***
Приехав на место встречи, Уэнсдей и Энид встретились с остальными ребятами, когда все прошли на каток. Первый десяток минут компания лениво перебиралась по ледяному покрытию, разрезая его тонкими лезвиями коньков. После перерыва и стаканчика кофе, процесс пошёл куда приятнее. Вернулись и шутки, и неловкие ситуации, потому что людей на катке было уже достаточно, а Йоко каталась плохо, что забавляло буквально каждого из смотрящих. — Вот как ты столько выпила вчера и вообще не чувствуешь похмелья? — недовольно проговорила Дивина. — Вам нужно научиться пить, идиоты. Каждый раз одно и то же. — Уэнсдей усмехнулась, остановившись у борта рядом с Энид. Повернулась в её сторону, а увидев, что та выглядит как-то неважно, поинтересовалась: — Энид, что с тобой? Может посидишь или… воды? — Нет, я… — Синклер сразу же попыталась сделать вид, что она в порядке, не привлекая внимания, но брюнетка её раскусила, пусть говорить об этом и не собиралась. — Всё нормально, Уэнс, я нормально, — тараторила Энид, в то время как Аддамс, смотря на неё с явным скептицизмом, склонила голову в бок. Энид хотела оттолкнуться рукой от борта, чтобы продемонстрировать, что она в порядке и может кататься дальше, но её правая нога не дала девушке этого сделать и Синклер упала бы, если бы не крепкая хватка вовремя сообразившей Аддамс. — Энид? — держа блондинку в паре десятков сантиметрах от падения, Уэнсдей смотрела точно в глаза чуть не упавшей девушке. — Так, пошли посмотрим, что там с твоей ногой, — Аддамс подняла девушку на руки, несмотря даже на её возгласы и слова о том, что она просто неудачно поставила ногу на лёд. Они вышли к скамейкам, где Уэнсдей уже посадила девушку на одну из них. Сама присела рядом на одно колено, аккуратно расшнуровывая, а после и снимая обувь с правой ноги. Аддамс прислонила её ступней к своему бедру и подняла взгляд. Энид следила за её действиями молча, зная, что если начнёт что-то говорить, то это абсолютно ничем не поможет, а лишь разозлит брюнетку, которая, вообще-то, просто переживает и хочет помочь. Уэнсдей массажирующими движениями пальцев прощупывала ногу в разных местах, пытаясь найти болящую точку. — Ай! — резко вскрикнула Энид, пытаясь интуитивно выбраться, но брюнетка удержала её ногу на месте, при этом ослабив нажатие на место чуть ниже косточки на лодыжке. — Ты где-то ударялась сегодня? — поинтересовалась Аддамс, не отпуская ногу, сидя всё в том же положении. Увидев отрицательный кивок, Уэнсдей ждала какого-то объяснения, пока не подумала сама. — Что-то не так с коньками? — Нет, Уэнс, — выдохнула Энид. — Я же говорю, всё нормально. В детстве я упала с лестницы и теперь, когда долго напрягаю ногу, в том месте болит, но вечером уже всё пройдёт. — Почему ты не сказала? Мы бы вообще не пошли сюда. Да и… в свой день рождения ты же каталась и всё было хорошо, — Аддамс смотрела точно в глаза напротив, даже не думая оторваться ни на секунду. — Недолго можно. Да и я думала, что это уже прошло. Давно не тревожило, — ответила она честно, и Уэнсдей кивнула, медленно опустила чужую ногу, а сама приподнялась, уходя к месту, где выдавали коньки. И уже спустя минуту девушка пришла с их обувью, передавая Энид её пару ботинок. Уэнсдей присела и начала расшнуровывать свои коньки, лениво говоря: — Ты же не думаешь, что я позволю тебе выйти на лёд, когда у тебя болит нога? — Аддамс повернулась, оторвавшись от своих коньков, смотря сверху вниз на девушку, и улыбнулась, увидев удивлённый взгляд. После этого рядом оказались и все ребята, сошедшие с ледяной поверхности катка. Уэнсдей, уже переобувшись и встав со скамейки, кратко объяснила им ситуацию, сказав, что Энид не сможет продолжить, и все остальные так же дружно пошли за своей обувью, попросив их подождать. Аддамс предложила ребятам оставаться, но те наотрез отказались, сказав, что раз пришли вместе, то и покинут это место они тоже вместе. Брюнетка знала своих друзей, она знала, что так и будет. Йоко быстро переобулась, тут же оказавшись рядом с подругой. Энид отмахнулась, сказав, что она не инвалид, и, размяв ногу, пошла на выход вместе со всеми. Уэнсдей поравнялась с девушкой, взяв её ладонь в свою, сплетая в замок, а на быстрый взгляд голубых глаз лишь еле заметно улыбнулась, сжимая ладонь крепче. Дальнейшими действиями ребят было посещение ресторанчика неподалёку, где все дружно забили животы до отказа. Простое местечко в светлых тонах. Деревянные крепкие столы бежевого цвета и чёрные кожаные стулья сочетались в стиле модерн. Веселая компания шумела в пустом заведении, сидя за столиком у окна, и никто не был против. Уэнсдей наблюдала за присутствующими. Как бы она не хотела этого признавать, но она будет скучать по ним. За идиотскими шутками Торпа и реакцией его уже супруги, за подколами Дивины и перепалками с ней же, за вот такими атмосферными днями. Аддамс начала думать о том, что теперь рядом есть Энид. И то есть, это может подождать. Они не расстаются навсегда, напротив — это будет приятное время, чтобы все успели друг по другу соскучиться. Брюнетка задумалась и о будущей жизни с Энид в Риме. Будет ли им там сложно или всё станет ещё лучше? Она подумала о том, как будет встречать её с занятий и водить по интересным местам, но недолго, ведь им придется вернуться домой — Энид нужно учиться. А она просто будет рядом, чтобы помогать и оберегать, насколько это вообще в её силах. Аддамс, не заметив как ушла в свои рассуждения, так же не заметила и глупой еле заметной улыбки, выступившей на её лице. Зато Энид заметила, положив ладонь на бедро, заставив ту обернуться и вынырнуть из своих рассуждений. — О чём думаешь? — шепчет она, склонившись над плечом девушки. Уэнсдей повернула голову, будучи ближе к уху Энид, и ответила: — Торп несмешно шутит. И тут же получила по плечу кулаком от отодвинувшейся от неё девушки. — Не хочешь рассказывать, так и скажи, — театрально расстроилась Энид, сложив руки у груди, стараясь скрыть свою улыбку, когда ладонь Уэнсдей юркнула под стол, найдя её бедро и пошла дальше, остановившись на внутренней части, просто поглаживая её фалангами пальцев. Она посмотрела на блондинку и улыбнулась, после чего уже и Синклер закончила свой спектакль, положив голову на плечо девушки, а своими руками накрыла чужую у неё между ног, вырисовывая узоры на тыльной стороне ладони, обводя каждую царапину от стекла на костяшках. — …Уэнсдей, а ты как думаешь? — окликнула брюнетку Бьянка, сидящая напротив. — А? — Аддамс осмотрелась, понимая, что совсем не слушала никого вокруг. — Ты вообще хоть о чём-то думаешь, когда Энид находится в зоне твоей видимости? — Дивина усмехнулась, и все вокруг заулыбались, а Синклер неловко отодвинулась от чужого плеча, но рук с чужой ладони не убрала. — Ты как думаешь? — Уэнсдей посмотрела на Уотсон и задержалась на их с Йоко переплетённых ладонях. — Наверное, — продолжила она, — тебе виднее. — Ну да, это же я два месяца вру своим друзьям, — не остановилась Дивина, и Аддамс вперила в неё взгляд своих тёмных глаз. Брюнетка замолчала, не став ничего отвечать, и молчание повисло над всем столом. Аддамс поджала губы, прежде чем продолжить. — Див. — Что? — Приходи завтра в компанию. Я хочу, чтобы вы с Торпом занялись проектом, который он начал. Если ты согласишься, я буду спокойна, зная, что над этим работают два лучших ювелира и моих друга. — Уинни… — Уотсон быстро облизнула свои пересохшие губы. — Мы не лучшие, да и у меня нет опыта, я сколько уже не работала по диплому. — Талант не пропьешь, — влез Ксавье. — Соглашайся. Я буду рад работать с тобой вновь и не в стенах универа, — он улыбнулся. Дивина посмотрела сначала на парня, а потом и на Аддамс, которая ждала ответа. И медленно кивнула. — Завтра утром я жду тебя, — добавила Уэнсдей, увидев положительный кивок, и еле заметно улыбнулась. Проведя ещё какое-то время в компании друзей в ресторане, Энид успела наслушаться про Аддамс новых историй от Дивины, затем от Ксавье, а после от них троих с Бьянкой. Синклер не понимала, как с такой сложной и местами таинственной персоной могло произойти столько всего веселого и несколько неловкого, хотя, конечно, она была уверена, что не будь рядом с Аддамс её приятелей, ничего такого бы и не случилось никогда. Все тактично избегали воспоминаний только с одним человеком, упоминание которого могло испортить всё одним разом. И каждый это понимал. Никто не готов обсуждать это. Не сейчас. Тема Вилланель всё ещё закрыта, и неизвестно — откроется ли когда-нибудь вовсе. Может и не нужно оно было: ворошить старое и очень болезненное прошлое, раны от которого вот-вот стянулись, образовывая лишь рубцы. Шрамы, которые останутся частью напоминаний. Выйдя из заведения, ребята поплелись на площадь, потому что Бьянка сказала, что хочет совместное фото у городской ёлки. И никто не был против, а Дивина так и вовсе первой откликнулась, заставляя ребят согласится. Вот оно, совместное фото, которое они попросили снять какого-то прохожего. На нём Уэнсдей уверенно обнимает блондинистую фигуру в розовой шапке, которая в момент съемки поправляла шарф, удачно только взглянув в камеру. Рядом Йоко и Дивина, подошедшие в последний момент, неаккуратно став, чем пошатнули рядом стоящих. Бьянка и Ксавье, по другую сторону от Уэнсдей, держатся за руки, стоя как та парочка пенсионного возраста, отчего все смеются, рассматривая получившийся снимок. — Я сделаю всем по копии, — говорит Бьянка, ведь фото снято на её смартфон. — Будет вам ещё один подарок от меня. — Да уж, такую фотку я поставлю в рамку и буду каждый раз хохотать с утра, — смеется Дивина и все подхватывают её веселье. Фото получилось глуповатым, снятым на скорую руку, но милым, атмосферным и родным. Уотсон пусть и сказала так, на самом деле будет беречь этот снимок, поставив на самое видное место. Так же, как и каждый из тех, кто запечатлён самой фотографии. Разойдясь почти к вечеру, девушки направились в особняк. Приняв душ и переодевшись, они легли в кровать. Энид впервые за день взяла телефон в руки, а Уэнсдей — книгу по ювелирному делу с одной из своих полок. — Теперь мы как та сорокалетняя парочка, — вдруг сказала Энид, отстранившись от чужого плеча. Девушка легла на него почти сразу, отодвинув руку брюнетки, освобождая себе место. Уэнсдей на это лишь улыбнулась, после этого стараясь аккуратно перелистывать страницы, не тревожа лежащую на ней девушку. А после смены страницы, клала ладонь на грудную клетку блондинки, обнимая. Сверху тут же ложилась свободная от телефона рука Энид. — Меня всё устраивает, если ты рядом, — хмыкнула Аддамс, не отрываясь глазами от книги. — Что читаешь? — Энид откинула свой телефон на подушку, поворачиваясь к брюнетке. — Книги своей библиотеки, чтобы потом знать, что лучше взять с собой для тебя, — всё так же не отрываясь, Уэнсдей ответила на вопрос, перевернув страницу после окончания фразы. — Уэ-энс, — протянула блондинка. — Не стоит столько всего. Я справлюсь, и в университете хорошие же преподаватели. Мне неловко, — девушка поджала губы, прижимаясь ближе в объятия, заставляя брюнетку обнять её спину. Уэнсдей положила книгу на прикроватную тумбочку корешком вверх и повернулась головой к Синклер. — Энид, я не сомневаюсь, что ты сама со всем справишься. Как и в том, что ты со своими знаниями и талантом будешь одной из преуспевающих студенток. Я лишь просто хочу помочь тебе с литературой, которая пригодится тебе в будущем. Да и мне не помешает всё это перечитать, — Аддамс улыбнулась, сгребая блондинку в объятия. — Спасибо, — прошептала Энид, обнимая девушку в ответ. Уэнсдей потянулась назад, выключив свой ночник, и вернулась, прижимая девушку к себе. — Как хорошо, что ты есть. Как хорошо, что появилась в моей жизни однажды, — шепотом проговорила Синклер и прикрыла глаза. Брюнетка поцеловала девушку в макушку, после чего положила свою щёку, опираясь о голову младшей. Веки закрылись сами собой, утягивая Аддамс в мир сновидений, который в последнее время был ей близок и приятен, в отличии от недавних кошмаров.***
