Wrong love.

На следующий день Юнги заехал за Чимином около 15:00, чтобы пойти прогуляться по магазинам. Чимин пока не решился ничего купить, да и не очень ему это интересовало, учитывая, что дома и так было слишком много еще не ношеной одежды. Когда Юнги снова направился в примерочную, зазвонил мобильник Чимина. – Слушаю вас… – сказал он, но ответа не последовало. Чимин посмотрел на экран – номер был скрыт. – Слушаю вас, – повторил он громче. Он слышал в трубке дыхание, и по телу прошел неприятный холодок. Младший отключил телефон в тот момент, когда Юнги вышел из примерочной. – Кто это был? – спросил он. – Не знаю, скрытый номер, – ответил Чимин, направляясь к выходу. – Мне однажды тоже позвонили со скрытого номера, и оказалось, что это какой-то псих, который был просто одержим мною, – сказал Юнги. – Он звонил мне беспрестанно, мне приходилось менять номера. Хосок был в бешенстве. Какая глупость. Кто захочет доставать Чимина таким способом? Потом он, правда, вспомнил, что Намджун, по словам Чонгука, угрожал ему, но он не придал этому значения. Десять минут спустя они обе сидели за столиком на террасе «Старбакс». Чимин пощипывал черничный кекс, а Юнги пил клубничный фраппучино. – Могу я спросить тебя кое о чем? – спросил Юнги, после долгого молчания. – Конечно. – У тебя есть чувства к Чону? Чимин не ожидал такого вопроса. Неужели это было заметно? Он пытался проглотить застрявший кусок, запивая его апельсиновым соком. – Почему ты спрашиваешь? – ответил Чимин вопросом на вопрос. Юнги внимательно за ним наблюдал. – Вчера на дне рождения… Я не знаю… Мне показалось, что я кое-что заметил, – сказал он, пристально глядя на Чимина и внимательно наблюдая за его реакцией. – Я никогда не видел Чонгука таким счастливым, а в тот момент, когда он увидел тебя, это было как озарение! Он выглядел совершенно другим человеком… Не знаю, может, это просто мое воображение, но наблюдая за вами в игре в бутылочку, я видел, как вы оба отреагировали на слова Тэхёна и на твой поцелуй с Ёном. Хм… Юнги был очень наблюдательным. В каком-то смысле они позволили себе накануне вечером забыть о том, что вокруг их были люди, которые могли легко заметить, что между ними происходит. Хотя, если быть до конца честными… А что между ними происходило? – Юнги, он мой сводный брат, – ответил он, пытаясь уйти по касательной. Юнги сразу же закатил глаза. – Он тебе не брат и не родственник, так что не впаривай мне эту чепуху, – внезапно сказал он серьезно. – Я прекрасно знаю Чона, и вижу, как он изменился… Я не знаю что, но что-то происходит. Может быть, и правда, вы пытаетесь быть сейчас друзьями. Или у тебя действительно есть чувства к нему? – продолжал Юнги, глядя на Чимина так, как будто пытался просветить его рентгеновскими лучами. Были ли у Чимина чувства к Чонгуку? Да, он что-то испытывал и должен был признать это, по крайней мере, для себя самого, но что именно… Он понятия не имел что это, но точно знал, что сходит с ума. – Мы пытались быть друзьями из-за наших родителей, – сказал Чимин, понимая, что это ложь. – Я не испытываю к нему неприязни, по крайней мере, сейчас, когда узнаю его все больше и больше. Юнги, казалось, взвесил его слова, а потом кивнул, взяв снова соломинку в рот. – Ладно, но только не говори мне, что не было бы круто, если бы вы, ребята, переспали? Это ведь не считается инцестом, правда? – в лоб сказал Юнги с хитрой улыбкой. Чимину пришлось откашляться, чтобы не подавиться оставшимся кексом. ~~~ Вечером Чонгук, Чимин, Хосок и Юнги решили повеселиться. Подойдя к охраннику Юнги сказал: – Они со мной, – и тот, осмотрев их снизу доверху, кивнул и впустил внутрь. Внутри было много народу. Танцпол кишел танцующими. Свет был довольно напрягающим, но в целом это было идеальное место, чтобы хорошо провести ночь. – Наш стол вон там, – сказал Юнги, указывая на зону, удаленную от танцпола и расположенную в лучшей части клуба. – Следуйте за мной, – сказал он, пробираясь сквозь толпу. Чимин шёл, стараясь не упасть и не толкать людей. Как только они приблизились, четверо парней, с которыми Чимин познакомился на дне рождения Чона, хором закричали его имя и радостно поздоровались с ними. Большинство были с девушками, и все радушно приняли их в свой круг. Чонгуку пришлось использовать все свое самообладание, чтобы не оторвать руки Ёна, когда тот обнял Чимина и приподнял над землей. – Ты так быстро ушел вчера! – упрекнул он Чимина, обнимая. Чон сделал шаг вперед, но, слава богу, Ён отпустил его. Чимин, похоже, наслаждался моментом, его щеки раскраснелись. Ему нравится этот идиот? Если это так, то Чонгук за себя не отвечает. Другие