Беречь и защищать (18+)

Джин был бледен, между его бровей залегла складка, которая всегда говорила Тэхёну, что любимый старший очень обеспокоен и встревожен чем-то. Однако сейчас он смотрел на Тэхёна ласково и пытаяся успокоить его, говоря, что всё в порядке, а сознание он потерял, лишь потому что очень устал с дороги. Но в глазах его — таких обычно ярких, горящих огнём разума и нежности, была боль. Ну, или Тэхёну так казалось… были эти глаза, в общем, такими печальными, какими он их и не помнил. Какой уж тут порядок… Когда Джин, прикрыв глаза и слабо улыбнувшись, сказал, что хочет поспать, Тэхён вышел из его покоев и осторожно прикрыл за собой дверь. Через пустой коридор, никого не встретив, он тихо прошёл к себе в спальню, взобрался на широкий и удобный подоконник огромного окна и, прислонившись к нему виском, задумался. Ему было невыносимо стыдно: он понимал, что именно по его вине Джин не смог отдохнуть и теперь вот так ослабел, что потерял сознание прямо в присутствии какого-то то там важного придворного, который поднял тревогу. Испугавшись поганого Чонгука, это он, принц Тэхён, дёрнул своего милого друга из его покоев, заставив решать — снова! — свои проблемы. А ведь на самом деле — ну, что это за проблемы? Подумаешь… Тэхён вот подумал и понял, что на самом деле все его переживания яйца выеденного не стоят! Если бы принц Чонгук был человеком, заслуживающим уважения, чьего внимания хотелось бы добиваться, кому хотелось бы нравиться — ну, да, тогда то, что Тэхён, столь важный представитель своей семьи, Истинного Королевства, в конце концов, так позорно несколько раз провалился в его глазах, было бы не просто обидно и досадно — трагично. Но ведь это вовсе не так. Этот альфа был тем, кто постоянно обижал Тэхёна, кто целью своей, видимо, жизни поставил выводить омегу из себя! Чонгук относился и к самому Тэхёну, и к их неумолимо грядущему браку как к чему-то крайне досадному и не считал нужным даже ради вежливости показывать хоть какое-то уважение. Так что — какая уже разница? Ну, показал себя не в лучшем свете, ну, посветил голой задницей, ну проявил трусость, спрятавшись за спину Джина. Снова обозвал Чонгука, как базарный крестьянин-пьяница… Ушёл, как ребёнок, обидевшись и громко хлопнув дверью… Послал альфу к чёрту, когда он попытался заговорить снова и постучал в эту дверь… Чёрт, чёрт! Тэхён зло потёр лоб и зажмурился от досады. Нет… Чонгук его бесил. И относиться с разумным презрением к этому мерзавцу, который посмел считать его, принца Истинного Королевства, бесстыжим и наглым омегой, способным на откровенную подлость, — не получалось. Увы, не получалось совершенно. Следовало взять себя в руки, следовало обдумать дальнейшее поведение и сделать всё, чтобы исполнить свой долг достойно и так же достойно принять пренебрежение и злобу Чонгука. Это ведь на самом деле его судьба — такой вот муж, избежать этой участи он не может: из-за его капризов, из-за его обид и жестокости альфы ничего всё равно не изменится, они станут мужьями и останутся связанными до конца своих дней. И это он ещё запрещал себе думать о первой брачной ночи. Бр-р-р… Тэхён прикрыл глаза и горько усмехнулся. Он приехал сюда, чтобы стать принцем Севера, мужем королевского рода, мужем того, кто когда-то — чего греха-то теперь таить — привлекал его. А потом смог вызвать настоящую ненависть. Только вот никого это не волнует. Но и Тэхён уже не маленький обиженный мальчик. Он сумеет, он должен исправить всё, что натворил, и сможет не просто сделать это сам, без помощи бедного Джина, но ещё его самого защитить. Он встрепенулся. Конечно! Ещё ведь и это! Это только сам Джин, наверно, думает, что Тэхён ничего не знает о том, отчего всё последнее время его любимый бета так рассеян, так расстроен и беспокоен. Тэхён знал. Ну, вернее, подслушал