Хороший мальчик Тимоти

Тимоти замер, как только я спросил. Остановился и не двигался, молчал. Я почувствовал ужасное волнение, словно от ответа на мой вопрос зависело всё. Наверное, не стоило спрашивать вот так вот в лоб, не нужно было на него давить. Я мог все испортить, все, к чему мы так долго шли. - Тимоти… - повторил я почти жалобно. Он повернулся ко мне и посмотрел растерянно. - Почему вы так решили? - Просто… - я пожал плечами. - Не знаю. Мне так подумалось. Конечно, это была ложь, но я не хотел как-то разбирать его по полочкам, будто все это время до я пристально его анализировал. - Это стыдно? - он посмотрел на меня и опустил глаза. - Да, это стыдно, - вынес он вердикт еще до того, как я успел что-то ответить. - Что? Ты о чем? - Испытывать к интимным отношениям омерзение, - он стал красным. - Это не стыдно, - я покачал головой. - Это больше похоже на травму. Тимоти, травмы проходят, все заживает… - Я в этом не уверен, - он потер лицо ладонью. - А я точно знаю! - возразил я. - Тимоти, если у тебя есть проблемы, мы сможем их решить. - Мы? - он посмотрел на меня. - Разве вы должны решать мои проблемы? Это вовсе не входит в ваши обязанности. - Ты не прав. Я хочу, чтобы ты стал счастливым. Я помогу тебе, если ты мне все расскажешь… - я вздохнул. - Вы так и не ответили. Если бы вы любили такого человека, то смогли бы быть с ним без секса? Слово “секс” было сказано с отвращением. - Да, думаю, да, - сказал я и понял, что и правда, я бы, наверное, смог. - Но, несмотря на то, что я бы мог, я бы все равно постарался помочь любимому человеку избавиться от проблем и наладить нашу жизнь. - А если бы не получилось? - он смотрел на меня пристально, будто бы испытывал. - Я не рассматриваю поражений, только победы, - я улыбнулся. - Понимаешь? Всегда нужно быть настроенным на лучшее, а как оно там будет… Тимоти вздохнул. То ли его мой ответ не устроил, то ли он был слишком поглощен своими собственными тяжелыми мыслями. - Давай выпьем чая или молока с печеньем? - предложил я. - Завтра с утра привезут все снаряжение для похода, нужно встать пораньше, нельзя долго засиживаться. - Вы пьете молоко с печеньем? - он усмехнулся. И это уже было что-то! Не улыбка, но усмешка, не злая, скорее, он не поверил, что я такое могу. - Вполне. Тем более, если за компанию, - я улыбнулся. - У нас есть печенье с ярмарки… - с радостью вспомнил Тимоти. Я поднялся с дивана. - Сейчас все принесу, ты садись, подожди меня здесь, там холодно, наверное. Тимоти послушно устроился на диване и посмотрел на меня с признательностью. Пока я подогревал и наливал молоко, раскладывал печенье, я все думал об одном - разве мог бы я доверить кому-то Тимоти? Отпустить его в свободное плавание, позволить ему заводить отношения… А если его ранят, причинят еще больше боли, посмеются над ним. Он был таким хорошим и добрым, таким замкнутым, и если даже и удастся ему помочь со старыми травмами, не причинит ли ему кто новых?! Я понимал, что просто не могу этого допустить. Тимоти нужно было оберегать. Разве я не тот, кто знает его достаточно хорошо, чтобы окружить лаской и заботой, чтобы сделать счастливым… Но тут был один момент - ему нужна была любовь и отношения, а для этого я не годился, что же мне было делать? Просто неразрешимая проблема. Когда я пришел с молоком и печеньем, Тимоти полулежал, зевая. - Устал сегодня? - спросил я, усаживаясь рядом. - Это из-за глинтвейна… - пробормотал он. - В сон тянет. - Сейчас выпьешь теплого молока и заснешь мгновенно. - Я будто ребенок, - он сел на диване. - Приносите мне молоко… - Я тоже буду его пить, - напомнил я. - Вы были таким же с вашей женой? - осторожно поинтересовался он. - Тоже заботились о ней? - Хотел бы я ответить положительно… - я взял одно печенье, вспоминая нашу с Ингрид жизнь. - Но, боюсь, что нет. - Почему?