***
Время уже час дня, и они уже второй час подряд собирались вокруг кухонного стола Александра Сигорова, разрабатывая план. Влад сел, скрестив руки на груди. — Я знаю, что я последний человек, который будет заботиться о безопасности детей, учитывая… всю… мою личную историю, — поморщился он, — но я хотел бы официально заявить, что мне не нравится идея отправлять тебя одну в Штаб-квартиру ДПБ. Сэм усмехнулась. — Почему же? — Потому что сколько в тебе, килограмм 50? Если не меньше? Тебе еще и пятнадцать лет? И, как всем давно известно, значима человеку, которого это агентство отчаянно пытается удержать под арестом? — И что? — А то, по крайней мере, ты не должна бродить там одна без какой-либо поддержки. — Согласен, — сказал Александр. — Я буду не одна, — напомнила им Сэм, после чего поставила Фентон-термос на стол, положила на него подбородок и улыбнулась им. — Забыли? — Без поддержки, которая не застряла в контейнере с супом, — сказал Влад, ровняясь с ней мягким взглядом. Такер что-то печатал на своем ноутбуке – который только что воскрес из мертвых, после купания в морской воде – но внезапно остановился и сделал долгую паузу, перед тем как признать. — Он прав. Но, вообще, я не вижу лучшего варианта. — Просто нужно убедиться, что мы правильно это рассчитали, — сказала Сэм. Валери, откуда она читала через плечо Такера, хмыкнула в знак согласия и добавила. — Нужно убедиться, что мы все правильно рассчитали. — Лучше бы дать тебе хоть какую-нибудь подстраховку, — настаивал Влад. Сэм все еще держала подбородок на термосе, пока думала, а потом сказала. — Ну. У нас есть еще один термос.***
— Мне нужны Дэнни и Даниэль, — повторяет Сэм уже наверно в стотысячный раз за те пять минут, что она сидит в этом душном офисе. — Что в этом непонятного? Главный заместитель комиссара или как там его — сейчас она не утруждает себя запоминанием его настоящего звания и имени, так что теперь Сэм будет называть его Усатый Дядька — явно не тронут. — Мисс Мэнсон, — говорит он. — Мы не в кино. И не в ломбарде. В этом термосе у вас опасный беглец, — он кивает в сторону термоса, надежно спрятанного в ее куртке, — и удержание его от нас сейчас считается воспрепятствованием осуществления правосудия. Вы понимаете это? — Так обвините меня в препятствовании правосудию, мне все равно! — кричит она, вскидывая руки. — Вы не получите этот термос, пока не пообещаете, что освободите Дэнни и Даниэль. Ни за что. — Это не так работает, — говорит он. — Вы…? — уже было начала Сэм, но у нее в горле вдруг застрял ком. — Нас похитили, ясно? Тип, который несколько раз пытался убить всех нас, тип, который может... вселяться в людей и взрывать все силой мыслей, тип, которого вы должны были поймать, а в итоге фиг там! Так что нам пришлось обмануть его и засосать в этот термос в одиночку… — Ага, а где же тогда Такер Фоули и Валери Грей? — Сержант Джонс перебивает его, стоя позади Усатого Дядьки, скрестив руки на груди. — Ты так и не сказала. — Я же уже говорила, — говорит Сэм, сверля его взглядом, пускай ее глаза и затуманены из-за слез. — Они прячутся в безопасном месте, пока я не сообщу им, что с Плазмиусом покончено. Они в ужасе от него. И я тоже. Сержант Джонс спрашивает. — Так почему бы не отдать его нам сейчас? — Потому что наши друзья все еще заперты здесь, и мы собственноручно поймали Плазмиуса после всего, через что мы прошли на прошлой неделе, и вы наши должники!.. — Мисс Мэнсон, — снова говорит Усатый Дядька. — Послушайте. Я не говорю, что о выпуске двух гибридов не может быть и речи. Сэм всхлипнула, протирая глаза. — Правда? — Правда. Но встает юридический процесс, — говорит он. — Вы предлагаете передать нам термос с Владом Плазмиусом, и мы немедленно отпустим тех двоих. Так дела не делаются. Оба этих гибрида имеют серьезные обвинения против них. Как минимум, нужно будет обработать гору документов. — Что это значит? — Если вы передадите нам Влада Плазмиуса прямо сейчас, я заверю вас, что мы поместим его в охраняемую камеру, и вам больше никогда не придется о нем беспокоиться. Вы и ваши друзья будете в безопасности. После этого, учитывая ваши усилия… назовем это усилиями по оказанию помощи нашему отделу, могу заверить, что лично ускорю рассмотрение просьбы об освобождении Фантома. — Правда? — спрашивает она, явно осознавая, что скорее всего этот тип просто троллит ее только потому, что может себе это позволить, ведь она плачет, а троллить ее проще и менее подло, чем просто арестовать. Пока что. — Вы пойдете на это? — Не могу обещать, что у меня получится, но да. Пойду. — А как же Даниэль? — Шансы женского гибрида на выпуск будут находиться на уровне «возможно» до дальнейшего рассмотрения. На следующей фразе голос Сэм срывается. — Можно мне их увидеть? Сержант Джонс и Усатый Дядька переглянулись, а затем Усатый осторожно сказал. — Я могу отправить запрос, но его обработка займет несколько дней. Она снова шмыгает носом, но ничего не говорит, закрывая глаза с побежденным вздохом. — Ну что? — спрашивает Усатый Дядька. — Мы пришли к соглашению, мисс Мэнсон? Сержант Джонс подходит, чтобы забрать у нее термос, и, поколебавшись несколько секунд, она