***
На выходе из зала Джина перехватил слуга, который с поклоном попросил следовать за ним. Видимо, ему было приказано отвести герцога Кима в покои принца, однако на полпути их перехватил Ким Намджун. Он повелительным жестом приказал слуге уйти и, встав поперёк, загородил Джину дорогу. — Прошу Вас, герцог, умоляю Вас — не сердитесь на нас с Его Высочеством! — тихо, но твёрдо сказал он. Джин вскинул на него суровый взгляд, а Намджун тут же продолжил: — Всё случилось слишком быстро, мы не успели ни о чём вас предупредить. А то, что не предупредили вашего принца, так, может, оно и к лучшему. Джин и сам несколько раз уже украдкой подумал, что если бы Тэхён узнал об обряде добрачия до того, как встал перед священником, возможно, им с Хосоком пришлось бы тяжко, так как иногда на принца находило упрямство и сделать с ним ничего было нельзя. А здесь он был ещё и напуган до этого, так что… И однако знать об этих Джиновых сомнениях герцогу Ким Намджуну было необязательно, так что Джин всего лишь презрительно хмыкнул, но ничего не сказал. — Я прошу… — Голос Намджуна стал мягче и ниже. — Я умоляю Вас, Сокджин… Примите то, что сейчас услышите, с пониманием, и главное — поверьте: принцу Чонгуку эта ситуация не просто не нравится — он и сам в ужасе от того, что учуд… — Намджун хрипло выдохнул. — …что приказал ему его брат. И все мы понимаем, что таким образом король мстит моему принцу за неповиновение, а точнее… — Намджун в отчаянии покачал головой. —... за мои ошибки и мою недальновидность! И то, с кем Его Величество прислал этот свой приказ, — тоже месть. — Что значит — быть Свидетелем обряда добрачия? — тихо спросил Джин, старательно сосредотачиваясь на этом вопросе, а не на том, как неожиданно близко подошёл к нему Намджун и как странно и тепло было от его руки, которая отчего-то вдруг легла Джину на плечо. — Он должен будет засвидетельствовать, что Их Высочества соединились на ложе, что всё прошло по-настоящему, без обмана. Джин снова нахмурился и неуверенно спросил: — То есть он на самом деле будет… он… Он что — будет смотреть? — О, нет! — как-то даже испуганно воскликнул Намджун. — Что вы! Раньше — да, такое практиковалось, но герцогу Суджи слишком дорога его жизнь, чтобы он посмел предлагать Чонгуку такое. Он всего лишь получит право… мхм… обнюхать принцев, чтобы подтвердить потом королю, что обряд свершён в полной мере, что ароматы смешались. Вы же знаете, что такое возможно, только если альфа и омега… — Да, знаю, знаю, — торопливо прервал его Джин, чувствуя, как заливает его жаром, да и Намджун, хотя и говорил мужественно, выглядел невероятно смущённым. — Хорошо, тогда для чего же меня сейчас зовёт… — И замер, уже понимая. — Он хотел сам Вам объяснить всё, что произошло, однако его перехватил Суджи, так что сейчас Чонгук с ним, а меня прислал, чтобы я Вам рассказал главное. — Намджун отчего-то нахмурился, а потом продолжил тише: — Кроме того, Вы ведь кое о чём должны были сказать Его Высочеству. У него не нашлось до этого времени исполнить своё обещание в отношении Вас со всей этой вознёй с приказом короля, с попытками противостоять бесстыжей бесцеремонности герцога Суджи или хотя бы договориться и перенести обряд — мы ведь всё перепробовали, поверьте, однако дядя был настойчив и пригрозил большими неприятностями. Причём не столько Чонгуку — ему-то бы и наплевать было, наверно, — сколько принцу Тэхёну. Он сказал, что, если и в этот раз приказ короля не будет исполнен в точности, последствия будут весьма значительными. Принц Тэхён будет встречен весьма холодно, если не будет привязан к Чонгуку окончательно. Отказ от обряда будет актом его сопротивления, так как уж точно альфа не должен быть против добрачия с таким-то омегой, а значит, вина будет на Его Высочестве южном принце. Намджун горько усмехнулся, а Джин зло шикнул. Уж конечно! Потом Намджун снова заговорил: — О, поверьте, мой дядя умеет заливать