***
9 января 1997 г.
Небольшое старинное окно с пыльными цветными стеклами, глубоко врезанное в толстую стену замка почти у самой земли, было распахнуто настежь. Сразу за ним простиралось широкое плато нетронутого снега и на некотором расстоянии резко обрывалось вниз – к замерзшему среди гор Хогвартскому озеру. Холодный ветер врывался под низкие своды лаборатории, принося с собой стаи серебристых снежинок, часть из которых таяли на лету, остальные ложились на грубый каменный подоконник, образуя на нем белый снежный полумесяц. Тишину внутри нарушало мягкое потрескивание пламени под котлом, едва различимый гул кипящей жидкости, да глухое постукивание лезвия по деревянной доске. Было душно. Несмотря на распахнутое в ночь оконце, расстегнутый ворот рубашки и закатанные до локтей рукава, на лбу и верхней губе Снейпа блестели капли пота. Полнейший беспорядок на его рабочем столе привел бы в ужас любого зельевара. Но сам Снейп ориентировался в нем великолепно. Изредка поглядывая то на часы, то на таблицу Вериса-Гердта на стене, то заправляя за уши разлохматившиеся пряди волос, он каждый раз не глядя протягивал руку – и находил именно то, что нужно. Его манера работать всегда поражала Лили. Сама она делала все невероятно аккуратно. И поначалу Северус даже пытался брать с нее пример. Однако быстро оставил эту затею, обнаружив, что в ее идеальном порядке не может ничего найти. Перемешав зелье – двенадцать раз против часовой стрелки, – он засек время и опустился на стул. Спина ныла ужасно. С недавних пор это стало его мучить. Он чувствовал себя разбитым стариком, а ведь ему всего только тридцать шесть… Он бросил взгляд на календарь, где были отмечены даты и фазы Луны, и тут же поправился. Тридцать семь. В любом случае, не возраст для волшебника, у которого впереди еще добрая сотня лет жизни. Это все проклятая магловская кровь. Снова взглянув на дату в календаре, Снейп задумался, не стоит ли это отметить. Когда еще будет возможность, с его-то работой... Он нервно усмехнулся, вспомнив свою последнюю неудачную попытку напиться три года назад. Все же он не умел делать этого так хорошо, как Блэк… Да и вообще не умел, чего уж там. Хотя почтенный сэр Тобиас мог бы дать фору любому, включая Блэка. Мысли о Блэке привычно сменились мыслями о Поттере, и без того неважное настроение испортилось вовсе. Снейп не был огорчен гибелью Блэка. Но никакого удовлетворения также не испытал. Всему виной Поттер. Мальчишка страдал так откровенно, что Снейпу становилось неловко при одном взгляде на его скорбное лицо. Очевидно, Поттер винит его в гибели своего драгоценного крестного. Естественно! Кто же еще мог быть виноват в том, что этот пьяница и бездельник не послушался никаких убеждений, и рванул в министерство лишь затем, чтобы угодить под убивающее проклятье своей чокнутой сестры! И как Снейп должен был это предотвратить? Он предупреждал его не соваться в министерство. Он даже послал ему свой Патронус. Что еще он мог сделать? – Северус! Голос звучал из соседней комнаты. Снейп со скрипом поднялся и вышел из лаборатории в кабинет. В камине полыхало зеленой пламя. – Северус? – Я вас слышу, директор, – отозвался он, машинально одергивая левый рукав. В огне появилось бородатое лицо Дамблдора. – Вы не могли бы… Вы мне нужны. Если только вы… – Директор окинул взглядом стопку раскрытых книг на рабочем столе Снейпа и пугающей высоты гору пергаментов со студенческими работами. – …не слишком заняты, – закончил он. – Я сам собирался вас навестить, – ответил Снейп. – Через, – он взглянул на часы, – пятнадцать минут. Дамблдор слабо улыбнулся и исчез. Отлично. Теперь последний этап. Снейп вернулся в лабораторию. Над котлом уже поднимался