вытаскивает его из куртки и протягивает ему, а затем дергает обратно, прежде чем он успевает его схватить. — Будьте очень, очень, очень осторожны, ладно? — Уверяю вас, все будет хорошо. — Нет, я серьезно. Видишь это? Она указывает на маленький счетчик, встроенный в термос. — Это функция, которую мистер и миссис Фентон встроили в свою новую линейку термосов, ясно? Это счетчик, который показывает, насколько силен призрак внутри, — сказала она. Хорошо, что эта часть не требует никакой лжи. Сейчас она говорит чистую правду. — Вы только посмотрите. Видите, что стрелка почти на грани? Он силен, как черт, и ужасно взбешен. Просто… не открывайте его, пока не занесете в анти-призрачную камеру. Желательно в самую сильную из всех, что у вас есть. Пожалуйста. Затем она осторожно передает термос, словно он из хрусталя. — Джонс, можешь отнести его в камеру 01, — говорит Усатый Дядька, вставая и обходя свой стол. — Мисс Мэнсон, если вы пойдете со мной, я провожу вас в нашу гостиную, где вы сможете дождаться прибытия своих родителей. — Вы уже звонили им? — спрашивает Сэм, пока ее выводят из офиса. Как и ожидалось, сержант Джонс поворачивает налево, а Усатый Дядька ведет ее направо. — Как раз собирался. Уверен, они будут очень рады услышать, что вы в безопасности. — Не могли бы вы… эм, — говорит Сэм, еще раз всхлипывая и протирая глаза. — Я не хочу плакать, во время разговора с ними. Не могли бы вы просто… дать мне несколько минут, может? Чтобы успокоиться? Усатый Дядька вздыхает. — Пять минут. Сейчас они спускаются через коридор, ведущий к восточному крылу здания, Сэм знает это благодаря чертежам, которые достал Такер и над которыми они вчера часами корпели. А впереди слева, как и ожидалось, уборная. — Эм, не возражаете, если я…? — спрашивает Сэм, указывая на нее, и он кивает. — Спасибо. Она спешит вперед и ныряет в мужской туалет, достаточно быстро, чтобы проигнорировать его полушепот-полукрик «стой, это же мужской-!», после чего за ней захлопывается дверь. С другой стороны, она слышит, как снова вздыхает Усатый Дядька, очевидно смирившись с необходимостью охранять дверь, чтобы никакие посторонние мужчины не забрели к девочке-подростку, пользующейся их туалетом. Идеально. Это должно дать ей хотя бы минуту или две. Сначала она вытаскивает свой телефон и отправляет Такеру короткое сообщение: один туалетный смайлик. Затем она ставит свой рюкзак на раковину и начинает рыться в нем. Они, конечно, обыскали его, как только она вошла в здание, но там, насколько они могли судить, не было ничего, что она могла бы использовать в качестве оружия, так что они оставили его ей. Пачка салфеток, мини-фонарик, грязная футболка, закуски, куча всякого хлама и, конечно же, запасной Фентон-термос, который… технически пуст. По крайней мере, судя по счетчику сбоку, который показывает только призрачный уровень, там пусто. Сейчас она его откроет и… — О, Господи боже, — тут же возмущается Плазмиус, спотыкаясь и едва приземляясь на ноги. — Тсс! Тише ты, — шепчет Сэм. — Он прямо за дверью. — Ты хоть представляешь, — шепчет он в ответ, — как неудобно возвращаться в человеческий облик, находясь внутри этой штуки? — Эй, эта часть была твоей идеей, забыл? Я совершенно спокойно дошла бы и сама, — говорит Сэм, доставая пачку салфеток, чтобы вытереть слезы с лица и высморкаться. — Ну так что? Ты же все слышал, да? А ты думал я одна не справлюсь. Плазмиус заканчивает вращать плечами и морщится, пытаясь избавиться от боли в шее. — Плакать было необязательно. — Ну уж извини, — говорит она, быстро находя вентиляционное отверстие у пола и садясь перед ним, скрестив ноги, а затем вытаскивает шпильку из волос. — Начала чрезмерно самоуверенно, постепенно разочаровывалась, когда они начинали не слушать, а затем заплакала, когда это стало слишком невыносимо для моей бедной нежной детской психики. Классика. — Эх. — Я что-то не поняла, это сработало или да? Просто я почти уверена… — Да сработало, — признается он. — Спасибо, спасибо, — говорит Сэм, притворно склонив голову, а затем приступает к работе, используя шпильку для волос как отвертку с плоской головкой, чтобы выкрутить все мелкие винтики из вентиляционного отверстия. Позади нее Плазмиус стоит со скрещенными руками, сканируя глазами слабо светящиеся анти-призрачные стены, не спуская глаз с двери и ожидая.***
— Итак, если они умные, то отнесут термос в самую охраняемую камеру, которая находится в западном крыле здания, — сказал Такер, сидя вверх ногами на диване Александра и вертя в руках ручку, а иногда размахивая ей в воздухе, как дирижер оркестра. К этому времени Сэм и Валери уже лежали на полу, при этом Сэм положила ноги на диван рядом с Такером. Влад сидел в кресле, скрестив ноги, упершись локтями в колени и запустив руки в волосы, а Александр был где-то на кухне. Сэм начало казаться, что она может так и заснуть в этой позе, и это весьма странно, ведь сейчас лишь три часа дня. — Но мы должны найти способ, скажем… — сказал Такер, тыча ручкой в никуда, — … направить его, понимаете? — В смысле? Разве не я займусь этим? — сказала Сэм. — Вентиляционная шахта в восточном крыле? Забыли? — Да, но просто это значит, что