Хроники Санктуария

7. Давайте разбираться С кончиков дрожащих от напряжения пальцев Лии сорвался поток пламени, под напором которого рухнули дворцовые ворота. Сэль и Триган первыми вломились во дворец, за ними последовали остальные. Навстречу воинам тут же выступили вооружённые копьями змеи-притворщики, которые уже не нуждались в том, чтобы скрывать свой истинный облик. Завязался тяжёлый бой, но теперь друзья, уже притёршиеся к манере воевать каждого из их компании, могли действовать более продуманно, чем, скажем, в недавнем сражении с Магдой. Ровен и Ханна, стараясь не отступать назад, держали на себе демонов в ближнем бою, а Сэль и Триган осыпали их ливнями стрел с безопасного расстояния. Адрия и Лия помогали им, отвлекая демонов всплесками живописной магии и прочими фокусами, Тысяча устанавливала огненные и электрические ловушки, но больше всех отличился Маниту. Некоторое время он стоял в стороне и сосредоточенно курил трубку, но затем поднял трясущиеся старческие руки и объявил тягучим, словно сок каучукового дерева, тоном: - Сейча-ас я вам покажу-у-у. - И что же ты покажешь, старый хрыч? – с издевкой спросила Жанри, перезаряжая ловушку. - Большое страшное вуду! – колдун растянулся в улыбке до самых ушей и нахлобучил на лицо свою причудливую маску. В тот же миг под вытянутыми руками Маниту начали появляться фетиши, ростом едва доходящие ему до колен. Они взгромоздились один на другого, образовав живой тотем, принялись бормотать что-то на таинственном языке джунглей, и под их бормотание находящиеся рядом нефалемы почувствовали себя так, будто стали вдвое сильнее. Проведённый колдуном ритуал придал бодрости сражающимся воинам, и они с удвоенной мощью принялись пробивать себе путь через тесно смыкающиеся перед ними ряды демонов. Адские твари преданно защищали своего Владыку, но на сей раз победа пожелала достаться людям. Удар за ударом, стрела за стрелой, шаг за шагом они всё ближе походили к тронному залу императора Хакана, оставляя позади себя тела изрубленных и нашпигованных стрелами демонов. Тысяча не без изумления отметила для себя, что в настоящем бою Маниту совсем не дряхлый сгорбленный старик, а очень даже грамотный и толковый стратег. Да и жару задать может так, что мало не покажется. Только боевые приёмы колдуна не переставали удивлять сражающихся вместе с ним нефалемов – разумеется, лишь в те моменты, когда у них появлялось время удивляться. Вытягивая перед собой левую ладонь, на которой грозно восседало Нечто-из-глубин, Маниту обрушивал на головы противников дождь из ядовитых лягушек, натравливал на них появляющихся откуда-то из воздуха медведей-зомби, обращал в панику зловещими проклятиями, а когда двум особенно ловким демонам удалось приблизиться к колдуну вплотную, он неожиданно для всех выгнулся и сунул два пальца в рот. - Бог ты мой... его сейчас вырвет, - брезгливо прошептала Ханна. Охотник и аскари с отвращением зажмурились. Тем временем колдуна действительно стошнило – он изрыгнул на притворщиков едкую кислоту, под брызгами которой с шипением задымилась их совершенно не готовая к такому повороту плоть. Демоны взвыли от боли, а наблюдавшая за всем этим действом Жанри взвыла от омерзения: - Хренов старый психопат! Когда уже кончится этот цирк с обрыгиванием демонов и закидыванием их лягушками?! - Тысяча, я тебя умоляю, - скривилась в усмешке Адрия. – У нас тут не институт благородных девиц, а серьёзная драка. И, хочу заметить, она всё ещё продолжается! Демонов на пути к тронному залу действительно оставалось ещй, мягко говоря, немало, так что друзья поспешили вернуться к своим боевым задачам. Тем временем Ашира с несколькими Стальными Волками стояла на защите укрывшихся в коллекторе людей. Облачённая в пышные алые шаровары, сверкающий панцирь и чалму с кокардой, бывалая воительница, как и её не менее отважные воины, расправлялась со всяким, кто пытался пробиться ко входу в стоки. Но кроме шныряющих по городу демонов людям угрожала и другая опасность – из своего укрытия в стенах дворца Белиал с весьма впечатляющим фанатизмом атаковал город ядовитыми бомбами, один размер которых повергал в ужас даже бесстрашных Стальных Волков. Отравленные каменные глыбы, падающие с неба, почти полностью сравняли с землёй базарную площадь и трущобы, а люди, которым удалось избежать прямого попадания под метеор, корчились среди обломков в тяжёлой агонии, поражённые ядом Владыки Лжи. Нескольким своим бойцам Ашира приказала подбирать отравленных горожан и переносить в акведук, где городской целитель мог оказать им хоть какую-то помощь. Главная причина, по которой Зарго отказался идти во дворец и предпочёл остаться с ранеными, заключалась в том, что он, как и все варвары, по натуре своей был защитником, а не завоевателем. Он знал, что его друзья-нефалемы превосходно сделают всё, что от них потребуется при встрече с Белиалом, а сам он принесёт намного больше пользы, если будет наблюдать за демонами из-под решётки коллектора и прицельными бросками топоров сносить головы тем, кто ухитрится подойти слишком близко, избежав встречи с Аширой. Именно этим варвар и был занят, глядя то на творящийся в Калдее разгром, то на Мильтона, возящегося с испуганными людьми. На коленях у некроманта сидела крохотная заплаканная девчушка, которую некромант старался развеселить, рассказывая ей и собравшимся вокруг малышам незамысловатые детские сказки о героях, сражающихся с бесчисленными ордами нежити. Слушающий его тихую речь варвар находил, что Мильтон превосходно справляется с возложенным на него делом. Раньше Зарго уже встречал похожих на него людей – людей, сумевших выдержать самые жестокие издевательства и унижения. После северной войны в Мёртвых Землях таких несчастных было как пчёлок в улье. Практически никому из них не удавалось вернуться в русло привычной жизни, они сходили с ума или заканчивали жизнь самоубийством, и лишь единицы сумели, подобно Мильтону, найти в себе силы не только жить дальше, но и помогать другим. Урывками поглядывая на некроманта, Зарго не сомневался, что с ним было о чём перекинуться парой слов, но всё же не находил достаточно веских причин для того, чтобы заговорить в голос. К тому же, сейчас он занимался контролем обстановки у входа в акведук, и это было намного важнее разговоров. Время тянулось бесконечно долго. Демоны-притворщики, словно прожорливые звери, преследовали мечущихся по тёмным улицам людей, Ашира и Стальные Волки с боем выдирали из демонических когтей каждую человеческую жизнь, испуганные горожане и пришедшие с востока беженцы жались друг к другу в стенах акведука, дети всхлипывали, Мильтон нёс какую-то чепуху... Зарго всё так же напряжённо вглядывался в опутавший разрушенные улицы предрассветный мрак. Через какое-то время по глазам варвара резанула яркая вспышка со стороны дворца, ослепив его на несколько секунд, и он заслонился рукой; когда же таинственный свет померк и варвар отвёл ладонь в сторону, он увидел, что всё закончилось. Опалённые светом демоны в несколько мгновений обратились в горстки пламенной серы, а их забытые души столь же стремительно по спирали полетели в помойную яму, где им было самое место. Первый луч восходящего над Кеджистаном солнца ласково и неуверенно коснулся главной башни дворца, а в своих мыслях Зарго услышал хорошо знакомый ему голос Маниту. Колдун звал его в тронный зал. Ничего не говоря, Зарго взял за руку Мильтона и повёл его во дворец, бережно держа в другой руке Чёрный Камень. Достигнув тронного зала, варвар и некромант наконец-то увидели своих друзей. Среди обломков колонн и роскошной золотой лепнины сидели Ханна и Ровен, перевязывая тяжело повреждённую в бою ногу Сэля. Триган помогал Жанри выбраться из под обломков, под грудой которых её угораздило очутиться. В центре тронного зала громоздилась утыканная стрелами и продырявленная со всех сторон туша Владыки Лжи, истекающая тёмно-зелёным ядом, а над ней сияла призрачным светом полупрозрачная душа Белиала, к которой настороженно приближались Адрия и её дочь. В дальнем углу, мучительно сжавшись, лежал Маниту, и под его напряжённым телом расплывалась безобразная лужа крови. Позабыв обо всём на свете, Зарго бросился к нему. - Он... – забормотал Сэль, бросив утомлённый взгляд в сторону рухнувшего на колени варвара, - он перерезал себе шею... нужна была кровь для призыва... - Помолчи, тебе надо беречь силы, - покачала светловолосой головой монахиня. Варвару не нужны были никакие объяснения. Он знал, что именно отважился сделать Маниту в решающий момент. В Теганзе варвару рассказывали об особом жертвенном обряде, когда воин разума черпает силу из пролитой крови, используя её вместо истощившихся магических резервов. Подобные обряды были очень