ребята тоже поздоровались с Чимином, и Чонгук видел, как некоторые из них пялились на него. Старший наблюдал за тем, как Юнги втащил Чимина к барной стойки и как им подали выпивку. Хосок подошел к Чонгуку с двумя бокалами чего-то крепкого. Он стукнул своим бокалом и улыбнулся. Девочки подошли к ним. – Сегодня мы должны напиться! – закричал Юнги и Чонгук заметил, что Чимин засмеялся. Старший нахмурился, но ничего не сказал. С наступлением ночи он все больше начинал нервничать. Он видел как Чимин танцует с парнем намного старше его. Он был чертовски сексуален, когда так вилял бедрами, и Чонгук начал злиться, что он танцует со всеми, кроме него. Проглотив одним махом свой четвертый бокал, он подошел к нему как раз в тот момент, когда парень, с которым Чимин танцевал, прижал его к себе и поцеловал в губы. Вдруг у Чона потемнело перед глазами. Он отстранил Чимина и схватил этого козла за рубашку. – Чонгук, остановись! – прокричал голос, слишком знакомый, чтобы его можно было проигнорировать. Чьи-то руки схватили старшего сзади, и он услышал проклятия, которые произносил Хосок, проходя мимо танцпола, выталкивая его на улицу. Его снова ударили в тот глаз, который еще не полностью восстановился после его последней драки. – Что, черт возьми, ты делаешь, чувак?! – заорал Хосок на него, когда они уже были снаружи. – Где Чимин? – спросил Чонгук, осматриваясь. Там было многолюдно, но он нигде его не видел. Неожиданно Чимин появился и впился в Чона своими раскосыми глазами. – Ты с ума сошел?! – кричал он, вне себя от ярости. Подойдя к Чонгуку поближе, он толкнул его так, что старший с трудом удержался на ногах. Внезапно ярость снова обрушилась на Чонгука. – Тебе нравятся все парни, которые лапают тебя у меня на глазах? – он был вне себя. Чимин широко открыл глаза, как будто не верил в то, что он говорит. – Я танцевал! – прокричал он отчаянно. – Это был танец! Чонгук подошел к нему, пытаясь усмирить свое желание схватить его и встряхнуть. – И поэтому ты позволил ему целовать себя? – сказал старший, свирепея с каждым словом. В этот момент он был слишком зол, чтобы контролировать то, что говорил, и слишком пьян, чтобы взвешивать последствия. – Если ты собираешься позволить любому лапать себя, то не надо тут изображать из себя черт возьми что, и лицемерно… Пощечина была такой молниеносной, что через несколько секунд даже уже не было больно. Чонгук мгновенно схватил Чимина за руки, это был рефлекс. – Ты можешь объяснить мне, что, черт возьми, с тобой происходит?! – Не трогай меня! –Закричал Чимин стеклянными глазами от слез. – Чего ты боишься?! Кроме темноты как маленькая девочка. – сказал Чонгук сжимая сильно руки. – Тебя! – сказал Чимин дрожащим голосом, сдерживая слезы. – Я не смогу выносить ещё одного жестокого человека в моей жизни... Старшему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он только что сделал. Выражение ужаса на его лице заставило отступить. Чимин сделал глубокий вдох, и одновременно его слезы вывалились на ружу. – Чимин. Младший повернулся, смотря на старшего с ужасом. – Я не могу быть с тобой, Чонгук, – признался он, и каждое его слово прошло сквозь него, как нож. – Ты представляешь собой все то, от чего я бежал, сколько себя помню. – Чимин... – Чонгук попытался обнять его, но он выскользнул из его рук, обдав его презрительным взглядом своих карих глаз. – Не прикасайся ко мне больше никогда! – крикнул Чимин. – Твоя манера решать проблемы, забивая людей до смерти, – это твоя гребаная проблема, но ты не будешь этого делать у меня на глазах! Старший хотел еще что-то сказать, но Чимин повернулся к нему спиной и пошел в сторону отеля. – Ты идиот, Чон, – сказал Юнги, сверкнув своими темными глазами, и побежал вслед за Чимином. Рука легла Чону на плечо, и он едва сдержался, чтобы грубо не оттолкнуть ее. – Ты облажался, чувак, – с грустью сказал Хосок. Больше всего на свете Чимин ненавидит насилие. Он видел его слишком много, чтобы усвоить, что это не решение проблемы, а сама проблема. Поэтому он не хотел, чтобы рядом с ним был парень жестокого нрава. Чонгук уже показал себя, ему ничего не стоило ввязаться в драку. И несмотря на это, Чимин испытывал к нему сильное чувство. И вот он, идиот, одним махом все перечеркнул. Последние дни были такими замечательными, он даже хотел открыться Чонгуку, но сегодняшняя ночь все изменила. Чон оказался ревнивцем, и Чимину это совсем не понравилось. Когда он схватил его за плечи, младший увидел в его глазах ярость и сильно испугался. Он не мог быть с тем, кто внушает ему страх. Юнги гневно выступал против Чона, но все же просил Чимину его