Насущные пробᴧемы

— История, которую никто из участников не расскажет, даже шёпотом —

Когда Юнги впервые увидел Тэхёна, ему было семнадцать, а донсену пятнадцать. Друзья родителей пришли к ним в гости со своим младшим сыном, которого сразу определили к Юнги, чтобы подростки нашли общий язык. Хотя это было непросто, в прямом смысле слова. Тэхён родился в Турции, и это был первый приезд на родину родителей, а его корейский был не очень хороший. Скорее всего, Юнги бы не запомнил младшего, если бы их общение не продолжилось в дальнейшем. Уже потом он восстанавливал в памяти их первую встречу, выискивая какие-нибудь предпосылки. После нескольких стандартных встреч, когда главной мотивацией был не интерес, а скука или желание третьих лиц, Тэхён вместе с семьей вернулся в Стамбул, и Юнги успешно забыл о нем. Но примерно через год Тэхён неожиданно написал и предложил общение. Юнги сначала отвечал нехотя, однако сам не заметил, как стал ждать сообщений Тэ и с удовольствием обсуждал с ним любые темы. Так появилась их дружба. Она возникла между двумя случайными точками, которые находились на расстояние практически восьми тысяч километров. И с каждым прошедшим месяцем невидимая связь становилась только крепче. Сближение было постепенным, и на момент, когда родители Юнги собрались поехать всей семьей в Турцию, дружба между Тэхёном и Юнги была проверена годом непрерывного общения. Они с нетерпением ждали встречи и возможности реальных прогулок, когда можно чувствовать окружающий мир одновременно и одинаково, а не представлять по чужому описанию. Им было ужасно интересно сравнить свои настоящие вкусы и узнать какого это быть вместе с человеком, которого тебе хватает даже на дистанции. Конечно, у обоих был страх, разочароваться или разочаровать. Поэтому последние недели перед приездом Юнги, они без устали обговаривали каждый нюанс, предупреждая друг друга о своих особенностях и страхах. Но когда день настал, между ними не было даже обычной неловкости. С первой секунды они слиплись, как липучки и везде ходили вместе, болтая наперебой. Родители лишь разводили руками, наблюдая, как поладили их сыновья. Юнги в свои девятнадцать был довольно замкнутым и не просто сходился с людьми. Да и дома он не любил вести откровенные беседы и выражать своё мнение, как впрочем и слушать чужие рекомендации. Поэтому родня была крайне удивлена его отношением к донсену. За две недели, проведённые вместе, приятели ни разу не поссорились и даже не расставались дольше нескольких часов, используя каждую минуту совместного времени. Для Юнги это было ново, как и общение с тактильными людьми, коим оказался Тэхён… Однако парень не возражал и позволял младшему делать с собой, что угодно. Даже не понимая, что с каждым днём привыкает к его нежности и теплу. То, как Тэхён забирался на него сверху, или укладывался калачиком сбоку, прижимаясь спиной, тёрся лицом о его щеки, прикрывая глаза в истоме, всё это Юнги молча принимал. Сам лишь изредка проявляя инициативу, поглаживая того по спине или проводя рукой по волосам. Он не трудился объяснять себе, что такие смелые прикосновения Тэхёна иногда заставляют его вздрагивать всем телом, а сердце биться чаще. Пытался игнорировать удовольствие, которое накрывает от близости друга, и которое не сравнится с прежним опытом настоящих отношений. Первая и последняя девушка, с которой он повстречался пол года, не вызывала у него никаких чувств. Юнги сам толком не понимал зачем согласился быть её парнем, когда она предложила… Наверное, думал, что должен. Как человек она ему не была интересна, впрочем, как и все остальные окружающие его люди… Помимо Тэхёна, Юнги находил собеседников только среди книжных страниц и привык считать это нормальным, поскольку не чувствовал дефицита общения. Хотя, если разобраться, то и до появления Тэ, он никогда не жаловался на одиночество, всегда предпочитая уединение, каким-то компаниям. И следовательно, отношения с девушкой, которые завершились около полугода назад, ему не особо хотелось сохранить, поэтому Юнги не искал компромиссов, пуская всё на самотёк. Бывшая девушка не была его первой партнёршей, но что она, что предыдущие не смогли по-настоящему заинтересовать его. И всякий раз после