Сборник драбблов

Прямо по курсу небольшой остров. Серый песок пляжа кое-где покрывают зелёные клочки растений, которые сейчас нещадно треплет ветер, чуть не вырывая с корнем. За этими песчаными дюнами виднеются негустые джунгли, оплетшие, однако, большую часть острова. Где-то посреди этой зелени высится полуразрушенное здание, некогда принадлежавшее колонистам, что сгинули уже давно. Могилы подле него вернейшее тому доказательство. Сотни крестов, надгробий и ям, в которых кулём валяются чьи-то кости, белеющие сквозь изодранное, прогнившее тряпьё, бывшее когда-то одеждой. Исла Крусес сполна оправдывает своё название. Джонс лишь мрачно смотрит, как шлюпка подплывает к острову, а затем двое матросов из его команды подхватывают большой сундук, ступая на берег. Ещё немного, и то, что мучало его всё это время, окажется под землёй, далеко, не способное пробудить в нём ни жалости, ни сочувствия. Капитан «Летучего Голландца» чуть улыбается, чувствуя себя свободным; мысли о том, что всё, наконец, закончено, воодушевляют, как ничто иное. Тягостное бремя, сжигающее его изнутри, эти прочные путы разрублены, и теперь время дарует исцеление, дав забыть ту, что предала. Однако улыбка меркнет – даже эта жертва не помогла, и хоть вместо вырезанного из груди сердца ныне пустота, Джонс продолжает чувствовать то, что уже не должен. Он разворачивается к каюте и открывает дверь, с омерзением и злостью замечая, что некогда крепкая, просмоленная древесина стала склизкой и покрылась мелким налётом водорослей. Джонс захлопывает дверь за собой, отдёргивая руку от мерзостной влажной поверхности корабля. Клавиши органа холодные и липкие, будто мёртвая рыба, выброшенная на берег, но он выводит знакомую мелодию, будто не замечая ни смрадный запах гнилья, окутавший корабль, ни лиц соратников, теперь более похожих на морских чудовищ, нежели на людей, ни тоски, терзающей его сердце и вдали.