Когти и звезды. Горный плен

Он мчится во всю прыть по лесу в разгар Юных Листьев. Под лапами приятно проминается земля, мокрая после дождя и до одури пахнущая жизнью, тут и там взблескивает умытая свежая зелень, выскакивают навстречу лужи, кусты осыпают теплыми брызгами… А перед самым его носом то и дело весело, призывно взмахивает хвост, дымчато-серый на кончике. Именно она выбирает путь — беленькая легколапая кошка, за которой не угнаться. Стрелой вдохновенно несется она по затененной лесной тропинке, молниеносными скачками огибает крупные камни, разбросанные по залитой солнцем поляне, ловко ныряет в брешь под стволом замшелого поваленного дерева — а ему не составляет труда перемахнуть через него длинным сильным прыжком. Кажется, она подустала, потому что вдруг разворачивается на полном ходу и, затанцевав, заступает дорогу. На мордочке, тоже чуть тронутой серой дымкой, сверкают озорством глаза, прозрачно-голубые, как ручей под чистым небом. Кошка делает несколько быстрых обманных движений, после чего взмахом лапы сбивает с ветви капли — прямиком ему на голову — и, фыркнув от смеха, снова бросается бежать. Он ошалело встряхивается и скорей несется следом, поддерживая игру, легкомысленную по-котеночьи. Внутри мурлычут Юные Листья: солнце, зелень, свобода!.. Показывается наконец и сам ручей — шумный, широкий, разлившийся от талой воды и первого дождя. У дальнего берега еще белеет ледок зазубренной полосой. Кошка без раздумий совершает скачок — почему-то настолько долгий, что он успевает опасливо притормозить на берегу и в тревоге отследить траекторию, с каждым мигом все более убеждаясь, что силы толчка его спутнице не хватит. И точно — она с коротким вскриком проламывает собою ледок и… проваливается между скалами, взявшимися неведомо откуда. Черная пропасть разверзается под ней и проглатывает вместе с ручьем, и берегом, и зеленеющим лесом: твердь раскалывается и, вся в клочьях грязного снега, осыпается в никуда… Грозозвезд содрогнулся от носа до хвоста — и проснулся. Сизые тучи, серые скалы. Режущий ветер, который задувает меж валунами, ставшими укрытием для отряда Угрозы, и пробирается под густую шерсть. Все прелести сезона Голых Деревьев, встреченного в горах. Приходя в чувство, Грозозвезд замедленно тряхнул головой, кое-как поднялся на окоченевшие лапы и потянулся — пружинисто, изо всех сил, но без малейшего удовольствия. Только чтобы прогнать напряжение из мышц, налившихся каменной тяжестью из-за пережитого кошмара. И, увы, из-за ночевки на холодной жесткой скале. Явно не последней… Озорное мурлыканье, разбуженное было восхитительным буйством красок и эмоций, не находило больше ни единого источника радости — и чахло, угасало, впадало в отрешенность, оставляя в животе привычную пустоту. Да и кто, в самом деле, станет восторгаться попытками выжить на голых камнях, где лишь изредка повезет встретить кустик или скрюченное деревце? Неприступные горы годятся для одного — чтобы сократить путь, минуя их как можно быстрее, подумал Грозозвезд мрачно. У подножия валунов, где сквозило меньше, спали воины его отряда, свернувшись тесными клубочками. Поодаль мирно посапывал Маковник в окружении свертков с целебными травами, а у отвесной скалы устроились оруженосцы, прижавшись друг к другу для тепла. Вот неспокойно вздрагивает каштановый бок Тернолапа, рядом же елозит рыжий Хитролап, неуемный даже во сне. Не будь у укрытия хоть какого-то потолка, путникам пришлось бы туго, но сверху их более-менее защищал от падавшего снега еще один валун, опиравшийся на вершины других. «Ну-ка, кто в дозоре? — Грозозвезд оценил беглым, но цепким взглядом, что