- спросил он. - Думаю, Ингрид не требовалась забота. Она была мужчиной в юбке. Иногда мне даже казалось, что сильнее меня, морально конечно, - хмыкнул я. - Значит, вы заботитесь обо мне, потому что я слабый? - Нет. Мне просто хочется, - я задумался. Но мне и правда хотелось. А вовсе не потому, что Тимоти был слабее или потому, что я был его опекуном. - Значит, с ней вам тоже просто не хотелось? - шепотом спросил Тимоти. - Получается, что так. Не очень-то хорошим мужем я был… - Поэтому вы и развелись, я думаю. Вы не подходили друг другу, никто в этом не виноват, - заключил он. - Ты совершенно прав. Ты очень умный парень, - я подвинул ему печенье. - Ешь, тут столько сахара и глазури. - Я люблю глазурь, - он улыбнулся, едва заметно, и взял одно с белой глазурью. Я был в восторге, он улыбнулся. А это значило, что теперь я могу ожидать улыбок и в дальнейшем. Но заострять внимание на этом я не стал, боясь спугнуть. - Это так вкусно, когда с молоком… - он прикрыл глаза. - Мне кажется, что я прямо сейчас счастлив. - Потому что ешь глазурь? - я улыбнулся. - Потому что я с вами. Мне с вами хорошо, - он открыл глаза. Я слегка оторопел от такого чистосердечного признания. Разве мог я даже надеяться на что-то столь прекрасное с его стороны?! - Я так этому рад, Тимоти, - наконец собрался я с духом. - Вот бы и дальше нам было так же! - Вы как будто полная противоположность дяди Нила. Сначала я думал, что вы такой же, как он. А сейчас каждый день я думаю - у вас нет ничего общего. Он словно зло, а вы - добро. - Он не словно зло. Он и есть зло. Был, точнее, - недовольно сказал я. - Да, вы правы, - согласился он, задумчиво откусывая от печенья. - Вы спасли меня, мистер Хаммер. - Тимоти, не думай о Ниле. Он больше не причинит тебе зла, - пообещал я ему. - Вместе мы все исправим. - Спасибо вам, - он кивнул. - Не могу больше есть, я объелся. - Хочешь, я посижу с тобой, пока не заснешь? - спросил я. - Нет, я уже засыпаю на ходу, - он встал. - Спокойной ночи, мистер Хаммер! - Спокойной, Тимоти, - мне показалось, что он был сейчас очень и очень умиротворен, а это для меня являлось самым главным. В эту ночь и я спал спокойно и крепко, мне ничего не снилось, я не просыпался и уснул сразу. Поэтому утром был в отличном настроении, и даже ранний подъем, чтобы принять доставленные товары, совсем меня не расстроил. Привезли всё-всё и даже чуточку больше: два больших рюкзака, палатку, теплые коврики, кухонную утварь, был даже туристический топорик и бинокль. Зачем нам нужен был бинокль, я не знал, но, наверное, это Тимоти захотел. Что ж, бинокль был не лишним. Я сложил все вещи в кладовую, потому что там было действительно много всего, я даже устал, пока все это вытаскивал из коробок и упаковок. Тимоти, наверное, еще спал. И я не стал его будить, вместо этого отправился на кухню, чтобы приготовить нам завтрак. Сегодня я решил приготовить овсянку. К счастью, была как раз та, которую варить не требовалось. Я соорудил нам две тарелки с кашей и ягодами, еще и добавил туда обожаемого Тимоти арахисового масла. Кофе был сварен, оставалось только разбудить Тимоти, и наш новый прекрасный день начинался. Я тихонько стукнул, но ответа не было. И на мое удивление дверь оказалась не заперта. - Тимоти? - я заглянул, проверяя спит ли он. Он, действительно, спал. Лежал на спине, укрывшись одеялом и раскинув на нем руки в разные стороны. Он даже спящий выглядел прекрасно и так мило, что я не упустил возможности постоять и посмотреть на его сладкий сон. В комнате у Тимоти был идеальный порядок, будто бы он старательно тут убирался. Может, так оно и было. Я заметил большой блокнот