Ошибка 404/502

      Что ж… к такому его жизнь точно не готовила.       Шэнь Цинцю ещё мог осмыслить тот факт, что стал пленником двух демонов высшей крови, одного из которых он, оказывается, спас в незапамятные времена. Но вот осмыслить, что ему выпала роль сиделки для двухлетнего ребёнка — это уже задачка посложнее.       Давненько Шэнь Цинцю не одолевала столь сильная тревога. Его, застав врасплох, усыпили сильнодействующим ядом… да и ядом ли? Помня лишь, что погнался за удравшим сеятелем, Шэнь Цинцю схватился с ним и получил несколько царапин. Демон прятал лицо под капюшоном. Шэнь Цинцю так и не удалось нагнать его, потому что он потерял сознание на ровном месте.       Стыд и позор. Великий мастер, а в итоге угодил в столь примитивную ловушку.       Только вот сейчас он всерьёз задумался о том, что не так-то уж и плохо оказалось быть схваченным. В ином случае кто бы позаботился о Ло Сяолуне?       Посадив дремлющего ребёнка себе на колени и придерживая руками, Шэнь Цинцю наблюдал за безмятежным личиком. Веки у него, правда, припухли, потому что Ло Сяолун рыдал так громко и отчаянно, что от растерянности Шэнь Цинцю едва не поседел. Чжучжи-лан, приведя его в пещеру, попросил лишь подождать и не совершать необдуманных действий, пока его не удостоит аудиенции Тяньлан-цзюнь.       Шэнь Цинцю в душе шатал, чем его хотели удостоить. Ибо очнуться в холодном полумраке стен мавзолея его побудил детский плач. Чжучжи-лан, ворковавший над ним заботливой наседкой, в контрасте с рыданиями ребёнка казался Шэнь Цинцю до ужаса абсурдным. Или ужасным до абсурда. Поначалу он подумал, что некий демон в действительности заживо сжирает какого-то малыша в соседнем зале.       — Что за ребёнок? — спросил тогда Шэнь Цинцю, в растерянности оглядываясь по сторонам.       — Это дитя из дворца Хуаньхуа. Прошу извинить за доставленные неудобства, мастер Шэнь, но оно никак не умолкает, — с пугающей будничностью отметил Чжучжи-лан, словно за окном каркала надоедливая ворона. — Если мастер пожелает, я попробую найти способ… можно напоить его моей кровью…       Одно только «дитя из дворца Хуаньхуа» заставило Шэнь Цинцю ухватиться за пугающую мысль о личности ребёнка. А видя, сколь беспечно Чжучжи-лан рассуждал о возможности напоить ребёнка кровью, Шэнь Цинцю и вовсе махнул на него рукой и бросился в соседний зал.       Дети вызывали у Шэнь Цинцю не столько радость и восторг, сколько боязливый трепет, он относился к ним нейтрально и старался избегать по возможности. Но увиденная картина заставила его оторопеть от страха, сковавшего душу. Сидя посреди холодных камней и мрачной темноты, Ло Сяолун в истерике проливал слёзы, забившись в угол. Шэнь Цинцю видел его лишь пару раз, однако безошибочно узнал сына Ло Бинхэ. Мало того, что Ло Сяолун пребывал в ужасе, разрываясь истошным криком и рыданиями, так его одежда оказалась испачкана кровью.       «Ну всё», — уже подумал Шэнь Цинцю, готовясь словить сердечный приступ.       Ему с трудом удалось хотя бы подступить к Ло Сяолуну, который при попытке прикоснуться к нему начинал кричать громче. Шэнь Цинцю ещё никогда не чувствовал себя таким беспомощным и растерянным. Он не знал, с какой стороны подойти к Ло Сяолуну, отчего начал привлекать его внимание глупыми речами.       В конечном итоге, после получаса плясок с бубном, ему удалось успокоить ребёнка. Ло Сяолун выглядел бледным и уставшим, поэтому практически сразу заснул на руках Шэнь Цинцю. Сколько тот находился здесь? Один в полумраке и холоде. Представив себя на месте Ло Сяолуна, Шэнь Цинцю пришёл в ужас.       «Помню, как однажды потерялся в магазине, будучи совсем маленьким… так со страха разревелся и поднял на уши весь персонал. Кхм. Конечно, по словам моей матери, сам-то я не помню», — поспешил оправдаться перед… бог знает кем Шэнь Цинцю, опустив тревожный взгляд на Ло Сяолуна.       И лишь теперь, убедившись, что тот пребывал в безопасности — относительной, — Шэнь Цинцю позволил себе вздохнуть с облегчением. А потом задался очевидным вопросом: что, собственно, здесь забыл Ло Сяолун?       «Похищен, очевидно, — подумал Шэнь Цинцю, — та сестричка из Хуаньхуа сказала, что демоны напали на дворец… господи, Ло Бинхэ…»       От одной попытки представить, в какую ярость впадёт Ло Бинхэ, обнаружив исчезновение сына, Шэнь Цинцю мысленно помолился за всех обитателей Хуаньхуа. Про демонов, конечно, можно не упоминать — их в лучшем случае ждала быстрая смерть.       