***
В семнадцать минут второго по Восточному времени на горячую линию, настроенную для получения информации о местонахождении Влада Плазмиуса и трех похищенных им детей, наконец поступила первая анонимная наводка. Звонивший лишь представился школьным учителем и уверенно заявил, что видел Влада Плазмиуса в Южной Дакоте, недалеко от Су-Фолс. — А вы уверены, что это был Влад Плазмиус? — О, безусловно, это точно был он. Зеленая кожа, красные глаза, все такое. Однако полиция штата Южная Дакота и Су-Фолс ничего не обнаружили. Похоже, Плазмиус сбежал от них, или улетел, или, быть может, телепортировался в другое место. Они знали, что он так умеет, хотя его пределы с точки зрения расстояния пока были никому не известны. Сержант ДПБ, которому было поручено это дело, воткнул булавку в Су-Фолс на карте, приказал подчиненным ему офицерам следить за призрачной активностью в этом районе и возобновил свои исследования. В сорок минут третьего поступил еще один звонок. Кто-то в пригороде Денвера заметил трех подростков, соответствующих описаниям Саманты Мэнсон, Такера Фоули и Валери Грей. Но местные власти вновь ничего не нашли. Поставили еще одну булавку на пригород за пределами Денвера, полицейским поручили еще одно место наблюдения, поиски продолжались. Три часа спустя, в половине пятого, очередной звонок. На этот раз звонила молодая девушка из Пуэбло, штат Колорадо. Она была почти в истерике, утверждая, что ее до смерти напугал зеленый призрак с красными глазами и клыками, и она настолько растерялась, что вновь переключилась на испанский и, в итоге, повесила трубку, даже не назвав своего имени. Но опять ничего. Местные власти не нашли ни Плазмиуса, ни трех подростков. Их передвижения также вызывали опасения. Плазмиус хотел покинуть страну? Сбежать в Мексику? Какое они имеют на это право, если так? Беспокойство нарастало с каждым поступившим звонком, на этот раз сержант послал своих собственных офицеров, и к тому времени, когда поступил следующий вызов — из Санте-Фе, Нью-Мексико — сотрудники ДПБ были рассредоточены по всему юго-западу Америки. На этот раз Плазмиус не сбежит от них. Они уже близко. Сержант чувствовал это.***
Они вообще не близко. Во всяком случае, пока что. В тот самый момент, когда ДПБ получил звонок от школьного учителя из Су-Фолс, Влад Плазмиус и четверо подростков в его компании были в тысяче миль оттуда на парковке заправки в Вирджинии. Такер, Валери и Дани находились внутри, перекусывали и принимали ванну. Плазмиус прислонился к машине, воспользовавшись случаем размять ноги, но не более того. А Сэм как раз заканчивала говорить по телефону с компанией по аренде домиков. — Две спальни и раскладной диван, да, спасибо, — сказала Сэм, открывая багажник и копаясь в своем рюкзаке. У нее определенно все еще были веганские закуски, которыми она может перекусить, прежде чем снова прибегнуть к еде на стоянке грузовиков. — Бронь на имя Полины Санчес. Да, мы будем примерно через час. Вы принимаете наличные? Отлично. До встречи. К счастью, женщина на другом конце провода повесила трубку первой, потому что Сэм все еще держала телефон между ухом и плечом, так что она не могла сама нажать на кнопку. — Ну же, — пробормотала она, все еще роясь в своих вещах. В ее рюкзаке был такой бардак. И вообще, зачем она взяла столько призрачного оружия? Единственное, что ей нужно – это термос. — Я знаю, здесь есть… Она замерла, случайно наткнувшись на пищащую игрушку, которая лежала на дне ее сумки, и писк был достаточно громким, так что он не мог остаться незамеченным. Сэм вздохнула, смирившись со своей участью, она вытащила игрушку из сумки и обернулась. И естественно, он уже был позади