опасны, потому что от потери крови колдун легко мог умереть, однако сила бьющейся в венах мистической жизни позволяла творить такие мощные заклинания, на какие не всякой маны хватит. - Чем лучше ты познаешь мир духов, тем выше будет твой уровень маны, – с улыбкой произнёс Маниту, когда варвар положил руки на его ослабевшие плечи. – Видимо, я познал недостаточно... маны... слегка не хватило... Зарго не произнёс ни слова, но в его висках отчаянно билась самая главная на свете мысль: «Маниту, не умирай!» Старый колдун прекрасно слышал этот безмолвный крик, наполненный горечью тяжёлой утраты, но он умирал и ничего не мог с этим поделать. Да и не считал нужным. - Не отчаивайся, Заргендо. У меня есть причина умереть, потому что я выполнил своё предназначение в этом мире и должен уйти в Мбвиру Эйкура. Здесь ты справишься без меня. Об одном прошу: позаботься о Нечто... Только сейчас стоящий в растерянности Мильтон обратил внимание на то, что в руках колдуна не было лягушки. Испуганное земноводное металось по тронному залу, поскольку и оно, несмотря на все его силы, происходящие из начал мироздания, ничего не могло изменить в сложившейся ситуации. Маниту пожертвовал своей жизнью, чтобы забрать жизнь у Владыки Лжи, и теперь мог свободно отправиться в Бесформенный Мир, что он и сделал, как только озвучил свою последнюю мысль. На его окровавленных губах застыла посмертная улыбка. Зарго закрыл лицо колдуна маской, шумно выдохнул и упёрся лбом в узорчатый мраморный пол. К варвару неслышно подошла Лия. Коснувшись ладонью его плеча и выдержав паузу, она заговорила: - Маниту призвал древних духов из Бесформенного Мира, и они помогли твоим друзьям расправиться с Белиалом. Он действительно сделал всё, что должен был сделать. А теперь ты должен сделать так, чтобы смерть колдуна не была напрасной. У тебя в руках Чёрный Камень душ, и ты должен заточить душу Белиала в этот Камень. «Да, - подумал Зарго, медленно поднимаясь с колен. – Девочка права. Я должен». Держа на вытянутой руке пульсирующий энергией Камень, варвар медленно направился к аморфной душе Белиала, если мерзостную сущность Владыки Преисподней можно было назвать душой. «Маниту умер не напрасно, - морщась от боли в пробитой копьём ноге, размышлял Сэль и глядел на то, как Лия собирает свои вещи в дорожную сумку. – Конечно, не напрасно. Сначала Декард, потом Стэнга, теперь Маниту. И всё время рядом эта рыжая девица. Где она, там смерть. Дьявольщина какая-то...» Триган и Ровен тоже возились со своим имуществом, поплотнее укладывая его в общий сундук. Рядом стоял Мильтон и через линзу, которую сделал для него Шен Скупец, рассматривал сидящую на его ладони лягушку. Когда некромант досконально изучил её любопытным взглядом, он негромко объявил: - Мы возьмём Нечто с собой. Пусть лягушка живёт в нашем сундуке. Несколько лет назад, исследуя в библиотеке трактаты на тему мистических оберегов вуду, Мильтон читал о таких созданиях, как Нечто. По природе своей эта лягушка являлась вселяющим ужас существом, вырвавшимся в Санктуарий из изначальных глубин, одного взгляда на которое было достаточно для того, чтобы сойти с ума. И лишь по какому-то неведомому стечению обстоятельств Нечто-из-глубин в данный момент имело обличье ядовитой тропической жабы... Варвара в лагере не было. По возвращении из императорского дворца Зарго ушёл в горы, держа на руках бездыханное тело Маниту, чтобы проводить старика в последний путь. Из лагеря можно было видеть только клубы дыма, которые приносил безжалостный и равнодушный ко всему ветер с юга. Адрия и Тираэль тоже отправились вместе с варваром по опасным скалистым тропам, и теперь они стояли около него, глядя на то, как объятия пламени растворяют в себе смертное тело колдуна, совершившего своё последнее жертвоприношение. - Так значит, Белиал всё это время скрывался под личиной юного императора? – спросил Тираэль у ведьмы. - Да. Наш Хакан II был вовсе не тем, за кого себя выдавал. - Неудивительно, что с его приходом к власти дела в Калдее покатились по наклонной... Слова ангела и ведьмы скользили по поверхности сознания варвара, не проникая в его мрачную глубину. Сомкнув загрубевшие от нелёгкой северной жизни веки, Зарго видел перед собой лицо Маниту, застывшее в смертельной гримасе. Колдун жил с улыбкой и умер с улыбкой, несмотря на всё то, что ему приходилось знать и чувствовать каждый день. Маниту часто рассказывал варвару о своих приключениях в Бесформенном Мире. Когда где-нибудь в Санктуарии начиналась война или происходила иная катастрофа, в Мбвиру Эйкура сразу же оказывались сотни, если не тысячи загубленных душ. Все они истошно вопили в мольбах вернуть им жизнь, и Маниту слышал эти страшные, надрывные крики. Каждый день, каждую минуту и каждую секунду в ушах невозмутимо курящего старика звучал адский хор, и колдун ни днём, ни ночью не имел возможности сбежать от этого кошмара. Наверное, - думал Зарго, глядя на дрожащие языки пламени, - наверное, когда был убит Стэнга, Маниту тоже слышал его крик, но почему-то об этом не сказал. А может, и не было никакого крика, может, Стэнга принял смерть в таком же молчании, в каком он, Зарго, продолжает жить. И теперь, чем чёрт не шутит, Маниту вполне может навестить Стэнгу в чертогах Бул-Катоса и рассказать ему, что его младший брат помнит о нём и продолжает борьбу, хотя ему, как и прочим варварам, уже двадцать лет совершенно не за что бороться. Тираэль задумчиво обратился к Адрии с главным на тот момент вопросом: - Что нам дальше делать? - У Лии было видение. Азмодан, Владыка Греха, собирает армию в недрах Арреата и готовится напасть на Бастион. Это главный форпост королевства на севере, и если стены Бастиона падут, нам всем несдобровать. Надо отправляться туда, я уже сказала нефалемам, что они могут собирать вещи и готовиться к отъезду. Тебе, Зарго, тоже не мешало бы собраться в путь. «Собирать вещи? – с горькой усмешкой подумал варвар. – А что мне собирать? У меня и вещей-то нет». Всё, что было у варвара – это два метательных топора, и он всегда носил их на своём мощном латном поясе. С их помощью он мог и расправиться с врагом, и добыть себе ужин. Спал же Зарго на земле или камнях под открытым небом: за восемь лет рабства он привык отдыхать лишь так и никак иначе, в связи с чем считал мягкую постель нехорошим излишеством. Для того чтобы жить и сражаться, варвару не требовались сундуки с барахлом, поэтому он с гордостью позволял себе путешествовать налегке. Предложение ведьмы его только насмешило. Зарго всё так же неподвижно смотрел на огонь. Раскалённый ветер трепал его длинные нечёсаные волосы и бороду, выдувая из них последние крупицы песка. Варвар не брался спорить с тем, что Адрия права. Поход на завоёванный Энтштейгом север был для него хуже смертной казни, но он знал, что в Кеджистане ему нечего больше делать. Для варвара наступило самое время уйти прочь и оставить здесь всё, что он уже никогда не сможет вернуть: память о былой жизни, дружбу с Маниту и до смерти замученного в Алькарне старшего брата, которого ему так и не удалось застать живым. Когда Зарго вернулся в тайный лагерь в сопровождении Адрии, Тираэля и собственных тяжёлых мыслей, Ханна снова возилась с раной Сэля, делая перевязку. Аскари неловкими движениями расстёгивал на себе нагрудник, словно тот мешал ему дышать. Песок под его ногой пропитался кровью, а на лице монахини всякий мог разглядеть крайнюю степень беспокойства. Сэль старался подбодрить её, говоря, что рана пустяковая и заживёт через пару недель, но он и сам понимал, что всё не так-то просто. Копьё, которым его поразил один из притворщиков Белиала, наверняка было отравлено, и с каждой минутой аскари чувствовал себя всё сквернее. У него начинался болезненный жар. - Хорошенько же тебя угораздило, - мрачным тоном говорила ему монахиня. – Не знаю, яд это или ещё какая зараза, но в крови твоей сейчас драма похлеще Войны Греха. Готовься к тому, что скоро начнёт не по-детски лихорадить. - Ерунда, - небрежно возражал островитянин. – В моей жизни случались неприятности и похуже. Не сдохну же я от этого? - Сдохнуть-то не сдохнешь, но намучаешься так, что ещё и нам достанется. Сэль бросил на Ханну вопросительный взгляд. - Вам-то почему? - Да потому, что нам же с тобой возиться, а не фрейлинам королевы Асиллы. Вот смотри: для того, чтобы отсюда попасть в Арреатский Бастион, надо с попутным караваном добраться до морского побережья, оттуда на корабле приплыть в Аранох, а из Араноха чёрт знает сколько топать через горы Тамоэ и милый моему сердцу Энтштейг, горел бы он синим пламенем. И что-то мне подсказывает, что ты в ближайшие дни навряд ли сможешь не то что ходить, но даже стоять, так что нам придётся тащить тебя волоком. - Тогда оставьте