он перейдет из западного конца здания в восточный, и всего один раз, — сказал Такер, балансируя ручкой на перевернутом подбородке. — Этого будет достаточно? — А что еще он должен делать? Бегать зигзагом повсюду? — Ну вообще… Да, типа того. В противном случае это окажется пустой тратой времени. Он вроде как наш личный разрушитель. Валери сказала Сэм. — Если мы хотим так сделать, то сначала нужно придумать какую-то приманку, которую ты положишь в вентиляцию, так? Типа запись или что-то другое вместо настоящей? Это достаточно просто, но тогда… Не знаю, если бы у нас было достаточно людей со всех сторон здания, это было бы вполне осуществимо, наверно. Ну в смысле заманивать его в разные места. — Нас всего четверо, Вэл, — напомнила ей Сэм. — Во-во, — сказал Такер, — и Плазмиус не может заниматься своим причудливым клонированием, не активировав все призрачные тревоги в стране. Вэл вздохнула. — Ну, без большего числа людей, я не знаю, как еще это провернуть. — А как насчет вашего учителя? Сэм, Такер и Валери повернулись, чтобы посмотреть на Плазмиуса. Ручка соскользнула с подбородка Такера и упала на пол, после чего он спросил. — Чего блин? — Ваш учитель, — сказал Плазмиус. — С ним было, сколько там, двадцать учеников из вашей школы? Или тридцать? Этого будет более чем достаточно.***
— У тебя были проблемы с его поиском? Валери постукивает по коммуникатору в шлеме своего костюма и отвечает. — Нет, на нем не было шапки или еще чего, поэтому я просто огляделась, пока не увидела в толпе блестящую лысину. — Такер усмехнулся на другом конце провода. — Сложнее было убедить его в том, что я серьезно. — Хах. Неужели? — Да-да. Я передала ему сумку, он заглянул внутрь, а затем сказал, цитирую: «Сейчас не совсем подходящее время, чтобы разыгрывать своего учителя, мисс Грей. — Не, ну в принципе, думаю, это и впрямь кажется немного странным. — Да неужто, — вздыхает Валери. — Но он ведь согласился? — Да, согласился. Как дела у тебя? — Сэм уже в уборной, так что мы почти готовы начинать. Дай мне… пятнадцать секунд, — говорит Такер. — Готова? — Ты и сам знаешь, — отвечает Валери, подбрасывая ховерборд в воздух и запрыгивая на него. Она по-прежнему незаметна, стоя в переулке, до тех пор, пока кто-нибудь не пройдет мимо или один из жителей этих двух зданий случайно не выглянет в окно, но гражданские сейчас не представляют большой проблемы. — Помнишь, куда идти? — Мы уже сто раз это обсудили, — напоминает ему Валери, потому что так и есть. Такер спланировал эту часть более тщательно, чем всё остальное вместе взятое, и Валери клянется, что когда закрывает глаза, то все еще может видеть нарисованную им карту, выжженную на внутренней стороне ее век. Она все равно перечисляет это, просто чтобы еще раз успокоить Такера. — Генератор на крыше, основное электроснабжение на земле за зданием, сделать крюк на восток и выстрелить в каждый трансформатор вдоль квартала, затем повернуть на один квартал на север, два квартала на запад, один квартал на юг и один квартал назад на восток, и я окажусь прямо за сбором протестующих, где смогу снять костюм и смешаться с толпой. — И ты… — …положу дистанционный зажигательный снаряд на генератор и главный источник питания, и уничтожу трансформаторы снарядами с тепловым наведением от ховерборда, да, — заканчивает она за него. — Я поняла, Так. — Отлично. Сейчас же все спокойно? У меня есть камеры наблюдения снаружи и все дорожные камеры на их улице. Отключение питания через пять... четыре... Валери сгибает колени и принимает позу для полета. — … три… два… Она отводит пятку назад, запуская двигатели, и ховерборд издает плавный, знакомый гул. — … один.***
Сэм кладет телефон в вентиляционную шахту, уже с включенной записью, и ждет. После того, как она нажмет кнопку «Воспроизвести», перед ее началом будет пять секунд тишины, что даст ей достаточно времени, чтобы нажать на свой телефон и отправить его вниз по вентиляции, так что он успеет пролететь несколько комнат ниже того места, где сейчас стоят они с Плазмиусом. Ожидание не долгое. Сэм считает свои вдохи и выдохи, плавные и медленные, и успевает сделать только около пяти, прежде чем слышит далекий гул взрыва где-то снаружи. Она знала о нем, но взрыв все же заставил ее вздрогнуть. Потом еще один взрыв, и еще, и еще, и, наконец, низкое «жуум», когда в туалете замерцал свет. Слабое свечение призрачного щита тоже исчезло, так что технически телефон Сэм — единственный оставшийся источник света. И она собирается бросить его в вентиляцию. Ну, ничего не поделать. — Отличная работа, мисс Грей, — бормочет Плазмиус позади нее. — Итак, — говорит Сэм. — Вот и все. Она нажимает кнопку воспроизведения, оборачивает свой телефон всем, что у нее есть, и пятится от вентиляции, как будто она вот-вот взорвется. Ну по сути это не так далеко от того, что должно произойти.***
