Изгнанник

В перерывах между подготовкой к выпускным экзаменам и тренировках перед предстоящей игрой Юнхо еле успевал делать всё, что обычно стояло на первом месте — например, спать. Он часто отказывал друзьям в прогулке, потому что слишком уставал и не хотел даже думать о каких-то тусовках. Вернувшись с последнего теста на этой неделе, Юнхо упал на кровать, наслаждаясь мыслью о предстоящем сне без чувства вины. От прекрасных сновидений его оторвал зазвеневший телефон. Юнхо, разлепив глаза, потянулся за ним, отключил и тут же опять отрубился. Казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем его снова разбудили. Послышались крики, и что-то надавило на спину. Поняв, что на него сели, Юнхо заорал матом и перевернулся, чтобы избавиться от тяжести. — Просыпайся! Ну же. — Господи, как же он крепко спит. — Юнхо, давай, а то мы опоздаем. Юнхо снова заворчал. Сколько тут людей вообще? — Хватит кричать, — раздражённо прохрипел Юнхо. — Тогда вставай! — он узнал голос Уёна, а потом почувствовал его шлепок на заднице. Это привело Юнхо в бешенство. Он открыл глаза и посмотрел на Уёна и других участников команды, собравшихся в маленькой общажной комнате. — Что вы тут делаете? — он накрылся одеялом с головой. — Сегодня пятница, дайте поспать. — Вот именно, — Сан выхватил у него край одеяла. — И пятница уже заканчивается, а нам надо отметить окончание экзаменов. Юнхо оглядел лица друзей, пытаясь понять, не шутят ли они, но те не шутили. Он фыркнул и повернулся к ним спиной, поправляя матрас. — Ну уж нет, давайте без меня. — А я говорил, что это бесполезно, — сказал Минги, который по голосу, кажется, улыбался. И прежде, чем Юнхо успел возразить, его схватили и потащили с кровати. Он споткнулся, чуть не врезавшись в Чонхо. — Какого ху… — Одевайся, — оборвал его Сонхва, приглаживавший пальцами его волосы, растрепавшиеся во все стороны. — Мы пойдём на вечеринку, — он говорил таким спокойным тоном, словно они уже об этом договорились. Юнхо поморгал, а потом ухмыльнулся: — Сонхва, я никуда не пойду. Уже через полтора часа Юнхо сидел в углу гостиной Бомгю и Субина, попивая яркий коктейль, который ему сделал Сан, и наслаждался атмосферой. В уши била громкая музыка, и все его сокомандники танцевали, уже успев набухаться. Юнхо пытался обижаться на них, но это было действительно сложно, учитывая то, как дороги были ему все эти люди, которые сейчас были очень счастливы. В глубине души его тронуло то, что друзья так настойчиво вели его праздновать, что готовы были перейти все границы. Среди знакомых лиц сокомандников Юнхо замечал и тех, кого пока не знал. Когда приходили друзья участников команды, он таращил глаза, не веря, что все эти великолепные студенты учатся в его кампусе. — Ёбаный рот, — шептал Юнхо, глядя на Уёна с Саном, которые встретили двух красоток, пришедших с парнем, лучше которого Юнхо в жизни не видел. — Ты знаешь их? — спросил он у Чонхо, сидевшего рядом. Тот кивнул без интереса, словно эти люди его нисколько не впечатляли. Юнхо понимал, что он смотрит только на одного парня, но считал, что нет ничего плохого в том, чтобы признать красоту кого-то другого. — Парня зовут Ёнджун, он с Уёном дружит. Высокая — это Рюджин, сестра Ёнджуна, а рядом её девушка Йеджи. На этом парад не закончился — через несколько минут пришёл другой парень, такой же красивый, как Ёнджун. — Боже, где они берут таких друзей?! Из модельного агентства? — спросил расстроенный Юнхо. — Я реально ни разу их не видел ни в кампусе, ни даже поблизости! Чонхо усмехнулся в ответ на его порыв: — Сказал высокий накачанный общительный красивый капитан волейбольной команды. Юнхо закатил глаза, а потом снова стал рассматривать новоприбывшего, который взволнованно оглядывал комнату, прикусив губу. Он искал кого-то. — Мне даже сравнить его не с кем. Типа, ты просто посмотри на него. Чонхо повернулся к Юнхо и прыснул от смеха. — На следующее др подарю тебе зеркало. Красавчика чуть не сбил пьяный Уён, который тут же сдавил его в объятиях, восторженно визжа: «Ты пришёл!» и начав целовать его в щёки. Уён очень сильно привязывался к людям, но ни на кого вокруг так не смотрел, как на этого парня. Когда к ним, улыбаясь, подошёл Сан, парень аккуратно обнял и его. Юнхо понял, что это новый парень Уёна и их сосед, Ёсан. Уён был прав, он действительно красивый. А ещё — стеснительный, как обнаружилось потом, когда Уён потащил его знакомиться со всеми. Ёсан жевал губы и всё время краснел. С течением времени Юнхо всё больше и больше радовался, что его вытащили из кровати, потому что он очень давно так не веселился. — Юнхо, — послышался голос Чонхо. Младший участник их команды лениво потягивал напиток из трубочки, вперив взгляд в стену. Юнхо подошёл к нему. — Ты как? Всё в порядке? — Ты говоришь во сне? Этот вопрос застал его врасплох, так что Юнхо задумался на целую минуту. — Нет? — усмехнулся он. — Наверное, нет. Мне бы тогда Хонджун сказал. Чонхо задумался, пытаясь найти трубочку губами, но безуспешно хватал воздух. Юнхо захихикал, поняв, что он выпил уже слишком много. — Интересно. А Минги вот говорит. Юнхо чуть оттащил Чонхо от колонок, чтобы лучше его слышать. — Прости, я не разобрал. Что ты сказал? Чонхо завис на некоторое время. — Минги говорит во сне. В перерывах между храпом. — А, да? Я не знал, — безразлично ответил Юнхо. Чонхо надолго замолчал, поэтому Юнхо решил, что он снова потерял ход мысли, — но ошибся. — Ты ему часто снишься. Юнхо подавился воздухом и зашёлся таким кашлем, что на глазах выступили слёзы. Чонхо похлопал его по спине, но стало только хуже, потому что он не умел рассчитывать силу. — Я нормально, нормально, — сказал Юнхо, спасая свою жизнь, но заработал-таки ещё один удар. — Неудивительно, что я ему снюсь. Мы же в одной команде, каждый день друг друга видим. Ты ему наверняка тоже снишься. Это ничего не значит. Юнхо заткнулся, поняв, что уже гонит пургу. Чонхо оторвал взгляд от стены и уставился на него. — Другие там тоже часто упоминаются, но не так часто, как ты, — объяснил он, с потрохами выдавая своего соседа. — Он думает о тебе. Часто. Юнхо вспотел. Он не понимал, почему Чонхо решил вдруг заговорить об этом. В команде он вёл себя тише всех и предпочитал не вникать в дела остальных. — Просто мы дольше всего знакомы, — Юнхо сказал первое, что пришло в голову. Чонхо, конечно, уже был порядком пьян, чтобы ему можно было втирать херню, но на такую ложь он не купился. — При чём тут это? — он поднял бровь. — Не знаю, — бросил Юнхо, делая