меня здесь и идите на север сами. Я вас позже догоню. - Бросать тебя здесь, да ещё и в таком состоянии? – монахиня возмущённо передёрнула тонкими белесыми бровями. – Ты что, совсем с катушек съехал? Слушавший весь этот разговор Триган тоже не смог сдержать разгоревшееся в нём возмущение. Взяв из рук Мильтона лягушку и водрузив её поверх остальных вещей, он захлопнул увесистую крышку сундука и горестно воскликнул: - Нам что, опять тащиться через эту проклятую пустыню? Пешком?! В тот же миг на его плечо опустилась сухая ладонь Жанри. - Пешком ходят только нищеброды, - напомнила убийца. Она деловитой походкой направилась в центр лагеря и подняла высоко над головой правую руку, готовясь очертить в воздухе контур врат странствий. - У тебя что, личная сеть порталов по всему Санктуарию? – искренне удивился охотник. - Нет. Но у меня, дорогой ты мой нефалемчик, в голове мозги, которые нужны для того, чтобы планировать свои действия и перемещения, а если у тебя вместо мозгов сюрикен, то мне тебя очень жаль. - Слушай, ты, ассассинчик! – вспыхнул Триган, хрустнув под плащом кулаками. – Мне настохренело выслушивать россказни о том, какая ты вся из себя умница и красавица. Ясный ум – хорошее дело, но если ты и дальше будешь потрясать тут своими могучими мозгами, я из твоей головы их быстренько вышибу, не сомневайся. Жанри смотрела на охотника с брезгливой жалостью. Да кто он такой, чтобы с ней спорить? Как смеет он ей угрожать? Это же просто смешно! Когда она, Жанри, вместе с Аширой и Стальными Волками выбивала из Травинкаля тёмных закарумитов, по сто раз на дню рискуя собственной жизнью, этот недоносок с горящей задницей удирал по лесу от каких-то колченогих рогатых сусликов. Он строит из себя неугомонного мстителя, он думает, будто всё знает о демонах... да ни хрена он не знает! Ну, пристрелил парочку падших-маньяков, молодец, возьми с полки огурец. А он хоть раз встречался лицом к лицу с Великим Воплощением Зла? Он хоть раз видел бассейны, полные человеческой крови, и клетки из человеческих костей, которые она видела в темнице Мефисто под Травинкалем? Он хоть раз выдирал голыми руками Камень души из плоти Владыки Преисподней, этими же руками убитого в тошнотворном Узилище Ненависти? Нет? Да он просто шут гороховый. Жанри прежде встречала настоящих охотников на демонов, прошедших тренировки в лагере к северу от Бастиона, и они не корчили из себя невесть что, размахивая кулаками во все стороны, а молча делали своё дело. Этот Триган им и в подмётки не годился. Не охотник, а так, одно название. - Ещё раз вякнешь на меня – выдеру тебе голосовые связки, - сердито сказала ему Жанри. - Ах ты... – от гнева у охотника перехватило дыхание, и он молча ринулся к убийце. Когда Триган приблизился к Тысяче на расстояние вытянутой руки, между ними, кружась в воздухе, со свистом пролетел топор. Охотник отпрянул назад и приземлился ягодицами аккурат на походный сундук, а Жанри истошно завопила на стоящего в отдалении Зарго: - Чёртов дикарь!!! Я, конечно, понимаю, что для варваров топор – это символ мира и добра, но обычным людям не нравится, когда в них швыряют оружием! - Не кричи на него, Тысяча, - раздался откуда-то из-за сундука голос Мильтона. – Ведь Зарго хотел вас разнять и помирить... - Ты гляди, а он себе уже нового переводчика нашёл, - между делом вставила Ханна, собирая снятые с ноги Сэля окровавленные повязки. Варвар с невозмутимым видом щёлкнул пальцами, а когда топор снова оказался в его ладони, он по-хулигански подмигнул глядящей на него исподлобья Жанри. Триган, который едва не лишился кончика носа, в бессилии сполз с крышки сундука и оказался на песке в позе умирающей сколопендры. - Демон вас всех раздери... – тяжело выдохнул он. – Ну и компания у нас тут собралась! Да мы друг друга поубиваем быстрее, чем доберёмся до Бастиона. Переведя дух, Жанри злобно упёрлась руками в пояс и серьёзным до грудного рыка голосом заговорила: - Я вам, братцы кролики, скажу так. Без меня и парней Аширы вы бы здесь и шагу не ступили. Вам только кажется, что вы всё так удачно провернули, но я открою маленький секрет: везде и всюду за вами следовали мои глаза и уши, мои руки и лезвия, которые расчищали вам место под подвиги, чтобы было удобнее геройствовать... Тысяча на дух не переносила ложь и говорила как есть. Куда бы ни отправились нефалемы, всюду за ними тайно следовали Стальные Волки – защитники Калдея, долгие годы подчиняющиеся капитану Ашире – или собственная тень убийцы, которую она умела отделять от себя и отправлять на выполнение самых разных заданий. И какую же благодарность она получила от нефалемов и их друзей за всю эту, к слову сказать, далеко не самую лёгкую работу? Один кидается топорами, другой угрожает, третий умничает не по делу, а все остальные вообще тратят попусту её бесценное время. Они, конечно, неплохие ребята, но это не даёт им права с гордым видом бить себя пяткой в грудь, демонстрируя свою важность налево и направо. - ...и к этому надо добавить ещё кое-что, - продолжала Жанри. – С вами Мильтон. Я всё время должна присматривать за его костлявой задницей, чтобы её не надрал какой-нибудь негодяй. Так что не думайте, какие вы тут все верные друзья и преданные товарищи. Только из-за того, что к вам прицепился мой должник, вы до сих пор не торчите в помойной яме ногами кверху. Мильтон вам доверяет, поэтому мне приходится вас всех терпеть. Иначе... - Иначе что? – гневно перебила её Ханна. – Убежишь в кусты, поджав хвост? Монахиня выпрямилась во весь рост и угрожающе подошла к Жанри. Следом за ней, после недолгих раздумий, точно так же поступил и Триган. Затем к Тысяче приблизился Мильтон, и даже Сэль кое-как сумел подняться на ноги... Нефалемы окружили убийцу полукольцом и, не говоря ни слова, принялись сверлить её одним общим на всех взглядом, который не сулил ей ничего хорошего. Жанри в растерянности глядела на подступивших к ней воинов. Ей ничего не стоило выбраться из кольца ловким перекатом и показать всем, кто тут настоящий боец, а кто солёный огурец, но вместо этого она только всматривалась в напряжённые лица нефалемов, пока её взгляд не остановился на некроманте. - Мильтон... – обречённо вздохнула Тысяча. – И ты туда же. - Так, так, так! – зашумел позабытый всеми крестоносец и принялся громко хлопать в ладоши. – Да уймитесь вы все, наконец! Хватит уже друг на друга зубами клацать. Подоспевший к очагу конфликта Тираэль растолкал нефалемов в разные стороны и обратился к оскалившейся в приступе отчаяния Жанри: - Тысяча, мы все очень ценим твою помощь и заботу. Но раз уж ты взялась нам помогать, то помогай молча. Твои показательные выступления тут уже всем надоели. Сэль зашатался от слабости и едва не свалился с ног, но его вовремя подхватила руками монахиня. Ханна помогла островитянину поудобнее сесть и с укором произнесла: - Ему становится хуже. Цифра, открывай уже свой вонючий портал. Надо спешить, иначе скоро этот приятель вообще не сможет перенести телепортацию, и мы застрянем тут надолго. - Да, конечно, - окончательно сдавшись, невесело кивнула убийца. – Но ты, Мильтон... ты подлец. Я от тебя такого не ожидала. Некромант стоял, виновато опустив голову и обхватив руками плечи. - Ты всё правильно сделал, - украдкой шепнул ему охотник. В обычном своём молчании к Мильтону приблизился варвар и взял его за руку, на которой всё ещё были видны глубокие застарелые язвы, оставленные гвоздями. Осмотрев со всех сторон тонкую бледную ладонь некроманта, Зарго дружески пожал её. Жанри тем временем открывала портал, стоя к ним спиной, и не видела этого действа. Ханна и Триган взвалили на плечи раненного аскари и направились к вратам странствий. - Линдон, Эйрина, вы с нами? – спросила монахиня. Ответ был отрицательный. Заклинательница решила остаться в Калдее, чтобы поизучать летописи в Великой библиотеке, а по уши влюблённый в неё вор и помыслить не мог о расставании со своей подружкой. Поддерживая Сэля с двух сторон, монахиня и охотник осторожно шагнули в портал, а за ними последовали остальные. Последней тайный лагерь покинула подавленная и раздавленная Жанри. - Наконец-то эти шумные ребята убрались отседова, - радостно заверещал Линдон и, склонившись к Эйрине, принялся что-то нашёптывать ей на ухо. Через несколько секунд над иссушенными ветром скалами раздалось эхо звонкой пощёчины. Тираэль склонился над картой, внимательно изучая взглядом расстановку сил. Кутаясь от холода в фиолетовый офицерский плащ, капитан Хансен Хайле стоял напротив и по-военному кратко вводил ангела в курс дела. На поле боя Бастион был обозначен миниатюрной башенкой из слоновой кости, а кратер разрушенной горы Арреат, откуда демоны вели наступление, – треснувшей глиняной чаркой из-под