Изгнанник

Юнхо задавали множество разных вопросов, но «почему ты так ненавидишь Сон Минги?» был, как он считал, худшим, потому что после него всегда тянулось: «он ведь такой хороший парень!» Юнхо знал его со старшей школы, и в чём он мог быть уверен на все сто, так это в том, что Сон Минги кто угодно, но не хороший парень. Поступив в колледж, Минги, похоже, решил стать другим человеком: сменил постоянно заляпанную кровью после драк школьную форму на огромные свитера, придающие ему вид наивного добрячка; но Юнхо понимал, что он собой представляет на самом деле. Юнхо видел, как Минги колотил парней из школы, пока те не валились на пол, и угрожал одноклассникам, которые смели попытаться доложить об этом. Юнхо видел, как Минги кричит и ломает вещи, людей и себя. Сон Минги кто угодно, но не хороший парень, и неважно, как часто он надевает яркую улыбку, раскатисто смеётся и строит из себя дружелюбного, чтобы притереться к остальным, — Юнхо знал эти игры. И ни за что не купился бы на них. Юнхо знал, кем был Минги (самым что ни на есть ужасным, грубым и способным довести до белого каления своим сарказмом)… Так почему же он показывал настоящего себя, когда они оказывались вдвоём? Снизу доносилась оглушительная музыка. Юнхо мог бы ощутить, как всё тело вибрирует от басов. Мог, если не был бы слишком занят, прижимаясь к Минги вплоть до нарушения законов физики. От грубых поцелуев у Юнхо зудели губы; кожа горела, когда Минги её разжимал, и спина жутко ныла от его ногтей, но Юнхо нравилось. Он в очередной раз удостоверялся в том, что не сошёл с ума — Минги показывал настоящего себя, лишь когда они вот так оставались вдвоём. — Давай уже, Чон, у нас не вся ночь в распоряжении, — сказал Минги, отбросив руку Юнхо, когда тот потянулся под его свитер. Тот закатил глаза, но, впрочем, не удивился — Минги всегда так вёл себя. Юнхо убрал от него руку и упёрся ею в стену около чужой головы, посмотрев Минги в глаза. — Другие люди разве после такого трахаются? — Тебе-то что? Какая разница? — ответил Минги, не замедлившись ни на секунду. Юнхо сильнее сжал приподнятое бедро Минги, войдя до конца, и почуял вкус победы, услышав его сдавленный стон. — Никакой, — буркнул Юнхо и начал двигаться. Что бы Минги не собирался сказать, слова исчезли с губ, когда Юнхо накрыл их своими. Они прижались друг к другу в грубом мокром поцелуе; Юнхо вдалбливался в него, прижав к стене, а Минги ещё больше распалял его, царапая ногтями кожу. И не было объяснения тому, как они к этому пришли — к этому интиму и удовольствию, притом что отношения за пределом таких моментов оставались кислыми. Юнхо с Минги стали заклятыми врагами с, ни много ни мало, первого месяца в кампусе; их странные отношения в старшей школе — если это вообще можно было назвать отношениями — удивительно быстро переросли в нечто новое. Сначала все думали, что это какое-то соревнование, раз уж Юнхо с Минги были лучшими игроками в команде (а ещё ужасно популярными), но через некоторое время стало очевидно: это что-то более серьёзное. На каждой тренировке между ними гремел гром; встретившись на университетской вечеринке, они расходились по разным углам и бросали друг на друга угрожающие взгляды. В кампусе все знали, что капитан и звезда волейбола друг друга на дух не переносят — так и было. И всё же, Юнхо ненавидел Минги лишь потому, что не знал, почему, сука, его любит. Или, по крайней мере, был в этом убеждён. -- Юнхо вскочил с кровати, разбуженный хлопком двери. Открыв глаза, он увидел своего соседа по комнате, мнущегося у входа с виноватым лицом. — Прости, я пытался потише, — извинился Хонджун и прошёл в комнату уже не на цыпочках. Юнхо застонал, уткнув лицо в подушку. — Который час? — Полдесятого. — Тренировка через два часа, — опять застонал Юнхо, чувствуя, как пульсирует в висках. — Знаю, Юн, я теперь изучил ваше расписание, потому что у моего парня такое же. — Сука, Хонджун, почему ты не остановил меня, когда я пошёл на вечеринку? Я вообще не в состоянии куда-то идти теперь. Тот рассмеялся. — А ты бы послушал меня, да? — Но ты бы хоть попытался, — раздражённый Юнхо поднял голову. — Экзамены на следующей неделе, о чём ты думал? Хонджун ничего не ответил на беспочвенные обвинения, упав на кровать и начав грызть яблочко. — В душ сходи прежде, чем на кровать ложиться, — проворчал Юнхо. — Я помылся у Сонхва. Аргументы у Юнхо кончились, поэтому он, из жалости к себе поколебавшись некоторое время, принял сидячее положение. Комната не кружилась — почти победа. Сходив в душ и покушав, он стал больше похожим на человека, пусть и довольно ущербного. — Как вы, кстати? — спросил Юнхо Хонджуна, вытирая волосы. — Кто — мы? — Ты и твой соулмейт, дебил. — А, — лицо Хонджуна смягчилось, и взгляд потеплел. — У нас всё хорошо. Просто заняты, сложно найти время и встретиться, потому что у него столько тренировок. — Ага, Сонхва ходит почти как я. — Мог не уточнять, — фыркнул Хонджун. — Я и так знаю. — Мне кажется, он так же думает, — прыснул Юнхо. — Из всех клубов ты состоишь в половине. Я всегда знал, что ты найдёшь себе достойного соперника — Сонхва почти такой же амбициозный, как и ты. — Вообще-то это хорошо, мы мотивируем друг друга. — И не спите больше шести часов в сутки. — Сон для слабаков. — Абсолютно не согласен — тем более, Сонхва спортсмен. — Говорит тот, кто в любую свободную минуту потеет на поле, — фыркнул Хонджун. — Джун, я капитан, от меня этого ждут. На поле я всегда должен быть лучшим. — Я знаю — но ты и так лучший, не стоит так над собой издеваться. — Ты нихуя не знаешь о волейболе. Я далеко не лучший. — Ты думаешь, мне Сонхва не рассказывал, что у вас происходит? — возмутился Хонджун. — Гляньте, прибедняется он. — Пошёл нахер, — сказал Юнхо