так, что заслушаешься! — Он сказал это с такой горечью и презрением, что Джин поёжился. — Но я уверен, что все эти разговоры о беспокойствах среди придворных, которые якобы недовольны союзом с Югом, об опасности, которая якобы грозит принцу, если он не будет уже членом королевской семьи — а обряд добрачия даст ему это — всё это полная ерунда! Герцог Ким Суджи явно преследует свои цели, и только свои. Но какие — я пока не могу понять. И пока… — Он остановился и опустил голову. — Пока всё, что я пытался сделать, лишь больнее бьёт по принцам. И то, что мы не доехали до Хаба, и это поспешное помолвление, — всё против нас и, получается, по нашей же вине. И всё — за Суджи. Просто проклятье какое-то. Да ещё и мне теперь… — Он умолк и повёл подбородком в раздражении, но ничего не добавил, лишь помотал головой в ответ на мрачный вопросительный взгляд Джина и кивнул ему на коридор, призывая идти туда, где ждал их принц Чонгук. Однако выйти из простенка, где поймал его Намджун, сразу Джину не удалось. Прямо на него откуда-то справа внезапно вынырнул, чуть не сбив его с ног, высокий молодой человек, куда-то явно спешащий. Джин, испуганно отпрянув, вскрикнул, а юноша осторожно придержал его, чтобы он не упал, и уставился ему в лицо. А потом испуганно проговорил: — О, боже, прекрасное создание, я Вас ударил? Я Вас поранил? Джин, отступивший от него, распахнул глаза в изумлении на «прекрасное создание» и не мог удержаться от восхищённого выдоха: юноша был невероятно, просто божественно красив. У него были струящиеся светлые волосы, небрежно перехваченные сзади лентой с оставленными впереди двумя прядями. Эти затейливо завитые локоны обрамляли его чуть вытянутое светлое лицо с большими, выразительными, светло-карими глазами, под одним из которых темнела небольшая очаровательная родинка, ровным носом и пухлыми чувственными губами. А когда он в ответ на восхищённый взгляд Джина стеснительно улыбнулся, глаза эти превратились в полумесяцы, внутри них словно заиграли искорки, а длинные, тёмные, изогнутые ресницы игриво затрепетали — Так Вы в порядке, милый? — негромко спросил он, ласково оглядывая Джина, которого продолжал удерживать одной рукой за плечо. — Я, к сожалению, не узнаю Вас, но очень был бы рад… — И вдруг глаза его распахнулись, а губы сложились в широкую счастливую улыбку, он отпустил Джина и кинулся ему за спину с громким и радостным: — Джун! О, боже, как же я рад тебя видеть! Джуни! Джин обернулся и с изумлением увидел, как Ким Намджун, тепло улыбаясь, обнимает юношу и треплет его по волосам. В глазах герцога была искренняя радость, он приобнял юношу за плечи и чуть отстранился, заглядывая ему в лицо. — Ты всё же приехал? Вот неугомонный… — негромко и укоризненно сказал он. — Опять ведь подставляешься, Джини. Нет тебе покоя… — Скажи, скажи мне, умоляю, он здесь? Скажи мне! — затараторил юноша. — Мне никто, никто не хочет ничего говорить о нём, он приказал, чтобы мне не говорили! Но я всё равно найду и заберу его, слышишь? Скажи мне, Джуни! Мой Чи… — Он здесь, здесь, Джини, — торопливо перебил его Намджун, кидая украдкой взгляд на растерянно глядящего на них Джина. Юноша радостно вскрикнул, но Намджун продолжил тише и строже: — Но если он не хочет тебя видеть, разве это не повод отступить? Всё ведь не просто так, ты не можешь не понимать этого, Джини! Я понимаю, что ты влюб… Что ты… — Намджун замялся, но юноша внезапно решительно вырвался из его рук и топнул ногой. — Все говорят, что всё понимают, но никто меня не слышит! Я не влюблён! Я его люблю! И мне наплевать на то, кто он, что он, что у него в прошлом и кто за его спиной строит нам козни! Мне наплевать на папу, я буду противостоять ему до конца — и в этот раз у него ничего не выйдет! Потому что я уже не мальчишка! Я альфа, и я решу всё сам! Решил уже! И сделаю, как решил! Ничто, верь мне, не заставит меня отказаться от моего альфы! На лице Намджуна появилась