Не оставляй меня

— Что лучше надеть для нашего свидания? — неловко поинтересовалась Энид, поправляя полотенце на своём теле. Они буквально несколько минут назад вышли из душа. — Не думаю, что тебе вообще нужна одежда, — кидая смешок, отвечает Аддамс, ложась на кровать. На ней какая-то футболка, которая валялась в ванной комнате, волосы во влажном беспорядке, ведь блондинка в итоге затянула её в кабинку вместе с собой под бегущие струи воды, которые так сексуально скатывались по изящному телу младшей девушки. Но Синклер, обуславливая всё словами доктора, пресекла любую попытку близости, предлагая лишь принять душ вместе. Брюнетка, чьи волосы, торс и брюки уже были влажными, неудовлетворённо выдохнула, стянув с себя оставшуюся одежду. Но слова девушки не стали для Уэнсдей препятствием для поцелуев и нежных касаний чужого такого же намокшего от воды тела, поэтому процедура несколько затянулась. И вряд ли это было проблемой хотя бы для одной из них. — Уэ-энс, — жалобно скулит она, задрав голову вверх. — Надень то, в чём тебе будет комфортно, — всё же продолжила брюнетка, смотря как Энид повернулась к ней спиной, стягивая полотенце со своего тела, стоя перед открытым шкафом. Глаза тут же забегали по точёной фигуре любимой девушки. Жадный взгляд изучал каждый, по её мнению, идеальный изгиб чужого тела, на которое был натянут бюстгальтер, а после и футболка, одним махом скрывая весь вид своего великолепия от чёрной пары глаз. Синклер смущённо повернулась, сталкиваясь с разглядывающим её взглядом. Уэнсдей попыталась встать, но её остановили за плечи руки блондинки, которая быстро подошла, сев на кровать рядом с девушкой. — Не вставай, — тихо говорит она, не убирая своих рук. — Тебе… тебе нужно сделать перевязку, — добавляет она ещё чуть тише. — Да, я сейчас… — подушечки чужих пальцев легли на губы брюнетки, не давая той закончить свою фразу. — Я сделаю, — Энид попыталась слабо улыбнуться, что вызвало ещё большую улыбку на лице Аддамс, которая отодвинула руку блондинки от своих губ, сплетая их пальцы вместе. — Тебе не нужно, — Уэнсдей правой рукой коснулась чужой щеки, касаясь подушечками пальцев мягкой кожи, а после заправляя за ухо спавшую влажную прядь. Энид отстранилась и встала, обойдя кровать. Взяла всё необходимое: антисептик, ватный диск, специальный широкий пластырь — и вернулась, садясь на прежнее место. Ничего не спрашивая, она потянула край чужой чёрной футболки вверх, оголяя нужный ей участок кожи латиноамериканки. Уэнсдей не протестовала. Она просто смотрела на то, как блондинка открывает склянку со спиртовой жидкостью низкого процента содержания, как понимает, что сначала нужно было отклеить прежний пластырь, и поэтому ставит баночку на прикроватную тумбочку. Она смотрела на то, с какой аккуратностью Энид касается её тела, желая причинить как можно меньше боли, тянет прилипший пластырь вверх, открывая себе вид на ранение, зашитое медицинскими нитками. — Мне это не нужно, — прошептала она. — Я этого хочу. Синклер не знает что ею двигает, но она протягивает ладонь, пальцами невесомо очерчивая контур раны, а Уэнсдей задерживает дыхание, то ли боясь спугнуть, то ли от боли, то ли от нарастающего возбуждения в низу живота. Энид не боится — она рассматривает ранение, внутри благодаря всех на свете, что это закончилось так. Наливает на ватный диск антисептическую жидкость и аккуратно прикладывает к коже. Медленно и плавно проводит по всей площади мокрым кусочком хлопка. После чего откладывает его в сторону, берёт в руки пластырь, срывая защитный слой, и залепляет рану, завершая весь ритуал, которым стало это незначительное событие. — Спасибо, — шепчет Уэнсдей, когда блондинка опускает футболку обратно. Энид лишь молча опускается к лицу девушки, оставляя на её щеке влажный след своих губ. После склоняется над ухом и совсем тихо произносит: — Ты сделала для меня куда больше, — а после встаёт, натягивая улыбку на лицо. Звонок мобильного прерывает девушек, и Аддамс приподнимается, разорвав зрительный контакт, и начинает искать свой новый телефон где-то на кровати. — Да, Бьянка, — начинает говорить девушка, облокотившись спиной об изголовье кровати. Энид обходит её, ложась на обычно место Уэнсдей. Пододвигается, заставляя брюнетку переложить телефон в другую руку, освободив эту для объятий Синклер, которая тут же пользуется этим, умостившись поудобнее на чужом плече. — Как себя чувствуешь? — голос на том конце встревожен. — Лучше, чем обычно, — Уэнсдей бросает быстрый взгляд в лицо девушки рядом с ней, ловя мимолётную улыбку блондинки, и сама поддаётся, улыбнувшись. — Мы думали сегодня вечером устроить вечеринку по случаю твоей выписки. И, ты вроде как идёшь на поправку, — Барклай улыбнулась. — Нет, Бьянка, — спустя долгую минуту отвечает Аддамс и, увидев нахмуренный взгляд на чужом личике, продолжает: — у меня сегодня были планы. И они точно не включали кого-то из вас. — Ну всё понятно, — проговорила темнокожая. — Теперь нам тебя только на работе доведётся видеть: всё остальное время кое-кто будет очень занят. — Именно так, — Уэнсдей тоже улыбнулась. — Кстати, Бьянка, — Аддамс приподнялась, и блондинка отстранилась, давая девушке подняться с кровати, лишь смотря в спину выходящей в коридор фигуры. — Что-то известно по поводу Оливера и Эстер? Когда суд? — Отто сказал, что послезавтра состоится заседание. Вы, кстати, должны прийти в качестве главных свидетелей и… и пострадавших. Уэнсдей, ты на самом деле в порядке? Знаешь… нож в животе… — Да, Бьянка. Всё нормально, и будет ещё лучше, — Аддамс коснулась своей раны, проведя пальцами по чёрной ткани. — Что ж, поговорим позже, тебя вероятно ждут, — Бьянка ухмыльнулась, после чего расплылась в улыбке. Наконец-то она сможет видеть ожившую подругу, которая будто все эти года лишь спала непробудным сном. — У меня есть ещё один вопрос… Когда в последний раз ты была в кино? *** — Где мои ключи? — спросила Уэнсдей у мисс Фриман, стоя в холле. Девушки полностью готовы к выходу, Энид поправляет свой шарф, находясь рядом. — Уэнс, — окликает девушку Синклер. — Я попросила их не давать тебе ключ. Тебе рано ещё водить, поедем на такси? — Эни, — Аддамс поворачивает голову. — Это не то ранение, при котором мне нельзя было бы за руль. Всё нормально, ладно? — она переводит взгляд на женщину, которая под пристальным взглядом владелицы особняка говорит, что он у одного из водителей. Уэнсдей благодарит и кивает, выходя из особняка, так и не столкнувшись с родителями, которых попросту не было дома. Ночь стремительно настигала город, скрывая его краски за мрачными чёрными тучами. Взяв ключи, Уэнсдей подошла к машине, открыв дверь блондинке. — Уэнс. Не стоит, — она подходит вплотную к девушке, после чего садится в салон авто под пристальный взгляд карих глаз. Аддамс обходит автомобиль, открывая для себя водительскую дверь. Садится на сидение и выдыхает, смотря вперёд. Руки ложатся на руль, а спина находит удобное положение на спинке сиденья. Двигатель заводится с характерным ему громким звуком. Уэнсдей выезжает с территории особняка, свободно лавируя между других машин в потоке. Рука находит бедро рядом сидящей, отчего та вздрагивает, но ладонь не убирает. Напротив — накрывает её своей. Видит, как Уэнсдей улыбается, но не поворачивается, внимательно смотря на дорогу. Спустя не очень долгий путь автомобиль подъезжает к какому-то неприметному, казалось бы, зданию. Но аккуратному, с качественным и недешевым ремонтом. Двигатель затихает, и Уэнсдей поворачивает голову на сидящую рядом девушку. — Куда мы приехали? Что это за здание? — Бьянка сказала, что это лучший кинотеатр, в котором она была, — беззаботно ответила брюнетка, не имея даже малейшей возможности или желания отводить взгляд от кристально чистых голубых глаз, которые в освещении салона мерцали. А может они просто светились, смотря на неё? — Ты привезла меня посмотреть кино вместо того, чтобы встретиться с друзьями? — Энид приятно удивилась. Нет, дело не в друзьях и встречах, а в отношении Уэнсдей к ней. — В Париже ты сказала, что пришла бы на ужасы, если мне это нравится. Ты всё ещё так думаешь? — Конечно. Я бы посмотрела то, что нравится тебе, — без заминки ответила Синклер. — Я хочу узнавать тебя. И, кто знает, может мне даже понравится. — Очень в этом сомневаюсь, — брюнетка тепло улыбнулась. *** Девушки зашли в помещение, где люди покупали билеты на свои сеансы просмотра, и Уэнсдей так же подошла к кассе, уже зная на какой фильм они пойдут. После заходят в кинозал, а когда Энид собиралась занять первый ряд, Аддамс остановила её. — Что я знаю о посещении кино на свидании, так это то, что нам явно не на первый ряд, — Уэнсдей ухмыльнулась, взяв смущенную блондинку за руку, ведя её выше, на последние ряды. Энид, не отрываясь смотрела на экран, на котором шла запись какого-то выбранного брюнеткой ужастика. Ну как не отрываясь? Конечно, Энид, как это полагается, пряталась в плечо Аддамс на каждом страшном моменте, прижимаясь ближе, отчего по лицу Уэнсдей пробегала лёгкая улыбка. В какой-то момент блондинка отодвинула чужую руку, заставляя обнять себя, и легла на плечо, положив руку на противоположное. Чуть позже, вероятно, когда фильм уже был близок к концу, на экране изображалась постельная сцена главных героев. Страстно и жадно они старались владеть телами друг друга. Это завораживало: как же актёры могут так бесподобно играть свои роли, а после, как ни в чём не бывало, говорить с этими же людьми, будто видят их во второй, а то и вовсе первый раз в своей жизни. Энид оторвалась от зрелища, когда героев показали в кровати: обессиленными и очень довольными они обсуждали какие-то улики, ведь эти двое были полицейскими, расследующими череду страшных кровавых преступлений. Синклер уткнулась носом в чужую шею, ведя вверх, обжигая кожу своим глубоким, но так отчаянно желающим сбиться, дыханием. Уэнсдей напряглась, когда на своей скуле почувствовала невесомое касание чужих губ. Медленно повернула голову, смотря на любимое лицо перед собой. — Нужно оправдывать необходимость последнего ряда, — прошептала Энид, накрывая чужие уста своими, руками обнимая шею. И не важен им был уже фильм, который транслировался, не важны герои и их события, которые так талантливо переданы известными актёрами. Важным были лишь соприкосновение их губ в чутком и нежном поцелуе, касания тела, и пусть оно и было спрятано под одеждой: это не отменяло тепла, которое оно дарило. Синклер оторвалась первая, смотря на довольное лицо своей возлюбленной, которая крепко держала её талию своими ладонями. *** Энид заставила девушку остановить автомобиль около набережной. Они вновь, как много недель назад, шли по освещённой аллее с такой же идеально выложенной плиткой. Но теперь они пара, они любят друг друга и явно не настроены скрывать это, в первую очередь, от самих себя. Больше нет. Синклер взяла девушку за руку, придвигаясь к ней ближе. Тепло внутри только нарастало с каждой проведенной секундой рядом с той, с которой больше нет секретов и тайн. Есть только любовь. И Италия, которая иногда не даёт девушке покоя, хотя та и старается отметать все нагнетающие мысли подальше — она доверят Аддамс и её слову. Энид верит чувствам брюнетки, потому что сама