без злобы. — Я серьёзно. Ты не можешь говорить, что плохо играешь, когда даже тренеры зовут тебя лучшим. — Я сегодня поговорю с Сонхва. Юнхо смущённо фыркнул и поднялся, чтобы поискать что надеть. Когда он открыл шкаф, полотенце скатилось со спины,. — Ёбаный свет, Юнхо, что с тобой? — Ты о чём? — спросил тот, обернувшись через плечо. — У тебя вся спина разъёбана, — сказал Хонджун, приблизившись. — Откуда столько царапин? — губы растянулись в игривой ухмылке. — И когда ты собирался мне рассказать? Кто это? Я его знаю? Юнхо взглянул в зеркало и увидел красные полосы, которые Минги оставил прошлой ночью. Он изо всех сил старался остаться невозмутимым. — Просто чувак с вечеринки. — Как его зовут? — Я не спрашивал, — пожал плечами Юнхо. — Я никогда его не видел, он, похоже, учится в другом корпусе. Хонджун прищурился, словно думал — верить Юнхо или нет. Он знал, что Юнхо держит всё в себе, но очень бесится из-за того, что соулмейт его игнорирует. Первые намёки о связи появлялись, когда тебе и соулмейту исполнялось восемнадцать, — надписи, рисунки и знаки, наносимые на кожу, появлялись у соулмейта в тех же местах. В ночь восемнадцатого дня рождения люди писали на коже свой номер телефона и ждали ответа с той стороны — в современном обществе это было обычной практикой. Если ответ не приходил, ждали ещё немного, ведь соулмейт мог быть младше. После установления контакта пара могла познакомиться сразу (таких соулмейтов причисляли к первому типу) или договориться встретиться к определённому времени — обычно годам к тридцати — чтобы найти друзей и насладиться молодостью перед тем, как последовать за судьбой (такие соулмейты принадлежали ко второму типу). Однажды Юнхо по пьяни признался Хонджуну, что его соулмейт, похоже, не первый и не второй тип. Он столько раз пытался установить контакт, но каждый раз его игнорировали. Странно было оказаться изгнанником — так люди называли неудачников, что остались без внимания соулмейта. Хонджун предположил, что соулмейт мог умереть, но Юнхо на это ответил, что иногда замечал появляющиеся в случайных местах синяки и метки. Связь была. Соулмейт Юнхо не умирал… но по какой-то причине не хотел встречаться с ним. На следующее утро Юнхо взял с Хонджуна клятву, что тот никому не расскажет о том, что он изгнанник, потому что признавать это было унизительно. Хонджун кивнул и больше никогда не затрагивал эту тему. Но всё это время он думал об этом и чувствовал вину, потому что ничем не мог помочь. Хонджун всем сердцем любил Сонхва и понимал, что без него жизнь была бы ужасна. Поэтому Хонджуну казалось, что Юнхо спит со всеми подряд, чтобы выпустить пар и отвлечься от отчаяния. Хонджун наконец кивнул, показывая, что не пропустил слова мимо ушей. — Весело было? — Очень весело, — улыбнулся Юнхо. — Значит, жалко, что ты не узнал его имя. Юнхо пожал плечами, опустив глаза. — Кто знает? Может, когда-нибудь снова наткнёмся друг на друга. -- При столкновении с Минги Юнхо ничего не оставалось, кроме как защититься от падения на пол. Но вцепившись друг в друга, упали они оба. Минги быстро отстранился и сел, нахмурившись, а Юнхо продолжал лежать, пытаясь восстановить дыхание. — Глаза разуй, что с тобой не так? — спросил Минги. — Ты знаешь, что я справа блокирую! Юнхо до сих пор задыхался, поэтому в ответ лишь поднял средний палец. Послышался свист тренера. — Юнхо, не в мою смену! Тот улыбнулся и, ещё немного поглядев на раздражённого Минги, поднялся и наклонил голову, обернувшись к мужчине. — Простите, тренер! — Берите пятиминутку, — отмахнулся тот. — Уён, Кай, Чонхо — ко мне! Юнхо побежал к своей бутылке с водой и сделал несколько глотков, заметив, что к Минги, который, как и полагалось королю драмы, до сих пор сидел на полу, подошли Сан и Бомгю. Юнхо фыркнул. Минги настоящий мудак. — Чего ты там бубнишь? — спросил Сонхва, подняв бровь. Юнхо вытер пот со лба футболкой и пожал плечами. — Ничего. Просто задумался. Сонхва понимающе замычал и, выпив ещё воды, спросил: — Что случилось у сетки? Я стоял на подаче в конце поля и ничего не увидел. Юнхо прекрасно знал, что последует потом, раз Сонхва говорил таким доброжелательным тоном, — но он был не в настроении слушать мотивационные речи. — Всё нормально, хён, не волнуйся. — Юн, я и не волновался, мне просто интересно. Юнхо фыркнул, смерив взглядом сокомандника. — С Хоном это могло бы сработать, со мной — нет. Сонхва закатил глаза, прекратив расспрос, и, слегка похлопав Юнхо по спине, повёл на центр поля. То, что Юнхо с Минги поцапались, уже никого не удивило, но люди, не бывавшие на поле, восприняли это как соперничество двух лучших игроков команды. Их сокомандники, каждую тренировку наблюдавшие их драки и споры, знали, что за этим стояло что-то посерьёзнее. Иногда они пытались с ними поговорить, но ни один, ни другой не желали это обсуждать. С их слов: «не надо о нём говорить — он того не стоит». Юнхо получил несколько громких инструкций от тренера, которым нужно было следовать после окончания пятиминутки. Оставшуюся часть тренировки он старался не обращать внимания на Минги, потому что был не в настроении с ним собачиться. После их криков Юнхо обычно ещё несколько часов ходил злющий, а скоро зачёты — он не мог позволить себе отвлекаться. Как только тренировка кончилась, он побежал в раздевалку, чтобы принять душ, не забывая закрывать спину и талию полотенцем, чтобы больше никто не увидел старания Минги. В душевой не прекращалась болтовня; члены команды уже давно друг друга знали и чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы не смущаться, принимая душ и переодеваясь вместе. Но некоторые, вроде Тэхёна и Чонхо, шли после всех (из-за Сана, который очень любил дразнить). На Юнхо никто даже не взглянул, когда