все члены отряда на месте, за исключением одного. — Ага…» Он двинулся к выходу, стараясь не наступить ни на чей хвост, и вышел на плато перед лагерем. Камень обжигал подушечки лап, ветер швырял в морду снежинки, принуждая жмуриться. Здесь стоял на страже глашатай Ливень, чья серая шерсть отчаянно топорщилась и местами заледенела. С одной стороны его защищал от ветра валун, но в остальном, по прикидкам Грозозвезда, кот давно должен был превратиться в сосульку. — Уж не просидел ли ты здесь всю ночь? В такую-то холодрыгу! — сварливо сказал он вместо приветствия. Ливень смятенно попытался пригладить шерсть на белой грудке, заодно украдкой скусывая ледышки. Эти простые движения давались ему с трудом. — П-прости, Грозозвезд. Все в-вымотались… Я не стал ник-кого будить. — Тут тебе не лес, учти! В условиях гор дозорные должны сменяться за ночь по меньшей мере два раза… А то и три! Долгая неподвижность слишком опасна. Ливень судорожно дернул головой в подобии кивка. — Я п-пока не отп-правлял охотничий патруль… В такую адск-кую погоду не разберешь, уж-же утро или… Судя по несчастному виду Ливня, он не только промерз до костей, но и весь истерзался вопросом, поднимать ли ему бедолаг охотников. — Еще рано. Я отправлю патруль сам, когда рассветет, — отрезал предводитель. — А теперь марш греться и отсыпаться! Я тебя подменю. Глашатай отряду нужен здоровый, а не распугивающий кашлем всю дичь до самых предгорий. — С-слушаюсь, Грозозвезд, — простучал зубами Ливень и на негнущихся лапах засеменил в дальний угол, чтобы втиснуться между теплыми боками соплеменников. Его заледеневший пушистый хвост скреб по камням. Грозозвезд проводил его взглядом и беззвучно выругался. Ну что за недотепа с жучиными мозгами! Обязанности глашатая Ливень принял лишь на время путешествия («Надеюсь, на время») и готов был выскочить из шкуры, только бы не подвести отряд и лично предводителя. Что требовалось вовсе не так часто. То ли дело умница Хромоног, оставшийся в родном лесу, — образцовый заместитель, несмотря на свою искривленную переднюю лапу и излишнюю ворчливость, удивительную для столь молодого кота. Но привычка поворчать не помешала отправиться в путь и Грозозвезду, хромота же если не стала бы помехой, то могла замедлить отряд. Кроме того, кто-то должен был возглавить племя Угрозы до тех пор, пока не будет найдена подходящая территория, а Хромоног был для этого идеальным кандидатом. Впрочем, если говорить о членах отряда, то по выучке и чувству ответственности Ливень тут лучше всех. Вот бы он еще не бросался исполнять приказы столь ретиво… Грозозвезд недовольно фыркнул и накрыл хвостом лапы, готовясь к долгому дежурству. Во время размышлений он не забывал крутить головой, бдительно осматривая скалы вокруг лагеря, даже самые неприступные, и поглядывать вверх, где высоко-высоко парила едва различимая черточка. Каков должен быть размах крыльев у местных птиц, ежели на таком расстоянии они не превращаются в мушку?.. Мысли о птицах незаметно вернули его к воспоминаниям о лесе, который предстал во сне таким живым и ярким. Нестерпимо было думать о том, что его больше нельзя считать своим. Проклятые Двуногие: не сидится-то им среди уродливых нагроможденных каменных гнезд! Нужно забраться на чужую, кошачью, территорию, в самое сердце чащи, и возвести там нечто вроде укрытия для Двуногих котят. Чтобы весь сезон Зеленых Листьев они вопили и носились там, делая охоту вчетверо сложнее. Добыча разбегается и разлетается, воинам круглосуточно приходится держать ушки на макушке, даже отлучаясь по нужде, чтобы не попасть чужакам в лапы, и многие опасаются строить догадки, как скоро