испытывает то же самое. — Я хочу выписать Отто доверенность на управление компанией дедушки, а перед отъездом и вовсе передать все права. Он заслужил этого больше, — вдруг начинает Энид, когда они остановились перед выходом на песочный пляж. Блондинка положила голову на плечо, прижавшись как можно ближе. Аддамс прислонила свою щёку к светлой макушке. — Отто, кажется, действительно хороший парень. Вероятно, он раскаивается. — Да… — Энид тяжело выдохнула, — я вижу это в его глазах: ему по-настоящему жаль. — Тогда покажи ему, что он может быть прощён, — Аддамс отодвинулась, а блондинка подняла голову, заглядывая в чужие глаза. Рассматривала каждую веснушку в жёлтом свете фонарей, сверкающие карие глаза. Энид улыбнулась, быстро чмокнула свою девушку в губы и развернулась, ведя их обратно к машине. А когда увидела непонимающий взгляд, а после и совсем неторопливую походку, Энид поспешила объясниться: — Мы провели на холоде много времени. Я боюсь, что ты простудишься, — и неловко улыбнулась, отведя взгляд в сторону, но руку не отпустив. Уэнсдей дёрнула уголком губ, а после сжала чужую ладонь сильнее. *** Все эти несколько дней девушки провели в постели. И нет, не так, как того бы хотелось новоиспеченной парочке, ведь Энид всё ещё останавливала всё, говоря, что боится за швы. И Уэнсдей оставалось лишь грустно выдыхать, просто прижимая к себе любимую девушку в одной футболке, которая принадлежала ей. Однажды она вышла из душа в её чёрной вещице, а после отказалась возвращать её на место, говоря, что она пахнет брюнеткой. Уэнсдей тогда лишь улыбнулась, хотя внутри продолжал разгораться огонёк. Раньше он поддерживался, просто чтобы не потухнуть, а после признания Аддамс чувствует, как внутри всё горит лишь от одного взгляда этой девушки в её сторону. Каждое, даже самое простое и ничего не значащее для Энид, касание отзывалось в брюнетке разрядами по всему телу, от которых было крайне приятно. Всё это время они смотрели фильмы. И вот теперь процессом руководила Синклер, а брюнетке оставалось лишь смириться, когда та включила свою любимую сопливую мелодраму, после чего в качестве бонуса придвинулась к ней ближе, обнимая. И тогда Аддамс уже было всё равно, что там показывают на экране. Она перебирала светлые пряди, пропуская их меж своих пальцев, иногда прикасалась губами к макушке и, закрывая глаза, вдыхала аромат девушки. Она явно была зависима, но как же ей было плевать на это. Так же, как и Энид, которая под предлогом фильма просто искала близости с брюнеткой. Чтобы та выкинула из головы мысли о том, что ей нужно работать, куда-то идти и о чём-то думать, кроме как об отдыхе. Синклер была рядом все эти дни, просто даря всю себя — она знала, что получает столько же в ответ, а может даже и больше. В процессе просмотра очередной серии она поворачивала голову, когда думала, что Уэнсдей не смотрит на неё, и как же приятно было натыкаться на такой влюблённый и теплый взгляд некогда ледяных глаз, вселяющих ужас. Энид улыбалась, оставляла влажный след от своих губ на щеке, краешке губы или скуле, а после этого придвигалась ещё ближе, сильнее обнимая девушку, положив ладонь на место изгиба между шеей и ключицей, вырисовывая пальцами незамысловатые кривые линии. Зарывалась носом в пряди распущенных волос и прикрывала глаза, ощущая полное спокойствие и эйфорию. Родители уехали в начале следующей недели. Энид и мать Уэнсдей очень поладили, а потому Мортиша взяла с девушки обещание, что та будет докладывать о состоянии её дочери, ведь, как она была полностью уверена, брюнетка не позвонит сама никогда. Уэнсдей лишь проворчала что-то в своём стиле, когда Энид заверила, что обязательно скажет, если что-то будет не так. А так же убедила женщину, что продолжит и дальше заботиться о своей возлюбленной, как и делала всё это время. Мортиша улыбнулась и обняла обеих своих дочерей. Так же, как и Гомес, который, как всегда, чересчур расчувствовался тем, что у его грозовой тучки теперь есть такой человек рядом. Энид поддерживает и любит его дочь, а большего ему и не нужно. — Прогуляемся после завтрака? — спросила Энид, сидя за столом рядом с брюнеткой. — Мы не досмотрели ту сопливую ерунду вчера вечером, — Уэнсдей оторвалась от своей тарелки, промокнув краешком салфетки уголки своих губ, которые после этого расплылись в улыбке. — Тебе нужно проводить время на свежем воздухе, поэтому после перевязки я предлагаю всё же этим и заняться, — Синклер проигнорировала ёрничество своей девушки. Мелодия, доносящаяся из телефона Аддамс, который лежал в кармане её спортивных штанов, не дала брюнетке ответить что-либо. Она достала мобильник и, сначала несколько удивившись, видимо, имени звонящего, всё же подняла трубку. — Здравствуй, Тайлер, — глаза Энид расширились, когда она услышала с кем здоровается её возлюбленная. — Привет, я… я хотел поинтересоваться: как ты? Времени приехать не было, но я переживал всё ли хорошо. — Да, я в порядке, спасибо. Энид не даёт мне ничего делать. Жизнь остановилась на просмотре фильмов и прогулках, — Уэнсдей повернула голову, поймав хмурый взгляд блондинки. — Но я не жалуюсь. — Тогда, если всё в порядке, я хотел пригласить вас к себе на показ. Мы готовились к этому, и я бы хотел, чтобы вы увидели это одними из первых. Уэнсдей закусила нижнюю губу, откинувшись на спинку стула. Она раздумывала над предложением парня, мечась глазами то на девушку рядом, то по интерьеру вокруг. — Уэнсдей? — Когда показ? — тут же отвечает Аддамс, услышав своё имя. Кажется, она думала слишком долго. — Послезавтра в 8. — Мы будем, — мягко отвечает Уэнсдей, видя в глазах блондинки непонимание, а после прощается с Тайлером, услышав перед этим слова благодарности от парня. — После прогулки нам нужно съездить в торговый центр, — беззаботно, будто просто проговаривая вслух свои планы, говорит Уэнсдей, но после всё же продолжает. — У Тайлера завтра показ его новой коллекции. Он явно очень готовился, потому что уже давно не было от него новостей. И он хочет, чтобы мы с тобой пришли. — Почему? Разве вы не враги и не ненавидите друг друга? — Уже нет, — спокойно отвечает Аддамс. — Когда ты пропала, именно он помогал мне. Он и его отец делали всё, что могли. Ну а Тайлер, — девушка облегченно выдохнула. — Он предложил закопать топор войны и попытаться наладить наше общение, как это когда-то было в университете. — То есть он спустя столько времени хочет вновь стать тебе другом? — Энид слегка усмехнулась, дернув уголком губы. — Что-то вроде того, — Уэнсдей покачала головой, после чего приподнялась со стула, ведь завтрак был окончен. — Прогуляемся? — блондинка улыбается, и Аддамс вновь не может сдержать ответной улыбки. *** — Мы должны ещё пройтись к набережной, — говорит Энид, смотря на девушку слева от себя, что так же неспеша шла на выход из парка, в котором они гуляли всё это время. — Разве мы ещё не нагулялись? — отвечает Аддамс, стараясь сдержать улыбку. Они на улице уже более двух часов, но Энид не планирует возвращаться домой, каждый раз говоря, что этого не достаточно. Кажется, она решила наверстать упущенное, ведь последние пару дней девушки то и дело валялись на кровати, не сделав и шагу из дома. — Мы давно не были там. — Мы были там, когда ездили в кинотеатр. Это было не так давно, — парирует Уэнсдей. Синклер смотрит с угрожающим выражением лица, и брюнетка расплывается в улыбке, хихикая. — Но мы пойдём туда, если ты хочешь, mon chéri, — Энид неловко улыбается, вкладывая свою руку в чужую ладонь. — Всё же здесь красиво, — завороженно наблюдая за приливом волн, говорит Синклер. — Да, — Уэнсдей становится рядом, смотря на баржу, проходящую под мостом. — Именно поэтому я живу недалеко. И поэтому я отдала в своё время всё, чтобы жить здесь, беспроблемно смотря на воду, когда захочу. — Ты и так можешь это сделать, отправившись в любую точку мира, стоит только позвонить пилоту, — Энид повернула голову. — Это не одно и то же, Эни, — Аддамс перевела взгляд в голубые глаза напротив. — Мало просто приехать в какое-то понравившееся место. Мало пробыть там неделю, месяц, год… Не каждое такое место способно вызывать те же эмоции. Не в каждое место хочется прийти с любимым человеком, просто смотря на то, как плывёт баржа или катер. Понимаешь? — Ты зациклена, — вырывается из уст блондинки и она замолкает, поджав губы. Но продолжает, увидев заинтересованный, а не разозлённый взгляд, который говорит, что она может высказать, что хочет. — Уэнс, ты любишь это место. И я тоже. Здесь по-особенному уютно даже сейчас. Здесь тепло, даже когда на улице зима. Но у меня закрадывается ощущение, что в один прекрасный момент ты не сможешь отказаться. И тут до Уэнсдей дошло. Она поняла, к чему клонит блондинка. Поняла, чего та опасается и за что переживает. Энид боится, что Аддамс настолько привязана к здешним местам и атмосфере, что не сможет отказаться, не уедет с ней в Италию. Разобьет ей сердце. И себе тоже. — Эни, — Уэнсдей мягко позвала девушку, что опустила голову вниз, рассматривая свои бежевые кожаные ботинки, на носке которых было несколько крупинок песка. Девушка подняла глаза, когда её окликнула старшая. Энид столкнулась с тёплым и понимающим взглядом. А после, без слов, оказалась заключена в объятия этой несносной брюнеткой. — Я люблю тебя и буду с тобой везде, где это будет необходимо. Я буду рядом, пока ты сама не решишь иначе, — прошептала Аддамс, прижимая девушку ближе насколько могла. Руки поглаживали лопатки, не выпуская из объятий блондинку, которая позже всё же положила свои руки ей на талию. Вскоре Уэнсдей почувствовала, как первая, а после и вторая, и ещё десятки капель за ними начали покрывать её пальто и куртку блондинки. Аддамс отстранилась и взяла девушку за руку, собираясь уйти, чтобы они не намокли, но Синклер потянула её на себя, притягивая для поцелуя. Влажного и влюбленного. Аддамс, отойдя от неожиданности, кладёт руки на щёки, трепетно сминая чужие губы. Они одни на побережье. Их накрывают огромные капли дождя. Одежда уже насквозь промокла, а они жмутся друг к другу в попытках отыскать дополнительное тепло. Уэнсдей опускает руку на шею и притягивает девушку ещё ближе, вторая рука сжимает талию и скользит вверх по спине. Спустя долгие минуты их губы отдаляются и Аддамс распахивает глаза, изучая темными глазами океан голубой пары. — Мне, конечно, понравилось, но что это было? — шепчет брюнетка, прислонившись лбом к лбу девушки. — Я всегда мечтала о поцелуе под дождём, а ты… — А я говорила твоему отцу, что мне нравится исполнять твои мечты, — заканчивает за Энид девушка, убирая прилипшую прядь блондинистых волос в промокшую шапку. — Я люблю тебя, Уэнс, — говорит Синклер и обхватывает своими ручками чужую шею, утыкаясь в неё носом. — И хочу быть с тобой. — И я тебя, Эни, и я тебя люблю, — шепчет брюнетка уже куда-то в волосы, обнимая девушку за талию. А дождь всё лил. Из одежды сейчас можно было бы выжать несколько литров воды, но ни одну из девушек это не волновало. Они здесь. Вместе. Лишь только вдвоём. Заслуженное счастье… *** Зайдя в особняк, Уэнсдей быстро скинула с себя пальто, а после и помогла Энид сделать то же самое с её курткой. Поднявшись наверх, оставляя следы от своей промокшей одежды, девушки добрались до их спальни. Приняв