Monogamy

      Рабочий день Гретты Альтштеттер всегда начинался одинаково.       Конечно, перед его началом нужно было сделать очень много важных вещей. Макияж, уход за кожей, ногтями, прической, тщательный подбор образа. На всё это нужно было время. Никогда не знаешь, когда придется предстать перед Мистером Робинсоном! Да и для себя очень важно быть готовой на весь сто один процент. Всё должно быть безупречно. Более, чем идеально. От ее благородно-светлых волос до кончика острого каблука туфель. Идеально то, что касается непосредственно ее самой. На остальное, в принципе, плевать.       Но в «остальное» не входит Мистер Робинсон, ох нет! Девушка уже вообще-то женщина, тридцать пять лет внушительная цифра для кого-то, но это мы опустим каждое божье утро, каждый дьявольский вечер прокручивает у себя в голове знакомство с этим прекрасным… мужчиной. Да, именно мужчиной, и плевать, что ники зачастую не отражают реальный пол человека. Но это не человек. Это сам Господь Бог! Прекрасное знакомство, где Гретта протягивает руку и произносит своё полное имя, которое эти тупые япошки не в силах произнести. И после того, как этот, бесспорно невообразимой красоты мужчина, целует ее руку, она произносит что-то вроде:       — Ох, но для вас я просто Альт.       Он оценит! Совершенно точно! И всё-всё поймет! То, насколько многогранно это имя, что предложила ему Гретта, не оставит Мистера Робинсона равнодушным. В её полном имени шесть букв «т», ну кого это может не впечатлить?! А для него просто «Альт». Прекрасная Альт.       Альт — между сопрано и тенором!       Альт — целый регистр музыкальных инструментов с таким названием! Она готова перечислить их всех!       Альт — клавиша на клавиатуре…       Не очень вдохновляюще. Стоит подредактировать википедию в день их знакомства. Хотя Мистер Робинсон всё равно туда не заглянет, ведь достаточно умён, чтобы понять всё с самых первых секунд.       Прокрутив всю эту, уже привычную, кашу в голове, девушка заходит в свой самый «любимый» офис, звонко отбивая ритм шагов каблуками. Завитые светлые локоны раскачиваются вверх-вниз, пока она гордо дефилирует к своему столу. Без десяти восемь. Что-то она рано, можно было еще уделить внимание любимому.       Должность главы информационного отдела не отнимала особо много сил. Она отнимала, в основном, время. А еще чувство собственной важности и комфорта. Несказанно бесило, что она, будучи в состоянии на одну свою зарплату купить «Порше» (и ещё останется), вынуждена сидеть со всеми в общем офисе. Гретта была важной шишкой. За тот доступ, что имеет она, готовы отвалить столько, что хватит на несколько нескромных жизней вперед. Но: «Безопасность превыше всего», или как там еще говорил этот чертов Мори. Никто не знал, что это именно она, вся такая распрекрасная, самая тут главная. Ну, или почти никто. Только те, кому Огай верил, могли ткнуть в Гретту пальцем, сказав, что она мамочка отдела программистов.       Естественно, так никто никогда не делал.       Достав кружку с собственными инициалами, принялась заваривать себе хороший кофе. Кофе, к слову, был тоже в пакете с собственными инициалами. Чтобы никто из этих идиотов не смел таскать его!       Сейчас в офисе было не так много людей, ибо те, кто был в ночную, уже ушли, а работающие днем еще не подтянулись. До начала рабочего дня целых десять минут, а все тут до противного пунктуальные. Гретта тоже. Всё же воспитание дает о себе знать.       Какая жалость, нет, что с Альтштеттер никто не здоровается уже шесть лет. По той простой причине, что она никому не отвечает, просто продолжая работать. У неё достаточно друзей, знакомых, приятелей, чуть больше приятелей, чем знакомых, и чуть больше друзей, чем приятелей. Нет смысла время для работы совмещать с временем для досуга. Так что здороваться с Греттой перестали, а новеньких просвящают, что не стоит даже пытаться.       Но кого-то, к сожалению, и эти просвещения не останавливают…       — Гретта, доброе утро! — Снова этот голос.       