он накинул на себя одежду. Все были слишком заняты, чтобы думать о том, почему он решил прикрыться. — Юнхо, пойдёшь в библиотеку? — Ага, надо кое-что подучить. Если сейчас вернусь в общагу, то не удержусь и завалюсь спать. Сан фыркнул, согласно кивая. — Мы как раз хотели туда пойти, ты с нами? — Да, конечно, — улыбнулся Юнхо. — Пошли. Заметив Минги, собирающего вещи, он перестал улыбаться. Значит, под «мы» Уён имел ввиду Сана и Минги. Просто великолепно. Когда Уён оказывался рядом с Саном, окружающие могли забыть о тишине, и впервые Юнхо был рад тому, что у них языки без костей, потому что ему не пришлось идти с Минги в тишине. Юнхо не мог не замечать шёпот вокруг, когда они проходили мимо каких-то компаний. Это было неудивительно — после того случая, когда они так разосрались во время игры, что команда не подпускала их друг к другу следующие целых два матча, Юнхо нечасто появлялся рядом с Минги вне поля. Но он сфокусировался на беседе друзей и продолжил идти. Они сели за один стол, открыли учебники и всё-таки сосредоточились на учёбе после того, как библиотекарша несколько раз на них шикнула (с угрозой). У Юнхо было столько забот, что, ему казалось, двадцати четырёх часов не хватит, чтобы учиться, тренироваться и не забывать о таких важных вещах, как еда и сон. Спустя четыре часа Уён сдался и лёг на учебник, глядя в пустоту. Сан был примерно в том же состоянии, невидящим взглядом бегая по строкам. — Идите в общагу, — сказал Минги, наконец заметив это. — Поспите. Юнхо поднял глаза и рассмеялся, увидев уставшие лица друзей. — Не хочу, — ныл Уён. — Почему это? — Он втрескался в нового соседа по комнате, — фыркнул Сан. — Сан, что за хуйня? — нахмурился Уён. Вокруг зашикали. Уён продолжил, но потише. — Я не втрескался в Ёсана. Сан поднял бровь, глядя на него, а затем посмотрел на Юнхо с Минги, которых это заявление, похоже, удивило. — Он втрескался. Я сначала не замечал, потому что я тупень, но несколько недель назад увидел их на кухне — Уён покраснел. — Неправда! — возмутился он. — А сейчас ты разве не краснеешь? — Я не втрескался в Ёсана, — нахмурился Уён. — Правда? — фыркнул Минги, подперев рукой подборок и ухмыльнувшись. — Ладно, может, он мне нравится, — Уён закатил глаза. — Как я мог устоять? Он такой красивый! И хороший… и умный. Он учит астрофизику, представляете? Юнхо фыркнул. — И почему ты ещё не увязался за ним? — недолгая пауза. — Он первый тип? Или натурал? — Точно не натурал, — хмыкнул Сан. — Значит, у него есть соулмейт? — Я боюсь спрашивать, — Уён кусал губы. — Не надо бояться. Разве лучше до двадцати лет не найти своего соулмейта? Сан согласно кивнул, задолбавшись видеть, какими влюблёнными глазами Уён смотрит на Ёсана каждый раз, когда они сталкиваются в общежитии. — Ага, взять хотя бы нашу команду. Из девятерых только трое — первый тип. Трое из девяти! — Нет, немного не так, — Юнхо мотнул головой. — Субин и Бомгю — второй тип. Они хотели сначала закончить университет и встретились чисто случайно, это не считается. Единственный первый тип среди нас — это Сонхва. Хонджун написал ему, как только исполнилось восемнадцать, и они связались друг с другом. — А ведь правда, — удивлённо выдохнул Сан. — У них разница меньше года, но Сонхва мне рассказывал, как он сходил с ума, думая, что стал изгнанником. Юнхо отвёл глаза. — Значит, один из девяти, — сказал Минги. — Уён, у тебя хорошие шансы. Может, он окажется как мы. Юнхо припоминал, что Минги говорил, что он первый тип, но тогда он был слишком пьян, чтобы этому воспоминанию можно было верить. Теперь Юнхо получил доказательство. Команда понятия не имела, что Юнхо изгнанник. Врать было не так страшно, как признаваться, что посланный судьбой человек отверг его. — Ты так думаешь? — спросил Уён тихо, с надеждой. — Ага. Ну серьёзно, чего тебе терять, У? Спроси его и всё, — подбадривал Минги, одаривая друга доброй улыбкой. Юнхо до сих пор не мог привыкнуть к этому слащавому выражению лица. Уён закусил губу, а затем кивнул. — Ладно, я сделаю это. Сан обрадовался, но его веселье быстро пропало. — Господи, у нас же стены тонюсенькие. — Заткнись, — сказал Уён, хлопнув Сана по плечу. Им снова шикнула какая-то девочка, с угрожающим видом глядевшая с другой стороны стола, поэтому Уён принялся радостно собирать вещи. Сан, закатив глаза, тоже засобирался; на самом деле он был рад за друга. Когда Минги хихикнул, глядя вслед уходящим Сану с Уёном, Юнхо осознал, что они остались вдвоём. Юнхо пытался игнорировать присутствие Минги и сфокусироваться на учёбе. Не вышло. Он ведь знал, что Минги здесь, что он сидит рядом. Они оставались вдвоём в только двух случаях — когда трахались или когда уходили с тренировки последними. Ни в том, ни в другом беседы не предполагались. Юнхо мельком посмотрел на Минги и встретился с его взглядом. — Чего смотришь? Минги задержал взгляд, а потом пожал плечами, снова уткнувшись в учебник. Юнхо раздражённо стиснул зубы. — Ну что, Сон? — настаивал он, видя ухмылку на чужих губах. — Я вообще молчал, — улыбнулся Минги. — Но ты смотрел. В чём дело? Сказать что-то хочешь? — Кто-то сегодня не в настроении? Расслабься, Чон, мы сегодня уже успели посраться. — Потому что ты придурок, который не понимает, что такое командная игра, и хочет добить мои нервы. — Я просто на тебя посмотрел, — Минги поднял бровь. Ладно, может, Юнхо и правда напал на него без причины, но он был зол за случившееся на поле. — Забей, — тяжело вздохнул он. — И заткнись, мне нужно закончить. Минги, за которым всегда оставалось последнее слово, на удивление, замолк, и оба вернулись к учёбе, погрузившись в тишину. Юнхо удалось вновь сконцентрироваться, но вскоре его вновь отвлёк голос Минги, который придвинулся слишком близко. Он