собственный лагерь перестанет быть безопасным местом. Мириться с этим нельзя. Жить так дальше нельзя. Либо пытаться отстоять право на территорию боем, что в случае с Двуногими заведомо обречено на провал, либо… либо… Шорохи позади принудили Грозозвезда насторожиться, но, как оказалось, не несли опасности: на плато высунул нос Хитролап. Рыжая шерсть на его костлявом теле торчала во все стороны, плутоватый взгляд скользил по скалам и перескакивал с уступа на уступ. Разумеется, оруженосец не удосужился умыться, прежде чем показаться на глаза предводителю. — Вот и первый кандидат для охотничьего патруля, — с прохладцей заметил Грозозвезд. — Этот увалень меня разбудил! — пожаловался Хитролап, надменно задрав подбородок. — Я так и не смог заснуть обратно. — А ну-ка — побольше уважения к старшим, мелюзга! — шерсть на загривке Грозозвезда непроизвольно приподнялась. Сам он мог распекать Ливня сколько угодно, но соплякам вроде Хитролапа субординация диктовала ползать перед глашатаем на брюхе. — Еще одна смелая фраза — и кое-кто несет дозор вместо меня до завтрашнего утра! Тогда и поболтаем… если язык не отмерзнет. Наглец прижал уши, но затыкаться не собирался. В его мозгах зрели мысли, по обыкновению, неглупые и хваткие, какие редко забредают в голову в пору ученичества. Иной раз думаешь: лучше бы и не забредали. — А мы разве не собираемся двигаться дальше? Замерзший мой хвост твердит, что будет только холоднее! Эдак и вовсе застрянем тут, стоит обледенеть склонам, подходящим для пути. Грозозвезд скрепя сердце заставил себя сохранять спокойствие, хотя его так и тянуло отвесить Хитролапу подзатыльник. За то, что сомневается в его способности к рациональному мышлению. — Всему свое время. Видишь вон те тучи? Я не ахти какой специалист по части погоды, но мой хвост твердит, что надвигается снежная буря — и почище, чем эти вот снежинки. Придется обождать, пока она не разразится или не пройдет стороной. Сам соображаешь, что с нами будет, сунься мы в незнакомые горы во время ненастья! Он не взвешивал порядок действий загодя, просто каким-то образом знал. Это не объяснялось ничем, кроме чутья предводителя, так оно работало — сопоставляешь условия в секунду и видишь единственный верный ответ, отметая вторичную шелуху. Хитролап же оставался вчерашним котенком, как бы прозорлив ни был. А тот, ничуть не смутившись, уселся поудобнее и принялся вылизываться. — Хотя зачем я упираюсь? — невнятно мурлыкал он между делом. — Раз мне в патруль, никакой разницы. Погибать тут от голода и холода… или быть заметенным во время охоты… Второе, пожалуй, даже лучше. Быстрее. Ведь сезон Голых Деревьев тут такой до-о-олгий. Есть время переловить всю редкую горную дичь, остаться с пустыми животами… Завидная участь! Грозозвезд гневно раскрыл пасть, намереваясь если не острыми зубами, то крепкими словами выбить из оруженосца эту уклончивую изощренную насмешечку, неподобающую при обращении к главе отряда… Однако ниже по склону в этот момент стукнул и покатился мелкий камешек — Грозозвезд шевельнул порванным ухом и припал к земле. — Что… — начал было Хитролап, замерев с занесенной лапой, но предводитель не глядя шлепнул его хвостом по губам. После чего бесшумно, движение за движением напружинил задние лапы, готовясь к прыжку. Взгляд его был прикован точно к единственному входу на плато. Укрытие было отлично защищено со всех сторон: всюду отвесные скалы, ни малейших выступов, чтобы подкрасться сверху и снизу. Тропа же, поднимавшаяся на плато, вилась между камнями и была для членов отряда надежна (чтобы свалиться с нее в пропасть, нужно было действительно постараться). Но — какая досада! — она просматривалась лишь до поворота, и Грозозвезд мысленно сделал зарубку выставить там второго дозорного. Уже можно было различить пыхтенье кого-то, кто, кажется, не ожидал, что ему следует скрываться. Грозозвезд выровнял дыхание, переждал несколько сердечных ударов… а затем рванул вперед! И, сплетясь с кем-то в яростный клубок, покатился по тропе. Раздался изумленный возглас, замелькала черно-белая кошачья шерсть, перемежаясь с серостью неба и скал, и вот Грозозвезд вжал чужака в камень, наступив ему на грудь. — Попался, голубчик! — рыкнул он, скаля зубы прямиком ему в морду. — А ну выкладывай, чего тебе тут надо! — Тише-тише! — кот, оказавшийся в таком незавидном положении, то ли закашлялся, то ли засмеялся и примирительно тронул его передней лапой. — Вижу, в драках ты неплох, да только не того противника выбрал. Я всего лишь бродяга — шел всю ночь и вот прикинул, что надо бы передохнуть, да… И ни сном ни духом, что славное местечко для привала занято! Окрас у него был приметный: по черной морде расползалось белое неровное пятно, которое в иных обстоятельствах показалось бы потешным: он будто макнулся в емкость с жижей, которой Двуногие потчуют домашних кисок. Грозозвезд готов был поручиться, что видит его впервые, да и запах был ему не знаком. — Уж не темнишь ли ты? Небось на деле — вражеский лазутчик, который вынюхал подступы для атаки! Чужак весело хмыкнул: — Где уж мне! Я, пока бродил, и врагами-то не обзавелся… Признаться, насчет «вынюхать» нынче тоже не все ладно. А вот то, что у тебя имеются тайны, вынуждающие атаковать, — это очень даже любопытно. — Не верь, Грозозвезд! — презрительно выпалил Хитролап, сбегая к ним по тропе. — Видишь, как он выкручивается? Точно собрался разведать что-то о племени и нарочно подкрался! Предводитель встретил многозначительный прищур черно-белого незваного гостя и едва слышно зашипел. Пустоголовый оруженосец! То блещет умом, когда не следует, то с ходу выдает информацию, которую любой опытный воин придержал бы. Чужак смышлен, сразу видно, и при нем бездумно молоть языком нельзя. Тот не замедлил это подтвердить. — Грозозвезд, значит. Вот и с главарем познакомились! А меня Блэки звать. Никаких ваших племенных изысков, мы тут народ простой… Эй, приятель, ну когти-то втянул бы! У меня шрамов и без них полно. — Откуда, если врагов не нажил? Смотри, добавлю при случае, — неприветливо пообещал Грозозвезд и сошел-таки с него, метнув в Хитролапа ледяной взгляд, обещавший выволочку. А Блэки, не торопясь, перекатился на живот, сел и как ни в чем не бывало несколькими движениями лапы умыл мордочку, будто пробуя стереть пятно. Шерсть на его впалых боках местами поредела (без участия Грозозвезда, у которого достало благоразумия не драть первого подвернувшегося кота на подстилки), но телом он был крепок, усы его оживленно топорщились, а умные глаза сверкали. — С какого ж перепугу вы двинули в горы в пору Голых Деревьев? Еще и целым племенем! Я бы сказал, что мозги у вас барсучьи… но прозвучит грубовато для того, кого едва выпустили из когтей. Да и барсуки давным-давно зарылись поглубже в землю, а не ищут приключения в снегах! — Всему есть свои причины, — отрубил Грозозвезд. Не хватало, чтобы Хитролап и тут уточнил, что движутся они вовсе не племенем, а отрядом. — На меня-то не смотри, что для гор хиловат. Я бродяга прожженный! Нос начал подводить, это да, но здешние тропы известны мне лучше, чем блохам — мой хвост! Грозозвезд брезгливо дернул усами и хорошенько встряхнулся — с подмокшей шерсти разлетелись налипшие крупицы снега. Он жалел, что из-за болтливого чужака вытер тропу собственной