нее. — Привет, дружок, — сказала она светящейся зеленой собачке, сидящей на асфальте у ее ног. Она всегда любила говорить, что больше любит кошек, и это правда, но было что-то особенно душераздирающее в больших щенячьих глазах Куджо и в том, как его крошечный хвост стучал по земле, когда он смотрел на нее так, будто она была самой удивительной штучкой, что он когда-либо видел. Она присела и позволила ему поднять свое маленькое щенячье тельце как можно выше, поставив передние лапы себе на колени, чтобы тот смог облизать ее лицо. — Извини, но Дэнни здесь нет, — сказала она ему, почесав за ухом, и он ткнулся носом в ее лицо. — Здесь что…? — донесся голос Плазмиуса сбоку от машины, пока он не обошел багажник, и моргнул, глядя на нее и Куджо, прежде чем закончить предложение. — … призрак. — Точняк. — Откуда здесь мертвая собака? — Эй, пускай это и призрак, но при этом он очень оживленный щенок, — сказала Сэм, затем еще раз погладила и принялась целовать его. — Верно, Куджо? — Но почему он здесь? Сэм демонстративно сжала пищалку, а затем позволила Куджо забрать ее. — Я храню в рюкзаке запасную игрушку. Он часто ходит за Дэнни и очень расстраивается, если у него под рукой нет пищалки, и от этого начинает сносить здания, так что я всегда ношу с собой запасную на такой случай. Куджо, с надежно зажатой во рту пищалкой, подбежал к Плазмиусу и начал обнюхивать его ботинки. — Что он делает? — спросил Плазмиус, затем побледнел и отступил назад, когда Куджо бросил свою игрушку и попытался устроить Плазмиусу то же самое, что и Сэм, эти щенячьи поцелуи и все такое. — Ооо, ты ему нравишься, — сказала Сэм. — Почему? — Без понятия. Но ему нравятся полупризраки, так что, наверно, из-за этого. — КУДЖО! — внезапно раздался голос Такера с другой стороны парковки, и когда Сэм подняла глаза, он уже присел на корточки в ожидании, прежде чем Куджо оживился и бросился через всю стоянку в объятия Такера. Такер рассмеялся, неся его обратно к машине. — Откуда ты здесь взялся, дружище? — Пришел за своей пищалкой, — сказала Сэм. — Оу, готов поспорить, ты тоже скучаешь по Дэнни, а? — спросил Такер, позволяя Куджо снова и снова утыкаться носом ему в лицо, как будто он пытался втиснуться в берет Такера. — Да, конечно, скучаешь. Ты едешь с нами в Вашингтон, да? Да ведь? О, да ты… — Нет, не едет, — сказал Плазмиус. Такер покачал головой. — Извини, чувак, но ты сейчас проиграешь пять к одному. Даже Вэл теперь любит этого малыша. — Пять к одному? — Ну да, считая Куджо. Плазмиус ущипнул себя за переносицу. — Ну естественно, дохлая собака получает право голоса. — Остынь, чувак, — сказала Сэм. — Он все равно никогда не задерживается на одном месте слишком долго. И скоро вернется в Призрачную Зону. — О, правда что ли? А до тех пор? Сэм пожала плечами. — Думаю, до тех пор, он будет сидеть у меня на коленках. Плазмиус уставился вдаль, как будто надеясь, что здесь есть кто-то, к кому он мог бы обратиться или кто мог ему посочувствовать, но, конечно же, никого тут и в помине не было. Он что-то пробубнил себе под нос и покачал головой, а затем отвернулся и снова сел за руль, не утруждая себя дальнейшими спорами.***