глоток из своего стакана. Большой глоток. — Тут как-то жарковато, да? — Да не очень, все окна открыты. А на дворе февраль. «Ну же, Чонхо, помоги мне разрулить это всё». — Я давно не видел Бомгю. Он ушёл что-то купить? — Юнхо сменил тему. — Да не, он, скорее всего, пошёл с Субином к себе. Они постоянно хотят ебаться. «Сработало, слава Богу», — подумал Юнхо прямо перед тем, как Чонхо повернулся к нему и всё обломал: — Почему я никогда не видел тебя с кем-то? Столько людей от тебя без ума, но ты ни с кем никуда не ходишь. Я знаю, что ты второй тип, — ну так и что? Блять. Почему Чонхо задаёт так много вопросов? Трезвым он разговаривает очень мало. — А что? Я же не спрашиваю, почему ты не делаешь шаги к Хюнину, хотя в обморок падаешь при виде него. — Я делаю шаги, — Чонхо не выглядел смущённым. — Да? И какие же? — Я говорил не о нас с Каем, а о тебе и твоих фанатах. — Фанатах? — Да. Люди выстраиваются к тебе в очередь, но ты даже не смотришь ни на кого. Юнхо закатил глаза: — Ты преувеличиваешь, никто ни в какую очередь не… Чонхо усмехнулся и крикнул: — Эй, Сан! Тот отошёл от своей компании и подошёл к ним с удивлённым лицом. — Сколько людей в этом доме прямо сейчас хотят переспать с Юнхо по твоим подсчётам? — О Боже, Чонхо, что ты творишь? Сана, похоже, этот вопрос не удивил. Он задумался. — Я не считал… Юнхо чувствовал, как весь горит от смущения. Сана не смутил этот вопрос. Вообще. — Почему бы не посчитать? — пожал плечами Чонхо. — Можно я уйду? — спросил Юнхо и уже развернулся. Сан потянул его за кофту. — А ну-ка стоп, — сказал он будто собаке, а потом обернулся к Чонхо. — Я думаю, где-то человек шесть? Восемь? — Их тут всего тридцать! Десять из которых — наша команда! Это невозможно. Сан переглянулся с Чонхо. — На следующий др подарим ему зеркало. Тот воодушевлённо выдохнул и поднял руку, чтоб дать Сану пять: — А я о чём говорю! — Это как-то даже мило, не думаешь? То, что Юнхо такой простак. — Юнхо рядом с вами стоит, — сказал он, закатив глаза. Его снова проигнорировали. — Он не простак, просто не заинтересован. Он даже не заглядывается ни на кого, — отметил Чонхо. — Но Хонджун говорил, что он иногда приходит в общагу в засосах и царапинах. Он трахается где-то, а нам не рассказывает. Юнхо уронил челюсть на пол. Кого-то пора прибить. — Хонджун… как он мог вам рассказать об этом?! — Я сам спросил, — пожал плечами Сан. — Я хотел свести тебя со своим другом. — О, с кем? — спросил Чонхо с интересом. — С Ёнджуном, он сегодня здесь. — О, точно! Мы видели, как он пришёл, такого сложно не заметить. Юнхо долго не мог отойти от его красоты. Сан охнул, и у него загорелись глаза. — Значит, теперь ты заинтересован? О Боже, мне нужно вас познакомить! Он весёлый и очень хороший. Вы двое будете так мило смотреться, и… — Сан, стоп, — Юнхо поднял руки. — Давайте не торопиться. Я… Я не… Я не хочу. — Почему? — Сан наклонил голову в недоумении. — У тебя никого нет, и у него тоже. Ты красавчик, он тоже. Ты би, он гей. Ты хороший, он… он, вообще-то, даже лучше тебя. Чего тут думать? — Эй! — Да он реально лучше, чем ты, — настаивал Сан. — Он похож на принца, и его манеры… я почти завидую. — Я вежливый, — надулся Юнхо. Сан закатил глаза. — Тогда почему ты не хочешь, чтобы я свёл вас? Именно этот вопрос Сана заставил Юнхо понять, что у него нет ответа. У него никого не было, Ёнджун и правда выглядел как принц, и всё равно Юнхо не был заинтересован. — Юнхо, — окликнул Сан, так и не услышав ответа. Он поднял аккуратно выведенную бровь. — У тебя… у тебя есть кто-то, о ком мы не знаем? — Нет, — поспешно ответил Юнхо. — Нет, просто я никого не ищу. Он и правда не искал. У них с Минги всё было стабильно, но это нельзя было назвать отношениями. У них не было чувств друг к другу — только физическое влечение. Они ненавидели друг друга. Юнхо согласился познакомиться с принцем, если тот того захочет. — Ладно, погнали. И чёрт бы побрал этого Чхве Сана — он подал Юнхо руку, и тот её взял, смирившись со своей судьбой. Ёнджун стоял в компании Хонджуна и Сонхва, улыбался и болтал. Приблизившись, Юнхо наконец смог хорошо рассмотреть его красоту. — Ёнджуни! Ты знаком с нашей звездой? Юнхо только моргать и мог, пока Ёнджун на него смотрел. Затем тот вежливо кивнул и сказал с улыбкой: — Приятно познакомиться, звезда. Юнхо чуть не провалился под землю от смущения. — О Боже, пожалуйста, не надо… не называй меня так, — он положил руку на лицо Сану и оттащил назад, игнорируя его возмущения. — Я Юнхо. — Ёнджун. Они улыбнулись друг другу. -- Минги принадлежал к числу людей, которые могут себя развлечь сами. Ему не нужно было всё время находиться рядом с друзьями. В обеих руках он держал по напитку: в правой приторно-сладкий фруктовый, а в левой — лимонную газировку. Он аккуратно двигался под музыку, гремящую со всех сторон. Сделав глоток из правого стакана, он решил сменить свои движения шаг-влево-шаг-вправо на что-то поинтереснее: на счёт раз поворот, на счёт два — тверк. Идея просто бомба. Танцуя, он заметил нескольких сокомандников, которые снимали его на видео и хохотали, но вместо того, чтобы разозлиться, он стал специально играть для них, добавляя танцу экспрессии и соблазнительно улыбаясь им. — Мин, ты сейчас заплескаешь всю комнату! — кричал Уён. — Так и задумано, сладкий, — сказал Минги и, повернувшись к камере спиной, принял смелую позу, выпятив задницу. Тэхён чуть не выронил телефон, умирая от смеха. Когда песня закончилась, Минги услышал свист и собственное имя, грохочущее со всех углов, отчего заулыбался шире и поклонился. Он был трезв как стёклышко, просто веселился. В таком месте, в компании друзей он ощущал себя по-настоящему счастливым. Он продолжил танцевать в одиночестве, обливая напитками всё вокруг и наслаждаясь тёплым ощущением в груди. Это ощущение пропало, как только он выцепил в комнате силуэт Юнхо. Юнхо сам по себе не был проблемой, но рядом с ним шёл парень и смеялся так, словно Юнхо рассказал ему самую смешную шутку на планете. Минги знал Юнхо много лет. Он не умел смешно шутить. Минги не понимал, что хуже: тот факт, что это неизвестное существо с длинными высветленными волосами в хвосте и безупречным лицом вышло прямо из глянцевого журнала, или то, что когда оно ближе прижималось к Юнхо, чтобы лучше слышать, тот не отстранялся. Минги стоял от них слишком далеко, чтобы слышать разговор, но мозг подбрасывал множество возможных тем для беседы, от которых всё внутри переворачивалось. Это была не ревность. Минги незачем было