На следующий день Уэнсдей встретилась с пришедшей в офис Дивиной. Они подписали все бумаги, что означало лишь пополнение её штата квалифицированным и достойным сотрудником. После чего девушки поговорили немного на кухне в офисе за чашкой кофе. Обсудили некоторые моменты работы, а после продолжили говорить на личные темы. Им давно этого не хватало, а сейчас Уэнсдей уедет и у них не останется этого вовсе. После к ним присоединилась и Бьянка, забирая кофе после выдачи его аппаратом. Они обговорили многое. Дивина успела даже расстроиться тем фактом, что Аддамс скоро их покинет на целый год, но бывшая Барклай, смеясь, говорила, что Уэнсдей от них всех так просто не избавиться. Да и брюнетка была согласна с этим утверждением. Она и не хотела избавляться. Это вынужденная мера, чтобы сохранить её отношения, чтобы быть рядом с той, которую Аддамс по-настоящему полюбила. Без вопросов и сомнений. Просто полюбила. Окончательно и бесповоротно. И, кажется… это навсегда. В шутку разогнав всех по рабочим местам, Уэнсдей и сама направилась в кабинет, проведя там целый день аж до самой ночи. После чего собралась и покинула здание последней, ведь остальные работники разошлись, как и полагается ещё в шесть, то есть четыре часа назад. Она приехала, найдя Энид уже спящей в их спальной. Уэнсдей аккуратно вошла, приняла душ и вернулась в комнату. Села перед кроватью на корточки, рассматривая спящее личико своей девушки. Блондинка тихо посапывала и вздрагивала носом, вероятно, ей что-то не нравилось в её сновидении. Аддамс совсем медленно и осторожно коснулась подушечками пальцев прядей, спавших на лицо, и убрала их, чтобы не мешали. Энид зашевелилась во сне, но не проснулась, лишь перевернувшись и посильнее уткнувшись в свою подушку, положив при этом руку на соседнюю, обнимая. Уэнсдей позабавил этот момент, и она улыбнулась, приподнимаясь, чтобы обойти кровать и лечь, что и сделала незамедлительно. Аккуратно приподняла чужую руку со своей подушки, занимая часть кровати, и положила на свою талию, а сама провела по щеке тыльной стороной ладони и прикрыла глаза, оставив руку где-то между ними. Она услышала, как Энид прошептала её имя во сне, приоткрыла глаза и улыбнулась, осознав, что брюнетка присутствует не только в её реальной жизни, но имеет возможность не отпускать её и во сне. *** На утро Энид просыпается только тогда, когда слышит шум у шкафа от Аддамс, которая собиралась на работу. Она наблюдает за ней до самого последнего момента, пока та не скрывает свою прекрасную спину под тканью рубашки. — Не планируй ничего на сегодняшний вечер и завтрашний день, — хриплым ото сна голосом говорит Энид, и брюнетка оборачивается, подняв воротник своей белой рубашки и накинув галстук, подходит ближе и, подтянув штанину, садится на корточки перед кроватью. Синклер тянется за поцелуем, потянув девушку за галстук, который свободно висел на её шее. Мягкие губы накрывают уста всё ещё сонной девушки, которая так и не выпустила галстук из рук. Недолго, но чувственно их уста соприкасаются. Не заметив сколько прошло времени, Уэнсдей всё же нехотя отстраняется от чужих губ. — Я тебя разбудила, — шепчет брюнетка, садясь на кровать, рядом с бедром Синклер. — Нет, — тут же ответила Энид, а после продолжила: — Ну так что, договорились? — Эни… — выдыхает Уэнсдей и приподнимается с кровати, став вначале спиной, но тут же повернувшись обратно. Она стоит и молча думает, взвешивая все за и против, пока видит Синклер, которая медленно откидывает одеяло в сторону и, чуть вздрогнув, поднимается с кровати, поправляя её же чёрную футболку на своём теле. — Да, договорились. — Энид еле заметно улыбается, подходя ближе. — Во сколько мне забрать тебя и куда мы поедем? — Я приеду к тебе в офис сама, — блондинка стала вплотную, затягивая строгий чёрный галстук на её шее, а после оставила на ней свой поцелуй — знает, что это самая слабая зона Уэнсдей. Отстраняется, игриво смотря на резкий выдох со стороны старшей девушки. — И это сюрприз, поэтому, как ты уже поняла, — Энид улыбается, — я ничего тебе не скажу, — руки ложатся на плечи. — Ты играешь со мной, — старается быть хладнокровной, но тяжёлое дыхание и нервное сглатывание выдают её напряжение с потрохами, пока руки блондинки опускаются на грудную клетку, блуждая ладонями по ключицам, спрятанным за белой хлопковой тканью, в то время как уста вновь припадают к шее. С новым энтузиазмом она покрывает кожу своими беглыми касаниями, а после сосредотачивается на одном месте, намереваясь оставить там самый серьезный свой след. Хотя какой след на теле брюнетки может быть серьезнее того, который Энид оставила в её сердце? Сколько эмоций внесла эта девушка в чёрно-белый мир ювелира, сосредоточенного только на своей работе? Сколько событий заставила пережить, сколько воспоминаний оставила, а сколько же ещё может быть впереди? — Энид, — останавливает она девушку, заставляя посмотреть на себя. — Я не смогу остановиться, если ты продолжишь, — Уэнсдей смотрит в глаза: они при этом приглушённом темными шторами освещении кажутся такими голубыми-голубыми, что Аддамс понимает, что не может отвести взгляда. Так было, кажется, всегда, когда брюнетка сталкивалась с этими океанами в глазах младшей девушки. «Так не останавливайся» — подумала про себя блондинка, но вместо слов лишь положила чужие руки на свою талию и придвинулась ближе к уху Аддамс. — Запомни свои ощущения и чувства, Уэнс. И думай об этом до самого вечера, — шепчет она на ушко Уэнсдей, обжигая ушную раковину своим глубоким и томным дыханием, заставляя Аддамс вздрогнуть и покрыться мурашками. — Ты не сможешь выбросить их из головы, не так ли? — оттягивает зубами мочку уха и после целует, отчего Аддамс шумно выдыхает сквозь сомкнутые челюсти. — Что с тобой с самого утра? — Уэнсдей сжимает руками футболку на талии, пододвигая девушку к себе ещё ближе, чем это ранее казалось возможным. — Просто хотела показать, что соскучилась, — хмыкнула она, собираясь отстраниться, чего ей сделать не позволила крепкая хватка брюнетки. — Сохрани свою тоску, так же, как и я ощущения твоих губ, — шепчет так же на ухо. — Что бы это ни был за сюрприз, после него мы со… — Уэнсдей хотела бы сказать ещё что-то, но Энид прикрывает её рот ладонью. Аддамс отстраняется, смотря на неловкое лицо своей девушки. Она покраснела от смущения, заставляя Аддамс улыбнуться, когда ладонь с её лица пропала, найдя своё место на шее. — Хорошего тебе рабочего дня, Уэнс, — Синклер в последний раз поправляет воротник рубашки, скрывая за ним часть чёрной ткани галстука. Аддамс целует девушку в лоб, после чего отстраняется, опуская руки. Накидывает пиджак и пальто, а после, подойдя к выходу, останавливается, держа ладонь над дверной металлической ручкой. — Я люблю тебя, — говорит она вполоборота, тепло улыбаясь, и видит, как чужие уголки губ также трогаются в искренней улыбке. — И я тебя, Уэнс. Аддамс в приподнятом настроении покидает комнату, а после и особняк, выезжая с территории, чтобы приехать в офис и провести там целый день, гадая и предвкушая, что же такого хочет блондинка и куда сегодня они поедут. Это первый сюрприз, который Энид готовит для неё, да это вообще первый сюрприз, который готовят для брюнетки за последние несколько лет. Она взволнована, ей интересно. Уэнсдей действительно будет думать об этом весь день в перерыве между работой. В то время пока Уэнсдей думает над сюрпризом, стараясь всё-таки хоть как-то сосредоточиться на рабочих моментах, Энид принимает душ, собирается и покидает особняк, предварительно позвонив Отто и договорившись о встрече. Синклер настроена решительно и по пути в компанию, где и запланировала встречу, она звонит своему адвокату, чтобы тот успел составить нужный документ к её приезду. Мужчина средних лет переспрашивает, когда слышит просьбу своей работодательницы, но та непоколебимо повторяет свои слова ещё раз. Адвокат говорит, что всё успеет, и Энид отключает вызов, с выдохом откинувшись на спинку заднего сидения, на котором сидела. Она прикрывает глаза, в голове прокручивая свои мысли. Она уверена, что так будет лучше. И Энид надеется не ошибиться на этот раз. Водитель оповещает её о приезде, паркуя автомобиль, и только тогда Синклер вновь открывает глаза, смотря на мир. Снежинки всё так же кружили в небе, что радовало. Энид любила снег, любила гулять по снегу и лепить снеговика, играть в снежки и лежать на белом покрывале, вырисовывая ангелочка нехитрыми движениями ног и рук. Ей нравилась зима: белая, снежная и вселяющая надежду. Ведь белый цвет такой и есть? Он радует глаз, он является символом чего-то чистого и доброго. Символом нового начала. Энид входит в компанию, направляясь сначала наверх к адвокату за бумагой, а после вниз в кафетерий, где её уже ждал брат, который тут же встал, завидев девушку. Отто приветствует сестру, а затем без слов идёт ей за чашкой чая, которую незамедлительно выставляет перед блондинкой, которая кивком и тихим словом благодарит парня. — Отто… — начинает она, сделав глоток. — Я пришла, чтобы сказать и сделать кое-что очень важное. — Лишаешь меня доверенности? Не прошло и двух недель, — парень шутливо усмехнулся. — Нет, повышаю в полномочиях, — резко отвечает она. А после пальцами подталкивает к брату белый лист с напечатанными строчками, идеально выбитыми принтером. — Заверено адвокатом, так что можешь не сомневаться. — Энид? — парень ошарашенно поднимает взгляд, сталкиваясь со спокойным морем в глазах блондинки. — Ты собралась переписать компанию на моё имя? Но зачем? — Потому что ты заслуживаешь этого больше, чем я. Больше, чем кто-либо другой. У тебя есть все шансы вывести эту компанию на новые высоты, покорить больше. Я не смогу уделять много времени и внимания тому, в чём не смыслю. А тебе я доверяю, — она говорила медленно и спокойно, стараясь вложить весь смысл своих слов в голову парня. — Я знаю, что ты сможешь. И уверена, что дедушка бы гордился тобой, увидь он тебя сейчас со мной. На глазах парня выступили слёзы, которые тот тут же смахнул рукавом пиджака. Мужчины не плачут. Чушь. Плачут все, кто может и умеет чувствовать. Все, кому не безразличен этот мир и всё, что его окружает. И Отто тоже. Он не ожидал такого, не был готов, не был уверен, что сестра