вчера вечером на последнем привале разговор между двумя их спутниками. Они, правда, говорили на своём, но он уже вполне хорошо понимал их разговорный бантанский. Одним из них был капитан Бан — весёлый и красивый альфа, который выделялся среди всей стражи тем, что больше всех симпатизировал южанам. Улыбался Тэхёну, но чаще всего — Джину. И смотрел на него, когда думал, что никто не видит. А Тэхён вообще-то видел немного, а после вчерашнего разговора так и вообще кое-что смог совершенно осознать. Капитану Бану нравился Джин. И он вчера говорил об этом лекарю Пак Чимину, который был вторым собеседником. Тэхён был приличным молодым человеком и, конечно, не собирался и не хотел подслушивать, правда. Но так получилось, что он был у отхожего места, а они подошли и остановились зачем-то неподалёку. Запахи были там соответствующие, так что расчуять его они не могли. А ему невыносимо стыдно было объявляться перед ними рядом с этим местом. Ну, и вот. Заговорили они рядом, а потом пошли, и Тэхён невольно пошёл за ними — надо-то было им в одну в ту же сторону. — Он не для тебя, — печально сказал Пак Чимин, видимо, продолжая ранее начатую беседу. — Просто — забудь. — Почему это? — обижено отозвался Бан. Голос у него был глубоким, не низким и не высоким, а таким… мягким и ласковым каким-то, и Тэхён невольно подумал, что, наверно, поёт капитан очень красиво. — Просто поверь мне, — отозвался Чимин. — Я ничего почти не знаю, но точно одно: им интересуется Суджи. — Брр… — ту же встряхнулся и странно передёрнулся Бан. — Только о нём не говори. Как вспомню эту гадюку… — Ну и вот. — Чимин тяжело вздохнул и, помолчав, снова заговорил: — Ты лучше вообще к нему не подходи. Да, принц что-то такое говорил… — Он не просто говорил «что-то такое»! — с силой выдохнул Бан. — Он прямо сказал, что милый герцог будет выбирать себе альфу и чтобы мы присмотрелись к нему, не отталкивали и не пугали. А все ребята знают, что он мне понравился сразу. Так что и ходят мимо, глаза опускают. А уж я стараюсь. И, кажется, он обратил на меня внимание! А тут ты со своим — не подходи… — Но он ведь бета, — перебил его нетерпеливо Чимин, в голосе его была тревога, а ещё — какая-то мутная безнадёжность. — Неужели тебя не тревожит… Вас всех не тревожит, что у него не будет от вас детей? — Ты же знаешь, Чим, — отозвался спустя несколько секунд странного молчания капитан Бан, — зачем снова об этом? Мы все здесь — младшие и средние сыновья, старших, наследников, никто не пускает служить, особенно в полк, который постоянно... — Я это знаю! — нетерпеливо перебил Чимин. — Зачем снова об этом? Но какая разница? Ты хочешь взять бету за красу? За его характер? Согласен, он очень милый и серьёзный, он добрый и терпеливый, я и сам… — Он вдруг замялся, а потом рвано выдохнул. — Он прекрасен, Чани, но он — бета. Когда-нибудь тебе захочется наследника. И я уверен, что у тебя будет, что ему передать, и что будет тогда с этим несчастным? — Не говори так! — сердито оборвал его Бан. — Ты меня знаешь: если я возьму его, то точно не стану больше гулять. Я омег люблю, очень люблю. Но если мне достанется этот… Ммм… поверь мне, он не останется обиженным мной. Уж я его... Мм... Тэхён невольно почувствовал, что краснеет, и бесшумно оскалился. Эти альфы! Все и всегда лишь об одном! Однако разве не дело говорит лекарь Пак? Странно, ведь на самом деле… — У меня трое старших братьев, Чим, — помолчав, печально продолжил между тем капитан Бан. — Моя судьба — служить, пока могу, а потом сдохнуть на поле боя, защищая принца. Это славная судьба, я никогда не пожалуюсь на неё. Но если меня в моём скромном Дживае — ты же знаешь, я своего добьюсь, замок папы будет моим — будет ждать такая красота… Да плевать мне на самом деле. Я завещаю замок короне после его смерти — и дело с