ревновать Юнхо. Он его ненавидел. И Юнхо его ненавидел тоже. Невозможно ревновать своего врага. Это просто нелепо. Минги подумал, что допить всё из правого стакана — не такая уж плохая идея; так он хотя бы оторвал глаза от Юнхо и его нового милого паренька и подышал воздухом. Он вышел на террасу и сел на траву, не беспокоясь о том, что она была слегка влажной после недавнего дождя. Он сделал глоток из левого стакана и уставился вдаль. Юнхо, значит, сыграет с ним свадьбу? Не проблема. Минги плевать. Всегда было плевать. Он пришлёт подарок им на новоселье, чтобы они украсили им свой прекрасный дом и жили вместе долго и счастливо. В этом доме будет много полок, чтобы класть резинки, которыми прекрасный парень будет завязывать свои прекрасные светлые волосы в прекрасный хвост. Минги переживёт. Ему не было до этого дела. Вообще. Он довольно долго приминал собой траву, но потом почувствовал на плече чью-то руку. Сзади присел Субин. — Ты в порядке? — Всё норм. Что ты тут делаешь? — спросил Минги, глядя на входящего Бомгю, который сел напротив и вытянул ноги. — Бомгю хотел покурить, — пояснил Субин, и его парень, вытащив из кармана вейп, затянулся. Дым пах клубникой. — Лучше спросить, что ты здесь делаешь. «Думаю о том, что отправить Юнхо и его мужу в качестве подарка ко рождению их детей», — была первая мысль Минги. Он рассмеялся, поняв, насколько далеко его завели мысли, и вылил остатки из стакана на траву, решив, что с него уже хватит. Субин с Бомгю смерили его недоумённым взглядом. — Да всё хорошо! Я просто хочу немного подышать, вот и всё. Я танцевал и весь взмок. — Мы пропустили твои танцы? — раздражённо спросил Субин. — Вот что бывает, когда вы не можете отлипнуть друг от друга хотя бы на вечер. Бомгю подавился сладким дымом. — Это наша вечеринка! И наш дом! — Субин отстаивал свои права. Минги рассмеялся, хлопая сокомандника по спине: — Да я шучу. Минги услышал позади сдавленный смех, который узнал почти сразу же. На плечи легли две руки, и он почувствовал вес сверху. — Что ты делаешь на улице, Минги? — спросил Уён. — Ты нас так хорошо развлекал! Возвращайся. Минги фыркнул, сбросив Уёна с шеи, пока тот его не задушил. — Просто захотел на воздух. Уён понимающе кивнул. — А вы двое? Закончили ебаться? — спросил он у парочки. Бедный Бомгю снова подавился дымом. — Эта штука тебя убьёт. Ты, конечно, секси, но она всё равно тебя убьёт, — сказал Уён, выхватывая у него вейп. — Отдай, У, — спокойно попросил Бомгю, вытянув руку. Уён его проигнорировал. — Мы хотим сыграть во что-нибудь, поэтому нужна вся команда. Пойдёмте. — Во что сыграть? — спросил Субин, отходя в сторону, чтобы Бомгю смог дотянуться до Уёна и забрать вейп. Тот мягко оттолкнул руки Бомгю. — Не знаю, Бинни, Сан захотел как-то отметить нашу последнюю игру в воскресенье. Он отправил меня всех разыскать. — Отдай, Уён, — сдался Бомгю. — Нет! — по-дьявольски улыбнулся тот и убежал внутрь с хохотом, махнув чужой вещью. — Ебанутый, — Бомгю полетел за ним. Субин умилительно рассмеялся, глядя вслед соулмейту, а Минги снова почувствовал себя нехорошо. Субин подал ему руку, помогая встать. Не то чтобы Минги сильно боялся снова заходить внутрь и видеть, как Юнхо с кем-то флиртует, да и отмазки у него не было, поэтому он принял руку Субина. Они увидели, что мебель в гостиной раздвинута для создания пространства по центру, где команда собралась в кругу. Остальные сидели на передвинутых диванах и стульях или просто стояли. Прекрасный парень сидел на диване прямо за Юнхо. Минги незачем было беспокоиться о них. — Что происходит? — спросил Субин, пришедший в ступор. — Разогреваемся перед воскресной игрой! — радостно сказал Сан, поднимая обе руки. — Мы разогреемся перед ней на тренировке, а не на этой дурацкой игре, — пробормотал Сонхва, сидевший на полу скрестив ноги. Хонджун, прислонившийся к его спине, выглядел забавно. — Тренировка послезавтра, — напомнил ему Сан. — А до этого нужно сплотить команду. — Мы буквально моемся вместе, — бесстрастно ответил Кай, подняв бровь. — Куда ещё сплочённее? — Давайте проверим, — Сан играл бровями, и Кан раздражённо вздохнул. — Я знаю, что ты хочешь сблизиться с кое-кем из… Когда Кай приподнялся, выйдя из себя, Сан поднял руки, сдаваясь: — Шучу! — и многозначительно посмотрел на Чонхо, а затем отвернулся, оставив их с Каем, чтобы поболтать об игре с остальными. — Мин, Субин, садитесь! Закатив глаза, оба послушались. Субин приземлился к своему соулмейту, а Минги пошёл доставать Кая, хватая за руки и плечи. Он был одним из немногих участников команды, которые Кая не боялись. Уён считал, что это лишь потому, что они были примерно одного роста. Основных и запасных игроков было десять, поэтому круг получился большим. Все смотрели на Сана, который, привлекая внимание, вышел в центр. Он положил на пол бутылку. — Крутить бутылочку? — фыркнул Юнхо. — Сан, серьёзно? Нам по пятнадцать? — Вообще-то, это «делай или пей», — исправил Сан, подняв указательный палец. — Бутылочкой будем выбирать тех, кто загадывает и кто делает. — О, а я в такое никогда не играл, — сказал Тэхён. — Ай, милашка! — улыбнулся Уён, собирая взгляды. — Это как «правда или действие», только опции всего две — принять действие или выпить шот. — Давайте будем пить больше одного шота. Тогда, подозреваю, некоторые будут чаще соглашаться выполнять действия, — сказал Сан, отлично знавший свою команду. — Как насчёт такого: будем вместе выбирать, сколько шотов стоит каждое действие. Тот, на кого покажет дно бутылки, будет выполнять или пить. Все переглянулись и кивнули, принимая правила. Сан предложил игру, поэтому крутил первым. Горлышко показало на Сонхва, дно — на Чонхо. Хонджун прильнул к соулмейту, подкидывая идеи. — Эй, не помогай ему! — возмутился Чонхо, но Сонхва лишь отмахнулся. Улыбнувшись Хонджуну, он покачал головой: — Давайте начнём с малого. Делаешь десять отжиманий или… В кругу засмеялись и, решив, что это слишком легко, оценили действие в один шот, зная, что Чонхо всё равно не будет пить. Когда он выполнил действие, ни капельки не устав от нагрузки, команда и остальные заулюлюкали, кто-то хлопнул Чонхо по заднице. Все захлопали его силе, и теперь пришла его очередь крутить бутылку. Горлышко указало на Тэхёна, дно — на Сана. — Мне пизда, — объявил последний, видя, как Тэхён расплывается в улыбке. Все захлопали, смеясь, но Тэхён поднял руку. Сан громко сглотнул. — Отдай нам своё нижнее бельё. — Что? — Сан уронил челюсть. — Сними трусы и отдай их нам. И остаток ночи ходи