Эпоха Махидевран Султан

Глаза Гюльшах разширись от удивления, когда та обратила свой взор на султаншу. —Но зачем? Она ведь даже не фаворитка Повелителя! — с изумлением в голосе произнесла служанка, с непониманием глядя на султаншу. —Я чувствую опасность от этой змеюки, —произнесла девушка, нахмурив брови—  Гюльшах, не задавай лишних вопросов. Я буду в покоях Падишаха и проконтролировать не смогу. Немного помедлив, служанка взяла из рук госпожи ножницы. Махидевран улыбнулась, удовлетворённо кивнув. Без сомнений, Гюльшах бы отдала жизнь за свою султаншу, но отчего то раньше Махидевран принимала это как должное и не особо ценила... А сейчас разглядела. *** Махидевран направилась в баню, где с удовольствием перебирала ароматические масла для кожи. Выбрав терпкий и сладковатый аромат, госпожа на мгновение прикрыла глаза. Сонное удовольствие разливалось по всему телу. Аромат массажных масел заполнял хамам густым жаром. Лепестки  фиалок летели в чистую и прозрачную воду. Золотыми отсветами в воде отражалось дрожащее пламя свечей... Служанки суетились вокруг госпожи, нанося на загоревшую кожу султанши опьяняющие запахом маски с настоями цветов. После принятия бани, Махидевран возвратилась в покои. Девушка облачилась в своё лучшее платье. Верхнюю часть наряда мастера выкрасили в алый, а нижнюю сделали более светлой. Это был цвет страсти, любви и победы. Всё платье украшали тонкие нити жемчуга. Кровавый наряд с летящими рукавами и прозрачная накидка с нашитыми на ней драгоценными камнями превосходно подчёркивали статус матери шехзаде... Оценив своё отражение в зеркале и шелф цветочных духов, девушка довольно улыбнулась. Султанша поправила невероятно длинные и широкие рукава, сделанные из летящего материала, что развивались при малейшем ветерке. Украшенным резьбой гребнем Лале-хатун тщательно рассчёсывала длинные локоны госпожи, в то время как Айна-хатун поднесла девушке изумительное колье из кровавых камней, что являлось работой самого Султана Сулеймана Хана... Махидевран-султан взволнованнно улыбнулась, покидая роскошную спальню. Сердце бешенно колотилось, казалось, его стук она и сама слышала. Весь мир словно дрожал и расплывался... Проходя по золотому пути, девушка окидывала внимательным взглядом стены из светлого камня и мрамора, высокие арки и горящие факелы... Позади госпожи в молчание следовали слуги. Придавшись мечтаниям, девушка в один миг дошла до главных покоев, с замираем сердца наблюдая за стражниками, что медленным движением распахнули двери... В тот миг султанша поймала себя на мысли, что волновалась точно так же перед первым хальветом, когда перед ней был ещё шехзаде... Зайдя в роскошную спальню, девушка выдохнула, склонив голову. В несколько шагов Гюльбахар приблизилась, оглядывая пространство. Медленно опустившись на колени, Махидевран с трепетом взяла светлый подол халата возлюбленного, коснувшись его губами. Шершавые пальцы прикоснулись к её подбородку. Стоило девушке встать и посмотреть в глаза Падишаха, её охватило чувство, будто она тонет в синеве...   —Повелитель, я тосковала по вам—шелестящим шёпотом произнесла девушка, затаив дыхание. Их взгляды сцепились на долгие мгновения. Падишах не отводил от девушки взора, с наслаждением взирая на свою женщину. Он скользил пальцами по её телу мягко, как перышко, очертивая ключицы и грудь. Сердце султанши быстро билось, а горячие прикосновения любимого мужчины вызывали на коже той множество мурашек. Гюльбахар приосанилась, подняв подбородк наверх. Девушка тщетно старалась скрыть истинные эмоции, желая показаться возлюбленному смелой, но тот с лёгкостью разкусил её. Махидевран была очень взволнованна, её грудь часто поднималась и опускалась, а биение сердца, казалось, слышал даже Султан. Взволнованнность султанши льстило Сулейману, что довольно улыбнувшись, утянул девушку в долгий, чувствительный