I'll make sure you stay with me

Финни хотелось, чтобы дождь вернулся. Он хотел слышать успокаивающие звуки дождя, когда шëл домой, а не оглушительную тишину, когда иногда усталыми глазами наблюдал за проезжающими мимо машинами. Позволив зонтику волочиться за ним по земле, волочение заменило тишину. Пока он шел, он думал о предыдущей встрече с Гриффином. Гриффин Стэгг был таким милым мальчиком. Как кто-то мог причинить ему боль? Как можно было заставить такого ангела пройти через то, через что прошел он? Он так отличался от того, когда был в подвале, хотя, Финни понимал, он тоже изменился. Например, он больше не мог спокойно смотреть на чёрный фургон или чёрную машину, а также не мог переварить мысль о яичнице-болтунье. Он ненавидел это. Он ненавидел то, что схваченный заставлял его бояться таких обычных вещей. Он любил яйца, вообще-то, омлет был его любимым блюдом, но он больше не мог думать об этом и не заболеть. Этот отвратительный кусок дерьма отнял так много у Финни и других мальчиков. Это заставило его кровь вскипеть при одной мысли ... Но это заставило его задуматься.... Если бы он успешно спас мальчиков – и себя самого, ему пришлось бы убить Граббера. Финни Блейку пришлось бы стать убийцей. Но по какой-то причине он, казалось, не возражал. На самом деле, сама мысль о том, чтобы проломить ему голову бейсбольной битой, наполнила его облегчением, а мысль о том, чтобы разъебать Грабберу лицо кастетом, украшающим его кулак, сделала его счастливым. Было страшно думать, что он мог чувствовать себя таким беспечным по отношению к этим мрачным мыслям, но ему было все равно. Граббер забрал их надежду, их свободу, их невинность, и убил их, как будто они были не более чем старой игрушкой, которую он больше не находил забавной. Финни был более чем готов убить этого сукина сына, даже если это было последнее, что он сделал. Он хотел, чтобы на него пролилось столько крови Граббера, что она никогда не отмоется. Он хотел подарить другим мальчикам мир. Он хотел баловать их и делать все, о чем они его просили. Потому что это то, чего они заслуживают, это то, что им нужно. И Финни был более чем готов отдать это им. Он не понял, что добрался до своего дома, он был так растерян, что, должно быть, действовал на автопилоте. Машины все еще не было. Финни почувствовал облегчение, когда достал ключ и открыл дверь. — Финни! Куда ты делся!? Я действительно чертовски волновалась! —Гвен вышла из своей комнаты и подошла к двери, когда услышала позвякивание ключей в замке. Делая это, она чувствовала себя в безопасности, поскольку знала, что это не ее отец, по отсутствию шума машины снаружи, стука и тяжелых шагов. — Прости, Гвен, я вышел перекусить, —извинился он, протягивая ей сумку. — О! Ты взяла – да! Спасибо, Финни, — улыбнулась она, унося сумку на кухню. Он улыбнулся, снимая пальто и ботинки. Подожди .... — Я забыл свою куртку у Гриффина, —подумал он, но быстро пошел дальше, поскольку это не имело большого значения. — Ты голодна? — Спросил он, наблюдая, как она убирает газировку в холодильник, а конфеты в один из шкафчиков, которым пользовались только они. — Да, — ответила она. — Хорошо, тогда я приготовлю тебе что-нибудь, — сказал он, направляясь в кладовую посмотреть, что у них есть. Финни привык готовить, Гвен даже готовила время от времени. Это была рутина, которая установилась за последние пару лет. После того, как их мама покончила с собой, их отец полностью изменился, горе поглотило его до такой степени, что он не готовил для своих собственных детей. Они полагали, что смогут переждать, что он придет в себя, но они ожидали слишком многого. Они так долго не ели ничего, кроме консервов и расфасованного дерьма, что у них появилось чувство жирности и тошноты. — Хорошо, Финни, спасибо, тебе нужна помощь с чем-нибудь? — Спросила она, играя со своими волосами. — Нет, спасибо, иди посмотри телевизор, я позову тебе, когда все будет готово, —сказал он, прогоняя ее с улыбкой. Бросив нерешительный взгляд, она неохотно вышла и направилась в гостиную. Финни достал картошку, которая была у них в кладовке, и вымыл несколько штук. Финни вспомнил, когда он решил взять дело в свои руки, когда он решил, что хочет, чтобы у Гвен действительно была настоящая еда, а не дрянные телевизионные ужины, которые на вкус были скорее искусственными, чем настоящими. Он не возражал готовить для Гвен, ему всегда было приятно видеть ее сытую и счастливую. Он просто хотел, чтобы ему не приходилось этого делать. Он хотел, чтобы, придя домой, он увидел, что еда уже приготовлена. Он хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему пойти вымыть