без них. — Блять, Тэхён, так нечестно. Тот лишь пожал плечами. — Делай или… Он огляделся вокруг, прося оценку в шотах. Большая часть команды хотела отыграться на втором участнике игры, поэтому предлагали шесть. Сан, конечно же, не мог принять такую сделку, поэтому направился в ванную, покрывая команду матом, и через секунду вернулся обратно с бордовыми боксерами в руках. Комната заорала. — Я ненавижу тебя, блять, — объявил Сан, садясь спиной к кругу. — Куда мне их деть? — Просто засунь в карман. Думаю, нас всех устроит то, что ты будешь ходить в одних джинсах, — сказал Тэхён, злорадно улыбаясь. Сан обматерил его и снова крутанул бутылку. Горлышко указало на Юнхо, дно — на Бомгю. Юнхо потёр ладони. Бомгю не выглядел взволнованным. — Выбери человека, который пять раз со всей силы шлёпнет тебя по жопе, — сказал Юнхо, и как только Бомгю перевёл взгляд на Субина, добавил, — только не соулмейта. И встань на четвереньки. — Сколько шотов за это? — Бомгю закатил глаза. Группа сошлась на двух. — Я выпью. Никто не сможет шлёпать меня, кроме моего малыша, — саркастично ответил Бомгю, наклонившись к Субину за поцелуем в щёку, а потом выпил два шота водки перед орущей толпой. Потом горлышко указало на Уёна, а дно — на Чонхо. Последний устало вздохнул. — Валяй, — сказал Чонхо. Уён улыбнулся — не злорадно, как Тэхён, а скорее игриво. — Поцелуй кого-нибудь в этом кругу. Не по-еблански, а нормально. Чонхо видел его насквозь. — У, это как-то жестоко. И мне нужно согласие этого человека. Уён повернулся к Каю. — Ты согласен? Все засмеялись. Чонхо открыл рот и закрыл снова. — Всё нормально, Кай, ты не обязан… ты реально не обязан. Сколько шотов за это? — спросил Чонхо у Уёна. — Десять, — Кай встал на колени. — Целуй меня или пей десять шотов. Комната взорвалась воплями, поддерживающими криками и хлопками, а Чонхо разинул рот, не в силах поверить в происходящее. То, что все вокруг хотели их отношений, кроме него самого, — это такое заезженное клише. Как всегда нетерпеливый, Кай, закатив глаза и нагнувшись к Чонхо, схватил его за воротник рубашки, чтобы прижаться поцелуем. Крики становились громче, Чонхо улыбался в поцелуй, подняв руку к лицу Кая и залезая языком ему в рот. Отстранившись друг от друга, они рассмеялись от смущения. Кай что-то прошептал Чонхо, и тот, покраснев, поспешил сесть на место. — Ну и где моё спасибо? Мы и так двести лет этого ждали, — сказал Уён. — Спасибо, — сказал Чонхо. — Пошёл нахуй, — в этот же момент сказал Кай. Минги фыркнул. Какая интересная пара. Чонхо крутанул бутылку. Горлышко снова показало на Юнхо, а дно — на Бомгю. — Давай полегче, Чон, я и так из-за тебя уже выпил два шота, — предупредил Бомгю. Однако Юнхо не боялся таких угроз. — Не моя вина, что ты не захотел выполнять действие, Чхве. Вокруг засмеялись; Юнхо выглядел довольным. Чего он выделывается? Это на него непохоже… Если только он не выделывается перед парнем, который сидит сзади. Минги прикусил щёку, снова почувствовав внутри какую-то гниль. Он не гордился тем, что хотел сейчас коснуться Юнхо, не сводил с него взгляд, словно пытаясь намекнуть, что тот переходит границы. Хотя он не переходил. Юнхо не принадлежал ему. Минги опустил глаза, глубоко вздохнув. — Что?! — крик Бомгю вывел его из мыслей. — Я не буду этого делать. — Тогда пей два шота, — довольно ухмыльнулся Юнхо. Бомгю сжал челюсть, прожигая его взглядом. — Гю, это же просто эгьё, — Сонхва пытался его успокоить. — Это не просто эгьё, Хва, мне надо мяукнуть. Это уже ни в какие рамки! Все засмеялись, и Юнхо был, похоже, очень горд собой. Субин взял Бомгю за руку, нежно поглаживая большим пальцем. — Ну давай, — сказал он тем сладким голосом, который мог склонить Бомгю ко всему на свете. Бомгю захныкал, но всё-таки сделал глубокий вдох и присел на икры. — Пятнадцать секунд, — сказал он. — И хватит с вас. Затем он показал милое лицо, которое никто, кроме Субина, раньше не видел, и начал мяукать, потирая кулаками лицо, как кот, и издавая звуки, которые можно было бы назвать милыми, будь он ребёнком, — но будучи Бомгю, самым беспощадным и нудным участником команды, он всех обескуражил. С этими круглыми глазами и тихим голосом, почти шёпотом, Бомгю не был похож на себя. Через пятнадцать секунд он вернул обычное выражение лица и, взглянув на Юнхо, ткнул в него пальцем: — Ты мертвец. Если дно укажет на тебя, ты мертвец. Юнхо не выглядел таким уж встревоженным, в отличие от остальных. Редко кому выпадала возможность проучить Бомгю. Но игра продолжалась, преследуя цель высмеять абсолютно всех и сделать эту ночь одной из лучших в кампусе. Уён в итоге побрил одну подмышку на глазах у всех, Кай с Чонхо снова поцеловались, Сонхва, сняв обувь, сфотографировал свои ноги и опубликовал в интернет, Тэхён прислал матери фотографию с вейпом во рту, Минги шептал похабные вещи в ухо Сану, и все очень много пили. Горлышко указало на Бомгю, дно — на Минги. Бомгю радостно подпрыгнул: — Ну наконец-то! Сладкая месть! Я так долго этого ждал. — Что я тебе сделал? — спросил Минги, подняв бровь в недоумении. — Ой, ты — ничего. Мне придётся тобой воспользоваться, Мин. Прости, — Бомгю хватило чести сказать это действительно извиняющимся тоном. — Давай как-нибудь без меня, — Минги поднял бровь. — Все мы знаем, что Юнхо тебя терпеть не может. Поэтому я хочу использовать тебя, раз ебаная бутылка к нему не поворачивается. Минги бросил взгляд на Юнхо, а потом опять повернулся к Бомгю, чувствуя какую-то нервозность, и махнул рукой, стараясь не прозвучать подозрительно: — Целовать я его не буду, сразу говорю. За такое надо платить деньги, — он посмотрел на Юнхо. — Отсоси мне, Сон, — ухмыльнулся тот. «Уже сосал», — подумал Минги и вдруг понял, что ещё один шот в него просто не полезет. — Так что? — он взглянул на Бомгю. — Какое задание? Тот улыбнулся и, засунув руку в карман, вынул свой вейп. Минги всё ещё не понимал, что от него требуется. — Сядь на Юнхо и сделай цыганочку. Вот теперь начался экстрим. Минги усмехнулся. — Я не буду делать с ним цыганочку, — спокойно сказал он, пока разум уже транслировал картинки и кровь начинала закипать в жилах. — Блять, цыганочку? Это вообще что? — спросил Юнхо и поморщился. Минги фыркнул, увидев в его глазах недоумение. — Это когда затягиваешь дым и выдыхаешь кому-то в рот. В комнате вдруг заулыбались и захлопали, показывая интерес. Всем хотелось увидеть, как два заклятых врага будут делать что-то настолько интимное и чувствовать себя неловко. Садисты. — Я на это не