горячий душ, чтобы не заболеть, Уэнсдей попросила мисс Фриман сделать Энид чашку чая с лимоном. А после вновь вернулась в комнату, где блондинка всё ещё сушила свои волосы белым банным полотенцем, стоя напротив зеркала. Но, увидев Аддамс, она оторвалась от своего занятия и, выровнявшись, повернулась к брюнетке. — Мы должны были поехать в торговый центр, но зачем? — Съездим завтра. Не хочу, чтобы ты заболела, — Уэнсдей прошла дальше, ложась поперек кровати, опираясь на локти. — Хочу, чтобы в твоём гардеробе появилось ещё одно красное платье, — Аддамс ухмыляется, видя как Энид напряглась, вешая полотенце в открытой ванной. Брюнетка следила взглядом за каждым действием девушки и некая растерянность не смогла пройти мимо неё. Энид вернулась в комнату, подойдя к брюнетке, присаживаясь рядом с ней. Уэнсдей так же поднялась с локтей, садясь ровно. — Уэнс, я не знаю, что делать. Я запуталась, — Синклер оборачивается на девушку, которая ждёт продолжения мысли. Что-то внутри не даёт ей покоя, но Аддамс терпеливо ждёт. — Я о матери, — Уэнсдей внутренне облегчённо выдыхает, понимая, что это связано не с ней самой. — Правильно ли, что в итоге я даже не пошла на суд, где её приговорили к заключению на огромный срок? А Оливер? Он был моим лучшим другом, а сейчас проходит оценку на вменяемость. Разве я не должна попытаться их простить? С другой стороны, они похитили меня, а парень, которому я могла доверить что угодно, поставил под угрозу жизнь моего любимого человека, перед этим натворив дел, — Энид глубоко выдохнула, опустив голову. Она смотрела на свои ладони, на пальцы, которые беспрестанно теребили завязки на её спортивных штанах нежно-розового цвета. — Ты должна сходить к ним, иначе не сможешь продолжать жизнь дальше. Просто увидеть их, посмотреть в глаза, возможно, попытаться о чём-то поговорить, — Уэнсдей положила свою руку на плечо, чуть выше предплечья, что заставило блондинку дёрнуться и поднять взгляд. Аддамс подсела ближе, обнимая всхлипывающую Энид. Поглаживала влажные волосы, намеренно путаясь в них пальцами. Шептала какие-то ободрительные слова на иностранных языках. Синклер не понимала её, но на подсознании это успокаивало. Тепло внутри вновь заполняло всю её душу, а глупые и устрашающие её ранее мысли уходили, будто их и не было никогда. Энид утерла слёзы со своих глаз и отстранилась. — Отец должно быть расстроен. Мы не виделись с того самого ужина. Интересно, как он это переживает, — блондинка более не плакала. Она лишь смотрела на лицо девушки напротив. А Уэнсдей разглядывала её покрасневшие от слёз щеки и нос. Аддамс положила свою руку, накрыв одну из щёк и большим пальцем провела под глазом, стирая солёные капельки. — Поехали к ним, — прошептала брюнетка, не опуская руку. Она продолжала гладить раскрасневшуюся кожу щёки своим пальцем. Энид молчала, и поэтому Аддамс пришлось продолжить. — Позвони Отто, и если они дома, давай навестим твою семью. Мюррей явно соскучился по тебе, но боится сам начать общение, думая, что ты можешь злиться и на него тоже, — предположила она, не сводя взгляда с пары голубых блестящих глаз. На лице блондинки проскочила тень улыбки и она медленно кивнула, встав с кровати. Но на полушаге от того, чтобы нажать кнопку вызова брата, она остановилась, заблокировав телефон. Уэнсдей, что подошла к шкафу, чтобы достать себе чёрно-белый свитер, обернулась, смотря на девушку. — Почему ты не позвонила? — Сделаем сюрприз. Пусть не знают, что мы приедем, — Энид улыбнулась, подойдя к брюнетке. — Мне нравится этот свитер. Я кроме футболок и рубашек будто ничего другого на тебе и не видела. — Не только тебе носить свитера, — Аддамс обернулась на девушку. — Хотя, бесспорно, тебе они идут. Как и всё, что ты надеваешь, — Аддамс флиртовала. Это видно и по улыбке, и по тону голоса, да и слова будто говорили сами за себя. — Заедем перед этим в компанию, мне нужно забрать один документ, который подготовил новый юрист, — и не дожидаясь, как она и так знала положительного ответа, Энид сделала полшага вперёд, и накрыла чужие губы для быстрого, но нежного поцелуя, который сама же и прервала, стоило брюнетке только положить руку на её талию. — Ты издеваешься надо мной, но, — с искрой в глазах смотрит Уэнсдей, делая уверенные шаги к девушке напротив. Поднимает её подбородок двумя пальцами и касается губ сначала большим пальцем, смазано проводя по ним, а после и накрывает своими устами чужие приоткрытые от удивления. Прижимает девушку к себе за талию, у Энид подкашиваются ноги, и она, чтобы удержаться, кладёт руки на плечи. Аддамс не щадит, действуя страстно и напористо, прикусывает нижнюю губу, а после довольствуется привкусом металла. Проводит по ране кончиком языка, извиняясь, а после вновь продолжает касаться губами. Свитер, что был в руках Уэнсдей, сейчас валялся где-то на полу у шкафа, выпав с полочки, куда его небрежно положила брюнетка. А после Аддамс отстраняется, опуская руки. Энид сгибается от неожиданности и неудовлетворенно выдыхает. Уэнсдей подходит к шкафу, не смотря в глаза блондинки. — Но пока ещё ты не научилась делать это достойно, mia amata. Энид распахнула глаза, понимая, что это была лишь месть. Улыбнулась, понимая, что брюнетка хочет её и любое действие воспринимает слишком чувствительно. Синклер и сама испытывает то же самое, но она не может не думать о здоровье Уэнсдей. Ещё немного и они насладятся друг другом сполна. А сейчас блондинка лишь подходит, становясь за спиной, и кладёт руку на оголённую лопатку, ведь девушка собиралась всё же переодеться. — Ты очень милая, когда хочешь меня, — Аддамс развернулась, буравя блондинку одним из своих убийственных взглядов, и лишь Энид могла увидеть в нём любовь. — Я больше не буду дразнить тебя, хотя… такой цели у меня и не было, — Синклер улыбнулась, когда увидела в глазах брюнетки понимание. Это не Энид дразнила её, это Уэнсдей не может не думать о чём-то таком, пока девушка рядом. Это и пугало. И разжигало внутри Аддамс ещё больший костёр одновременно. По итогу молча собравшись, девушки покинули особняк, направляясь первоначально в компанию Энид, где та быстро забрала какие-то документы, пока Уэнсдей беседовала с Юлией. Синклер вышла из своего кабинета и подошла к мило беседующим девушкам, взяв брюнетку за руку. Юлия, как всегда, приветливо улыбнулась, а после, попрощавшись, отправилась на выполнение своих обязанностей, который несколько прибавилось с недавними событиями. — О чём говорили? — спросила Энид, идя по первому этажу здания в сторону выхода. — А? — Аддамс не сразу поняла о ком речь. — А, с Юлией. Да так, ни о чём. О ситуации в компании, о погоде. Обо всём понемногу, в общем, — Уэнсдей приоткрыла дверь, как всегда по-джентельменски предлагая блондинке покинуть здание первой. По щекам пробежал лёгкий, но прохладный ветер. — Вот как, — протянула Энид, вновь коснувшись чужой ладони, хотя до машины идти осталось всего ничего. Подойдя к машине, Синклер собиралась уже сесть, как её потянули за ладонь, заставляя обернуться. — Ты очень милая, когда ревнуешь меня, — Уэнсдей ухмыльнулась, отпуская чужую руку. — Но не стоит, ладно? — Не могу ничего обещать, — Энид тоже дёрнула уголком губ, открывая пассажирскую дверь, садясь на переднее сидение. Как и обычно. Будто так было всегда. *** — Энид? Мисс Аддамс? — дверь открыл Мюррей, пропуская девушек в небольшой домик в светлых тонах. Это дом Отто, к которому и переехали родители, когда Эстер была нацелена на имущество своего отца. — Пожалуйста, просто Уэнсдей, мистер Синклер, — Аддамс протянула руку мужчине, которую тот тут же пожал. — Просто Мюррей, в таком случае. Энид подошла к отцу и накинулась на него с объятиями, от которых тот по началу опешил, а после обнял свою дочь в ответ, вдыхая аромат её волос. Как он скучал по ней. Ему предстоит долгий путь извинений за то, что он не смог стать достойным папой для блондинки. Но он будет делать всё, чтобы вновь иметь право называться отцом. — Я соскучилась, пап, — прошептала Синклер-младшая, отстранившись. Уэнсдей смотрела на них, а по губам пробежала лёгкая улыбка. — Я так рад вас видеть. Прошу, проходите. Выпьем чаю, Отто тоже сейчас придёт — рабочий день. — Он был в компании, а мы его упустили? — досадно проговорила Энид. Дверь открылась, и в дом вошёл ранее упомянутый парень, несколько удивившись неожиданным гостям. — Энид? Уэнсдей? — Привет, Отто, мы с визитом, потому что я соскучилась… — она немного помолчала, — и я хотела поговорить с тобой, папа, — блондинка обернулась на Мюррея. Тот медленно кивнул, показывая, что настроен на любой диалог. Девушки прошли в гостинную, куда позже принёс чай и какие-то сладости глава семейства. — О чём ты хотела поговорить? — начал спустя время Мюррей, держа в руках чашку горячего напитка. Рядом с ним сидел Отто, а по другую сторону столика, на таком же светлом диване, сидели Уэнсдей и Энид. — Для начала я хотела кое-что отдать Отто, — девушка выдохнула, передавая бумагу, которая лежала на её коленях всё это время. Парень удивился, но принял вещь в свои руки, читая написанное. — Энид, ты… ты уверена, что я… — Абсолютно. Ты прав, я не могу сейчас уделить компании должного внимания, поэтому решение всех важных вопросов ложится на твои плечи. Так будет лучше и проще, — Уэнсдей не знала, что в документе, хотя и догадывалась, что там говорится о выдаче доверенности её брату. Это первый шаг на пути к прощению, так подумала Аддамс, взяв чашку со стола. — Спасибо, — парень оторвал глаза от чёрных строк на белом листе бумаги. — Я не подведу, обещаю, — Энид улыбнулась. — Пап, мы можем поговорить с тобой наедине? — она стёрла улыбку со своего лица, переведя взгляд на отца. — Да, конечно. Мужчина поднялся и блондинка пошла следом за ним на второй этаж этого небольшого, но очень уютного здания. — Уэнсдей, — Отто отложил бумаги в сторону, подняв голову на Аддамс, которая взглядом провожала фигуру Энид, пока та не скрылась на лестнице. — Расскажи мне про ваши отношения, — брюнетка собиралась что-то ответить, но парень перебил её, продолжая, — до того, как они стали реальными. Уэнсдей выдохнула, отставив чашку на столик, и принялась пересказывать парню историю знакомства с его сестрой. Как всё случилось и почему. Парень внимательно слушал, не перебивая, а Аддамс говорила. Пусть и коротко, но всё же она поведала ему весь тот путь, потому что… потому что решила, что больше ни от кого не должно быть тайн или секретов. Дивине она расскажет всю историю несколько позже, когда та отойдет от всего. А может уже и не придётся рассказывать, ведь Уотсон вытрусит всю информацию со своей девушки, у которой просто не будет выбора. Уэнсдей знает это. Энид с отцом вернулись спустя минут десять или пятнадцать, никто не засекал. Аддамс, увидев девушку, что спустилась по лестнице, идя в их сторону, выдохнула. Но красные оттенки на её лице явно давали понять, что Энид недавно плакала. Уэнсдей взяла чужую ладонь в свою, как только блондинка села рядом. Синклер-младшая перевела взгляд на Уэнсдей, показывая, что всё в порядке, но Аддамс руку всё равно не убрала, лишь сжала кисть сильнее. Поговорив ещё какое-то время, Мюррей узнавал брюнетку больше. Он рад, что у Энид теперь есть такой надежный, а главное любящий человек