Несколько часов спустя, примерно в то же время, когда в ДПБ позвонила женщина из Пуэбло, штат Колорадо, Даниэль Хьюз сидела на крыльце арендованного домика недалеко от национального парка Шенандоа в Вирджинии. Этот дом был… отличным, стоит признать. Это была тяжелая пара дней для всех них, тяжелая неделя с тех пор, как Дэнни похитили, и все они заслуживали — и нуждались — с комфортом провести свою последнюю ночь перед прибытием в Вашингтоном и хотя бы попытаться расслабиться, а также немного отдохнуть. Повезло еще, что сегодня был замечательный день. Один из тех ясных деньков, какими известна осень, день, в который надо собирать яблоки или делать еще что-нибудь, чем обычно люди занимаются осенью. Особенно в подобном месте, окруженном со всех сторон деревьями, медленного меняющих свой окрас от зеленого к оранжевому и к ярко-желтому. Только что зашло солнце, и температура опустилась до нуля, когда цвет леса сменился с ярко-желтого на темно-синий и серый, но Дани не беспокоил холод. Температура ее тела всегда была немного выше, чем у большинства людей. Это как-то связано с ее призрачным ядром, генерирующем тепло быстрее, чем метаболизм нормального человека и все такое, хотя призрачное ядро Дэнни делало как раз обратное, и никто не мог толком объяснить, почему они так сильно различались в этом плане. Но да ладно. Это было весьма полезно в такие моменты, как сейчас, когда все, чего хотела Дани – это свернуться калачиком в кресле-качалке на крыльце и чувствовать, как холодный ночной воздух жалит ее лицо. Куджо явно не возражал против холода. Удивительно, но он до сих пор не вернулся в Призрачную Зону. Вместо этого он всю на протяжении всей поездки просидел совершенно спокойно и тихо на коленях у Сэм, а теперь свернулся калачиком рядом с креслом Дани и дремлет, держа свою пищалку под лапой. В общем, ей удалось просидеть здесь с ним около получаса, прежде чем ее прервали. Дверь с москитной сеткой открылась и закрылась, а Куджо оживился, стуча хвостом по половицам крыльца. Дани тоже повернулась, но увидела, что самый последний человек, которого она хотела увидеть — в принципе, а не только сейчас — выходит к ней. Дани напряглась с головы до пят, наблюдая за ним. Он ничего не говорил. А одет был ничуть не лучше, чем она сама, стоял там в своей дурацкой толстовке с капюшоном «Пэкерс» и в своих дурацких джинсах, держа в своих дурацких руках маленький одноразовый стаканчик, и смотрел в этот стаканчик, а не на нее. Наконец, после пары секунд внутреннего спора, он перешагнул через крыльцо и вручил ей его. Она подняла на него бровь, затем осторожно потянулась и взяла стакан. — Что это? — Горячий шоколад, — ответил он, оборачиваясь и прислонившись спиной к перилам крыльца, так что он стоял почти лицом к ней, за исключением того, что располагался немного правее. — Мистер Фоули сделал его. Он скрестил руки на груди и, казалось, не мог установить зрительный контакт, как будто ему до смерти хотелось провалиться под землю, да и стоять удавалось здесь только лишь одной силой воли, словно прирос к этому полу. Куджо секунду наблюдал за ним, а затем, когда стало ясно, что ничего интересного не происходит, снова опустил голову на лапы. Дани сняла крышку со стаканчика, хмурясь, глядя на водоворот кусочков какао порошка и маршмеллоу. — Я вовсе не отравлял его, — сказал он. — Мисс Грей очень любит тебя, а мне нравится, что в меня не стреляет собственное снаряжение для охоты на призраков, спасибо. И я бы не стал… Это… — он фыркнул, явно недовольный, и на секунду помассировал переносицу. — Это предложение мира. Она нахмурилась. Предложение мира? Даже не задумываясь об этом, она закрыла стакан крышкой и швырнула его через перила крыльца. Она целилась в дерево, надеясь на приятный хлопок об него, но вместо этого он упал куда-то на землю, и фактически не издал никакого звука. — Не хочу я от тебя никакого мира, — сказала она. Он не купился. Глаза не вспыхнули красным. Не рычал и не огрызался на нее. Он просто снова скрестил руки на груди и медленно кивнул, выглядя точно так же, как и с тех пор, когда они выследили его в том переулке два дня назад — просто чертовски уставшим. Темные мешки под глазами за последний год, конечно, стали