близости с ними, парень испытывал неловкость и какое-то сожаление. В глубине души он считал, что в реальности «эффект» от секса куда слабее, чем принято об этом говорить. Наверное, поэтому не торопился искать себе новую подружку, заранее решив, что это не стоит затраченных усилий. Однако Тэхён вызывал диаметрально противоположные чувства. Он был приятным собеседником, а каждый раз, когда младший распускал руки со своими длинными пальцами, которые мяли, щекотали и гладили, Юнги таял и позволял трогать его, как угодно. Разумеется, ему стоило обратить внимание на собственную реакцию и вовремя оценить её. Однако, он этого не сделал, уверяя себя, что у них исключительно дружеские чувства. Просто они очень хорошие и очень близкие друзья! Две недели прошли незаметно быстро. И в последний вечер они не верили, что придётся расстаться. Однако произошло яркое событие, которое отпечаталось в памяти, выделяя этот день из череды других. — Забери меня собой, — печально произнёс Тэхён, медленно опускаясь рядом с Юнги, который сидел на диване. Парень присел на колени и посмотрел на старшего сверху вниз. Юнги уткнулся в свою ладонь и серьёзно задумался. Уже второй день они пытались изобрести чудесный выход, как бы им продлить свои каникулы. Но никаких возможных вариантов не было. — Обещаю, я заработаю много денег и смогу жить где угодно… Я буду всегда жить там, где ты, — тихо пообещал Тэхён и прижался к груди друга, спрятав лицо около его шеи и обнимая обеими руками. Юнги втянул воздух через нос, почувствовав тёплое дыхание на нежной коже. Уже через секунду он опустил руку на спину друга и осторожно выдохнул. — Я не против, — ответил он и тихонько хмыкнул. — Но вот в плане денег, сильно сомневаюсь, что мне самому удастся в ближайшее время накопить на ещё одну поездку к тебе. Тэхён, не отрываясь от него, резко покачал головой. — Не думай об этом! Я заработаю на двоих! Я сам к тебе приеду, обещаю! И мы больше не будем расставаться, — самонадеянно заявил юноша, и ещё крепче прижался к другу. Тэхён еле заметно водил губами по чужой шее и казалось, что сам он в этот момент не дышит. Чувствуя слабую дрожь, пробежавшую по телу, Юнги напряг свою ладонь, лежащую на чужой спине. Он слегка отклонил голову назад, смутно догадываясь, что этим открывает Тэхёну больше места для ласки. Тот неторопливо провёл носом вдоль шеи и снова дотронулся тёплыми губами до кожи. Он не размыкал их и не целовал открыто, сохраняя неуловимую границу, где заканчивалось простое касание и начинался петтинг. Однако его действий хватило на то, чтобы оба опять застыли и беззвучно изнывали, желая большего. Не отрываясь Тэхён аккуратно посмотрел вниз и с удовольствием отметил про себя, как ткань на чужих штанах начала топорщится в зоне паха. Потираясь носом о самое чувствительное место на шее, юноша намеренно выдохнул горячий воздух и различил чужой резкий вздох. — Хён, — тихо позвал он. — Если я приеду к тебе, ты будешь мне рад? — Мгм, — согласно промычал Юнги, все ещё пытаясь совладать со своими глупыми инстинктами. Он был уверен, что семнадцатилетний Тэхён и вообразить не может, что тело Юнги так неправильно реагирует на объятие. Поэтому парень снова постарался как-то скрыть дурацкую эрекцию. В то время, как Тэхён изо дня в день целенаправленно предпринимал новые попытки для сближения. Он видел, что Юнги не готов признать своё влечение и даже не осознаёт его толком, поэтому юноша не хотел настаивать, просто надеясь, что тот сам шагнёт навстречу. Но ничего не происходило. И Тэхён снова почувствовал себя каким-то извращенцем, который пытается испортить дружбу ради плотского и сиюминутного удовольствия, после которого осталось бы только сожаление. Он уже сам ничего не понимал… А спросить было не у кого. Родители бы просто выгнали из дома, если бы узнали, что происходит в душе их ребёнка. Они были негативно настроены против людей, отличающихся от них самих, будто бы гордясь гомофобией и расизмом. И Тэхён хорошо это знал, поэтому всегда рассказывал о своих встречах с несуществующими девушками. Однако не имел привычки поддакивать их суждениям, и часто все доходило до скандалов, когда он оспаривал взгляды родителей на отвлеченные темы. А кроме них был лишь один