На цокольном этаже штаб-квартиры ДПБ сержант Джонс идет по длинному коридору, состоящему в основном из пустых камер содержания из хрома и оргстекла. Он проходит мимо единственных двух занятых камер, 02 и 03, обе хорошо укреплены и надежно защищены от призраков, хотя каждый из их обитателей круглосуточно носит пару подавляющих наручников ДПБ, чтобы предотвратить использование ими призрачных способностей. Дополнительный уровень безопасности не повредит, и сержант Джонс смутно задается вопросом, когда же они наденут пару наручников на их нового задержанного, и кто получит удовольствие сделать это. На самом деле, он надеется, что это будет не он. Он продолжает идти к самому концу зала, к камере 01, их самой хорошо укрепленной и защищенной от привидений — камере, которая была отведена именно для этой цели много месяцев назад. В ДПБ всегда знали, что в конце концов они достанут Влада Плазмиуса. Как-нибудь. Конечно, они никогда не ожидали, что его схватит девочка-подросток и передаст им в попытке спасти своего дружка-призрака, но такова природа этих вещей, думает он. Всегда будут неожиданные повороты, но, как говорится, все дороги ведут в Рим. К счастью, ДПБ работает над линейкой термосов-подражателей, точно таких же, что и те, которые производятся Фентонами, поэтому эти ячейки оснащены механизмом призрачного сдерживания, который идеально совместим с Фентон-термосом, который он сейчас держит. Просто вставьте крышку термоса боком вперед в механизм в стене, поверните, и призрак без труда вытолкнется в камеру за несколько секунд. Никаких наручников — эта часть будет позже — и никаких рисков, никакой поддержки не требуется. Сержант Джонс вставляет термос, поворачивает и… И то, что из него выходит, явно не Влад Плазмиус. — Какого..? — бормочет он. Он смотрит на нового обитателя камеры 01, который не является Владом Плазмиусом или каким-либо взрослым мужчиной или даже личностью, но — почему? Та девчонка хотела их обмануть? Возможно, но какой в этом смысл? Как далеко она рассчитывала зайти, зная, что они обнаружат обман всего через несколько минут после того, как она передала им термос? И почему именно собака? Сержант Джонс присел перед камерой, скрестив руки на коленях. Это определенно собака-призрак, или лучше сказать, щенок-призрак, и, честно говоря, похоже она не представляет большой угрозы, ну по крайней мере для призрака. — А ты довольно миленький, — говорит ему сержант Джонс, и щенок-призрак, походу, понял его, или по крайней мере чувства, стоящие за этими словами. Он высунул язык изо рта и радостно застучал хвостом по полу. Нет, думает сержант Джонс, это не могло быть преднамеренным обманом. Девчонка, должно быть, все перепутала. Он должен сообщить об этом своему боссу, а затем они выяснят, действительно ли она заполучила Плазмиуса или вместо этого случайно поймала этого безобидного призрачного щеночка и каким-то образом решила, что ей удалось поймать самого разыскиваемого преступника на планете. Однако, прежде чем он успевает вытащить свою рацию… Слышен громкий «жуум», и внезапно весь свет на этом этаже гаснет. Сержант Джонс замирает. Отключение электричества? Разве запасные генераторы уже не должны были включиться? Даже призрачная защита снята, и это не должно быть проблемой благодаря наручникам на двух заключенных, но все же не совсем идеально. Единственный источник света сейчас исходит от щенка, ярко-зеленое свечение, которое окрашивает все в оттенки зеленого и черного, как сцена из плохого ужастика; сержант включил фонарик, чтобы попытаться сгладить некоторую жуткость, что приносит новое освещение. Кажется, щенок не понимает, что что-то не так. Он переворачивается на спину, а его язык все еще свисает изо рта. Сержант Джонс хватается за рацию, чтобы спросить кого-нибудь, что происходит, но... и снова что-то его останавливает. Что это за фигня? Что за звук? Это исходит изнутри стен? Может, из вентиляции? Он оборачивается, хмуро глядя на вентиляцию внизу у пола, и направляет на нее фонарик. Что это вообще? Не может быть, чтобы этот звук был тем, о чем он подумал. Сначала он решил, что это мышь, но звук слишком громкий, слишком ритмичный, слишком непрерывный для мыши. На самом деле звучит весьма странно, как будто другая собака где-то в учреждении грызет пищащую игрушку. И сержант Джонс чувствует, как его сердце падает в пятки при следующем звуке. Низкий гортанный рык исходил из камеры, которая больше не была защищена от призраков.***
Как только Сэм отступает от вентиляции, то есть примерно через две секунды после отключения электричества, дверь уборной резко распахивается. Усатый Дядька, видимо, сразу заподозрил неладное, а затем правильно предположив, что все это из-за нее, заходит внутрь, уже держась одной рукой за приклад пистолета в кобуре. Плазмиус замешкался всего на полсекунды. Агент достает свой противопризрачный пистолет за мгновение до того, как в затемненной комнате появляется ослепляющая пурпурная вспышка ультрафиолетового света, и он направляет светящийся зеленый ствол на Плазмиуса, теперь абсолютно могущественного в своей призрачной форме с поднятыми обеими руками. — Ни с места, — говорит Усатый Дядька, а затем обращается к Сэм, не отрывая взгляда от Плазмиуса. — Мисс Мэнсон, прошу вас спокойно отойти от беглеца Влада Плазмиуса и встать позади меня. — Хорошо, погоди, — говорит Сэм, хотя понятия не имеет, что собирается сказать дальше. Позади нее из ее телефона в вентиляционной шахте зазвучал