Несмотря на то, что Ло Сяолун не являлся ему родным сыном, Ло Бинхэ искренне его любил. Это приятно удивило Шэнь Цинцю. Когда он навещал Ло Бинхэ в последний раз, тот предложил прогуляться по городу и взял с собой Ло Сяолуна, и по итогу вышло так, что он уделял гораздо больше времени сыну, а не своему учителю. Но Шэнь Цинцю не жаловался. Он с каким-то странным для себя удовольствием и умиротворением наблюдал, как Ло Бинхэ из мрачного, пугающего мужчины преобразился в заботливого, улыбчивого отца.       Хотя местами его поведение вызывало приторное ощущение, словно рот начинало вязать от переизбытка сладкого.       Шэнь Цинцю поражался терпеливости Ло Бинхэ. По десять раз отвлекался на Ло Сяолуна: то сопли ему утереть, то помочь выговорить слово, то удержать за шиворот, в режиме «поднимайте тревогу» искать ближайший куст, ибо терпеть дети не умеют… Шэнь Цинцю понял очевидную истину — он свихнулся бы в первый же день своего якобы отцовства. Хоть Ло Бинхэ и помогали его люди, но…       «Ну… он ведь не совсем тот Ло Бинхэ из новеллы. Кто знает, каким бы оригинальный Ло Бинхэ вырос под моим присмотром?.. Хм. Наверное, хорошим, добрым парнем, я бы… — а потом Шэнь Цинцю вспомнил, что собирался столкнуть Ло Бинхэ в Бездну. Вряд ли бы оттуда выбрался «хороший, добрый парень». От этой мысли стало печально и стыдно. — В новелле для Ло Бинхэ вряд ли стало бы сюрпризом, что жестокий Учитель столкнёт его в Бездну. А если на месте этого Ло Бинхэ не был бы редактор… Хотя, какая разница? Может, я и не столкнул обманутого ребёнка в Бездну, но по факту поступил ужасно. Повезло, что нынешний Ло Бинхэ не навредил мне… но то, что он делал…»       От воспоминаний о верёвках, опутывающих его и до приятной боли впивающихся в тело, Шэнь Цинцю до сих пор передёргивало.       «Нет, не хочу об этом думать. Просто он напугал меня, вот и аукается до сих пор», — с долей упрямства отмахивался от неудобных мыслей Шэнь Цинцю. Думать о том, что по итогу всё свернуло к тому, что Ло Бинхэ буквально на днях учил его как правильно вязать узлы, чтобы не убиться, Шэнь Цинцю находил верхом бесстыдства. Да и то, что произошло дальше… как он вообще до этого докатился?! С чего вдруг?! Стыд и позор!       — Вы его успокоили. Мастер Шэнь воистину великий человек.       Замечание Чжучжи-лана оторвало Шэнь Цинцю от неловких мыслей, и тем не менее на душе не стало легче. Он скривился в душе от того, что комплимент прозвучал искренне и восхищённо.       — Чтобы успокоить ребёнка, вряд ли требуется величие, — философски рассудил Шэнь Цинцю, отметив, что Чжучжи-лан вернулся к нему один. — А где другой?       — Цзюнь-шан прибудет через несколько минут, он попросил меня составить мастеру Шэнь компанию и скрасить ожидание.       «Прямо так и сказал?» — скептично подумал Шэнь Цинцю. Стараясь оставаться хладнокровным и отстранённым, он с долей недовольства спросил:       — Мы пересекались с тобой пару лет назад. Ты не выглядел враждебно настроенным и подкупил меня чувством благодарности… так неужели всё позабыто? Это — твоя благодарность?       Настрой Шэнь Цинцю заставил Чжучжи-лана занервничать. Он обеспокоенно нахмурился и поспешил объясниться:       — Всё не так, как думает мастер Шэнь. Поскольку вы помогли мне, я чувствую себя обязанным отплатить фонтаном благодарности за каплю вашей милости. И ни в коем случае не причиню вреда мастеру Шэнь. А говоря о том, что вы здесь делаете… строго говоря, за этим стоит не только моя скромная персона.       — Тяньлан-цзюнь?       — Именно.       — Умело ты, конечно, перекладываешь ответственность за моё похищение, — вздохнул Шэнь Цинцю. — И ладно мои старые кости… но зачем же вы похитили Ло Сяолуна? Вы хоть представляете, что с вами сделает Ло Бинхэ? Неужели меня недостаточно?       — Не принимайте всё на свой счёт, мастер Шэнь. Этот Чжучжи также в долгу у Сяо Гунчжу, и по её просьбе это дитя, как и мастер Шэнь, будут избавлены от участи, которая ожидает четыре великие школы.       Шэнь Цинцю и не знал, чему удивляться сильнее.       — Сяо Гунчжу? Жена Ло Бинхэ?       — Эта добрая заклинательница заботилась обо мне в пещере, пока я пребывал в форме змея. Она выглядела очень несчастной и делилась со мной тягостными мыслями. Мы объединили усилия для достижения общей цели — госпожа желала увидеть крах своего мужа, что совпадало с целью Цзюнь-шана увидеть падение четырёх школ. Я предлагал госпоже уйти со мной, однако она пожелала узреть реакцию своего мужа на учинённые беспорядки… Полагаю, госпожа осознавала, что более мы не увидимся.       — Сяо Гунчжу… организовала нападение на Хуаньхуа?       — Всё так.       Потеряв дар речи, Шэнь Цинцю опустил взгляд к Ло Сяолуну и умолк на долгие секунды. Ладно ещё нападение на Хуаньхуа, эта девица действительно точила зуб на Ло Бинхэ, разочаровавшись в своей судьбе. Но какая мать отдала бы своего ребёнка демону на попечение? И не столько на попечение, сколько… Вспоминая, как рыдал Ло Сяолун в полумраке холодной пещеры, у Шэнь Цинцю в голове не укладывалось, как Сяо Гунчжу пошла на подобное. Она совсем не любила своё дитя? Или настолько пренебрежительно к нему относилась? Действительно ли передала Чжучжи-лану лишь из соображений некой безопасности?       Шэнь Цинцю трудно судить о том, какие отношения были у Ло Бинхэ с Сяо Гунчжу, но он ни разу не видел, чтобы последняя проводила хоть сколько-то времени с Ло Сяолуном. Та же Цинь Ваньюэ и то находилась с мальчиком куда чаще.       «Хотя мне ли об этом судить? Может, отец из Ло Бинхэ и вышел хороший, но муж… любви в его отношениях с Сяо Гунчжу и подавно не было».       От размышлений Шэнь Цинцю оторвал новый голос:       — Мастеру Шэнь не стоит переживать о мирских заботах, ведь всё равно скоро это станет неважным. Четырём великим школам предречён конец.       Подняв взгляд, Шэнь Цинцю увидел показавшегося в проходе Тяньлан-цзюня, чьё появление заставило Чжучжи-лана спохватиться и поспешно отойти в сторону. Шэнь Цинцю не раз задумывался о том, какой же он, Тяньлан-цзюнь, отец Ло Бинхэ. От него исходило воистину царское величие, даже в столь мрачной обстановке, и всё же некоторые детали вызывали ощущение неправильности.       — Прошу меня простить за опоздание, буквально разваливался на части, — посмеялся Тяньлан-цзюнь с какой-то мрачностью. — Я бы поприветствовал мастера Шэнь должным образом, но есть опасение, что рука опять отвалится — надеюсь, вы меня простите.       Уставившись на Тяньлан-цзюня с негодующим видом, Шэнь Цинцю в лёгкой растерянности сообщил:       — Ничего страшного, как видите… я тоже не могу подняться и в должной степени поприветствовать вас из-за…       — О, тогда точно не стоит. От криков этого ребёнка даже у меня начала голова раскалываться. — Вздохнув и переведя усталый взгляд на Чжучжи-лана, он уточнил: — Почему ты не усыпил это дитя? Ему же потребовалось бы совсем немного твоей крови, чтобы успокоиться.       Несмотря на то, что в словах Тяньлан-цзюня не наблюдалось ни намёка на раздражение, звучало лишь любопытство и удивление, Чжучжи-лан искренне обеспокоился.       — А, ну… прошу прощения, Цзюнь-шан, я спешил отыскать мастера Шэнь, пришлось действовать очень быстро, чтобы успеть в разные места Царства людей… как же я мог его оставить?       — Ох, племянник-племянник… Порой ты чересчур серьёзно относишься к своему девизу о благодарности.       — Зачем Цзюнь-шан выставляет меня на смех? — смущённо пробормотал Чжучжи-лан.       Наблюдая за общением дяди и племянника, Шэнь Цинцю едва удержал на лице безразличие. Ему захотелось закатить глаза. Он как угодно представлял себе Тяньлан-цзюня, однако первое впечатление сложилось у него довольно… двойственным.       — Что же это за благодарность — оставлять ребёнка одного в пещерах на несколько часов без воды и пищи?       Своим вопросом Шэнь Цинцю намеревался поддеть собеседников и подчеркнуть, что их представление о благодарности хромало на две ноги. Его возмущало подобное отношение. Сплошь лицемерие. О какой защите шла речь, когда Ло Сяолун мог банально побежать в другой зал и попасть в ловушку? Да банально ушибиться и свернуть шею на ровном месте. Это же двулетнее неразумное дитя! Уж не знал Шэнь Цинцю, откуда в нём столько возмущения и желания высказать претензии и настучать по шапке великому демону и его прихвостню. Он чувствовал себя разъярённой «я-ж-матерью».       Однако реакция Тяньлан-цзюня превзошла все его ожидания.       Искренне удивившись, тот спросил:       — Чего вы так волнуетесь за какого-то ребёнка?       Какого-то… Какого-то? Какого-то?!       Нахмурившись, Шэнь Цинцю неосознанно прижал к себе ближе Ло Сяолуна.       — Это сын Ло Бинхэ.       — Да какой же он ему сын? — ещё сильнее удивился Тяньлан-цзюнь. От негодования он аж всплеснул руками. Продолжил не то с восхищением, не то с осуждением: — Это ведь ребёнок совершенно других людей. Воистину, люди невероятны в своих суждениях и привычках, даже уклад мысли демона перестроили… оу.       С этим «оу» левая рука Тяньлан-цзюня вдруг вылетела из рукава и, пролетев по инерции, упала на середину пещеры. С беспокойством затаивший дыхание Чжучжи-лан тут же встрепенулся и подобрал руку, возвращая своему хозяину.       — Прошу прощения, некрасиво получилось, — буднично отреагировал Тяньлан-цзюнь, принимая конечность и пытаясь прикрепить обратно.       Театр абсурда в понимании Шэнь Цинцю уже грозился пробить потолок. С его лица сошли все краски. Отвернувшись, он издал в мыслях громогласный крик, а затем бросил любопытный взгляд на Тяньлан-цзюня. Всё же странность в его внешности не просто игра воображения. Шэнь Цинцю успел отметить, что связки и мышцы на руке, которую тот вернул на место, почернели. По бледной коже шеи Тяньлан-цзюня также тянулись бурые шрамы.       Пока демоны занимались сбором «мясного лего», Шэнь Цинцю пропустил несколько мыслей и закрепил уверенность, что Чжучжи-лан использовал цветок росы луны и солнца, чтобы создать новое тело для Тяньлан-цзюня. Но оно оказалось несовместимо с его душой из-за демонической энергии.       Невольно Шэнь Цинцю припомнил, как совместно с Шан Цинхуа взращивал себе растительное тело для экстренной ситуации. Но всё вышло так, что Ло Бинхэ не стал его убивать, и за ненадобностью растительное тело не дождалось своего часа, перезрев, разложилось. Шэнь Цинцю и не знал, что думать насчёт этого. Вроде и хорошо, что всё так сложилось, но… после того, как его изувечила Сяо Гунчжу, отхлестав плетью, он реально подумывал сменить себе тело.       От недобрых мыслей Шэнь Цинцю отвлёк грохот, пронёсшийся эхом по сводам пещеры. Стены и пол задрожали, отчего Ло Сяолун завертелся в его руках. Испугавшись, что он начнёт капризничать, Шэнь Цинцю мягко надавил на него духовной энергией, возвращая в глубокий сон. Благо — подействовало.       Повторного шума не последовало, однако Шэнь Цинцю озадачил один момент.       «Мне показалось, или там кто-то прокричал "ёп твою мать"?»       — Дорогой племянник, проверь, пожалуйста, что за гости к нам пожаловали. Хотя и так понятно… но будь добр, встреть их подобающе.       — Разумеется, Цзюнь-шан.       Оправдывая своё происхождение, Чжучжи-лан скрылся во тьме соседней пещеры юркой змеёй, двигаясь быстро и бесшумно. Видимо, Шэнь Цинцю позволил себе слишком напряжённый и обеспокоенный взгляд, вызвав у Тяньлан-цзюня ехидный смешок:       — Надеетесь, что вас вызволят?       — А вы?       — О, я надеюсь.       Что могла означать эта фраза, оставалось только догадываться.       Вибрации вновь пробежали по стенам. Непонятно, являлись они следствием сражения или активации ловушек. Шэнь Цинцю не беспокоился о последнем вплоть до того момента, пока не вспомнил, что в шкуре Ло Бинхэ пребывал совершенно другой человек. Помня его рассказы о процессе редактуры новеллы, Шэнь Цинцю осознал, что нынешний Ло Бинхэ почти ничего не узнал об устройстве Священного мавзолея.       «Если это действительно Ло Бинхэ… надеюсь, с ним всё в порядке», — в душе сокрушался Шэнь Цинцю. Правда, до того момента, как нарастающие вибрации и грохот не обернулись пробитой стеной в соседнем зале.       Испуганно вздрогнув, Шэнь Цинцю интуитивно подскочил с места, закрывая собой Ло Сяолуна. В пещеру пахнуло облаком пыли, пламя заколдованных свечей затрещало. Похоже, Шэнь Цинцю оказался единственным, кто столь бурно отреагировал на оглушительный треск камня: Тяньлан-цзюнь невозмутимо стоял у входа, а Ло Сяолун спокойно пускал слюни во сне. Но расслабиться Шэнь Цинцю не успел, поскольку мигом позже мимо него пролетел Чжучжи-лан, врезавшись в противоположную входу стену.       — Кхе-кхе! Боже… надеюсь, в этот раз ты хоть верное направление выбрал?!       — Раз он оттуда прибежал, значит, верное!       — Ты просто проломил стену!       — И что?! Словно твой план бегать по всем залам — само совершенство! У меня до сих пор волосы дымятся!       — С твоей-то регенерацией отрастут новые…       — С твоим-то подходом у меня жопа скоро сгорит.       — Знаешь, что?!       