Харуто — идиотское имя. Фамилию она не трудилась запомнить, но наверняка она такая же — самая обычная. Бельмо на глазу её непревзойденности. Пока у Гретты на каждый день недели новый образ, этот мужчина ходит в одних и тех же брюках и рубашке уже пятый год подряд. И на него тратить своё время? Какая же глупость. Им нужно общаться исключительно по работе, но этот крендель, стол которого расположен прямо рядом со столом Гретты, видимо, не в курсе, что время Альтштеттер дороже, чем золото.       В который раз проигнорировав Харуто, девушка садится за стол.       Она не спешит: поправляет всё так, как ей нужно, настраивает спинку кресла, на определенном расстоянии от клавиатуры ставит кружку и смахивает невидимую пыль со стола. Затем откидывает пышную копну волос назад и наконец устремляет свой взгляд на монитор.       Гретта знает, что защите, которую она сама воздвигла, позавидует Пентагон, но всё равно в её ежедневные обязанности входит примерно час заниматься перепроверкой всего, чего только можно. Так начинается каждый рабочий день. С проверки. И все действия уже совершаются на автомате. Гретта — профессионал своего дела, и всегда серьезно относилась к работе, даже если нужно было просто что-то записать — делала это идеально. Перепроверить то, что она перепроверила более тысячи раз? Сделает, как в первый. В этом нет проблем. Но в этом есть потраченное время, так что и этот процесс она довела до автоматизма.       Каждые двадцать минут идёт анализ данных. Даже если ничего не изменилось — написанная Греттой программа всё проверит. Это машина. Она не может что-то не заметить. Но при условии, что исправна. И вот как раз этим стоит заняться. Благо, что всего раз в день, ибо на то, чтобы дать сбой этой программе, нужны как минимум сутки. Гретта лично вписывала, что входить в её настройки можно лишь раз за двадцать четыре часа. «Введите пароль»       Что? «Введите пароль»       Она же только что его ввела! А если он неправильный, то почему не вылетело, что он неправильный?! «Введите пароль»       — О нет… — протянула Гретта. — Только не эта гнида…       Хакеры чем-то напоминали серийных убийц. Художников, если хотите. Может, музыкантов. Пометка: известные хакеры. У каждого был свой почерк, который может уловить зачастую исключительно человек, что разбирается в этом.       Таким хакером был её любимый Мистер Робинсон. Он обладал непоколебимыми принципами и всегда играл исключительно «по правилам». Он не ломал абсолютно ничего, к чему прикасался его ник, а лишь находил дыры. После его вмешательства можно было даже радоваться, ведь этот прекрасный мужчина указывал им на ошибки. Учитель. Наставник. Работал в строго отведенное время, предупреждая перед визитом. Будто преподаватель, что говорит о контрольной на следующей неделе и просит подготовиться. А потом в пух и прах разносит все нагроможденные тобой уже привычные формулы. Он, бесспорно, гений своего дела. Пример для подражания. Её идеал.       А это… Это просто ёбаный пиздец. Это не художник, не музыкант, даже не серийный убийца. Это обезьяна, которой доверили компьютер. Психопат. Сумасшедший. Отбитый наглухо. С каких пор в психиатрических клиниках есть доступ к компьютеру?!       Мистер Робинсон идеально работал, будто по учебнику. А это недоразумение будто плевало в потолок, надеясь, что слюна упадет таким образом, что сложит ответ на контрольную. И она падала. И складывала. Мистер Робинсон никогда не пользовался грязными приёмами. А эта тварь состоит сплошь из них. Мистер Робинсон… Его ник хотя бы «Мистер Робинсон», а не «ЯЕбу2009»!       Все, кто хоть немного себя уважал связывались с Мистером Робинсоном, а те, у кого такое же отвратное чувство юмора, — с этой ошибкой человечества. Вот скажите, пожалуйста, каким образом человек с таким ником мог заслужить доверие заказчика?! Их ничего не смутило, когда они писали ему?! Вот прям вообще ничего?! Хотя бы то, что они связываются с умственно отсталым дегенератом?!       