писк. И затем, вдалеке, она также слышит слабое рычание, резонирующее через вентиляционные отверстия. Вот черт. Внизу у ног агента мерцает пурпурный цвет, словно лужа эктоплазмы на полу, и из нее бесшумно поднимается клон Плазмиуса. Усатый Дядька его не заметил. — Мисс Мэнсон. Отойдите от… Выстрел из ладони клона Плазмиуса попадает в оружие агента снизу, выбрасывая его из рук. Агент с испуганным визгом отступает назад и не успевает сориентироваться, как настоящий Плазмиус выпускает мощный эктоплазматический луч, который отбрасывает его обратно за дверь. И, судя по звуку, через следующую стену тоже. — Ох, но ты бы и сама справилась, — эхом отдается голос Плазмиуса на фоне угасающего света от взрыва. — Помолчи, — без всякого пыла говорит Сэм, закатывая глаза. — Пошли. Неизвестно, сколько времени у нас есть до… «До того, как Куджо погребет нас всех под обломками этого здания», вот что она хочет сказать, но не говорит. Дело в том, что план был таков: заставить агентов ДПБ посадить Куджо в их самую безопасную камеру, отключить питание, чтобы вырубить призрачную защиту здания, и отправить Куджо через строение по удобному пути разрушения с восточного крыла в западное. Им не придется беспокоиться о том, что Дэнни или Дани пораниться, поскольку Куджо никогда не причинит вреда никому из них, даже в его большом, страшном и помешанном на пищалках обличии; реальная проблема заключалась в том, что он ставит под угрозу структуру самого здания, поэтому все, что им нужно сделать, это добраться до Дэнни и Дэни до того, как мистер Лэнсер и остальные их одноклассники начнут шуметь снаружи множеством пищалок. За исключением того, что походу они серьезно недооценили разрушительные способности Куджо. У Сэм есть достаточно времени, чтобы заметить, как пол трясется, словно при землетрясении, прежде чем она услышит серию приглушенных ударов, а затем… — ОСТОРОЖНО! … чья-то рука хватает ее за плечо и снова протискивает через точечное отверстие, и на этот раз на фоне оглушительного рева, который может исходить только из-за нескольких тонн рушащегося на землю бетона и кирпича. — О, да, ты бы ОТЛИЧНО справилась в одиночку, — кричит Плазмиус, перекрикивая звон в ее ушах, когда они приземляются. — Боже, да поняла уже я, — стонет Сэм, пытаясь сориентироваться. На этот раз ощущения немного попроще, теперь, когда она относительно привыкла к чувству от телепортации. Однако теперь она вообще ничего не видит, кроме слабого розоватого свечения, исходящего от Плазмиуса; они должны быть где-то под землей. — Куда ты нас телепортировал? — Западное крыло, цокольный этаж, — говорит Плазмиус и поднимает перед собой руку ладонью наружу, как будто собирается снова выстрелить. Вместо этого эктоплазма кружится в его руке, как пламя свечи, отбрасывая мерцающее пурпурное свечение на то, что, как теперь понимает Сэм, представляет собой коридор, заполненный камерами. — Мы уже близко, — говорит она. — Должно быть, — соглашается Плазмиус. — К счастью, та дворняга похоже разрушила только противоположную сторону здания. — Пока что. — Пока что, — эхом повторяет Плазмиус. — Тогда лучше поторапливаться. Далекий грохот, наверно, Куджо, множество испуганных голосов, и хаотичная мешанина шагов и криков слышны не слишком далеко от них. Однако так трудно разглядеть весь подвал, окутанный гнетущей тьмой из-за отключенного электричества, так что Сэм вцепляется рукой в комбинезон Плазмиуса на его плече. Он бросил на нее взгляд. — Молчи, — снова говорит она, закатывая глаза. — Я бросила телефон в вентиляцию, а потом кое-то телепортировал меня подальше от фонарика в рюкзаке. Плазмиус пожимает плечами. — Справедливо. И тут вдалеке один голос возвышается над всеми остальными. Едва-едва и только потому, что это голос, который Сэм узнает где угодно, голос, который Сэм знает до глубины души. — … Эй? Дани, это ты? — О, Боже мой, — выдыхает Сэм, и она и Плазмиус сразу же бросаются бежать. Они сталкиваются только с одним препятствием, и с легкостью с ним справляются. Группа из четырех агентов ДПБ выбегает из-за угла с анти-призрачными пушками, и в воздухе раздается треск с приглушенным гулом, точно такой же, как в той закусочной в Вирджинии, и все четверо просто улетают и врезаются в противоположную стену с достаточной силой, чтобы либо полностью вырубить их, либо, как минимум, оглушить, а затем Сэм и Плазмиус поворачивают за угол, и… Вот и он. Вот и Дэнни. Он стоит в дверном проеме того, что, должно быть, когда-то было защищенной от привидений камерой, но теперь от нее остался лишь дверной проем без следов зеленого свечения. Дэнни прислонился к дверному косяку и выглядит точно таким же изможденным, как и в том выпуске новостей, с парой наручников на запястьях, подавляющих его призрачную силу — на этот раз несвязанных наручников, и это хорошо, потому что одна его рука обхватила живот, как будто он испытывает боль. И разумеется, еще один агент ДПБ стоит прямо рядом с ним, направляя в голову анти-призрачный пистолет. — Не… подходите, — говорит им агент. Но Сэм даже не смотрит на него. Она наблюдает, как Дэнни глядит вверх, его глаза останавливаются сначала на ней, потом на Плазмиусе, потом