более заметными, но дело было не только в них. Скорее в его поведении, в сгорбленных плечах, в медлительности его движений. — Я должен извиниться перед тобой. Дани посмотрела достаточно злобно, чтобы почувствовать, как эктоплазма окрашивает ее глаза в зеленый цвет. Она не хотела ни предложения мира, ни извинений, только не от него. Она не хотела слышать, что он сожалеет. Какое это вообще имеет значение? Это ничего не изменит. Ей было все равно, сожалел он или нет. Совершенно все равно. — А если точнее, несколько раз извиниться, — тихо сказал он, словно разговаривая сам с собой, а не с ней. — Я не буду… долго тебя беспокоить. Тебе даже не обязательно... Тебе вовсе не обязательно слушать меня, если не хочешь. Попросишь уйти – уйду. Дани вообще ничего не сказала, просто продолжала смотреть на него, и он издал какой-то смешок, который на самом деле им не являлся. — Не позволяешь мне сорваться с крючка, значит, — сказал он. — Итак. Спустя еще одно мгновение тишины он сделал медленный вдох, словно собираясь с силами, и нерешительно скользнул спиной по перилам, пока не сел на крыльцо. Куджо воспринял это как приглашение, встал и потянулся, а затем сделал несколько шагов, чтобы снова плюхнуться на эту новую получеловеческую подушку, где он сразу же снова заснул. Даниэль продолжала смотреть. — Мне… — его голос на секунду оборвался, и он прочистил горло. — Я не… Снова замолчал, а потом покачал головой и продолжил: — Мне жаль, — сказал он, затем пожал плечами, подняв обе руки и уронив их себе на колени. — Вот и все. Я подумал… то есть, я думал о том, что я сказал бы здесь и сейчас, если бы у меня когда-нибудь появилась возможность, так много раз в течение прошлого года. Я прокручивал в голове эту... нелепую речь, — он указал на висок, водя пальцем по кругу, — снова и снова, сотнями, наверное, тысячами разных способов. Каждый раз, когда он замолкал, а это случалось часто, в тишине Дани слышала, как где-то в доме разговаривают остальные, их голоса смешивались, но были недостаточно отчетливы, чтобы разобрать слова. Где-то в лесу стрекотали сверчки. Было легче сосредоточиться на этом, чем смотреть на него сверху вниз и считай обрабатывать то, что он говорит. — Но это не имеет значения, так ведь? — наконец добавил он, и она увидела, как он посмотрел на нее снизу вверх. — Все это… теперь рушится, когда я и впрямь сижу здесь. Потому что все это не имеет значения. Неважно, о чем я думал в то время, или… о чем я думал последние двадцать лет, или откуда у меня появились собственные силы, или… или мои собственные отношения с отцом, и Боже, поверь мне это… не то, во что нам когда-либо нужно вникать. Он опустил голову и на секунду прижался лбом к ладони, зажмурив глаза. Он снова прочистил горло, затем снова опустил руки на колени. — Ничего из этого не имеет значения. Это ничего не меняет. Ты была… Ты… Дани наблюдала, как он, по-видимому, терял мысль или смелость сказать это, его глаза были устремлены в какую-то точку на другой стороне крыльца. Он вздохнул. — Мне жаль, — снова сказал он, и Дани было противно это слышать. Она ненавидела это. Ненавидела все это. Ненавидела его. Ненавидела все, что он когда-либо делал, говорил и отстаивал. Но больше всего на свете она просто не выносила тот факт, что все, чего она сейчас хочет, это встать с кресла-качалки и опуститься с ним на крыльцо, крепко обнять и спрятать лицо в этой дурацкой толстовке с Пэкерс. Ей хотелось заглянуть внутрь себя и вырвать тот глупый импульс маленького ребенка, который заставлял ее так себя чувствовать. Она ненавидела это. — Сейчас мы менее чем в трех часах езды от Вашингтона, — продолжил он, потому что не мог видеть весь гнев и ненависть, бурлящие, как кипящая лава, в желудке Дани. Он даже не смотрел на нее. — Утренний суд над Дэниелом — ну, мы все знаем, чем он закончится. Но все же… Завтра к полудню мы будем в Вашингтоне, и мы не знаем, что там случится. Я не знаю, что может случиться. Так что я просто… хотел убедиться, что сказал это. Во всяком случае, ты заслужила это услышать. Дани долго-долго смотрела на него сверху вниз. Затем она встала, отодвинула кресло-качалку так, что оно заскрипело о половицы крыльца, и молча зашла обратно в дом.***