нагнулся над столом, указывая карандашом в тетрадь Юнхо. Какая наглость. — Икс равен нулю, а не единице. Юнхо почувствовал, как на лбу вздувалась вена, и фыркнул: — Чего? Минги, казалось, был только рад повторить ещё раз. — И с каких пор ты умеешь считать? Ты ж на литре учишься. — Но в школу-то я ходил, — огрызнулся Минги. — Ты минус потерял, — он снова ткнул в страницу карандашом, — вот тут. Но тебе простительно, ты ведь всего год на инженерии. Юнхо захотелось сломать этот карандаш, а потом и шею Минги. — Блять, заткнись, да? Я устал после тренировки, а ещё у меня весь день похмелье. Мне простительно потерять минус, — сказал Юнхо и, взяв резинку, стал с такой силой тереть бумагу, что Минги испугался. Он согласно промычал — чем, похоже, ещё больше разозлил Юнхо — и снова уткнулся в книгу. — И что ты там читаешь? — Ты спрашиваешь, что я… — Да, я устал, Сон, расскажи, про что ты читаешь, пока я с ума не сошёл от этих цифр. — Это «Алая буква», — Юнхо продолжал молча смотреть. — Не знаешь? Это же классика. — Я мало классики читал, — вздохнул Юнхо, а Минги потянулся к его руке. — Расскажи, про что там. Он говорил так устало, что Минги даже не стал донимать. — Ну ладно, — сказал он, хотя просьба всё ещё казалась ему странной; может, Юнхо и сейчас пьян? — Дело происходит в городе с пуританскими законами, и в этой вселенной нет соулмейтов. Главная героиня родила внебрачного ребёнка, потому что думала, что её муж мёртв. В качестве наказания она должна была носить на груди алую букву А — от слова «адюльтер» — которая напоминала о её грехе. — Какой пиздец, — буркнул Юнхо, увлечённый рассказом. — Послушай, что дальше было, — хмыкнул Минги. — Её публично осудили и изгнали из города, но имена отца ребёнка и самого ребёнка оставили в тайне, даже когда она попала за решётку. Спойлер — отцом был городской священник. — И он просто позволил наказать её? — с ужасом спросил Юнхо. — Этот священник. — Его сжирала вина, и в итоге он занемог. К нему приставили городского врача, чтоб тот за ним присматривал. Ни за что не догадаешься, кем этот врач оказался. Юнхо недолго думал. — Муж?! Серьёзно? Вместо того, чтобы двигаться дальше и забыть об этом, он притворился врачом, чтобы добраться до её любовника? — Он хотел ещё больше навредить жене, шантажировал её, чтобы она сохранила в тайне его игру во врача, и травил священника, чтобы ему становилось ещё хуже. — И во всём до сих пор винили её?! Разве главный виноватый не он? Месть — это тоже грех! Кто-то шикнул им, и Юнхо закрыл рот рукой. Минги не смог сдержать улыбку. — Формально — да. Короче говоря, она устала от этой истории и рассказала всё священнику, они хотели сбежать вместе с ребёнком, но потом ему стало совсем плохо, и он умер. Муж сошёл с ума от своей мести и тоже умер. До конца своих дней она жила в одиночестве. Юнхо ждал продолжения. Его это порядком развеселило. — И всё? — Ну да. — И в чём главная мысль? Минги тяжело вздохнул, словно собирался с мыслями перед долгой речью. — Социальная стигматизация, лицемерие, идея греховности как таковая, раскаяние и наказание. В этой книге много символизма и подтекстов. Пусть она и написана больше ста лет назад, можно провести параллели с современным обществом. Юнхо не подозревал, что Минги настолько умный и осознанный. Юнхо всегда думал, что он полный дурак. Интересно получается. — А ещё тут мысль о том, что секреты до добра не доводят, — сказал Юнхо после продолжительной паузы. Эта фраза прилетела Минги кулаком в живот. — Согласен, это тоже. — Все герои так плохо кончили, потому что хранили друг от друга тайны. У Минги пересохло в горле. — И правда похоже на современное общество, — с будничным видом проговорил он. — Иногда без секретов никак, — как-то напряжённо ответил Минги. Юнхо понимал его. Он выпрямился, слабо улыбаясь. — Я не буду о нас рассказывать, Минги. Я знаю, что ты этого не хочешь. — Ты тоже этого не хочешь, — парировал Минги. Юнхо нахмурился. — На что ты намекаешь? — А сам как думаешь? И вот опять. — Ты про то, что я первым лезу драться и распространяю все слухи? — Я вообще ни слова про слухи не сказал! — фыркнул Минги. — Ну да! — Юнхо ткнул в него пальцем. — А про драки, значит, всё правильно! — Что? Хорош выдумывать. — Да как будто ты каждый раз, блять, не делаешь так, — закатил глаза Юнхо. Когда Минги поднялся, придя в ярость, он испуганно посмотрел на него. Секунду назад они спокойно разговаривали, но Минги воспринял это как схватку. Он открыл рот, но потом закрыл обратно, решив всё-таки промолчать и просто начать собираться. Минги сорвался и убежал, тихо матерясь, и Юнхо тут же поник, пока вокруг шептались, глядя на них. Они с Минги часто препирались, но этот снисходительный взгляд Юнхо очень не понравился. Он снова сосредоточился на цифрах, стараясь больше не ошибаться, но спустя несколько минут тупого глядения в тетрадь он сдался и запустил руки в волосы, вздохнув. Остановившись в дверях библиотеки, Юнхо обернулся и с ухмылкой театрально поклонился многочисленным студентам, которые наблюдали за ними. — Надеюсь, вам понравился наш ебаный спектакль, — сказал он перед уходом, почему-то чувствуя горечь. И лишь дойдя до общежития, он понял, что его, наверное, всё же беспокоили чужие взгляды и шёпот. -- На следующий день Юнхо пропустил утреннюю тренировку, пожаловавшись разбудившему его Хонджуну на плохое самочувствие. Когда в животе заурчало, Юнхо всё-таки поднялся и пополз в ванную, а потом стал собираться на пары. По дороге в столовую он съел протеиновый батончик, а затем целых две порции завтрака. Он так круто умел экономить. Остаток дня Юнхо был в ужасном настроении и не отвечал на сообщения друзей, включив наушники на полную и улетев из реальности. В голове не было каких-то