простить. Ему хотелось только одного – поскорее лечь в постель. Час спустя Чимин услышал шум за дверью. Он беспокоился за Чона, поэтому решил посмотреть, что происходит. Открыв дверь, он видит в коридоре, как Чонгук целовался с парнем… Старший повернулся и увидев Чимина, оторвался от парня. Сыпля проклятия, закрыв рукой глаза. – Чимин… – хотел он что-то сказать, приближаясь к нему. На его губах была свежая рана от укуса. Чимин отвернулся и захлопнул дверь прямо у него перед носом. Всю ночь он не спал. На следующее утро он чувствовал себя разбитым, его тошнило и болела голова. Чонгук был жестоким человеком и отпетым бабником. Он обманывал Чимина, как полного идиота. Ему не хотелось даже видеть его. Из головы не выходила ночная сцена: руки Чона на его теле, его губы… Он обвинил Чимина в поцелуе, которого он не ожидал и не желал. А сам сделал еще хуже. Юнги старался сгладить его настроение и пытался рассмешить его и отвлечь разговорами. Чимин не знал, как избежать Чонгука на пути возвращения домой, но в конце концов, ему это удалось. Когда Чимин доходил до своей комнаты, он увидел Чонгука, с взъерошенными волосами, опираясь спиной рядом с дверью его комнаты. Увидев Чимина, он встал ровно и подошел. – Чимин… – произнес он. – Отойди от меня, – сказал младший, громко. – Пожалуйста, Чимин, извини меня за вчерашний вечер, я был пьян и потерял голову, – Чонгук взял его за руку, но Чимин резко вырвал ее. Он не знал, что делать. Даже с таким жалким выражением лица Чонгук был прекрасен, и Чимин ненавидел себя за то, что до сих пор испытывает к нему чувства. Ему нужно положить этому конец. – Не приближайся ко мне. Между нами все кончено. Я с самого начала знал, что это ошибка. Их глаза встретились, Чимин увидел целую гамму чувств, отразившихся на лице старшего: гнев, сожаление, боль, скорбь… – Я был пьян, Чимин, –оправдывался Чонгук. – Я хочу, чтобы мы были просто сводными братьями и больше ничего. Отталкивая Чона перед собой, он вошёл в комнату, а за ним вошел Юнги. Чонгук повернулся к ним спиной и ушел. Впервые за долгое время Чимину захотелось к маме, он хотел, чтобы она обняла его и сказала, что все будет хорошо. ~~~ Чонгук знал, что Чимин не подпустит его к себе, особенно после того, что случилось, поэтому решил встретиться с Тэхёном. Он писал Чонгуку несколько раз, так что решил быть честным с ним. Он остановился перед его домом. Тэхён осторожно подошёл, с тревогой всматриваясь в лицо Чона, наклонился, чтобы поцеловать его, но тот отклонился назад. Губы Чонгука будет целовать только один человек, и это будет не Тэхён. – Что происходит, Чон? – спросил Тэхён с болью в голосе. Чонгуку не хотелось обижать Тэхёна, ведь они знали друг друга много лет. – Мы не можем продолжать встречаться, Тэхён.– сказал Чонгук, глядя ему в глаза. Лицо Тэхёна вытянулось, и он заметил, как тот бледнеет. Повисла тишина, пока он наконец не заговорил: – Это из-за него, да? – спросил Тэхён, и Чонгук увидел, как его глаза наполняются слезами. – Я влюблен в него… – признался Чонгук, и это было совсем не так страшно, как он предполагал. Это была правда. Большая правда. Тэхён нахмурился и быстро вытер слезу. – Ты не способен никого любить, Чонгук, – заявил он, переходя из состояния грусти в состояние гнева. – Я годами ждал, когда ты влюбишься в меня, делал все, чтобы для меня нашлось место в твоей жизни, а ты с олимпийским спокойствием просто использовал меня, и теперь ты говоришь, что влюблен в этого мальчишку? Чонгук знал, что это будет нелегко. – Я не хотел делать тебе больно, Тэхён, – сказал он. Тэхён покачал головой. По его щекам стекали слезы. – Знаешь что? – сказал он, глядя на Чона в ярости. – Надеюсь, ты никогда не получишь то, что хочешь. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя любили, Чонгук. Если Чимин умён, он будет держаться от тебя подальше. Ты думаешь, что можешь вести такую жизнь, иметь такое прошлое и иметь такого парня, как он, да еще который влюбится в тебя?! Чонгук сжал кулаки. Он не был готов выслушивать подобное, хотя отчасти понимал, что Тэхён прав. Старший отошел, пытаясь взять себя в руки: – Прощай, Тэхён. Тэхён злобно смотрел на Чона все время, пока он не уехал. Чонгук понимал, что ему придется заслужить прощение Чимина, но понятия не имел, как это сделать. Когда он вернулся домой, в комнате младшего не было. Он занервничал, спустился в гостиную и обнаружил, что он спит, положив голову на колени матери. Его мать смотрела фильм и нежно гладила волосы Чимина. Он выглядел расслабленным. Ужасное чувство вины обрушилось на Чонгука. За драку, за поцелуй, свидетелем которого стал Чимин, за боль, которую