раньше к рабочему помещению Ксавье. — Здравствуй, Лорейн. Как дела? — Аддамс заходит в кабинет, занимая своё рабоче место. Пододвигает кресло ближе к столу и складывает руки в замок, положив их на стол. — Здравствуйте, мисс Аддамс. Я не догадывалась, что у вас такая большая компания. И сейчас мне неловко, что я не знала вас раньше. — Для начала просто Уэнсдей. И даже лучше, что ты не знаешь меня. Это в какой-то степени даже проще. Итак, у тебя есть образование? — У меня неоконченное высшее по пиару, но по этой профессии нигде не работала. Я не окончила университет, ведь пришлось отдавать всё время и силы для мамы, — Аддамс кивнула, подняв со стола телефон. Попросила минуту и набрала Бьянку, попросив ту зайти к ней. Спустя пару минут девушка пришла и Уэнсдей представила шатенку своей подруге. — Бьянка, ты пару недель назад жаловалась, что у тебя нет ассистентки, — Барклай кивнула. — Я думаю, теперь есть. Лорейн знакома с этой сферой, поэтому тебе будет проще ввести её в курс дела. Попробуете, не получится, найдём что-то другое. — Это большая честь для меня работать в такой компании. Я не подведу, обещаю, — говорит девушка и улыбается. — Приступать можешь завтра, а сейчас иди в отдел кадров, пусть оформят тебя. Добро пожаловать. Девушка ещё не один раз благодарит брюнетку, пока окончательно не скрывается за массивными дверьми кабинета Уэнсдей. — Не хочешь поговорить? — спрашивает Барклай. — О чём? — Ты сёрьезно? Аддамс, у меня так много тем для разговора, что я даже не знаю с чего начать, — она отодвигает стул и садится. — Начну, пожалуй, с главного: что было между вами в Париже? — Я не хочу об этом говорить, — она отстранённо упирается лопатками в спинку кресла, скрещивая руки на груди. — Хорошо, тогда другой вопрос. Что с вами сейчас? — и теперь Бьянка видит заинтересованный взгляд брюнетки. — Я видела вас в холле. Ты опять игнорируешь её. И это после того, что мы видели в Париже. Почему? Я видела твою улыбку, когда ты смотришь на неё, а сейчас что? Что происходит? Уэнсдей, не закрывайся. Ты привязываешься, но… — Хватит, ладно! — перебивает Аддамс, вставая с кресла. — Энид и сама прекрасно поняла, что привязанность нас погубит. Вчера высказала всё. Она хочет дистанции. Пытается сохранить себя, чтобы потом не было больно. И я уважаю это желание. Более того, я поддерживаю его. Всё, что мы пережили в Париже, маленькая попытка избежать реальности, но вот, мы вернулись. Теперь всё будет как раньше. А теперь, — Уэнсдей тяжело дышала. — Покинь мой кабинет и приступай к работе. Мне нужен отчёт о показе здесь и в Париже. Насколько мы готовы показать общественности эту коллекцию, запустив продажи? Кто стоит за кражей украшений? Почему Эстер так ехидно улыбалась сегодня, говоря мне про проблемы? — эти вопросы Аддамс выкрикивала уже не темнокожей. Она говорила их себе. Встала у стола, опираясь ладонями об его поверхность. Бьянка вышла, давая девушке побыть наедине со своими мыслями. Через некоторое время в дверь постучали и в помещение вошла Дивина. Уэнсдей сидела, разбираясь с накопившимися здесь бумагами. — Привет, Уинни, ты как всегда вся в работе, — и садится, наблюдая за брюнеткой, которая отложила папки, подняв глаза на девушку. — Див, у меня есть к тебе важное дело. — Звучит очень серьёзно. Что-то случилось? — Ты же знаешь про исчезнувшие украшения, — она кивнула, — я знаю, у тебя есть знакомые в разных сферах. Мне нужно, чтобы ты нашла для меня информацию об одном человеке. Я почти уверена, что это он, но, ты меня знаешь, я не могу без доказательств. Да и мелковатая он рыба. Нельзя незаметно украсть пятьдесят украшений. Ему точно помогает