Утром Такер слишком сильно нервничал, и из-за этого не мог есть. Прошлой ночью ему наконец удалось вырубиться в доме на целых восемь или девять часов, весьма недурно. Затем они собрались и уехали в шесть, петляя по горным дорогам Аппалачей по пути в Вашингтон — живописные дороги, где туристы паркуются на обочине каждые несколько километров, чтобы сфотографироваться, а, следовательно, никто бы не подумал, что они будут кататься по подобным дорогам, если хотят скрыться, пока не доберутся до закусочной в северной Вирджинии. Но теперь они близки. Очень близки. Даже крайне волнительно близки. Эта закусочная находилась прямо у шоссе, примерно в получасе езды от округа Колумбия и в тридцати минутах езды от Дэнни. Такер втиснулся за столик между Дани и Сэм. На другой стороне стола Валери складывала салфетку в нечто вроде оригами, а Плазмиус дул на чашку кофе. К этому времени, где-то в Призрачной Зоне, Куджо беззаботно и радостно жевал свою пищалку. Такер в стомиллионный раз за последние двадцать минут открыл новости на своем телефоне. Пока ничего. Сам судебный процесс не будет транслироваться по телевидению, как и любые другие судебные разбирательства или как их там, но вокруг того здания уже давно толпилась куча народу. Он просмотрел пару разных новостных сайтов. Довольно неудобно делать это без очков. Он отказался от них — как и от берета — в пользу почти никогда не использовавшихся контактных линз, которые носил в своем рюкзаке. По крайней мере, это помогло ему выглядеть немного менее узнаваемым, даже если глаза от них чесались прям капец. Сэм сделала то же самое, смыв весь свой супер-темный макияж и зачесав волосы назад, чтобы выглядеть совершенно другим человеком. И Валери, совершив ошеломляющий поступок, который словно бросал вызов всем известным законам физики, каким-то образом ухитрилась закрутить и сжать все свои волосы настолько, что они поместились в шапочку. Подошла бодро выглядящая официантка и приняла их заказы, а Такер помахал ей рукой, когда она подошла к нему. — Такер, — сказала Сэм, подталкивая его локтем. — Тебе нужно поесть. — Она права, — согласился Плазмиус, вертя кофейную кружку на столе. И почему они всегда в первую очередь подают кофе? Это бессмысленно. — Вполне возможно, что это твой последний шанс поесть перед тем, как мы доберемся до пункта назначения. Официантка улыбнулась и спросила. — О, так вы путешественники? Все пятеро замолчали, что было бы довольно подозрительно, но тут на помощь пришла Валери. — Да, все верно! Мы едем в Балтимор на игру Медведи vs Вороны. Наш дядя, — она ударила Плазмиуса по плечу с такой силой, что он вздрогнул, — большой фанат «Медведей». Плазмиус потер руку и бросил взгляд на Валери, который определенной отдавал красным оттенком. На нем больше не было худи «Пэкерс», он сменил его на старую, простую, невзрачную футболку с воротником на пуговицах и бейсболку, чтобы его не узнали, оставалось лишь хорошо лгать. — Да, — сказал Плазмиус сквозь стиснутые зубы. — Конечно. Я… фанат Медведей. — Кстати! — сказал Такер, швыряя меню на стол. — Я, э-э… буду мясной омлет. Спасибо. Официантка, к счастью, не нашла