ему причинил. И теперь, увидев, как его ласкает мать, он почувствовал глубокую печаль. Это пробудило старые воспоминания, которые Чонгук хранил в глубине души. Его мама когда то делала то же самое. Когда ему едва исполнилось восемь лет и ему снились кошмары, она гладила его по волосам, чтобы Чон успокоился, и это было идеальное лекарство, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Он до сих пор помнит ночи, когда он не спал, плакал, боялся, ждал, когда вернется мама, войдет в дверь его спальни и успокоит его, как она всегда делала. Чонгук жил с глубоко спрятанной болью в груди, с болью, которая исчезла, когда появился Чимин. Он любит его, нуждается в нём, в его присутствии. Он был нужен, чтобы стать лучше, чтобы искоренить все плохие воспоминания, чтобы чувствовать себя любимым. Пак Юна оторвалась от телевизора, взглянула на Чонгука, и нежно улыбнулась. – Прямо как в детстве, – сказала она шепотом, имея в виду Чимина. Чонгук кивнул, желая оказаться на месте Пак Юны, чтобы ласкать и баюкать Чимина. – Я никогда не говорил тебе этого, Юна, но я рад, что ты здесь, что вы обе здесь, – признался Чон ей. Эти слова сами вырвались у него, но они были чистой правдой. Чимин изменил его жизнь, определил его цель и заставил его бороться за то, чего он действительно хотел, он хотел Чимина. С этой минуты он решил измениться, он собирался стать лучше, чего бы ему этого ни стоило. ~~~ На следующее утро Чонгук спустился к завтраку и увидел Чимина сидящим, как обычно, с миской хлопьев и книгой, лежавшей рядом, хотя он не читал и не ел. Он помешивал хлопья, и было видно, что мысли его витали далеко. Как только Чимин услышал, как Чонгук вошел, его взгляд ненадолго обратился к нему, а затем сосредоточился на страницах книги. Рядом сидела Пак Юна, на ней были очки для чтения, а на столе лежала газета. – Доброе утро, – поздоровался старший, налил себе чашку кофе и сел перед Чимином. Чонгук хотел, чтобы он посмотрел на него, хотел хоть какой-то реакции на его присутствие. – Чимин, ты будешь есть? – спросила его мать чуть громче обычного. Младший поднял глаза и, вставая, отодвинул тарелку с хлопьями: – Я не голоден. – Так, хватит, ты должен это съесть, – сказала Пак Юна, глядя на Чимина, – ты вчера не ужинал. – Оставь меня в покое, мама, – встав с места, попросил он и вышел из кухни, даже не взглянув на Чона. Юна с недовольством посмотрела на Чонгука. – Что случилось, Чонгук? – спросила она, сняв очки. Он поспешил встать. – Ничего, не волнуйся… – ответил он, выходя из кухни и догнав Чимина на лестнице. – Послушай! – сказал Чонгук, преградив ему путь. – Уйди с дороги, – холодно сказал Чимин. – Теперь ты не ешь? – Чонгук увидел, что он плохо выглядит, изможденно. – Как ты себя чувствуешь? И не ври мне, если тебе нездоровится, иначе нам придется идти в больницу. – Я просто устал, – ответил Чимин, пытаясь оттолкнуть его. Чонгук проводил его до комнаты. – Как долго ты собираешься со мной не разговаривать, хотел бы я знать? Чимин взглянул на него. – Я говорю с тобой сейчас, не так ли? – Я имею в виду говорить, а не лаять, с тех пор, пока как мы вернулись с клуба. Когда они зашли в комнату Чонгук закрыл дверь. – Почему ты так себя ведешь? – спросил старший, расстроенный и разозленный. Чимин же едва мог контролировать свое дыхание. – Что бы там ни было, ты должен знать, что мне все равно. Чимин, пожалуйста, я переживаю за тебя. – Нет! – зло заорал Чимин. – Ты не можешь беспокоиться о чем-то, чего не знаешь и никогда не узнаешь! Я больше не хочу повторять тебе, чтобы ты держался от меня подальше. Лицо Чонгука изменилось, он рассердился и подошел ближе, взяв лицо Чимина в свои руки. Младший стоял на месте, пытаясь контролировать свое дыхание и нервы, внутри него все разрывалось на части. – Я буду здесь ради тебя, и когда ты будешь готов рассказать мне, что, черт возьми, с тобой, ты увидишь, что совершил большую ошибку, не подпуская меня к себе. – Отпусти меня, Чонгук – резко потребовал Чимин. Когда Чонгук прикоснулся к нему, тело Чимина жаждало его прикосновений, но его разум отчаянно протестовал. Младший почувствовал его губы возле уха, а затем на шее. Он прикоснулся пальцами к коже и заставил Чимина закрыть глаза от удовольствия. – Я устал играть в эту дурацкую игру, – сказал Чонгук, резко обняв его и прижимая к своему телу. Чимин стоял на месте, в недомогании, и не знал что делать. – Ты сводишь меня с ума, – сказал старший, грустным и одновременно раздражающим голосом. Чимин медленно протянул руку и запустил пальцы в его волосы. Так простояв 10 секунд, почувствовав теплоту тел, они смотрели друг на друга