Гретта была в ярости. Но, помимо этого, еще и в предвкушении. Наконец настал тот день, когда она утрет нос этому недоразумению, что посмело находиться на одном уровне с Мистером Робинсоном. Прямо сейчас она поставит эту выскочку на место. Она лучше и сильнее, а также знает намного больше. Опыта у нее предостаточно. Умников, что пытались получить доступ к информации, было больше, чем грязи. Гретта знает все их уловки. А также то, что эффективнее всего не перекрывать им доступ, а заставить показать своё противное лицо. Пускай хозяйничают сколько влезет, пока Гретта разбирает их компьютер по кусочком, обнажая их личность. Даже интересно, кто там, по ту сторону экрана, с таким идиотским ником? Воображение рисует противного школьника, чувство юмора которого застряло где-то на детсадовском. Вот смеху-то будет, когда его убьют.       Наверняка он уже получил информацию о том, что в систему пытались войти. Не столкнется с сопротивлением — заподозрит неладное. Так что Гретта быстро отсылает команду всем остальным пыхтеть над тем, чтобы остановить эту букашку. А она займется лично ее внутренностями…       Как же забавно наблюдать за тем, как это недоразумение бессильно на чужой территории. Как гусеница: скручивается и изворачивается, лишь бы в руки не попасть. Делает всё, чтобы защитить свою личность от огласки. Так долго отбиваться он не сможет, ведь работает вручную и один. А данные выгрузить просто не хватает рук, ведь букашка так занята прекрасной Греттой. Ему конец. Она слишком сильный противник. Коса нашла на свой камень.       Угроза пропадает. Сбежал все-таки, ушел ни с чем. И Гретта бы оставила все так, как есть, ведь заказчик сдерет с несчастного хакера шкуру, не успеет он и глазом моргнуть. Сдерет и будет прав, ведь через исполнителя не так сложно отследить, кто же желает протянуть руки к информации. Сдерет и будет прав еще и по той причине, что хакер должен был отказаться от миссии, что ему не по зубам. Он уже покойник. Минус одно лицо на рынке информации. У Мистера Робинсона всё меньше и меньше конкурентов. Прекрасная Альт уберет их всех, оставив себя на рандеву с кумиром. И его одолеет, показав, что достойна стоять наравне. Профессионалы должны быть жестоки.       — Отбой, — говорит удовлетворенная собою девушка, гордо вскинув подбородок и откинувшись на кресле. — Угроза устранена.       Тянет руку к кружке с кофе, отмечая, что из-за этого недоразумения он успел остыть. Альтштеттер истинный гурман, хотя ничего не умеет готовить, кроме кофе. У нее даже дома книжка лежит со всеми возможными рецептами этого напитка. Интересно, а какой кофе предпочитает Мистер Робинсон? Наверняка что-то такое же изысканное, как сама Гретта. При желании девушка могла бы возглавить весь рынок! У нее достаточно денег и знаний, чтобы организовать производство самого лучшего на земле кофе. Но она оставит это на свою пенсию. Замечательная жена со своим «небольшим» бизнесом. Мистер Робинсон точно оценит!       Воображение снова начало рисовать прекрасные картины. Муж приобнимает ее со спины за талию, пока она сама, не доверяя эту работу служанкам, готовит ему самый лучший кофе. Они стоят на просторной светлой кухне, а за окнами бесконечный хвойный лес. Их лес. Территория их дома. Сад, которым она также лично руководит. Мистер Робинсон точно знает, какие цветы предпочитает его дорогая жена. Он знает всю её и любит каждую частичку. И вот, когда сильные мужские руки обвивают талию…       — Гретта…       — Да что?! — Со звоном ставит чашку с кофе на место, расплескивая напиток. — Что тебе в очередной раз нужно, Харуто?       — Нас ломают, — спокойно отвечает коллега, кивнув головой в сторону компьютера.       Девушка снова кинулась к клавиатуре, но было уже поздно. Оказывается, поганый хакер предвидел такой исход и делал работу сразу в двух экземплярах. Он тихо зашел, забрал и вышел, оставляя после себя переломанную программу. Что-то делать уже бесполезно. Их не «ломают». Их уже сломали.       И сейчас задача уже не защита данных, а предоставление отчета, что в итоге утекло неизвестно куда.