серебристо-лиловый пар и медленно закручивался спиралями, точно повторяющими рисунок недавних помешиваний. Вдохнув запах, Снейп удовлетворенно кивнул. Сейчас самое время. Он снова закатал рукава повыше и, взяв серебряный кинжал с правую руку, занес левую над котлом. Дамблдору это не понравится. Но Дамблдор ученый человек, который сам немало занимался алхимией. Ему ли не знать, что с этим ингредиентом ничто не сравнится. Особенно когда речь идет о целебных зельях. Можно намешать туда чего угодно. Но сочетания никогда не дадут такого эффекта, как чистая человеческая кровь. Зелье поддерживало физические силы больного, забирая их у самого мастера. Универсальный закон любой магии, справедливый не только для Темных искусств. К несчастью, то была не простая болезнь. Дамблдор умирал. А Снейп, даже скрепив свои обязательства магической клятвой, упорно не желал с этим мириться. Напротив, последние полгода все свободное время он только и делал, что искал способ остановить смерть. Он ломал голову по ночам и в перерывах между уроками. Стараясь не поддаваться панике, он перерыл целые горы книг и медицинских трактатов в тщетной надежде отыскать в них хоть что-то… Он как мог усовершенствовал зелья. Он перепробовал все заклинания, какие знал. Но проклятие, поразившее директора, было необратимо. В тот самый миг, как надел проклятое кольцо, он уже был все равно что мертв. А воскрешать мертвых никому не под силу. Пора это признать и перестать себя мучить. Несмотря на весь ужас своего положения, Дамблдор был возмутительно спокоен. Полным смирения тоном, выводившим Снейпа из себя, он говорил, что так будет лучше. Он приводил десятки доводов, казалось бы, вполне разумных. Но Снейп знал – никому лучше не будет. Особенно ему. Размышляя об этом сейчас, он опять разозлился. Проклятый старик! Думает только о себе! А что Северус будет делать без него?! Как он будет тут один?.. Кровь стекала с его руки неровной багровой струей, которая становилась все тоньше и, в конце концов, оборвалась, сменившись частыми темными каплями. Он быстро взглянул на часы. Еще минута. Покрепче сжал кулак – и кровь потекла снова. Больно, черт возьми. От постоянного напряжения он стал таким чувствительным... Наконец цвет зелья начал меняться. Вот теперь хватит. Снейп провел волшебной палочкой по рассеченной коже на руке – и рана стала медленно затягиваться. Зелье в котле тихо зашипело, на поверхности образовалась густая пена. Как на кофе, подумал он невпопад и зажмурился от внезапно подступившей дурноты. В следующее мгновение пришлось даже ухватиться за стол, чтобы не упасть. Странно, крови-то было совсем немного… Может, просто усталость… Снейп осторожно тряхнул головой, и постепенно окружающие предметы встали на свои места. Пора в отпуск, подумал он с нервным смешком, когда в голове окончательно прояснилось. Удивительно, как в таком состоянии он мог даже думать об алкоголе. Через минуту он погасил огонь под котлом, вытер руки о фартук, снял его и повесил на гвоздик. Призвав с полки кубок подходящего размера, медленно наполнил его дымящимся зельем. После чего окинул рассеянным взглядом оставленный беспорядок: сваленные в кучу книги, таблицы, остатки ингредиентов и грязную лабораторную посуду, – и решил, что подумает об этом потом. Плеснул в лицо ледяной водой из каменной раковины в углу. Пригладил влажной ладонью волосы. Наверное, они выглядят чудовищно, но какая в сущности разница? Одернул рукава, накинул мантию, подхватил кубок и вышел в коридор, освещенный факелами. Он решил пройтись до кабинета директора пешком. Нужно было размяться и вдохнуть воздуха, чтобы предстать перед Дамблдором в более или менее приличном виде. К тому же он любил школу в это