несколько мгновений, и Чимин испугался и заволновался, увидев, отраженное в этих карих глазах. Чонгук шел вперёд и младший рефлекторно шёл назад, после чего упал на кровать. Чимин был в замешательстве и старший надвис сверху. Чонгук взял его руку и прижал к своей груди, прямо к сердцу, – Чувствуешь? – спросил он, увидев, что Чимин смотрит на него широко открытыми глазами. – Раньше оно никогда так ни для кого не билось, оно бьется так только, когда ты рядом. Чимин закрыл глаза и не двигался. – Всякий раз, когда я вижу тебя, я не могу дождаться поцелуя, каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось, Чимин… Я влюблен в тебя, пожалуйста, перестань избегать меня, ты только делаешь хуже нам обоим. Чимин открыл глаза, и Чонгук увидел, что они полны слез. Он смотрел умоляющим взглядом. – Я боюсь, что ты заставишь меня страдать, – прошептал он срывающимся голосом. Чонгук крепко сжал его и решительно произнес: – Я обещаю тебе, что больше никогда не сделаю этого. – сказав это старший впился в его губы, после чего младший резко взял руками лицо Чонгука и открыл рот. Они целовались так страстно и мокро от слез Чимина. Он целовал его так, как всегда хотел, со всей страстью и чувствами, которые испытывал к нему, он целовал его, пока они оба не почувствовали дрожь в телах. – Люблю – сказал Чонгук, поцеловав лоб младшего. И тогда Чимин сделал то, чего он совсем не ожидал: взял его лицо и прижался лбом к его лбу. – Если ты любишь меня, ты должен сначала выслушать всю историю, – сказал он, глядя в глаза Чонгука. – Расскажи мне все, – сказал старший, – и что бы это ни было, мы пройдем через это вместе. Он посмотрела на Чонгука, решая, продолжать или нет, и глубоко вздохнул. Чимин знал, что пришло время быть откровенным, но боялся воскрешать воспоминания. Одна только мысль о том, что он снова переживет весь тот ужас, сводила его с ума. Но Чонгук только что признался, что любит его, и Чимин не смог устоять. – Мой отец был алкоголиком, сколько я себя помню, он пил по-черному. Он был гонщиком NASCAR. Ему пришлось оставить гонки, когда в аварии он сломал ногу. Это изменило его, он позволил злости и боли пожирать его. Мне было восемь лет, когда он впервые избил мою мать. Один из его ударов пришелся на меня. Я оказался в больнице. Но больше, до того злополучного дня, он не поднимал на меня руку. Мою мать он избивал почти каждый день. Это стало обычным делом, я даже стал привыкать к такой жизни. Мама не могла уйти от него, потому что ей негде было жить, и у нее не было денег, чтобы содержать меня. Мой отец получал пособие от ассоциации гонок, и мы на него жили. Когда он возвращался домой после пьянок, он вымещал свою злобу на маме. Дважды она чуть не умерла из-за побоев, но никто ей не помог, никто не мог ей ничего посоветовать. Она боялась, что если сообщит об этом куда-то, то у нее отнимут меня. Когда я слышал, что начались побои, я бежал в свою комнату и прятался под одеялом. Выключал свет и ждал, пока крики не прекратятся. Но однажды мама была вынуждена уехать по работе на два дня и оставила Чимина с отцом, подумав, что раз он никогда не трогал его, то ему ничего не грозит… Он пришел пьяным и одним махом перевернул стол. Чимин спрятался, но он все-таки нашел его. Вскоре последовал первый удар, а затем и второй, и третий. Он не помнит, как оказался на полу. Он кричал и плакал. Папа еще больше разозлился. Он ударил его в живот, и Чимин задохнулся от нехватки воздуха… Он услышал, как папа снимает ремень. Он много раз угрожал Чимина им, но ни разу этого не делал. Тогда и Чимин узнал, как это больно. Он разбил окно спальни. Стекло было повсюду, он порезал ладони и колени, когда попытался выползти оттуда… Это взбесило отца еще больше, он как будто не узнавал сына, как будто не видел, что он избивал его. – Он не убил меня, но был в шаге от этого. Мне удалось сбежать и выпрыгнуть из окна. Шрам на животе остался от осколка стекла, который застрял во мне… – продолжал Чимин рассказывать Чонгуку, чувствуя, как слезы вновь навернулись на глаза, на этот раз они были тихими. – Мои крики привлекли внимание соседей, и полиция прибыла вовремя… На два месяца я оказался под опекой государства, так как они посчитали, что моя мать не способна заботиться обо мне. – За эти два месяца меня били больше, чем за всю мою жизнь. В конце концов, меня все-таки вернули маме, а отца отправили в тюрьму. В последний раз я его видел, когда давал показания против него. Он смотрел на меня с такой глубокой ненавистью… Чимин замолчал в ожидании ответа, которого не последовало. – Скажи что-нибудь, – прошептал Чимин, поскольку Чонгук продолжал