лёгкая печальная улыбка, и он покачал головой, а потом обратился со вздохом к Джину, который пытался осознать то, что только что услышал. Альфа… Этот юный и прекрасный, как речной бог, юноша — альфа, и он влюблён в… альфу? — Прошу у Вас прощения, герцог Ким, за эту сцену, — с печальной усмешкой произнёс Намджун, — и позвольте мне представить Вам этого неугомонного молодого человека. — Юноша между тем уже снова развернулся к Джину, покраснел от смущения и изящно поклонился ему. — Герцог Хван Хёнджин. Мой кузен, альфа, как Вы уже услышали, и сын… — Намджун тяжело вздохнул. — …своего отца, — бодро подхватил Хёнджин и ослепительно улыбнулся Джину. — А ещё сын герцога Ким Мано Суджи. И судя по Вашему лицу, Вы с ним уже знакомы и в этом знакомстве он остался самим собой. Джин немного стушевался под его внимательным и чуть насмешливым взглядом, а потом несмело улыбнулся ему в ответ. — Вы прекрасны! — тут же сказал Хёнджин и чуть прищурился. — И я хотел бы написать вас… Я немного рисую, а у вас очень выразительное лицо, так что… — Именно его картину Вы видели в моей комнате, — поспешно перебил его Намджун. — И мы очень заняты, Джини. Так что никакой картины пока, ясно тебе? — Он тоже чуть прищурился, и — о, боги! — Джин был готов поклясться, что в голосе герцога Кима только что едва слышно звякнула угроза, а может, даже и… ревность? Услышал её, видимо, и Хёнджин, потому что откровенно ухмыльнулся и снова поклонился Джину. — Я всё равно добьюсь от вас разрешения на эту картину, — уверенно сказал он и покосился на едва слышно прорычавшего Намджуна. — Но не сейчас, конечно. Сейчас мне очень нужно найти одного человека, который в этом замке и всё пытается от меня сбежать. Это… — Он в Чёрной башне, Джин, — снова торопливо прервал его Намджун. — И я сотню раз говорил тебе, что выкладывать всем подряд свои планы — недальновидно и опасно! — Но ведь прекрасный герцог с тобой, так что он точно хороший человек, — беспечно пожал плечами юный наглец и протянул руку Джину. Тот невольно подал ему свою — невозможно было отказать глазам, которые так смотрят — и альфа изящным движением поднёс ей к своим губам и даже чуть прикрыл глаза, целуя. А потом на его лице отразилось изумление и он поражённо приоткрыл рот, перевёл взгляд на Намджуна и тихо спросил: — Так это… Этот тот самый… Это… Вы… — Он с откровенным, жадным любопытством взглянул в удивлённые глаза Джина. — Простите, но Вы ведь — бета? Последнее слово он произнёс с лёгким придыханием, и в нём явственно послышалось восхищение. Намджун досадливо поморщился и шикнул, но Хёнджин уже снова прикладывался губами к руке Джина. — Вы поистине прекрасны! — сказал он, и Джин вдруг почувствовал, что, кажется, немного влюблён в этого юношу, искреннего и такого ужасно какого-то чуждого всей той лжи, что была вокруг них всё последнее время. — И моему брату — а он у меня самый замечательный, нет мужественнее и добрее его человека! — на самом деле повезёт, если вы всё же… — Тебя ждут! — поспешно крикнул Намджун и чуть подтолкнул его в плечо, заставляя выпустить руку Джина. А потом торопливо стал толкать его в левому коридору. — Давай, давай… А то наткнёшься на слугу дяди — и непонятно тогда вообще… что будет… Хёнджин бросил на Джина хитрый взгляд, поклонился ему и скрылся в коридоре. — Вот ведь… да? — смущённо хмурясь, сказал Намджун. — И что за ужасно воспитанная молодёжь… — Ну, да, — серьёзно кивнув, ответил Джин, — а главное — такая умная и всё понимающая, что просто кошмар.***