согласен, — объявил Юнхо и тут же оказался обруган со всех сторон. — Что? Боишься, что понравится? — начал дразнить Бомгю, и Юнхо опрокинул его на пол. — Сколько шотов? — спросил Минги, матерясь про себя. Команда кричала цифры, доходившие до десяти, и Минги знал, что может попытаться оспорить их решение. Правда, Бомгю так загорелся своей дурацкой местью, что все уже повытаскивали телефоны, чтобы снимать, и… Минги был уже достаточно пьян, чтобы признать, что ему похуй на все причины, по которым нельзя было касаться Юнхо прямо перед его прекрасным мальчиком, показывая, что он занят. Юнхо всё ещё пытался возмущаться, но Минги поднялся и протянул Бомгю ладонь, чуть двигая пальцами. Крики вокруг стали оглушающе громкими. — Серьёзно? — спросил Юнхо, глядя на него прищуренными глазами. — Ты хочешь, чтобы я сдох от алкогольного отравления? — это вызвало у Юнхо улыбку. — Я реально это сделаю. Юнхо откинулся на руки, словно бросая Минги вызов. На них направили несколько камер, и кто-то даже включил на фон эротическую музыку. — Я не верю, что это происходит, — сказал Сан, стреляя глазами во все стороны, будто это был лучший момент в его жизни. — И я! — визжал Уён, такой же развеселившийся. Минги закатил глаза и поднёс вейп ко рту, затягиваясь — просто чтобы вспомнить, как это вообще делается. Дым заполнил лёгкие, и он вспомнил, почему бросил это: стало очень хорошо. — Извращуги, — сказал Минги, выдыхая дым и слыша вокруг свист и непристойные прозвища. Он не мог сказать, что ему такое внимание не нравилось. — Так что, мне просто сесть и сделать цыганочку? — уточнил Минги у Бомгю. — Чтобы выглядело горячо. Он посмотрел на прекрасного парня, который смотрел куда-то между ним и Юнхо. Минги чувствовал себя каким-то собственником. Он не гордился этим, но всё же видеть, как Юнхо его чуть ли не целует, было невыносимо. Ебись, короче, их свадьба, лошадка и дети. Минги подошёл вплотную к Юнхо, который сидел скрестив ноги и глядел на него. Он улыбнулся и, не говоря ни слова, раздвинул ноги Юнхо стопой и встал между ними, чтобы опуститься на уровень его глаз. — О Боже! — заорал кто-то. — Ёб вашу мать! — Ты парил когда-нибудь? — спросил Минги, положив руку на плечо Юнхо, спокойно, словно вокруг не орали друзья-извращенцы. — Ты знаешь, что нет, Сон, — Юнхо поднял бровь. Минги подался вперёд и поставил колени по обе стороны от Юнхо, садясь на его бёдра, но пока сохраняя дистанцию. Инстинкты диктовали приблизиться, но Минги боролся с ними, перекинув руку через чужое плечо. Он бросил взгляд на красивого мальчика. Тот уже не улыбался. Больше Минги ничего не нужно было для счастья. — Короче, как это делается, — начал объяснять он, и вокруг кричали так громко, что Юнхо пришлось, обвив рукой его талию, прижаться ближе, чтобы лучше слышать. А вот это уже было опасно. — Чего? — спросил Юнхо прямо в ухо, и Минги понимал, что это просто задание, что все смотрят, поэтому нужно держаться и пытаться не наброситься на Юнхо прямо сейчас. — В принципе тебе надо просто сидеть, — сказал Минги, сглатывая вдруг вставший в горле ком. — Я выдохну дым, и ты втянешь. Но не слишком много, а то кашлять начнёшь. — Я ненавижу сиги, блять. Курить — полная хуйня, — заныл Юнхо. Он повернулся к Бомгю и крикнул, — Тебе ещё прилетит за это! — Но это вейп, — исправил Минги, тыкая им в лицо Юнхо. — Он будет вкусно пахнуть. Клубникой. Юнхо задумался и, кивнув, облизал губы, будто приготавливаясь. Минги ещё никогда не хотел поцеловать Юнхо так сильно. Голова шла кругом. — Готов? Когда Юнхо кивнул, Минги поднёс вейп к губам и долго затягивался, чтобы затем, выпустив немного дыма, приблизиться к лицу Юнхо, коснувшись носом и… Тот заржал. Минги из-за этого тоже начал смеяться, выпустив изо рта ароматное облако и чуть не упав на чужую грудь. — Что ты делаешь? — Блять, я не могу! Минги закатил глаза и, придвинувшись ещё ближе, схватил Юнхо за шею. Комната гудела. Минги бросил взгляд на красивого парня, и их взгляды встретились. Он не отводил глаз некоторое время. «Держись от него подальше. Он мой». — Да хорош орать, психи! Я пытаюсь ему помочь, он вообще не понимает что делать, — сказал Минги друзьям, повернувшись назад. — Это как-то мило даже, — сказал Уён. Минги не удостоил его взглядом и лишь поднял палец, чтобы все помолчали. Юнхо привлёк его внимание, аккуратно коснувшись бедра: — Давай уже покончим с этим. — Что? — улыбнулся Минги, придвинувшись к его уху. — Начинает нравиться? Юнхо фыркнул, но ответил шёпотом: — Это не у меня встаёт сейчас. Минги закусил губу, немного смутившись. Он не подумал, что Юнхо может это заметить. Он попытался отстраниться, но чужая рука на талии осталась на месте; Юнхо похотливо улыбался, словно наслаждаясь тем фактом, что Минги сидит на нём со стояком перед кучей друзей. — Я тебя ненавижу, — прошипел Минги сквозь стиснутые зубы. — Да ладно, даже сейчас? — самодовольно спросил Юнхо. — Или хочешь трахнуть меня на глазах у команды? Минги ненавидел чувства, пробуждающиеся внутри, хотел взять всё под контроль. Он устроил шоу, схватив Юнхо за волосы и откинув его голову назад, чтобы прижаться к нему всем телом, почти слиться воедино. Минги улыбался, делая затяжку и видя в глазах Юнхо удивление. Довольный собой, он приблизился так сильно, как мог, но чтобы их губы не коснулись, и выпустил струю пара в чужой рот. Минги думал только о руке, крепко держащей его за талию и глазах напротив, поэтому не слышал чужие крики, хлопки и музыку. Он только теперь понял, что они с Юнхо сидят чудовищно близко и он может прочесть в его глазах все мысли. «Я хочу тебя. Давай свалим отсюда. Хочу придушить тебя за то, что ты сделал такое у всех на глазах». Это осознание, на удивление, немного отрезвило Минги, и комната снова утонула в шуме, приобретая привычные черты. Юнхо не мог ничего для него значить. Только не после того, что натворил Минги. Юнхо не принадлежал ему. Минги снова приземлился на его бёдра и, опустив глаза, посмотрел на его ухмылку, а затем повернулся к друзьям. Они до сих пор хлопали и орали, и кто-то, кажется, даже плакал. Минги почувствовал чужую руку на груди и повиновался, встав с Юнхо. Не удержавшись, он поклонился несколько раз и разослал зрителям воздушные поцелуи. — Хорош. Садись, — Юнхо толкнул его в сторону своего места, но Минги не мог прекратить махать и позировать для камер друзей. Притворяться, что это всё не более, чем спектакль. Возможно, он пытался убедить и себя тоже. — Ну что? Помогло сблизиться? Вы уже не так сильно друг друга