шкурой: порывы ветра продирали теперь беспощадней. По крайней мере из этого визита можно извлечь выгоду. Не так ли? Если поразмыслить, знаток гор свалился им на голову как раз кстати. — Тогда сделка? — спросил Грозозвезд в лоб. — Ты нам свой горный опыт, а мы тебе — какую-никакую подмогу в охоте. И не отпирайся, худоба выдает тебя с головой. Не то чтобы после этих россказней я проникся доверием… Но пройти через горы нам придется в любом случае, с проводником или без, а отпускать тебя на все четыре стороны я бы поостерегся. — Так я в некотором роде пленник? Ну и подход у лесных котов! — насмешливо замурлыкал Блэки. — Неужто вам взаправду настолько боязно попасться на глаза другому племени, что любой путник становится угрозой? Грозозвезд замер. — Что за другое племя? Заинтересованный взгляд Блэки перескочил на Хитролапа, который преграждал ему путь наверх (впрочем, без особой на то причины и без маломальской внушительности), после чего снова уперся в предводителя. — Да вот, видать, не одни вы решили сгинуть в этих местах! Приметил накануне целую группу котов. Между прочим, заняли для ночлега преотличную пещеру, а я уж набиваться в соседи не стал, обошел стороной от греха подальше. Кроме того, ночью идти — оно мне как-то сподручней, знаете ли!.. Мысли пчелиным роем кружились в голове Грозозвезда. Целая группа? Пещера? Выходит, в горах блуждает кто-то еще! И обе их группы претендуют на добычу, которой в это время года и так едва ли можно прокормиться. Однако важнее… Кто? Зачем? Не может быть, чтобы это были… Но какое другое племя затеет переход неизвестно куда, подобно племени Угрозы?.. — Покажешь, где видел. Выступаем немедленно! — отрывисто скомандовал Грозозвезд. И, прежде чем Блэки успел озадаченно разинуть рот, велел Хитролапу: — Постереги его! А я пойду соберу патруль. Он серым вихрем пронесся вверх по тропе, нырнул в проход между валунами и запетлял среди спящих котов. Так, Тернолапа лучше пока не трогать… Честно говоря, если за ночь он не наскреб свои воробьиные силенки, толку от него — чуть. Ага, а вот Ивняк! Тот, кто нужен. Грозозвезд пихнул в бок этого палевого короткошерстного воина, наставника Хитролапа, а затем, не задерживаясь рядом, прошел вглубь, где спали бурые полосатые верзилы Бросок и Вереск, и растолкал обоих. — Заступаешь на вахту! На рассвете поведешь охотников, — приказал он зевающему Вереску и, дождавшись дежурного «Слушаюсь» (хоть и заспанного), кивком позвал за собой двух других котов. Массивный Бросок еще потягивался, продирая глаза, Ивняк же успел пригладить шерсть на боках и теперь поглядывал на предводителя в ожидании распоряжений. Когда они вышли на плато втроем, Грозозвезд мимоходом оглянулся на сопящих членов отряда и вполголоса сообщил: — Идем на разведку. Объявился тут один бродяга… Говорит, через горы путешествуем не только мы. Надо проверить, не врет ли: дичи на всех может и не хватить. Не отходи от него ни на шаг, Бросок. Удерет проходимец — шкуру спущу! У тебя, Ивняк, другая задача: как следует запомнить местность. Мы должны быть уверены, что найдем обратный путь, даже если все это окажется какой-то мутной игрой… А еще — следи, чтобы твой оруженосец чего не выкинул! — Хитролап с нами? — безрадостно спросил Ивняк, поджимая уши. — Обязательно. Он все утро нарывается на то, чтоб его нагрузили вдвое. Между тем этот несносный комок рыжей шерсти и торчащих костей за недолгое время отсутствия Грозозвезда развел пустой треп с Блэки. Когда патрульные спустились, он как раз тянул своим высокомерным тоном: — Но мы уже миновали те две вершины, еще позавчера, и никакого прохода! Я не такой мышеголовый, чтобы упустить возможность пробиться в воины до срока… Вот же заноза в заднице! — Чем больше похвальбы, тем дальше воинское имя, — Грозозвезд, нарочно задев его плечом, прошел мимо вниз по тропе. — Такими темпами вскоре будешь разжалован в котята и вернешься в детскую… Вперед, Блэки! Если, конечно, ты в самом деле отыскиваешь дорогу и с нюхом, и без.