медовухи. Большими красными флажками капитан отметил наиболее тяжёлые из осадных орудий Азмодана: три демонических баллисты и требушет. В мощности этих орудий ангел не усомнился ни на секунду – стены крепости то и дело вздрагивали от тяжёлых ударов, повергая в панику не только укрывшихся в Бастионе беженцев из окрестных поселений, но и много чего повидавших на войне солдат. Всё вокруг ходило ходуном, с потолка осыпалась штукатурка, и в этой суматохе капитан Хайле, по праву заслуживший в Вестмарше славу бесстрашного воина и командира, нервно хватался руками то за свою лысую голову, то за аккуратную чёрную бородку. - Но ведь это всё решаемо, - задумчиво говорил Тираэль, не хуже капитана знающий толк в военном деле. – Если поднять катапульты на стенах Бастиона... - Я уже думал об этом, – перебил его Хайле. – Демонов на крепостных стенах сейчас больше, чем в аду. Мои мальчики кое-как сдерживают эту мерзость, но к катапультам им не пробиться. Я не могу настолько безрассудно рисковать людьми. Капитан был доведён до такой степени отчаяния, что вот-вот кинулся бы рвать на себе волосы, если бы они у него были. Тираэль решил хоть сколько-нибудь его обнадёжить: - Я попрошу нефалемов помочь твоим парням поднять катапульты. Вместе мы справимся, вот увидишь. - Если бы... – вздохнул Хайле. – Ведь это ещё не всё. Несколько часов назад мы перехватили посыльного. - И что? - У него при себе был план подкопа... Ангел напрягся, силясь понять, что бы это значило, но так ничего и не понял. - Какого ещё подкопа? Подкопа подо что? - Под нижние этажи крепости. Демоны решили достать нас из-под земли. Я уже отправил туда отряд лазутчиков, но они, как видишь, до сих пор не вернулись. И мне это совсем не нравится. - Значит, кому-то из моих друзей придётся последовать за ними, - решил ангел и глубокомысленно прижал пальцы к подбородку. Тем временем Лия и Адрия возились с Чёрным Камнем душ в оружейной Бастиона, расположенной этажом ниже. Ведьма, к немалому удивлению нефалемов сумевшая упрятать в Камень сущности Великих Воплощений Зла, прекрасно знала о таинственной магической силе, бурлящей в венах её дочери. С помощью этой силы можно было держать под контролем души демонических существ, так и норовящие вырваться из кристаллической плоти Камня. Но Лия не знала необходимых для этого заклинаний – да и откуда ей было их знать, если она всю жизнь рылась в пыльных фолиантах вместе с дядюшкой Каином? – так что ведьма учила её преобразовывать внутреннюю энергию в ту или иную форму материального действия. Вытянув вперёд руки, Лия удерживала на весу Камень с помощью направленного потока магической энергии, который ей помогла сформировать Адрия. Мать и дочь были так поглощены этим занятием, что не обращали внимания на шум из соседней комнаты. А в соседней комнате Жанри всерьёз принялась за Мильтона. Закрыв глаза и поникнув головой, некромант стоял в центре полутёмного помещения, а Тысяча ходила кругами и отчитывала его по полной программе. - Так не годится, приятель, - глубоким грудным голосом вещала она. – Долги на то и долги, что их надо возвращать, и от этого ты не отвертишься. Ты думаешь, мне нужна твоя жизнь? Да. Именно так. Когда она мне понадобится, я без сожаления вытряхну её из твоего жалкого тела. И твои друзья-нефалемы тебе не помогут. Некромант едва дышал, не решаясь поднять взгляд на Жанри. Убийца подошла к нему, взяла за обе руки и стиснула пальцами узкие запястья своего пожизненного должника. - Давай, расскажи мне, что такого хорошего для тебя сделали эти недоумки из твоей гоп-компании. За что ты их так обожаешь? Мильтон по-прежнему молчал, слушая, как в крепко сжатых ладонях убийцы хрустят его тонкие кости. Тысяча медленно, но верно выходила из себя. - Не молчи на меня! Отвечай, иначе, клянусь, я тебе сейчас башку разобью. Жанри изо всех сил сжала дрожащие руки Мильтона. В горле у него пересохло от страха, и это было ещё одной причиной, по которой он ничего не мог сказать в своё оправдание. - Отвечай, подлец! - Отпусти меня, Тысяча. Мне больно, - переступив через самого себя, шёпотом произнёс некромант. Не найдясь ничего сказать в ответ на такую дерзость, Жанри наотмашь ударила Мильтона по лицу. Он упал на четвереньки, судорожно прижал ладонь к разбитым до крови губам и пополз к выходу. - Куда?! – рявкнула убийца. – А ну стоять! Некромант и не думал останавливаться. Он вскочил на ноги и, стуча тростью по каменному полу, помчался в главный зал Бастиона. С трудом преодолев ведущую туда лестницу, он наконец-то выбрался к своим друзьям и рухнул прямиком в объятия монахини. - Эй, Мильтон, что такое? Что случилось? – взволнованно спросила Ханна. – У тебя кровь... кто тебя ударил? Кто посмел? Да ты весь дрожишь... ну-ка садись, садись... Ханна усадила Мильтона на оказавшийся поблизости ящик с каким-то хламом и принялась рыться в походном сундуке, перебирая лежащие там пузырьки с лекарствами, которые достались нефалемам в подарок от Кормака. - Так... это от белой горячки... это от укусов гадюк... – бормотала она, толкая из стороны в сторону мешающееся в сундуке Нечто. – Это от недержания... ага, вот. Схватив необходимую склянку с микстурой, Ханна вернулась к своему подопечному. - Давай, сейчас же выпей это, - строго сказала она. – Пей, не бойся. Это самое надёжное в мире средство от всяческих моральных потрясений. Когда некромант принял лекарство и начал понемногу успокаиваться, Ханна пригладила его растрёпанные волосы и ласково спросила: - Тебе лучше? Ну, кто тебе в челюсть прописал? Цифра, я правильно понимаю? - Нет, нет... она убьёт меня... нет... – забормотал он и прижал к груди трость. - Ясно. Значит, я угадала. Не переживай, за твою физиономию она у меня ещё ответит. Чую, скоро придётся всыпать этой дамочке по самые помидоры. Эй, Зарго! – монахиня кликнула безучастно наблюдавшего за ней и некромантом варвара. – Посиди с этим приятелем, пока он не успокоится. Мне надо вернуться к Сэлю. Только сейчас Мильтон заметил, что самым бесцеремонным образом отвлёк Ханну от лечения Сэля, и ещё больше устыдился всего того, что совершил. Ему было стыдно и страшно... так страшно, что страшнее только смерть. Взмокший от пота и растрёпанный Сэль бился в тяжёлой лихорадке. Сознание оставило его несколько часов назад и теперь было где-то очень далеко отсюда. В тяжёлом бреду аскари вздрагивал и шёпотом звал свою маленькую дочь Морган, а Ханна вливала в его растрескавшиеся от жара губы лекарства и прикладывала к горячим вискам больного горсти снега и льда – к счастью, на севере Энтштейга этого добра хватало с головой. Триган и Ровен помогали ей, придерживая Сэля за плечи, чтобы он не стукнулся обо что-нибудь головой. А самым худшим всем присутствующим виделось то, что аскари в крепости такой не один. Главная башня была наполнена раненными защитниками Бастиона. Из всех углов раздавались протяжные вопли, а сёстры-медики разрывались между солдатами, не успевая подносить лекарства и делать перевязки. Бойцы, возвращающиеся с залитых кровью стен, то и дело на руках приносили в башню страшно изувеченных, но ещё живых людей, а гробовщики – уносили куда-то прочь тех, кому было не суждено пережить этот проклятый день. Зарго смотрел на всё происходящее с демонстративным равнодушием, прокручивая в голове свои мысли на различный лад. Убитых воинов, конечно, жаль, ведь среди них есть совсем молодые ребята, почти мальчишки. А с другой стороны – это закарумиты, поработившие его народ, и они заслуживают всё то, что с ними происходит. О да, ещё как заслуживают! Жалкие закарумиты, у них даже женщины не воюют, хотя всем нормальным людям давно известно, что в бою разъярённая баба может задать трёпку не хуже любого мужика. Но всё-таки дело не в этом. Дело ведь в том, что их убивают демоны, те же демоны, которые двадцать лет назад осквернили Камень Мироздания. И, если уж на то пошло, это только сейчас они заняты закарумитами, а когда закарумиты закончатся, демоны пойдут дальше и начнут убивать всех подряд. Опасность грозит всему Санктуарию, и он, Зарго, должен это понимать. Понимать и защищать тех, кто нуждается в защите. Но тем не менее... страдания защитников Бастиона доставляли ему удовольствие и что-то вроде чувства давно утраченной справедливости. Варвар не мог скрыть от самого себя эту презренную, но всё же столь милую его огрубевшему сердцу усладу. В таких размышлениях его застал зов Ханны, и Зарго направился к Мильтону. По дороге он встретился взглядом с Ровеном, и крестоносец совершенно неожиданно для себя прочёл замершую в холодных глазах варвара мысль: «Только попробуй что-нибудь выкинуть, закарумит. Я с тебя три шкуры спущу». - Зарго... – то ли от испуга, то ли от удивления промямлил рыцарь. – Мы не враги теперь. Сейчас