рядом. Уэнсдей пойдёт за ней куда угодно, а что ещё нужно отцу, кроме как знание того, что его ребенок любим и защищён от всего мира. Распрощавшись на хорошей ноте, девушки покинули дом Отто. Сев в автомобиль, Энид облегченно выдохнула, что не ускользнуло от глаз брюнетки. — Ты как? О чём вы говорили с отцом? — О маме и Оливере. Я спросила у него, как он переживает это. Папа сказал, что ему сложно, но он держится, чтобы Отто видел в нём пример. Ведь ему тоже досталось. Мама манипулировала, а Оливер использовал для своих целей. Да и знаешь, наверное, легче переносить такое, когда ты знаешь, что не один через это проходишь. В общем, мне стало проще принять всё это. Но я поняла, что видеть их не хочу. Точно не сейчас. — Как хочешь, Эни. Никто не сможет тебя заставить, — Уэнсдей чуть повернулась корпусом. — И знай, что ты не одна. Я всегда рядом. Что бы не случилось. Помни об этом. Энид положила руку поверх чужой кисти на коробке передач и крепко сжала, прикрывая на мгновение глаза. Девушки приехали назад в особняк уже к вечеру и переодевшись свалились в кровать без сил. Насыщенный день: как физически на прогулках, так и морально в доме семьи, вымотал их окончательно. Уэнсдей успела только коснуться головой подушки, обняв блондинку рядом, как тут же провалилась в сон. Синклер же продержалась на несколько минут больше, успев лечь сначала спиной к брюнетке, а после развернуться и примоститься ближе. *** Утро настигло быстро. Лениво потягиваясь, девушки отходили от своих снов, чтобы теперь смотреть на мир с новыми силами. Уэнсдей встала раньше, скрываясь в душе, а потом они с Энид рокировались, и в душ пошла уже блондинка, в то время как Аддамс спустилась вниз на завтрак, который мисс Фриман как раз подготовила к этому времени. Синклер спустилась через время тоже, застав ждущую её саму брюнетку за столом. Энид подошла и, поцеловав девушку в щёку, села на стул по левую сторону от Аддамс, принимаясь завтракать. Они говорили на какие-то непринуждённые темы, смеясь и кормя друг друга чем-то со стола, что вызвало бы умиление у любого, кто увидел бы их. Закончив с завтраком, Уэнсдей ушла наверх, чтобы позвонить Дивине и позвать их с Йоко по магазинам. Ожидаемо, что Энид была бы очень рада увидеть свою подругу. Синклер собиралась подняться следом чуть позже, но её остановила мисс Фриман, попросив разговора. Энид насторожилась, но тут же согласилась, пройдя за женщиной на кухню. — Мисс Синклер, у меня к вам просьба, — начала невнятно женщина. — Просто Энид, прошу вас, — Джесси кивнула. — Мисс Аддамс… — Фриман было неудобно просить об этом. — Она уволила моего племянника, нашего конюха Нейтана после той ситуации с вашим ранением о седло. — Что она сделала?! — Синклер удивилась словам женщины. — Нейтан работал у неё с самого начала. Мы вместе пришли к мисс Аддамс. Его родители погибли в автокатастрофе, и всю его жизнь я воспитывала его как родного сына. А потому прошу вас, — Джесси утёрла слезу. — Энид, не могли бы вы поговорить с мисс Аддамс и попросить её вернуть Нейтана? Я знаю, что просить об этом… — Я поговорю, — перебила женщину Синклер. — Конечно же, я поговорю, мисс Фриман. Как бы там ни было, Нейтан отличный конюх и нормальный парень. Поэтому я обязательно поговорю с Уэнс об этом. — О чём ты хочешь со мной поговорить? — раздался голос за спиной, и мисс Фриман вздрогнула, а Энид обернулась, недобрым взглядом изучая подходящую к ним девушку. — Пошли наверх, — отрезала Энид, чем заставила удивиться хозяйку особняка, и та окинула Джесси непонимающим взглядом, подняв бровь, а затем последовала за девушкой на последний этаж. — Уэнс, что ты творишь? — сразу начала Энид, развернувшись, как только услышала, что дверь за ними закрылась. — М? — Зачем ты уволила Нейтана? Парень явно не виноват в браке седла. Аддамс усмехнулась, теперь уже понимая, о чём говорила Энид с её поваром. — Его родители давно умерли, парень работал у тебя, чтобы как-то жить, к тому же, работал рядом со своей тётей, которая была ему, как мать. Ты это знала? — Конечно, знала, — ответила Уэнсдей. — Но вот только это не оправдание непрофессионализму, Энид. А если бы ты не просто поранила руку? Если бы это было что-то серьезнее, чем вот этот шрам на твоём предплечье? — Аддамс взяла чужую руку своей ладонью, указывая на небольшой шрам, который остался и стремительно заживал. — Уэнс, ты должна вернуть его. Пожалуйста. Я же теперь не смогу смотреть в глаза мисс Фриман. Он не достоин увольнения. Аддамс молчала, смотря в чужие голубые глаза напротив, которые отнюдь не собирались сдаваться. Уэнсдей выдохнула, отпуская руку блондинки, которую по сей момент держала. — Но если ещё раз я замечу его промах, тогда уже даже твоя просьба не спасёт его, Энид, — Синклер улыбнулась, кивая, наклонив чуть и корпус, а потом подошла ближе, оставляя на щеке поцелуй благодарности. — Спасибо, Уэнс, — и вышла, чтобы сообщить Джесси, чтобы та возвращала парня обратно, ведь он съехал к другу, как только Уэнсдей выгнала его. Энид вышла, а Уэнсдей вновь не понимала, как она так быстро согласилась. Блондинка явно умеет уговаривать. Либо же, это лишь Аддамс так поддаётся её влиянию. *** День с подругами пролетает так же быстро, как и магазины, в которые они все вместе заходят. Они вновь накупили себе множество вещей, расфасованных сейчас по пакетам. Фудкорт стал местом их перекуса, где Дивина доставала брюнетку вопросами и о ранении, и о контракте, и многих других вещах, на которые Аддамс последовательно отвечала. Брюнетка рассказывала всё честно, без утайки, взяв свободную от чашки малинового чая ладонь Энид в свою руку, бросая на блондинку частые взгляды. Приехав вечером, девушки собрались на мероприятие. На плечи Уэнсдей легла привычная белая рубашка, по которым она уже успела и соскучиться. Энид же в новом красном платье, которое очень похоже на тот её образ изумрудного цвета, в котором она появилась, когда они с Аддамс были в ссоре. Этот выбор предложила именно брюнетка, поэтому Синклер подумалось, что то платье она всё же заценила. Йоко, видимо, тоже поняла это, когда увидела предложенный вариант, но акцент делать не стала. Лишь пометила, что в её гардеробе есть платье, которое свело с ума даже такую хладнокровную Уэнсдей Аддамс. И вновь про себя ухмыльнулась. Тайлер подошел к девушкам сразу же, как только увидел их у входа, уверенно входящих и держащихся за руки. — Прекрасно выглядите, девчонки, — с улыбкой на лице поприветствовал Галпин. — Ты тоже, — Энид улыбнулась, а Уэнсдей сдержанно кивнула. — Спасибо. Проходите, — парень рукой показал на места в первом ряду. — Показ вот-вот начнётся. Уэнсдей осматривалась, пока они шли к указанным местам. Подготовка на высшем уровне, что не может не заставить Аддамс гордиться этим парнем. Он достиг больших успехов, даже смог конкурировать с ней самой, что уже о многом говорит. — Тайлер проделал невероятную работу, — Энид так же осмотрелась, присаживаясь на место, Уэнсдей села рядом. — Да, это так. Но самое главное мы сможем увидеть, когда всё же выйдут модели, хотя я в нём и не сомневаюсь. Это будет достойное зрелище. — Рад, что ты оцениваешь мою работу так, — парень подошел сбоку, сев рядом с Уэнсдей. — Я оцениваю людей по их заслугам, Тайлер, — девушка обернулась на Галпина, увидев на лице того улыбку. А после свет потух, сконцентрировавшись лишь на подиуме, на котором, после короткой вступительной речи ведущего, одна за одной начали появляться модели. Энид смотрела с восхищением, а брюнетка — с уважением, ведь работа выполнена очень достойно. Красивые украшения, у каждого из которых явно есть своя история создания. Начиная с задумки и заканчивая выполнением. Все они уникальны по-своему, все достойны внимания и обсуждений. Уэнсдей приметила даже для себя несколько моментов, о которых когда-нибудь потом поговорит с Галпином. Показ закончился красивым колье, которое отчасти могло напоминать её собственное, которое та делала для «Villanelle», вот только выполнено оно будто совсем по-другому и задействованы не те камни, поэтому и кажется другим, по-своему уникальным. Галпин вышел на сцену, перенимая из рук помощника микрофон, и начал свою речь. — Спасибо за то, что все вы сегодня пришли посмотреть на труд моей команды. Мы благодарны каждому из вас, и надеемся, что увиденное положительно отзывается в вас. Сейчас на эту сцену я хотел бы позвать лучшего ювелира этого города. Да, вы не ослышались, я считаю, что она лучшая, хотя бы потому что победила меня в нашей внегласной погоне за работой с французскими коллегами. Уэнсдей, пожалуйста, — он перевёл взгляд на Аддамс, которая не совсем понимала, зачем это всё сейчас. Но поднялась, уверенной походкой направляясь к Галпину. Она так же получила микрофон от помощника, и ждала продолжение от Тайлера. — Уэнсдей, эта коллекция сделана из-за тебя, — Аддамс нахмурилась, не понимая, к чему ведёт этот парень, а Энид сидела, смотря то на Галпина, то на свою девушку. — Я восхищён тобой, твоими умениями и знаниями. Мы работали бок о бок, когда у тебя произошла та ситуация с коллекцией для французов. И я многое подчеркнул для себя. Будучи в этой сфере столько же, сколько и ты, я не добился того же. Я даже собирался закрыть компанию, но передумал, когда Бьянка позвонила мне с просьбой. И потом, испортив десятки, а то и сотни листов бумаги, я пытался сделать что-то новое. Тайлер замолчал, но совсем ненадолго. — Уэнсдей, благодаря тебе я вновь загорелся этим, и благодаря тебе все здесь присутствующие смогли увидеть то, что видели. — Я ничего такого не сделала, Тайлер, — спокойно ответила девушка. — Но я рада, что однажды ещё смогу с тобой соперничать, только уже в хорошем ключе, — Уэнсдей ухмыльнулась, окинув зал взглядом. — Не сдавайся раньше времени, — она улыбнулась, а зал разразился аплодисментами. *** После представления все перешли в соседнее помещение, где уже начался непосредственно банкет. У столиков стояли мужчины со своими дамами, разговаривая о чём-то и держа в руках выбранные алкогольные напитки. Уэнсдей, Энид и Тайлер тоже стояли у одного из таких столиков. — Тайлер, коллекция потрясающая. Мне кажется, что я не видела ещё такого удачного сочетания казалось бы не сочетаемых камней. — Галпин ещё в университете всегда отдавал этому предпочтение… — В то время как ты экспериментировала с металлами, — добавил Тайлер. — Поэтому у меня получилась «Villanelle», а у тебя «Nuova vita». — Кстати, Тайлер, почему «Новая жизнь»? И почему именно итальянский? — Потому что эта коллекция для меня лично — новая страница, новая жизнь. Как в компании, так и в отношении Уэнсдей и других знакомых ювелиров. Новый этап в жизни что ли, — парень улыбнулся. — Ну и итальянский, потому что я тоже учился в университете, в котором тебе ещё предстоит побывать совсем скоро. Когда отъезд? — В пятницу, 12 января, — ответила Энид. — Вечером мы уже будем в Риме. — Уэнсдей? — кивнув блондинке, он перевел взгляд на Аддамс. — Готова вспоминать римскую жизнь? — Меня там почти не было, Тайлер, потому что меня через несколько месяцев обучения отправили на курсы в Париж, где я и заканчивала, ведь мною заинтересовались местные «корифеи». — Ах, точно, — парень поднял ладонь, показывая, что вспомнил. — Ну у тебя будет время