может доверять ему настолько. Он несказанно рад этому и знает, что сделает всё, приложит максимум усилий, чтобы сестра знала, что сделала свой выбор не зря. Она не зря надеялась, не зря поверила в него. Отто оправдает возможность и оказанную честь. — Энид, я сделаю всё, чтобы оправдать твои ожидания. — Я знаю, — девушка мягко улыбается, но после серьёзнее продолжает: — Отто, я бы только хотела попросить тебя… — Энид замолчала. — Я знаю, что Уэнс ухаживает за могилой дедушки. Нам нужно поговорить с людьми, которые это делают и заменить человеком, с которым договоришься ты. — Что-то не так между вами с Уэнсдей? — парень насторожился. — Нет-нет, — поспешила заверить его сестра. — Просто я считаю, что будет лучше, если мы возьмем это в свои руки, как его родственники. — Я всё сделаю, Энид, можешь даже не переживать об этом. И кстати, особняк дедушки пустует, а поэтому если вдруг тебе нужно будет место где остаться, он будет готов — персонал в скором времени наведёт там порядки. — Не думаю, что это мне пригодится, но спасибо. — А знаешь что, — начал Отто. — Поехали навестим его, ты же тоже давно не была на могиле? Я думаю… он будет рад увидеть нас обоих. И-и… мне нужно сказать ему пару слов, — Энид несильно улыбнулась, отставив уже пустую чашку на стол, и кивнула, соглашаясь с предложением брата. Они вместе соберутся и поедут на кладбище к дедушке, где уже Отто будет сидеть и о чём-то долго говорить, в то время как Энид будет стоять где-то позади, рассматривая, как брат поспешно стирает слёзы со своих щёк. Она потом только заметит, что её собственные щёки покраснели не только от холода, но и от обжигающих солёных капель, свободно падающих на её куртку, скатываясь по щекам до подбородка перед этим. *** Подвезя брата до дома, Энид вместе с водителем направилась к офису Аддамс. Блондинка, к слову, умеет водить и сама, но необъяснимый страх присутствовал в ней до сих пор. Будто она чувствовала, что не её это дело, доверяя каждый раз вождение кому-то другому. Подъехав, она вышла из машины, а мужчина остался сидеть в чёрном автомобиле, ожидая дальнейших указаний, которые на самом деле знал — они обговорили всё с Энид по пути. Войдя в здание, Синклер поздоровалась с персоналом, и даже с Лорейн, которая всё ещё продолжала работать ассистенткой Бьянки, которую Энид тоже увидела, сидящую своём кабинете. Блондинка прошла дальше и остановилась только когда увидела Уэнсдей и не известную ей ранее девушку рядом. Они стояли у входа в кабинет брюнетки, двери были распахнуты — видимо, девушки совсем недавно вышли, так и оставшись у дверей за разговором. Уэнсдей натянуто улыбалась, а сама глазами то и дело сверлила циферблат своих наручных часов и тех, что висели на одной из стен общего рабочего помещения, где в это время продолжала кипеть работа. Энид, увидев нервозность брюнетки и отмахнув после этого все глупые мысли от увиденной картины, направилась в их сторону, попутно здороваясь со своими ранее коллегами. Синклер на самом деле расстроена, что не могла уже некоторое время приходить сюда в качестве работника, но она надеется, что, после окончания учёбы, сможет вернуться, имея диплом об образовании, а не только устную договорённость с владелицей компании. — Привет, — Энид улыбнулась, подойдя ближе и взяв Аддамс за руку, сплетая пальцы. Она смерила стоящую перед ней оценивающим взглядом девушку-ровесницу брюнетки, а после повернулась к Уэнсдей, оставив на щеке своей девушки быстрый поцелуй. Энид отстраняется, смотря на ранее холодные и до безумия тёмные глаза, которые сейчас казались ярче. Они блестели, стоило Синклер только появиться в поле её зрения. — Прости, что отвлекла и даже не сказала, когда приеду. Уэнсдей, после кивка, который показывал, что всё нормально, повернулась к девушке, с которой ранее вела беседу. — Джудит, это Энид — моя возлюбленная, я говорила тебе о ней, — Энид мысленно (и не только) улыбается, когда слышит, что Аддамс о ней уже оказывается упоминала, а сама брюнетка возвращает свой взгляд на неё. — Энид, а это Джудит Бриско — известный модельер. У нас год назад был совместный показ, и Джудит пришла, чтобы пригласить нас на годовщину празднования успешной работы, — брюнетка оборачивается на модельера, — который пройдёт в… — хмурит брови, пытаясь видимо вспомнить. — В следующую среду, то есть через неделю. Я как раз собиралась об этом сказать, когда Энид подошла, — Джудит дружелюбно протянула руку. — Рада познакомиться с тобой лично. Мы виделись на других показах Уэнсдей, но поговорить лично не находилось момента. Ты тоже ювелир, да? — Да. Мне тоже приятно, — Энид пожала руку. — Ювелиром я полноценно стану через год, а сейчас я так… недоучка, — Энид горько усмехнулась. — Она наговаривает на себя, Джудит. Увидь ты её эскизы, предпочла бы работать с ней, а не со мной, — Уэнсдей крепче сжала чужую ладонь, подбадривающе улыбаясь. — Мы обязательно придём, — переводит взгляд на девушку напротив. — Это была кропотливая и долгая работа, и мне не верится, что с момента того показа прошёл целый год. — Год будет через неделю, — Бриско улыбается. — И кто кто, а ты я точно знаю, что помнила об этом. С твоим-то отношением к работе. — Это сейчас был флирт или только Энид так показалось? — Что ж, до встречи. Я буду ждать вас… обеих. Закончив разговор, Джудит покидает здание, а Уэнсдей, не отпуская руки, заводит блондинку в свой кабинет. А когда дверь со щелчком закрывается, Аддамс прижимает к ней девушку, развернув их. Блондинка ахнула, соприкасаясь спиной с твёрдой поверхностью. А Уэнсдей, долго не думая, впивается в губы несколько напористым поцелуем, и Энид стоит многих усилий, чтобы отпрянуть от чужих уст. — Уэнс. Уэнс, стой, — Синклер останавливает девушку, положив свои руки на плечи, а брюнетка удивлённо смотрит, подняв свою выразительную бровь кверху. — Что? Что это значит, Энид? — Это значит, что нам нужно ехать. — Куда? — Сюрприз, — Синклер хмыкает, когда Уэнсдей отстраняется, шумно выдыхая. — Но надеюсь, что тебе понравится. — Будь уверена, — совсем нехотя Аддамс отходит, но интерес и азарт берут своё, и вот она уже открывает дверь отошедшей в сторону Энид. Снимает с вешалки своё пальто с шарфом и накидывает их по пути, покидая кабинет. Прощается с сотрудниками, которые уже тоже собирались расходиться по своим домам. На выходе девушки сталкиваются с Бьянкой. — Снова здравствуй, Энид, — они улыбаются друг другу, и Синклер также здоровается. А после бывшая Барклай переводит взгляд на давнюю подругу. — Уэнсдей, завтра утром нам нужно встретиться, чтобы обсудить некоторые моменты, которые нужно будет продолжать, пока ты будешь в отъезде. — Завтра меня не будет, Бьянка, — Уэнсдей говорила серьезно, но посмотрев на Синклер, голос так же поддавался влиянию. Это было сродни какого-то сильнодействующего препарата, действуя на брюнетку, как валерьянка на дворовых котов. Её взгляд успокаивал и расслаблял. — Завтра я буду занята, — добавляет она, и Энид улыбается — её радуют эти слова, ей приятно услышать, что Аддамс готова не прийти на работу из-за неё, но она не собирается становиться причиной каких-то проблем. — Вы можете встретиться вечером. Мы вернёмся к этому времени, — Энид кивает и улыбается, не выпуская из рук чужую ладонь. — И всё же… — Аддамс раздумывает. — Встретимся послезавтра или в любой другой день. До отъезда ещё больше недели. Кстати, Джудит позвала тебя на празднование годовщины? — Да, она пригласила нас с Ксавье, — Бьянка улыбнулась, наверное вспомнив про своего мужа. Непривычный был статус, но темнокожую, кажется, всё устраивало. Поговорив ещё о чём-то некоторое время, девушки, распрощавшись, выходят из здания, направляясь к машине Синклер. Уэнсдей, как всегда, галантно открывает блондинке дверь, а после обходит, садясь рядом. Умостившись удобно на заднем сидении, Энид говорит водителю, что они могут ехать. Автомобиль рассекает улицы уже ночного города, который всё так же припорашивает снегом. Он всё падает и падает, но недовольных нет. По крайней мере, Энид не знала бы тех, кто равнодушен к этим хаотично рассыпающимся снежинкам, которые таят на ладонях и везде, куда только могут попасть. — Уэнс, — разрезает Синклер тишину своим голосом спустя какое-то время. — М-м? — Аддамс поворачивает голову на сидящую рядом блондинку, вновь сталкиваясь с её глазами. Уэнсдей повезло, что они едут где-то в глуши, и она не может сейчас видеть цвет радужки, да и вообще чётко рассмотреть лицо своей возлюбленной, которое, на самом деле, могла бы нарисовать даже закрытыми глазами. — Через полторы недели мы полетим в Италию, где проведём целый год. Как это будет? — Будет, Энид. Всё будет отлично. Верь в это, — она берёт чужую ладонь в руки, положив на своё бедро. — Ты выучишься, а потом в какой-то момент весь мир увидит коллекции невероятных украшений, созданные твоими талантливыми руками, сообразительностью и находчивостью. — А ты? — спрашивает она тише. — А что я? Я буду…***
Оставшиеся дни и выходные пролетели очень быстро для везде пытающейся успеть Энид. Она побывала у отца и брата, с которыми провела целый вечер воскресенья, в то время как Аддамс работала в кабинете особняка, перебирая тонну бумаг. Она была бы и рада поехать с блондинкой, но ей нужно всё успеть, а потому она настояла, что Энид всё же должна поехать сама. Не без мелкой ссоры, которая закончилась тёплыми объятиями и поцелуем, Синклер согласилась, всё же поехав. В понедельник Энид ушла даже раньше Уэнсдей, которая в этот момент только завтракала. Синклер сказала, что ей нужно многое купить перед отъездом и зайти в пару мест, после чмокнула девушку на прощание и покинула особняк, направляясь туда, куда знала, по всей видимости, только она сама. Уэнсдей усмехнулась, провожая взглядом окрылённую фигуру блондинки. Приятное тепло не давало о себе забыть, а когда Энид исчезала из поля её зрения, оно стягивало, словно в узел, который ныл и ждал. Ждал увидеть эту солнечную девушку вновь. Уэнсдей так же направилась в компанию, где собиралась провести совещание со всеми работниками, распределяя обязанности. Бьянка и Ксавье тоже были там, внося свои предложения и поправки, корректируя рабочий план Аддамс на этот год. Если всё пойдет хорошо, то никто даже и не заметит, что Уэнсдей нет в городе и у руля она лишь на расстоянии. Брюнетка улыбнулась, заканчивая совещание, и, поблагодарив всех, прошла в свой кабинет, решая продолжить некоторую работу там. Спустя время она устало потёрла переносицу и покосилась на часы, стоящие перед ней, а после её взгляд остановился на статуэтке Эйфелевой башни, которую они купили около её оригинальной версии в ларьке Парижа. Уэнсдей улыбнулась, подушечками пальцев проведя по материалу, из которого была сделана фигурка. Она отодвинулась от стола, облокотившись спиной о кресло, и набрала номер на своём мобильнике, который после поднесла к уху, вслушиваясь в тянущиеся гудки, сменяемые друг друга. Аддамс насторожилась, приподнимаясь и начиная расхаживать по кабинету, вновь и вновь набирая блондинку, но в ответ были лишь гудки. В голове пронеслась сотня мыслей, но Уэнсдей постаралась отодвинуть их все, выбирая