мы заодно. «Это временное явление», - с пренебрежением подумал северянин. Добравшись до Мильтона, он опустился на корточки рядом с некромантом, похлопал его по плечу и несколько раз тряхнул посеребрённой временем головой в знак сочувствия, понимания и поддержки. В этот же миг в главный зал ворвалась взбешённая до крайности Жанри, и Мильтон, почувствовав на себе её горящий взгляд, с ужасом уткнулся носом в плечо Зарго. - Где этот мерзавец? – Тысяча исходила шипением, как змея, вот-вот готовая плюнуть в кого-нибудь смертельным ядом. – Опять прячется за спины своих приятелей-нефалемчиков? - Цифра, опять ты за своё, - с выражением сильнейшей усталости на лице вздохнула Ханна, вынужденная снова отвлечься от ухода за аскари. – Давно по больному самолюбию сапогом не получала? Неожиданно быстро успокоившись и совладав с собой, Жанри приблизилась к монахине и гордо посмотрела на неё с высоты своего роста. - Нет, монашка, ты подожди сапогами размахивать. Давайте-ка разбираться. Этот некромант кое-что мне задолжал, но почему-то не хочет отдавать долг. Вот скажи мне, монашка, как в твоей бандитской шайке поступали с должниками? - Знаешь, когда мы с Сэлем его встретили, у него на лбу не было таблички с надписью «должник», - вступился за некроманта Триган. – И тебя, прошу заметить, рядом тоже не было. Не окажись я и Сэль с ним в одном подземелье, сектанты из него не только жизнь, но и все внутренности бы вытрясли. Так что если своей жизнью он обязан тебе, то его жизнью ты обязана нам. Тысяча сделала резкий жест руками, давая охотнику понять, что его выступление здесь совершенно неуместно. - Во-первых, я не с тобой разговариваю. А во-вторых, монашка так и не ответила на мой вопрос. - А я отвечу, - строго склонила голову набок Ханна. – Не должник он тебе, и здесь не бандитский притон. Так что угомонись и сделай, наконец, что-нибудь полезное. - Например, - зазвучал из командного помещения спасительный голос Тираэля, - например, узнай, как там насчёт подкопа... В центр зала уверенно вышли капитан Хайле и Тираэль, которые, наконец, определились с планом дальнейших действий. Согласно этому плану, капитан уже изготовился вместе со своими лучшими воинами пробить путь к катапультам каменного форта, а за ним должны были последовать трое или четверо смельчаков, от которых требовалось зажечь на стенах сигнальные огни и помочь гарнизону с приведением катапульт в боеспособное состояние. Эти действия могли бы кардинально повлиять на ход сражения, на текущий момент складывающегося далеко не в пользу защитников Бастиона. Одновременно с этим парочке специалистов по скрытному перемещению следовало спуститься на нижние этажи крепости и посмотреть, что происходит там. Изложив составленный вместе с капитаном план, Архангел Справедливости оглядел всех присутствующих и спросил: - Ну, кто отважится сразиться с нечестивыми тварями на стенах, а кто рискнёт спуститься в подземелья? - Лично я в подземелья, - поёжившись, отозвался Триган. – Не люблю я этот холод... На стены решили отправиться Ханна и Ровен, а когда Зарго, подойдя к ним, звучно стукнул себя кулаком в грудь, за варваром увязался и Мильтон, который, помимо всего прочего, предпочитал обходить подземелья стороной. - Я не оставлю некроманта, - скривилась, глядя на это, Жанри. – Я тоже на стены. Ханна с бандитской злостью усмехнулась. - Прости, циферка, но выбор, кажется, был сделан за тебя. В подземельях тебе самое место. - Это верно, - хлопнул в ладоши Тираэль. – Я бы пошёл с вами, но будет лучше, если я останусь здесь и присмотрю за Сэлем и другими ранеными. А ты, Тысяча... именем Ангирского Совета я прошу тебя спуститься вниз вместе с Триганом. Никто не справится с этой задачей лучше вас двоих. Жанри это понимала так же ясно, как и все остальные. В тот миг в ней боролись два главных для неё начала: эгоизм и здравый смысл. Эгоизм требовал разобраться с Мильтоном, но здравый смысл и рациональность, служившие основой незыблемого для ассассинов Учения Тени, говорили, даже кричали ей о том, что она должна действовать разумно. А разумнее всего было делать то, что она умела делать лучше других. - Демоны внутри крепости! Они лезут из подземелий! – крик одного из раненых остановил разыгравшуюся в сознании Жанри невидимую войну. – К оружию, к оружию! Из прохода, ведущего вниз, в главную башню Бастиона вломились трое огненно-красных от боевого исступления демонов-солдат. Они и подобные им зубастые твари составляли костяк армии Преисподней, и командиры навроде Азмодана без колебаний отправляли их на штурм. Эти чудовища славились своей жестокостью и безрассудством, а их вид был до того ужасен, что даже лучшие из воинов гарнизона нервно сглотнули, чувствуя, как изнутри их пробрал колючий холодок. На появление штурмовых демонов быстрее всех отреагировала Жанри – в горло одного из прислужников Азмодана тут же вонзился крохотный сюрикен, а второй демон получил невидимый мысленный удар, от которого и упал рядом со своим товарищем. Третьего метким выстрелом прикончил охотник. - Ладно, уговорили, - чувствуя внутреннюю победу здравого смысла, грубо объявила Жанри. – Пойдём на нижние этажи, Триган. Нам там будет чем заняться. Охотник и ассассин взялись за дело без долгих прощаний, потому что счёт времени шёл не на дни и даже не на часы, а на секунды. Их изящные, гибкие фигуры стремительно скрылись во мраке подземелья. - И на нижних этажах они станут друзьями... – загадочно промурчала им вслед монахиня. - Как будем действовать? – в тот же миг поинтересовался охотник у Жанри, осторожно спускаясь вслед за ней по ветхой деревянной лестнице. - Молча. Капитан Хайле в мыслях пожелал им всевозможной удачи, а затем велел стражнику отпереть ведущие на стены ворота. Вместе с мерцающим сизым светом, едва пробивающимся сквозь мглу, в башню хлынул хищный северный ветер. Принесённый им вихрь из множества мелких крупиц снега взвился из-под ног стражей и принялся хозяйничать в главной башне, словно явился к себе домой. На открытых ранах лежащих прямо на полу солдат начала с шипением замерзать кипящая кровь. Пламя в каминной печи, несколько мгновений назад казавшееся надёжным и непобедимым, безвольно задрожало и сделалось хрупким, как диковинный заморский цветок. Холод зимы, холод войны, холод ужаса – холод стоящей у порога смерти ворвался в главную башню и в сердца людей, ищущих защиты и спасения в её вековых стенах. Но и сами стены дрожали от холода едва ли не сильнее, чем от вгрызающихся в их каменную плоть огненных снарядов. Обнажив меч и подняв его высоко над головой, капитан Хайле крикнул своим бойцам: - Вперёд! Начистим демонам хари! - Да поможет нам Акарат! – вторили ему солдаты. Силуэты ринувшихся в бой воинов поглотила и растворила в себе яростная снежная буря. Ханна прочла им вслед несколько ивгородских молитв, а затем обернулась к своим друзьям: - Ну что, теперь и наша очередь. Трое нефалемов и крестоносец ступили на изъеденные морозом камни стен, и за их спинами захлопнулись тяжёлые крепостные ворота. Теперь друзья были одни среди бушующей от земли до неба вьюги, которая в приступах гнева до крови ранила кожу ледяными шипами и вместе с тем скрывала даже от самых острых от глаз орды нечисти, штурмующие бастион. В ней трудно было что-либо разглядеть, и ориентироваться приходилось по звукам, но и звуки теряли форму и очертания в круговороте лютой метели. Мильтон закутался в позаимствованный у одного из солдат зимний ватник и с нескрываемым удивлением посмотрел на Зарго, который по-прежнему был обнажён по пояс. - Ты не замёрзнешь? – спросил у него некромант. Варвар отрицательно качнул головой и стряхнул с испещрённого шрамами плеча несколько кристалликов льда. - Плохо, что Сэль у нас так расхворался, - жмурясь от леденящего ветра, прокричала монахиня: ей приходилось орать в голос, чтобы спутники расслышали её в окружающем гвалте. – Нам бы его помощь сейчас не помешала. Надеюсь, Тираэль и сестрички присмотрят за ним. - Это верно, - крикнул в ответ Ровен. – Без Сэля будет тяжеловато. Здесь нам любая помощь пригодилась бы, ведь Азмодан – самый одарённый полководец во всей Преисподней... - Кто ж его так одарил? – усмехнулась монахиня. Разговор друзей был прерван громким клёкотом и свистом, раздавшимися откуда-то сверху. Все четверо задрали головы и увидели, как в мглистой вышине над ними пронеслись несколько крылатых демонов, один из которых держал в лапах обмякшего и истекающего кровью солдата из крепостного гарнизона. - Что это ещё за твари?! – крикнула Ханна, резким движением срывая с пояса колокольчик. - Крылатые исчадия ада, - со знанием дела ответил Мильтон. – Азмодан создал их специально для того, чтобы противостоять ангелам в полёте высоко над землёй. - Изжопия