поцелуй. В страстных поцелуях любовники на мгновение забылись. Красное платье упало к ногам, Махидевран сняла украшения... *** Лучи раннего солнца поднялись над небосклоном чёрного моря, озаряя своим светом улицы столицы Османской Империи. В то утро весь Стамбул растворился в блаженной тишине. Первые солнечные лучи совсем недавно озарили великую землю. Погода, как и прежде, была чудесной. Солнечные блики танцевали на веках. Листья, что обладали масляным блеском, звучно и уютно шумели. Из окна, ведущего на балкон, проникал лёгкий солнечный свет. Мягкие тени от его сияния ложились на постель, укрытую синим шёлком. Из приятных объятий сна Махидевран-султан вырвалась неохотно, пробудившись от солнечных лучей. Сулейман по прежнему спал, от чего на лике девушки расцвела тёплая улыбка. Накинув тонкий халат цвета лаймового щербета, и слабо завязав пояс, Махидевран вышла на балкон. Очередной порыв ветра подхватил её волосы. Султанша прикрыла глаза, с удовольствием вспоминая нежные и приятные прикосновения возлюбленного... Девушка блаженно улыбнулась, чувствуя, как с каждым мигом расцветает её душа. В груди у неё разливалось яркое, горячее счастье, что было на грани блаженства. Это была лучшая ночь за последний год! —Но остался ли Повелитель доволен? —неожиданно пронеслось в мыслях Махидевран. Зябко поёжившись, Махидевран привычно обхватила себя руками, стараясь избавиться от мрачных мыслей. Будучи неуверенной в расположение Падишаха, девушку била дрожь... —О, Аллах! Что если я сделала что то не так!? Что если этот хальвет окажется последним!?—подобные мысли вновь и вновь заполняли голову султанши, но все разом исчезли, стоило той почувствовать, как сзади её обняли. —Повелитель, —едва слышно выдохнула Махидевран. Прохладный ветер жаждал сбить тепло это тепло, но крепкие руки мужчины не позволили. Девушка широко улыбнулась, ощущая запах свежести и покоя. Повернувшись к возлюбленному, султанша залилась лёгким румянцем. —Доброе утро, Повелитель– —Доброе утро, моя весенняя роза—произнёс Падишах—не желаешь позавтракать? В ясных глазах султанши мелькнул огонёк надежды. Гюльбахар мягко улыбнулась, чувствуя, как волнение постепенно покидает её. Кивнув, любовники возвратились в покои, где расположились на парчовых подушках. —Мой Султан по прежнему любит меня, даже если не испытывает ко мне былой страсти... — пронеслось в мыслях султанши, что пригубила ароматный щербет. —Тот стих... Ты сама его написала? —произнёс мужчина, в чьих глазах появилась заинтересованность. —Да, Повелитель. —И как давно ты практикушься в поэзии? —Совсем недавно. В последнее время во мне слишком много чувств, которые мне необходимо выплеснуть— смущённо произнесла девушка, отводя свой взгляд—я чувствую себя крохотным закрытым сосудом, что с каждым мигом наполняется... Мои стихи–это чувства, излитые на бумаге... Падишах замер, с восхищением взирая на свою женщину, в чьих глазах светилась любовь. Не в силах подобрать слова, Сулейман слился с возлюбленной в страстном поцелуе, обвививая руками её тонкую талию. Султан знал, кто причина всех чувств и эмоций. Ему это льстило... Никто и никогда не посвящал Падишаху стихов, а он и подумать не мог, что получать признания в любви через бумагу, может оказаться столь большим удовольствием... Обычно он читал ей стихи, одаривал золотом, долго и жарко обнимал, а она лишь принимала его любовь и дарила взамен свою... Но на сей раз всё было иначе. Гюльбахар смотрела на него не как на властелина мира. Он сам был для неё целой вселенной, смыслом её существования... —Но...