какие-то позитивные. Брюнетка выдохнула, не зная что и делать. Энид никогда так не исчезала, стараясь находиться рядом с телефоном. Особенно после того случая с похищением, который навсегда застрянет в голове Аддамс. Наверное, именно поэтому она сейчас так переживает, а её сердце норовит выпрыгнуть из груди. Блондинка легко может сейчас просто бродить по торговому центру или сидеть у Йоко в кофейне за чашкой своего любимого чая. Йоко! Точно! Энид, как вдруг вспомнилось Аддамс, недавно упоминала, что собирается навестить подруг. Может быть просто не слышит, разговаривая с ними? Уэнсдей очень хотелось в это верить и поэтому она, даже не набрав номера Йоко или Дивины, накинула пальто и покинула кабинет, выходя в общее помещение, где кроме Лили, так же собирающейся домой, уже никого не было. Она пожелала ей приятного вечера, и быстро покинула здание, садясь в свой чёрный автомобиль тут же покидая парковку. Спустя не так много времени, как это заняло бы у водителя, соблюдающего все правила дорожного движения, Уэнсдей подъехала к подъезду, в котором жила Танака и её подруга. Аддамс всё ещё забавлял тот факт, что благодаря их неловкой встрече с Энид, её собственная подруга — Дивина, нашла любимого человека. Удивительные бывают совпадения судеб, в которые иногда очень хотелось верить. Поднявшись на нужный этаж, Уэнсдей, выравнивая дыхание, постучала в дверь, которую, менее чем через минуту, открыла ей именно виновница переживаний Аддамс. — Уэнс? — Энид, какого чёрта? — в Аддамс бушевала злость наполовину с радостью от того, что блондинку она всё-таки нашла. Синклер отошла в сторону, когда брюнетка зашла в квартиру и сразу же обернулась. — Энид, — нервно выдохнула она. — На твоём телефоне сейчас двадцать семь пропущенных и это только потому, что я чуть не выбросила телефон из окна, слушая эти идиотские гудки и слова о том, что ты не можешь подойти к телефону, — Уэнсдей смотрела, чуть ли не готовая испепелить ничего не понимающую блондинку, пока её подруги наблюдали за этой сценой, сидя в гостинной с чашками чая или кофе. — Я и так, мать вашу, догадалась, что ты не можешь подойти к телефону, если даже спустя двадцать звонков этого не произошло. — Уэнс, я… — Энид не знала, что сказать. Она же не виновата, что её телефон остался в кармане куртки, а разговоры так завлекли её, что блондинка и забыла даже проверить его. Синклер поняла, почему Уэнсдей так себя ведёт. Ей стало неловко от того, что она заставила Аддамс так переживать, а потому и чувствовала за собой даже укол вины, называемый совестью. — Я не хотела заставлять тебя нервничать, Уэнс. Прости… Уэнсдей выдохнула, подошла ближе и просто сгребла эту невозможную временами девушку в объятия. Холодное пальто соприкасалось с тёплым свитером, а по коже Энид пробежала мелкая дрожь, но это было не важно. Сейчас важным было только показать брюнетке, что всё хорошо. — Эни… — прошептала она, чувствуя, как её спину сверлит две пары глаз. Да и всё равно ей на данный момент было. Ладони сжимали ткань свитера, а нос вдыхал аромат с шеи, в которую уткнулся. Уэнсдей лишь изредка выдыхала, просто чтобы была возможность сделать новый вдох вместе с запахом своей девушки. — Прости, — так же прошептала Энид, не отстраняясь и так же крепко обнимая. Энид и Йоко немного поговорили, пока Дивина задавала какие-то вопросы Уэнсдей. А после этого они покинули квартиру подруг, проведя оставшийся вечер только вдвоём. Энид, лёжа на кровати с брюнеткой, крепко обнимала её, пока та продолжала шептать какие-то фразы на иностранном языке, значения которых Синклер увы не понимала. Она не заметила, как тело ослабло, а веки медленно закрылись, отправляя Энид в другую часть своего сознания. А ведь она не успела показать все свои покупки брюнетке. Ну и ладно. Она всё равно рано или поздно увидит всё это или здесь, или уже непосредственно в Риме. Там было много всего: и канцелярия, и книги, и некоторая одежда. Энид хотелось взять отсюда побольше всего, чтобы у неё было как можно больше напоминаний о здешних местах и людях. *** День вторника не отличался особыми происшествиями. Аддамс так же, как и обычно в последние дни, уехала в компанию с утра пораньше, даже не позавтракав. А потому Энид, проснувшись, переоделась и направилась в компанию, узнав от мисс Фриман, что брюнетка так и не позавтракала. Синклер намеревалась накормить свою девушку, перед этим немного поругав за такое отношение к собственному здоровью, но на самом деле она лишь хотела увидеть её. Давно блондинка не наблюдала за сосредоточенной над работой Аддамс, поэтому решение поехать туда как-то принялось само собой. Энид заскочила в местное кафе, где взяла еду с собой, и с сюрпризом вошла в кабинет работающей брюнетки, вокруг которой бумаги будто и не намеревались заканчиваться. Множество эскизов хаотично лежали на поверхности чёрного стола, а Уэнсдей что-то вносила в свой ноутбук. Такое большое количество работы было ещё и обусловлено тем, что Аддамс долго не было после ранения и всех предшествующих событий. А потому и дел было намного больше, чем должно быть. Но Уэнсдей ни на что не жаловалась и не винила, а лишь терпеливо, как ей положено, выполняла свои обязательства, как владелица компании. Увидев блондинку, она улыбнулась и приподнялась с кресла, оставив работу на полпути. Дела подождут, а Энид — нет. Девушки позавтракали, после выпили по чашке горячего напитка по своему вкусу и Синклер ушла, сказав, что наведается к Йоко в кофейню. А Уэнсдей, проведя фигуру взглядом, лишь выдохнула, вновь принимаясь за дело. Но спустя час, может быть два, брюнетка выдохнула, закрыв крышку ноутбука, и устало потёрла глаза, поднимая телефон. Она набрала номер Энид и ей тут же ответил спокойный голос. — Уэнс? Что-то случилось? Мы виделись буквально пару часов назад. Уэнсдей не знала, почему позвонила. Она просто интуитивно набрала номер блондинки, чтобы услышать её голос, но вот что говорить самой… девушка не подумала. — Я… — начала она. — Где ты? — Вот только приехала от Йоко домой. Собираюсь готовить ужин, — Энид на том конце провода улыбалась, что передалось и брюнетке, вставшей с кресла и накидывающей пальто, чтобы выйти на террасу. — Вот как, — усмехнулась она. — И что же ждёт нас на ужин? — Сюрприз? — неуверенно ответила блондинка, шурша пакетами — видимо раскладывала покупки. — Мисс Фриман хотела с тобой поговорить, кстати. Так что было бы здорово, если бы ты действительно успела к ужину. Мне кажется, это что-то важное. — Я знаю, о чём она захочет поговорить. Но я успею, будь уверена, — Уэнсдей обернулась, увидев около двери Бьянку, ждущую её. — Энид, пришла Бьянка и мне нужно идти. Увидимся, ладно? — она попрощалась с Энид и покинула террасу, направляясь к девушке, чтобы вновь нырнуть в рабочий процесс, который теперь казался ей бесконечно долгим. *** Придя домой, Уэнсдей оставила пальто и направилась в кабинет, чтобы оставить некоторые папки, которые прихватила с собой. Там её и застала мисс Фриман. — Мисс Аддамс, — начала она, пока брюнетка ожидала продолжения. — Раз вы уезжаете, и это надолго. Я бы хотела… — Я приняла решение, мисс Фриман, — с еле заметной улыбкой начала Уэнсдей. — Знаю, что у вас есть родственники в деревне. Вы давно там не были, поэтому вам стоит их навестить, а после этого, — она достала из кармана связку дубликатов ключей и вложила её в руки Джесси. — Я хочу, чтобы вы вернулись и следили за особняком, как за своим собственным. Охрана остаётся, всё остаётся как прежде. Вы сможете жить здесь столько, сколько это нужно, а когда мы приедем, всё вновь вернется на свои места. Нейтану предстоит сложное дело, потому что Беатрис только его воспринимает, как конюха, — Аддамс улыбнулась, а Джесси стёрла быстро выступившие солёные капли со своих глаз. Она поблагодарила брюнетку и оставила её одну, покинув кабинет. Аддамс выдохнула, понимая, что всё так и должно было быть. Эта женщина чуть ли не стала ей второй матерью, будучи рядом несмотря ни на что.***
Вечер среды наступил так быстро, что Энид и не успела понять, как уже стояла и красовалась новым платьем перед зеркалом и перед брюнеткой, застёгивающей пуговицы своей рубашки. Чёрная ткань прилегала к стройному телу, не скрывая изяществ молодой девушки. Уэнсдей смотрела и всё ещё не могла поверить в то, что теперь эта блондинка рядом с ней не просто как человек с договора, а действительно с ней. Любит и ценит. Аддамс думала об этом всю дорогу, сидя за рулём своего автомобиля. Она постукивала пальцами по рулю на светофорах и уверенно вела машину в потоке других транспортных средств. Уэнсдей лишь изредка посматривала на сидящую рядом блондинку, которая беспрестанно теребила застёжку своей сумки пальцами. На одном из светофоров, Аддамс положила руку на чужие ладони, заставляя Энид оторваться от своего занятия и посмотреть на неё. — Почему ты так нервничаешь? Это не первое мероприятие, которое мы посещаем вместе. — Я не знаю, — честно сказала и выдохнула блондинка. — Эта Джудит совсем не внушает мне доверия. Мне почему-то страшно, но я не могу объяснить, правда. — Я верю, Энид, — Уэнсдей посмотрела на светофор, а затем на лицо Синклер, и придвинулась, одной рукой держась за руль, оставляя на щеке поцелуй. Попыталась успокоить и надеется, что у неё это получилось. — Мы в любой момент уйдём, тебе стоит только сказать, — прошептала она на ухо и отстранилась, ведь цвет светофора вот-вот должен был измениться. Рука не покинула чужих ладоней до самого приезда, и Энид была благодарна. В очередной раз. Войдя в шумное помещение, Уэнсдей осмотрелась, взглядом найдя Ксавье и Бьянку, стоящими около одного из столиков, проследила глазами ещё несколько знакомых лиц. Здесь были даже те, с кем Аддамс мечтала однажды работать, но откинула эти мысли, понимая, что сейчас это невозможно. Энид сжала чужую ладонь, когда на горизонте появилась Джудит, сверкая рядом своей ослепляющей улыбкой и таким же блестящим платьем, подходя к девушкам. — Привет, Уэнсдей. Как вы? Всё в порядке? — она вела себя непринуждённо, держа в руках бокал с игристым вином. — Скоро я скажу речь, попрошу и тебя выйти, — Аддамс медленно кивнула, соглашаясь. — Хорошо, Джудит. Поздравляю, — Аддамс улыбнулась, хоть и несколько кривовато. — И я тебя, моя дорогая. Поздравляю нас всех, — Бриско упорхнула куда-то дальше, но она обязательно ещё придёт. А девушки подошли к знакомой парочке, обмениваясь приветствиями. За разговорами и оценкой всего происходящего, Уэнсдей не заметила, как прошло приличное количество времени. Энид чувствовала себя комфортно, находясь рядом со знакомыми ей людьми. Они разговаривали с Бьянкой о каких-то ничего не значащих вещах. Но Синклер насторожилась и несколько съежилась, когда вновь увидела рядом с ними модельера, видимо с новым бокалом шампанского. Джудит со звоном ударила по бокалу каждого и все с улыбками поздравляли их с Уэнсдей. Бриско будто и кидала какие-то многозначащие взгляды, но брюнетка их не замечала, незаметно держа в руках чужую ладонь. Синклер злится, хотя казалось бы и не на что, но эта девушка явно выводит её из себя всеми этими лестными словами и взглядами. С ней