ненавидите? — Я ненавижу его ещё сильнее, — одновременно сказали Юнхо с Минги, заставив всех залиться смехом. — Давайте дальше. Минги, крути. Игра продолжалась, пока горлышко не указало на Минги, а дно — на Сана. — Господи, у меня уже нет идей, — заныл Минги. — Помогите мне. — Пусть напишет что-нибудь своему соулмейту, — предложил Субин и тут же добавил, — если ты не против, конечно, Сан. Тот ненадолго задумался, но кивнул. — Если это что-то хорошее, то окей. — Ты ничего о нём не знаешь, так ведь? — спросил Сонхва. Тема соулмейтов для некоторых бывала щепетильной, но они с Саном дружили уже давно, поэтому могли спокойно обсуждать такое. — Нет, мы решили пойти по стандартной схеме — встретиться годам к тридцати — но иногда пишем друг другу узнать как дела. Это хороший человек, — Сан еле заметно улыбнулся. Минги почувствовал, что вспотел так, что хоть отжимай, и пот на коже казался кислотой. — Тогда давай, — Уён кивнул Минги. — Я? П-почему я? — начал заикаться тот, тут же выпрямившись. — Потому что ты даёшь Сану задание. Минги сглотнул. Кому-то такая реакция, очевидно, показалась странной. — Всё нормально, Мин. Не беспокойся обо мне, — сказал Сан с улыбкой. Верно, Минги это не волновало. Он даст Сану задание. — Уверен? — Да, я взрослый мальчик, — тот улыбнулся ещё шире. — Это же мой соулмейт, так что у него по-любому хорошее чувство юмора и запас терпения. Кто-то захихикал. Минги вздохнул. «Не привлекай к себе внимание». — Тогда ладно, — он огляделся. — У кого-нибудь есть ручка? Бомгю вдруг встал и неуклюже зашагал к тумбочке в другой стороне комнаты. — Ручка — это неинтересно. А вот перманентный маркер будет держаться ещё несколько дней. Сонхва фыркнул и обернулся к Субину: — Мне иногда так жаль тебя. Он просто злыдень. Но тот широко улыбнулся, словно это был комплимент. — Я знаю. Бомгю протянул Минги перманентный маркер и стал думать, что бы написать. Наконец он усмехнулся сам себе и взглянул на Сана, спросив: — Где? Тот оглядел себя, а потом встал перед Минги на колени и, приподняв рубашку, указал на низ живота. Послышались поддерживающие вопли; Сан радовался вниманию. Минги опустился и, взявшись для опоры за ногу Сана, начал выводить свою лучшую фразу. — «Надеюсь, однажды я подниму тебя выше гор», — вскоре прочёл Сан и тут же захохотал, поняв каламбур. — Нравится? — ухмыльнулся Минги. — Спасибо, милый, — Сан с издёвкой провёл по его подбородку. Минги оттолкнул его руку и вернулся на своё место, довольный, что покончил с этим. Сан крутанул бутылку, и она показала на него и Юнхо. — Минги, дай мне маркер, — сказал Сан, дебильно улыбаясь. Минги почувствовал, как кровь вскипает, но остался сидеть неподвижно. Казалось, он попал в ночной кошмар — дальнейшие события уже разворачивались перед глазами. У Минги зазвенело в ушах, и он перестал что-либо понимать, но видел перед собой Сана, склонившегося над Юнхо, который после долгих возмущений всё-таки поднял верх футболку, согласившись на авантюру. Минги вышел из комнаты, сказав первое, что пришло в голову, и буквально побежал из дома, отмахнувшись от встревоженного Чонхо и попросив его вернуться внутрь. Дорога в общежитие, полная паники и тревоги. Наполняющий лёгкие тёмный дым, от которого сложнее дышать и думать. Вернувшись, Минги почувствовал желчь на языке, побежал в туалет и склонился над унитазом. Но сколько бы он не надавливал пальцами на язык, ничего не происходило, поэтому он сел на пол, пытаясь остановить дрожь. Он ничего не видел из-за слёз, ничего не слышал из-за мыслей в голове, что напоминали обо всех его ошибках, обо всех неверных выборах, благодаря которым он стал тем, кем являлся. Он игнорировал Юнхо, заставил считать себя нелюбимым, нежеланным. Но в то же время Минги чувствовал эгоистичное желание снова прибежать в его объятия за поцелуем. Когда дыхание выровнялось, Минги больше не мог справиться с любопытством. Он подошёл к зеркалу и снял футболку. «Ты самый везучий хуесос на планете, потому что тебе достался он». Минги едва добежал до унитаза. -- — У тебя живот болит что ли? — спросил Уён перед тренировкой. — Нет, — Минги наклонил голову. — Чего это ему болеть? — Ты всё утро за него держишься, — Уён положил руку на живот, пародируя Минги. Тот почувствовал жжение в груди, но выдавил улыбку: — Нет, всё нормально. Наверное, просто переживаю насчёт завтрашнего и как-то не очень себя чувствую. За Уёном возник Сан и тут же вклинился в разговор: — Ты — переживаешь? Ты, Сон Минги, переживаешь? Минги закатил глаза, поняв, что это неправдоподобная ложь. Он никогда не переживал и теперь сам же попал в эту ловушку. — Это же важный матч. Финальный. Соперники всё это время побеждали. — Ой, Мин, — умильнулся Уён, перешагнув через Сана, чтобы обнять Минги. Тот фыркнул, но похлопал по чужой руке, пусть и не понял, чья она. — Не волнуйся, мы разнесём их в пыль. Чонхо полностью вылечил лодыжку и теперь снова отлично играет. Мы в форме, всё будет круто. Минги это знал. Он вообще не волновался — понимал, что они победят. Тем не менее, он улыбнулся в ответ на поддержку: — Ты прав. Спасибо. Заведя руки за спину, он прошёл к дивану, следя за тем, чтобы не дать нового повода для подозрений. С самого утра после той вечеринки он решил выключить эмоции. Он знал, что на матче нужна будет холодная голова, пусть он и уверен в своей команде. Сегодня ночью было не очень. Минги повезло, ведь Чонхо умотал к Каю в другой корпус общежития, и этой ночью он мог рыдать и трястись, пока окончательно не отрубится на полу ванной. Он чувствовал себя худшим человеком на планете, а весь фундамент из неверных решений и плохих поступков испарился дымовым облаком и рассеялся. Минги чувствовал себя бессердечным обманщиком, но всё же верил, что делает всё правильно. Он планировал отыграть матч, доучиться последние недели и провести каникулы у сестры, чтобы немного отдохнуть от кампуса. Минги выслушал инструкции тренера, коротко кивнул, мол, всё понял, и вернулся на поле, чтобы закончить тренировку. До матча оставался один день, поэтому команда следила за тем, чтобы не нагружаться, лишь провести стандартную разминку и уделить время различным недочётам. Всю тренировку Минги избегал Юнхо, но в этом, на его счастье, ничего подозрительного не было. Когда тренер объявил, что тренировка окончена, и отпустил всех отдыхать, Минги наконец выдохнул. Он перекинул сумку через плечо и опустил глаза в телефон, как вдруг почувствовал чью-то хватку на запястье. Он ненавидел мгновенно считывать касания Юнхо. Чтобы