Суджи посмотрел на Джина светлым и откровенно довольным взглядом и лишь приподнял бровь. — Отчего же это так уж плохо, драгоценный мой герцог? — сладко проговорил он и кинул острый взгляд на Намджуна, который как вошёл вслед за Джином, так и остался стоять неподалёку от него, проигнорировав предложение Суджи присесть и поговорить спокойно. — Оттого, уважаемый герцог, что дата свадьбы была выверена с учётом определённых особенностей… мхм… — Джин стиснул пальцы в кулак и, поняв, что краснеет, всё же гордо вздёрнул подбородок. Он не даст себя смутить. Он должен держаться. — Да, с учётом омежьих особенностей Его Высочества принца Тэхёна. — Он почувствовал, как рвано выдохнул и тихонько прорычал позади него Чонгук, и прямо посмотрел в глаза явно неприятно удивлённому Суджи. — Его Величество Король Джехун может быть очень недоволен тем, что на Севере потребовали от принца того, что ему будет явно… неудобно и… — Ах, прошу Вас, герцог, не надо преувеличивать! — манерно вздохнув, покачал головой Суджи, пользуясь тем, что Джин не мог подобрать слов. — Омеги могут исполнять свой супружеский долг не только во время своей телесной слабости — Вы ведь на неё так мило намекнули? — Джин прикусил в досаде губу, а Суджи продолжил бодро и даже чуть пренебрежительно: — Да и потом, честно сказать, именно во время слабости Его Высочество может и не почувствовать всей прелести супружеской жизни, как вы понимаете… — Дядя! — В голосе Намджуна была угроза. — Хватит! — О, только не надо быть таким ханжой, милый племянник, — насмешливо откликнулся Суджи. — Тебе, конечно, может это и не очень понятно, ты ведь… — Хватит, герцог! — резко и громко, с явным раздражение оборвал его Чонгук. — Я уже просил Вас не отвлекаться от темы. Тем более, что мы позвали сюда герцога Ким Сокджина вовсе не для того, чтобы Вы снова показывали, насколько у вас длинный язык. С лица Суджи мгновенно исчезло мягко-насмешливое выражение и появилась злая ухмылка. — Ах, ну, да, — сказал он так же резко и зло, — так отчего же Вы молчите, Ваше Высочество. Извольте! Поставьте Его Милость в известность о том, что будет дальше с его воспитанником. У них, у южан, обряда добрачия нет, так что герцог, возможно, считает его чем-то жестоким. Однако мы все здесь знаем, что милому принцу не на что будет злиться, не так ли? Джин поднял на него тяжёлый взгляд и выгнул удивлённо бровь. Что? — Ну так что же вы молчите, принц? — снова спросил Суджи, злорадно улыбаясь. — Не подгоняйте меня, — огрызнулся, откровенно оскалившись, Чонгук. Он тяжело вздохнул и сжал губы, явно решаясь. — Мой дядя имеет в виду, что принцу Тэхёну на добрачном ложе будет преподнесён напиток Ярра, — негромко сказал Намджун. Суджи резко обернулся, злобно шикнул на него, но альфа не обратил на него никакого внимания. Он подошёл ближе и встал перед Джином, глядя ему в глаза. — По нашей традиции, никто и никогда не говорит юному жениху, который проходит этот обряд, что именно он пьёт. На вкус — отличное лёгкое вино. Лекарь Пак умеет делать его просто великолепным, принцу… — Он тяжело вздохнул, видя, как изумлённо заморгал Джин. — Поверьте, герцог, принцу Тэхёну понравится. И так ему на самом деле будет легче пройти всё, что дальше… будет. — Намджун чуть криво улыбнулся. — Он выпьет его и впадёт в состояние, похожее на лёгкий, сладкий сон. Он будет едва чувствовать что-то, он будет видеть яркие сны — и… — И не побеспокоит своего альфу ненужными криками, стонами и плачем, — перебил его, мстительно усмехаясь, Суджи. — И сам потом не помнит, что с ним делали. Раны залечиваются, родители и родственники, которые торопятся с наследником или боятся, что омега будет противиться на свадьбе, довольны, а сам омега — тоже в общем-то обычно доволен, ведь он исполнил волю родных и при этом ни боли, ни насилия, ни обиды не чувствует. Так что видите: мы оказываем услугу милому принцу Тэхёну, ведь напиток Ярра предлагается только на обряде добрачия. А в первую брачную ночь ему пришлось бы всё терпеть самому. — Он не стал бы терпеть! — внезапно хрипло и зло вскинулся Чонгук. — Я бы ни за что… — Вот этого мы и хотим избежать, — насмешливо перебил его Суджи. — Того, что Вы, искренне испытывая к принцу Тэхёну неприязнь, не станете делать брак истинным! Или того, что он, так же относясь к вам с неприязнью, будет сопротивляться