молчать. Чон потупил взгляд, и младший понял, что он пытается скрыть свои чувства. – Поэтому ты боишься темноты, – наконец сказал Чонгук. – Темнота воскрешает эти воспоминания, и меня охватывает паника… – сказал Чимин, пытаясь улыбнуться. Они пристально смотрели друг на друга и Чонгук провел пальцем по щеке младшего. Вспоминая, когда Чимин попытался рассказать это Джихану, он был настолько потрясен, что смог дослушать только до эпизода, в котором отец избивал его мать. – Я отправил в тюрьму собственного отца… Разве это не заставляет тебя переосмыслить свое отношение ко мне? Чонгук посмотрел на Чимина с недоумением. – Чимин, ты поступил правильно, ты защищался, ты выжил. Все, что я хочу сделать, это защитить тебя своей жизнью, прикрыть своим телом, вот что я сейчас чувствую. И клянусь, я убью придурков, которые с тобой что-то сделают, я придушу их своими собственными руками… – Чонгук... – сказал Чимин дрожащим голосом. Старший взял в ладони его лицо и серьезно посмотрел на него. – После этого не скрывай от меня ничего, слышишь? – сказал старший решительно. Чимин тихо заплакал и тот прижал его к себе. – Ты самый храбрый и самый невероятный человек, которого я когда-либо встречал, – сказал он, крепко обнимая Чимина и целуя в макушку. – Ты меня слышишь? – спросил Чон, глядя ему в глаза. – Я люблю тебя, Чимин, – сказал он, и младший замер от этих слов. – Я люблю тебя больше жизни, и когда придет время, я обручусь с тобой, потому что ты прекрасен и потому что я знаю, что в конце концов ты преодолеешь все это. Я буду рядом с тобой, чтобы ты все преодолел. – Ты не понимаешь, что говоришь, – сказал Чимин, чувствуя страх и облегчение одновременно. – Я точно знаю, что говорю, – ответил Чонгук, целуя губы Чимина. – Я хочу быть с тобой, я хочу защищать тебя, я хочу быть нужным тебе. – Я люблю тебя, Чон, – объявил Чимин неожиданно. Он не собирался этого делать. Но это была правда. – Я пытался избегать тебя и скрывать свои чувства к тебе… но я люблю тебя… Я хочу, чтобы ты был со мной и любил меня, ты нужен мне. – Я хочу поцеловать тебя, – сказал старший. Чимин улыбнулся и поднял глаза. – Ну, так сделай это, – сказала он, усмехнувшись. Чонгук был серьезен и внимательно наблюдал за ним. – Я хочу, чтобы ты был моим, Чимин, во всех смыслах этого слова. Это признание буквально пригвоздило Чимина к кровати. Сердце начало колотиться как бешеное. Они посмотрели друг друга в глаза. – Никогда раньше я ни к кому не испытывал ничего подобного… и это пугает меня, пугает, потому что мне кажется, я схожу с ума. Чимин притянул его к себе. Он был растерян. Чонгук никогда в жизни не проводил с женщиной или с мужчиной больше нескольких часов, не знал, что такое обязательства. Но теперь все было совершенно иначе. Он обнял Чимина за бедра и притянул к себе. Его объятия были так сильны, что младшему стало даже немного больно. Потом его губы нашли его. Чимин чувствовал его прикосновения повсюду, его сильные руки держали осторожно, мягко, как будто он был хрупкой вазой. Младший притянул его к себе, давая ему понять, что решился. Улыбка на лице Чона сменилась выражением такого страстного желания, от которого Чимин весь затрепетал. Он быстро снял с младшего футболку, и Чимин задрожал, когда Чонгук начал целовать нижнюю часть живота. Его ласки сводили с ума… Его руки ласкали спину, а потом он почувствовал его пальцы, а затем его губы на шраме. Чимин невольно вздрогнул и оттолкнул его. – Нет, – сказал Чонгук, глядя Чимину в глаза. Он положил руку на шрам и посмотрел на него. – Не стыдись этого, Чимин… Они оба тяжело дышали, и Чимин чувствовал, как его сердце колотится в груди. – Ты идеален, – сказал старший, покрывая все тело горячими поцелуями. Младшему надо было признаться ему: он никогда не делал этого ни с кем раньше, даже с Джиханом. Сказать по правде, они даже не прошли второй этап, и он чувствовал, что должен рассказать ему об этом. У Чонгука было много опыта, и Чимин вдруг обуял страх. – Чон… – позвал его Чимин, и он посмотрел ему в глаза. – Прежде чем мы продолжим… – Скажи мне, что ты не делал этого раньше, особенно с этим твоим бывшим, – прервал Чонгук. – Я девственник… Старший улыбнулся и нежно поцеловал Чимина в уголок рта. – Я был в этом уверен с первого момента, как увидел тебя. – признался Чонгук. – Мы можем остановиться, если ты еще не готов, – честно сказал он, но Чимин видел, как трудно было ему дать этот шанс. – Я готов, – сказал он, – Я хочу сделать это… но сначала пообещай мне одну вещь. Чон внимательно посмотрел на него. – Все что хочешь. Младший не мог не улыбнуться: – Обещай мне, что это будет