***

      Это самое худшее время для Гретты, которое только может быть. Каждая секунда на счету, каждый прожитый день в пустую — потеря. Потому что данные обработают. Потому что чем больше она не может поймать этого хакера, тем более велика вероятность, что проблемы приумножатся. Неизвестно: нанимали ли этого поганого «два-ноль-ноль-девять» те, кто просто планировал перепродать информацию дороже или же для личного пользования. Но в любом случае — все очень плохо. Если бы украли деньги — ситуация и то была бы проще, ибо такие огромные переводы отследить — раз плюнуть. Но это были данные о сотрудниках. О каждом. Досье, место жительства, группа крови, да буквально всё. И это самое «всё» сейчас находится в неизвестных ручонках, заботливо переданное исполнителем.       Исполнителя, к слову, окрестили в мафии «два-ноль-ноль-девять». Потому что никому не было бы приятно читать в голове этот идиотский ник, а цифры, как дату. Все эти дни просто растоптали гордость Гретты. И ситуацию совсем не облегчал доклад лично начальству о случившемся. Альтштеттер не было стыдно ни перед кем, кроме себя. Она сохраняла холодный профессионализм, не впадала в траур по собственному достоинству, не срывалась на агрессию. Её не уволят: она слишком хорошо работает и слишком много сделала. Не уволят еще и по той причине, что кто, если не она, поймает этого хакера? Пока найдешь доверенное лицо, пока убедишься в его навыках — данные уже обработают и обернут против мафии.       Но легче от отсутствия угрозы увольнения не становилось. Сознание искало изъяны в каждом деле этого хакера. Хотелось винить его в том, что произошло, но Гретта переключалась на себя. Не хватило навыков. Не хватило профессионализма. Не хватило опыта. Вот это по-настоящему злило. Сейчас весь отдел программистов облизывает каждый случай с вмешательством этой личности. Ищут ошибки. Но самая главная ошибка заключается в том, что Альтштеттер недооценила противника. Решила, что с ним покончено слишком рано, ведь всегда так было. Она лучше его, Гретта это знает, но совершила неправильное действие.       Хотелось доказать, в первую очередь, самой себе, что она достойна стоять рядом с Мистером Робинсоном.       Гретта, может, и не детектив, но программист она хороший. Более чем хороший, и дело свое знает. Если у нее есть человеческий фактор ошибки, то он же есть и у этого хакера. А кто может заметить ошибку программера, кроме как сам программер? Тут-то и оно. Так что Альт еще с ним поквитается и не отпустит просто так.       Ей капали на мозги сверху каждый божий день. Вежливо, бесспорно. Говорили о том, как важно знать куда же утекли данные, что скоро очередное собрание, где информацию о случившемся более подробно поведают всем остальным отделам. Говорили, как же несказанно повезло Гретте иметь такой уровень доверия и собственной безопасности. А также — что Альтштеттер должна быть благодарна.       «Благодарна».       Дело дрянь.       Сколько бы глава отдела программистов ни терроризировала несчастного «два-ноль-ноль-девять», тот не поддавался ни в какую. Создавалось впечатление, что этот поганый хакер буквально живет за компьютером. Весь рабочий день Гретта проводила вместе с ним, бесконечно атакуя самыми разными лично написанными программами. Но этот… индивидуум будто вообще не имел пробелов в базе своей безопасности. А те, что имел, после их рандеву, в день взлома благополучно закрыл. Гретта не могла найти ни одной ошибки, а когда казалось, что нашла, попадалась лишь на очередную уловку.       Мистер Робинсон бы разнес этого несчастного хакера буквально за считанные часы. Нет, минуты. Его отличительной чертой было тыкать оппонента в свои же ошибки. Её кумир нашел бы этот несчастный пробел. И если не найдет Гретта, значит, она еще не готова с ним встретиться. Значит, она не достойна.       Такие мысли её только распаляли. Ну уж нет, она обязательно докажет, что лучшая. Не собирается опускать руки, или сбавлять пыл лишь по той причине, что попался сильный соперник. Это только мотивирует уничтожить его.       У Гретты тоже есть свои отличительные черты. Она очень настойчива. Очень, мать его, настойчива. Альтштеттер не устает, работает, словно машина, повторяя одни и те же действия. Её единственной слабостью является любовь к кумиру, на которую она может чутка переключить фокус. Но… Эта же «любовь» и является главным оружием. Гретта одержима мыслью, что именно она — и никто иной — достойна стоять рядом с ним. Девушка хочет быть лидером — сильнейшей, среди прочих, для него. И она уж позаботится о том, чтобы стереть в прах этого несчастного хакера.       Так что принимается за работу вновь.