время суток, когда уроки уже окончены, дети разбрелись по своим гостиным, в коридорах царит блаженная тишина. Совсем не то, что днем, когда в этих коридорах Мерлин знает что творится. Студенты вернулись всего три дня назад, но у Снейпа было ощущение, что он работает без перерыва целую вечность. За время короткой передышки в виде Рождественских каникул он не успел даже выспаться, не то что отдохнуть. И вот уже новый семестр. В тот вечер Хогвартс стоял укутанный снегом, словно пушистым покрывалом. Новогодние украшения исчезли. Школа настраивалась на рабочий лад. Галереи первого этажа, продуваемые всеми ветрами, выглядели печально и одиноко. Проходя по ним, Снейп старался не думать о том, что должно случиться. О том, что очень скоро ему, вероятно, придется покинуть Хогвартс. И расставание это будет горьким. Снейп провел в школе почти всю сознательную жизнь. Когда-то ее стены казались ему тюрьмой, куда его, двадцатиоднолетнего, заточили в наказание за ошибки. Но сейчас, когда перспектива быть изгнанным отсюда навсегда замаячила на горизонте, он вдруг осознал, что только здесь и был по-настоящему счастлив. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Здесь он был дома. С самого первого дня. Но если он сделает то, чего требует от него Дамблдор, Хогвартс никогда больше его не примет. Снейп призвал на помощь окклюменцию, освобождаясь от тяжких мыслей. Раз у него нет ничего, о чем можно было бы подумать без боли, лучше не думать ни о чем. Добравшись до коридора с горгульей, он столкнулся с МакГонагалл, шедшей ему навстречу. – Директора нет на месте, – на ходу бросила она. Снейп проигнорировал ее слова, продолжая уверенно шагать ко входу в директорский кабинет. – Снейп, вы меня слышите? – В голосе старой гриффиндорки звучало раздражение. – Я же сказала… У него совершенно не было сил с ней препираться. – Сахарные перья, – буркнул он горгулье, всем сердцем ненавидя Дамблдора. Статуя открыла проход. МакГонагалл проводила коллегу взглядом, в котором неудовольствие смешалось с удивлением. Поднявшись по вращающейся лестнице, Снейп коротко постучал. Не дождавшись ответа, толкнул дверь, и та оказалась не заперта. Значит, Дамблдор нарочно не пожелал впустить свою заместительницу? Или ему теперь не до нее? – Директор? Окинув быстрым взглядом до боли знакомую круглую комнату, Снейп убедился, что Дамблдора там нет. Замечательно, с досадой подумал он. Они же договорились. С тихим ругательством Снейп прошел к столу и поставил кубок, игнорируя фальшивый храп портретов, следивших за ним из-под полуприкрытых век, и грустный… да, черт возьми, просто душераздирающий взгляд директорского феникса. Дверь за спиной робко скрипнула. Снейп обернулся, приготовившись отчитать своего беспечного пациента, но это оказалась МакГонагалл. Мадам заместитель директора поднялась в кабинет вслед за деканом Слизерина, явно не желая оставлять его одного в святая святых. – Профессор Снейп. – Она коротко кивнула, словно и не было этой стычки в коридоре. – Профессор МакГонагалл, – в тон ей отозвался Снейп. – Мне показалось… – У директора назначена встреча с профессором Снейпом, – неожиданно подал голос Финеас Найджеллус. Минерва поджала губы, не удостоив вниманием портрет старого слизеринца, и подозрительно покосилась на кубок с зельем на столе. Снейп проследил за направлением ее взгляда и криво усмехнулся. Если она считает, что он травит ее обожаемого директора, – на здоровье. Он уже чувствовал на себе этот ее взгляд, когда она пристально следила за тем, что он делал с Кэти Белл, коснувшейся проклятого ожерелья. Он всего лишь спас ее студентку от гибели. Естественно, он не стоит ее доверия. С какой же стати? Ему стало тошно от мысли, что