конкретных угнетающих мыслей, просто ему казалось, в последние дни всё шло по пизде (как будто раньше такого не было). Небо заволокли серые тучи, вторя его настроению. Юнхо поправил маску и сел в конце аудитории, не снимая капюшон, а как только пара закончилась, ушёл, не обращая внимания на чьи-то оклики. Обычно ему нравилось внимание — в популярности он видел больше плюсов, чем минусов. Но в тот день он не снизошёл до людей, на которых ему на самом деле было плевать и которые дружили с ним ради самого факта, что с ними болтает капитан волейбольной команды Чон Юнхо. Он не хотел возвращаться в общежитие ещё и потому, что Хонджун, как обычно, тут же откроет рот (с появлением Сонхва он стал ещё более болтливым), а Юнхо был не в настроении для его весёлых речей. Он сам не заметил, как ноги привели его к гимнастическому залу. Не заметил, как зашёл туда, открыв своим ключом, и переоделся. По расписанию в вечер четверга тренировок не стояло, поэтому Юнхо в одиночестве отыгрывался на ни в чём невиновных мячах в этом огромном зале, где каждый звук разносился эхом. Он пытался внушить себе, что практикует атаку и подачи, но в глубине души знал, что дубасит по мячу снова и снова, чтобы не чувствовать ничего, кроме тянущей боли в мышцах, чтобы задыхаться от усталости. Юнхо прыгал и бегал, стиснув зубы, и не останавливался, когда голос в голове того просил, и лишь старался не получить травму перед важным матчем. Но и об этом он не слишком беспокоился, подбрасывая мяч и кидая в стену, а затем подхватывая ловкими руками. Юнхо побежал за мячом на другую сторону зала, чтобы продолжить «практиковать подачу», но когда он нагнулся под сетку, ноги подкосились. Он упал, удивлённо выдохнув, и остался лежать, задыхаясь от смеха. Всё тело вспотело, но в голове наконец было совершенно пусто, и организм начал вырабатывать эндорфин, на что он и надеялся. Юнхо отдыхал на полу, глядя в потолок и почти не моргая, как вдруг услышал шаги вдалеке. Он повернул голову и увидел знакомый силуэт — улыбка сползла с губ. Вселенная его разыгрывала. — Что делаешь? — спросил Минги. Юнхо быстро взял себя в руки и снова перевёл глаза на потолок. — А на что похоже? Шаги приближались, и наконец перед глазами возник Минги, скрестивший руки на груди. — На то, что ты лежишь на полу. Юнхо забыл ответить, заметив, что у Минги были другие волосы — высветленного русого цвета вместо натурального чёрного. Глаза на их фоне стали больше выделяться, и лицо в целом выглядело по-другому. Ему шло. Очень шло. Юнхо отвёл глаза, решив, что не должен давать Минги шанс в очередной раз поиздеваться. — Сон, я отдыхаю. Я отрабатывал подачу. Тренер сказал, что я должен лучше контролировать силу удара. — Ну да, на прошлой игре людям чуть бошки не снёс. — Я тебя спрашивал? — Нет, но это неважно, — пожал плечами Минги. Юнхо усмехнулся, а потом похлопал по полу рядом с собой. — Если после вчерашнего ты решил переступить через себя и стать нормальным, можешь присоединиться. Минги закатил глаза и опустился рядом, не упустив возможности пнуть Юнхо по рёбрам и получив в ответ пощёчину. — Да не было вчера ничего особенного. Юнхо посмотрел на него, будто спрашивая, послать нахуй или он уже там был. Минги глядел в ответ. Юнхо усмехнулся и снова повернулся к потолку. — Я иногда поражаюсь — каким упёртым ты был в школе, таким и остался. — Мы мало общались в школе. — Но я видел, как ты вёл себя с другими. В смысле когда не дрался ни с кем. Минги снова ткнул Юнхо в рёбра, выбив из того воздух, и посмотрел с раздражением: — Хорош вести себя как долбоёб. Я старался измениться. — Я пока не видел, чтобы ты попиздился с кем-то в универе, так что можешь считать, у тебя получилось. Минги некоторое время молчал. — Рад этому. Юнхо сел, стряхнув пот со лба. — Что ты тут делаешь так поздно? Меня искал? Минги закатил глаза на его самодовольную ухмылку. — Я забыл учебники в шкафчике, а они мне нужны для эссе. Случайно заметил тебя и подошёл проверить, не помер ли ты ещё. — Ох, Сон, спасибо за заботу. — Без проблем, — Минги встал, накинув рюкзак на плечо. — Но раз ты не умираешь, я пойду. — Подожди, — выпалил Юнхо, не успев подумать. — Останься. Поможешь практиковаться. Я знаю, что тебе всё равно нечего делать. — Я только что сказал, что мне нужно писать эссе, — фыркнул Минги. Юнхо поднялся, взял мяч и несколько раз ударил его о землю. — Значит, принимаешь поражение. — Нас только двое, а для игры нужно хотя бы четверо. — Давай без формальностей, только ты и я. По фану. — Я думал, ты практикуешься. — Ладно, по фану и на десять баксов, — Юнхо закатил глаза. — Как тебе такое? Минги прищурился, но потом вздохнул и снова бросил рюкзак на пол. — Погнали. Юнхо не дал ему даже немного размяться и сразу бросил мяч через сетку. Минги с лёгкостью его поймал, немного отойдя к краю, и, крутя в руках, смотрел на Юнхо по ту сторону. — Я ж в джинсах. — Уже отговорки пошли? — рассмеялся Юнхо. — Нет, просто тебе будет ещё обиднее проиграть. Минги не дал ему времени ответить и подал мяч; Юнхо так же легко его поймал. Играть в волейбол один на один — это плевок в лицо всем правилам, но Юнхо с Минги воспринимали её с той же серьёзностью и вели себя как на обычной игре. Через некоторое время они сдались, смеясь и продолжая нарушать правила, лишь бы заставить друг друга скорее проиграть. В итоге победил Юнхо. — Выкладывай денежки! Двадцать баксов. — Я не буду платить тебе за ненастоящую игру. Юнхо подбежал к Минги и слегка толкнул в грудь. — Да ты просто неудачник! — Неправда. — Неудачник. Мы же поспорили, где твоя честь? — спросил Юнхо, улыбаясь так, что становилось ясно — он обожает выигрывать. — Ну ладно, Чон, я дам пять баксов. — Мы ставили десять. И отдай их в виде большого латте и