наверстать упущенное. Перекинувшись ещё парой незначительных фраз, Уэнсдей взяла блондинку за руку, после того, как выглянула в окно. Спешно попрощавшись с Тайлером, который до последнего благодарил Уэнсдей за то, что она пришла, девушки вышли в холл. — Куда мы? — Энид ничего не понимала, а Аддамс лишь улыбнулась, поправляя шарф на плечах младшей девушки. Они вышли на улицу и на лицо упала пара снежинок, которые до этого прекрасными хаотичными узорами кружили в воздухе, опадая на землю, покрывая собой, словно белым одеялом, верхушки деревьев, крыши машин и домов. — Первый снег, — проговорила Энид куда-то в пустоту, не адресовывая это никому. Но потом повернулась к Уэнсдей. — Ты знаешь, что ты сумасшедшая? — С каждой проведённой минутой рядом с тобой я стремительно перестаю в этом сомневаться, — улыбнулась Аддамс, протянув свою ладонь. А дело всё в том, что однажды, перед сном, когда Энид думала, что брюнетка уже спит, она произнесла одно из своих желаний вслух, прежде чем уснуть. «Хочу держать тебя за руку, когда пойдут первые снега, Хочу пить глинтвейн на площади и плевать, если там толпа.» И девушки намеревались направиться именно туда. Они быстро дошли, ловя много снежинок по пути. Уэнсдей было всё равно, но она бережно отряхивала снег с шапки, которую после поправила так, чтобы она плотно закрывала уши и грела, и с шарфа Энид, что вызвало широкую улыбку на лице младшей. Подойдя к одному из мест, где продавали разные напитки, девушки взяли себе по глинтвейну и направились в парк около площади. Снег продолжал идти, умеренно, но плотно покрывая землю своим одеянием. Не только землю, но и шапки детей и взрослых, их капюшоны и плечи. Он хрустел под ногами, вызывая приятное ощущение погружения в детство. Именно так думала Энид, ступая своими ботинками по ещё никем не протоптанным снежинкам. Уэнсдей остановилась у одной из лавочек, оставляя там наполовину пустой стакан, и Энид, пусть не совсем понимая, сделала то же самое. — Что-то не так? — Синклер подошла совсем близко к брюнетке, и та положила свою прохладную ладонь на её щеки, а после, без слов, притянула к себе, накрывая своими губами чужие. Сминала мягкие уста блондинки с долей трепета и взволнованности. Энид положила ладонь на её затылок, который также был скрыт под шапкой. Внутри порхали бабочки, стоило брюнетке лишь коснуться этой девушки. Они вызывали друг в друге слишком большой спектр эмоций, который теперь могли показывать, выражать так, как того хочет душа. Уэнсдей нехотя отстранилась, соприкоснувшись лбами. — Не только мне исполнять твои мечты, — прошептала Аддамс, а после отстранилась совсем. — Поцелуй с любимой под первым снегом — это вроде что-то романтическое, но для меня — это значит нечто другое. Ты рядом. Спустя время. — Это тоже звучит романтично, Уэнс. Уэнсдей улыбнулась: — Значит пусть будет так. *** Свадьба — это ответственный и важный этап в жизни каждого, кто собирается связать свою жизнь с другим человеком не просто на словах, а следуя букве закона, или слову церковному. Бьянка с самого утра была сама не своя, стараясь вообще хоть как-то успокоиться. Энид, Дивина и Уэнсдей выбирали платье на следующий день после показа Тайлера. А сейчас Синклер и Уотсон метались по комнате, где девушку готовили к церемонии, которую, как и празднование, решено провести в том же особняке, где Бьянка праздновала свой день рождения несколько месяцев назад. — Всё будет хорошо, Бьянка, выдохни, — Дивина поправляет подол платья, распрямляя его. Барклай последовала совету подруги, сделав глубокий вдох и выдох. Будучи подружками невесты, девушки помогали со всей организацией, в то время как Уэнсдей руководила подготовкой зала и всего особняка, где пройдёт торжество. На ней стандартная белая хлопковая рубашка, на которой расстёгнуты две пуговицы сверху, чёрные брюки и такого же цвета пиджак, который сейчас лежал где-то на одном из удобных кресел в идеальном ряду таких же светлых. Бьянка стоит перед зеркалом, выпроводив девушек, чтобы те тоже завершали подготовку своих нарядов. Она смотрит на своё отражение, делая вдох, прикрыв глаза. «Он тот самый» — твердило её подсознание, её сердце. Барклай последний раз бросила взгляд на себя, оценивающе проходясь по платью, уложенной фате. Туфли на шпильке делают её ещё выше, что придаёт девушке уверенности в себе. Энид с Дивиной, разговорившись, прихорашивались в комнате, соседней от той, в которой сейчас Бьянка собиралась с мыслями. Они много шутили. Ну как, Уотсон шутила над их с Аддамс отношениями, а блондинка неловко отводила глаза, краснея, когда тема плавно перешла к интимной части. Но вскоре неловкую ситуацию сгладила Йоко, которая вошла в комнату. Поправив рукава своей белой рубашки и отряхнув со штанины клетчатых брюк неоткуда взявшуюся пылинку, девушка подошла ближе, разглядывая свою возлюбленную и лучшую подругу, которые резко закончили диалог, когда она вошла. — Секретничаете тут? — оголив верхний ряд своих белоснежных зубов, Йоко продолжала смотреть. — Ага. Готовим теорию заговора против тебя, если будешь обижать Дивину, — Энид улыбнулась, разгладив складки на синем облегающем платьице до колен, которое они купили в тот же день, когда и свадебное одеяние для невесты. — Это ещё кто кого обидит, — усмехнулась Танака, а её возлюбленная подхватила смешок, смотря на своё платье цвета морской волны тоже до колен. — Где Уэнс? Всё готово? — Синклер подходит к зеркалу, надевая комплект серёжек и колье, которое Уэнсдей подарила ей в тот самый злосчастный ужин с её семьёй. — Погоди-ка, это из коллекции Уинни? — Дивина подошла ближе, рассматривая украшение на теле возлюбленной её подруги. — Да… точно. Это, если мне не изменяет память, была самая первая её коллекция, когда только всё начиналось. Она много значит для Уинни. Удивлена, что она подарила его тебе, — девушка помолчала, вновь пройдя взглядом по шее и ушам девушки, а после скользнув на руку, где неизменно был надет авторский браслет. — Хотя, чему удивляться: Уэнсдей Аддамс делает для тебя столько всего впервые, что мне уже остаётся лишь наблюдать, — Уотсон искренне и по-доброму улыбнулась, положив руку на плечо Энид. Йоко посмотрела на свои наручные часы. Время пришло. Девушки пошли в комнату Бьянки, но не успели постучать, как темнокожая вышла сама. Торжественная часть, предварительный мандраж, но уверенная походка к алтарю, заветные «да» от жениха и невесты, обмен кольцами, дрожащие руки, оставляющие подпись в соответствующем документе и, наконец, первый уже официальный брачный поцелуй, за которым последовали бурные аплодисменты. Уэнсдей положила руку на талию блондинки, отчего та вздрогнула, но руку не убрала, напротив — накрыла своей собственной, сплетая пальцы. Они смотрели на своих друзей. Аддамс вновь думала о том, какие они счастливые, они прошли и спустя расстояние, и сквозь недопонимания, но в итоге всё же лишь одно чувство может победить всё. Все страхи отходят на второй план, когда на ринг выходит одно лишь чувство и имя ему — любовь. После окончания официальной части гости прошли в соседний зал, где стояли столы, на которых выстроились ряд самых разных блюд. Все подходили к специальному месту, оставляя там свои подарки. Все расселись за столы, начиная празднование. Приглашенные веселились, пили, разговаривали. Энид не была исключением, в её руке бокал с вином, а вторая поглаживает тыльную сторону ладони латиноамериканки, выводя неизвестные узоры. Уэнсдей улыбнулась, но руку убирать не стала, хотя и по всему телу пробежал табун мурашек. Спустя время Аддамс поднялась, а увидев непонимающий взгляд блондинки, которая оторвалась от диалога с Йоко, Уэнсдей кивнула ей, чуть поведя бровью. Они говорили об этом, когда Энид паниковала, что у них нет подарка. Синклер поставила бокал с капелькой красного вина на дне на стол и приподнялась, принимая ладонь брюнетки. Они вместе вышли к микрофону, ведь совсем скоро намечалось продолжение в виде танцев, которые сопровождались живым звучанием любимой певицы Бьянки, которую позвал Торп, зная о страсти своей уже жены. — Всем здравствуйте дамы и господа, — Уэнсдей держала в одной руке микрофон, а в другой — ладонь Энид. — Сегодня особенный день. И не только для наших молодожён, которые, я уверена, просто ждут, когда избавятся от меня, — по залу прошла волна смешков и лишь Бьянка нахмурилась. — Но я не хочу расставаться с вами, ребята, — Аддамс перевела свой взгляд на парочку напротив них. — Вы мои друзья. Вы поддерживали меня большую часть моей жизни, за что я действительно благодарна, — Уэнсдей намекнула им взглядом, чтобы они подошли и напротив парочка зашевелилась, вставая со своих украшенных стульев, подходя к ним с Энид. В это время Аддамс отошла в сторону, забирая с какого-то столика около импровизированных кулис один документ. — Увольняешь нас, а это была прощальная речь? — усмехнулась бывшая Барклай, завидев бумагу в руках Уэнсдей. Энид улыбнулась одним уголком губ. — Напротив. Я хочу, чтобы… — Аддамс выдохнула, протягивая вещь в руки Ксавье. Пока новоиспеченная замужняя пара рассматривала документ, расширяя глаза, Уэнсдей продолжила. — Мы с Энид хотим, чтобы вы стали совладельцами Addams Secret, а поэтому 40% процентов акций компании на двоих — теперь ваши. Торп, ты заслуживаешь этого более, чем кто-либо другой. Я благодарна тебе за все твои… — не давая брюнетке продолжить, Бьянка прижимает девушку к себе, крепко-крепко обнимая. Дело не в компании как таковой. Дело не в деньгах или проектах. Дело в доверии и уважении. Аддамс доверяет им дело своей жизни. Она готова разделить с ними своё детище. — Теперь, если вы, конечно, не намерены отказаться, — продолжила Уэнсдей, отрываясь от объятий, в последний раз погладив девушку успокаивающе по спине. — Не плачь, иначе тушь потечет. Я не хочу испортить твою свадьбу, — брюнетка улыбнулась, доставая из нагрудного кармана своей рубашке ручку, передавая в руки темнокожей. Вторая подпись за вечер. Второй шквал аплодисментов. — Я сделаю всё, чтобы твоя компания стала ещё успешнее, — сказал Ксавье, подойдя к девушке и так же обнимая её. — Наша компания. *** — Ты уверена, что так правильно? — спросила Энид, потягивая вино из бокала, пока остальные танцевали. Синклер тоже была на танцполе, но вернулась сделать глоток, а заодно и вытащить Уэнсдей на танцпол. — Конечно. Я давно хотела этого, а их свадьба — это лучший повод. К тому же, скоро я не смогу руководить компанией непосредственно, поэтому — это ещё и неплохой стратегический ход. — Ты просто любишь их, — прошептала Энид, но даже сквозь музыку Аддамс услышала каждое слово блондинки. — Пойдём, потанцуем? — продолжила шептать Синклер, склонившись над сидящей на стуле девушкой. Но не успела Уэнсдей что-то сказать, как музыка утихла, а внимание привлёк ведущий — какой-то известный человек. Он постучал вилкой по своему бокалу, заставляя обратить на него своё внимание. Парень начал красноречивый монолог, итогом которого было объявление о том, что пора невесте расстаться с её свадебным букетом, осчастливив одну из своих подруг. Все девушки вышли в центр зала, некоторые с особым энтузиазмом, а некоторые, как Дивина, Йоко и Уэнсдей предпочли стать где-то в стороне у выставленной барной стойки. Бьянка, улыбаясь