очень скоро эта женщина с удовольствием найдет подтверждение всем своим подозрениям. И будет с упоением его ненавидеть. Это уже почти не трогало душу. Фоукс тихо заквохтал у себя на жердочке и, повернув голову, устремил на младшего из профессоров один немигающий, похожий на черную бусину, глаз. Временами Снейп сомневался в том, что это настоящая птица. Слишком уж осмысленным и понимающим был ее взгляд. Словно волшебное создание чувствовало все, что кипело в душе Снейпа, и молча сострадало. Тьфу. Пора с этим заканчивать. Может, это последние счастливые дни в его жизни. Снейп обошел стол и встал на месте Дамблдора. – Можете оставить свои отчеты мне, профессор, – снисходительно посоветовал он, изо всех сил стараясь не рассмеяться ей в лицо. – Я обязательно передам директору, что вы заходили. На столь откровенную провокацию МакГонагалл отвечать не стала. С холодным раздражением она положила бумаги на стол, развернулась и вышла, даже не взглянув на Снейпа. Когда дверь за ней захлопнулась, последний сбросил маску ехидства. – Где он? – Вопрос был обращен ко всем сразу и ни к кому в отдельности. Старые директора на портретах больше не притворялись спящими. Многие повскакивали со своих мест и заговорили одновременно. Оглушенный, Снейп тщетно силился вычленить суть из общего гвалта, пока профессор Диппет не указал волшебной палочкой на винтовую лестницу в глубине кабинета. Она вела в личные комнаты директора. Снейп быстрым шагом направился туда. – Дамблдор? – крикнул он, перекрывая шум в кабинете. – Дамблдор! С вами все в порядке? Портреты разом смолкли и все вместе прислушались в ожидании ответа. Однако его не последовало. Выхватив палочку и проклиная всю эту ситуацию, Снейп взбежал по лестнице. Дамблдор сидел на ступеньках, привалившись к стене. Голова его была бессильно опущена. Глаза закрыты. Очки съехали набок. На мгновение Снейп похолодел, а затем выругался вслух, подбадривая самого себя. Поднял волшебную палочку дрожащей рукой и направил ее директору прямо в лицо. – Энервейт! Веки старого волшебника дрогнули. – Северус… – слабо просипел он, открывая глаза. Только в этот миг сердце Снейпа вспомнило о своих обязанностях и снова судорожно забилось. – Какого черта? – воскликнул он, не узнавая собственный голос в этом испуганном мальчишеском вопле. – Какого черта, директор? Вы не могли позвать меня раньше?! – Северус, прошу тебя… – устало пробормотал Дамблдор, но Снейп едва ли его услышал. – Я уж думал… – яростным шепотом продолжал он, переживая момент страшного откровение. Он в очередной раз осознал, что директор всего лишь старик и что он может умереть. Что он уже умирает. О своей роли во всем происходящем Снейп предпочел сейчас не вспоминать. – Черт-черт! – Северус! – Дамблдор настойчиво протянул к Снейпу почерневшую руку. Опомнившись, тот склонился к нему и подставил плечо, помогая подняться. Что оказалось не так уж легко, поскольку Дамблдор был значительно больше Снейпа, на которого опирался. Медленно и неловко они все же спустились в кабинет. Под встревоженными взглядами портретов Снейп усадил Дамблдора за стол, поднес все еще дымящийся кубок к его губам. – Пейте же, – раздраженно скомандовал он. Пока директор пил зелье, можно было как следует осмотреть его руку. Она не выглядела хуже. Но, с досадой отметил Снейп, и лучше тоже не выглядела. Он все еще на что-то надеялся. Но, как видно, надеялся впустую. Это проклятье поглощало его собственную магическую энергию, как бездонная черная дыра, затягивая и его вслед за умирающим. Бедный маленький Северус… Ничему-то жизнь тебя не учит. Он вздохнул, отгоняя ненужные мысли, и принялся бормотать свои обычные заклинания. Отнимавшие у него последние силы, но