Хороший мальчик Тимоти

Два дня на работе пролетели быстро. Тимоти ждал меня каждый вечер, делясь успехами по зарисовкам подвальной комнаты, раскладывал вещи из кладовой для похода, и вообще создавалась видимость, что он очень всем увлечен. Я радовался, что он не думает о плохом и постоянно что-то делает. По утрам я вставал и быстро готовил еду, потом мы завтракали, а вечером ужинали и разговаривали в гостиной. Ничего особенного не происходило, но для меня эти вечера были временем, которое я ждал весь день. Я так ждал, когда мы сядем на диван и будем болтать о разных вещах, пить чай или даже молоко, иногда я выпивал немного алкоголя и много курил. А Тимоти всегда смотрел на меня с интересом, слушал внимательно, что я говорил, и комментировал. Я думал о том, что раньше никто так меня не слушал. Может, это было от того, что мы жили с Тимоти вдвоем и по сути дела общения на стороне у нас совсем не было, но я надеялся, что тут нечто другое. Я надеялся, что был интересен для Тимоти по-настоящему. Он стал чаще улыбаться, и хоть его улыбка все еще была редким гостем, когда это случалось, у меня все внутри переворачивалось от радости. Тимоти был таким красивым, мне даже показалось, что он будто бы расцвел за этот месяц. Иногда я ловил себя на том, что терял нить разговора и отвлекался, любуясь его лицом. Это было не очень хорошо, точнее, вообще неприемлемо, но я ничего не мог с собой поделать. Тимоти был красивым молодым парнем, и в последние недели это стало проявляться все отчетливее. - Вы задумались? - спросил в очередной раз Тимоти, когда мы обсуждали наш завтрашний поход. - У вас на работе проблемы? - с тревогой добавил он. - А? - я отвлекся, потому что думал, как бы он выглядел, если бы смеялся заливисто и громко, а не просто улыбался уголками губ. Я хотел, чтобы он был счастлив и задыхался от смеха и переполнявших его чувств, но пока не знал, как достичь такого результата. - Я говорил про одежду… - пояснил Тимоти. - Что стоит надеть и что взять на всякий случай. - Да, конечно, - я спохватился и включился в разговор. Ночью перед выходными я долго не мог уснуть. Внутри меня было какое-то тягучее и сладкое томление. Оно проявлялось в виде едва уловимой тоски или чего-то такого, похожего на предвкушение. Может, это было из-за завтрашнего похода в горы? Я лежал и не мог выкинуть из головы дурацких фантазий о том, как мы стоим с Тимоти в горах. Он бы смотрел на снежные вершины, залитые солнцем, а я бы обнимал его со спины, радуясь, что мы вместе и так хорошо проводим время… Я вздохнул и перевернулся на бок. Я чувствовал некоторый страх и горечь, потому что я был плохим по отношению к Тимоти. Анри оказался прав. Я что-то чувствовал к Тимоти, что-то не совсем нормальное, недопустимое. То, чего чувствовать я был не должен. Мне хотелось быть к нему ближе, чем я уже был. Не просто стать лучшими друзьями, а ближе, так близко, как только возможно. Я сел на кровати и потер лоб. Это было ужасно. Бедный Тимоти не заслужил такого. Я чувствовал себя предателем по отношению к нему. Но как я мог справиться со всем этим бременем чувств, которые захватывали меня с каждым днем все сильнее? Расстроившись, я решил, что лучший выход из ситуации - вздрочнуть перед сном. Так голова станет легче, да и тело расслабится. Обычно это помогало. Конечно, дикий необузданный секс с Анри мог бы помочь куда больше, но Анри не было, а жизнь продолжалась. Я стянул трусы. Стоило потрогать член, как он тут же налился кровью, а желание ударило в голову и разлилось по всему телу. Видимо, нужно было сделать это еще раньше. Я закрыл глаза и медленно скользил рукой по стволу, размазывая смазку и пытаясь представить приятную задницу Анри, которая всегда приходила на помощь в таких ситуациях. Но сейчас меня это совсем не заводило. Я вообще не мог выбросить из головы Тимоти, даже сейчас. И