***

Шел редкий снежок, ветер гнал поземку по скалам. Мрачные громоздкие тучи, зацепившиеся за отдаленные вершины, пока не настолько продвинулись, чтобы вызывать серьезные опасения, но под шерстью зудело-таки беспокойство, побуждая ускорить шаг. Увы, настоятельным просьбам двигаться быстрее Блэки не внимал. — Что ж вы от меня хотите — всю ночь в пути! Передыху так и не дождался, — немного ворчливо разглагольствовал он, семеня по тропке, лепившейся к скале. — Сами, небось, с вечера отлежались, отоспались, а у меня каждая мышца ноет после лазанья по уступам… — Ты давай топай, а не языком чеши! — посоветовал Бросок, который маячил рядом угрюмым конвоиром. — Не очень-то сладко спится на этих камнях. Повернешься — в бока впиваются! Со стороны трудно было представить, что этот здоровяк относится к месту для сна так щепетильно. Однако речь шла все-таки не о лесном гнездышке из мха и папоротников, выстеленном недостаточно усердно, а о жестких выстуженных скалах, на которых при известной степени удачливости заработаешь смертельный кашель за одну ночь. — А верно ли я слышал, — продолжал Блэки, отдуваясь, — что воители отхватили себе эдакую роскошь — девять жизней вместо одной? — Предводители. Дар звезд, — лаконично поправил Грозозвезд. Он, по обыкновению, замыкал патруль, держа всех в поле зрения и время от времени окидывая взглядом горные склоны в поисках опасности. А то и добычи — чем Звездное племя не шутит? Ладно, может, если представление бродяги о племенах станет шире, чем уже есть, от этого не будет особого вреда. — Я б тоже не отказался. Очень, очень удобно! — восхитился Блэки. — Будь столько у меня, я бы вдевятеро больше территорий исходил на своих четырех. А-а-а, так вот почему вашим главар… предводителям то есть… дается звездное имя. Долго ж я гадал! Подвижный Хитролап, который вертелся сразу позади него, не замедлил встрять: — А к именам оруженосцев добавляют «лапы»! Потому что в лапах каждого — его путь воина. Как к нему добежишь, такую славу и заслужишь! Блэки обернулся к нему с лукавым смешком: — Славу или честь? Сдается мне, кое-кто трактует воинский закон в своих интересах! — Ивняк? — Грозозвезд даже не вскинул взгляд, но палевый кот понял — и подозвал оруженосца сдержанным взмахом хвоста, чтобы не позорил племя. Возможно, было бы больше проку, возьми предводитель Хитролапа себе, а Тернолапа отдай Ивняку. Последний тяготился своим наставничеством, не имея надлежащей хватки, чтобы прижать строптивого подопечного к когтю. Грозозвезд наблюдал за их взаимодействиями не без досадливого стискивания зубов, но упорствовал в своем предположении, что наставник влияет на ученика, а ученик — на наставника, чтобы в итоге урок усвоили оба. При таком подходе получалось, что оруженосец подобран как нельзя более метко. Может, руководитель из Ивняка был никудышный, зато жилка исследователя пульсировала в нем сильно и страстно. За три дня, проведенные отрядом в горах, он единственный легко научился ориентироваться среди серых скал, похожих одна на другую, и, двигаясь сейчас по пятам за Блэки, впитывал взглядом мельчайшие детали ландшафта — Грозозвезд знал, что они будут отпечатаны в памяти и извлечены при первой необходимости. Как и они все, Ивняк видел горы впервые, но лишь ему посчастливилось войти