и… — Он не станет, хватит! — В голосе Чонгука было настоящее страдание. Ему явно было больно слышать эти слова Суджи. — Я никогда не причиню боль своему… — О, только не надо снова об этой истинности! — раздражённо оборвал его Суджи. — Вам мало было, Ваше Высочество, того, как прогневали Вы своего брата, нашего милостивого короля, этими своими россказнями? Мы тут все знаем, что за сказочки рассказывали Вам в детстве, но ведь Вы выросли, принц! Может, хватит верить в эту ерунду? Лицо Чонгука к тому моменту, как Суджи закончил речь, обрело выражение, которое по холодности могло посоперничать со льдами Великого Холодного океана, и когда Суджи умолк, принц произнёс с неподражаемой надменностью: — Вы забываетесь, герцог. Как Вы смеете так разговаривать со мной? — Он зло сощурился и вскинул подбородок, прожигая чуть отступившего и досадливо прикусившего губу омегу гордым взглядом. — Вы пользуетесь неизменной милостью моего брата, но это не делает Вас моим добрым другом, которому я мог бы простить подобное! Напомню: я принц Бантана, а Вы — кто Вы? Звезда Вас хранит, и Вы в гостях в моём замке, только это спасает Вас от моего гнева. И то, что именно Вас так неудачно выбрал мой брат, чтобы передать это жестокое приказание, не спасло бы Вас, будь мы в другом месте и не на моём помолвлении. — Я прошу простить меня, — отступил Суджи, потупив взгляд и низко склоняя голову. — Прошу учесть, Ваше Высочество, что мы слишком хорошо с Вами знаем друг друга, и я всегда относился к вам с большой любовью, так что… — Даже если бы Вы умели относиться с любовью хоть к кому-то, со мной у вас бы всё равно не получилось, — презрительно смерив его взглядом, ответил Чонгук. Он отвернулся от мгновенно побледневшего и злобно прищурившегося Суджи и обратился к Джину, который едва мог скрыть язвительную улыбку, так и просящуюся на его губы: — Я понимаю, герцог, что Вам было дано мною слишком мало времени на обдумывание очень важного вопроса, однако я вынужден спросить об этом сейчас, так как меня ждёт мой жених, мы оставили его лишь на попечение его слуги, но при всех способностях этого вашего милого омеги, не стоит надолго бросать моего принца в том хаосе, что там сейчас творится, потому я прошу вас ответить мне незамедлительно… — О, прошу прощения, Ваше Высочество! — вдруг перебил его Суджи, юрко ныряя между ним и Джином и отвлекая его внимание на себя. — Я совсем забыл, исполняя повеления нашего короля, о собственном деле. Я понимаю… — Он снова низко поклонился раздувающему ноздри от злости Чонгуку и продолжил: — …что Вы будете заняты в ближайшее время, если Благословенная Звезда даст вам альфью силу и Вы… — Что Вы хотели? — тревожно взглянув на Джина, перебил его Чонгук и нетерпеливо откинул волосы со лба. — Всего лишь Вашего благословения на один брак! — торопливо ответил Суджи. — Он касается Вашего приближённого и моего драгоценного племянника, герцога Ким Намджуна, именно поэтому я обращаюсь к Вам как к благодетелю его, чтобы Вы дали разрешение забрать его на время для… — Брак? — Глаза Чонгука блеснули бешенством, а губы скривились. — Вы снова хотите заставить его… — Нет, принц, в этот раз дядя подсуетился весьма тщательно, — внезапно вступил Намджун и сделал шаг в строну, чтобы Чонгук мог его видеть. — И он хочет, чтобы я просил руки маркиза Ян Чонина. Джин, который не успевал следить взглядом за говорящими и безуспешно пока пытался понять хоть что-то, вдруг увидел, как Чонгук растерянно заморгал и… покраснел. И снова взгляд его чудных оленьих глаз отчего-то с тревогой скользнули по Джину. — Нини? — тихо переспросил он. — Вы… — Он вдруг хрипло кашлянул и сузил глаза, глядя на Суджи. — Вы что, снова убедили его, что без этого брака… — А чего Вы хотели, Ваше Высочество? — со странным вызовом в голосе громко спросил Суджи и тоже кинул быстрый взгляд на Джина. — После того как Вы публично его отвергли, мальчик страдает, мы всем