их более странными, чем большинство ее постоянных клиентов. Она записала их заказы, еще раз прочитала всех их и забрала меню, прежде чем исчезнуть за поворотом к кухне. Плазмиус фыркнул. — Еще ни разу в жизни я не был так сильно оскорблен. — Ох, расслабься, — закатила глаза Валери. Дани посмотрела на Такера и спросила. — Нашел что-нибудь? — Не особо, — сказал Такер, снова переключаясь между парой разных новостных сайтов. Он нашел один, на котором велась прямая трансляция за пределами зала суда, так что в основном он пользовался им. — Какие-нибудь признаки Лэнсера? — спросила Сэм. Такер покачал головой. Было несколько репортеров из разных сетей, которые брали интервью у протестующих, но он никогда не мог долго смотреть эти видео. Каждый раз в обязательном порядке репортер решался взять интервью у кого-то с прямо противоположным мнением, у кого-то, кто всерьез верил, что Дэнни должен оставаться взаперти просто потому что, и каждый раз Такеру становилось плохо, так что ему приходилось закрывать подобные видео. Он вздохнул, переключился обратно на прямую трансляцию, и… — О, чёрт… — пробормотал он, возясь со своим телефоном и торопясь положить его туда, где его могли увидеть все пятеро. Дани подтолкнула ему диспенсер для салфеток, Такер схватил его и подпер им телефон. — Он там. Это точно он, это должен быть он. Звук он выключил, так как последнее, что нужно Такеру — это чтобы кто-то заметил, что они смотрят, но субтитры и удачный угол камеры ясно давали понять, что происходит. Толпа протестующих, противников протеста и репортеров двинулась с улицы к крыльцу здания суда, когда к обочине подъехал фургон. Черный фургон без окон с логотипом ДПБ сбоку и слабым зеленоватым свечением. — Защита от призраков, — пробормотал Плазмиус, глядя на экран так же пристально, как все остальные. Пара агентов ДПБ — и они определенно были агентами, по мнению Такера, потому что эти типы были немного хитрее, чем Парни в Белом, но это мало о чем говорило — вышли из фургона, подошли к его задней части и отперли двойные двери. Таким образом Такер впервые увидел своего лучшего друга за неделю после ареста. Он видел его на крошечном экране телефона в еще более маленьком окошке сайта с новостями в тридцати минутах от него в каком-то захудалом городишке на севере Вирджинии. На Дэнни было что-то вроде униформы ДПБ и пара наручников, явно анти-призрачных, и он выглядел… Просто ужасно. И дело в том, что до сих пор Такер пребывал на, своего рода, базовом уровне беспокойства и страха, которые были лишь фоном для остальных действий. Вот что подталкивало его к исследованиям, выкапыванию до последней крупицы информации о ДПБ, о том, как они работали и на что была похожа их штаб-квартира; планированию до потери сознания. Потому что он понятия не имел, через что проходит Дэнни, и, возможно, это было настолько ужасно, как он себе и представлял, а может и нет, но в любом случае ему нужно добраться до Дэнни, чтобы знать наверняка. Однако теперь то, что застревало в его глотке и учащало пульс, не было беспокойством. И не страхом. Это был гнев. Дэнни выглядел хуже, чем когда-либо, и этоо чем-то да говорило, особенно после многих лет жонглирования школой с супергероикой, после многих лет защит города всеми силами, после стольких самопожертвований, о которых тогда не подозревал никто, кроме Сэм и Такера. Выглядел так, будто не ел несколько дней и не спал вдвое дольше. Так, будто рука агента ДПБ на его руке была единственным, что удерживало его в вертикальном положении, пока они вели его вверх по лестнице в здание суда. Агенты поставили перед собой задачу доставить его в место проведения суда и убрать с дороги репортеров как