в эту новую жизнь так непринужденно, словно для нее он и был рожден. Да, он тоже дрожал от холода и тоже хотел есть (одна мысль об этом побудила желудок Грозозвезда заурчать, напоминая, что в прошлый раз они наскоро перекусили вчера днем, когда поймали пару мышек на всех). И тем не менее одно дело — когда при этом чувствуешь себя здесь все равно что жаворонок средь небесного простора, и совсем другое — когда на каждом шагу сталкиваешься с диковинным и непривычным, к чему отчаянно пытаешься приспособиться. Разумеется, Грозозвезд не был столь легкомыслен, чтобы переложить на Ивняка всю ответственность за запоминание дороги. Он и сам старался наметить ориентиры вроде чахлого куста, россыпи камней, характерного зубчатого края, обрывавшегося в пустоту, — редкие черты горного пейзажа, кажущиеся невыразительными после лесного изобилия. Тропка, которой они следовали, то расширялась, то сужалась, то соединялась с другими на стыке скал, то вела прямо вверх по пологому склону, и тогда приходилось карабкаться, судорожно цепляясь когтями и холодея от ощущения того, как из-под задних лап, проскальзывая, осыпаются мелкие камешки. У Грозозвезда, шедшего последним, дыбилась шерсть: стоит кому-нибудь перед ним оступиться, и они скатятся навстречу погибели вместе… Если же оступится он, под ним не будет никого, кто мог бы задержать падение. Разве что Ивняк успеет развернуться. Лапы Грозозвезда подрагивали, когда он выбирался следом за взъерошенным Хитролапом в небольшую долину, где вдоль скалы бежал ручеек, слишком быстрый, чтобы застыть даже в такой холод. Путь они проделали совсем недолгий, но начинала сказываться усталость последних дней, причем уже на всех без разбору — и на худосочных оруженосцах, и на крепких воинах. Кроме того, было бы всяко лучше сначала набить живот теплой свежатиной… Вопреки своим заверениям о нытье мышц Блэки и теперь держался относительно бодро. — Вот мы и на месте! — довольно объявил он. — Если высунетесь из-за этой каменной гряды, как раз сможете разглядеть вход в пещеру. Далековато, но видно. Я так понял, чинно-благородно приветствовать соседей никто не планирует? — Возможно, пока, — Грозозвезд кратко поднял голову от ручья, к которому подошел напиться. Ледяная вода обжигала язык, но он все равно лакал, пробуя перенять силу свежего горного потока. Утолив жажду, он стряхнул капли с усов и, оттеснив Блэки, встал с Броском рядом, чтобы осторожно выглянуть в просвет между камнями. В отдалении и впрямь темнело отверстие в скале, около которого едва виднелась хрупкая фигурка дозорного. — Что думаешь? — с сомнением спросил Грозозвезд. — Место слишком открытое, — буркнул Бросок, обводя опытным взглядом площадку перед входом. — Любой хищник подойдет как к собственной норе. И дыра, скажем прямо, великовата, защищать ее сложно. — Вот и у меня те же мысли. Но от ветра пещера укрывает явно понадежней, чем наши валуны. — И ручей под боком, — раздался над ухом негромкий голос Ивняка. — А еще, еще — тренироваться можно прямо здесь! — влез Хитролап, который не способен был промолчать, когда говорили все. Сзади раздалось красноречивое покашливание: — Мне казалось, вы собирались идти через горы, а не захватывать чужую пещеру, чтобы обосноваться насовсем. Фыркнув, Грозозвезд повернулся к Блэки: — Да я лучше сразу прыгну в пропасть! По-моему, ты переоцениваешь прелесть этого райского местечка. Остаться тут добровольно можно лишь в том случае, если остальной мир перестанет существовать. — Тогда чего ради прикидки? — Вот сразу видно, что не из воителей товарищ! — Бросок с наслаждением повел могучими плечами. — Чем плохо лишний раз напрячь