пока я дрочил, я больше думал о том, как мы разговаривали с ним в гостиной. Я отвлекся буквально на пару секунд. И вот уже мое воображение подкинуло злую шутку. Я отчетливо представил, как Тимоти сидит у меня на коленях, а моя рука у него трусах. Мы целовались, я целовал его невинно, поглаживая робкий язычок своим, ласково касаясь губ губами, а его член был уже мокрым. Это завело меня так, что я даже открыл глаза и замер. Ужасно. Хуже уже быть не могло. Я сидел и дрочил на Тимоти. Мне всерьез стоило ударить себя по лицу за такое, но я хотел кончить, иначе бы вообще не уснул, поэтому пришлось забыть о всяком стыде и вернуться к своему занятию. Я снова представлял, как целую его, расслабленного и нежного, спускаюсь поцелуями по его шее, поглаживая пальцем за ушком. В трусах у Тимоти было твердо, я гладил его член и даже временами спускался пальцем ниже, потирая дырочку. Он тихонько дышал, едва слышно постанывал, особенно когда я касался головки члена. - Я хочу войти в тебя пальцем, - прошептал я ему. На что Тимоти лишь стыдливо уткнулся мне в грудь головой. Я был почти у цели. Оргазм приближался. Мне нужно было еще чуть-чуть. Что-то такое, что сделало бы эту дрочку самой фееричной. Я представил, как уложил Тимоти головой на подлокотник дивана, устраивая его ноги у себя на коленях. Приподнял его попку, предварительно сняв простые пижамные штаны с трусами. Облизал палец и медленно ввел ему внутрь. Он задышал и чуть расставил ноги. Его член стоял, такой крепкий, и головка блестела. Я трахал его пальцем, и он протяжно вздыхал, а я знал, что потом возьму его на диване, уже своим членом, вставлю его глубоко, по самые яйца. И он будет тяжело дышать и постанывать. Я сидел на кровати, опустив голову, и вытирал сперму с футболки и члена. Я ненавидел себя за все это. Что это? Я ненормальный, озабоченный извращенец. Я был так расстроен, что хотелось встать перед Тимоти на колени и признаться ему во всем. И что дальше? Он бы возненавидел меня. Он был травмирован и несчастен, одинок, потерял все. А я со своим ничтожным членом думал о том, как трахну его на диване. Это была сложная ночь. Я мало спал. Проснулся, когда солнце только показалось на горизонте, сразу резко встал, пошел в душ, оделся, тщательно побрился, привел себя в порядок. Но осадок, что остался внутри, никуда не исчез. Я чувствовал себя виноватым до мозга костей, мне было даже стыдно смотреть Тимоти в глаза. Я отправился на кухню приготовить завтрак и проверить все необходимое, что уже было собрано к походу. В доме, конечно, царила тишина. Тимоти еще спал, а я варил кофе, поджаривал тосты, и каждый раз, как вспоминал случившееся ночью, прикрывал глаза. - Доброе утро! - это Тимоти вошел в кухню. Он тоже был собран и умыт, в теплом свитере и штанах. - Доброе, - я улыбнулся и кивнул, глядя куда-то вбок, боясь даже встретиться с ним глазами. - Вы так рано проснулись… - он зевнул и сел за стол, потянувшись к тосту. - Наверное, не выспались? - Да, я плохо спал, - я вздохнул. - Ну, это ничего. - Я волновался, ведь это первый раз, когда я иду в поход. Но сразу уснул, удивительно… - Тимоти, определенно, был в хорошем настроении. Он рассказывал все это с восторгом и размазывал клубничный джем по тосту. - Не о чем волноваться, - подбодрил я его. - Я же с тобой. Всё будет хорошо! - Да, я знаю, но это скорее радостное волнение, а не тревожное, - он посмотрел на меня и улыбнулся. Мне стало еще больше стыдно. Я схватил сигарету, чтобы немного расслабиться. - Мы с вами столько всего интересного делаем. Я за всю жизнь не переживал таких приключений, - добавил Тимоти. - Надеюсь, вы не прекратите со мной общаться после моего восемнадцатилетия. Мы могли бы вместе пойти в поход в Штатах. Или, там, на рыбалку… - сконфуженно сказал он. - Я же говорил, мы можем жить вместе… Ну, то есть, когда тебе исполнится