на столике у кровати. Подойдя ближе, моему взору открылись две нарисованные руки. Простым карандашом, во весь лист. Может, я и ошибался, но руки были один в один моими. Это был первый раз, когда я увидел, чтобы Тимоти рисовал. Я не знал о таком его увлечении, да и сам он никогда об этом не говорил. - Мистер Хаммер? - раздалось сонное рядом со мной. Я сделал шаг назад, вздрагивая. - Тимоти, я пришел позвать тебя на завтрак, а ты… - Вы видели рисунок? - с некоторым огорчением спросил он. - Прости, это случайно, - я покачал головой. - Я не должен был заходить, когда ты спишь. - Я иногда рисую. Рисовал, точнее… - он сел к подушке, укутываясь в одеяло. - Когда я жил с дядей Нилом, то не мог рисовать. А вчера попробовал и вышло. - Это замечательно! Тимоти, хочешь, мы купим тебе все необходимое для рисования? - воодушевился я. - Да я так, просто для удовольствия, - застыдился он. - Мне кажется, у тебя, определенно, есть к этому способности! - я не лукавил. Руки были нарисованы потрясающе реалистично, и каждая складочка прорисована детально. - Завтрак уже готов?- спросил он. - Сегодня овсянка, - виновато признался я. - Может, ты и не любишь, но я подумал, что это полезно для здоровья… - Я люблю овсянку, мама раньше готовила… - Фууу….х, - с улыбкой выдохнул я. Тимоти был идеальным подростком, который с удовольствием ел и бургеры, и овсянку. Стоит ли говорить, что он всегда убирал за собой, ставил посуду в посудомоечную машину, был вежливым и осторожным. Я с грустью подумал, что его мать уже никогда не увидит, каким парнем он вырос. Хотя, если вспомнить о Ниле и то, как он измывался над Тимоти, наверное, Шарлотте даже повезло, что она уже никогда об этом не могла узнать. Тимоти пил кофе, о чем-то задумавшись, а я курил сигарету. Мы молчали, и это было уютно, я никогда не чувствовал ни с кем себя так комфортно. Это было по-настоящему удивительно, ведь мы провели с Тимоти так мало времени вместе. - Вещи для похода уже привезли? - спросил Тимоти, словно что-то вспомнил. - Да, я все уложил в кладовку. Если погода будет ясная, без снегопадов и резких перепадов температур, то можем пойти на два дня уже в мои следующие выходные. - Это так интересно! Я никогда не ходил в поход, - он посмотрел на меня с неподдельным восторгом. - Мы и ночевать будем там? - Конечно, а иначе зачем палатка? Выйдем рано утром в мой первый выходной, а вернемся вечером на второй день. - А потом уже и рождество… - Да. До рождества осталось всего ничего. Будем украшать сегодня елку? - Давайте! - он закивал радостно и поспешил встать из-за стола. Елка, уже готовая к украшению, была установлена в гостиной. Я установил ее, пока Тимоти спал. И он, увидев деревце во всей красе, восторженно ахнул. - Еще лучше, чем на базаре выглядит! - Представь, как будет красиво с игрушками, - я улыбнулся. Тимоти принес стул, и, как я себе и представлял, встал на него, первым делом потянувшись, чтобы украсить верхушку звездой. Я поспешил встать поближе, всерьез беспокоясь, что он может навернуться с этого стула. - Будете мне подавать игрушки? Хотя бы пока сверху украшаю? - по-деловому спросил он. - Конечно, я для этого здесь и стою, - подтвердил я и взял коробку с шарами и шишками, чтобы помочь ему. Игрушки для елки мы купили красные, белые и серебряные. В основном, шары, но были и хрустальные шишки, ленты и, конечно, фонарики. - Мне нравится сочетание красного и белого, - Тимоти вешал и рассматривал с наслаждением, отклоняя голову назад. - Это так традиционно, как было в детстве… - Да, согласен, у моих родителей тоже была елка в такой цветовой гамме, - согласился я. - А вам нравится красный цвет? - Да, красный хорош, хотя… наверное, в нем есть нечто вызывающее, - я усмехнулся. - Я