никогда такого не было, хотя, Уэнсдей была права, они посетили не одно мероприятие вместе и разговаривали с множеством разных людей, которые тоже говорили Аддамс приятные вещи. Энид не выдержала, на ухо попросив девушку пройти с ней в место потише. Времени до произнесения речи оставалось немного, но Аддамс, попросив разрешения, крепче взяла блондинку за руку, выводя из главного зала. Они стали где-то в холле за одной из колонн. — Что-то случилось? Ты в порядке? — оставшись одни, Уэнсдей тут же начала задавать вопросы. — Уэнс, что было между тобой и Джудит? Аддамс нахмурила брови, не совсем понимая, что этим хочет сказать блондинка. Ей стоило тридцати секунд, чтобы губы расплылись в улыбке. — Ничего, — хмыкает она свободно. — Мы даже на «ты» перешли непосредственно перед показом и то, это было с моей инициативы. Мы ровесники, а потому это казалось мне абсурдным. Почему ты задаешь такие вопросы, Энид? — Да потому что она явно флиртует с тобой, — возмутилась Энид, будто Аддамс не знала ответа на свой вопрос. — А ты будто и не против. Да она бы раздела тебя глазами, будь это в её силах, Уэнс. Как ты можешь быть такой слепой?! — Может, это потому что я кроме тебя и не вижу ничего? — улыбаясь, хмыкает Уэнсдей, подходя ближе. Вытягивает руки и обнимает, положив ладони на спину, скрытую приятной тканью. — Моя ревнивая глупышка, — шепчет Аддамс на ухо. — Уэ-энс, — Синклер собирается вырваться, чтобы, возможно, сказать ещё что-то, возмутиться и попытаться доказать, что эта Джудит явно положила на неё глаз, но брюнетка перебивает её. — Ну и пусть, — продолжает Уэнсдей. — Даже если ты и права, тебя не должно это как-то задевать или расстраивать. Ты же знаешь, что я… — Конечно, — тут же перебивает блондинка. — Я уверена в тебе, но просто меня злит, что она так смотрит на тебя, — фыркает Энид, утыкаясь в плечо, ладонями обнимая девушку за плечи. Руки Аддамс тянутся выше, оставаясь поглаживать лопатки. Она ещё шепчет что-то, пока Синклер прижимается ближе. Уэнсдей отстраняется первой, смотря в чужие глаза, ища там ответы на собственные вопросы, которые так и не прозвучали. Аддамс взглядом указывает на дверь и, увидев кивок от Энид, девушки вновь входят в зал, где уже совсем скоро начнётся финальная часть этого праздника, после которой девушки наконец смогут поехать домой. Зайдя в помещение и подойдя к столику, около которого стояли друзья и Джудит, Энид показательно сплетает пальцы их рук, прижимаясь ближе. Аддамс на эти действия лишь ухмыляется, после склоняется над ухом блондинки со словами: «Ревнивая девчонка», а затем незаметно проводит губами по мочке уха, вызывая в теле младшей девушки мелкую дрожь, сравнимую с малым током. Аддамс, отстранившись, демонстрирует Энид свою ухмылку, почувствовав дрожь чужого тела. Джудит выходит на сцену, где говорит много слов со своей явно подготовленной речи. Она осыпает лестными словами Аддамс и её компанию, на что получает лишь кивок с тенью улыбки, но больше уголки её губ растягиваются, когда Энид сильнее сжимает её ладонь, кладя себе на талию в сплетённом замке. Уэнсдей обнимает девушку крепче, слушая речь своей ранее партнерши. После выходит и сама. Выражает свою благодарность и признательность за то, что её пригласили, и не сводит глаз с одной лишь пары голубых. Мероприятие, лично для девушек, закончилось сразу после последних слов Джудит. Распрощавшись, они покинули здание, уехав по ночному городу. Улицы осыпаны снегом, на столбах иногда встречаются флажки, а магазины всё ещё по-новогоднему украшены. Приехав домой и приняв совместный душ, на котором настояла Энид, девушки уснули в объятиях друг друга, хотя и среди ночи Уэнсдей просыпалась, чтобы поправить одеяло отвернувшейся от неё блондинки. Поцеловав девушку в плечо, она вновь прикрыла глаза, надеясь увидеть приятные сны. Четверг. До отъезда остался один день. Уэнсдей просыпает с утра раньше обычного, и лениво принимает душ, переодеваясь в привычный ей деловой стиль. Энид ещё спала непробудным сном, но это не помешало Аддамс перед выходом сесть у её головы на корточки, наблюдая за милым спящим личиком. Уэнсдей улыбнулась, оставила на щеке прощальный поцелуй и тихо покинула комнату, чтобы не разбудить блондинку. Спускается вниз, где замечает мисс Фриман с чемоданом. — Уже покидаете нас, — улыбается Уэнсдей, перебирая ногами по лестнице. — Я собиралась остаться, но соседка позвонила, сказав, что моей матери плохо. Вот я и собралась. Но я вернусь, как только смогу. Уэнсдей подошла ближе, встав перед завязывающей шарф женщиной. — Вы можете вернуться, когда захотите, или не вернуться вообще, если примите такое решение. Мисс Фриман, я многим вам обязана. Если вдруг что-то серьезное, то вы сразу же со мной свяжитесь, договорились? — Спасибо, мисс Аддамс, — женщина опустила голову. — Нейтан останется ухаживать за лошадьми, я с ним поговорила. Он собирался поехать со мной, но вы знаете, у Беатрис сейчас такой момент, нельзя, чтобы она осталась вообще с неизвестными людьми. — Благодарю. Это было важно для меня. Уэнсдей вышла на улицу, вдыхая морозный воздух и смотря как напоследок ей машет Джесси, покидая территорию. Брюнетка слабо улыбается, кивая в ответ. А затем, посмотрев на свои наручные часы, принимает решение провести ещё немного времени с Беатрис, пройдя в конюшню. — Привет, родная, — она здоровается с лошадью, подходя ближе. Берет в руки щётку и начинает расчёсывать загривок животного, попутно что-то рассказывая и извиняясь, что не смогла приходить раньше. А лошадь, будто понимая всё, просто прижимается головой к телу брюнетки. Аддамс вытирает неожиданно появившуюся слезу со своих глаз, на что животное стучит копытами о пол. — Нет, я не плачу, тебе показалось, — начинает оправдываться она. — Нейтан о тебе позаботится, пока меня не будет. Но я буду приезжать и навещать тебя. Завтра утром, перед отъездом, прогуляемся, — Уэнсдей отстраняется, видя морду своей лошади, и не может сдержать улыбки, рукавом стирая оставшиеся солёные капли. Беатрис головой упирается в тело, и Аддамс обнимает её в ответ. — И я тебя люблю, — шепчет она, поглаживая волосы животного. Выходит из конюшни, стирая со своего пальто пыль и мелкие ветки, которые нацепляла внутри. Её глаза несколько расширяются, когда она видит родительский автомобиль, заезжающий на парковку. Уэнсдей подходит к машине, из которой тут же вылезает вся её семья. Отец, мать и брат приехали, чтобы навестить своих девочек. — Мама? — Аддамс-младшая поправляет рукав своего пальто, становясь напротив семьи. — Вы не говорили, что приедете. — Будто ты собиралась от нас избавиться не попрощавшись, дорогая, — Мортиша улыбнулась, подходя к дочери и обнимая её. Уэнсдей, не сразу, но отвечает. Потом так же здоровается и с отцом, и с младшим братом. — Дома только Энид, мисс Фриман уехала и вернется, когда закончит свои дела. Ещё Нейтан где-то на территории, — она осмотрелась, хотя знала, что парня не увидит. — А мне нужно идти, хочу сегодня всё закончить, прошу меня простить, — Уэнсдей немного виновато опускает глаза, понимая, что не сможет даже провести время с семьей. — Ничего страшного. Мы заехали поздороваться, сейчас поедем в больницу для осмотра. Доктор попросил меня приехать, — начал Гомес. — А уже вечером предлагаю поужинать все вместе и заодно отметить ваш отъезд. — Я похозяйничаю у тебя на кухне, Уэнсдей, — втиснулась в разговор Мортиша. Девушка кивнула, чуть улыбаясь, и они разошлись по машинам, направляясь каждый по своим делам. Брюнетке было приятно, что родители заехали, а провести с ними ужин было отличной идеей. Энид понравится. По пути на работу, Уэнсдей думала лишь о том, что собирается сегодня сделать всё, закончить все дела, которых как раз осталось немного. И завтрашний день посвятить подготовке вместе с родителями и Энид. Возможно, и друзья захотят присоединиться, чтобы сделать что-то вместе. За всеми этими мыслями, Аддамс не заметила, как уже подъехала к офису компании. Передав ключ лакею, девушка прошла внутрь, чтобы провести крайний в её жизни день в стенах этого здания.***
Энид проснулась спустя пару часов после того как Уэнсдей покинула особняк. Она лениво потянулась на кровати, расставив руки, задевая подушку, на которой, как она была абсолютно уверена, никого не было. Просыпаться одной стало какой-то новой привычкой, но Синклер знала, что Уэнсдей делает это всё для неё, а потому и выбора у неё особо-то и не было. Блондинка встала и, после выполнения всей рутины, покинула особняк, зная, что Аддамс сейчас работает. Решив пока не отвлекать её, Энид поехала к Йоко в кофейню, проведя там время за разговорами и вкусным завтраком в приятном месте. — Ну вот и всё, — грустно проговорила Танака. — Уже завтра ты уедешь. — Вы тоже уедете через неделю, — блондинка улыбнулась. — Пришли мне хоть фото с Барселоны. — Да, но… мы вернемся куда раньше, чем вы, — она замолчала, чтобы не заплакать. — Э-э-эн, — протянула она, — я буду скучать. — Жду вас в Риме, как только у вас выдастся свободное время. Дивина сейчас тоже будет вся в делах: новый проект и всё такое. — Ага, государственный контроль, — Танака прыснула от смеха. — Твоя ненаглядная достанет их даже из-под земли, так что никакой Рим ей ни по чём, — Энид кивнула, широко улыбаясь. — Йо, — спустя время разговоров начала Энид. — А что если я совершаю ошибку? Не буду ли я жалеть, что Уэнс будет рядом? — Это что за мысли такие? — Танака насторожилась, поставив чашку с кофе на стол. — Просто не уверена, что это правильно. Да, Уэнсдей любит меня и поэтому делает всё это, но разве это не эгоистично с моей стороны? — Выкинь идиотские мысли из своей головы, малышка. Аддамс сделает всё для тебя, но это не значит, что ты эгоистка. Она знает, что делает, поэтому просто не мешай ей и доверься. — В какой это момент ты проявила к ней симпатию? — Энид усмехнулась, толкая подругу в плечо. — В тот момент, когда она готова была отдать и сделать всё, чтобы найти тебя, Эн. Вот тогда, — спокойно ответила Йоко, после чего сделала глоток из своей чашки. Дальше разговор пошёл в какое-то другое русло, более приятное и веселое. Девушки всё-таки обсудили план поездки в Рим, который, как они надеются, должен будет состояться в скором времени. После этого подруги попрощались, но Йоко всё равно сказала, что приедет в аэропорт завтра. Энид улыбнулась и кивнула, зная, что по-другому и быть не могло. Выйдя из кофейни, блондинка направилась в компанию Уэнсдей. Просто чтобы увидеть её. Через какое-то время Синклер оказалась у входа в здание ровным шагом, отбивая каблуками ботинок по плитке. Она поздоровалась со всеми знакомыми, направляясь в кабинет владелицы, но у самого входа её перехватил Ксавье. — Привет, Энид, — он неловко улыбнулся, отпуская локоть девушки. — При-ивет, — Синклер немного насторожилась, смотря в сторону кабинета. — Уэнс занята? — Очень, — Ксавье выдохнул. — Есть одни люди, — начал он, потирая затылок, думая, как лучше объяснить, потому что и сам-то толком ничего не знал. — Уэнсдей ждала совместной работы с ними всю свою деятельность в качестве ювелира. Наш показ в Париже помог ей обратить на нас внимание, а потом, ты