восемнадцать, это не значит, что ты должен съехать, - пояснил я. - Было бы здорово… - он мечтательно посмотрел в окно. - Ну, это пока неизвестно… - я вздохнул. - У тебя начнется своя жизнь, другая, может, ты кого-нибудь встретишь. - Кого? - он перестал есть. - Ну… парня? - я пожал плечами. Мысль об этом показалась совершенно невыносимой, но я понимал, что сам кандидатом никаким образом быть не могу. - Этого не может быть, вы же знаете, почему, - он покачал головой. - Такие, как я, никому не нужны. Все хотят интимных отношений. Я знаю, молодые парни и девушки только об этом и думают… В его голосе слышалась печаль и разочарование. Да, и не только молодые, я вот тоже был озабоченным, хоть и немолодым. - Не стоит загадывать так далеко, - попытался наиболее весело сказать я. - Может, все еще изменится. Жизнь долгая. - Не хочу, - он покачал головой. Наверное, эта фраза была о сексе, но уточнять я как-то не решился. Я не хотел, чтобы Тимоти расстраивался, поэтому решительно заявил: - Важность интимных отношений сильно переоценена. Всё-таки, в конце у людей остается более духовная связь, основанная не на сексе. - В конце? - он посмотрел на меня. - Но в начале они все равно важны, наверное. - Тимоти, ты не должен делать никому и ничего в угоду. Твой человек всегда тебя поддержит. Ты поймешь, что это тот, кто нужен. А иначе не стоит и начинать… что-либо. - Такого человека нет, - с уверенностью сказал он. - Только вы меня поддерживаете и понимаете. - Я всегда буду это делать, - я улыбнулся. - Обещаю. - Спасибо, - он допил кофе и задумался. Мы вышли из дома около девяти утра. День был ясный и почти безветренный, самое то, чтобы отправиться в поход. У Тимоти был красный рюкзак, а у меня синего цвета. Я беспокоился, что такой большой рюкзак он нести не сможет, но он пообещал, что это вовсе не тяжело. Не то чтобы у нас было слишком много вещей, но палатка, съестные припасы и некоторая посуда занимали большинство места. Ничего, думал я, главное добраться до стоянки, а там и отдохнем, и вещей поубавится. До начала тропы мы ехали на машине, а оттуда должны были пойти через лес в горы и дальше, все время вверх. Как только мы покинули автомобиль, Тимоти бодро зашагал впереди меня. Что ж, это был его первый поход, и он еще не знал, что устанет очень скоро. Поначалу всегда кажется, что подниматься легко, но чем быстрее пойдешь, тем скорее выдохнешься. - Тут так красиво! - с восторгом крикнул Тимоти. - Столько елок! - Не беги так! - взмолился я. - А то еще провалишься в сугроб, тут снега навалило прилично. - Я осторожно… - заверил он меня и полез между деревьями, вынуждая стремительно спешить за ним. Через пару часов мы уже сидели на поваленном дереве и слушали пение птиц. - Устал? - спросил я его, протягивая чай в термосе. - Нет. А вы? - Я устал, потому что бежал за тобой бегом, - рассмеялся я. - Не думал, что ты такой резвый на природе. - Здесь спокойно, - Тимоти посмотрел на верхушки деревьев. - Мне вообще спокойнее, когда поблизости нет людей. - Ты уж извини, что мне приходится нарушать твое единение с природой, - я улыбнулся. - Я хочу, чтобы вы были, - он покачал головой. - Вы же знаете. Мне с вами тоже спокойно. - Хочешь чего-нибудь поесть? У тебя не промокли ноги? - я все волновался, что он скроет от меня какую-то немаловажную деталь, а когда мы уже отойдем далеко от начала пути, вернуться будет невозможно. - Нет. А у вас? Не промокли? - он посмотрел на мои ботинки. - Я в порядке. Если что, говори сразу. - Дядя Нил хотел отвезти меня на горнолыжный курорт этой зимой. Куда-то в Юту, - его лицо омрачилось. - Он даже смотрел домик. Я так боялся, что это случится. - Вы куда-нибудь ездили с ним до этого? - осторожно спросил я. - После смерти мамы? - Нет. Только дома… - он обхватил себя руками и опустил голову. - Он работал, к счастью, поэтому только по