***

      — Шин, где ты?! — Слышится мальчишеский голос на том конце трубки, стоит поднести её к уху. Точно, он же обещал зайти в звонок и разобрать очередную проблему.       — В неописуемом восторге… — отвечает парень, мысленно пытаясь закопать суку с другого конца монитора. Экран, к слову, уже погас. Рабочий день главной проблемы последних лет закончен, а сверхурочно она, видите ли, не трудится.       — Подробнее? — Не унимается первый и единственный участник детского сада Акада.       — На грани нервного срыва. — Голова откидывается на спинку кресла, а взгляд устремлен в потолок. — Дома я, где мне еще быть…       Шин, без каких-либо преувеличений, ненавидел всей душой эти две недели. Да, он ожидал последствий. Да, за такую кругленькую сумму их не могло не быть, тем более заказчик доходчиво объяснил, что в стоимость входит сохранение его анонимности. Но он не ожидал, что по ту сторону монитора будет сидеть она. Эта помешанная. Когда парень столкнулся с сопротивлением, то он не особо раздумывал, какой программер стоит против него. Это не имело значения, ведь Шин не сомневался в своих силах. Но теперь это похоже на третьесортный сериал, где совпадение лежит на совпадении.       Гримм.       Кто же мог подумать, что эта чертова Гримм будет работать в портовой мафии. Кто же мог подумать, что эта самая Гримм терроризировала Шина последние три года. Кто же, мать твою за ногу, мог подумать, что «Мистер Робинсон» и «ЯЕбу2009» — один человек.       — Мне перезвонить? — Рокузо совсем не скрывает печаль в голосе. Надеется, что Шин сжалится и выслушает очередное нытьё на свою рутину. Надеется, конечно, зря.       — Желательно, — отвечает Акада, не отводя взгляд от потолка. Пора бы уже туда фломастером ткнуть, чтоб фокусироваться на конкретной точке.       Послышались гудки. Обиделся. Ну и черт с ним…       Шина очень сложно вывести из состояния душевного равновесия. Периодические агрессивные припадки входят в состояние душевного равновесия, но такое опустошение — нет. Все эти две недели безвылазно с утра до вечера втыкать в монитор было просто невыносимо. Ладно бы это была просто дневная рутина. Так нет же, нужно сопротивляться нападкам этой пришибленной. Акада проклинает тот день, когда решил работать от двух псевдонимов.       Да, такая идея не раз спасала его жизнь. И всё, казалось бы, очень просто: хотят поймать одного хакера — обращаются к другому. Только вот незадача: тот, к кому они обратились, — и есть тот, чью поимку они желают. И такая схема работала всегда. До одного блядского момента.       Началось это года два-три назад.       Сначала казалось, что кто-то сделал заказ на Мистера Робинсона и именно по этой причине на него совершает нападки один и тот же программер. Но… Что-то это порядком затянулось. Было чувство, будто у этого несчастного Гримма какое-то помешательство. Бесконечно заваливать сообщениями от одного лица под видом заказа… Кто-то явно не в своём уме. Решение игнорировать было самым худшим — Гримм была везде и всюду. Настолько надоела, что пришлось стереть этот псевдоним на месяца три — и только тогда эта помешанная отступила. Конечно, предварительно по возвращении в сеть завалила очередными сообщениями из разряда: где же вы пропадали, уважаемый-великий-самый-самый и так далее по списку.       Болел. Иди нахуй. Надоела.       Даже девушки из университета не были так навязчивы, как эта личность, что желала обличить Мистера Робинсона.       И вот опять. Шин был готов к чему угодно, но только не к тому, что снова придется иметь дело с ней. Почему именно с ней, а не с ним? Во всех своих блядо-сообщениях эта сумасшедшая говорила о себе в женском роде.       Вне всяких сомнений — она чокнутая. С идиотами иметь дело проще всего. С умными — бесспорно, сложнее. Но чокнутые — самое худшее, что только может быть.       