незабываемо. Бесконечная любовь отразилась в глазах старшего: – В этом даже не сомневайся. Его губы оторвались от шеи и начали нежно спускаться от шеи к плечу. Он лизнул теплую кожу Чимина, и младший задрожал от удовольствия. Чонгук был все еще одетым, и Чимин стал расстегивать пуговицы, чтобы снять с него рубашку. Старший отстранился и стянул с себя одежду. Его глаза, горящие желанием, были прикованы к лицу младшего. Чимин обвил его бедра ногами, чтобы притянуть Чона еще ближе к себе. Ему хотелось чувствовать его тело, чтобы между ними не было ни малейшей преграды. Старший мягко прижался бедрами к нему, и Чимин испытал такое удовольствие, которое заставило его закрыть глаза и выгнуться навстречу ему. – Ты прекрасен, – прошептал он, спускаясь к нижней части живота Чимина. Осторожно дотронувшись до нижнего белья, он еще раз посмотрел в глаза младшему. – Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне, малыш, потому что, несмотря на то, что я умираю от желания быть внутри тебя, я не хочу этого делать, если ты еще не готов. Чимин не собирался отступать, более того, ему это было нужно. Ему было необходимо, чтобы Чонгук снял напряжение, которое он носил месяцами внутри себя, давление, которое возникло от их поцелуев, прикосновений и даже ссор. – Я готов, Чонгук, – прошептал Чимин. Взгляд Чонгука скользил по его обнаженным ногам, от стоп до бедер, потом по животу, по груди, пока не остановился снова на карих глаз. – Ты был создан, чтобы стать моим искусителем, – сказал старший. Чимин чувствовал, как бьется сердце Чона, как прерывается его дыхание. Дрожащие пальцы младшего спустились к поясу и тот весь напрягся, почувствовав, что Чимин пытается снять с него брюки. Медлительность, с которой они касались друг друга, превратилась в водоворот сладострастных ощущений. Чимин стянул с него джинсы, и Чонгук остался только в черных боксерах. Он был удивлен, увидев твердый член под тканью, младший не дал слишком долго размышлять об этом. Чонгук повернул его и посадил на себя сверху. Их тела, все еще скрытые под нижним бельем, прижимались друг к другу, распаляя их желание. – Чимин, – воскликнул Чон и вернулся в положение сверху. Он приподнял Чимина, заставив обхватить его бедра ногами. – Дотронься до меня, мне это нужно, – сказал Чимин, прося у него то, чего еще сам не знал и не понимал. Его пальцы скользнули под нижнее белье Чимина, и младший изогнулся, теряя самообладание, когда они начали рисовать тонкие круги в том месте, которое болезненно сжималось от удовольствия. – Чимин… Ты же знаешь, что я не хочу делать тебе больно, правда? – спросил Чонгук, и сквозь туман удовольствия, которое он доставлял Чимину, увидел, что он обеспокоен, – но мне придется это сделать. – Я знаю, – ответил Чимин, а потом почувствовал, как пальцы Чона опускаются дальше, пока один из них не пробрался внутрь. – Чон! – воскликнул младший, когда он начал готовить к тому, что должно было произойти. – Стоны которые ты издаешь, сводят меня с ума, – сказал Чонгук, и Чимин почувствовал еще один его палец. Его рот завладел ртом Чимина, чтобы сдавить приглушенный крик, который сорвался с его губ. Рука Чона легла на левую грудь, и Чимин застонал, когда губами обхватив сосок, он начал его ласкать. Пальцы Чонгука вышли и больше не было внутри, и младший почувствовал себя опустошенным и расстроенным. Он открыл глаза и увидел старшего обнаженным прямо перед собой. Чимин был очень взволнован всем тем, что Чонгук делал, как он двигался, как сдвигал брови и как его прерывистое дыхание заставляло проступать на его теле каждый мускул. Боже, как он желал, чтобы он оказался внутри. Когда Чонгук лег на него, тело Чимина превратилось в сгусток нервных окончаний, готовых взорваться. Они оба были напряжены до боли. Чимин начал чувствовать, как медленно Чонгук проникает в него. Все его внутренние мышцы напряглись, и младший застонал, когда он вошел еще глубже. Старший пытался не сделать Чимину больно, и пот стекал по его спине и телу от такого напряжения и усилий. – Быстрее... – сказал тихо он, подталкивая его ногами. – Ты уверен? – прошептал он Чимину на ухо. Младший кивнул, и старший поцеловал его за ухом. Чонгук вытянулся на руках, и Чимин слышал его прерывистое дыхание. Затем последовали несколько сильных толчков, пока барьер, который все еще разделял их, не был преодолен, потому что все остальные уже были сметены. Чимин почувствовал резкую сильную боль, которая заставила его задохнуться, и Чон оказался полностью внутри него. Они были одной плотью, они были связаны уникальным и мощным образом и чувство потрясения, которое охватило Чимина, заставило его