вечерам домой приходил. Я тогда подумал, если мы поедем на неделю или две туда… это же все время вместе. Это кошмар, - его голос дрогнул. - Это ужасно, - тихо сказал я. - Ужасно, что поездка на курорт с лыжами предвещала только плохое. - Дело не в лыжах, - он пожал плечами. - Он плевать хотел на лыжи. Он просто хотел издеваться. Я прикрыл глаза, чувствуя недоброе. - Тимоти, ты можешь мне рассказать… - К счастью, он умер, - Тимоти встал с дерева и размялся. - Может, пойдем? Опять разговора о Ниле не получилось. Иногда мне начинало казаться, что я никогда не смогу узнать всей правды. Очевидно, что как бы Тимоти мне ни доверял, его доверия было недостаточно, чтобы рассказать правду о том, что там происходило. - Ладно, пойдем дальше, - кивнул я. Еще через пару часов перед нами открылись невероятные панорамные виды гор. Ясное небо, заснеженные вершины, чуть холодящий воздух и простор. Здесь можно было ощутить себя мелкой песчинкой. Природа поражала воображение. Тимоти с восторгом фотографировал виды на телефон. Я тоже сделал несколько фото, но старался делать фото с ним. Мне нравилось то, как он с неподдельной радостью любуется всем, что видит. Пока я листал получившиеся фотографии, Тимоти поскользнулся и сел в сугроб, засмеявшись. - Ты в порядке? - я помчался к нему, пытаясь поскорее поднять. - Да, да, нормально, - заверил он, когда моя нога отъехала назад, и я шлепнулся рядом с ним. Тимоти захохотал. - Тут лед, кажется, под снегом, - я попытался подняться. - Осторожнее. Вместо того, чтобы встать, Тимоти лег на спину и вздохнул. - Это приятное чувство, лежать в снегу. - Нет, давай-ка вставать, а то промокнешь, - я стал его поднимать за плечи, упершись коленями в сугроб. Он улыбался и упирался. Я растерялся, потому что ранее не встречал такого сопротивления. - Ты разбаловался, - сказал я шутливо. - Мне с вами весело, - его лицо раскраснелось, а волосы были в снегу. Я ощутил, как у меня в груди что-то шевельнулось. Я испугался и отпустил его плечи, вставая. Лицо Тимоти приобрело тревожный оттенок. - Вы рассердились? - спросил он, тут же поднимаясь и не сводя с меня глаз. - Нет, нет, что ты, - я покачал головой. - Я не слишком на тебя давлю? - Нет, - он встал и отряхнулся. - Вообще нет. - Дойдем до места, где будет удобно разбить палатку, нужно еще засветло это сделать. Хочешь перекусить? - Кажется, да… - он неуверенно кивнул. - Тогда давай найдем, где поесть, чтобы уже идти без остановок, - я осмотрелся. Вдалеке как раз было уютное местечко без сугробов, я решил, что там можно устроиться на привал. - Идем вот до туда, - я показал Тимоти вперед. - Самое время оценить качество тех продуктов, что мы взяли. - Сыр, салями и крекеры - вот чего бы я сейчас поел, - с аппетитом сказал Тимоти. - Это и поедим, - я улыбнулся. - А на ночевке у нас будет суп и второе, чтобы восстановить силы. Кажется, Тимоти уже хотел поскорее заняться палаткой, потому что снова поспешил вперед. И я даже удивлялся, как он с такой легкостью тащит большой рюкзак. Нам потребовалось около получаса, чтобы добраться до места перекуса и отдыха. И пока Тимоти раскладывал коврик, на который нам предстояло сесть, я лепил крекеры с сыром и салями и выкладывал их на бумажные тарелки. - Выглядит очень вкусно, - сказал он и облизал губы. - Ты голодный, поэтому, - я улыбнулся, протягивая ему тарелку и садясь рядом. - Здесь такой замечательный вид… - Тимоти жевал и рассматривал открывающиеся перед нами величественные горы. А я ощущал его бок своим и это волновало меня куда больше гор. Мне бы хотелось обнять его и прижать к себе, но ничего этого я не мог. Мы ели и думали каждый о своем, пока вдруг я не заметил, что Тимоти трет пальцы, сняв перчатки. Еду он уже доел, и было бы правильным не снимать их, но он будто хотел избавиться. - Что такое? - спросил я, глянув на его пальцы. Мне показалось, что