можно быстрее, поэтому все они остались наблюдать за какой-то дамой, говорящей в камеру о горячо обсуждаемом судебном процессе и о том, когда у них будет больше информации о решении, и… Такер убрал со стола телефон и закрыл новости. — Мне нужно… — сказала Сэм, неопределенно указывая в сторону туалета, поэтому она встала и поспешила прочь из-за стола, прежде чем кто-то успел что-то сказать. Хотя они вряд ли смогли бы. Такер вздохнул и уронил голову на руки, и Валери озвучила именно то, о чем он думал, когда сказала. — Черт. — Эти сволочи, — пробормотала Дани. — Думаю, — заговорил Плазмиус, и когда Такер чуть-чуть приподнял голову, он увидел, что Плазмиус сидит, скрестив руки на груди, и… это снова красное свечение в глазах? Такер сомневался. Возможно, это из-за освещения, потому что через полсекунды краснота исчезла. Плазмиус секунду побарабанил пальцами по руке, а затем, подняв глаза на Такера, тихо сказал. — Думаю, нам пора обсудить, что будем делать, когда доберемся до Вашингтона. — Что сделать…? — Нужно обсудить план, — сказал Плазмиус. — Всем нам. Нужно… убедиться, что мы все на одной стороне. Ради Дэниела. Прежде, чем Такер успел это осознать, прежде чем он смог прийти к неизбежному выводу, что у них нет плана — во всяком случае, такого, о котором он мог бы рассказать Плазмиусу; вообще никакого, кроме как напасть на него, даже если теперь при одной лишь мысли об этом его начинало тошнить — Сэм вернулась к столу. — Да уж, с этим придется повременить, — сказала она, снова садясь на свое место. — Ты как-то… быстро, — сказал Такер, хмуро глядя на нее. — Все в порядке? — Нет. Не смотри туда, — сказала Сэм, — но за стойкой сидит парень. Он… Такер, я сказала, не смотри туда, о Боже. Веди себя естественно. — В чем дело? — спросил Плазмиус. Сэм сложила руки на столе. — Он пошел за мной, когда я встала, — сказала она достаточно тихо, чтобы никто кроме них не услышал. — Кажется, он пытался поймать меня одну, поэтому я застряла рядом с той старухой со стрижкой восьмидесятых, а потом просто… развернулась и вернулась сюда. Кажется… ребят, кажется, он узнал меня. Думаю, он знает. На секунду в воздухе повисла тишина. — А вдруг… а вдруг нет, — сказала Валери с надеждой. — Может, он, знаете, обычный подонок? О, да, подумал Такер, потому что это, конечно, гораздо лучше. Он откинулся на спинку сиденья и обнял Сэм за плечи, как будто для них это естественно — вообще так оно и было, но на этот раз он делал это именно так, как иногда делал Дэнни, или, точнее, как качки в школе всегда так делали со своими подружками. Пафосно, будто слегка ревниво. Сэм заметила разницу, что было понятно по ее приподнятой брови. Такер пожал плечами. — Если он обычный подонок, значит я буду твоим парнем следующие десять минут. Она благодарно улыбнулась ему, обняла за талию и сказала всем остальным. — Слушайте, я уже не знаю. Может, он просто мерзавец, но я правда не понимаю эту атмосферу. — Да уж, — сказала Валери, глядя в сторону барной стойки. — Я тоже. — Почему ты это так сказала? — спросил Такер. Без предупреждения глаза Плазмиуса вспыхнули красным, и Такер услышал, как кто-то ахнул. Когда он случайно глянул через плечо, то увидел, что парень — лет двадцати, вроде, в кожаной куртке — напрягся в плечах, как это всегда бывает с людьми, когда в них вселяется призрак. Он вытащил свой телефон и разблокировал экран по отпечатку пальца, затем снова ахнул и уронил мобильник на прилавок. — Потому что за за последние десять минут он сделал два исходящих звонка на горячую линию ДПБ, — сказал Плазмиус, стиснув зубы, словно хотел выругаться, но пытался сохранять спокойствие, однако безуспешно. — Нужно уходить. Сейчас же.