кто-то вышестоящий. — Я попробую, конечно, всё выяснить, но что, если это не тот, о ком ты думаешь? — Это он. Просто найди как Аякс Петрополус связан с матерью Синклер. Она точно приложила к этому свою руку. — А она почему? — Я очень люблю наживать себе врагов в виде родителей моих возлюбленных, — она ухмыляется, — хобби у меня такое, — смотрит время на часах. — Зайди пожалуйста к Торпу перед выходом. Попроси Энид прийти ко мне. — Почему ты сама не можешь? — Аддамс прикрывает глаза активно качая головой. — Ты не можешь, потому что вы… поссорились? — кивок от Уэнсдей. — Но почему? Ещё в Париже всё было прекрасно. — Так лучше. Просто не спрашивай, — Уэнсдей шумно выдыхает. Уотсон понимающе кивнула. — Надеюсь, ты сохранила уши, они тебе идут, — и рассмеялась, вставая с места. *** — Ты могла сама позвонить, а не просить Дивину зайти, — Энид зашла без стука, увидев Аддамс, собирающую документы. — Вы обговорили с этой парой их пожелания? — ну да, Уэнсдей же, конечно, позвала поговорить о работе. — Да, — Синклер села за отодвинутый ею стул. Девушка положила перед начальницей красную папку, которую передал Торп. В бумагах словесно расписано всё, что они хотят и маленькие зарисовки Ксавье, которые тот делал по ходу. Уэнсдей рассматривала рисунки камня, рубина, который занимает центральную позицию этой композиции. Колье и пара серёжек с красным драгоценным минералом. Аддамс набрала номер парня, отметив, что лучше было бы использовать неогранённый, но отполированный вид камня, что придаст украшению статности, которая, вероятно, подойдёт её будущей владелице. Энид встаёт с места и разворачивается, направляясь к выходу, но её останавливает чужой голос: — Завтра 40 дней со дня смерти твоего дедушки, — начинает Аддамс, закрывая папку. — Мы могли бы сейчас съездить к нему, ты же говорила, что хотела, — Энид оборачивается. — У тебя же были дела? — Уэнсдей отталкивается руками от стола, приподнимаясь. Берет в руки телефон, закидывая его в карман брюк и подхватывает папку со стола. — Жду тебя в машине, — проговаривает она, проходя мимо рассматривающей каждое её движение Энид. Выходит, оставляя папку на столе Лили, и покидает офис компании, на свежем воздухе ожидая свой автомобиль. *** — Дедушка, родной мой, я пришла, — шепчет Энид, проходя мимо креста, проведя рукой. Здоровается. Склоняется на корточки, касаясь посаженных цветов. Могила убрана и у Синклер возникает много вопросов. Кто же убирает здесь и кто посадил цветы? — Мне так много хочется тебе рассказать, — руками она перебирает землю, разглаживая слой. Уэнсдей стоит на расстоянии, наблюдая за девушкой. — Сегодня я узнала, насколько сильно ты любил меня. Ты знаешь, мне не важны деньги, но то, что ты оставил своё детище мне… Я люблю тебя, дедуль. Прости, что не была рядом. Я не успела прийти к тебе, когда ты просил. — Энид, — на плечо легла чужая ладонь, — ты забыла цветы, — говорит она и протягивает букет чёрных хризантем перевязанных такого же цвета лентой. — Спасибо, — еле слышно говорит Синклер и аккуратно кладёт цветы на могилу. Она поднимается, вновь проводит по кресту рукой. Прощается. — Я буду приходить к тебе. И я очень люблю тебя, родной, — она делает шаг назад и оборачивается, сталкиваясь с глазами Уэнсдей. — Мы уже уходим? — спрашивает строгий, но спокойный голос брюнетки. — Он не любил, когда я плачу. Но если мы останемся ещё хотя бы на минуту, то дедушка увидит мои слёзы. Я этого не хочу, — отвечает Энид, не отрываясь от чужих карих сочувствующих глаз. — Ты придёшь ещё. Это твой долг — навещать дедушку хотя бы сейчас… — Уэнс… — она замолкает на секунду, — …дей. Мы можем узнать, кто ухаживает