понять, что это он, не нужно было даже поднимать взгляд. — Я слышал как ты говорил с Саном и Уёном, — сказал Юнхо спокойно и тихо. Его потные волосы липли ко лбу, а щёки раскраснелись. Минги стоило бежать отсюда. — Всё нормально. Юнхо улыбнулся как-то слишком нежно, слишком успокаивающе. — Переживать иногда — это нормально, Сон. Всё будет хорошо. Ты справишься. Боже, Минги ужасный человек и достоин гореть в аду. — Ты что-то хотел? Юнхо не изменил лица, давно привыкнув к чужой манере общения. — Нет, просто… хотел удостовериться, что у тебя всё хорошо. Сердце Минги пропустило удар, но к тому времени он уже слишком устал. Он лишь ухмыльнулся: — Осторожно, это звучит так, как будто тебе не насрать на меня. Юнхо осмелился улыбнуться, обрадовавшись чужой колкости, и Минги за это злился на него ещё больше. — Я никогда и не говорил, что мне насрать. Минги наигранно ахнул, чтобы не показывать искренних эмоций, которые поднялись от этих слов. — О Боже! Ты признаёшься мне в чувствах, Чон? Юнхо почему-то отвёл глаза. — Только в чувстве отвращения и раздражения, — сказал он, прокашлявшись. Наступила тишина; крики и смех остальных были почти не слышны. Это всё время раздражало Минги — то, как Юнхо умеет пленить и забрать внимание. — Короче, увидимся завтра. Не забудь сделать огуречную маску и принять расслабляющий тёплый душ, — хмыкнул Минги. Юнхо, похоже, понравилась эта шутка. Он рассмеялся. — Вы же этим с Хонджуном занимаетесь? Устраиваете вместе спа? — Раньше бывало; у Хонджуна и правда большая коллекция масок, — пожал плечами Юнхо. — А что вы с Чонхо делаете в общаге? — Мы устраиваем спарринги и готовимся к ядерной катастрофе как реальные мужики. Юнхо засмеялся, громко и искренне, красиво. Минги захотелось подойти к нему. Но он должен был бежать отсюда. — Мне пора, — сказал он, коротко махнув на прощание, а затем развернулся и увидел в дверях Чонхо. Они дошли до общежития молча, но Минги заметил, как Чонхо на него поглядывает. Дойдя до комнаты, приняв душ и устроившись на кроватях, он наконец прервал тишину: — Хочешь поговорить об этом? Минги мог бы прикинуться дурачком, но он знал, что Чонхо человек наблюдательный. Это не сработает. — Нет, — коротко ответил он. Сосед не настаивал, чего Минги от него и ожидал, и они снова погрузились в комфортную тишину. Вскоре Минги уснул. Этой ночью ему ничего не снилось, и он проснулся от спокойного голоса Чонхо, который говорил, что пора вставать и собираться. Приняв душ, Минги опустил глаза на живот, где насмешливая фраза до сих пор напоминала ему о том, как он ужасен. Она немного стёрлась — наверное, от того, что Юнхо вчера сильно потел, а потом ходил в душ — но всё ещё была на месте и глядела на Минги. Раньше фразы перманентным маркером стирались быстрее — Юнхо соскабливал их, чтобы написать на их месте что-то новое — но теперь процесс шёл медленнее, естественным образом. Словно Юнхо уже забыл про эту надпись, словно ему не было дела до того, чтобы что-то соскабливать. Мысль о том, что Юнхо смирился со своей судьбой изгнанника, осела у Минги на языке горько-сладкой каплей. Он должен был быть счастлив, потому что хотел этого долгое время. Но сейчас почему-то не радовался. Раздался стук в дверь. — Минги, я ещё не мылся, — напомнил Чонхо. Открыв рот, чтобы ответить, Минги заметил царапину на шее. Он рыдал ночью, и слёзы смешивались с водой, скрывая её. — Ага, прости Чон, — Минги прокашлялся. — Подожди минуту. Он глубоко вздохнул и выключил воду, чтобы вытереться и, снова надев маску, выйти. Через несколько минут общажная комната уже пустовала. — Как себя чувствуешь? — спросил Минги, чтобы завязать разговор. — Хорошо. Отдохнул, уверен в себе. А ты? — Мы их порвём, — пожал плечами Минги. Стадион был заполнен сильнее, чем они ожидали, — казалось, каждый студент университета пришёл посмотреть матч. Крики оглушали, но Минги благодаря им чувствовал внутри приятный трепет. — О, ты сегодня такой радостный, — отметил Сонхва, когда они собрались перед матчем. — Конечно радостный, ему лишь бы попетушиться, — усмехнулся Сан, приставляя к затылку Минги пальцы, изображая гребешок. Все засмеялись. — Мне нравится, когда люди наблюдают за тем, что у меня хорошо получается, — закатил глаза Минги. — Что такого? — Да ничего, просто ты становишься таким мерзким придурком, — хмыкнул Юнхо. — Значит, я всегда мерзкий придурок. — Туше, — ухмыльнулся Юнхо. — Вау, впервые вижу чтобы львиный император признал свои недостатки, — сказал Тэхён. — Ты не умираешь? Команда снова зашлась смехом. — Не так уж всё плохо. Всё начали отрицать, перебивая друг друга. Минги пришлось поднять руки, признавая своё поражение: — Господи, ладно, окей. Мы дойдём до обсуждения игры? — Это не так весело, — сказал Сан. — Я в туалет, — Минги закатил глаза. — Быстрее, матч через пять минут. Без Минги беседа приняла более серьёзный характер — команда начала обсуждать детали игры и вспоминать слабые стороны соперников. Как и полагается капитану, Юнхо направлял команду, подмечая наиболее важные вещи и прогуливаясь взад-вперёд с тренером, чтобы посвятить последние минуты обсуждению тактики. Они дождались Минги, чтобы заорать кричалки для поднятия духа. У Юнхо было хорошее предчувствие. Ведущий сделал общее представление из динамиков, рассказав о матче тем зрителям, кто был не в курсе о собравшихся командах. Всех объявили. Юнхо волновался, как и перед любым матчем, но делал всё возможное, чтобы не показывать это волнение перед командой. Он же был капитаном, должен был поддерживать команду и не давать волю эмоциям. Юнхо хорошо усвоил это и научился запирать мысли и чувства в маленькой коробке где-то далеко в мозгу, чтобы играть увереннее. С этой стороны, он был благодарен своему уёбку-соулмейту. Матч начался с визга и свиста с трибун, и Юнхо ещё раз проверил, хорошо ли заперта коробка, пока он будет выкладываться на полную. Как и ожидалось, этот матч не был похож на другие. Противники успешно находили их слабые места и пользовались ими. Напряжение, подстягаемое боязнью совершить ошибку, росло и росло. Но Юнхо держал его под контролем — каждый раз, когда они выигрывали или проигрывали очко, он поднимал дух команды. Шла четвёртая партия; если они победят, матч закончится, но если противоположная команда доберёт двадцать пять очков, начнётся пятая, финальная партия. Команда Юнхо выглядела более изнеможённо, чем другая — и это было проблемой — поэтому когда они снова собрались вместе, Юнхо шёпотом напомнил, что нужно сохранять энергичный