подкрепляющие директора. Конечно, старый лис давно обо всем догадался. Но Снейп был благодарен ему хотя бы за то, что он молчит. Он колдовал над его обезображенной рукой, повторяя древнюю, похожую на песнопения тарабарщину, призывая на помощь все силы, светлые и темные, предлагая взамен самого себя, и не замечая, с каким выражением наблюдает за ним Дамблдор. – С днем рождения, Северус, – внезапно произнес тот, когда он умолк. Снейп чуть не выронил палочку. Настолько эти слова не вязались с тем, чем были заняты его мысли. Захотелось немедленно послать директора куда подальше с его дурацкими поздравлениями, и вообще… Но взглянув на измученное лицо старика, Снейп не смог сказать ничего из того, что так и просилось на язык. – Спасибо, – хмуро ответил он. – Прости за… это. Я хотел дать тебе время для отдыха. Хотя бы сегодня. – Дамблдор слабо улыбнулся. – Думал, это будет для тебя лучшим подарком. – Вы надо мной издеваетесь. – Снейп не спрашивал, он констатировал факт. Лицо Дамблдора вновь приняло серьезное выражение. – Совсем плохо дело? – тихо поинтересовался он. – Вы ведь сами видите, – уклончиво ответил Снейп. Дамблдор кивнул каким-то своим мыслям. – Сядь, пожалуйста, – попросил он. – Директор, вообще-то я… – Пожалуйста, Северус, – настойчиво повторил старик. Снейп со вздохом опустился в кресло напротив директорского стола. Дамблдор смотрел прямо ему в глаза. – Я отдаю себе отчет в том, что без твоей помощи был бы уже мертв, – серьезно сказал он. – И весь план мог рухнуть в одночасье. Но ты дал мне время и силы сделать то, что необходимо. Ты знаешь, насколько это важно. – Вовсе нет. Я понятия не имею, о чем вы. Вы ведь ничего мне не рассказываете. Снейп старался говорить равнодушно, но Дамблдор уловил в ледяном голосе нотку детской обиды и тяжело вздохнул. – А тебе не приходило в голову, что я всего лишь пытаюсь тебя защитить? Несколько мгновений Снейп сердито сопел, не глядя на директора. – Я сам могу о себе позаботиться, – проворчал он наконец. – Это мне известно, – мягко сказал Дамблдор. Но его примирительный тон, казалось, разозлил Снейпа еще сильнее. Он уже открыл рот, собираясь огрызнуться, когда директор поспешил сменить тему. – Может быть, чаю? Снейп замер, застигнутый врасплох внезапным предложением. И когда задышал снова, недовольное сопение куда-то исчезло. Осталась только бесконечная усталость. – Вижу, вам уже лучше, – пробормотал он. Директор с горечью смерил взглядом его худое изможденное лицо, темные тени под глазами, углубившиеся морщины на лбу. Снейп поймал этот взгляд, но, к счастью, не понял его значения. – Я ведь не имею права отказаться? – Верно. Дамблдор взмахнул волшебной палочкой и на столе между ними появились дымящийся чайник, молочник, сахарница, початая коробочка с магловским мармеладом и две чашки. Снейпу как всегда досталась оранжевая с подсолнухом. Он ненавидел эту чашку, но в последние пару лет она закрепилась за ним. Откинувшись в мягком кресле и вытянув усталые ноги, он мрачно наблюдал, как директор здоровой рукой наливает ему чай и кладет сахар. – Как начался семестр? – светским тоном поинтересовался старик, протягивая ему чай. – Отвратительно. – Снейп принял чашку лишь затем, чтобы согреть озябшие руки о горячий фарфор. После таких заклинаний, как сегодня, ему всегда бывало паршиво. – А что Гарри? Снейп нахмурился, вглядываясь в чаинки на дне. – Выпендривается, хамит, не занимается. Все как обычно. – Неужели? – Весь понедельник пытался испепелить меня взглядом, – устало продолжал Снейп. – По его заговорщическому виду могу предположить, что он что-то замышляет. Почему-то эти слова развеселили Дамблдора. – Он присматривает за тобой, Северус, – хмыкнул директор. Снейп