снова на ней. Как будто он не может поверить в то, что видит. И это как бы… справедливо. Двойник Плазмиуса появляется сразу за агентом ДПБ и пытается применить захват шеи, но — «а он идиот», думает Сэм, «какого черта он пошел в контратаку, чем он вообще думает» — агент, как же без этого, одет в Дефлектор Призраков. Настоящий Плазмиус издает испуганный, сдавленный крик, спотыкаясь, как будто его ударило током, ведь именно это и произошло. Сэм на мгновение впадает в панику, но Дэнни явно ее опережает. Он смотрит на Дефлектор Призраков, потом на наручники на своих запястьях, а затем, кажется, проходит полсекунды внутреннего спора, прежде чем он просто сжимает кулак и бьет агента ДПБ в правую сторону лица. Агент падает на землю. Клон Плазмиуса исчезает в воздухе. — О, Боже мой, Дэнни! — Нет, нет, не волнуйся, — фыркает Плазмиус у нее за спиной. — Я тоже в порядке. Это всего лишь легкий удар электрическим током. Сэм почти не слышит его. Она уже бежит к Дэнни, не колеблясь ни секунды, чуть ли не сбивая его с ног и обвивая руками шею. Он здесь, настоящий, и парень сразу же обнимает ее в ответ, его руки крепко обвивают ее талию. — Сэм? — спрашивает он, его голос звучит так тихо, растерянно, с неверием. — Как…? Ты здесь? — Да, — хрипит Сэм, слишком поздно понимая, что она плачет. — Да, я здесь. Я… мы все пришли за тобой, Такер и Вэл прямо снаружи… Дэнни не отпускает ее, его лицо уткнулось ей в шею, и, кажется, он тоже плачет, когда спрашивает. — Это…? Я схожу с ума, или Плазмиус тоже здесь? — Нет, ты не сходишь с ума. Это… эм, длинная история, — признается Сэм. Позади нее она лишь смутно осознает Плазмиуса, пробегающего мимо нее, по-видимому, уже оправившегося от легкого удара током, так как теперь он ныряет в соседние камеры и зовет Даниэль, и Сэм отстраняется от объятий, чтобы она могла обеими руками взяться за лицо Дэнни. Черт возьми, он и правда здесь. Она не знает, когда сможет принять этот факт. Судя по всему, Дэнни чувствует то же самое. — Я… я не думал, что когда-нибудь снова увижу тебя, — говорит Дэнни, и сердце Сэм как будто разрывается. — Что ж, это было довольно глупо, — говорит она, проводя большим пальцем по его щеке. — Дэнни, однажды мы победили настоящего короля призраков. Думаешь, мы не сможем пробиться через парочку тупых правительственных агентов? Дэнни смеется, и Сэм ничего не может с собой поделать. Она подается вперед и целует его, ее руки неподвижно лежат по обе стороны его головы, а пальцы тянутся к его волосам на затылке, и Дэнни отвечает на поцелуй так же легко, как он делал это почти каждый божий день в течение последнего года. Его руки сжимаются вокруг ее талии, сжимают ткань ее майки в две пригоршни, и они представляют собой пару шатких кусочков головоломки, которые идеально подходят друг другу, как никогда раньше. Когда они отстраняются, то на секунду задерживаются, сдвинув лбы, и Сэм говорит. — Вперед. Давайте вытащим вас отсюда.***
Дани не знает, как долго она здесь пребывает. Было трудно следить за часами, поскольку они тикали, отчасти потому, что у нее больше не было телефона, но в основном потому, что эти новые и улучшенные версии Придурков в белом не давали ей покоя. Ее мысли были сумбурными чаще, чем обычно. Дело в том, что поначалу она не совсем… сотрудничала так хорошо, как Дэнни. Или нет. Может, он сопротивлялся точно так же, когда его арестовали, может, его тоже пичкали кучей успокоительных поначалу, может, он не начал сотрудничать, пока не стал все яснее и яснее осознавать, что никогда не выйдет отсюда, может, к таким мыслям скоро придет и Дани... Ей не нравится думать об этом. Прямо сейчас она все же на более ясной стороне. Пока что. Или, может, она так только думала, пока не услышала звук взрыва вдалеке. Кажется, даже несколько взрывов, а потом «жуум», прежде чем внезапно стало очень темно, потом много криков и рычание, а затем — и это было самой странной частью всего происходящего — ей показалось, что она увидела Куджо. Только его более жирную версию, как когда он очень расстроен и нигде не может найти свою пищалку. Она просто сидела прямо здесь, на полу, на том же месте, где она сидела несколько часов подряд, прислонившись спиной к стене, прижав колени к груди, и увидела: он скачет прямо мимо явно открытого дверного проема ее камеры. Он даже на секунду перестал делать… что бы он там ни делал, неуклюже пробираясь в ее камеру и любопытно понюхав ее и ткнув носом, прежде чем отправиться обратно. А затем, через несколько минут, она действительно поверила, что у нее галлюцинации. В темноте легко увидеть, как он появляется, всю эту святящуюся розоватую призрачную энергию вокруг него, еще и с ярким шаром эктоплазмы, вращающимся в одной руке. Он чуть не пробежал мимо ее камеры, пока не заметил ее, остановился и посмотрел на нее очень большими внушительными красными глазами. — Даниэль? Он шагает дальше в камеру, оглядывая ее, осматривая стены, прежде чем снова останавливается на девочке. И дело в том, что сначала Дэни не может… вымолвить ни слова. И даже если бы могла, она понятия не имеет, что сказать. Она наблюдает за ним, наблюдает, как он колеблется, а затем