они довольно красные. - Да ничего, ничего, - он поспешил засунуть руки обратно в перчатки. - Тимоти, у тебя замерзли пальцы, пока ты ел? - Нет, - он покачал головой. - Дай-ка, я потрогаю. - Не надо. Он даже чуть отодвинулся. И теперь для меня стало очевидным - он обманывает. Я занервничал, еще не хватало, чтобы он замерз. Тем более, что вернуться назад к машине мы бы сегодня уже не могли. - Тимоти, дай я проверю, - уже более строго сказал я. Он со страхом на меня посмотрел и опустил голову. - Это, наверное, я намочил перчатки… - тихо пробормотал он. - Там внутри мокрое. - Снимай скорее, - я потянулся к его ладоням. Тимоти все-таки уступил и снял, обнажив покрасневшие пальцы. Я бросил перчатки в рюкзак и протянул ему руки. - Давай я погрею. Он посмотрел на меня удивленными глазами. - Я согрею, обещаю, надо просто хорошо растереть, - я кивнул. - А если и у вас замерзнут… - пробормотал он. - Нет, все будет хорошо, - заверил его я. Тимоти осторожно протянул свои руки, вложив их в мои. Я накрыл его пальцы своими и держал так некоторое время. Его пальцы были ледяными. Через минуту я начал их растирать изо всех сил, надеясь, что еще не поздно. Тимоти молчал и смотрел, как я это делаю, сопел и иногда тяжко вздыхал. - Вы сильно трете… - сказал он, когда, наконец, его руки стали теплыми. - Согрелись немного? - У вас большие ладони. - Хоть какой-то от меня толк, - я усмехнулся. - Очень тепло стало, - прошептал он. - Слава богу! Я достану тебе запасные перчатки, - я выдохнул с облегчением. - У вас тут ноготь сломался, - он потрогал подушечкой пальца мой. - Не больно? - Нет… - я посмотрел на него с удивлением. - Я бы мог обрезать вам ногти. Вам, может, самому неудобно. Поэтому вы так неловко обрезали… Я усмехнулся. - Правда? Мне еще никто такого не предлагал, если честно… - Простите, это глупо, да? - он убрал руку. - Действительно, на правой руке не очень удобно, - поспешил сказать я. - Я бы мог, если вам нужно будет, - Тимоти пожал плечами. - Хорошо, значит, договорились, - я вытащил перчатки и протянул ему. - Идем тогда к месту ночлега, скоро солнце начнет спускаться. Пока мы шли, я все думал, что это за предложение от Тимоти. И зачем он такое предложил? Просто из вежливости? Это казалось мне слишком интимным, хотя, может, я просто придумывал на пустом месте. Спустя еще пару часов мы добрались до идеального, как мне показалось, места. - Как тебе? - спросил я Тимоти. - Тут и деревья неподалеку, и вид на горы, и ветра нет. Может, здесь переночуем? - Да, тут хорошо, - он кивнул. - Я тогда начну все доставать из рюкзака. Понадобилось прилично времени, чтобы установить палатку, оборудовать все внутри, достать посуду, развести костер, уложить нашу лапшу в куриный бульон, приготовить все к ужину и проверить, на местах ли необходимое. Теперь Тимоти сидел на коврике с подогревом и наблюдал за тем, как я готовлю нам походный суп. - На второе у нас мясо с грибами и рисом, - сказал он. - Я еще шоколадки взял. - Объедимся и будем сладко спать, - весело заключил я. - Вино тоже есть, так что можем рассказывать страшные истории у костра, как стемнеет. - Я бы послушал, - улыбнулся Тимоти. - Вы знаете такие истории? - Парочку припомню, если будет нужно, - я кивнул. - Ты будешь вино? - Если немного, то, да, я бы выпил, - с неловкостью согласился Тимоти. На горы опускались сумерки. Мы уже поужинали и теперь запивали чаем шоколадки, которые Тимоти взял в достаточном количестве. Костер потрескивал, было тепло и уютно. Палатка освещалась мягким светом, и я уже предвкушал, как буду крепко спать, ведь ночью почти не спал. О том, что спать нам нужно будет фактически вместе, я особо не думал. Это действительно было для меня немного пугающим моментом, особенно после вчерашних фантазий. Тимоти задумчиво откусывал от батончика, а когда расправился с ним, спросил: - Может, выпьем вина сейчас? А то потом совсем стемнеет и туда ходить в туалет… - он посмотрел со страхом на деревья, находившиеся в приличном отдалении от палатки. - Туда мы ходить не будем, это далеко, - я отрицательно покачал головой. - А куда?? - Ну, за палатку и пойдем, - я улыбнулся. - Не знаю… - Тимоти посмотрел на меня с сомнением. - Поверь мне, это куда безопаснее, чем ночью в горах идти в лес, еще и зимой. Но, ты прав, давай выпьем вина сразу, чем раньше ляжем спать, тем лучше, - заметил я. Я достал бутылку и открыл ее, наливая нам в стаканчики. Мы устроились напротив костра, и я начал рассказывать Тимоти все, что помнил и знал. Он слушал с интересом и неподдельным выражением страха, я все больше воодушевлялся, а под конец и вовсе стал рассказывать таинственным голосом, отчего Тимоти весь сжался и округлил глаза. Вино было сладкое и вкусное, мы выпили почти полбутылки, и меня порядком развезло. Пора было остановиться, пока мы не выпили больше нормы. Глаза Тимоти блестели, он требовал еще историй, но я больше ничего не мог вспомнить. - Давай-ка пойдем ложиться, - предложил я. - Поговорим внутри. Там тепло и уютно, а тут уже порядком похолодало. Мы перебрались в палатку, Тимоти снял куртку и обувь, укутываясь утепленным одеялом. Я последовал его примеру. Одеяло у нас было одно на двоих, но довольно большое. Мы лежали, глядя друг на друга, словно привыкали к новой обстановке. - Тут довольно жарко, - наконец, произнес Тимоти. - Да, это хорошо, - я устроился поудобнее на боку. - Не будем пока свет выключать? - Нет, - он покачал головой. - Можно у вас что-то спросить? - Конечно! Все, что захочешь, - я приготовился слушать. Тимоти долго молчал, будто не решаясь начать, но все-таки выдавил из себя: - Это стыдно. - Что такое? - я приподнялся на локте, изучая его раскрасневшееся лицо. Тимоти вздохнул и посмотрел на край одеяла. - Вы подумаете, что я ненормальный, но мне не с кем о таком поговорить. И я подумал, что раз вы мужчина, то это… Нормально? - О чем ты? - я уже напрягся не на шутку. - Как вы думаете, мог ли я стать геем, потому что я… трогал себя? - Тимоти почти проглотил последние слова. - Что?! - я чуть не засмеялся. Но вот дальше мне стало совсем не смешно. - Дядя Нил говорил, что я сам виноват, потому что с детства любил такое… - с отчаянием прошептал Тимоти. - Он идиот! - зло сказал я. - Все мальчики это делают, сначала для познания собственного тела, а потом… ну, просто это потребность. - Я думаю, - Тимоти замолчал. У меня было ощущение, что все слова давались ему с большим трудом. - Он видел, как я это делал, и потом он… он сказал, что я люблю играться с членами. - Я бы ему шею свернул! - с ненавистью сказал я. - И потом он стал к тебе приставать? Трогал тебя? - шепотом спросил я. Тимоти замолчал и уткнулся лицом в подушку. - Тимоти, ты можешь мне все рассказать, - я протянул руку и погладил его по волосам. - Я не могу, мистер Хаммер, - он беспомощно на меня посмотрел. - Я все пойму, что бы эта тварь ни сделала, ты ни в чем не виноват! - сказал я ему, не переставая гладить по голове. Тимоти сглотнул и тяжко вздохнул. - Если я буду это вспоминать, это как… будто все снова случится. - Я понимаю, - я кивнул. - Но, может, если ты расскажешь, тебе станет лучше? - Вам будет противно, может, вы даже меня возненавидите, - он прерывисто вдохнул. - Этого не случится, - я покачал головой. - Я и правда… я мастурбировал. - Это нормально, ничего такого в этом нет, - я заглянул ему в глаза. - Но не потому, что я хотел… ну, с ним. Я глубоко вдохнул и выдохнул. - Конечно, Тимоти. - Когда мама умерла, это сразу… - он опустил глаза. - Дядя Нил… он… Я весь похолодел. У меня будто вино выветрилось в момент. Я ждал и боялся того, что он скажет. - Он продал мою кровать. Сказал, что я буду спать с ним, чтобы не трогал себя. И я… я не хотел, но я думал, что