пирожного. Перед всей командой. — Да щас, — тут же ответил Минги, скрестив руки на груди. — С какой стати мне тебя так баловать? Юнхо ухмыльнулся, а потом пожал плечами: — Да ладно тебе, давай. Послушаем, что скажет Сан — мне кажется, будет ржачно. — Кошмар. — Ничего подобного. Может, это подарок на мой день рождения. Минги фыркнул и повернулся, чтобы взять рюкзак. — Считаешь нормальным дарить подарок за пять недель до дня рождения? — Ты знаешь, когда он? — удивлённо улыбнулся Юнхо. Минги замер, всё ещё стоя к нему спиной. Такое не забудешь. — У меня хорошая память. Юнхо не смог сдержать смех. — Ну ладно… Он не договорил, споткнувшись о развязанные шнурки и повалившись прямо на пол. Взявшись за ушибленное место, он продолжал смеяться. Оказывается, он так устал. — Что за хуйня?! — спросил Минги, нагнувшись над ним. Юнхо задыхался от хохота. — Я… да шнурки… Минги смотрел то на его красное лицо, то на кроссовки, а потом покачал головой: — Придурок. Юнхо только громче засмеялся, но притих, когда Минги потянулся к его ногам и завязал шнурки, быстро перебирая ловкими пальцами. Юнхо старался не смотреть в его сторону, но когда Минги наклонил голову, с лица, обрамляя, скатились светло-русые пряди. — Это называется мгновенная карма, — он выпрямился. — Наверное, — сказал Юнхо, взяв себя в руки. Он чувствовал, что колено пульсирует, и потянулся рукой, чтобы прощупать мышцы. — Радуйся, что ты в спортивках, а то расхреначил бы все ноги, — сказал Минги. — Идиот. Юнхо хлопнул его по плечу, довольно глядя, как Минги, покачнувшись, упал. — Мне не впервой. Я всё время в синяках, они быстро появляются. — Я знаю. Слова так легко соскочили с языка, так быстро, что Минги не успел отследить. Он тут же опустил голову — вот этого точно говорить не стоило. — Знаешь? — спросил Юнхо, пытаясь вспомнить, когда мог сообщить Минги об этом. — В смысле на тренировках заметил. Ты всё время в шортах, и у тебя бледная кожа, так что всё видно. Я об этом. Юнхо не понимал, что заставило Минги так разнервничаться, но потом осознал, что раз он нервничает, значит, ему не плевать на Юнхо. Насколько ему было известно, Минги всё время что-то из себя строил. Юнхо смотрел на него, ожидая, что он скажет ещё что-нибудь, и на его губах неосознанно возникла ухмылка. — Ой, бля, заткнись, — сказал Минги, закатив глаза и толкнув Юнхо. Тот раскрыл глаза — Минги уже забирался сверху — но быстро сориентировался. Так обычно случалось, когда они оставались наедине. — Мы в зале, — напомнил Юнхо, удобнее устраиваясь снизу. — Да? А я и не заметил, — съязвил тот, заставив Юнхо закатить глаза. Опустившись к шее, Минги оставлял на коже поцелуи и укусы. — Сон, я такой противный, — сказал Юнхо, чувствуя на всем теле липкий слой пота. — Плевать, — промычал Минги, продолжая целовать мокро и грязно, даже не закрывая рот, и Юнхо, как всегда, таял. — Ты невозможный, — прошептал он, отдавшись эмоциям. Минги лишь промычал и продолжил, поднимаясь к губам Юнхо и целуя его. Мокро, солёно и горячо — но им обоим было комфортно, и поцелуй становился глубже. Юнхо обвил руками чужие плечи, потянув на себя, и Минги опустился на него всем весом. Юнхо нравилось лежать под его большим тяжёлым телом — можно было расслабиться и не переживать, что он случайно переломит Минги пополам. Его намерения стали совсем уж понятны, когда он сунул язык в рот Юнхо и потянул зубами его нижнюю губу, — обычно тот показывал такую же отдачу, но сегодня он слишком устал. Оказалось, просто лежать и позволять Минги делать всё самому, не так уж плохо. Он кусал его ключицы, а руки двигались вниз, что не предвещало ничего хорошего. — Не здесь, — сказал Юнхо, схватив его за запястье. Минги, подняв голову, взглянул на него как-то возмущённо, словно ребёнок, которому не купили любимых конфет. — Сон, не здесь, — повторил Юнхо, не обращая внимания на его выражение лица, и притянул к себе для нового поцелуя. — В душевой, — шепнул он, с довольным видом отвернувшись в миллиметре от чужих губ. Минги нахмурился, оглядывая ухмыляющегося Юнхо. — Я сейчас встану и уйду. Юнхо заулыбался открыто. — Твой член тебе за это спасибо не скажет, — сказал он и приподнял бёдра, потирая стояк. Минги опять закатил глаза. Юнхо всё думал — он вообще знает, как ему идёт злиться? Минги сел, демонстративно потираясь о стояк Юнхо, а затем встал, поднял его за руку и буквально потащил в душевую, соединённую дверью с залом. Юнхо смеялся над его нетерпеливостью, и как только он оказался прижат к холодным шкафчикам, Минги поцеловал его снова. Сложно злиться, когда по шее тянется его язык. — Ах, блять, — выдохнул Юнхо, зарываясь пальцами в его волосы и прижимая Минги к себе, когда тот укусил за ухом, где было его чувствительное место. Руки Минги скользнули под футболку, обвивая талию и сжимая ткань; он отстранился только затем, чтобы снять с Юнхо верх и отбросить в сторону. А тот уже забыл про свою усталость — он начинал дрожать везде, где Минги трогал пальцами и губами, и по телу шли электрические разряды. Юнхо притянул его за волосы, чтобы снова прижаться к его губам, на этот раз контролируя поцелуй. — Ау, — тут же промычал Минги. Юнхо улыбнулся и оттянул его за волосы, заставив Минги охнуть. Ему, похоже, не очень нравилось, — он вырывался и пытался убрать руки Юнхо от своего лица. — Да бля, Чон, больно! Отъебись! — Минги похлопал его по макушке, будто бы пытаясь привести в чувства. Юнхо засмеялся и снова начал наступление, приподнимая его футболку со словами: — Раньше ты не жаловался. — Пришлось волосы высветлить, чтобы покраситься в этот цвет, поэтому кожа стала чувствительной. Юнхо улыбнулся и передразнил его, скорчив такое же обиженное лицо. — Малыш. Минги отбросил его руку и за секунду сам снял футболку, а