—молчание прервала Гюльбахар, что на миг отстранилась—мои стихи стихи не совершенны. Будь бы у меня доступ в дворцовую библиотеку, то я смогла бы найти несколько сборников... —Я даю тебе позволение, —мужчина расплылся в широкой улыбке—продолжай совершенствовать свой талант. Это очень важно. Гюльбахар просияла, прижимаясь к мужчине. Тихо прошелестев, халат случился к её ногам... *** Махидевран-султан возвратилась в гарем ближе к полудню, когда солнце украшало столицу Османской Империи неярким золотом. Идя по длинному коридору, девушка лучезарно улыбалась, витая в облаках. Её мысли прервало внезапное появление Гюльшах. Женщина была облученна в простое платье из тусклой зелёной ткани, неклассическая накидка-жилетка и привычная шапочка, служающая для обозначения её статуса. Наспех поклонившись, Гюльшах набрала воздуха, дабы сообщить своей госпоже обстановку в гареме. —Гюльшах, что случилось? Кто то заметил тебя!? Услышал!? — произнесла султанша, душу которой переполняла паника. —Госпожа, вам не следует бояться! Я сделала всё что вы просили! Отныне русская рабыня лишилась своих волос! Махидевран облегчённо выдохнула, рассмеявшись. Впервые за долгое время Гюльбахар стало легче на душе. В ближайший год они с Мустафой будут в относительной безопасности... —Я лишу эту змеюку красоты, любви Султана, а затем и жизни—пронеслось в мыслях султанши, губы которой тронулись в расслабленной улыбке... По словам Гюльшах, поутру русская рабыня  пришла в гнев. Поначалу ей почудилось что волосы выпали, от чего та стала кричать и рыдать, в то время как другие наложницы заливались хохотом(из за эмоционального и грубого нрава, девица заполучила отвратительную репутацию в гареме). В порыве ярости она чуть ли не разгромила гарем, будто шайтан вселился. Более того, рыжеволосая рабыня завела ссору с Айше-хатун, дав той пощётину, из за которой албанка не смогла устоять на ногах и упала на пол. Александра же получила несколько ран и разбила губы. —Слава Аллаху я не видела такого позора, —произнесла Махидевран, нахмурив брови—Валиде-султан прийдёт в ярость... *** Вернувшись в покои, девушка первым делом приступила к умывальным процедурам. Султанша использовала флакончик с ароматным маслом фиалки, после которого облачилась в лёгкое платье кофейного цвета, на груди которого красовалась более светлая вышивка, аллицетворяющая осень. На талии девушки сиял тонкий серебряный пояс. Махидевран-султан кружилась у зеркала, в то время как служанки направились на кухню, дабы подать завтрак... —Мама!—проснувшись, проговорил шехзаде, что в тот же миг оказался в объятьях матери. —Сынок,—присев, султанша заключила малыша в объятья—Доброе утро, мой лев. —Доброе утро! Мама, мне сегодня тоже прийдётся идти на занятия? Там так скучно... Я хочу играть с папой. —Сынок, прилежно учится—очень важно. —Но зачем? Я ведь и так стану султаном. —Несомненно, —с мягкой улыбкой произнесла девушка, хохотнув—но для того что бы быть хорошим султаном, следует иметь образование. Ты ведь хочешь стать великим Правителем, как твой отец? —Да, —задумавшись, покачал головой Мустафа—я буду похожим на папу! Гюльбахар засмеялась, прижимая сына к груди. Встав, девушка расположилась на мягких и пышных подушках, в то время как шехзаде занял место по правую сторону от матери. Вскоре слуги подали завтрак, состоящий из запечённой утки, пахвалы, айвы, турецких печений и прочих лакомств. Отпив из медного бокала холодный травянистым чай, султанша обратила внимание на айву. Мустафа же потянулся к своему любимому блюду–ароматной пахвале с фисташки. Десерт с зелёной прослойкой блистал при лучах раннего солнца, одним своим видом источающий сладость. Махидевран улыбнулась, поцеловав сына в макушку. —Мустафа, мой лев! Пусть Аллах осветит твой путь к трону—пронеслось в мыслях Махидевран, глаза которой непроизвольно наполнились влагой—я буду бороться за твоё благополучие, обещаю! Я не сдам позиции ради семьи и личного счастья. Счастливые дни в Манисе подошли к концу, отныне мне прийдётся вступать в борьбу, как бы мне этого не хотелось. У меня столько союзников, что многие ошибки мне наверняка простят... Своего единственного сына я сохраню любой ценой!