это, а не исчадия... Впереди мелькнул тёмно-сиреневый плащ капитана Хайле, и, напрягая взгляд, воины увидели, что солдаты вступили в бой с карабкающимися на стены демонами. Захватчиков было так много, что Ханна, Ровен и Зарго без страха, но с лёгкой долей грусти усомнились в своей способности их одолеть. Лишь Мильтон оставался уверен в своих силах. Жестом попросив друзей ненадолго остановиться, некромант отбросил в сторону трость, опустился на колени и впился руками в холодные каменные блоки стен. Вскоре Ханна услышала, как Мильтон читает заклинание призыва. Камни перед руками некроманта зашевелились и начали выбиваться из ровной горизонтальной поверхности стены, отшлифованной ногами солдат, которые по завету короля Корсикка долгие столетия несли здесь службу для защиты границ Энтштейга от воинственных варваров с севера. Стена оживала перед любопытными взглядами троих бойцов. Встревоженные заклинанием Мильтона камни поднимались один над другим, теряли свою правильную четырёхугольную форму и собирались в странного вида существо с массивными руками и крохотной, вжатой в плечи головой. Это был голем. Когда сборка завершилась, некромант запрокинул голову в колдовском экстазе и вдохнул в голема жизнь, с силой вытянув вперёд сведённую холодом левую руку. На голове голема зажглись недобрым светом два жёлтых глаза, и готовая к бою каменная громадина с хрустом пошевелила крепкими челюстями. - Так-то лучше, - одобрительно закивала Ханна, пока Зарго помогал некроманту встать на ноги и подавал ему трость. - Опять эти дьявольские штучки... – укоризненным тоном заговорил было Ровен, но, встретившись с жёстким взглядом варвара, выразительно замолчал. Мильтон стряхнул с мантии снег и невесело растянул в улыбке обезображенные губы: - Големы раньше помогали только мне, а теперь помогут всем нам. С его помощью мы легко пробьёмся к сигнальным огням и катапультам. Пойдёмте. Варвар, монахиня, некромант и крестоносец под прикрытием голема смело двинулись вперёд – туда, где среди ледяных вихрей и потоков огненного дождя из штурмовых снарядов разыгрывалась кровавая битва. Обычно гул, возвещающий о приближении демонов-сотрясателей, можно услышать издалека – здоровенным чудовищам с тяжёлыми, покрытыми хитиновым панцирем клешнями трудно передвигаться незаметно. Но в этот раз сотрясатель возник перед Триганом и Жанри совершенно неожиданно. Демон проломил стену коридора бронированной клешнёй и с довольным видом перегородил дорогу двум воинам: вот он я, нате вам меня. - Да это не демон, а какая-то чудовищная серая индейка! – присвистнул Триган, кульбитом отпрыгивая назад и в полёте выпуская стрелы по фигуре чудища. Жанри метнулась прямо под брюхо демона, установила огненную ловушку и юркнула ему за спину. - Рискованный манёвр, - сказал ей охотник. – Советую не попадать под эти клешни, один раз стукнет – потом костей не соберёшь. Сжав сильными кулаками рукояти обнажённых и готовых к бою стальных когтей, убийца атаковала сотрясателя со спины. Но когти лишь неглубоко оцарапали толстую шкуру монстра. Тем временем огонь от вспыхнувшей под ним ловушки перекинулся на одну из хитиновых клешней, и, размахивая ею, чтобы сбить пламя, демон опрокинул и поджёг несколько подвернувшихся ему пустых бочек. Вспыхнувшие бочки покатились по полу и сбили с ног оказавшегося у них на пути Тригана. Охотник упал на спину, из его дрогнувших рук выскользнули арбалеты, а пока он нашаривал их пальцами в тёмном углу коридора, позади Тысячи возникли несколько тёмных берсерков. - Сзади! – во весь свой сиплый голос заорал Триган. Охотник попытался было вскочить на ноги, но обрушившаяся прямо на него горящая клешня демона-сотрясателя насквозь пробила ему правую часть груди на уровне ключиц и пригвоздила к деревянному полу. Он вскрикнул от дьявольской боли, но всё же сумел левой рукой выдернуть из-за пояса сюрикен и сильнейшим броском засадить его прямиком в глаз демона. Тем временем Жанри уворачивалась от ударов тяжёлых каменных кувалд, которыми осыпали её тёмные берсерки. Они атаковали непрерывно, и убийца не могла подобрать момент для контратаки. Тысяча могла только защищаться, медленно шагая назад, а когда она упёрлась спиной в стену, то с испугом поняла, что отступать некуда. Первый пришедшейся по Жанри удар молота раздробил ей локоть, и тройной катар с негромким звоном выпал из ослабшей руки застигнутого врасплох ассассина. Второй удар гулким эхом отозвался у неё в голове. Из расколотого виска хлынула кровь, и Тысяча медленно опустилась на пол вдоль стены, чувствуя, что теряет сознание. Треснувшая по швам реальность Великого Конфликта перед глазами убийцы потемнела, закачалась и поплыла куда-то влево. Это не лезло уже ни в какие ворота, но это было самой страшной для неё правдой: опытный ассассин лишился сознания, которое было его главным оружием. А дальше не было ничего – только холодная молчаливая пустота. Тысяча очнулась уже связанной и лежащей на полу крошечной комнатушки, в которую через решётку на потолке пробивался слабый, дрожащий от неуверенности в самом себе свет. Голова болела так, что хотелось оторвать её и выбросить куда подальше. Смрадный воздух камеры был отравлен ядовитыми испарениями, исходящими от демонов, и лёгкие отказывались его принимать за воздух вообще. Закусив губу от злости и удушья, убийца повернулась на бок, после чего услышала откуда-то из темноты негромкий голос Тригана: - Лучше не двигайся. Повредишь локоть ещё сильнее. У тебя вся левая рука на честном слове держится. - Триган, это ты? – с усилием прохрипела Жанри. – Покажись... Охотник, как гусеница, подполз к ней, и она разглядела в полумраке его щетинистое лицо с выступающими вперёд острыми скулами. - Да я это, кто ж ещё. Кроме нас тут никого... по крайней мере, никого живого. - Ну и вонища здесь, - снова подала голос убийца. Триган поднял голову и, прищурившись, поглядел на решётку в потолке. - Это демоны наверху. От них несёт так, что вытошниться хочется. Когда тусклый свет прорисовал во тьме очертания фигуры охотника, Тысяча разглядела, что он весь в крови. Насквозь пропитав его коричневую рубаху, кровь из глубокой раны на груди успела свернуться и застыть, исходя из чего Жанри определила, что пробыла без сознания довольно долго. Вероятно, несколько часов. Осторожными движениями, чтобы не доломать и без того травмированную руку, Тысяча приподнялась и облокотилась на склизкую от какой-то неведомой грязи стену, с верха которой на неё смотрел скучающий в своей ловчей сети паук. - Демоны наверху? Что ещё за демоны и чего им надо? – задыхаясь, спросила она. - Там, в основном, всякая мелюзга, пролезшая сюда, в хранилище припасов, через подкоп. Но там же и их предводитель – здоровенная вонючая громадина, которая жрёт всё, что попадается на глаза. Я почти уверен, что этот гигантский проглот собрался нами пообедать. Убийца безрадостно улыбнулась, и её улыбка больше походила на оскал загнанного в угол льва. - Да в нас и есть-то нечего – одни кости... - Тогда в темнице Леорика мы с Мильтоном и Сэлем тоже так думали. - А как вы сбежали? – с интересом спросила Жанри. – Может, и здесь получится? - Не думаю, - слабо качнул головой охотник. – Тогда у нас был гвоздь, который мы с Сэлем выдернули из двери. А здесь и дверей-то нет. Триган замолк и с тяжёлым выдохом опустил взъерошенную голову. Тысяча тоже поддалась унынию. Перспектива быть съеденной каким-то жирным демоном возмущала её до глубины души. Как всё это глупо, подумать только! Попались в мышеловку, словно два деревенских дурачка. - Эх, надо было мне идти на стены, а не лезть вместе с тобой в эту чёртову дыру, - словно в подтверждение мыслей убийцы с раскаянием и сожалением пробормотал Триган. - Так чего ж ты туда не пошёл? - Не люблю холод. Очень не люблю. Жанри отлично знала, что в потаённом месте неподалёку от Бастиона есть тренировочный лагерь охотников на демонов. Он расположен в самом сердце арреатских ледников, и все охотники, которые проходят там обучение, могут, в принципе, бояться чего угодно, хоть летающих чугунных утюгов, но точно не холода. Лёд и снег привычны охотникам, и то, что Триган такой мерзляк, показалось Тысяче довольно странным. - Только не говори, что боишься простудиться, - усмехнулась она, стараясь поймать на себе взгляд Тригана. – Вы же тут, на севере, вроде бы специально закаляетесь. Охотник запрокинул голову и прижался затылком к стене. Делать в этой тёмной и зловонной яме всё равно больше было нечего, так что разговор по душам показался ему не такой уж плохой идеей. Это наверняка помогло бы хоть немного разогнать тоску, поэтому Триган, после непродолжительных раздумий, всё же решился рассказать убийце о своих тонких и непростых взаимоотношениях с