концом. Право, принц-то Чонгук уж точно сумеет заделать наследников красавчику-южанину… — Тэхён едва не зашипел, заливаясь снова краской и опять в отчаянии осознавая, насколько зря он идёт и слушает это всё. — Вот этому малышу и отдам Дживай. Почему нет? Я принцу жизнью обязан. И если на самом деле такие, как милый герцог Ким, не могут иметь детей — а я, кстати, всякое слышал, — так вот, пусть это и будет моей окончательной с Его Высочеством расплатой. — Я прошу тебя, Чани… — Голос Чимина был тихим, безнадёжно печальным, но твёрдым. — Ладно, я не хотел говорить, чтобы не тревожить тебя, но... Вокруг этого южанина что-то всерьёз затевается. — Тэхён вздрогнул и насторожился, постаравшись подобраться к остановившимся под густой кроной дерева альфам и навострив уши. — Я не знаю, что именно, но если там замешан Ким Суджи — ты же знаешь: это ни к чему хорошему не приведёт. Потому что за его спиной… Он умолк, а вот капитан вдруг выдохнул то, от чего у Тэхёна глаза стали с блюдце размером: — Король Монгун… Ты думаешь… — Я ничего не думаю, — тут же поспешно ответил Чимин, — и ты не думай. — Но ведь принц Чонгук… — Принц Чонгук обижен на брата. И он делает всё, чтобы насолить ему за то, что тот вернул южанина в его жизнь. И насчёт твоего красавца-беты — та ещё мутная история. Нам было приказано просто довезти их до Хаба, а всё остальное должно было решиться там. Но с подачи Ким Намджуна Чонгук ослушался приказа брата! И не просто помолвиться решил в своём Бигихте, но и вот видишь — бету хочет выдать здесь за своего человека. — Но я ведь его человек! — страстно сказал капитан Бан. — И если мы друг другу нравимся, принц разрешит и защитит нас! — Сможет ли? — Это прозвучало с горечью. — Послушай… — Бан сказал это как-то странно: с сочувствием и даже, кажется, нежностью. — Я не в курсе, что у вас там произошло, догадываться только могу, ты же молчишь. Но я не разделяю злости капитана Мина, потому что всего лишь твой друг, так что не считаю тебя… — Он вдруг замялся, явно пытаясь подобрать слова. — Низким и развратным недоальфой, который ложится под других альф? — тихо отозвался Чимин, и Тэхён, у которого едва не вырвался пораженный вскрик, зажал себе рот рукой. — Не надо так, — мягко ответил тут же Бан. — Мы оба знаем, что ты не такой вовсе. А Его Величество… — И совсем тихо: — Кто бы смог ему отказать — королю-то? Альфа не альфа... Он же... ну... король же... Тэхён застыл с вытаращенными глазами. Никогда, никогда больше в жизни он не станет подслушивать! Правильно говорил Джин: себе дороже! Или честь пострадает, или покой, или рассудок от того, что услышишь! — Всё это уже неважно, Чани, — мягко и печально сказал Чимин. — Всё кончилось. И, как ты понимаешь, вообще-то я бы должен был быть даже благодарен герцогу Киму за то, что он избавил меня от такой милости Его величества… Он умолк, но Бан Чан закончил за него: — Как должен был бы быть благодарен и за Хёнджина, если бы… — Нет, об этом я говорить не стану, — резко перебил его Пак, и в голосе его была горькая решимость, — даже с тобой, Чани. Тем более, что теперь это всё неважно. Да и никогда ничем важным не было! Мы начали не о том. Я прошу тебя не соваться к герцогу Ким Сокджину, Чан. Как друг прошу и как человек, у которого есть связи при дворе. И всё, что я слышал, подсказывает мне: надо держаться от южан подальше. — Именно поэтому ты и свёл с ними такое милое близкое знакомство? — насмешливо и чуть обиженно отозвался капитан Бан. — Я — иное дело, — строго ответил Чимин. — Меня сюда услали, чтобы я присмотрел за ними, Его Величество больше не жалует меня своим вниманием, но исправно пользуется мной как тем, кто может уладить споры и ссоры. По крайней мере, своё это задание он объяснил именно так. Ну, и, как ты и сказал — кто же может отказать королю? — Он хмыкнул. — Ладно. Я