посмотрел на него вопросительно. – Не удивляйся. Тебе стоило выбрать для своих бесед с мистером Малфоем более уединенное место. Снейпу потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить эту информацию. – Чертов Поттер, – пробормотал он сквозь зубы. Улыбка Дамблдора сделалась шире. – Вечно сует свой нос в то, что его не касается, – продолжал сердиться Снейп. – Отныне ты официально в списке подозреваемых, – подытожил директор. Снейп с громким стуком поставил чашку на стол и отвернулся, скользя взглядом по книжным полкам. – Тебя это не расстраивает? – спросил Дамблдор, украдкой наблюдая за ним. Губы Снейпа искривила жуткая усмешка. – С чего бы? Ему не привыкать винить меня во всех смертных грехах. Уверен, он будет просто счастлив, когда… – Снейп не договорил, но в этом и не было необходимости. – Я сожалею, – печально произнес старик. Снейп помолчал, обдумывая что-то, а потом снова взялся за чашку. – Да не важно, – резко сказал он. – Не все ли равно, что думает обо мне какой-то сопляк? Плевал я на его мнение. Дамблдор ничего не ответил, продолжая изучать лицо собеседника пронзительными голубыми глазами. И тот вдруг почувствовал, что директор видит его насквозь без всякой легилименции. Или думает, что видит. Наверное, считает его жалким ревнивым дураком, который в глубине души жаждет внимания и одобрения мальчишки, и не может этого признать. Но ведь это не так! Северус знает, что не питает к Поттеру ничего, кроме ненависти. Он себя знает! Он физически не способен ни на какие другие чувства. Но любые попытки объяснить это Дамблдору будут звучать, как оправдания. – Иногда я вас просто ненавижу, директор, – мрачно признался он. Дамблдор вздохнул. – Я все понимаю, Северус. Невесело усмехнувшись, Снейп взглянул ему в глаза. – Это-то мне и не нравится. Покачав головой, Дамблдор подтянул к себе коробку, поправил очки и как ни в чем не бывало принялся выбирать конфету. Снейпа передернуло от этого зрелища. – Как он будет без вас? Вы об этом подумали? – Он уже достаточно взрослый, – ответил Дамблдор, не отрываясь от своего занятия. – Вы помните, какой он был после смерти своего идиота-крестного? Дамблдор взглянул на него поверх очков. – Ты же не беспокоишься о нем, Северус? Снейп оскорбленно фыркнул. – Нет, естественно, – грубо ответил он. – Естественно, – мягко кивнул Дамблдор. Снейп чувствовал, что начинает закипать. – Я беспокоюсь о том, что этот болван с манией самоубийства может натворить с горя! Я-то, как вы понимаете, больше не смогу за ним присматривать. – Напротив, – спокойно возразил Дамблдор. – Когда меня не станет, тебе придется присматривать за ним еще пристальнее, чем раньше. – Вы что, смеетесь надо мной? – Вовсе нет. Меня не будет, но ты останешься. Снейп опустил глаза и горько усмехнулся. – Боюсь, там, где я буду, от меня будет мало толку. Дамблдор нахмурился. – Хочешь сказать, что собираешься покинуть Хогвартс? – строго спросил он. – Бросить школу на произвол судьбы? От его сурового тона Снейп слегка растерялся. – Конечно нет, но… если я сделаю то, о чем вы просите, я не совсем представляю, как смогу остаться в школе. С минуту Дамблдор молча разглядывал его поверх очков. – Думаю, ты найдешь способ, – сказал он наконец. Какой, черт возьми?! – в отчаянии подумал Снейп, но вслух ничего не сказал. – Возможно, это прозвучит нескромно, но, кажется, мое присутствие – единственное, что еще удерживает Волдеморта от того, чтобы всерьез заняться школой. Если ты покинешь Хогвартс, Северус, у твоих коллег и студентов не останется никакой защиты. Школе придет конец. Можно подумать, они примут его помощь. После того как… Снейп вдруг понял, что его это совершенно не ранит. Прошли те времена, когда чужое