предпочитаю более спокойные оттенки. - Какие, например? - он повернулся ко мне, беря шар и, отвлекшись, схватился за мои пальцы. - Зеленый и синий, - я улыбнулся, когда он со страхом отдернул руку. - Зеленый? Как что? - он одними кончиками пальцев взял шар. - Как твои глаза, например. Тимоти посмотрел на меня с удивлением. - Вы заметили, что они зеленые? - Конечно. - Я тоже заметил, что у вас голубые… - он сказал это, и я понял, что ему неловко. - Мы слишком давно живем вместе, чтобы не запомнить таких мелочей, - попытался я его поддержать. - Некоторые мелочи бывают очень важными, - Тимоти указал на шар в коробке. - Дайте вон тот, белый. Так, значит, вам нравится зеленый? - он искоса взглянул на меня. - Да, очень нравится, - я кивнул и улыбнулся. - А тебе какой? - Голубой, - тихо сказал он. - Хорош. Мы стояли с этими шарами, как два ненормальных, разговаривая о какой-то ерунде. И почему мне тоже было неловко? Я готов был покраснеть, увидев, как Тимоти заливается краской. - Может, слезешь, сверху уже и так много? - предложил я, чтобы хоть как-то отвлечь нас. - Да, - он аккуратно оперся о мое плечо пальцами и спустился. - Мистер Хаммер, а не могли бы вы мне… дать немного денег? - Конечно! Давай я отдам тебе одну из кредиток, я же давно хотел, - поспешил согласиться я. - Мне много не надо, - он опустил голову. - Глупости, я дам карту, а ты сам возьмешь, сколько надо, и пусть она будет у тебя. На том мы и порешили. Пока я ходил за кредиткой, Тимоти продолжал украшать нижнюю часть елки. Мы заканчивали вместе. Теперь уже я увешивал ель гирляндой из разноцветных огоньков, а он сосредоточенно подавал мне тонкие нити. - Вы делаете так красиво! У нас вечно все висело криво, - сказал он. - Наверное, это у меня из-за работы такая точность выработалась, - я засмеялся. - Иногда часами делаю одно и то же, приходит с опытом. Тимоти рассматривал убранство ели с восторгом, а потом достал искусственный снег, раскидал вокруг и на елку побросал, радуясь при этом, как ребенок. Я подумал, что теперь нужно приготовить подарки и повесить носки к рождеству над камином. - А где будет рождественский ужин? - спросил Тимоти. - Давай поставим стол в гостиной? - предложил я. - Так и елка будет рядом, и вообще, здесь куда уютнее праздновать. - А мы будем только вдвоем? - А ты ждешь кого-то еще? - я улыбнулся. - Нет. Вдвоем мне нравится больше всего, - он покачал головой. - Знаешь, давай тогда сразу и дом украсим, и носки над камином развесим, чтобы повсюду была атмосфера рождества? - Можно я буду носки? - Конечно, я сделаю перерыв на сигарету. Я курил и наблюдал за тем, как Тимоти аккуратно приделывает носки, разглаживает их рукой, оценивает свое оформление и даже зачем-то фотографирует на телефон. - А фотография зачем? - спросил я его. - На память. Вдруг у нас с вами больше не будет такого рождества… - грустно ответил он. - Ты, что, сбежать собрался? - пошутил я. - Нет… - он покачал головой. - Но хорошее нужно бережно хранить, ведь однажды можно все потерять. - Такого не случится, Тимоти, - я потушил сигарету и подошел к нему. - Хочешь, сделаем фото вдвоем на фоне елки? - Да? - он растерянно перевел взгляд с елки на меня и обратно. - Почему нет? У нас же нет ни одной совместной фотографии. - Да, точно… - согласился он. Вот так мы сделали с ним селфи на фоне рождественской елки. Я позволил себе немного приобнять Тимоти за плечо, и он будто бы немного сжался, но стойко это выдержал. Я попросил его улыбнуться. С этим было труднее. Первые два снимка получились без улыбки, но на третий раз он немного улыбнулся. Фотография вышла замечательная. Мы оба получились хорошо, и он улыбался. Я бы хотел сделать такую и на свой телефон, но мне стало неудобно его