руки, а затем спросил о том, как прошел его день, когда он сядет. Он хотел, чтобы кто-нибудь позаботился о нем. Но у него не было такого выбора. Поскольку его отец Барли сам о себе заботился. Кто бы позаботился о Гвен, если бы его не было рядом? Кто бы приготовил ей завтрак? Кто собирался следить за тем, чтобы она просыпалась вовремя? Кто собирался помогать ей с домашним заданием и слушать, как она рассказывает о своем дне? Кто собирался приготовить ей ужин? Кто должен был уложить ее в постель и заверить, что все в порядке, и позволить ей быть утешенной, как он успокаивал ее после кошмара? Финни Блейк, по сути, был родителем его и Гвен. Когда Гвен болела, он заезжал за ними обоими, потому что ненавидел оставлять ее вот так – одну и чувствующую себя дерьмово. Он проводил ее до школы, а затем вернулся домой – за вычетом того, когда она пошла к Сьюзи. Именно он снял телефонную трубку и выслушал учительницу Гвен, когда она плохо себя вела. Черт возьми, он даже, блядь, посещал родительские собрания вместо своего отца. Он говорил учителю, что их отец занят – слишком занят, чтобы присутствовать, и передавал сообщение, чего он никогда не делал. Их отец время от времени отвечал на телефонные звонки, однажды он даже зашел в родительский комитет Гвен. Гвен была так счастлива в тот день, она была так счастлива, что он просто появился. Он так сильно любил Гвен и всегда будет любить. Что бы ни случилось, он всегда заботился о Гвен, и как бы он ни злился, он никогда бы не опустил ее, не ударил и не накричал на нее. Финни ненавидел кричать. Конечно, он делал это раз в чертову голубую луну, но Финни был тихим. У него был тихий голос, и ему не нравилось, когда на него кричали. Казалось, что он ведет себя как его отец. Когда дело доходило до людей моложе его, например, возраста Гвен, он относился к ним со всей возможной заботой. Он называл их милыми и был так нежен, как только мог, потому что знал, что некоторые из детей, с которыми он тоже разговаривал – в основном из класса Гвен – могли бы оценить это. Потому что он, конечно, оценил. Финни ценил, когда учителя относились к нему уверенно и говорили с ним мягко, с улыбкой. Это было немного, но это могло скрасить его день. Он относился к другим таким образом, потому что вы никогда не знаете, каким это был дом, в конце концов, он был в той же лодке. Он почти покончил с едой, его внутреннее напряжение достигло предела. Он вытер руки о штаны и подошел, чтобы взглянуть на Гвен. Она сидела в пижаме, глядя в телевизор и подтянув колени к груди. Он улыбнулся и вздохнул. — Гвен, накрой на стол, ладно? — Сказал он, и Гвен резко повернула голову. — Да, конечно, — с улыбкой на лице, когда она встала и пошла на кухню. Она схватила две миски и две ложки, поставила каждую на два стула, которые стояли друг напротив друга, и взяла салфетки. Он достал кастрюлю, в которой варил суп, и принес ее к столу. Она села и закатала рукава своей ночной рубашки. — Ты хочешь, чтобы я наполнил ее до краев? — Спросил он с ясной улыбкой на лице. — Конечно! Я проспала весь день и я действительно чертовски голодна, — с энтузиазмом сказала она, а Финни только усмехнулся, разливая суп по обеим тарелкам. Гвен съела больше, чем он. Суп из печеного картофеля был обычным блюдом, которое они ели. На самом деле, суп в целом был многим из того, что они готовили. Рис также был одним из них, его готовили с различными видами мяса и соусами. Что-то легкое для них из-за ограниченных возможностей. Они сидели за столом, кухню наполнил звон столового серебра и негромкая болтовня. — Так куда ты все-таки ходил? — Спросила она, зачерпывая ложную порцию картофельного супа и следя за тем, чтобы оставалось побольше картофельных кусочков. — Ну, как я уже сказал, я пошел в grab n' go ..... и у меня появился ... новый друг! — Сказал он, и Гвен прервала жевание, приподняв бровь. — Ты... завел друга? — Подозрительно спросила она. Финни с улыбкой кивнул, и она прищурила глаза. — Но ты ... ты, — пробормотала она, указывая на всего Финни. — Ха-ха, придурок, я просто .... выхожу из своей зоны комфорта, понимаешь? — Он смеялся, пока ел. Она фыркнула: — Если ты так говоришь – я имею в виду, я полностью за это, потому что у тебя точно есть... — она подняла руку с указательным пальцем вверх — ... один друг, так что... — Финни собирался заговорить о Гвен, но она оборвала его — ... Я не в счет, я твоя сестра, — сказала она, и Финни просто закатил глаза. — Да, я знаю, я знаю, — пробормотал он и поковырялся в своей тарелке. Он остановился всего на мгновение, и на его лице появилась заметная улыбка. — Но я уверен, что это не продлится долго...