сказал — ты услышал. Я больше тебе не нянька, я всего лишь любящий тебя друг, который беспокоится за тебя как за названого младшего братишку. — Я младше на два года и сильнее тебя в пять раз! — возмущённо воскликнул Чан. Они засмеялись — и пошли дальше, а Тэхён так и остался стоять в кустах, пытаясь понять, что именно из услышанного сейчас было самым важным для него. Джину он пока решил не говорить о том, что теперь беспокоило его так сильно, а вот насчёт Хосока не был уверен. Всё-таки у этого ушлого омеги был острый ум и некоторый опыт в дворцовых делах. Не успел. Всё здесь, в Бигихте, завертелось со страшной скоростью, а потом он сам всё испортил, пойдя на поводу у своей трусости и уложив бедного Джина в постель с переутомлением. «А может, и неплохо, что он будет лежать, — подумал Тэхён с какой-то тоской, рисуя по стеклу пальцами невидимые узоры. — По крайней мере, точно ни во что не сможет влезть со своим дурацким благородством! И что такого могут затевать против него? Он ведь ангел, да и что он может тут значить? Всего лишь мой сопровождающий! Я ведь мог любого другого взять! И почему, почему он увязался за мной! — Он горько вздохнул и прикрыл глаза, чувствуя, как накатывается на него усталость. — А может, вовсе и не против него? Против меня? Против Истинного Королевства? Против нашего брака? — Он устало усмехнулся. — Так ведь и мы с чёртовым принцем Чонгуком против него. Особенно он…» Резкий порыв ветра за окном заставил его распахнуть глаза и попробовать вглядеться в туманную мглу мрачной здесь безлунной ночи. На юге летняя ночь — самое красивое, наверно, время суток. А здесь даже ночь была против Тэхёна. Она пугала его. И он, поёжившись, представил, каково сейчас, в такую вот беспокойную ночь, оказаться посреди раскисшей дороги. Он попробовал подумать о том, что будет делать завтра. Завтра — день подготовки к большому балу, на котором они с принцем Чонгуком впервые предстанут как пара перед его двором официально. Уже сейчас в Бигихт съезжались те, кто был приближен к принцу — стук их карет и крик форейторов Тэхён слышал фоном, пока сидел у окна. Однако отчего-то никак не думалось о том, как он встанет рядом с тем, кто так его ненавидит — и будет улыбаться. Будет говорить какие-то милые комплименты, кивать головой в ответ на комплименты в свой адрес, подавать руку тем, кто любит целовать руки омегам — хотя, говорят, на севере это и не особо-то принято. А может, ему надо будет всё время держать руку Чонгука? Он знал, что во время брачной церемонии так и будет, а вот насчёт обручения лекарь Пак как-то ничего не сказал… Ах, Чимин… Красивое имя у него, у этого альфы. Он настоящий альфа, а все, кто говорит иное, — глупцы. Потому что альфья мужественность не зависит от того, с кем спит человек, вовсе нет. Так ему как-то сказал Джин. Тэхён не помнил, насчёт чего был разговор, но мысль запомнил: альфа — это прежде всего внутреннее благородство, готовности прийти на помощь, сила. А лекарь Пак сильный: он в одиночку таскал тяжёлые сундуки с медицинскими своими принадлежностями, и как-то поднял Джина, когда тому стало плохо на самой заре его выздоровления. Так что... Но с королём!.. Вот ведь… А интересно, как выглядит король Монгун и похож ли он на принца… на принца с чудесными оленьими глазами и сладким голосом… низким и мягким… ласковым… — Что же ты заснул-то здесь… Эх… омежка… Чш-ш… спи, спи… Ммм… Твой аромат сводит с ума… «Почему же всё так… — плачет сердце, и тяжко вздыхается, и как-то даже щёки влажны… — Ведь ты мне нравился… так нравился сначала… Таким вырос красивым — и таким злым… Чон… гук…» — Чш-ш, чш-ш… спи, мой принц… Нет, я сам. Уходи. Всё в прядке будет с твоим господином… Я обещаю: с тобой теперь всё будет в порядке. Хороший мой… такой славный тигрёнок… Ммм… какой же ты… сладкий…