соображалку? Когда-нибудь да сгодится! — Тихо! — уши Ивняка встали торчком. — Там какое-то шевеление. И правда: из пещеры мухой вылетел еще один котик и заскакал вокруг дозорного с таким азартом, будто объелся кошачьей мяты. — Ура-а, я в патруль! — звонко вопил он. — Хочешь, поймаю тебе кого-нибудь на завтрак? Точно поймаю, братишка, ты только скажи! Нюхом чую: денек сегодня удачный! Что отвечал дозорный, слышно не было, во всяком случае он остался на посту, еле успевая вертеть головой вслед за неугомонным соплеменником. Телосложением оба смахивали скорее на очень юных оруженосцев — это стало особенно заметно, когда из пещеры показалось еще несколько фигур. — Шустролап, за мной! Уймись-ка, если не хочешь разогнать нам всю добычу, — скомандовал один из котов твердо, но благожелательно. — А может, уже разогнал. — Прости-прости! — оруженосец послушно кинулся к нему. — Ты не думай, я ее все равно выцарапаю, правда! — Но не забывайте, что есть у нас цель и помимо охоты, — напомнил другой кот, и спокойная властная интонация выдала в нем кого-то с верхних ступеней племенной иерархии. Грозозвезд прищурился, вглядываясь в его смутно знакомый черный поджарый силуэт, и неожиданная тревога разлилась по телу, покалывая подушечки лап. Да, он подозревал, но… но если догадка подтвердится… Как тогда быть? Только бы они подошли поближе!.. Будто подслушав его внутренние метания, патрульные в самом деле направились в их сторону. Было их пятеро — четыре воина и один оруженосец, — и во главе бежал тот самый черный кот, узнать или не узнать которого было для Грозозвезда так важно. Предводитель вжался в холодные камни, среди которых прятался, и загривком почувствовал, что соратники повторили за ним все как один (а может, и Блэки — не было ни секунды, чтобы проверить). Тревога билась в крови, шерсть едва не искрила от напряжения… Когда патруль поравнялся с грядой, возглавлявший его кот внезапно застыл, пропуская вперед подчиненных. Качнулся длинный гибкий хвост, сторожко дернулись уши. Напряглась спина, где среди бархатистой лоснящейся шерсти там и сям светлели черточки шрамов. Кот был молод, очень молод, но послужной список имел более чем внушительный. У Грозозвезда нестерпимо зачесалось рваное ухо, ощущая близость тех самых когтей. — В чем дело, Бриз? Что-то не так? — обеспокоенно спросил голос, который только что призывал оруженосца к порядку. Черный кот помедлил, странно блеснули глаза — пронзительно-синие, отрешенные. А Грозозвезд зажмурился, затаился, распластался за грядой и почти перестал дышать. Он не слышал ничего сквозь сильный стук сердца, не знал, недвижен ли еще кот — или беззвучно, пластично крадется к ним, ставя лапы с опытом несчетных змеиных бросков из засады… — Ничего. Наверное. Легонько зашуршали шаги, и черная тень метнулась догонять патруль. Затем пятерка котов пересекла открытое пространство и свернула на одну из троп, провожаемая несколькими парами глаз из-за гряды. — Да ведь это… они? Они, да? Здесь? — вздыбленная шерсть Броска делала его похожим на ежа, растопырившего иглы. В ушах у Грозозвезда все громче шумела вода — то ли здешний студеный ручей, то ли бурный поток из сна. Из сна и из минувшего сезона Юных Листьев, когда он служил глашатаем Грозовиком, когда был жив Росозвезд, когда на зеленых тропах нейтральной территории озорно мелькал перед его носом дымчато-серый кончик хвоста. Когда еще не разгорелись межплеменные распри и все было так просто. Когда глашатай племени Угрозы мог тайно бегать с чудесной кошкой из племени Ночи, удивляясь своей головокружительной дерзости и восхищаясь, что она взаимна. — Они, — ответил он глухо.