за могилой? К кому мне нужно обратиться? — Тебе не нужно узнавать это, потому что… — Потому что это сделала ты? — перебивает Энид, и глаза брюнетки расширяются. — Как ты это поняла? — Я видела твой оценивающий взгляд, когда мы пришли сюда. Ты оценивала проделанную работу, точно такой же взгляд я видела, когда ты смотрела на зарисовки Ксавье. — Кажется, не только я меняюсь. Ты тоже узнаешь что-то от меня, — с лёгкой улыбкой произносит брюнетка. — Я благодарна тебе, Уэнс, — карие глаза теплеют, когда Энид не заканчивает её имя, оставляя краткую форму, которая стала ей привычной из уст блондинки. — Я верну тебе всё. — Ты ничего не должна мне… — слова Уэнсдей перебивает звонок её телефона, она смотрит на подпись звонящего и, окидывая блондинку быстрым взглядом, отходит на пару шагов, поднимая трубку. — Слушаю, Див. Ты что-то узнала? — Уэнсдей, — Аддамс за последние годы ни разу не слышала полного имени из уст этой девушки. Кажется, всё серьезно. — Если ты свободна, мы можем встретиться в кафе возле твоего офиса. Нужно поговорить. — Мы с Энид сейчас на кладбище у Адриана, я приеду не раньше, чем через час. Что-то случилось? — Просто приезжай. Я буду ждать тебя там, — Уотсон слышит в трубке «Скоро буду» и отключается. — Энид, твои дела в офисе закончены? — Ксавье должен показать мне как на бумаге выделить тот камень в окружении остальных. То есть, мне нужно в компанию. Что-то случилось? — Хорошо, тогда я подвезу тебя туда. — Что-то произошло? — Ещё не знаю. Дивина позвонила мне. *** Уэнсдей оставляет Синклер у входа в офис, а сама направляется в кафе, где её уже ждёт Дивина. — Рассказывай, — Аддамс садится напротив, подзывая рукой официанта, чтобы заказать кофе. Паренек удаляется и взгляд Уэнсдей сконцентрирован лишь на девушке напротив. — Уинни, тут такое дело… — Уотсон достаёт папку, передавая её в руки брюнетки. — Здесь всё, что мы смогли найти. Кенни провёл это время, не отрываясь от компьютера. Аддамс открывает папку, доставая все листы, и начинает по очереди читать всё, что там имеется. — На счёт Аякса поступают крупные суммы денег, — проговаривает она вслух. — Да. Видишь там два разных счёта. Мы узнали кому принадлежат эти счета, Уинни, и это самое интересное. Аддамс поднимает взгляд на девушку, ожидая услышать, но глаза скользят по строчкам, увидев в конце подписи: — Эстер Синклер и Ричард Бруно… Этого не может быть, они же, наверное, даже не знакомы. Откуда Аякс знает их? Почему вопросов появилось всё больше? Аякс пришел работать ещё до того, как мы познакомились с Энид. Как это связано, я не понимаю. — Ричард и Эстер ненавидят тебя, Уинни, — она выдыхает. — Ричард считает, что ты виновна в смерти его дочери, а Эстер за то, что ты отняла у неё Энид, которая была всегда готова вернуться и сделать для матери всё что угодно, если бы не ты. А теперь и наследство, и дочь выскользнули из её рук. — Аякс в твоей компании по поручению Бруно. Не знаю уж как они познакомились, но Ричард чуть ли не заменил тому родственника. Он оплачивал его учёбу и поддерживал материально — Но зачем это всё? — Аддамс была в полном шоке, переваривая поступающую информацию. — Адриан, Ричард и твой отец — бывшие партнеры по бизнесу. Ты никогда не была знакома с ними раньше? — Я познакомилась с Ричардом только из-за Вилланель. До этого мы не виделись. А Адриана я вообще не знала при жизни. — Дядя Гомес решил выйти из дела, когда у них там что-то случилось и это отразилось на репутации их обоих. Они также перестали вести дела вместе, но перед этим собирались отомстить твоему отцу за предательство. Как раз в этот момент твоя семья перебралась загород. Ты доучивалась