напрягать опять. Я решил, что сделаем чуть позже, может на рождество. После полудня мы отправились в тот самый страшный подвал. Я уже давно установил там лампу, чтобы было достаточно света. Тимоти, крадучись, спускался за мной, словно все еще не был уверен, стоит ли идти или лучше повернуть назад. Но когда я оказался внизу и включил свет, Тимоти осмелел и преодолел оставшиеся ступеньки. - Не бойся, проходи, - я протирал влажной тряпкой запылившийся кожаный диван, который был единственным предметом мебели в этом подвале. - Сейчас высохнет и можешь сесть. Я сделаю некоторые наброски на бумаге, когда решим, где что будет. - С вами тут не так и страшно… - неуверенно сказал Тимоти. - Но я все равно немного боюсь, что дверь сверху захлопнется… - Послушай… - я задумался. - А, что, если нам с тобой вообще убрать эту дверь? Снимем ее с петель, а на ее место можем повесить занавеску из нитей. Самую красивую. - Да? Какая идея! - пробормотал Тимоти. - Немного непривычно, но, наверное, если двери совсем не будет, то я не почувствую страх. - Тогда договорились, - я отложил тряпку и взял блокнот, записывая шторку в список необходимого. - Садись, тут уже высохло. Тимоти примостился на диване и осмотрелся, будто все еще не верил, что мы в подвале одни. - Что бы ты хотел, чтобы тут было? - Не знаю… - он пожал плечами. - Чтобы фильмы смотреть… - Значит, большой телевизор, - кивнул я, записывая. - Еще? - Где полежать можно… - Да, тут нужно будет немного мебели. А может, и камин стоит сделать. Скоро здесь будет совсем холодно. А холодильник и мини-кухня? Чтобы иногда что-то поесть, не поднимаясь наверх. Напитки, например? Или мороженое? - Это было бы круто! - сказал Тимоти, мечтательно вздохнув. - И какую-нибудь картину, чтобы повеселее было. - Да, так и сделаем, - я помечал все, о чем он говорил, желая воссоздать более точную копию желаемой комнаты. - Это же дорого… - вырвалось у Тимоти. - Ведь, дом-то все равно не ваш, а деньги уже будут потрачены. Вы их не вернете… - Тимоти, мы должны создавать себе удовольствия и приятную атмосферу. Деньги на то и нужны, чтобы их тратить, понимаешь? Если ты будешь чувствовать себя комфортно в этой комнате, то мне все равно, сколько это будет стоить. - Спасибо, вы всегда так добры ко мне, - прошептал он и заерзал на диване. - Так, что мы имеем: мини-кухня, телевизор, диван и немного мебели, картина, и нужно будет уточнить насчет камина. - И дверь, - напомнил он. - Да! Тимоти, а может, ты сделаешь зарисовку идеальной комнаты? - посетила меня отличная идея. - Ты же хорошо рисуешь. А потом я буду ориентироваться на этот рисунок. - Ну, я не знаю… - застеснялся он. - Просто схематично, как получится, ладно? Я буду два дня на работе, а ты в свободное время нарисуешь, хорошо? - Я попробую, - скромно согласился он. Мы долго просидели в подвале, обсуждая все детали. Я и сам не заметил, как оказался на диване рядом с Тимоти, выкурил несколько сигарет и даже рассказал ему в деталях о своей работе в церкви. - Там одни мужчины с вами работают? - спросил он. - Да, четверо человек, помимо меня. - Женщин обычно в вашей работе совсем нет? - Я чаще работаю один, или, да, в мужском коллективе. - Значит, для вас довольно сложно познакомиться с девушкой на работе? - Да, почти невозможно, - усмехнулся я. Он будто хотел что-то сказать, но тут в дверь позвонили. Мы оба вздрогнули. Тимоти напрягся неимоверно. - Кто это? - спросил он, делая испуганные глаза. - Пойдем вместе, узнаем, - предложил я. Я и сам понятия не имел, кто это мог быть. Гости к нам не ходили, да и вообще никто не ходил. Поэтому для меня звонок в дверь тоже оказался полной неожиданностью. Тимоти спрятался за мою спину, когда я открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока. - Доброго вечера, - сказал он с акцентом. - Я хозяин дома напротив, пришел предупредить, что через неделю приедет мой новый жилец. Я вынужден уехать раньше его прибытия, поэтому хотел попросить вас по-соседски, чтобы вы ему передали письмо по приезду с контрактом и всеми инструкциями. Мог бы оставить его в почтовом ящике, но он так обледеневает зимой, что бывает потом не открыть. Не затруднит ли вас передать этот небольшой конверт? - мужчина протянул мне запечатанный конверт. - Добрый вечер! Говорит ли он по-английски? - спросил я, опасаясь, что нам потом будет не объясниться. - А, да, да, не волнуйтесь, - засмеялся он. - Молодой человек - американец. Он приедет на стажировку на три месяца, работать в местной школе. - А, понятно. Да, конечно, я передам, без проблем, - кивнул я. - Спасибо, вы очень меня выручили, - мужчина протянул небольшой пакет. - Это праздничный кекс, моя жена владеет местной кондитерской, это вам за хлопоты. - О, не стоило, - я улыбнулся, - но спасибо вам! - И вот мой телефон, на всякий случай, - он протянул мне визитную карточку. - С наступающим рождеством вас! Он ушел, оставив конверт и кекс. Я повернулся к Тимоти. - Что ж, время пить чай. У нас появился десерт. - Кто-то приедет в дом напротив? - настороженно спросил он. - Да, какой-то стажер-американец, - я пожал плечами. - Нужно передать ему конверт. - Значит, у нас появятся соседи… - Тимоти был встревожен. - Тебе не о чем беспокоиться, - успокоил я его. - Наличие соседей рядом с нами - не значит, что мы должны с ними контактировать. Тимоти пожал плечами, посмотрев на пакет. - Это кекс, - я улыбнулся. - Пойдем на кухню. Остаток вечера был очень приятным. Мы сидели на кухне, разговаривали и пили чай. Тимоти спрашивал о моем детстве, о том, во что я любил играть, были ли у меня друзья, какие у меня родители. Думаю, он стал первым человеком в моей жизни, кто таким интересовался. И я рассказывал и рассказывал, а он слушал и иногда чуть улыбался и ел кекс, запивая его чаем. Стало тепло, на окнах появился узор от мороза, из гостиной доносился треск камина. Эта атмосфера расслабляла меня, я готов был провести так остаток жизни. Лучшее время из тех, что я помнил, мне еще никогда не было так хорошо. Тимоти сидел на диванчике, вытянув ноги в носках, и смотрел в окно, где ничего не было видно, когда я закурил очередную сигарету. - Я бы хотел быть таким, как вы, - сказал он вдруг. - Вы - мой идеал, мистер Хаммер. Я даже закашлялся. - Что? - Вы лучший из людей, которых я встречал, поэтому я буду стараться быть похожим на вас. - Тимоти, я чувствуя себя крайне неловко, - улыбнулся я. - Что если я сделаю хоть один неверный шаг? Ты же разочаруешься. - Да нет. Вы же человек. Это ничего страшного, - покачал он головой. - А я вот считаю, что ты самый хороший парень, из тех что я встречал… - я замялся. - Ну, из детей. Из подростков. Что за ерунду я ляпнул?! Но было уже поздно брать слова обратно. - Вы сейчас шутите, - проворчал он. - Ничего во мне хорошего нет. - Тимоти, это не так! - Я всего боюсь, не могу ни с кем общаться, ничего не могу. Я странный. - А мне это нравится! - с запалом сказал я и растерялся. - Да? - он улыбнулся такой милой улыбкой, которой я не видел ни разу. - Может, вам просто нравится странное. И мне в голову пришел ответ, который был, ну, никак не допустим. Я хотел сказать: “Мне просто нравишься ты”. И это было худшим из того, что могло прийти мне в голову. - Ты не странный, Тимоти, просто поверь мне, - я улыбнулся ему. - Ты мне веришь? - Я вам верю, - кивнул он. - Только вам и никому больше. Наверное, тогда он впервые сказал это с такой уверенностью. И я не сомневался, что заслужил его доверие, целиком и полностью.