помнишь «Sophistiquée»? Работа над этой коллекцией сделала своё дело. И вот они здесь. Вот только… — Только что? — улыбка с лица девушки пропала, понимая, что это может значить. — Они будут работать только с ней. И Аддамс сама не сможет отдать кому-то эту работу. Я не знаю, что она выберет, Энид, — он поджал губы, — прости. Тут парня кто-то отвлёк, говоря, что должен что-то показать, и Ксавье ушёл вместе с работником, оставляя Энид один на один с входом в кабинет. Синклер, понимая, что имел в виду Торп, говоря про выбор, делает неуверенные шаги по направлению к тому помещению, в котором сейчас Аддамс решает их судьбы. Энид смотрит через щель приоткрытой двери, видя мужчину в явно очень дорогом костюме. На лице Уэнсдей весьма искренняя не широкая улыбка. Они говорят о чём-то, и Аддамс кивает, пожимая в ответ руку этого мужчины. Синклер чуть ли не отскакивает от двери, увидев, что мужчина собирается выходить. Она быстрым шагом вышла из здания, направляясь туда, куда просто повели ноги. Снег сыпал в лицо, но ей было плевать. Ветер развеял по ветру блондинистые волосы, когда девушка стянула с себя шапку. Она держалась рукой за шарф, отодвигая его в сторону, чтобы освободить шею. Ей было душно. Удушливо. Настолько больно до покалывания в груди. Синклер выдохнула, думая над принятием лишь одного решения. И будет ли оно верным? Покажется ли оно правильным для них обеих — этого блондинка не знала. Но она поймала такси, называя адрес дома своей подруги. Энид знала, что Йоко уже должна была вернуться. Она приезжает к ней, поднимается на последний этаж из пяти существующих и стучит в дверь. Ей нужно с кем-то поговорить, иначе она сойдёт с ума.***
Уэнсдей работала весь день, до того момента пока на её телефон не поступил звонок неизвестного. Аддамс подняла трубку, услышав мужской голос. Она узнала его, это те самые люди, ради работы с которыми девушка пахала последнее время. Брюнетка выдохнула, понимая, что это значит. Но и она уже приняла своё решение. Даже работа её мечты не стоит того, чтобы отказаться от блондинки. Мужчина попросил о встрече, даже когда Уэнсдей ясно дала понять, что их работа, увы, невозможна. Аддамс всё же согласилась и ждала мужчину в своём офисе. Спустя час он пришёл. — Здравствуйте, мистер Робертсон, — девушка протянула руку в знак приветствия, а после предложила занять один из стульев. — Как я и говорила вам по телефону, завтра я покидаю страну и вернусь не раньше, чем через год, а поэтому, к моему огромному сожалению, наше сотрудничество попросту невозможно. — Что ж, мисс Аддамс. Я думал, что если мы встретимся с глазу на глаз, то у меня будут шансы вас переубедить, но я вижу, что вы настроены крайне серьезно, — мужчина немного грустно улыбнулся, когда Аддамс уверено кивнула, внутри даже не жалея, что сейчас отказывается. — Но, — продолжил он. — Мы можем вернуться к этому разговору через год, когда вы вернетесь. Поверьте, мы можем подождать сколько нужно, потому что уже долго наблюдали за вами. И работать с вашей компанией такая же честь для нас. — Не думаю, что могу возразить, — Уэнсдей приподнимается, искренне, но не широко улыбаясь. — Предлагаю тогда временно заморозить наш разговор, чтобы вернуться к нему чуть позже. Я буду рада работать с вами, — мужчина протянул руку, которую Аддамс тут же пожала в ответ. — Счастливого Вам пути и прошу прощение за беспокойство. Видимо, у вас действительно важная причина нам отказать. — Очень важная, мистер Робертсон, — Уэнсдей выдыхает, всё так же улыбаясь, и смотрит как мужчина покидает её кабинет. Она с шумом падает на кресло поджимая губы, которые после этого расплываются в улыбке. Уэнсдей верит, что всё сделала правильно. Ради любви. Придвинувшись к столу и собрав все мысли воедино, Аддамс продолжила работать, ей всё ещё нужно всё успеть.***
— Йоко, я не могу, — Энид плакала, опираясь на плечо подруги. — Я не могу заставить её отказаться от мечты. Здесь её карьера, её друзья, её жизнь… И она, даже если и говорит, что это всё не так важно и легко решаемо, всё равно внутри жалеет об этом, я уверена, — Синклер всхлипнула в который раз, прерывая свой монолог. — Сегодня Уэнсдей может отказаться от того, чего по-настоящему хотела. То, ради чего работала огромное количество времени и во что вложила немалый труд. Она откажется, возможно, даже не скажет мне об этом, но как я буду себя чувствовать? Как я смогу обнимать её в Риме, зная, что похоронила её мечту здесь? — Малышка, — выдыхает Йоко, прижимая девушку к себе. — Аддамс не будет тебя винить, ты же знаешь это. Она сама примет нужное решение и я уверена, что сделает она это, потому что любит тебя. — Пусть не любит! — выкрикнула Энид, после чего пуще прежнего заплакала. — Она не будет винить меня, но будет жалеть об упущенной возможности, зная, почему всё это произошло. — Э-эн… — Мне… мне нужно уехать, — принимает решение почти спонтанно, будто и не думала об этом весь путь, как только вышла из злосчастного здания. — Просто уехать и оставить её в покое. Ради неё же. Так будет лучше. Она и так чуть не потеряла слишком много, связавшись со мной. На этом для нас обеих достаточно. И на этом Энид поставила точку. Только, хотела ли она этой жирной точки, или всё-таки предпочла бы дописать ещё две, или возможно дорисовать линию, оставив всё это запятой? Синклер не знала, не была уверена больше ни в чём, кроме как в том, что она любит Уэнсдей, и как упорно доказывала, сделает всё для счастья этой невыносимой брюнетки. «Не нужно будет» — всплыл голос Аддамс, а после и её собственный. — Всё-таки нужно, родная. Всё-таки так будет лучше для тебя, — пробубнила она себе под нос, рассматривая ковёр, лежащий под её ногами. — Что? — Энид обернулась на голос подруги. — У тебя есть лист и ручка. Мне нужно написать кое-что Уэнсдей. Она обязательно позвонит тебе, а ты передашь ей. Написав письмо и сложив его в конверт, девушка оставила его на барной стойке. Она уже собиралась уходить и, накинув куртку, ладонь неуверенно опустилась на ручку входной двери, а девушку будто прошибло током. Слова Йоко застряли в спине. — Это будет самая большая ошибка, которую ты могла бы допустить, Энид, — отрезвляющий тон подруги заставляет блондинку остановиться. Она замерла. Синклер несколько минут стояла абсолютно неподвижно. Девушка прикрыла глаза, а за закрытыми веками тут же начали всплывать образы. Сцены их совместной, но весьма нелегкой жизни с брюнеткой. Первая поездка на лошади, тон голоса Уэнсдей, её движения, её глаза. Касания рук брюнетки на её теле. Их совместные ночи в обнимку. Первая поездка в загородный дом, где Аддамс, не смотря на всю свою ситуацию, не оставила Энид, помогла. Она сделала всё, чтобы Синклер смогла пережить всё произошедшее. Поездка в Париж, наполненная миллионами воспоминаний с теплом затрепетали внутри. Ночь в Нью-Йорке, после которой она глупо сбежала, не поняв, не выслушав, даже не попытавшись разобраться. Она просто сбежала. И сейчас понимает, что не может поступить так же. Уэнсдей каждую минуту, находясь с ней рядом, была честна. Даже если это было больно и не приятно, даже когда от этого трепетало всё внутри. Но честность — это то, что она заслуживает. И единственное, как сейчас может повести себя Энид — оставаться честной в ответ и до конца. Энид открыла глаза, ощутив на губах невольную улыбку. Она осознала. Поняла, что не может уехать, даже не поговорив. Это будет подлостью и неоправданной глупостью… — Йо, разорви письмо, — прошептала Синклер. — Я должна поговорить с ней сама. И Йоко улыбнулась. Она тихо выдохнула, смотря в спину своей подруги. Синклер с уверенностью опустила ручку и покинула чужую квартиру, пока Танака смотрела ей вслед. Йоко знала, чем закончится этот разговор, а поэтому улыбнулась, подошла к барной стойке, с которой подхватила свёрнутый в несколько сложений лист, и с уверенностью его разорвала, выкинув всё в мусорное ведро.***
Уэнсдей выдохнула, закрывая крышку ноутбука, который заберёт с собой. Она отодвинулась от стола, облокотившись о спинку кресла. Отчего-то улыбнулась, а затем нахмурилась, вспомнив об одном очень важном деле, которое обязана сделать до прихода Энид домой. Девушка встала, забрав ноутбук и папки с документами, подошла к двери, осмотрела быстрым взглядом кабинет и вышла, захлопывая за собой дверь. Попрощалась с коллективом, говоря, что до понедельника все свободны, зашла к Бьянке, немного поговорив. Они договорились, что семья Торпов приедет завтра в аэропорт. И Уэнсдей не была против. Она вышла из здания, и на душе казалось особенно тепло. Будто весь груз исчез с её плеч, но вот только она не знала, что Энид сейчас едет к Йоко, чтобы принять решение, которое заставит их изменить свои планы и жизни в корни. Уэнсдей доехала до особняка, увидев на кухне Мортишу, которая дочь так и не заметила, усердно стараясь над блюдами к ужину. Аддамс улыбнулась, смотря на спину матери и свисающие по её спине завязочки от фартука. Прошла в свой кабинет, оставив там вещи, а потом поднялась наверх. Ей оставалось несколько ступеней, чтобы наконец перед ней предстал коридор, ведущий в несколько комнат, и Уэнсдей остановилась. Медленными шагами подходя ближе и ближе. Становясь спиной к их с Энид спальне, Уэнсдей глубоко выдохнула прикрыв глаза. В кармане брюк нащупала связку ключей, достав их. И встала напротив двери опустившись, чтобы открыть её. Уэнсдей толкнула входную дверь и её взору предстала не тронутая никем с давних времён комната. Она прошлась по ней взглядом, остановившись на портрете Вилланель. Зелёные, почти что изумрудные глаза смотрели в самую душу, и Уэнсдей прикрыла веки, собираясь с мыслями, которые потревожил вошедший Нейтан. — Мисс Аддамс? Мне говорили, что вы меня звали? — и это было правдой. Уэнсдей, по приезде, попросила водителя позвать Нейтана, как только тот найдется на территории. — Да, — она прошла, поднимая один из коробков под кроватью, начиная что-то собирать. На дне оказался шарф, несколько платьев и какие-то ещё вещи умершей девушки. Последним Уэнсдей аккуратно уложила ту самую расчёску, которая была одной из важнейших вещей того времени. Нейтан смотрел на девушку удивлёнными и несколько боящимися глазами, ожидая каких-то слов. — Нейтан, позови ещё кого-то, — она подняла коробку в руки и перевела взгляд на парня. — Соберите здесь всё и приведите комнату в порядок. Вещи отдайте нуждающимся, а книги в библиотеки. Отныне эта комната не будет заперта. Нейтан улыбнулся, понимая, что это значит. Уэнсдей почти выходила из комнаты, как в спину ей прилетела фраза парня. — Энид будет рада увидеть это, — Аддамс вполоборота посмотрела на паренька и кивнула, а после этого быстро спустилась, покинув особняк. Мортиша увидела лишь как её дочь покинула дом, не успев выловить ту для разговора. Она поднялась наверх, услышав какой-то шум, и удивилась, увидев, что дверь в комнату Вилланель открыта, а внутри слышны шорохи. — Что здесь происходит? — Мисс Аддамс приняла решение и велела мне освободить комнату, — парень искренне улыбался, поправляя свои кучерявые каштановые волосы. — Уэнсдей что сделала? — Мортиша сначала не поняла, в страхе гнева собственной дочери осматривая комнату, но после и у неё самой губы растянулись в улыбке. Конечно, что ещё она могла сделать, кроме как это. Теперь Мортиша была полностью спокойна и рада: её Уэнсдей приняла прошлое, Энид излечила её, напомнив о забытых чувствах, но «с новыми специями».***