во все зубы, смотрит на собравшуюся толпу и разворачивается к ним спиной. — Раз… два… три… — медленно и с паузами считает невеста, а после чего размахивается, выпуская красивый букет, составленный из белых роз, в воздух. И каково же было удивление Уэнсдей, когда букет прилетел возле неё, упав в руки её подруги — Дивины. Расстроенные девушки из толпы огорченно выдохнули, смотря на не менее ошарашенную Уотсон и Йоко, что стояла рядом с ней. — Ну что, Див? В следующий раз гуляем на твоей свадьбе? — Уэнсдей улыбнулась, а после сделала глоток своего крепленого напитка из стеклянной посудины. Энид подошла к девушкам, искренне улыбаясь, а после похлопала Танаку по плечу. — Новый шаг в ваших отношениях? — Заткнись, — огрызнулась Йоко, хотя на самом деле была рада таком исходу, она улыбалась, пусть и удивлённо хлопала ресницами. Череда композиций, танцев и веселья ждало всех присутствующих в этом зале. Брюнетка, сидя у барной стойки попивала свой виски и не сводила глаз с фигуры, так изящно управляющей своим телом на танцполе. Её бёдра покачивались в такт мелодии, она скользила руками по своему телу, делая это невероятно сексуально и притягательно. Она не видела, что чёрные глаза взглядом пожирают её, но затылком чувствовала это. Повернув голову и встретившись с взглядом Аддамс, блондинка улыбнулась, быстро зашагав к ней. — Ты почему сидишь здесь? — спросила Энид достаточно громко, но чтобы слышала её только брюнетка. — Просто смотрю на тебя и любуюсь, — улыбнулась Аддамс, раздвинув ноги на барной стойке, чтобы девушка в синем платье стала между них. Руки Энид легли на плечи, а Уэнсдей отставила бокал на стойку, после чего переложила ладони на талию, скрытую какой-то явно дорогой тканью. — То есть ты даже не отрицаешь, что пялишься на меня? — Энид придвинулась ближе, нависнув над ухом брюнетки. — Est-il interdit de regarder la fille qu'on aime? — руки Аддамс прижали девушку к своему торсу, а обжигающий нетрезвый шепот коснулся уха младшей девушки. Ответить Уэнсдей блондинке помешала медленная мелодия, которая сменила ту энергичную, что была до этого. Энид взяла девушку за руку, утягивая за собой на танцпол. А брюнетка и не была против, следуя за Синклер. Потянув её за руку, заставив обернуться, Уэнсдей прижала блондинку к своему телу, положив руки ей на бёдра, которые потом скользнули выше, удобно расположившись на ягодицах. — Уэнс, — попыталась протестовать Энид, положив ладони на чужие руки, но Аддамс только сильнее сжала ткань платья своими пальцами, а после положила голову на плечо блондинки. — Ты хотела поймать тот букет? — задаёт вопрос Уэнсдей. — Нет, — Синклер выдохнула, расслабившись в руках своей возлюбленной. — Даже если бы я по какой-то глупой случайности его поймала, — начинает Энид, — Свадьба — это ответственный шаг, к которому мы пока явно не готовы. Точно не сейчас, — Энид прижалась к телу старшей девушки, обняв её за шею. Склонилась над ухом: — но это не значит, что однажды я бы не хотела стоять рядом с тобой у алтаря в белом платье, — и зубами оттянула мочку уха, после чего прикоснулась губами, чем вызвала табун мурашек по коже латиноамериканки. Музыка закончилась, и Уэнсдей отстранилась. — Я сейчас вернусь, — проговорила она, удаляясь прочь из украшенного зала. Ей просто нужно подышать свежим воздухом. Удушливо жарко. Алкоголь, смешавшись с кровью, начинал вызывать помутнение рассудка. Мысль о том, что она хотела услышать положительный ответ, не давала покоя, хотя логически Уэнсдей понимала, что это действительно поспешное было бы действие. Она не сразу осознала, как на плечи легло её же чёрное пальто, ведь девушка выскочила на улицу в одной рубашке. Зимой. — Уинни, ты действительно идиотка или притворяешься? — Дивина поравнялась с Аддамс, что стояла хоть и недалеко от входа в особняк, но всё же чуть поодаль. — Выйти на улицу в одной рубашке. Нет, ты всё-таки идиотка, — Уотсон ругалась. — Спасибо, Див, — Уэнсдей протянула руки в рукава, полноценно надевая верхний элемент одежды. — Я… — она покачала головой. — Мне просто сегодня не стоит больше пить, — Аддамс усмехнулась, нащупав в кармане брюк кулон — тот самый неудавшийся подарок. — Ты теперь понимаешь это сама? Вау, Уинни, я удивлена, что с тобой всё же сделала Энид, — Дивина улыбнулась, а после положила руку на плечо Аддамс, заставляя обернуться. — Что-то случилось? — Уэнсдей улыбнулась левым краем губ. — Да, — стараясь быть максимально серьезной, ответила брюнетка. — Мы оставили наших девушек одних. Стоит вернуться, — Аддамс разворачивается, собираясь зайти в особняк, как её перехватывают за локоть. — Ты уверена, что не хочешь ни о чём поговорить? — Всё хорошо, Див, — Уэнсдей положила руку поверх чужой, лишая свой локоть этого неожиданного прикосновения. — На самом деле всё в порядке, — Аддамс более искренне улыбнулась, после чего всё же ушла обратно в особняк, а Дивине не оставалось ничего другого, кроме как последовать за подругой. Войдя внутрь и оставив вещи на вешалке, Уэнсдей прошла в зал, а после замерла, смотря как какой-то изрядно пьяный парень кружил около Энид, пытаясь быть ближе к ней. К её Энид. Руки непроизвольно сжались в кулаки, впиваясь в ладони ногтями с аккуратным маникюром без покрытия каким-либо цветом. Бьянка подошла, чтобы задать какой-то вопрос, но увидев выражение лица Аддамс, быстро старалась проследить за тем, куда направлен взгляд чёрных обозлённых глаз. — Бьянка, или ты сейчас делаешь что-то, чтобы этот тип убрался, или это сделаю я, — не отрывая взгляда от парня, но заметив подошедшую фигуру периферийным зрением, холодно произнесла Уэнсдей. Просчитав мысленно в голове до пяти, Аддамс выдохнула, сомкнув челюсти и направилась вперёд, зная, что в её спину сейчас направлено две пары глаз, одна из которых перемещалась по залу, пытаясь выискать своего жениха. Аддамс подошла и, рассмотрев ситуацию ещё ближе, новая волна ярости окатила её, что она и сама не заметила, как положила руку парню на плечо, заставив обернуться, а после сжатой рукой в кулак нанесла один единственный удар, но этого хватило, чтобы выпивший парень пошатнулся, взявшись то ли за щеку, то ли за нос, из которого потекла кровь. Уэнсдей не дали сделать что-то ещё, но она и не собиралась. Она развернулась, уйдя к барной стойке, чтобы взять льда для своей кисти, на которой не зажили ещё раны от стекла. Энид подошла ближе, не давая брюнетке самой себе помочь, делая это за неё. Синклер взяла в руки лёд и, спрятав его в полотенце, подняла ладонь брюнетки, прикладывая охлаждающую вещь к костяшкам. — Уэнс… спасибо, — прошептала Энид, продолжая периодически прикладывать полотенце со льдом. — Я пыталась от него отвязаться, но парень слишком настойчив, — она выдохнула. — Поехали домой? — Уэнсдей свободной рукой поправила растрепанные пряди волос ранее идеальной прически, что была испорчена энергичными танцами. — Только сходим в одно место. Здесь недалеко, — Синклер прильнула щекой к чужой ладони, а брюнетка слабо кивнула. Парня в итоге вывели на улицу с ватой в носу, а потом он подошел и даже извинился, говоря, что был чересчур настойчив. Так же попросил прощение и у Аддамс, ведь «не думал, что эта очаровательная девушка занята». И видимо многоразовые слова Энид о том, что она здесь не одна, явно не остановили парня думать по-своему. Девушки пробыли там ещё некоторое время, успев застать даже разрезание свадебного торта. А после, попрощавшись, покинули особняк. Энид взяла брюнетку за руку и они спустились вниз, на пляж к воде. Именно здесь началась их история. Тут они познакомились. — Спасибо, что тогда не послала меня с моими просьбами, — Энид усмехнулась, прислонив голову к чужому плечу. — Что ж, ты была убедительна, — Уэнсдей положила руку на талию, прижав девушку к себе чуть ближе. — Пошли, чтобы ты не мерзла. И так в обнимку они и дошли до машины, в которой их ждал водитель. Уэнсдей открыла блондинке дверь, усаживая её на сидение. Энид также пила, а ко всему прочему ещё и много танцевала, что выбило из неё все силы, ведь как только Аддамс обошла автомобиль, сев рядом, блондинка умостилась щекой на чужом плече, переплетая их руки и уснула по дороге домой.

***

Несколько дней после свадьбы Уэнсдей чувствовала себя не очень, хотя и старалась скрыть это от Энид и остальных. Её рана побаливала, хотя опасный период пройден, так что теперь это было странно, учитывая, что из-за блондинки Аддамс даже придерживалась всех рекомендаций доктора. Зайдя вечером в душ, Уэнсдей стянула с себя футболку, проводя пальцами по контуру заживающей раны. — И почему же ты болишь? — Уэнсдей разговаривала с пустотой, смотря в зеркало на пораненный участок кожи, который уже и не нужно было скрывать пластырем. Принимая душ, Аддамс старательно избегала любого контакта с раной, чтобы не испытывать этой неприятной боли внутри. Всё это пройдет, думала Уэнсдей, а потому не собиралась что-либо предпринимать. Выйдя из душевой кабинки и накинув на себя футболку, а после натянув штаны, Уэнсдей вышла из ванной, где её уже ждала Энид, лёжа в кровати. Она листала ленту в какой-то соцсети, но увидев брюнетку, заблокировала телефон, отложив его на прикроватную тумбу. — Всё в порядке? Ты в последние дни странно себя ведёшь, — проговорила с некой опаской блондинка, смотря как Уэнсдей ложится рядом. — Да, всё хорошо, Эни, — Уэнсдей криво улыбнулась, приглашая девушку лечь на своё плечо, что та и сделала. — Точно всё… — Энид не успела договорить, ведь на губы ей легли чужие пальцы. — Да, — Аддамс прижала девушку к себе, прикрыв глаза, чтобы сосредоточиться на чужом с ума сводящем аромате, на невесомых касаниях Синклер по её ключицам. Проснувшись утром, Синклер не обнаруживает девушку рядом. Приподнимается, осматривая комнату, но никаких следов недавнего прибывания Уэнсдей здесь нет. Блондинка встаёт с кровати и, накинув халат, спускается вниз. Её встречает добрый взгляд и улыбка на лице Джесси. — Мисс Фриман, вы не видели Уэнс? — Доброе утро. Мисс Аддамс покинула особняк рано утром. Насколько я поняла, она собиралась в компанию. — Как это в компанию? — этот вопрос был задан пустоте, нежели конкретно кому-то. Энид подняла голову к верху, выдыхая. — Несносная девушка. Энид быстро поднялась обратно, переоделась и отправилась в офис компании, где её девушка сейчас раздавала всем выговоры за несоблюдение правил. Все расслабились за эти дни, но неожиданно увидев босса — работники были в некой растерянности. В помещение вошли молодожены, и Уэнсдей повернулась, взглядом попросив их подойти. — Как многие из вас знают, а кто не знает — слушает внимательно, — Аддамс окинула взглядом своих подчинённых. — В компании произошли некоторые изменения руководства, — она усмехнулась. — Вы все знаете Бьянку и Ксавье, а потому не будет удивлением, если я скажу, что получить часть компании весьма заслуженно. С этого момента вы можете обсуждать с ними всё, что и со мной. С любой проблемой обратиться к Ксавье, как к профессиональному ювелиру, или к Бьянке, если дело касается чего угодно организационного. — Звучит так, будто ты прощаешься, — уныло начал Торп. — Всё остаётся на своих местах, кроме тебя, поэтому всё чуть сложнее. Но мы справимся. Мы же сотрудники Addams Secret, — он усмехнулся, положив руку на