приближается к ней, после чего очень медленно, очень осторожно опускается перед ней на одно колено. Таким она его давно не видела. Не в его призрачной форме. Не с тех пор. Он выглядит иначе, думает она. Но опять же, не так уж это и удивительно, верно ведь? Его человеческая форма тоже выглядит иначе в эти дни, да? Так что очевидно, что и призрачная тоже. — С тобой все в порядке? — спрашивает он. — Ты ранена? Наконец Дэни обретает голос и хрипло спрашивает. — Ты правда здесь, да? Он хмурится, затем кивает. Ага, да, все ясно. У нее точно не галлюцинации, он и впрямь здесь, а это значит… Дани чувствует ком в горле. Не то чтобы она жалела о том, что сделала, что сдалась и вообще оказалась здесь, даже чуть-чуть, не тогда, когда на кону стояла жизнь Дэнни, но все же. Ей позволили момент слабости или два, думает она, когда смотрит на то, как черт знает, как много времени она уже заперта в этом месте. Она проглатывает комок и спрашивает. — А…? Получилось? Они освободили Дэнни? Секунду Плазмиус выглядит растерянным. Но затем до него, кажется, доходит, что она имеет в виду, и выражение, которое появляется на его лице, кажется… незнакомым, особенно на его лице. Мягким. — Мы работаем над этим, — говорит он, что совершенно бессмысленно. — А? — Даниэль, ты правда думала, что эти трое обменяют меня на Дэниела и просто оставят тебя здесь? Он выжидает секунду, в течение которой, по-видимому, воспринимает ее отсутствие ответа как подтверждение того, что она действительно так думала, потому что именно таков был план с самого начала. Еще Дани думает, что, возможно, сказала все это вслух, потому что следующее, что он говорит ей, это: — Моя дорогая, план изменился в тот самый момент, когда ДПБ заполучил тебя. Это было необходимо. Ком в горле стал больше, его труднее игнорировать, а когда она произносит. — О, — ее голос срывается. Он снова спрашивает. — Тебе больно? — Я, э-э… — говорит она смущенно хрипло, а потом качает головой. — Нет? Не очень. Я просто… просто устала. Плазмиус выглядит пораженным на секунду, оглядывается через плечо, прежде чем снова посмотреть на девочку. Свет в его руке гаснет, но свечения его призрачной формы все же достаточно, чтобы видеть хоть что-то. — Хорошо, — говорит он. — Видимо, мне придется нести тебя. Если… если ты… Дани кивает еще до того, как принимает решение. Когда он тянется к ней, она позволяет ему обнять себя, не жалуясь, не споря, что она сама может идти, потому что сейчас у нее правда нет сил. Одна рука под ее ногами, а другая обнимает за плечи, и она сжимает переднюю часть его костюма одной рукой и зажмуривает глаза, пытаясь побороть волну головокружения вместе с этим глупым, глупым, глупым импульсом снова… Ох, да к черту. Она сдается, протягивает руки и обвивает его шею. На секунду Плазмиус весь напрягается, но проходит лишь мгновение, прежде чем он прижимает Дани к себе, крепче сжимает, потрескивающее электрическое тепло его призрачной формы оказывается слишком знакомо даже после почти двухлетней разлуки с ним. Если Дэни начинает плакать, то это не страшно, ведь он не упоминает об этом. Если она плакала до этого, ничего страшного, потому что он также ничего не говорит об этом. — Я вытащу тебя отсюда, — говорит он, и в этом предложении, в его голосе есть что-то от него прежнего, по ее мнению. Что-то смертоносное, но странно обнадеживающее в своей смертоносности, потому что подобное не так страшно, когда оно на твоей стороне. — Я вытащу тебя отсюда, даже если это будет последнее, что я сделаю. — Эм, — раздается откуда-то снаружи нервный голос Сэм. — Народ?***
— Вэл! Знаете, учитывая, что около тридцати процентов здания разрушается трех метрах от толпы, а гигантская призрачная собака пробирается сквозь стены и все такое, можно подумать, что куча протестующих уже рассеялась или еще чего, но нет. Потому что сегодня Такеру Фоули нельзя отдыхать. (Как и вчера. И позавчера. И еще позапозавчера). Чтобы протиснуться через всех, потребуется целая вечность, но, в конце концов, ему удается протолкнуться через еще один ряд протестующих — и что это за протестующие, он даже не проверяет, потому что в данный момент это не имеет значения — чтобы наконец, наконец-таки найти Вэл, стоящую через улицу от штаб-квартиры ДПБ, немного в стороне от толпы, в том же переулке, в котором она пряталась в своем костюме двадцать минут назад. — Вэл! — снова кричит Такер, случайно заставив ее вздрогнуть. — Господи, что, Так? — У нас… у нас проблема. — Чего-чего? Он резко останавливается, когда достигает ее, опираясь руками на свои колени в попытке отдышаться, и Вэл хватает его за плечо куртки, чтобы поставить в вертикальное положение. — Такер, — говорит она с совершенно фальшивым спокойствием. — Что ты имеешь в виду под «проблемой»? Он, не дыша, кивает в сторону здания. — Послушай. Она прислушивается, хмурясь. Сигналят машины, кричат растерянные голоса людей вокруг здания, одни из агентов кричат вдалеке, некоторые внутри и еще какие-то снаружи, еще далекий треск рушащейся стены. И вот до нее доходит. — Вот черт, — говорит она, отпуская его. — Где Куджо? — Я не знаю! — Черт побери. Он что, вернулся в Призрачную Зону или