мнение о нем могло лишить его душевного равновесия. Важно, что он сам о себе думает. Если он сделает все правильно, ему не придется стыдиться своих поступков. И однажды, когда все закончится, его немая обнаженная душа, быть может, предстанет перед Лили… и та не отвернется. Все это время старик продолжал наблюдать за его лицом. Похоже, он ждал ответа. – Не беспокойтесь, Дамблдор, – угрюмо сказал Снейп после затянувшегося молчания. – Я не позволю этому случиться. Даю вам слово. Директор удовлетворенно кивнул. – И уж конечно я не дам в обиду вашего драгоценного Поттера, – нарочито небрежно добавил Снейп. – Я скорее сам умру. Глаза старика заблестели от боли. – Я надеюсь, что этого не потребуется, – хрипло произнес он. От его печального тона Снейп почувствовал дикое раздражение. – Ну, хватит, – резко оборвал он. – Давайте помолчим. Он быстро допил свой чай и, поднявшись на ноги, принялся расхаживать по кабинету. Все здесь было ему знакомо: книжные полки, инструменты, портреты… каменные колонны, узоры на ковре. Его жизнь намертво переплелась с этой школой, его душа пустила здесь корни. Подобно моллюску, вырванному из своей раковины, он просто не выживет за пределами этих стен. Как он мог даже допустить мысль о том, чтобы покинуть Хогвартс? Он что-нибудь придумает. Он найдет решение. В конце концов, время еще есть. Остановившись у темного ледяного окна, Снейп задумчиво всмотрелся в свое отражение. Потом – в неясное, разделенное на цветные ромбики отражение старика за директорским столом. Худого, высокого старика с длинными волосами и крючковатым носом... И в это мгновение ему вдруг представилось, что он сам сидит на месте Дамблдора. В том же самом кресле. Согнувшись под неведомой тяжестью… Кровь разом отхлынула к сердцу. Нет, в ужасе подумал он. Нет. Только не это. Снейп зажмурился и яростно тряхнул головой, прогоняя ужасное видение. А когда снова открыл глаза, то обнаружил, что на подоконнике перед ним появилось нечто в маленьком свертке. Он вопросительно взглянул на директора. – Запоздалый подарок, – пояснил тот, и Снейп с вялым любопытством сорвал обертку. Внутри оказался крошечный хрустальный флакон без бирок и этикеток. Снейп поднял его к глазам и обомлел. Казалось, там переливался чистый свет с россыпью серебристых пузырьков. – Вы шутите? – выдохнул он. Старик удовлетворенно хмыкнул. Снейп бросил недоверчивый взгляд на Фоукса, потом снова на директора. – Как вы его заставили? Дамблдор покачал головой. – Боюсь, ты переоцениваешь мои возможности, Северус. Не в моей власти заставить его делать что бы то ни было. Но он не хочет отпускать меня… так же, как и ты. Снейп крепче сжал флакон, чувствуя кожей исходящее от него волшебное тепло. – К несчастью, – продолжал Дамблдор, –исцелить мою руку эти слезы уже не способны. Но есть другие раны, которые они могут исцелить. Он помолчал. – Словом, пусть это будет у тебя. На всякий случай.***
Снейп покинул кабинет директора далеко за полночь. Он был спокоен, как человек, отбросивший ложные надежды и смирившийся с неизбежным. Будущее наступало, вне зависимости от его желаний. Огромное, ледяное, грозившее похоронить под собой всю его неудавшуюся жизнь. Пусть будет так. Знакомые коридоры, освещенные редкими факелами, казались теперь холодными и страшными. Одинокий звук его шагов терялся в бесконечной тишине ночи. И даже маленький флакончик света, спрятанный на груди, не был способен разогнать подступивший мрак. Снейп остановился, напряженно вглядываясь в самые темные углы и ниши. Убедившись, что он совсем один и никто его не увидит, взмахнул волшебной палочкой. Серебристая лань бесшумно ударила копытами о каменный пол и зашагала рядом с ним, озаряя темный коридор.