плечо брюнетки. — Я не прощаюсь, Торп. Я расставляю приоритеты. — И он для тебя только один, — голос где-то за спиной, заставил троицу обернуться, увидев блондинку, которая шла им на встречу. — Приоритет, — объясняет она, оказавшись напротив Уэнсдей. — Работа. Обязанности. Клиенты. — Энид… — выдохнула брюнетка, когда под рёбрами что-то неприятно кольнуло. Они говорили о том, что Уэнсдей ещё рано выходить в офис, но при этом пара вместе работала в особняке, в кабинете Аддамс. Под чётким наблюдением Энид, чтобы старшая себя не перетруждала. И только на таких условиях Синклер согласилась. Все эти ультиматумы были выставлены блондинкой только из-за того, что она переживала. — Что, Энид? Мы говорили с тобой об этом, Уэнс. Ты согласилась. Я видела упаковки и пустые блистеры от обезболивающих, Уэнс. Не хочешь объяснить, почему ты скрываешься от меня? Все вокруг молчали, вперив свои глаза на четверку людей недалеко от выхода. Бьянка подошла ближе к Аддамс и шепотом предложила ребятам уйти в кабинет. А Уэнсдей просто стояла, смотря в потухший, но невероятно переживающий взгляд голубых глаз. Брюнетка без слов взяла Энид за руку и повела в сторону своего кабинета, после чего хлопнула дверью, отгородив их от всех преследующих до самого последнего момента взглядов сотрудников. Напоследок она услышала и голос бывшей Барклай, которая говорила, чтобы те продолжали работу. — Как давно? — Энид обернулась, как только дверь за ними с грохотом закрылась. — Почему ты не говоришь мне, что тебе плохо? — После свадьбы. Но у этого нет причин. Я консультировалась с врачом, делавшим операцию. Он сказал, что такое бывает и нужно просто переждать. Поэтому и не говорила тебе: чтобы ты не переживала, — Аддамс сделала шаг в направлении к блондинке, но та лишь отступила назад. — И наплевав на это, ты всё равно выходишь работать. А всё почему? — Энид выставила указательный палец, указывая девушке в грудь. — Потому что кроме работы в этой жизни для тебя нет ничего важнее. Компания и твоё дело всегда будут на первом месте! Уэнсдей вновь молчала. Она знала, что если скажет хоть слово, то конфликт продолжится. Вместо этого она ухватила ту ладонь, палец которой впивался в её рубашку, убрала от себя и притянула в объятия. Крепкие и долгие. Положив свободную руку на спину, Аддамс удерживала старательно вырывающуюся блондинку, которая в итоге всё же сдалась, обняв девушку в ответ. — Не смей говорить, что компания на первом месте. Потому что оно твоё, — тень улыбки проскакивала по лицу Уэнсдей, пока она говорила это, положив щеку на чужое плечо. — И так будет всегда. И здесь я тоже из-за тебя и для тебя, Энид. — Уэнс… — протягивает Синклер, собираясь, возможно, сказать ещё что-то, но её перебивают. — Я не смогу поехать с тобой в Италию, если не закончу всё здесь. Мысли останутся в компании и моих нерешенных проблемах, а не с тобой, как я того хочу. Поэтому просто позволь мне делать то, что я умею. То, что нужно. Всё, чтобы устроить дальнейшую жизнь в Риме. — Уэнс, я просто беспокоюсь за тебя. Мне страшно, что с тобой может что-то случиться. Уэнсдей улыбнулась, поглаживая блондинистые волосы и отстраняясь. Опустила чужую ладонь, что крепко держала до этого самого момента, и положила свою на щёку Энид. — Ничего со мной не случится, la mia sciocca ragazza. Синклер, так ничего на это и не ответив, накрывает своими устами чужие приоткрытые напротив в недолгом, но чувственном поцелуе. Будто старается передать все те опасения, что есть в ней, но вместе с этим и свои чувства, свою любовь и уважение. Отстраняется, положив руки на шею брюнетки, поглаживая кожу подушечками своих пальцев. — И я не глупая, — шепчет она. — Я просто люблю тебя. В дверь постучали и девушки отстранились, а Уэнсдей пригласила стоящего по другую сторону помещения. — Мисс Аддамс, добрый день, простите, — Лили замялась у двери. — Добрый, Лили. Всё хорошо, заходи. — Я пришла напомнить, что у вас совещание через час в ресторане в центре. Мы начали работать с этой парой после показа «Sophistiquée», договорившись об идее. Потом все события, которые с вами произошли, — ассистентка расстроено опустила голову вниз, но взяв себя в руки, продолжила. — Вам нужно утвердить все пункты эскиза сегодня. — Почему они не приезжают сюда? Я помню, мы договаривались о встрече. Я поэтому-то и здесь. — Вчера вечером мистер Джонсон попросил изменить место встречи, а утром я не успела предупредить… извините, — девушка виновато опустила глаза в пол. — После «Sophistiquée», — задумчиво проговорила Уэнсдей и обернулась, подойдя к своему рабочему месту. Из ящика вытащила одну из своих папок. Эта была тёмно-серой. — Адрес ресторана вышли мне на телефон, — обратилась уже к ассистентке, всё так же стоявшей на месте, а после кинув взгляд на Энид и дождавшись положительного кивка, девушка покинула свой кабинет. А Синклер выдохнула, провожая спину брюнетки взглядом, пока та не скрылась за закрытой тёмной дверью. Подумав о чём-то не более десяти секунд, Энид так же вышла из помещения, быстрым шагом покидая здание. Она успела как раз к тому моменту, когда увидела лакея, который вылезал из припаркованного напротив брюнетки её же чёрного BMW. — Уэнс, стой, — остановила она брюнетку, которая перенимала ключи у парня. Аддамс обернулась, увидев подходящую к ней блондинку. — Я поеду с тобой. — Энид. Мне казалось, что мы договорились, — сотрудник ушел, а девушки остались стоять неподалёку от машины. — Так и есть… — Энид набрала воздуха в лёгкие. Ей нужно найти причину, чтобы не оставлять брюнетку одну. — Ты едешь в ресторан, а я хочу есть. Мы могли бы совместить эти действия? — в итоге выдаёт она на одном дыхании. — Если ты наивно думаешь, что я сейчас тебе поверила, — губы Аддамс расплываются в улыбке. — То ты глубоко ошибаешься, моя дорогая. Но поехали, не оставлю же я тебя тут голодной, — усмехнулась Уэнсдей, сделав акцент на последнем слове, а после открывая Энид пассажирскую дверь. Доехав до места и проведя там встречу, Уэнсдей попрощалась с приятной семейной парой, с которой они хоть и спустя долгие разговоры и множество изменений, но пришли к общему мнению и одному эскизу, который брюнетке предстоит окончить до конца сегодняшнего дня, утвердить, а после приступить к работе, чтобы уже к новому году всё было готово. Распрощавшись с клиентами, Аддамс попросила меню, всё ещё с ухмылкой косясь на девушку рядом. Заказав, а вскоре и дождавшись своих блюд, завтрак, а уже скорее обед, был начат. Девушки говорили о чём-то. Энид думала над подарками для друзей, обговаривая свои варианты с брюнеткой, в то время как та задумалась над подарком для самой Синклер. А что дарят на такие праздники? — Уэнс, ты меня слушаешь вообще? — А? — Аддамс вынырнула из своих мыслей, продолжая на автомате ковырять вилкой в тарелке. — Да. — И о чём я сейчас говорила? — со скептицизмом продолжает Энид. Уэнсдей поджала губы, качая головой. — Я кое о чём задумалась, Эни, прости, — брюнетка выдохнула. — Повтори, пожалуйста, — Уэнсдей, подняв глаза, улыбнулась, надеясь, что это может спасти ситуацию. И Энид принялась говорить обо всём с самого начала, и Аддамс слушала, дополняя своими какими-то вопросами. В итоге они обе рассмеялись, когда пришли к единому мнению для своих подруг и одновременно «самой милой парочки» — Дивине и Йоко. — Див убьёт меня, но, как же я хочу увидеть её лицо, когда она откроет коробку, — переводя дух, стараясь не смеяться, сказала Уэнсдей, предвкушая момент. — Энид, ты жестока. — Я скажу, что это ты придумала, потому что вообще-то так и было. Моим предложением было лишь дать им отдохнуть, — девушки вновь рассмеялись. Обсудив подарок и для молодожён, девушки к тому времени уже закончили приём пищи и, оплатив чек, покинули заведение, направляясь домой. Ну как домой. Уэнсдей отвезла Энид к Йоко в кофейню, ведь те, оказывается, договорились встретиться, а сама вернулась в компанию, чтобы перенести эскиз из планшета на бумагу. Аддамс, будучи всё ещё несколько консервативных взглядов, предпочитала работать именно на листах, хотя и отрицать удобность техники не могла, ведь та выручает её время от времени всё чаще и чаще. И так несколько дней вплоть до предновогодней ночи Уэнсдей приезжала в компанию, работая над украшениями там. Да, она могла продолжить работу в своём кабинете в особняке, как и настаивала Энид, но не стала. Аддамс, не признаваясь никому и даже себе, на самом деле просто хотела побыть в месте, которое раньше было всем для неё. Брюнетка все эти долгие годы находила себя в стенах офиса. Именно работа держала её на ногах, именно благодаря всем этим людям и Торпу в их числе, девушка смогла прийти в себя и продолжить жить дальше. И, возможно, следующий год ей действительно будет этого всего не хватать. Но она знает, что это временно, да и вообще в любой момент может приехать на пару-тройку дней, если того потребуют обстоятельства. Тридцать первое декабря. Воскресенье. Вечер приближался семимильными шагами. Все гости уже были в сборе. Энид предлагала брюнетке нарядить ёлку заранее, но Аддамс сказала, что это традиция ребят приходить к ней и всем вместе выводить её дурацкими гирляндами и отвратительной мишурой. Синклер улыбнулась на эти слова: Уэнсдей говорила, что эта «традиция» её раздражает, но при этом всё же не позволила ей сделать этого. Уэнсдей любит и ценит своих друзей, какими бы они ни были. — Уэнс, подай пожалуйста упаковку с шариками справа от тебя, — проговорила Энид, вешая очередной шар, в этот раз красный, на одну из веточек пахнущей ели. Персонал особняка и дополнительно нанятые люди сейчас метались по кухне и залу, расставляя приборы, а после и выставляя готовые блюда. Подав указанную вещь, Уэнсдей подходит ближе, помогая украсить этот всеми любимый атрибут новогодней ночи. И спустя ещё какое-то время дерево начинает светиться от гирлянд, переливаясь своим светом в разных шарах поблизости светодиодов. — А теперь тебе, как хозяйке дома, нужно повесить на дверь праздничный венок, — Энид вручает девушке вещь из своих рук, но когда видит взгляд Аддамс, просто берёт ту за ладонь и идёт в сторону входной двери, дабы выполнить свои слова. Уэнсдей, лишь усмехнувшись, идёт вслед за юной девушкой. — И когда это Уинни стала такой послушной, вы только посмотрите, — Дивина обратилась ко всем присутствующими и ребята захихикали. А Уэнсдей, не отпустившая руки блондинки и не останавливаясь, обернулась, зло посмотрев на друзей. — Заткнись, Див. — Уэнсдей впервые повесит венок, — поддержала Бьянка. — Энид, — крикнула она вдогонку. — Это достижение. И все вновь засмеялись, а после, не прекращая улыбаться ещё какое-то время, продолжили заниматься своими делами, украшая дом и всё, что попадалось им под руки, как и полагается американцам. После окончания подготовки и всех остальных приготовлений, ребята уселись за стол, во главе которого, конечно же, оказалась хозяйка особняка. По правую сторону от неё Энид, рядом с которой Йоко и Дивина, а по левую — Бьянка с Ксавье. Первый звон бокалов разразился по просторному помещению, смешиваясь с голосами присутствующих. Разговоры за столом, шутки и подколы придавали вечеру атмосферы. Тепла и уюта. Уэнсдей посмотрела на Энид и Див, которые бурно переговаривались через