близкий человек, однако Тэхён так и не решился обсудить свои чувства с Юнги. Хотя догадался о своей влюблённости, задолго до его приезда. Но это было продиктовано не только страхом получить отказ, но и глубинным пониманием особенностей Юнги, которого он хорошо изучил за этот год. Юноша не хотел, поторопившись, всё испортить. Видимо, двух недель ему, действительно, мало, чтобы одновременно и пережить, и признать свои эмоции. Так что Тэхён решил дать Юнги время, хотя это было совсем непросто. Ведь и у самого ни в чем не было уверенности, и разумность часто уступала место максимализму и сомнениям. — Давай погуляем в наш последний вечер, — предложил Юнги, отстраняясь от парня. — Конечно, — грустно улыбнулся Тэхён, слезая с него. За приближающейся тоской по другу он пытался не замечать боль своего треснутого сердца. Было очень обидно, что его первая (и единственная, как он считал) любовь вынуждена оставаться неназванной. Во время прогулки они случайно наткнулись на бар, где было полно молодых людей и решили выпить на прощание. Когда Юнги возвращался из уборной, в него врезался незнакомец и, извинившись, ушёл из заведения. Только через пол часа, Тэхён обратил внимание, что с запястья друга исчез браслет, также, как и украшения с шеи. Юнги охватила настоящая паника. Помимо простой бижутерии, которую он купил здесь, на шее висела фамильная ценность, подвеска, доставшаяся ему от дедушки. Он не снимал её даже на ночь, веря в предсказание, что она защитит его от неудач. Не в состояние выговорить и слова, Юнги прижимал ладонь к пустой груди, где раньше висел амулет и смотрел перед собой. Тэхён очень испугался за дорогого человека и принялся его успокаивать. Однако тот вообще не реагировал на слова, пребывая в каком-то закаменевшем состояние. Тогда Тэхён нежно обхватил ладонями его лицо и медленно приблизился. — Юнги, слышишь меня? Я найду твою подвеску, клянусь тебе. Даже если на это потребуется сто лет, она обязательно вернётся в твою семью, обещаю. И не думая ни секунды, осторожно дотронулся до его губ, закрепляя обещание целомудренным поцелуем. Вокруг было достаточно людно и шумно, так что никто не обратил на них внимания. Хотя Тэхён был так погружён в этот момент, что ничего не боялся и поцеловал бы его, даже если бы они стояли сейчас перед родителями. Юнги медленно закрыл глаза и не шевелился. Когда юноша прервал поцелуй и посмотрел на него, тот так и стоял, зажмурившись. — Запомни это, ладно? — тихо вымолвил Тэхён, не объясняя, что именно Юнги должен запомнить, клятву или их первый поцелуй. Парень кивнул и наконец открыл глаза, он все ещё выглядел потерянным, но уже немного отошёл от произошедшего. — Родители будут ворчать… — негромко протянул он. — Они предлагали, чтобы я оставил амулет в Корее, пугали, что его украдут здесь… и на удивление оказались правы, — поджав губы, договорил Юнги. — Выкинь это из головы! — серьёзно попросил Тэхён. — Я же пообещал, что найду! Или ты не веришь? — азартно ухмыляясь, спросил Тэхён. — Верю, — улыбнулся Юнги и устало опустил голову на барную стойку, за которой они сидели. — Пообещай мне тогда ещё кое-что, — глухо попросил он. — Прекращай гонять! У тебя даже нет водительских прав! Это слишком опасно. Тэхён звонко рассмеялся. — Волнуешься за меня, да? — улыбаясь поинтересовался он, а потом добавил более серьёзным голосом. — Я не буду тебе врать, и клясться в том, в чём не уверен. Мне нужно заработать денег, и на гонках это будет удобнее и быстрее всего. К тому же я получаю от этого удовольствие… по большому счёту это единственное доступное мне удовольствие, — Тэхён вдруг сник, и последнюю фразу произнёс, глядя в пол. — Ну не драматизируй, — слегка насмешливо сказал Юнги, поворачивая голову к парню. — Количество удовольствия, которое ты получаешь зависит исключительно от твоего выбора. Другой вопрос, что жизнь ориентированная исключительно на чувственных наслаждениях довольно бессмысленна. К тому же удовольствие быстро приедается, — задумчиво договорил он. Тэхён хмыкнул, не глядя на Юнги, и с небольшим вызовом произнёс: — Не буду спорить… в «чувственных наслаждениях» я плохо разбираюсь. — Какие твои годы, — наставнически ответил Юнги, не понимая очевидной иронии. Тэхён верно оценил