потом сказал, ткнув пальцем в Юнхо: — Я не малыш. Жжёт пиздец просто. Тот повторил, продолжая кривляться: — Малыш. — Блять, малыш, не малыш, но если ты ещё раз потянешь за волосы, дам по яйцам, я понятно объяснил? — спросил Минги, стягивая джинсы. Юнхо прыснул от смеха и снял свои спортивки, а затем, снова приблизившись к Минги, ответил: — Понятнее не бывает, — и толкнул его к одной из скамеек, стоявших в раздевалке. Юнхо нравилось смотреть на его тело. А смотрел он нечасто — во время перепихонов на вечеринках или сбитых десятиминутных дрочек, когда в любой момент мог зайти сосед по комнате. Минги, похоже, тоже нравилось; он целовал и лизал грудь Юнхо, проводя руками по бокам. Некоторых участков кожи он никогда ещё не касался. И многое не делал с Юнхо — поэтому теперь, недолго думая, коснулся языком его соска и поднял глаза, чтобы не упустить реакцию. Судя по тому, как Юнхо начал извиваться, прикусив губу, ему нравилось. Вторую руку Минги завёл ему за спину и поддел резинку трусов, подстраиваясь под его движения, а затем переместился, чтобы уделить внимание второму соску. Юнхо проклинал тонкую ткань трусов, разделявшую их, — ему стоило оторваться на секунду и снять их, но он не сделал бы этого, потому что тогда столкнулся бы лицом к лицу с чёртовым Минги. А его имя и так уже почти срывалось с губ. Юнхо понимал, что нужно сказать что-то другое. — Не зря жжёт. Минги промычал и, блять, Юнхо так хотелось сожрать его. — Чего? — Жжёт от осветлителя. Не зря. Здорово выглядит. И наконец боги снизошли до Юнхо — Минги оторвался от его груди и поднял глаза, тихо фыркнув: — Я пока не сказал, ты и не заметил. Но спасибо, мне приятно. То ли из-за того, что Юнхо сидел у него на коленях почти голый, то ли от усталости, то ли его так растопили странные нотки в голосе Минги — Юнхо положил ладонь на его щёку, приблизился и прошептал: — Можешь мне поверить, Сон, я заметил сразу. Он поцеловал улыбающегося Минги, пытаясь не думать о том, почему ему так нравится его радовать. У Юнхо горели бёдра, но он задавал ритм. Он готов был потерять сознание от усталости, но не останавливался, впиваясь в затылок Минги и закрыв глаза. Тот, похоже, заметил усталость Юнхо, но не стал ничего говорить, а только замедлился. Юнхо разорвал поцелуй, готовый засмеяться, когда Минги придержал его. — А ну не смей, — сказал он, едва касаясь ногами пола. Минги поднял бровь и, приняв это как вызов, сжал бёдра Юнхо и остался на месте. — Не командуй, — буркнул он. — Я вижу, как тебя трясёт, — сказал Юнхо, когда Минги завёл их в душевую. — Неправда, — с будничным видом ответил тот. — Ах, неправда. Ну хорошо. Минги выбрал самый дальний угол от двери, будто проверяя, сможет ли Юнхо дойти туда. Тот сжал чужую шею, надеясь, что ноги не подкосятся в неподходящий момент. — Да не пугайся ты так, мне аж неловко становится. — Но я напуган. Минги прижал Юнхо к холодной плитке, освобождая его ноги от лишнего веса. Юнхо стало заметно легче. Минги жаждал веселья — он потянулся вправо, и на Юнхо вдруг полилась ледяная вода. Тот шумно выдохнул, вскочив на ноги и отпихнув от себя весельчака Минги. Тот, довольно хихикая, немного отошёл, чтобы на него не попали струи, а вода собиралась у ног Юнхо. — Дал бы мне хоть трусы снять. Ёбнутый, — сказал он, отбрасывая прочь последний (вымокший) предмет одежды. Когда шок прошёл, Юнхо подался навстречу холодным струям. Они отгоняли усталость. Открыв глаза, Юнхо заметил, что смех затих, а Минги таращится на него. И почему-то у Юнхо стало тянуть в животе. Он никогда не думал, что кто-то может смотреть на него с таким желанием. Легко забыть, что тебя могут желать, если ты изгнанник. Минги быстро очнулся, вернув на лицо выражение безразличия, и снял (сухие) трусы. — Наслаждаешься видом? — Ты горячий, — пожал плечами Минги, как будто говорил о закончившемся молоке. Юнхо хихикнул — он так старательно притворялся, будто ему всё равно, что это было даже мило. Он подошёл к Минги и взял за руку. — Я знаю. Тот фыркнул, уже приготовив едкий комментарий, но Юнхо снова поцеловал его, затаскивая под воду. Теперь, когда они были настолько близко, Минги уже не мог притворяться — он снова прижал Юнхо к плитке и припал к его губам поцелуем. Он водил руками по чужому животу, изучая, скользил пальцами по коже и оставлял царапины. А потом схватил Юнхо за горло. — Блять, — выдавил тот. Минги открыл глаза, чтобы удостовериться, что тот не хочет остановиться, но Юнхо взял его руку, оставляя её на месте, и снова поцеловал. Этот поцелуй был полон желания; Юнхо покусывал губу Минги и отчаянно прижимался к нему бёдрами. Он радовался, что Минги копирует его движения — от этого трения становилось немного легче. Осмелившись надавить на его руку, Минги почувствовал на плечах чужие пальцы, побуждающие двигаться дальше. Юнхо задыхался, и это ощущалось как-то слишком интимно — то, как они двигались, смотрели и трогали друг друга — но никто из них не мог заставить себя остановиться. Юнхо уронил свободную руку на член Минги. Тот, свободной рукой опершись на стену, целовал его дрожащими губами, пока Юнхо сбивчиво надрачивал. Минги начинал задыхаться и наконец обвил руками чужие плечи, оторвавшись от губ Юнхо, чтоб откинуть назад голову. Такую бурную реакцию Минги показывал нечасто — нечасто пыхтел, дрожал и позволял Юнхо увидеть, что он теряется в ощущениях. Тот моментально стал зависим от таких моментов, цеплял взглядом каждое движение Минги и крепил в памяти каждый стон. Юнхо наклонился, чтобы коснуться губами его шеи, но тот вдруг подался навстречу. — Блять, я так… — он тяжело дышал, закрыв глаза и пытаясь собрать мысли в кучу. — Так… ах… Юн… Ах! У Юнхо голова шла кругом. Он никогда не видел Минги таким и сейчас, честно