Йоко, сидящую между ними. Они спорили о каком-то фильме, и, кажется, Синклер заставляла смотреть и её тоже, отчего по губам брюнетки пробежала лёгкая улыбка. Её подруга и возлюбленная нашли точки соприкосновения и поладили, что бесспорно радовало. Потом она перевела взгляд на Йоко, которую вообще не останавливала ситуация и две девушки, говорящие рядом с ней. Танака о чём-то беседовала с Бьянкой напротив неё. Ксавье пытался слушать всех одновременно, но в какой-то момент, кажется, попросту запутался, смешав всё в своей голове в какое-то отвратительное месиво. Как же сложно быть единственным парнем в женском коллективе. Аддамс усмехнулась, когда в итоге длинноволосый просто повернулся на свою жену, смотря на её профиль. — Что ж, до нового года осталось всего ничего, поэтому предлагаю подумать чего же каждый из нас больше всего хочет в новом году, — спокойно произнесла Бьянка и все притихли, серьезно задумавшись над своими желаниями и целями. Одна из множества американских традиций заключается в составлении планов на грядущий год. Это могут быть абсолютно разные мечты или определённые задачи, к выполнению которых жители Америки стремятся в течении последующего года. — Будем ли озвучивать? — поинтересовался Торп, видимо, уже решив, чего именно он хочет. — По желанию, — ответила Бьянка. — Как и всегда. — Тогда… — начал Ксавье. — Я планирую сделать свою собственную коллекцию от и до. Не смотри на меня так, Уэнсдей, ты не избавишься от моих вечных звонков с миллионом вопросов, — парень улыбнулся, а Уэнсдей лишь медленно кивнула, при этом уводя подбородок чуть в сторону. Её радуют стремления Торпа, и она готова помочь во всём, как он когда-то сделал это для неё самой. — Я просто хочу отучиться в Италии и, оставив прошлое где-то далеко, начать наконец свою жизнь. Новую счастливую жизнь с новыми людьми, — Энид выдохнула, переведя взгляд на Аддамс, которая прикрыла глаза на мгновение задержав веки закрытыми, прежде чем открыть их вновь. — И нас тоже оставишь в прошлом? — Йоко не смогла промолчать, повернувшись к подруге. — Дурочка ты, Йо, — Энид захихикала, обнимая рядом сидящую подругу. — Вы уже часть моей новой жизни, — добавила она в конце. — А ты, Уинни? О чём думаешь ты? — Я… — Аддамс поджала губы. А затем перевела взгляд на лицо Энид и несколько расслабленно продолжила. — Я хочу продолжать воплощать в жизнь слова, сказанные однажды твоему отцу, — она чуть улыбнулась, когда на мгновение увидела в голубых глазах непонимание, а после улыбка на её лице стала шире, когда в этих же глазах появилось осознание. «Мне нравится исполнять её желания и я удовольствием продолжу это делать» — сказала Уэнсдей на ужине её папе. — Ну понятно всё с вами, занудные голубки, — пробурчала Бьянка, при этом всё так же улыбаясь. На самом деле она рада за свою подругу. — А вы? — она повернулась в сторону Йоко и Дивины. — Чего хотите вы? Девчонки переглянулись, а Энид увидела бы, как они под столом взялись за руки, если бы не продолжала смотреть влюблённым взглядом на брюнетку. — Я думаю, — начала Дивина серьезно. — Возможно, в следующем году мы бы хотели воплотить некое предсказание или скорее традицию, в которую я была вовлечена на вашей свадьбе. — Возможно, мы вас даже пригласим, — засмеялась Йоко и получила в плечо от сидящей неподалёку светловолосой подруги, отчего захохотали все. Почти. А время приближалось к полуночи всё быстрее и быстрее. И вот они, последние минуты перед вступлением в новый, полон сюрпризов и удивлений, труда и упорства, радости и счастья, возможно грусти и отчаяния, новый, оставляющий за собой многие события, год. Компания быстро одевшись и выйдя на улицу, ждала. Торп откупоривает новую бутылку шампанского и все смеются, пока парень разливает по бокалам девушек игристый напиток. Хором, смотря на небо, ребята громко начинают отсчёт, после чего запускается салют. И не только с территории Аддамс, а по всему городу можно было увидеть огоньки, стремительно поднимающиеся в ночное новогоднее небо, чтобы разразиться грохотом и порадовать своей красочностью детей и взрослых. Энид прижалась спиной к телу брюнетки, и Уэнсдей скрыла её в своих объятиях. Синклер прислонила голову к чужому плечу. — Я люблю тебя, Уэнс, — прошептала она, не зная услышит девушка или нет. — Я больше, — Уэнсдей придвинулась ближе, оставив на чужой щеке след от своего быстрого поцелуя. — Смысл моей новой жизни, — чуть отстранившись, добавила она специально намного тише своего голоса, из-за чего Энид её не услышала. Вернувшись в дом, начался обмен подарками. Собравшись в гостинной, ребята передавали друг другу красочно и празднично упакованные коробочки, которые держали в руках. Первым свой подарок от Уэнсдей и Энид получила официальная пара, свадьбу которой отмечали не так давно. Бьянка получила новую саблю для фехтования, ведь недавно они с брюнеткой говорили, что её старая нуждается в замене, а Ксавье — набор карандашей, который собирался приобрести. Теперь они точно ему пригодятся, если парень всё же собирается исполнить свою мечту. Далее подарок для Йоко и Дивины. Энид, максимально стараясь сдерживать смех, передала коробку в руки Дивины, и девушка настороженно посмотрела на блондинку, а после и на Аддамс, которая так же подозрительно улыбалась. Открыв крышку, девушкам на глаза попались два билета за которыми ещё небольшая кучка документов, и всё это лежало ещё на одном чёрном коробочке внутри. — Это билеты на самолёт, — начала объяснять Уэнсдей. — А ниже бумаги в отель и там дальше по списку. Хорошего вам отдыха, самая милая парочка. — Почему вы так странно себя ведёте? — спросила Бьянка. А Энид предложила взглядом просто смотреть дальше. Вытащив чёрную коробку поменьше, Йоко перевела сощуренный взгляд на Энид. — А это в дополнение к вашей незабываемой поездке, — мягко улыбнулась Уэнсдей, даже не скрывая, что ждёт, пока Уотсон её откроет. Дивина приоткрыла коробку и, только завидев содержимое, тут же закрыла её обратно. Внутри наручники, какие-то секс игрушки и, если Танака не ошиблась, она видела там плеть. — Хорошего вам путешествия в Барселону. Там бывает скучно временами, а это как раз верный способ унять скуку, — закончила Аддамс, восторгаясь внутри тому, в какое замешательство ввела подругу. Всё по-доброму, конечно же, но было приятно видеть это лицо с мимикой меняющейся чаще, чем та умела моргать. — Что ж, я думаю, нам это пригодится, — Танака улыбнулась тоже, кинув многозначительный взгляд на свою возлюбленную, перенимая у неё коробку. — Благодарим вас за подарок, — серьёзно продолжила Йоко. Она была удивлена неожиданно появившейся возможности посетить Барселону, куда сама очень давно не могла доехать раньше. Вечно что-то мешало. — Ну, а теперь ваш подарок, девчонки, — у Йоко в руках оказался конверт. Стильный чёрный конверт в духе Уэнсдей Аддамс. Энид взяла его в руки, аккуратно доставая оттуда одну единственную визитную карточку. — Это визитка лучшего в Риме фотографа, с которым мне довелось иметь дело, — начал Торп. — И он будет ждать вас для фотосессии, которую вы потом обязательно вышлете нам, чтобы мы хоть помнили, как вы выглядите, любимые наши, — закончила Бьянка. Девушки переглянулись, кивнув друг другу, оценив подарок по достоинству. Это лучшее, что можно подарить людям, у которых буквально всё есть. Фото — это возможность творить воспоминания. Кто-то делает снимки закатов и рассветов, жучков и травинок, сияющего солнца и молодого месяца. Кто-то фотографирует себя и своих близких, запечатляя самые важные для них моменты, чтобы те, в последствии, стали нестираемыми воспоминаниями. — Спасибо вам, — Энид улыбнулась. — Фотосессия в Риме, — она перевела аккуратный взгляд на брюнетку. — К тому же, с Уэнс… Спасибо, ребят. Уэнсдей удалилась на мгновение, а после принесла небольшой чёрно-розовый коробок с аккуратными завязками из лент белого цвета. — С новым годом, Эни, — она передала коробку в руки, и пока блондинка бережно распаковывала его, продолжила говорить. — Подарок на будущее, который явно пригодится нам в Италии. К тому же совсем скоро, — она улыбнулась, когда Энид трепетно достала золотистую маску в свои руках. — Маска? — В Венеции с 27 января по 13 февраля пройдёт ежегодный карнавал и мы обязаны туда попасть. А это, — она кивнула на вещь в руках блондинки. — Главный атрибут этих мест, — Энид распахнула глаза, переведя удивлённый или, откровенно говоря, ошарашенный взгляд на брюнетку около неё. Собираясь что-то сказать, она просто оставила подарок на диванчике, а сама ушла куда-то, вернувшись менее чем через минуту с чёрно-белой коробочкой в руках. — С новым годом, Уэнс, — так же говорит Синклер и, как только Уэнсдей распаковывает всё, чтобы увидеть заготовленный ей подарок, Энид продолжает. — Видимо, на Венецианский карнавал всё же стоит попасть, — потому что внутри чёрная изящная маска. Уэнсдей усмехается подобному совпадению и замирает, понимая, что они думали об одном и том же, даже подготовив подарки соответствующе. — Какие вы ванильные, — проговорила Йоко. — Одинаковые подарки на одно и то же событие. Как вы раньше жили-то? — но на это ей никто так и не ответил. Продлившееся веселье до утра постепенно сгасло, а гости в итоге разъехались по домам, отдав предпочтение сну в собственных кроватях. Энид, что была несколько пьяна и что ещё более — крайне вымотана, поднималась наверх, когда Уэнсдей, что была в состоянии почти трезвом, просто шла позади. Поднявшись на третий этаж и зайдя в спальню, Аддамс успела только скинуть с плеч рубашку и развернуться, как её потянули за руку на себя, и они вдвоём рухнули на кровать, а Синклер тут же опустилась на бедра сидящей девушки, обвив руками шею, собираясь пойти ниже. — Эни, — протянула Уэнсдей, положив руки на плечи девушки. — Это был тяжёлый день и ночь, ты устала и нам обеим нужно поспать, набравшись сил, — трудно было себя сдерживать, когда Энид, будто специально, проводила подушечками пальцев по плечам и ключицам, делая вид, что она внимательно слушает. Но Аддамс видела, что Энид ещё немного и уснёт прямо в её руках, а вот это всё — простое желание её опьяненного алкоголем мозга. И Уэнсдей знала, что делать. Она подхватила Синклер за бедра и поднялась с кровати, обойдя её со стороны блондинки, которая тут же оплела торс Аддамс своими ногами. Уэнсдей, поддерживая Энид одной рукой за спину, другой — стягивала одеяла в сторону, а после опустилась на постель, нависая сверху. Оставила быстрый, несколько смазанный, поцелуй на чужих устах. Энид прикрыла глаза, когда Аддамс отстранилась. И засопела спустя совсем маленький промежуток времени, во время которого за ней наблюдала брюнетка. Она аккуратно расстегнула пуговицы на блузке Энид, а после сняла её так же, как и поступила вскоре с черными джинсами, сложив все вещи на полке блондинки. Накинула на неё одну из своих безразмерных футболок классически черного цвета, а после и переоделась сама, легла рядом и прижала девушку к себе, положив руку на живот, окольцевав талию. После прикрыла глаза и так же уснула, сладко посапывая всё оставшееся время, отданное на сон. Утром их разбудит будильник, потому что пьяная компания в разгар вечеринки обязательно могла придумать чем заняться первого января после этой самой вечеринки.