Шэнь Цинцю и не знал, какие эмоции испытывать. С одной стороны, его накрыла волна облегчения и радости, едва он заслышал голоса Ло Бинхэ и Лю Цингэ. Значит, с ними всё в порядке, и они смогли перешагнуть через противоречия, чтобы объединиться ради общей цели. А с другой стороны… они продолжали ругаться даже в столь неподходящей ситуации. Тяньлан-цзюнь и тот смотрел на них, застывших подле входа, с озадаченностью и каким-то разочарованием.       «Могу понять. Со стороны напоминают двух бабок на базаре…»       — Цзюнь-шан, прошу простить… мне не удалось их задержать, — поднимаясь с колен и отряхивая длинные рукава, виновато пробормотал Чжучжи-лан.       — Не страшно. В конце концов, встреча была неминуема. И даже не знаю, рад ли я увидеть тебя, Ло Бинхэ?       Невольно Шэнь Цинцю затаил дыхание. Долгожданная и судьбоносная встреча отца и сына, главного Босса и главного Героя. Переводя взгляд с одного на другого, Шэнь Цинцю заметил неожиданное сходство в их фигурах и ауре. Несмотря на то, что Ло Бинхэ унаследовал в большей степени внешность матери, сейчас он куда сильнее напоминал своего отца.       Только Ло Бинхэ особо и не уделил внимание Тяньлан-цзюню, окинул его беглым брезгливым взглядом и сосредоточил внимание на Шэнь Цинцю. Стоило их взглядам пересечься, как черты лица Ло Бинхэ немного сгладились, стирая суровое выражение. Шэнь Цинцю ободряюще улыбнулся уголками губ и, уронив взгляд на Ло Сяолуна, лишь тихо пробормотал: «всё хорошо».       Он и не ожидал, что увидеть Ло Бинхэ, в его чёрных и алых одеждах с Синьмо за поясом, окажется столь большой радостью. Его ученик стал воистину грозным воином и харизматичным человеком. Или он всегда таким был?..       Переведя взгляд на Лю Цингэ, который выглядел более потрёпанным, чем Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю отметил его внимание на себе и кротко кивнул. Но что-то странное проскальзывало в его образе. Их с Ло Бинхэ окружала одинаковая убийственная аура, сквозь которую Шэнь Цинцю едва ли ощущал различия между их духовной энергией. К тому же…       «Два меча?» — в недоумении подумал Шэнь Цинцю, отметив, что из-за спины Лю Цингэ выглядывало две рукояти.       — Что молчишь? — хмыкнул Тяньлан-цзюнь, с насмешкой глянув на Ло Бинхэ, молча буравящего его хмурым взглядом. — Даже не поприветствуешь меня или не бросишь гневное слово?       И действительно, Ло Бинхэ лишь внимательно присматривался к Тяньлан-цзюню. Шэнь Цинцю находил его взгляд отчасти брезгливым.       — Вообще, вопрос имеется, — с мрачной задумчивостью подметил Ло Бинхэ. — Ты вообще что за хуй с горы?       В обрушившейся гробовой тишине Шэнь Цинцю чуть не подавился воздухом. Что за выражения такие?! Ло Бинхэ всерьёз не знал, кто находился перед ним?! Это шутка такая или что?!       К всеобщему удивлению, озвученный вопрос искренне рассмешил Тяньлан-цзюня, в то время как Чжучжи-лан посинел от гнева — явно не привык, что его обожаемого повелителя называли мужским детородным органом.       — А ты дерзкий. Весь в мать, как посмотрю.       От его слов Ло Бинхэ лишь сильнее скривился.       — Я наблюдал за тобой со стороны. Такие подвиги совершал, просто гордость берёт. По рассказам Чжучжи-лана северные земли уже находятся почти полностью под твоим контролем, и…       — А теперь закрой рот и слушай меня, — грозно бросил Ло Бинхэ, не переставая сверлить собеседника пугающим взглядом. Даже в зеленоватом свете заколдованных свечей демоническая метка на его лбу и глаза отчётливо блестели алым. — Раз знаешь, как я расправляюсь со своими врагами и недоброжелателями, тебя будет ждать та же участь. И даже хуже. Включая твоего приспешника. Ты ворвался в мой дом, украл моего ребёнка и учителя. И ты думаешь, после этого я стану с тобой говорить?       — Какая грубость… — зарычал Чжучжи-лан, шумно запыхтев, — ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?! Ты смеешь дерзить Цзюнь-шану, Его Высочеству Тяньлан-цзюню, некогда правившему всем Царством демонов! Ты, неблагодарный отпрыск!       — Ну-ну, не горячись, племянник. Видимо, на горячую голову он просто не знал, с кем разговаривает. А теперь должен знать… так ведь, сын?       В опустившейся паузе Шэнь Цинцю нервно переглянулся с Лю Цингэ, во взгляде которого вспыхнула озадаченность. Ничего не оставалось, как пожать плечами, подтверждая эту мысль. Но куда сильнее Шэнь Цинцю беспокоила реакция Ло Бинхэ. Он прекрасно помнил, сколь, ну, отбитым тот мог стать в порыве злости. Но Ло Бинхэ ничуть не изменился в лице, и это ещё сильнее напугало Шэнь Цинцю.       — Озадачен? — расплывшись в снисходительной и оттого издевающейся ухмылке, уточнил Тяньлан-цзюнь.       — Из всего твоего словесного поноса единственное, что я расслышал, это слово «некогда» к фразе «правящему всем Царством».       «Да он серьёзно?! Он что, смерти нашей ищет?! Ло Бинхэ, чёрт тебя подери, можешь кидать эти слова в лицо главного босса где-то подальше, но тут же Ло Сяолун и я нахожусь! Кто как, а мы умирать не намерены!» — страдальчески сокрушался Шэнь Цинцю. Серьёзно, почему Ло Бинхэ вёл себя столь вызывающе?       — Да как ты… — уже планировал сорваться в оскорблении Чжучжи-лан, однако, подняв руку, Тяньлан-цзюнь остановил его. И сделался неожиданно серьёзным, только взгляд говорил о вспыхнувшей злости.       — Ты, мальчик, явно не понимаешь, с кем говоришь. Ведёшь себя чересчур зазнавшись. Не забывай, что у меня находятся твой учитель и это дитя. Если хочешь их вернуть в целости и сохранности, тебе следует проявить хотя бы уважение к старшим.       — Уважение к отцу, который отказался от меня? Пф, — с искренней брезгливостью фыркнул Ло Бинхэ, отведя взгляд и вдруг усмехнувшись. Горько, остро… с гневом, который скрывал за собой боль. И тихо пробормотал: — Как тонко, Система…       «Система? А причём тут Система?» — в сложившейся обстановке на Шэнь Цинцю не сразу снизошло озарение. Кажется, Ло Бинхэ когда-то упоминал, что в прошлой жизни отношения с семьёй и особенно с отцом у него не были хорошими.       — Отказался, да? Ты даже родной матери не особо-то…       — Господа, — рискнул вмешаться Шэнь Цинцю, предчувствуя, что ещё одно неосторожное слово, и полетят головы. — Я понимаю, что вряд ли удастся решить конфликт мирным путём, но, Ваше Высочество, позвольте хотя бы вынести из мавзолея ребёнка. Этому мальчику здесь не место.       — А мастер Шэнь, как всегда, говорит о сути, — со знающим видом закачал головой Тяньлан-цзюнь. — Так уж и быть, я достаточно великодушен, и позволю мастеру Шэнь отыскать безопасное место для человеческого ребёнка и не буду его преследовать… если Ло Бинхэ отдаст мне Синьмо.       «Ну разумеется! Значит, ему нужен меч… и с его помощью он вполне сможет осуществить задуманное с уничтожением духовных школ. Для Ло Бинхэ это окажется сложным выбором, ведь судьба…»       — По рукам, — практически мгновенно отреагировал Ло Бинхэ, — но сначала я открою портал для Учителя, чтобы он вынес Лун-эра.       — И самому запрыгнуть следом? — риторично подметил Тяньлан-цзюнь. — Неужели считаешь меня настолько дураком?       — А ты — меня? Едва меч окажется в твоих руках, ты и убить Учителя можешь.       — Ох, и что же нам тогда делать?       Что не слово срывалось с губ Тяньлан-цзюня, то песня чувственного актера. Воистину…       — Пусть Шэнь Цинцю передаст нам ребёнка, а вам отдаст меч, — вдруг обмолвился Лю Цингэ, приковав к себе внимание за всё время разговора.       — Хм-м. А ты кто?       В вопросе не звучало пренебрежения, скорее, любопытство. На помощь своему хозяину поспешил Чжучжи-лан:       — Это лорд пика Байчжань с хребта Цанцюн.       — Хм-м. Заклинатель, значит. И не подумал бы. По ауре уж куда больше напоминает демона, чем человека. Буквально. Так что мне кажется очень подозрительным, что вы так легко согласились обменять меч. Да и что мешает мастеру Шэнь просто убежать с вами? Вы что-то скрываете. Задумали.       — Я хочу вернуть своих людей, — зарычал Ло Бинхэ, прищурившись.       — Хорошо. Я соглашусь на ваши условия, если объяснишь, почему ты прячешь этого лорда за своей аурой?       — Я никого не прячу. Всё так, как ты видишь.       — Ха-х, ну, знаешь, мне на ум приходит лишь одна мысль. Неужели ты хочешь сказать, что этот лорд позволил накачать себя твоей демонической энергией? Вы что ли спутники на тропе совершенствования?       — И?       — Хм. То есть?..       — Глухой что ли? Спрашиваю «и»?       Наверное, у Шэнь Цинцю лицо вытянулось не менее удивлённо, хотя до озадаченности Тяньлан-цзюня ему оказалось далековато. Конечно, имелись разные способы поделиться друг с другом духовной энергией. Но что всерьёз обеспокоило Шэнь Цинцю, это молчание Лю Цингэ. Хотя тот и выглядел мрачнее тучи, кусая губы, чтобы не сорваться на раздражённый крик, это озадачивало не меньше. Лю Цингэ и неожиданно старается сдержать порыв злости? Где такое писано? Правда то или нет, он бы в любом случае высказался относительно услышанного.       «Значит… они точно что-то задумали, — подумал Шэнь Цинцю. Только в груди не утихало бунтарское раздражение. — Но подождите! Что значит вы — спутники на тропе совершенствования?! Это только прикрытие или правда?.. Хотя какого чёрта меня это должно интересовать?!»       — Вот так нравы пошли… — озадаченно пробормотал Тяньлан-цзюнь. — Хорошо. Мастер Шэнь, заберите у Ло Бинхэ меч и отдайте ему ребёнка. Затем я позволю им уйти.       — А Шэнь Цинцю? — нахмурился Лю Цингэ.       — Всё в порядке, шиди, — поспешил его заверить Шэнь Цинцю, предчувствуя новый конфликт. — Мне не причинят вреда. К тому же я смогу о себе позаботиться… а Ло Сяолун — нет.       Ответом послужило недовольное сопение, Лю Цингэ шикнул и отвёл взгляд. Выглядел всерьёз раздраженным. Невольно Шэнь Цинцю испытал прилив тёплых чувств, ведь Лю Цингэ не была безразлична его судьба.       В своей осторожности Шэнь Цинцю старался не дышать, опасаясь резких движений. Приблизившись к товарищам на расстояние вытянутой руки, он до конца не верил, что Ло Бинхэ действительно отдаст Синьмо. Но тот достал меч в ножнах, нисколько не колеблясь, и протянул его Шэнь Цинцю, чтобы принять Ло Сяолуна. Когда обмен был завершён и Синьмо, чьи ножны неприятно кололи ладони демонической ци, оказался у него в руках, Шэнь Цинцю озадаченно захлопал ресницами.       «Кисточка?» — на его памяти Ло Бинхэ никогда ничем не украшал своё оружие. В кисточку из чёрных нитей оказался вплетён небольшой камень, от которого исходила странная пульсация.       — Всё в порядке, отнеси ему меч, — с долей горечи обмолвился Ло Бинхэ.       Шэнь Цинцю убедился, что внимание Ло Бинхэ полностью поглотил Ло Сяолун, которого он заботливо прижал к своей груди. Но бегло обменявшись взглядами, Шэнь Цинцю отметил подозрительную сосредоточенность своего ученика. Быстро глянув на Лю Цингэ и обнаружив, что тот напоминал до предела сжатую пружину, Шэнь Цинцю с грустным видом направился к Тяньлан-цзюню. А про себя подумал:       «Что-то тут нечисто».       Шэнь Цинцю невольно почувствовал себя послом из древних времён, которому рубили голову за то, что он приносил плохую новость. Передав меч Тяньлан-цзюню и затаив дыхание, Шэнь Цинцю отступил на пару шагов, ожидая… чего бы то ни было. Тяньлан-цзюнь скептично осмотрел меч, и после мучительно долгого мгновения бросил колючий взгляд на Ло Бинхэ.       — Ты всерьёз так просто отдаёшь его?       — Ребёнок мне дороже.       — Какой-то человеческий ребёнок, даже не собственный…       Заключение прозвучало с неожиданной грустью и разочарованием, будто Тяньлан-цзюнь надеялся побороться за меч и показать Ло Бинхэ, насколько тот ничтожен.       — Ты не достоин владеть этим мечом. Его энергия значительно ослабла. Пусть ты и мой сын, но до моего уровня не дотягиваешь, — схватившись за рукоять, Тяньлан-цзюнь без тени улыбки посмотрел на Ло Бинхэ и жёстко констатировал: — Попробуй убежать, если сможешь. Я покажу, насколько…       Пафосную речь Тяньлан-цзюня прервала яркая вспышка с оглушительным грохотом. Шэнь Цинцю толком испугаться не успел за предстоящее сражение, как его отбросило прочь ударной волной: стоило Тяньлан-цзюню вытащить меч наполовину из ножен, как тот взорвался… словно чёртова связка динамита!       — Цингэ! — услышал Шэнь Цинцю требовательный оклик Ло Бинхэ.       Всё происходило с катастрофичной скоростью. Едва успев подняться на четвереньки, Шэнь Цинцю увидел, как Чжучжи-лан, то побледнев от ужаса, то раскрасневшись от ярости, бросился на заклинателей. Но ему в лоб прилетела волна духовной энергии, слетевшая с острого лезвия Чэнлуаня. А следом — не только Чжучжи-лану вдогонку, но и вдовесок только что прогремевшему взрыву, — хлынул тяжёлый поток демонической энергии… с лезвия Синьмо! Мгновением ранее оба меча находились в ножнах за спиной Лю Цингэ.       Проломив стену первым взмахом, а вместе с ней отбросив и противников в соседний зал, вторым взмахом Ло Бинхэ рассёк тонкую грань реальности. Не смея раздумывать, Шэнь Цинцю подскочил и бросился к порталу.       — Держи! — крикнул ему Ло Бинхэ, чуть ли не кидая Ло Сяолуна ему в руки.       У Шэнь Цинцю едва сердце не остановилось, но благо, что «передача посылки» произошла на расстоянии вытянутой руки, а не чжана. Проклиная своего ученика, как и ситуацию в целом, Шэнь Цинцю прыгнул в портал практически одновременно с Лю Цингэ. А краем глаза заметил, как им навстречу кинулась тень. От испуга едва сердце в пятки не упало, однако их собой закрыл Ло Бинхэ.       — Нет! — в ужасе воскликнул Шэнь Цинцю, исчезая в разрыве реальности и замечая, как его ученика со свирепым настроем отмёл к стене Чжучжи-лан.       Прижав к себе Ло Сяолуна и сгруппировавшись, Шэнь Цинцю упал на спину, но удар оказался несильным — он приземлился на мягкую подстилку из травы, а дневной свет ослепил его с непривычки. Движение на груди заставило Шэнь Цинцю разлепить веки и столкнуться с парой маленьких сонных глаз, до умиления глядящих ему в лицо. Цепляясь маленькими ручками за отворот ханьфу и его длинные волосы, Ло Сяолун вдруг улыбнулся и пробормотал:       — Красивая тётя…       «Тё… Тётя?! Какая я тебе тётя?!» — опешил Шэнь Цинцю.       Правда, времени на возмущения не осталось. Заметив искры, исходящие от портала, он тут же прижал к груди Ло Сяолуна и перекатился в сторону. Из разрыва выскочили Ло Бинхэ и Чжучжи-лан, сцепившиеся на манер деревенских котов. Портал за ними тут же захлопнулся. На мгновение Шэнь Цинцю испытал облегчение, лёжа на траве и прикрывая собой Ло Сяолуна, который воспринял происходящее как аттракцион. Всё ещё разомлевший ото сна, он начал улыбаться и довольно дёргать Шэнь Цинцю за волосы.       К счастью, это являлось меньшей из проблем Шэнь Цинцю. Он голову боялся поднять, наблюдая, как Ло Бинхэ пинком отделывается от Чжучжи-лана, отправляя его в гущу леса. И пробивая пару деревьев. Лю Цингэ мгновением позже появился перед Шэнь Цинцю, готовый защитить его от любых угроз.       Наблюдая за тем, как меч в руках Ло Бинхэ исходил тёмными всполохами, Шэнь Цинцю безошибочно признал в нём Синьмо. Значит, тот, который он передал Тяньлан-цзюню, являлся подделкой? Только вот Шэнь Цинцю мог поклясться, что тот держал в руках настоящий Синьмо, он чувствовал исходящую губительную ауру зла от…       «…ножен. Он спрятал другой меч в ножнах Синьмо и замаскировал его как-то? — с этой мыслью Шэнь Цинцю поднял взгляд на Лю Цингэ и пару ножен на его спине. — Вот почему от Лю Цингэ исходила такая убийственная аура. Ло Бинхэ замаскировал его своей энергией, чтобы скрыть Синьмо. Только…»       Только вот как он смог это сделать? Шэнь Цинцю с неприятной тяжестью на сердце и раздражением подметил, что обычной медитацией и даже поцелуем столько энергии не передать. Так неужели Ло Бинхэ не врал и они?..       Пальцы непроизвольно смяли траву, оказавшуюся под ладонями.       Но от неприятных мыслей Шэнь Цинцю отвлёк шум: выпустив подле себя волну демонической энергии, Чжучжи-лан бросился на Ло Бинхэ… который стоял с таким видом, словно намеревался принять удар голой грудью! Сердце пропустило удар от испуга.       Золотые вспышки, напоминающие воздушных змеев, осыпались перед Чжучжи-ланом, вынуждая его затормозить. Собираясь отступить, он успел сделать шаг в сторону, и в тот же миг за долю мгновения опушку леса вспороли острые глыбы льда. Холод моментально сковал Чжучжи-лана в своих крепких объятиях.       Опустив меч, Ло Бинхэ тяжко выдохнул и, обернувшись на скалы, под которыми прятался Священный мавзолей, с претензией повысил голос:       — Я приказал вам оставаться точно здесь! Где вы шастались?!       — Простите-простите! Господин, не злитесь! Но Священный мавзолей — это особое место для всех демонов. Мы не могли находиться подле него так долго без должной необходимости.       — Шатал я вашу должную необходимость! — не без претензии прикрикнул Ло Бинхэ.       Мягко спрыгивая по булыжникам, Ша Хуалин с кокетливой улыбкой посмеивалась, но в этом жесте не было злого умысла. Да и Ло Бинхэ больше напоминал воспитателя, уставшего двадцать раз повторять детям одно и тоже. Второй «ребёнок» мрачной тенью вышел из-за деревьев, оставаясь безмолвным.       — Ладно, — отозвался Ло Бинхэ, указав мечом на замороженного во льду Чжучжи-лана. — Мобэй, бери этого, пойдёт с нами в качестве трофея. Ответственность за него на тебе.       Взмахнув Синьмо и разорвав грань реальности, Ло Бинхэ оглянулся на заклинателей и произнёс:       — А теперь уходим. Не хочу дожидаться, пока этот ублюдок выберется из мавзолея.       Несмотря на то, что обошлось без происшествий, Шэнь Цинцю не отпускало тревожное чувство. Он уронил взгляд на смеющегося Ло Сяолуна, который путал его волосы и не переставал раз за разом называть тётей.       Что ж… раз такова цена «отсутствия происшествий», то Шэнь Цинцю был готов смириться с этим.