заплакать в тот момент, когда глаза Чонгука смотрели на него. Боль все еще чувствовалась, но видя удовольствие на лице старшего, Чимин совершенно забыл о ней. Он хотел дать ему это, он хотел, чтобы это запомнилось навсегда. Чонгук вышел из него на мгновение и вошел немного сильнее, чем раньше. Из уст Чимина вырвался крик удовольствия и боли, и он закрыл глаза. – Нет, нет, Чимин, смотри на меня, – просил он, держа подбородок младшего пальцами и заставляя смотреть на то, что он с ним делал. В следующий раз, отвечая на движения старшего, спина Чимина изогнулась навстречу ему, и он застонал. Удовольствие, которое Чонгук доставлял ему, сводило его с ума… ему это нравилось, он наслаждался им, он поверг его в это состояние, только он, и никто другой. – Быстрее! – потребовал Чимин, и его выпады усилились, и его тело начало сходить с ума, он уже абсолютно ничего не контролировал и волна чего-то необъяснимого и великолепного начала формироваться внутри него, грозя смести все на своем пути. – Теперь ты мой, – сказал Чонгук, двигаясь сильнее и быстрее, заставив застонать от боли и удовольствия. – Только мой… скажи это, Чимин… скажи это. – Я твой, – сказал младший, царапая ему спину. Потом все, казалось, остановилось, все чувства Чимина раскололись на тысячи разных оттенков, и ничего вокруг него не казалось важным, только один человек, который был в нём, только он, только Чонгук. Чимин закричал, когда оргазм унес куда-то их обоих, а затем бросил вновь на кровать с прерывающимся дыханием, выдохшихся, потных и обессиленных. Чон уперся лбом в плечо Чимина, и пальцы перестали царапать кожу старшего. Младший расслабился, наслаждаясь последними всполохами удовольствия, гладя Чонгука по спине. Он оторвал лоб от плеча Чимина и нежно поцеловал его. – Ты потрясающий,– сказал он, приложив свой лоб ко лбу младшего, – я люблю тебя… Я люблю тебя с того самого момента, как ты сказал, что ненавидишь меня. Чимин рассмеялся, но сердце его беспокойно вздрогнуло. – Я ненавидел тебя за то, что ты не мой. – Теперь я твой, я весь твой, телом и душой… все твое… Ночь с Чимином стала самым прекрасным моментом в жизни Чонгука. Он никак не мог поверить, что это произошло, что это не сон. Он мечтал об этом с тех пор, как увидел его в день рождения. Чувствовать его своим телом и ласкать его, доставило больше удовольствия, чем он получил за все годы отношений с женщинами и мужчинами. Чон даже не знает, как они зашли так далеко, но в конце концов они сумели разрушить стену, которая разделяла их с самого начала. У Чимина было ужасное детство, психологическая травма была настолько сильна, что даже по прошествии шести лет он давал о себе знать и влияло на его жизнь. Чонгук с трудом сдерживал желание найти и убить его отца за то, что он с ним сотворил. Еще он злился на Юна. Как можно было оставить своего одиннадцатилетнего сына с таким человеком. Несмотря на то что Чимин открыл ему свою историю, Чонгук все равно чувствовал, что его что-то еще беспокоит, он что-то скрывает. Но что? ~~~ На следующее утро, завибрировал мобильник Чонгука. Старший отключил его, чтобы он не разбудил Чимина. Кто бы это ни был, он может подождать. Чонгук крепко обнял его, прижал к себе и Чимин открыл глаза. – Доброе утро, – произнес младший мягким, сонным голосом. – Я уже говорил тебе, что ты невероятно красивый? – спросил Чон, ложась на него. Он уже час с нетерпением ждал возможности поцеловать его. – Ты в порядке? – спросил старший, заботливо. После рассказа о прошлом, Чонгук очень боялся ранить его. Никогда в жизни он не боялся так навредить человеку. – Я голодный, – сказал он, смеясь. – Я тоже, – сказал Чонгук, целуя его в щеку и в чувствительную точку на шее, от поцелуев которых он сходил с ума. Младший засмеялся и нежно потянул Чона к себе, чтобы он на него посмотрел. Резко в спальни открывается дверь и они оба отстраняются, вскочив с лежачего положения. Чон Вон с недоумением и с шокирующими глазами посмотрел на голые тела, под белым, тонким одеялом. – Пап я... – хотел что-то сказать Чонгук, как его прерывает отец. – Сейчас это не важно, у меня есть важный разговор, спустить вниз, – сказал Чон Вон и выходя с комнаты, на последок посмотрел на голого, взволнованного Чимина, который прикрывался одеялом. Чонгук повернулся к Чимину, у которого был страх в глазах и одной рукой взял его лицо. – Не волнуйся, всё будет хорошо, – уверенным голосом сказал он, смотря прямо в глаза. – Что нам теперь делать? – спросил Чимин пытаясь не заплакать. – Я сказал что все будет хорошо, нас не разлучат, понял? – ответил старший и встал с кровати, одев одежду разбросанная на полу.