особенности мышления своего друга, что тот часто подтормаживал, и многое понимал лишь спустя время. Вот и сейчас, Юнги осознал, что его поцеловали, только, когда они вышли на улицу, и Тэхён взял его за руку, переплетая пальцы. Борясь с накатившим волнением, он не слушал речь юноши, погрузившись в свои опасные мысли. — Тэ, — перебил Юнги посередине фразы. — Давай сегодня напьёмся… я из-за этого урода полностью протрезвел, — слегка смущённо добавил он. Тэхён внимательно оглядел спутника и потом молча согласился. Они сидели на пустом пляже и после одной выпитой бутылки, открыли вторую. Обсуждая планы на будущее и институт Юнги, парни не заметили, как стали пьянеть. Речь периодически прерывалась шутками и смехом, и уже скоро они закончили попытки вести разговор и просто устало лежали на песке, держась за руки. — Мне с тобой так хорошо, — искренне признался Юнги, сжимая его ладонь. Тэхён поднял их сплетённые руки и положил к себе на грудь. — Мне тоже, — тихо ответил он. — Я скоро приеду к тебе, и мы сможем часто видеться… будем вот так проводить вечера. — Тэхён… ты не боишься? — спустя пару минут спросил Юнги. — Не боюсь! Я знаю, что не делаю ничего плохого, — несмотря на алкоголь, юноша старался подобрать правильные слова. — Ты же поцеловал меня там? — после очередной паузы неуверенно заговорил Юнги. — Да, — согласился Тэхён, не двигаясь и ожидая, что тот скажет. — Зачем? — Потому что хотел… — Тэхён с трудом удержался от признания в любви, чувствуя, что напугает этим. После его слов повисла тишина, во время которой Юнги забрал свою руку и опустил её на песок. Когда он заговорил, Тэхён был уже на грани помешательства, думая, что всё испортил. — И всё ещё хочешь? — тихо спросил Юнги. Без дополнительных приглашений, Тэхён быстро расположился над ним и приник к губам. Опьянение и чужое желание позволили Юнги очистить мысли и поддаться стремительно вспыхнувшей страсти. Но за границу долгих поцелуев и петтинга в том числе ниже пояса, они не вышли. Однако ни у кого не осталось чувства неудовлетворения, поскольку каждый дошел до кульминации своего удовольствия за время, проведённое на пляже. Всё «испортилось» на следующей недели, уже порознь. Утро отъезда было смято, они пытались вместить в него слишком много, к тому же родители находились чересчур близко, чтобы позволить себе вольность. Так что они даже не обговорили случившееся ночью, акцентируя на том, что просто не хотят расставаться и будут скучать. Последующие дни Юнги больше молчал, не желая затрагивать эту тему и определять что-то. Он не был готов так сразу признать свою неправильную ориентацию и уверял себя, что это просто всплеск гормонов и какая-то ошибка. Ведь он нормальный! Боясь, что Тэхён захочет обсудить ту ночь, Юнги постарался сократить общение, хоть ему было мучительно больно это делать. Ответное молчание Тэхёна резало что-то в душе и заставляло сожалеть о слабости, которой поддался. Он чувствовал себя предателем и искренне ненавидел за трусость. Но сделать ничего не мог. В голове не было ни одного ответа, и самым простым было сбежать, что он и предпочёл. Сокрушаясь, что ему не с кем обсудить свою беду, Юнги погрузился в самоанализ и пытался разгадать отношение Тэхёна. Не догадываясь, что стоило просто поговорить с ним об этом, Юнги терялся в подозрениях. Он одинаково боялся и не хотел принимать, что Тэхён влюблён или наоборот, что для него это просто поиск предпочтений, и ничего не значит. Дни были невыносимо длинными, и Тэхён чувствовал себя ужасно, пытаясь забыться. Ещё в день отъезда, он понял, что они поторопились, что Юнги не был готов к такому и сокрушался о своей несдержанности. Тэхён с лёгкостью брал вину на себя, поскольку считал, что зоны ответственности определяются не разницей в возрасте, а личными возможностями. Ему просто было намного легче принять свои чувства, и это не значит, что он лучше, чем Юнги. Тэхён хорошо это понимал и не обижался. Однако эти мысли не помогали от боли и сожаления. Он не писал Юнги, как раньше, давая ему время подумать, а сам старался отыскать украденную подвеску. Бессознательно наделяя её дополнительным значением, Тэхён с головой ушёл в это, веря, что если выполнит клятву, Юнги сможет принять его любовь.