Уэнсдей подошла к обрыву, стоя с коробкой в руках. Девушка поставила её у края, а сама присела на какой-то булыжник. На её лице радостная улыбка, а внутри тепло. И не важно, что вокруг сугробы, не важно, что на улице мороз. Брюнетке было тепло. Всё отныне не будет как прежде. Аддамс открыла коробку, достав оттуда ночную рубашку Вилланель. Она свернула её в бесформенную тряпку и поднесла к носу, вдыхая аромат шатенки. Она всё так же улыбалась, кладя вещь обратно. А после в руках оказалась расчёска. Уэнсдей бережно и нежно держала её в своих ладонях, сжимая и поглаживая материал. Девушка прикрыла глаза и выдохнула. Положила её обратно в коробку и приподнялась, становясь напротив обрыва. — Вилланель, — выдохнула брюнетка. — Я пришла. Ты знаешь, я уже давно изливаю душу только тебе. Но меня уже очень долгое время не было, — она останавливается на секунды, — прости меня за это. Если честно, я не знала, что сказать тебе. С течением времени грянули перемены, — Уэнсдей облизала свои пересохшие губы. — С тех пор, как появилась Энид… многие вещи изменились… Опустившись к коробке, Аддамс достаёт какое-то платьице. Она держит его в руках, а после лёгким движением руки бросает в сторону обрыва. Она улыбается одними лишь губами, про себя думая, что об этом подумает блондинка. Вряд ли Энид что-то скажет, но она будет рада, а Уэнсдей просто будет наблюдать за этим неловким лицом с улыбкой на устах. Следом за первой летит и вторая, и третья вещь. Аддамс вновь вдыхает запах светлой ночной рубашки в цветочек и таким же ничего не значащим движением руки расстаётся с ней. А после в руках оказывается расчёска. — Моя Вилланель, — уверенным и совсем не жалеющем ни о чём тоном говорит Уэнсдей. — Теперь я люблю Энид и, кажется… это навсегда, — Уэнсдей смотрит на вещь в своих руках в последний раз, после чего предаёт и её обрыву. Предметы падают в свободном падении. Теперь всё будет по-другому. Теперь и Уэнсдей другая. — Ты свободна, моя Вилланель. Теперь ты навсегда свободна, — Аддамс поднимает голову к небу и делает глубоких вдох полной грудью, после чего выдыхает, прикрыв глаза. На этом всё закончилось. Отныне, всё будет совсем по-другому. И всё это благодаря Энид и её стараниям. Её теплу, любви и той заботе, которой она всё же смогла помочь, исцелить и вернуть смысл к жизни, который раньше заключался только в работе. Теперь это было отнюдь не так… Аддамс покидает обрыв, больше не произнеся ни слова. Садится в машину и, не оборачиваясь, уезжает оттуда прочь. Далеко, в новое будущее. По пути домой, она заезжает в цветочный, выбирая для Энид лучшую композицию из прекрасных цветов, которыми только мог похвастаться магазин. Вертит в руках получившийся букет, поблагодарив девушку-флориста, и выходит, доставая свой мобильник. Она редко писала Синклер сообщения, но тревожить её не хотелось, ведь сейчас, вероятно, у неё был важный разговор с Йоко. Девочкам нужно поговорить, Уэнсдей прекрасно понимала это, поэтому, найдя нужный контакт, отправила сообщение: «Не опоздай к ужину, мама точно убьёт нас. Я серьёзно, Эни, мы не доедем до Рима» — она улыбается, нажимая кнопку отправить, и сев за руль, уезжает домой.***
Энид приезжает к особняку спустя несколько часов. Пробки и расстояние совсем не играли на руку блондинке. Она вышла из машины такси, протянув перед этим купюру. Поблагодарила мужчину-водителя и повернулась лицом к особняку. Она поднялась на первые несколько ступеней, оказавшись у порога. Собиралась открыть дверь, но за неё это сделали выходящие парни. Синклер нахмурилась, когда увидела в их руках несколько коробок, из которых виднелись некоторые элементы одежды, книги и картины. Остановив Нейтана — последнего выходящего парня — за локоть, она отвела его чуть в сторону. — Нейтан, что происходит? — Энид действительно не понимала, что это за вещи и почему мужчины уносят их прочь из здания. — Энид, — парень помялся, прежде чем продолжить. — Не думаю, что я должен говорить об этом, поэтому тебе лучше поговорить с мисс Аддамс. Она, кажется, поднялась наверх, — сказав это, Нейтан ушёл вслед за остальными двумя парнишками, которые работали в особняке. Девушка зашла в дом, где в нос сразу же ударил запах вкусных блюд. Девушка заметила порхающую по помещениям Мортишу. Энид удивилась, ведь не ожидала, что родители Уэнсдей приедут, улыбнулась и прошла на лестницу, ведь старшая Аддамс её не заметила, в это время находясь на кухне. Синклер наступала на ступеньки и будто с каждым шагом её ноги становились тяжелее, а идти было труднее ровно так же, как и дышать. Как она начнёт разговор? Девушка не знала. Как объяснит свои чувства и переживания? И здесь лишь немое молчание. Энид поднялась на третий этаж и увидела паренька, который выносил оставшиеся вещи из комнаты Вилланель. Синклер от удивления распахнула глаза, смотря, как юноша скрывается на лестнице, перед этим улыбнувшись блондинке. Она не успела его остановить, а поэтому пошла дальше. Она оказалась у комнаты за несколько шагов, и застыла, смотря на комнату через раскрытые двери. Там было чисто, пусто и убрано. Не стояли все те идеальные книги, не было висящей картины и ни одной вещи. Синклер неуверенно ступила внутрь, чувствуя, как к горлу подбирается ком. Неужели это Уэнсдей сделала? Для неё? Аддамс так любит её, что смогла наконец отказаться от той, которую любила? Любовь к умершему — самая сильная. Так всегда думала Энид. Она знала, что никогда не займёт того места, но она и не претендовала. Синклер просто хотела быть рядом с брюнеткой всю свою жизнь, и плевать ей было на прошлое. Но это действие… Энид не заметила, как по её щеке скатилась слеза. Она разбилась о пол, совсем неслышно скатившись до этого по щеке и подбородку. — Ты почти успела, — прошептал знакомый голос за спиной, так неожиданно, что Энид дёрнулась. А после медленно обернулась, стирая рукавом куртки слезы со щёк. Блондинка увидела очень счастливое лицо своей возлюбленной. Она впервые видела, как Уэнсдей улыбалась глазами. Они блестели и уже не казались такими холодными и злыми, как это было раньше. — Это ты сделала? — неуверенно спросила Энид, не зная что ещё после этого она могла бы сказать. Все заготовленные речи резко потеряли смысл. Ведь как блондинка могла сказать, что Уэнсдей стоит её забыть после всего, что с ними было? Сказать, что всё это было ошибкой, и Уэнсдей нужно получить тот проект? Как Энид могла сказать, что не хочет быть с ней? Никак. Она не могла, а главное — она не хотела. Она и так не была уверена, что на самом деле может отказаться, а сейчас просто подтвердила ту мысль, о которой ей твердило сердце. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Она не откажется и не уйдет. — Конечно, — отвечая, Уэнсдей усмехнулась, говоря свою фразу так, словно Энид спросила что-то слишком очевидное. Хотя на самом деле так и было. — Я… — Аддамс опустила взгляд, закусив губу. — Я уже давно должна была это сделать, — Уэнсдей посмотрела в голубые глаза, которые сейчас были на мокром месте. — И чего ты плачешь? — брюнетка собиралась сделать шаг ближе, чтобы прикоснуться к щеке, но Энид отступила назад. Аддамс вопросительно повела бровью. — Уэнс, я такая дура, — честно призналась она. Уэнсдей ждала продолжения. — Сегодня я была у тебя в компании, когда к тебе приходил тот мужчина, — блондинка специально сделала акцент, чтобы девушка её поняла. И Аддамс поняла, вот только легче ей от этого сейчас не становилось. Что-то явно произошло. — Уэнс, я чуть не бросила тебя. — Что ты чуть не сделала? — переспросила Аддамс и нахмурилась, а тело напряглось. — Ты можешь объяснить, что произошло? Перестань говорить загадками. И Энид рассказала. Всё. Без какой-либо утайки. Она выложила всё, начиная от её выхода из офиса компании. Рассказала про поездку к Йоко, её мысли, про письмо и своё решение, которое собиралась принять. А Уэнсдей слушала, пока с каждым новым словом девушки, внутри неё сменялись чувства, начиная от растерянности, заканчивая яростью, злость, грустью и наконец… принятием. — Но я решила, что должна всё же с тобой поговорить, — заканчивает блондинка. — Потому что, несмотря ни на что, ты научила меня не бежать от проблем. И я не сбежала, — она наконец подняла голову. — А ещё, я действительно идиотка. — Да, Энид, — хмыкнула Аддамс. — Как ты могла подумать, что после того, что мы прошли — я от всего откажусь ради работы? — Уэнсдей потёрла переносицу двумя пальцами, а Энид не будучи до конца уверенной, сделала шаг вперёд. Синклер аккуратно окольцевала шею, уткнувшись в плечо девушки, которая не сразу, но всё же обняла блондинку, положив руки на её талию. — Прости меня, Уэнс, — прошептала она куда-то в шею. — Прости за то, что могло бы произойти. Я бы не выдержала, если бы потеряла тебя. Если бы знала, какую боль я могу тебе причинить. Если бы знала, что ты ненавидишь меня, — подушечки пальцев блуждали по коже шеи сзади, еле касаясь. А Уэнсдей, закрыв глаза, просто молчала. В голове проносились целые сцены, месяцы жизни, которая могла бы её ждать, если бы такое произошло. Аддамс резко закачала головой, постаравшись избавиться от навязчивых и очень неутешительных мыслей. Она отстранилась первой. Энид не смотрела на неё, опустив глаза, а поэтому брюнетка двумя пальцами привлекла взгляд девушки за подбородок. — Это был бы самый необдуманный и отвратительный поступок в твоей жизни, за который я бы… я бы действительно ненавидела тебя, и себя заодно. — Уэнсдей на секунды замолчала, делая глубокий вдох, а после выдыхая весь воздух из лёгких. — Один раз ты уже убежала от меня в Нью-Йорке, не дослушав. К чему это всё привело? — Энид вновь хотела отвести взгляд, вот только пальцы Аддамс на подбородке не позволили ей этого сделать. — Энид, я не представляю, что было бы поступи ты так, но… — Уэнсдей облизала свои губы, а после продолжила: — Но я благодарна, что этого не было. То, что ты пришла ко мне и честно поговорила — уже самый большой шаг, который ты сделала. — Уэнс. Я… не знаю, что сейчас должна сказать, — Энид выдохнула, а после потянулась рукой к чужой щеке, пальцами невесомо проводя по коже. — Я не знаю, как жила бы, не видя твоего взгляда, — она говорила это не брюнетке, а будто озвучивала собственные мысли вслух. — Я люблю тебя, идиотка, — улыбнулась Уэнсдей, когда Синклер убрала ладони с лица брюнетки. Блондинка не знала, что делать, чувствуя себя настолько противно. Энид на мгновение возненавидела саму себя, а потому пропустила часть предложения Аддамс мимо ушей. — Я знаю, что идиотка и меня тошнит даже от мысли, что я могла так с то… — Синклер тараторила, но её перебил чужой голос. — Энид, я сказала, что люблю тебя, а ты услышала лишь то, что я назвала тебя идиоткой? — Энид вновь растерянно подняла глаза. Аддамс улыбнулась, сгребая блондинку для ещё одних объятий. Теперь такими объятиями будет наполнена вся их жизнь. И вряд ли кто-то был против. Синклер улыбнулась, прижимаясь к телу старшей девушки. Она прикрыла глаза, благодаря Йоко и себя за то, что смогла передумать и всё осознать. — И всё-таки ещё немного и ты бы опоздала, — чуть позже добавила Уэнсдей, когда блондинка отстранилась, собираясь снять куртку. — Куда? — Энид действительно не поняла. — Иногда я не понимаю, зачем тебе телефон, — возмутилась Уэнсдей, и Синклер достала из кармана куртки свой мобильник, который поставила на бесшумный ещё в квартире Танаки. Она открыла сообщение, стоя перед Аддамс, и пробежалась глазами по этой паре строчек. Энид прочитала, а после подняла взгляд, сверкая своей улыбкой. — Я думаю, что твоя мама простит мне эту оплошность, — Энид говорила, стараясь сдерживать улыбку. Она стянула с себя куртку, когда девушки покинули пустую комнату, которую Уэнсдей перед выходом в последний раз окинула быстрым взглядом. А после закрыла дверь, прикрыв на секунды глаза. Она улыбнулась, когда в своей руке почувствовала чужую, которая повела их в спальню напротив. Их спальню. — У меня есть одно платье, — неуверенно начала блондинка, — и я бы хотела, чтобы ты помогла мне с застёжкой, — игриво проговорила Энид, заходя в комнату, ведя за собой Аддамс, а в другой руке держа куртку, которую сразу же откинула куда-то на кровать, как только они вошли. — Мы точно опоздаем, — улыбнулась Уэнсдей, закрывая за собой дверь.***