холодом. Повернувшись к ней боком и стряхнув в сторону волосы, он заговорил: - Видишь, как сильно мне левое ухо покоцали? Убийца всмотрелась в профиль охотника и действительно разглядела, что вместо уха у Тригана был какой-то бесформенный обрубок. - Это я заработал в Аранохе несколько лет тому назад. Несколько лет тому назад группа ассассинов выслеживала одну могущественную волшебницу из Кеджистана, которая вздумала спутаться с тёмными силами и смыться в Аранох. Заручившись поддержкой местной стражи, ассассины гонялись за противной магичкой по всей аранохской пустыне, но каждый раз приспешница демонов ловко уходила у них из-под самого носа. Триган не помнил, по каким делам он тогда прибыл в Лут-Голейн, но его помощь пришлась убийцам магов очень кстати. Ассассинов было трое – молодой парень и две женщины постарше, капитан местных наёмников Грейц дал им в помощь двух своих воинов, а теперь к ним присоединился и охотник на демонов. К тому времени молодой ассассин разыскал волшебницу – она обосновалась в одной из семи древних гробниц, что в Каньоне Магов. Однако выкурить её оттуда не представлялось возможным. Волшебница прекрасно знала, что её разыскивают, поэтому обставила своё логово хитроумными демоническими ловушками, и лезть туда без батальона элитной пехоты было полнейшим идиотизмом. Отряду убийц оставалось только ждать. У входа в гробницу охотники за черепами организовали засаду. Тригану было поручено зарыться в песок, держа наготове взведённый арбалет, и не спускать глаз с древних каменных ворот. Двое ассассинов спрятались за ближайшим барханом, а третий – напротив, в зарослях кактусов, одним из которых довольно убедительно притворился и он сам. Убийцы из ордена Виз-Джак'Таар по праву считались непревзойдёнными мастерами маскировки. Что же до двух наёмников из Лут-Голейна, то они отвечали за силовую сторону операции по устранению магички. При приближении волшебницы к зоне прямой видимости ассассины планировали дать сигнал Тригану, чтобы он обезвредил её метко выпущенной стрелой, наёмникам следовало как можно быстрее уложить её мордой вниз, а сами ассассины должны были заняться нейтрализацией её заклинаний. Триган просидел в засаде пять дней и пять ночей. Воду приходилось расходовать экономно, потому что ближайший оазис находился чёрт знает где. Днём в пустыне было настолько жарко, что песок намертво прилипал к потной коже, а ночью всё тело в крепких объятиях сжимали ледяные ветры, от которых защищал только специально выданный охотнику плащ из дублёной шкуры снежного человека. Но для него во всём этом не виделось ничего особенно сложного. Терпения и выносливости Тригану было не занимать. На рассвете шестого дня охотник наконец-то увидел в воротах гробницы волшебницу в изумрудно-зелёных восточных одеждах. На её голове и смуглых запястьях были массивные золотые украшения, а в ладонях она сжимала витой посох с навершием в виде огромного фиолетового кристалла. Кажется, это была легендарная Игла Лазаря. Не утруждая себя размышлениями о том, где опальная волшебница раздобыла такой артефакт, охотник прицелился и выстрелил. Но магичка это предусмотрела. Она окружила себя невидимым магическим щитом, и стрела отскочила от его грани, не причинив чаровнице ни малейшего вреда. А затем произошло непредвиденное. В считанные мгновения магичка телепортировалась к укрытию Тригана и с размаху шваркнула по нему ледяной сферой. Охотник почувствовал, как потусторонний холод пронзил его до самых костей и, как ему тогда показалось, заморозил даже кровь в жилах. За короткий миг он превратился в ледяную скульптуру, которая не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Пока не спохватились ассассины и наёмники, волшебница взяла охотника за руку и вместе с ним телепортировалась обратно в гробницу. Скованный льдом и совершенно беспомощный, охотник лежал на каменном полу просторного зала, а волшебница ходила вокруг него и посмеивалась с нескрываемым удовольствием. За годы тренировок в северном лагере Тригану не раз доводилось переносить жесточайшие холода, но то, что он чувствовал в тот момент, не шло ни в какое сравнение даже с самой суровой зимой. Неземной, дьявольский холод был не только снаружи, но и внутри него, в его коже, костях и мускулах. Охотник даже не дышал, но и не умирал при этом, потому что заклятие волшебницы заморозило в нём жизнь как таковую и могло сохранять её хоть до скончания веков и даже дольше. Тригану казалось, что он чувствует себя в точности так же, как чувствует себя какая-нибудь ледяная глыба у подножия горы Арреат. - Какая славная ледышка получилась, - говорила ему волшебница. – Красивая ледышка, изящная. Пожалуй, не буду скармливать тебя местным мумиям, а оставлю себе. Постоишь тут годик-два, может, и оттаешь со временем. Но это вряд ли. Я уж позабочусь о том, чтобы заморозка сохранилась. Триган не видел волшебницы, потому что его глаза тоже обездвижил холод, и он мог смотреть только в потрескавшийся от времени каменный потолок над своей головой. Смотреть и думать: «Катилась бы ты в Преисподнюю к своим демонам, засранка». - Хотя есть у меня идея организовать небольшой анатомический музей, - продолжала издеваться над охотником магичка. - Ты сейчас хрупкий, как сианьсайская ваза, и отломить от тебя кусок даже младенец сможет. Что ты об этом думаешь? Щёлкнув пальцами, волшебница разморозила голосовые связки угодившего в западню охотника, так что он получил возможность говорить. Волшебница склонилась над ним в ожидании получше услышать то, что он ей скажет. - Хрен тебе, а не котята! - прорычал Триган. - Я так и думала. Все вы одинаковые. Ну что ж... События развивались стремительно, как в страшной сказке, и судорожно бьющиеся в мозгу мысли охотника на демонов не поспевали за их ходом. Держась за посох, волшебница опустилась на пол у головы охотника и осмотрела её влюблённым взглядом. Сразу же после этого Триган услышал негромкий хруст слева от себя. Или даже внутри себя. Он не мог точно сказать, где именно, но чтобы ему стало понятнее, волшебница повела перед глазами Тригана отломанной мочкой его собственного уха, а затем разморозила то, что от него осталось. Боль с левой стороны головы оказалась настолько жгучей, что даже закалённый в боях и тренировках охотник не выдержал и лишился сознания. Но и за гранью бытия он чувствовал пробирающий холод преисподней. Когда Триган пришёл в себя, над ним уже суетились медики из городской лечебницы. Убийцы всё-таки смогли пробиться к волшебнице в подземные лабиринты гробницы, найти её и изловить. Охотника они тоже нашли и в спешном порядке перепоручили его целителям. Те сняли с Тригана морозные чары и выхаживали его несколько недель, однако даже после исцеления он долгие месяцы не мог избавиться от леденящего чувства, поселившегося внутри его тела в день встречи с волшебницей из Араноха. Он всё время ощущал сильный, глубокий озноб и замерзал, кутаясь в меховые накидки, даже в сильнейшую жару. С годами это странное и страшное чувство ослабевало и, наконец, прошло полностью, но всё же с тех пор Триган старался держаться подальше от снегов, льдов и метелей. Такую историю он поведал с любопытством слушающей его Жанри. Рассказ, в котором фигурировали ассассины, не мог её не заинтересовать, к тому же, она лично знала троих убийц, которые ловили злющую волшебницу в Аранохе. Неплохие были ребята, жаль, их лакуни разодрали в прошлом году. - Что же стало с той магичкой? – спросила у охотника Жанри. - Мне-то какое дело? Вроде кто-то говорил, что ассассины решили зарыть её поглубже. И наверняка зарыли, чтоб другим неповадно было. - Что ж, чудесная история со счастливым концом. А теперь, друзья-товарищи, давайте разбираться, как нам вылезти отсюда наверх, потому что наш конец не кажется мне столь же счастливым. - Да чего тут разбираться, - с отчаянием в голосе насупился Триган. – Ясно же, что никак. При этих его словах Жанри таинственно улыбнулась, а охотник поглядел вверх, думая о том, что, возможно, в этот самый миг прямо над тесной камерой его друзья-нефалемы сражаются с демонами на крепостных стенах и не знают, какая беда приключилась с ним и Жанри. Именно так всё и было. С помощью бесстрашного капитана Хайле, непобедимого каменного голема и извечной чёртовой бабушки трое нефалемов в компании рыцаря Закарума с боем пробились к катапультам на стенах каменного форта. Две из них уже были подняты руками новобранцев, но вот с третьей вышла заминка – поднимать её было некому. Все солдаты гарнизона и новобранцы остались далеко позади. Ханна, взявшая командование отрядом воинов на себя, быстро распределила обязанности. Зарго, сама монахиня и, конечно, голем должны были отбивать атаки демонов, а Мильтону и Ровену предстояло