как? — Я не знаю! Возможно! Или он отобрал у кого-то одну из пищалок и снова стал маленьким и миленьким, — пожимает плечами Такер, наконец-то дыша вполне нормально, но его сердце все еще колотится, как отбойный молоток. — Или все сразу, не знаю. Но, Вэл, это место кишит агентами ДПБ, и Куджо причинил много вреда тому единственному крылу здания, но только тому крылу… — Тогда наш план не прокатит, — продолжила Вэл. — Именно. Вэл смотрит вперед, на здание, на море других людей, все смотрят в одном направлении, все они ждут, пока что-то снесет еще несколько стен здания, но это не случится. Только не если Куджо ушел. Не если Сэм и Плазмиус имеют дело с агентами ДПБ помимо попыток спасти Дэни и Дэнни. — Ладно, — говорит Вэл и ударяет левой пяткой по правому ботинку, открывая ховерборд и чуть не сбивая с ног Такера. К счастью, никто этого не замечает, так как все слишком заняты наблюдением за зданием. — Запрыгивай. — Я… чего? — Запрыгивай, — повторяет она, нетерпеливо указывая на доску. — Если Куджо не уничтожит остальное, то это сделаю я. Такер сглатывает. — И, э… я нужен тебе на ховерборде, потому что…? — Потому что мы должны сначала вывести ребят, мы не знаем, в какой форме они будут, и я не смогу нести всех сразу, и еще потому что я так сказала, — шипит Вэл. — Забирайся на доску, Так! — Я когда-нибудь говорил тебе, как ужасно быть твоим другом, — бормочет Такер, осторожно вставая на доску трясущимися ногами. — Пару раз, да. — Хорошо, — говорит он, обвивая руками ее талию. — Круто. Ага. Пока это… АА! Что ж. По крайней мере, Такер не будет участвовать в абсолютно ужасающей прогулке на ховерборде Вэл, потому что именно в этот момент появляется такой глухой хлопок, который исходит от воздуха, вытесняемого из телепортации Плазмиуса, и резкий жгучий запах эктоплазмы, с которым они теперь, к сожалению, прекрасно знакомы, а еще… Сэм первая, кого он видит, так как она появляется буквально рядом с ним, спотыкаясь, когда приземляется на асфальт. И прямо рядом с ней, тяжело опираясь на нее, обняв ее за плечи, находится… — Боже мой! Такер сползает с доски и обнимает их обоих еще до того, как ему удается произнести хоть одно слово, прежде чем кто-либо из них успевает хоть что-то сказать, сбивая их двоих с ног. Они оказываются полу-организованной кучей на земле, и Такер, походу, слегка ударился коленом, а Сэм обнимает его в ответ и смеется, как и Дэнни, он, конечно, изрядно потрепался, но главное что сам в порядке. О, блин. Такер никогда не думал, что он будет так счастлив появлению заклятого врага его лучшего друга, появившемся прямо из ниоткуда без всякого предупреждения и с тремя другими людьми с собой, но черт возьми он реально счастлив. Погодите-ка. Кстати говоря, а где...? — Влад? — спрашивает Валери. — Эй… ЭЙ! Такер, Сэм и Дэнни поднимают глаза и видят, что Валери уже не с ховербордом, она стоит на одном колене и поддерживает едва находящуюся в сознании Дани на руках. — Дани! Вэл, с ней все в порядке? — Кажется… да, — говорит Вэл, и видимо, она права, поскольку Дани слабо кивает и показывает большой палец вверх. — Но… он забрал мой ховерборд. — Что он сделал? — спрашивает Сэм. — Влад! Он сбросил на меня Дани, забрал мою доску, а потом просто… исчез, — говорит Вэл. — На кой черт ему нужен ховерборд? — спрашивает Такер. — Этот тип умеет летать! Дэнни первый, кто это понял, потому что, конечно же, кто же еще. — О нет, — говорит он, глядя в сторону штаб-квартиры ДГБ, сквозь ноги толпы людей. — Эмм. Вэл? Как думаешь, сколько огневой мощи в этом ховерборде? Лицо Валери окаменело, и она, честно ответив, сглатывает. — Много. Такер уже догадывается — и боится — к чему все это идет. Он спрашивает. — Достаточно, чтобы снести остальную часть здания? Дело в том, что в этом ховерборде очень много огневой мощи. Слишком много. Наверно, намного больше, чем имеет в себе Плазмиус прямо сейчас, после того трюка, который он вчера провернул, телепортировав всех через три штата, и достаточно, чтобы разрушить здание – если, скажем, один полупризрак занесет его внутрь и запустит. Вэл это знает, потому что знает эту доску вдоль и поперек. Дэнни знает это, потому что он получал от этого оружия около полутора миллионов раз. Такер знает это, потому что видел его в действии, и Вэл даже позволила ему повозиться с некоторыми элементами управления. И Плазмиус это знает, потому что он разработал эту штуку. Сначала раздается приглушенный гул внутри здания, такой тихий, что кажется, будто он не должен вызывать никаких разрушений, но через полсекунды Такер понимает, что это из-за того, что звук исходит с пары этажей под землей в половине квартале отсюда. Затем раздается грохот, похожий на гром, и он перерастает во что-то похожее на землетрясение. Остальная часть здания обрушивается идеальным каскадом запланированного сноса. Стены рушатся внутрь, извергая бетонную пыль в воздух. Несколько случайных ракет пробивают рушащийся потолок, прежде чем взорваться, как фейерверк, но все остальное делает свое дело внутри и вне поля зрения. Это занимает секунду. Хотя даже меньше секунды. И когда пыль рассеивается, на месте штаб-квартиры ДПБ остается груда кирпичей.