в университете в это время. А потом вошла в игру, познакомившись с Вилланель. У Ричарда были большие планы на дочь, но ты их разрушила, увезя её с собой. — Он хотел выдать её замуж, кричал про какого-то Даниэля на ужине, это я помню. Но… почему сейчас. Столько времени прошло. — В игру вошла Энид, — Уэнсдей усмехнулась. — Конечно… и теперь он думает, что раз у меня новая любовь, то её нужно забрать, — Дивина грустно кивает. — Есть ещё одна новость, достань последний лист, — Аддамс перебирает бумаги, раскладывая всё на столе и достаёт последний лист, вчитываясь в содержимое. — Компания, которой мы переправляли украшения, принадлежит Адриану… как мы могли этого не знать? — Да, Уинни, всё оказалось серьёзнее, чем мы могли представить. Украсть твою коллекцию — это было малое, что они могли сделать. Потом Аякс подставил офис, отрубив провода. В Париже ты руководила всем лично, поэтому они не смогли ничего сделать. Тебя старательно стирают в порошок. — Как и говорил Ричард, — она вздохнула собирая документы, — он сказал, что уничтожит и меня, и мою компанию. — Ты же понимаешь, какой будет следующий шаг? — Они расскажут прессе, что у нас украли украшения и от меня откажутся все клиенты. Я закрою компанию, еле как раздам долги и уеду жить в загородный дом. Заберу Беатрис, построю ей загон и мы будем жить простой жизнью человека из деревни, раз в неделю выезжая за покупками. — Во-первых, мы этого не допустим. Мы исправим всё. Поговорим с Элеонорой, она скажет, что не имеет претензий, что наоборот восторженна вашей работой. Вы за две недели заново сделали пятьдесят украшений. Это невероятно. А, во-вторых, почему в твоём плане не было Энид? — Она уйдёт, как и все, — Аддамс отводит взгляд в сторону, — её ждёт учеба, управление холдингом деда и карьера, о которой она мечтает. — Но… ты же любишь её, да? Разве ты отпустишь её, после того, что она сделала для тебя? — Я никогда не останавливаю того, кто хочет уйти. Это её право, Див. — Вы поссорились, но ты так и не говоришь причину. — Итак, что мы имеем, — она переводит тему. — Во-первых, Эстер ненавидит меня так же сильно, как и Ричард, что делает их союзниками, ведь Адриан мёртв. Интересно, он тоже был в теме мести мне или предпочёл бы только моего отца? А может он и умер, потому что не захотел препятствовать счастью своей внучки. Во-вторых, с Аяксом нужно что-то делать. Сегодня его уволю, а завтра, когда решат опубликовать те новости про меня, подам на него заявление. Его посадят за махинации. В-третьих, мы точно знаем, что украшения у Ричарда или Эстер. — Как их вернуть? — Боюсь, что уже никак. Я не могу просто закидать компанию исками за несоблюдение безопасности. Я не буду ничего делать. — Ты?! Не будешь? — Уотсон удивлялась. — Компания будет принадлежать Энид. Все проблемы просто лягут на её плечи. — Как от них избавиться? Это же явно не последняя пакость в твою сторону. Аддамс молчит, рассматривая документы в своих руках. Тишину прерывает мелодия звонка на телефоне Дивины. — Энид звонит мне, — она показывает экран, Уэнсдей переводит взгляд на смартфон. — Почему она не звонит тебе? — в ответ Аддамс пожимает плечами. — Привет. Дивина, Уэнсдей же с тобой? — Да, мы в кафе возле офиса. Что-то случилось? — Пришла посылка на её имя. Та самая упаковка, которую мы делали при отправке украшений в Париж, — Уотсон поднимает глаза на брюнетку и та кивает, не понимая, что происходит. — Мы сейчас придём. Не трогайте ничего на всякий случай, — и отключает телефон, — Уинни, что-то странное. В офис доставили посылку, Энид думает, что там коллекция. — Игра начинается? — Видимо, да. Завтра ты будешь во всех новостях.