Спустя год
— ...и Уэнсдей в итоге сломала эту полку. — Кто виноват, что они делают такие хлипкие полки, которые не выдерживают даже пары книг, — возмущалась Аддамс, пока все присутствующие заливались смехом от очередной истории Энид. Семья Торпов, ждущая в их семье пополнение, ведь Бьянка уже на четвертом месяце беременности, Йоко и Дивина, всё так же живущие вместе, и новоприбывшая из Рима парочка сидели в одном из ресторанов их города. Они вернулись вчера поздно вечером, а уже сегодня их вытянули для встречи. И они опередили Энид буквально на несколько часов, ведь она собиралась позвонить им первой. Но сейчас ребята уже не первый час сидели за разговорами в милом и очень уютном ресторанчике на набережной. Более года назад они праздновали здесь день рождение Энид, а теперь празднуют их возвращение в Америку. — Ты лучше расскажи, как ты потерялась, когда мы поехали в Венецию на Карнавал, — хмыкнула Уэнсдей, сделав глоток вина из своего бокала. Вторая рука лежала на спинке чужого стула в мягкой обивке, приобнимая блондинку, когда пальцы то и дело поглаживали плечо, невесомо касаясь и играясь с тонкой лямкой красного платья, которое Синклер умудрилась надеть сегодня. — Уэнсдей! — Аддамс тут же получила ладонью в грудь, а подняв глаза, увидела Энид, улыбающуюся и пытающуюся сделать вид, что она недовольна, на что Уэнсдей лишь шире улыбнулась. — Она перепутала меня с другой девушкой , — Аддамс повернула голову к компании. — И шла за ней около получаса, пока я отошла к сувенирной лавке, — ребята улыбнулись, понимая, как это могло быть похоже на Синклер, которую они знали. — Вы были в одной одежде, — Энид пыталась оправдаться. — Да и там темно было, — буркнула она. — Ладно-ладно, — вмешалась Бьянка. — Как в итоге прошла учёба, Энид? — темнокожая, как и всегда, предпочла сгладить углы, просто переведя тему. Эти двое сейчас спорили бы до бесконечности, хотя и наблюдать было довольно весело. Бьянка видела, как изменилась её подруга, стоило ей только посмотреть на неё вначале вечера. Это уже не та расчётливая, способная только работать, девушка. Не такая холодная, не настолько закрытая, и не такая колючая в своих ответах и взглядах. Девушка про себя улыбнулась, когда поняла это. Энид изменила её подругу. Энид оказалась рядом в очень нужный момент. Никто кроме Йоко так и не узнал об импульсивном решение, которое в итоге не стало реальностью. Девушки просто прошли этот этап, всецело вверив себя в руки друг другу. Доверие, честность и уважение — триединая формула счастливых отношений. Уэнсдей это знала, а вот блондинке для этого пришлось пройти многое, изменив некоторые свои взгляды на жизнь. — Всё прошло… нормально, — Энид будто погрустнела в один момент. — Сложно было очень. Совмещать и учёбу, и привыкать к новой жизни. — Не слушайте её, — встряла Уэнсдей. — Энид прекрасно справилась со всем и получила отдельную награду за то, что оказалась лучшей на потоке, — Аддамс мягким голосом рассказывала всем об успехах своей возлюбленной. Уэнсдей говорила, а Синклер, повернувшись, просто слушала, смотря на этот идеальный профиль, который видит теперь каждое утро. — Скромность погубит нашу малышку Эн, — добавила Йоко, сидя напротив Уэнсдей. И все закивали, не сдерживая улыбок. — Чем планируете теперь заняться? — На самом деле… — начала Энид. — Мы ещё не решили. То есть я… я не решила. — На самом деле, — начала так же Уэнсдей. — У нас очень много дел. И в компании, — она кивнула Торпам и Дивине. — Но и помимо этого мы теперь будем очень заняты. Подготовка всегда занимает непростительно много сил и времени, — в конце Уэнсдей изменила интонацию, показывая, как её тяготит этот процесс. А все вокруг переглянулись, смотря друг на друга удивлёнными и непонимающими взглядами. — И чем это вы будете заняты, голубки? — первой заговорила именно Дивина, чего Уэнсдей как раз и ожидала. Она убрала руку со спинки стула Энид. — Тогда, я думаю, вы все можете считаться свидетелями, — она улыбнулась, обведя ребят взглядом, и встала со стула. Её рука нырнула в карман брюк, достав оттуда небольшую красную бархатную коробочку. Уэнсдей одёрнула штанину и присела на одно колено перед блондинкой, легким движением пальцев, открыв вид на небольшое кольцо ручной работы, которое составило бы пару браслету, что всё ещё бессменно покоился на запястье. Кольцо в том же стиле, виде, материалах. — Эни… — Уэнсдей прокашлялась, ведь в горле резко запершило. — Мы прошли очень многое, чтобы ты сейчас сказала мне «нет», — она улыбнулась, увидев, как по щеке Энид скатилась маленькая слеза, разбившись об атласную ткань красного платье на бёдрах. — Je t'aime et je ne veux pas que ça se termine. — Да, — сказала она совсем тихо, ведь голос будто пропал на мгновение. — Да. Да. Да! — повторила она увереннее, когда увидела скептический взгляд брюнетки, что сидела перед ней на одном колене. Уэнсдей улыбнулась, достала из коробочки кольцо и ловким движением рук одела его на безымянный палец. — Официант, шампанского! — крикнул Ксавье, увидев, как его единственная подруга наконец обрела то истинное счастье, которое на самом деле искала. Они были одни во всём заведении, наполняя его своими криками радости и поздравлений. Энид встала, когда Уэнсдей одела кольцо и поднялась следом. Синклер положила руки на плечи, притянув девушку для поцелуя, держась руками за воротник белой рубашки. Поцелуй нового начала. Нового этапа в жизни. — Ну раз пошла такая пьянка, — начала Йоко. Энид, оказавшись в чужих объятиях, повернула голову на подругу, а Уэнсдей лишь крепче прижала к себе блондинку, поцеловала её в макушку, а после так же повернула голову. Картина, что развернулась перед ними, удивила буквально всех, кто сидел за столом. Танака, так же как и Уэнсдей до этого, села на одно колено, достав синюю коробочку, и начала говорить. — Иногда я отвратительно шучу и не знаю, когда стоит остановиться, — все присутствующие кинули смешок. — Но во мне есть только одна вещь, которая стоит твоего «да». — Дивина улыбнулась. — Я люблю тебя, Див. И хочу, — она замолчала, поджимая губы. — Чтобы ты наконец стала моей женой, чёрт возьми. Это оказалось сложнее, чем я думала, — она выдохнула. — Да! — один четкий и уверенный ответ прозвучал от Дивины. — И мне нравятся твои шутки, — добавила она чуть тише, прежде чем Йоко накрыла её уста, после того, как одела кольцо. — Кто-то ещё здесь хочет сделать предложение? — засмеялась Бьянка, осматривая пустой ресторан. — Эх. Желающих больше нет, а я бы посмотрела. Уэнсдей склонилась над ухом Энид, прошептав одну фразу, прежде чем отстраниться от объятий. Синклер подняла взгляд и кивнула, неловко улыбаясь. А после повернулась к ребятам, пока брюнетка надевала свой пиджак, который висел на спинке её стула. — Мы… мы, наверное, пойдём, — сказала Энид не очень уверено, но увидев кивки от ребят, улыбнулась. — Встретимся завтра в офисе, — серьёзно сказала Уэнсдей, взяв блондинку за руку, сплетая пальцы. Перекинувшись парой слов и объятий на прощание, девушки всё же покинули заведение, выходя на улицу. Снежную, декабрьскую улицу. Совсем скоро новый год, в который Уэнсдей и Энид вновь войдут рука об руку. Поддерживая и помогая. Одаривая заботой, теплом и уютом, просто находясь рядом. Аддамс взяла блондинку за руку и повела их к воде. Мост всё так же сиял своими великолепными красками огоньков. Вокруг всё тоже было украшено и светилось новогодними цветами. Они дошли до берега и остановились. Энид облокотила голову о чужое плечо, оплетая чужую руку своими двумя, а Уэнсдей после уложила голову на чужую макушку, вдыхая морозный воздух. Снег опускался небольшими хлопьями и приземлялся на полу, раз за разом застилая землю всё более плотным белым покрывалом. — После свадьбы я хочу, чтобы мы сделали с тобой совместную коллекцию, — начала шёпотом Уэнсдей, оторвавшись от чужой макушки. Энид отстранилась, в свете одного лишь фонаря за её спиной смотря на брюнетку. — Это будет только наше, то, что будет для нас всем, — Аддамс говорила, а блондинка расплылась в улыбке, беря девушку за руки, стоя напротив. — И как мы её назовём? — поинтересовалась она. — Bonheur à deux? — предложила Уэнсдей, задумчиво смотря на девушку. И Синклер улыбнулась, кивая. Она опустила чужие руки и переложила свои ладони на щёки брюнетки, утягивая ту в поцелуй. Недолгий, но полный чувств и эмоций. Уэнсдей нехотя отстранилась первой, положив руки на талию. — Знаешь, — шепчет Энид. — Иногда мне кажется, будто всё это было не с нами, — подушечки её пальцев очерчивают линию скул и щёк, пока она говорит. — И будто кто-то просто рассказывает нам сказку… Очень красивую сказку, — она опускает руки на шею, поправляя шарф. Уэнсдей улыбается и поправляет шапку блондинки. — Это правда, — говорит она. — Сказка, рассказанная об Энид и Уэнсдей, которую слушали только мы, — Аддамс заправляет прядь за ухо, скрывая её под шапкой. — Тогда давай продолжим, любимая… — отвечает Энид и в ответ слышит лишь одобрительное «мгм», видит кивок и улыбку брюнетки. Энид протягивает руку, которую тут же накрывает чужая, сплетая пальцы. Они уходят домой. Уходят, чтобы продолжить так неожиданно начатую совместную историю. Ведь кто мог знать, что подыграй тогда Уэнсдей какой-то явно странноватой девушке, она в итоге получит пару всей своей жизни, в которой найдёт и любовь, и уважение, и доверие… и ещё очень много «и…». Кто мог знать, что Энид, так отчаявшаяся в собственной персоне, подойдет и поцелует холодную, местами злую и упрямую брюнетку прямо на глазах у толпы народа. Вот и они не знали. «…тогда давай продолжим рассказывать и слушать эту сказку каждый день и каждую ночь. Потому что каждая любовная история должна стать сказкой. Не так ли?»