говоря, злился, потому что Минги всё это время обделял его, притворяясь, что ему плевать. Он будто целовал Минги впервые, видя, как прямо перед лицом рушатся его стены. Это завораживало. — Блять, ты красивый, — у Юнхо это сорвалось прежде, чем он успел себя остановить. Минги напрягся под его губами. Юнхо начал думать, что сказал что-то не то, но затем тот вернул руку на его голову. — Я знаю, — сказал он с иронией. Неискренне. Не как минуту назад. Но Юнхо недолго оплакивал потерю, потому что Минги вдруг взял в руку его член и прижал к своему. Это ощущалось по-другому — вместо того, чтобы двигать руками, они тёрлись друг об друга, находя нужный ритм. Вскоре поцелуев становилось меньше, а стонов — больше; внутри начинало собираться удовольствие, и Минги чувствовал внизу живота тёплый ком; мысли путались. Очевидно, Юнхо это заметил и поэтому позволил Минги задавать ритм, переместив внимание на его шею. В другой момент Минги, может быть, беспокоило то, что Юнхо так хорошо читает сигналы его тела, но пока тот был так близко и касался губами кожи, Минги не мог об этом думать. Это было так грязно — секс в публичном месте, куда могли войти друзья и увидеть его член, прижатый к Юнхо, их обоих, издающих непристойные звуки на пике наслаждения. Минги кончил, не предупредив, но Юнхо, похоже, и не нужно было предупреждать — он уже тоже был готов. Минги почувствовал поддерживающую руку на боку, и благодарно упал в объятия Юнхо. Не открывая глаза, Минги искал его губы, и они снова поцеловались, и он думал, чем мог заслужить такое… — Юнхо, ты там? Оба замерли, в ужасе вытаращившись друг на друга. Они узнали этот голос. — Уён? — О, ты там. Шаги приближались. — Не заходи сюда! — заорал Юнхо, не в силах сдвинуться с места. Минги затрясся. — Я моюсь, не хочу, чтоб ты пялился. Зачем пришёл? Шаги затихли. — Скучно, — послышался зевок. — Уён, чего ты хочешь? — Он там? Юнхо снова ошарашенно посмотрел на Минги: — Сан. — Он в душе? Снова шаги. Юнхо запаниковал. — Не надо, ты же знаешь, он не любит. Он просил не заходить. Спасибо Уёну, хотя бы раз он решил остановить Сана. Тот вздохнул будто бы раздражённо. — Ладно. Тогда говори с нами оттуда. — Я взял яйца в кулак и поговорил с Ёсаном, — сказал Уён. Они с Минги слышали, как он радостно прыгает. — Я признался, что он мне нравится и пригласил сходить куда-нибудь. Он согласился. Минги ахнул. Юнхо тут же закрыл его рукой. — О Боже, У, это замечательно! — сказал он, молясь всем богам, чтобы никто не распознал Минги в этом удивлённом вздохе. — Знаю! — завизжал Уён. — Я так счастлив! Я прям умереть готов! Минги попытался убрать руку Юнхо с лица, но сдался под его жёстким взглядом. — Я так за тебя рад! Я же говорил, что всё получится. — Ты был прав! — снова взвизгнул Уён. У него был такой радостный голос, что Юнхо невольно заулыбался. — Спасибо, спасибо, я бы обнял тебя сейчас, но… — Не заходи, — Юнхо проговорил слишком быстро, и теперь уже Минги посмотрел на него. — Я понял, не буду. Просто хотел поделиться хорошими новостями. — А что ты тут делаешь так поздно кстати? — спросил Сан. Юнхо зашевелил мозгами в поисках отмазки, разволновавшись насчёт их секрета. Он уже и забыл, что приходил в спортивный зал для простой практики. Минги потряс его, указывая на дверь. Он буквально говорил: «Придумай хоть что-то, или они сюда зайдут!» — Всю энергию за день не потратил и решил попрактиковать подачи. Последовало молчание. — У тебя всё хорошо? Тебя сегодня не было слышно, ещё и тренировку пропустил. Мы волновались. — Простите, я… Я же пропадаю в библиотеке, к выпускным готовлюсь. И плохо высыпаюсь, поэтому и на тренировку не пошёл. Снова молчание. — Говорят, после того, как мы ушли, ты с Минги посрался. Юнхо с Минги переглянулись, и Юнхо вздохнул, уткнувшись лбом в чужое плечо. — Кто тебе рассказал? — Да уже все знают, что вы постоянно лаете друг на друга, Юнхо, — тихо фыркнул Сан. — Естественно, уже на следующий день всем всё рассказали. Что произошло? Юнхо убрал руку от лица Минги и отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Да как обычно, — даже самому себе голос казался чересчур грустным. — Мы начали спорить о какой-то хуйне, и пошло-поехало. Он вывел меня из себя. Юнхо почти услышал, как они закатили глаза. — Вам надо решить свои проблемы, ну реально. Вы так давно друг друга знаете, я просто не понимаю… — Я смогу вытерпеть Минги, ребят, не переживайте, — Минги вопросительно поднял бровь. — Он как агрессивный котёнок. Начинает кидаться, а на следующий день всё забывает, я уже привык к этой хуйне, — добавил Юнхо, забавляясь раздражением Минги. Раз бесится — значит, правда. — Если он агрессивный котёнок, то ты — агрессивный щенок. И так же часто сам на него кидаешься. Минги хрюкнул, закрыв рот рукой, и начал танцевать в честь того, что друг за него заступился. — Всё, уходите отсюда, — Юнхо закатил глаза. — Убирайтесь. — Ладно, — засмеялись Уён с Саном. — Ты уверен, что всё хорошо? — Да хорошо всё со мной. Идите, кыш! — Идём-идём. А ты не знаешь, где Минги? Я хотел и его поблагодарить тоже, ну, за поддержку типа. Юнхо глядел на Минги и ухмылялся. — Я без понятия. Минги ухмыльнулся в ответ, и ещё некоторое время они упивались своей маленькой тайной, будто два ребёнка, знающие о том, что нашкодили, и готовые это повторить. — Тогда напишу ему. Пока, Юн! И спасибо ещё раз. — Пока. Шаги становились тише и тише, а потом пропали. Юнхо с Минги ещё долго стояли не двигаясь, чтобы удостовериться, что они остались одни, а потом расхохотались. — Агрессивный котёнок, да? Юнхо закатил глаза, прижимая Минги к себе: — Ой, да ладно тебе! Завали ебало и давай продолжать с того, где мы остановились. Минги, радостно подчинившись, широко улыбнулся и опустился на колени.