крутить два рычага, чтобы вытянуть боевую машину из хранилища. Друзья изо всех сил принялись за работу, но дело шло медленно. Катапульта оказалась на удивление тяжёлой, и двум поднимающим приходилось из кожи вон лезть, чтобы продвинуть её вверх хотя бы на ширину крысиного хвоста. Ровен краснел и пыхтел от напряжения, Мильтон шёпотом уговаривал катапульту подниматься быстрее, а остальные тем временем защищали их от демонов, которые, как назло, начали лезть со всех сторон. Монахиня отбрасывала их наэлектризованными ударами и добивала каменным колоколом, двигалась она резко и стремительно, и в круговерти снега можно было разглядеть только мелькание её голубой ризы; Зарго мастерски раскалывал демонические головы топорами, а голем некроманта просто хватал их своими громадными ручищами и сбрасывал вниз со стены. В очередной раз прикончив группу демонов-солдат, монахиня спросила у стонущего в стороне от неё Мильтона: - Ты как там, крутишь катапульту? - Скорее, катапульта крутит меня, - ответил Мильтон, беспомощно повисший на рычаге подъёмника. Обливающийся потом Ровен добавил: - Я одного не понимаю: зачем мы вообще тратим время на эту ерунду? - Советую вам обоим заткнуться и крутить катапульту, - сердито бросила монахиня и снова устремилась в бой. И крестоносец с некромантом крутили, а монахиня, варвар и голем заботились о том, чтоб никакие дьявольские отродья им не мешали. Катапульта была уже почти на самом верху, когда в далеко идущие планы друзей ворвался огромный голгор, вынырнувший откуда-то из-за угла. В своих знаменитых записях историк и естествовед Абд Аль-Хазир утверждал, что огромный голгор – это не более чем огромная мистификация, однако грузный, но невероятно быстрый и подвижный демон высотою в два человеческих роста в глазах Ханны и Зарго выглядел абсолютно реальным. Голгор был вооружён здоровенной дубиной, одним взмахом которой он отбросил в сторону оторопевших защитников катапульты. Пока варвар и монахиня приходили в себя, Ровен грязно выругался, а Мильтон решил ненадолго оставить подъём боевой машины и повернулся к демону, сжимая пальцами рукоять Гидбинна. Чудовище имело безобразный, устрашающий вид, оно напоминало бесформенный ком пульсирующей бледно-розовой плоти, а на его перекошенной голове обрамлённые кровавыми прожилками чёрные провалы глаз старались поглотить в себя всё, что видели. Но Мильтон не чувствовал страха. Демон! Всего лишь один глупый демон. Да он сотнями, тысячами истреблял этих тварей в своём сознании, когда бился в судорогах на холодном полу дома умалишённых... Некромант рассёк лезвием Гидбинна кожу на своей ладони, а затем, ощетинившись, как ёж, бросился прямо на голгора, вонзил нож ему в брюхо и прокричал заклинание: - Карсимис!!! «Смело», - с некоторой долей удивления подумала монахиня. С демоном же сделалось что-то странное. Он выронил дубину, шумно опрокинулся набок и затрясся в конвульсиях, сопровождаемых громким рёвом. К бою этот здоровяк был уже совершенно непригоден. Некромант обеими руками вынул Гидбинн из содрогающейся плоти голгора и крикнул спешащим на помощь Ханне и Зарго: - Добейте его! Броском топора варвар перерубил шейный позвонок демона, и тот, наконец, затих, а Мильтон вернулся к катапульте. - Ещё немного... – едва ли не плакал некромант, из последних сил налегая на рычаг. – Дорогая катапульта... ещё немного! - Всё! – наконец-то прокричал Ровен и утомлённо рухнул на колени, вытирая пот со лба. Сбросив со стены последних досаждающих им демонов, Ханна и Зарго отряхнули руки. Работа над подъёмом катапульты была завершена, и воины могли уходить. Мильтон собрался с силами и отпустил голема. Когда на голове мистического создания потухли жёлтые глаза и всё его тело обратилось в груду камней, некромант собрался открыть портал в башню, но в ту же секунду воины услышали хорошо знакомый им девичий голос: - Нефалемы! Нефалемы! Это кричала Лия, бегущая по стене к месту последней битвы против неподъёмной катапульты. Снежные вихри с яростью ударяли её по лицу и тонкой девичьей фигуре, но неведомая сила словно помогала ей удержаться на ногах и не упасть. Когда Лия добралась до друзей и остановилась, чтобы отдышаться, трое нефалемов одарили девушку удивлёнными взглядами, а Ровен, прикрываясь щитом, попятился к краю стены и зашипел: - Прочь! Не подходи ко мне, ведьмино отродье! Задыхаясь от усталости, Лия протянула к нему руку, и рыцарь сделал ещё несколько шагов назад. Ханна крикнула крестоносцу, чтобы он был осторожнее, но шквалистый порыв ветра подхватил её слова и стремительно унёс их в другую сторону. Каменные блоки под ногами Ровена задрожали и начали медленно расползаться в разные стороны. Через несколько секунд край стены обрушился под его весом, и крестоносец едва не сорвался вниз. Повиснув на одной руке и держа в другой щит, он принялся звать на помощь. Ближе всех к Ровену оказался Зарго. В тот миг варвар не думал о том, что это ненавистный ему закарумит; варвар видел нуждающегося в помощи боевого товарища, поэтому сразу же бросился к нему. Ухватив крестоносца за руку, Зарго принялся тянуть его на себя, но вес закованного в латы и тяжело вооружённого воина оказался для него слишком велик. - Брось щит! – кричала Ровену монахиня. – Брось его, он тянет тебя вниз! Ровен не мог бросить щит, потому что это был закалённый временем гербовый щит его наставника, который передал молодому крестоносцу не только свои броню и титул, но и имя. Для рыцаря это было важнее собственной жизни. Ровен смотрел в жёлтые, как одуванчики, глаза варвара и не мог поверить в реальность происходящего. Последним, что он увидел перед тем, как сорваться со стены, был растерянный взгляд Зарго, так и не сумевшего вытянуть его наверх. А внизу крестоносца уже ждали зубастые демонические пасти. Истошный арреатский вопль разнёсся над каменным фортом. В приступе отчаяния и бессилия варвар кричал так, что перед мощью его грудного голоса сдавались и отступали даже снежные вихри. Он хотел помочь крестоносцу, он хотел спасти ему жизнь... но он не смог. Всё произошло так быстро, что он вообще ничего не смог сделать. Он не смог спасти ни брата, ни Маниту, ни Ровена. Ни-ко-го. С каким-то выраженным нежеланием вникать в суть произошедшего Лия принялась сбивчиво рассказывать нефалемам и варвару о том, что с нижних этажей крепости в Бастион примчалась безмолвная тень ассассина и передала от своей хозяйки сообщение о серьёзных проблемах, свалившихся на Тригана и Жанри. Им требовалась помощь, и медлить не следовало, заняться оплакиванием мёртвых можно было и попозже. Лия заранее подготовила портал в глубины подземелья, где нефалемов уже поджидал вечно голодный Кхом. Он и был самой большой проблемой. Пробравшийся в подвальные хранилища крепости демон по имени Кхом считался одним из наиболее приближённых к Азмодану проводников греха, Воплощённым Чревоугодием. Как справедливо заметил сидящий у него в заточении Триган, Кхом действительно пожирал всё, что плохо лежало. Всё и всех. Его главной движущей силой и источником мотивации был зверский голод, и чтобы утолить его, Воплощённое Чревоугодие не гнушалось никакой пищей. Кхом с завидным аппетитом пожирал животных, людей, оживших мертвецов и даже собственных слуг-демонов. На его жирном брюхе зияла широко развёрзнутая склизкая пасть, источавшая такую вонь, что и демоны в Преисподней старались обходить его стороной, за глаза называя вонючкой. Кхом действительно собрался слопать на обед Тригана и Тысячу, но подавился каменным колоколом пришедшей им на выручку Ханны с друзьями. Не сумев ни проглотить его, ни выплюнуть, Воплощённое Чревоугодие моментально сбилось с толку. Зарго искромсал лезвиями топоров его дряблую грудь, а после Мильтон насквозь пронзил демона призрачным костяным копьём. Поверженный Кхом растёкся по загаженному полу хранилища, словно гигантский слизень. - Ну и погань, - с омерзением вымолвила Ханна. – Триган, Жанри! Где вы? - Мы здесь... – из под решётки в углу хранилища прозвучал надтреснутый голос охотника. Зарго лёгким движением выломал решётку из пола, а затем двое нефалемов вызволили из западни своих израненных и обессилевших друзей. Заботливо придерживая Тригана под руки, Зарго помогал ему идти, а Ханна и Мильтон взвалили на плечи совершенно раскисшую убийцу. Чувствуя рядом с собой тепло и поддержку двух нефалемов, с которыми она поутру основательно повздорила, Тысяча не могла сообразить, почему они вообще пришли к ней на выручку. Это не укладывалось в её жёсткие логические рамки, которые на текущий момент вообще потеряли связь с реальным миром. - Почему вы мне помогаете? – хриплым голосом спросила она, искоса взглянув на монахиню. - А ты подумай, цифра. Ты же хотела во всём разобраться, вот и разберись.