семейством ищем… — Не надо мне-то рассказывать о том, что я сделал тогда! — внезапно в ярости крикнул Чонгук. Глаза его блеснули алым, и он жестоко оскалился. — Рассказывайте эту байку другим, но не мне! Вы заставили его унижаться! Вы вывернули перед ним всё так, что он подумал, что интересен мне, что я требую его! А на самом деле он же другого любит! Всегда любил! И вы это знаете! — Да чтобы я позволил этому благородному, но отчаянно глупому мальчишке выбрать младшего и самого беспутного в семействе? — сверкая не меньшей злобой во взгляде, процедил Суджи. — Нет, нет, он слишком ценен! Что бы вы там сами ни думали — вы опозорили его в глазах общества! И теперь я старюсь его спасти! Если Намджун не натворит глупостей и примет его женихом, то почему бы и нет, а? Разве это не сделает их обоих — отверженных, несчастных — наконец-то принимаемыми обществом? Наконец-то — счастливыми? У Джина в груди что-то натянулось болезненной острой струной и лопнуло, заставив тихо и глухо прорычать. Значит, Намджуна хотят отдать кому-то другому? Омеге, которого когда-то зачем-то отверг Чонгук? Но зачем же… А разве важно? — Я не хочу этого! — услышал он тихий и полный тоски и ярости голос Намджуна. — И Нини, я уверен, тоже не хочет! Вы натравили на него его ужасного отца, но я говорил вам, что не хочу замуж, герцог! Я просил оставить меня в покое, а вы хотите теперь с моей помощью унизить ещё и этого… — Ты глуп, поэтому я и обращаюсь к тому, кому небезразлична твоя судьба! — Суджи снова резко повернул искажённое злобой лицо к Чонгуку. — Подумайте, Ваше Высочество! Омега, который носит печать Вашего отвержения, и тот, кому Вы благоволите! Тот, кто спас вас, дважды спас! Разве не хотите Вы ему счастья? Прикажите ему, благословите его — и он послушается вас! Вы сможете искупить свою… — Суджи остановился и гулко сглотнул, глядя на Чонгука пристально. Но тот… Тот смотрел на Джина. И в его глазах — больших, тёмных, полных отчаяния, была мольба. «Ну, что же ты?! Ну же!» — кричали ему эти глаза. И Джин выпрямился и, вскинув голову, сказал — негромко, но чётко: — Прошу прощения, герцог, но, боюсь, этот союз никак не возможен. Он медленно перевёл взгляд на Намджуна, и тут же уловил в его глазах страх и удивление, а потом твёрдые, красивые губы альфы беззвучно произнесли: «Не надо…» Но Джин уже всё решил. Он склонился в изящном поклоне перед Чонгуком и сказал: — Вы спрашивали меня, Ваше Высочество, определился ли я с тем, кого хотел бы выбрать себе в мужья… — Нет, Сокджин, — вдруг хрипло сказал Намджун. Джин нахмурился и сжал зубы. — Нет, прошу. Ваше Высочество, умоляю Вас… — Заткнись, Джун, — прошипел Чонгук, — я Вас слушаю, герцог… — Я прошу Вас, Ваше Высочество, дайте мне и герцогу Ким Сокджину десять минут поговорить наедине, — тихо и как-то отрешённо сказал Намджун. — Мне не нужно это время, — спокойно отрезал Джин. — А мне нужно! — В голосе альфы была горечь. И Джин дрогнул. Он увидел, как и во взгляде Чонгука появилась растерянность, и принц медленно кивнул. — Хорошо… если тебе нужно… эх-х… — И Чонгук отвернулся. Намджун неожиданно резво схватил Джина за руку и потянул за собой. Но далеко не повёл — остановился в небольшой комнате прислуги. — Кого же Вы выбрали себе в мужья, герцог Ким Сокджин? — с горькой усмешкой спросил он, повернувшись к тут же напряжённо выпрямившемуся Джину. — Вас, герцог Ким Намджун, — твёрдо ответил тот. — И Вы не посмеете мне отказать, так как у меня есть право… — О, да, да, — раздражённо перебил его Намджун. Джин удивлённо выгнул бровь: впервые альфа говорил с ним таким тоном. — Ваше право, Ваше желание… Только вот Вы забываете один маленький момент, драгоценный герцог! — Что Вы говорите? — насмешливо прищуриваясь, кинул Джин. — И что же это за момент, драгоценный герцог? — А то, что когда Вы берёте товар, надо бы хорошенько его осмотреть! И Намджун, отступив на шаг, быстро, одним движением снял маску.