Парень наконец отвел взгляд от потолка, желая сфокусироваться на чем-то новом. Но квартира всё так же пуста и строга. Ничего нового нет. Всё старое и привычное. Только сейчас это не дает чувство спокойствия и стабильности, а больше раздражает. В сторону компьютера смотреть вообще не хочется. Тошнит. Что насчет рабочего стола?       Две кружки из-под кофе. Одна книга. Клавиатура. Сто четыре клавиши. Мышка. Одна штука. Однотонный черный коврик для мыши. Одна штука. Телефон. Обычно в количестве трех штук, но тут исключение.       Телефон. Рокузо Тагучи. Он звонил. Точно.       С тяжелым вздохом Шин тянет руку к телефону и уж слишком сильно бьет подушечкой пальца по экрану. Вечер пятницы, двадцатое октября. Почему-то сейчас парень замечает, что пользуется этим телефоном уже пол года, но так и не поставил никакие обои. А ставил ли когда-нибудь? Какой вообще во всем этом смысл? Что поменяет другой интерфейс? Наверняка на подобные мысли Кэйташи сказал бы что-то о том, что Акада самый скучный человек, который только может быть. Хотя как человек, ради которого в его баре придумали премию «худший работник месяца», может быть скучным? Давненько Шин туда не захаживал, раз начинает вспоминать про Окамото. Да как его в такие моменты не вспоминать, когда мужчина чуть ли салюты в честь увольнения Акада по собственному желанию не устраивал?!       Воспоминание об этом в обычной обстановке заставило бы настроение Шина поползти вверх, но не сегодня. Не после этих двух недель. Гримм высосала все жизненные соки.       Берет телефон в руки и лениво смотрит на входящие сообщения. Их намного больше, но уведомления выключены практически на всех. Шин имел дело общаться с огромным количеством людей из самых разных уголков человеческой жизни. Этот номер — и телефон в принципе — был некой мусоркой для всех подряд. Начиная со знакомых из уже бывшего университета, заканчивая коллегами со всех случайных подработок. Мусорка, но тем не менее туда внесены номера Кэйташи, Тагучи и даже Петры. Их бы парень мусором не назвал, но всё равно хранит тут. Он не имеет понятия, чем отличаются именно эти люди от бесконечного количества других. Может, тем, что на них не выключены уведомления? Ох, но это же не значит, что Акада отвечает им не спустя дни после сообщений. Хрен его знает.       Ведь телефон «не-мусорка» молчит уже лет пять, если не шесть.       Шин поднимается с компьютерного кресла и вновь идет на балкон, держа телефон в руках и раздумывая над тем, что же ответить Тагучи. Желательно что-то такое, после чего он не будет убиваться добрых тридцать минут, стоит им созвониться. «Работа, прости».       Достаточно? Он же даже извинился. Использовал буквы, а не реакции на сообщения. Да ему как минимум в ноги упасть должны.       Парень закуривает, облокотившись на перила локтями и вновь устремляя взгляд куда-то в пустоту. Сигарета зажата между зубами, пока руки греются о жар собственного тела под футболкой. Какого черта в его квартире всегда так холодно? Какого хрена вообще осенью в Японии холодно?! Стоит умолчать, что только ему, ибо прохожие внизу расхаживают в легкой одежде.       Стоит мыслям вернуться к Гримм, как Шин испытывает импульсивное желание перелезть через перила и сигануть вниз. Или раскрошить собственную голову о стену. Или еще раз попробовать поспать, заранее зная, что затея это провальная, ибо режим Акада напоминает режим Гитлера. Спит он от силы пять часов в сутки, учитывая все перерывы днём. Как человек с без года высшим медицинским образованием Шин может практически точно сказать, что до глубокой старости он не доживет. Только если человечество совершит огромный скачок в медицине. Недосып, сигареты, огромное количество самых разных таблеток для поддержания ментального и физического здоровья, что очень смешно. Чего-то не хватает. Алкоголя. Сегодня Шин Акада идет в бар.