это, может, на какое-то время. Мистер Хаммер, - он посмотрел на меня со страхом. - А можно мне еще вина? - Да, - сказал я. - Сейчас я налью. Я был готов на все, лишь бы он, наконец, рассказал. Поэтому я налил ему вина в стаканчик и погасил свет. А сам сел с бутылкой в руке, понимая, что и мне придется пить тоже. Было почти темно, только костер освещал местность снаружи, я надеялся, что так ему будет проще рассказывать. - Нужно было полностью раздеваться, - Тимоти влил в себя вина и всхлипнул. - Первые недели он просто трогал везде. Руками. Мне вообще это не нравилось! Было противно. И… и стыдно. - Вот ублюдок! - прошептал я. Мне казалось, что все это нереально, я был словно в тумане, слушая эти ужасы. - Дядя Нил… у него стоял член, и он… Он меня трогал и потом… ну… - Тимоти замолчал, словно ожидая поддержки. - Он кончал? - мои слова прозвучали как-то странно, будто чужие. - Да. Я вздохнул. - Но прошел месяц или больше, и он уже не хотел просто трогать, - с отчаянием продолжил Тимоти. - Он стал пальцами туда, ну, внутри, - он дернулся и пролил немного вина на меня, но мне уже было на это наплевать. Я боялся, того, что будет дальше, уже даже пожалел, что спросил. - Когда всего одним, это было не очень больно, а двумя больно, - потерянно сказал он. - И потом в одну ночь он это… занялся сексом, - прошептал Тимоти. В моей голове все пошло кругом. Я в панике что-то обдумывал, отпивал вино, надеялся, что это было один раз, но уже знал, был уверен, что нет. - Тимоти, - я вздохнул. - Как долго это продолжалось? - Пока он не умер. Каждую ночь он… только когда сильно напивался, то засыпал сразу. - Боже. - Я считал в голове до трехста. Обычно потом заканчивалось. Если сильно сжиматься, он быстрее… - Тимоти. Я боялся, что мне станет плохо. Мне уже было плохо. И морально, и физически. - Теперь я вам противен. - Нет! - Он пробовал по-разному. И всегда кончал внутрь, - сухо сказал Тимоти. - Дядя Нил говорил, что мы всегда будем вместе. Он сказал, что я ни с кем больше не смогу после него. Я хотел сбежать из дома, но боялся, что он найдет меня и будет бить и делать еще что-то более страшное. - Тимоти, - я лег. - Иди ко мне, я обниму тебя. - Не надо, - он допил вино. - Теперь я чувствую к себе отвращение. Зря я это рассказал. - Тимоти, прошу, позволь мне тебя обнять, утром, когда мы проснемся, тебе станет чуть легче. Он колебался какое-то время, но все же лег. Я подвинулся ближе и притянул его к себе, обнимая крепко за спину. И тогда Тимоти заплакал, уткнувшись мне в свитер. Я чувствовал себя ужасно. И я не мог даже помыслить, как должен был себя чувствовать он. Я гладил его по волосам, а потом вдруг подумал и спросил: - Тимоти, может, тебе надо к врачу? У тебя есть какие-то раны? Интимного характера? - говорить все это было сложно и неудобно, но я всерьез испугался. - Не… нет, - он замотал головой. - Поначалу там было… кровь. Но потом перестало. - Ладно, хорошо, не волнуйся, - я прижал его еще крепче. - Все закончилось. Больше тебя никто не тронет. Никогда. Тимоти обвил руками мою шею и прижался мокрым лицом к ключицам. - То, что произошло, это ужасно, - я старался подобрать какие-то нужные слова. - Но мы это преодолеем, я обещаю. Ты будешь счастлив. Тимоти плакал, и, наверное, не верил мне. Я и сам себе не верил. Я не знал, что со всем этим делать. Но весь этот кошмар лишь придавал мне больше сил, я готов был бороться с призраками прошлого и победить, вызволить Тимоти из этого ада. - Я хочу шоколадку, - прошептал Тимоти, будто бы успокоившись. Он съел батончик и выпил чая. А потом мы молча лежали под одеялом, крепко обнявшись. Я гладил его волосы и шептал какие-то слова успокоения, а он дышал мне в грудь и скоро уснул. Я тоже заснул, но значительно позже, думая о том, что же он пережил, и благодаря все возможные силы за то, что я забрал его к себе.