вид. Волейбол — это не только физическая битва, но и моральная. Если они убедят другую команду, что их легко хватит и на пятую партию, тем будет сложнее противостоять им. Когда на табло появилось 24 очка, трибуны взревели. Осталось совсем чуть-чуть до победы. Чонхо успешно подал, и Юнхо подбежал к сетке, чтобы вместе с Минги приготовиться блокировать. К Минги с другой стороны подошёл ещё кто-то, и они втроём прыгнули на блок. Что-то произошло — может быть, в Юнхо смешались усталость и дискомфорт от ударов за время партий — он не понял, как оказался на полу. Конечности спутались с чужими, и рядом, судя по крикам, лежал Субин. Юнхо открыл глаза и сел, потянувшись вперёд и хлопнув по его заднице. — Всё нормально? Субин снова простонал и поднял большой палец. К ним подбежали остальные, чтобы проверить, всё ли в порядке. Только в этот момент Юнхо понял, что Минги тоже на полу; затолкнув боль и усталость в коробку, он зашагал к нему. Минги обеими руками держался за голову; его лицо исказила боль. — Сильно ударился, да? Как голова? — спросил у него Уён. Увидев, что Субин до сих пор чувствует головокружение, Юнхо решил, что они с Минги стукнулись головами, когда прыгали на блок. Минги замычал и сильнее зажмурился, словно пытаясь откинуть мысли и сосредоточиться на боли. — Да, просто… дайте мне минутку. Блять. Юнхо облегчённо выдохнул и осмотрел тело Минги, чтобы удостовериться, что он больше ничем не ударился. Тогда-то он и увидел это. Его не ударяли по голове, но он готов был поклясться, что в этот момент стадион завертелся перед глазами. Минги медленно садился, опираясь на сокомандников, а Юнхо только и мог молча на него таращиться. Стенки коробки начинали трескаться под давлением осознания. Когда их взгляды встретились, Юнхо поразился сам себе. Как он мог быть таким наивным? Конечно же, это был Сон Минги. — Чон, не смотри так на меня, всё нормально, — сказал он, так и не заметив, что Юнхо напряжённо о чём-то размышляет. Тот не мог сложить свои мысли в слова, поэтому просто дотянулся до футболки Минги и поднял её, чтобы посмотреть ещё раз и убедиться, что это не галлюцинация. Фраза и правда была там — та же, что прошлой ночью написали на Юнхо. Слово в слово, те же буквы, тот же почерк. Одинаковая. Коробка разлетелась в щепки, и всё так быстро повалило из неё, что Юнхо только и мог ловить ртом воздух. Он снова выпрямился, глядя прямо перед собой и не веря в происходящее. — Нет… нет… Поняв, что Юнхо хочет сделать, Минги попытался ему помешать, но не успел. Теперь он распихивал ошарашенных участников команды, пытаясь отвернуться и закрыть фразу от чужих глаз. Но уже поздно, его засекли. Жалкая попытка хоть как-то предотвратить неизбежное — Минги взглядом отыскал Юнхо, бледного и напуганного. И из его глаз в Минги полетели все чувства, высвобожденные развалившейся коробкой; внутри всё сжалось и скрутилось, что он готов был блевать. — Ты… — только и смог выдавить Юнхо; дальше слова не шли. Всё вокруг стало будто бы громче и ярче: орущие зрители, взволнованный шёпот, любопытствующие взгляды. Он чувствовал недостаток кислорода, горло пересохло, в глазах собралась влага. — Юнхо, — прошептал Минги, дотянувшись до него. Мир будто бы перевернулся с ног на голову. Юнхо провалился в какое-то тёмное безнадёжное место; потрясение перерастало в новые эмоции. Во что-то уродливое, удушающее, ужасное. — Юнхо, — снова попытался Минги, видя перемену в чужих глазах. В глазах его соулмейта. — Как ты мог? — заорал Юнхо, наплевав на многочисленных свидетелей. Его слепило, и всё самосохранение, что у него только было, пошло в топку. — Как ты мог так поступить со мной?! — Я… прости… прости меня, — повторял Минги, пытаясь подойти ближе, но отшатнувшись от Юнхо, когда тот вдруг резко двинулся вперёд с убийственным выражением в глазах. — Ты врал мне всё это время? Ты знал почти два года и скрывал это от меня? Чьи-то руки тянули Юнхо назад, хватали за плечи, за туловище; голоса повсюду просили его успокоиться и остановиться. Он пытался вырваться, но не хватало сил. Он чувствовал себя беспомощным, маленьким, жалким. — Из-за тебя я считал себя изгнанником, — всхлипнул Юнхо и заорал, отбросив от себя сокомандников, чтобы кинуться к Минги. — Из-за тебя я решил, что никому не нужен, а сам всё время был у тебя под носом! Я твой соулмейт, как ты мог так со мной поступить?! Шёпот вокруг теперь перерос в крики. — Юнхо, я не мог… я не мог тебе сказать, — кто-то из команды стал оттаскивать и Минги, боясь, что Юнхо может что-то сделать с ним, подобравшись достаточно близко. Раньше капитана никогда таким не видели, ведь Юнхо следил за тем, чтобы эмоции оставались в запертой коробке. А теперь маленькой коробки больше не было. — Не мог мне сказать?! Это не ты должен был решать! — Юнхо схватил-таки руками его голову, тяжело дыша. Он не понимал, где находится, и мысли путались как нарочно. — Ты с самого начала всё знал? Со школы? Минги кивнул, заставив Юнхо взреветь снова. От гибели его спасли только сокомандники, оттаскивающие Юнхо назад. — Ты всё это время меня знал и всё равно каждый раз, когда я писал тебе, плевал на это? Ты всё равно позволил мне думать, что я изгнанник? Я имел право знать своего соулмейта, Минги! Юнхо чувствовал, как приближается новый приступ рыданий; слёзы собирались в глазах, и в ушах звенел спокойный голос Сонхва, который просил невозможного: «отойди», «давай не здесь». Словно для него сейчас хоть что-то имело значение. Словно его волновало, что люди смотрят осуждающе, словно его волновало, что все в кампусе узнают, словно Юнхо не был в ярости, не был ранен так, что уже не думал, что говорит. — Юнхо, прошу, — снова повторил Сонхва, сжимая его руку. Тот лишь сильнее его оттолкнул, не отрывая взгляд от Минги. А Минги смел рыдать с виноватым видом. — Ты больной… больной сукин сын! Ты со мной играл, использовал меня! — плевался Юнхо, в очередной раз пытаясь отцепиться от команды. — Ты эгоистичный, больной… Я тебя ненавижу! Как ты мог? Вокруг собирались люди: тренеры, судьи, участники обеих команд — все одинаково потрясённые и не знающие что делать. Вокруг Юнхо сжималось всё больше рук, чтобы оттянуть его от Минги. Он не знал, сколько людей его уже держит, но ярость только усиливалась, а потому удержать его было невозможно — они не могли не то что отвести его назад, а даже удержать на месте. — И долго ты собирался врать? Как ты мог целый год притворяться, глядя мне в глаза? Я имел право знать! Юнхо имел право знать, что всё это время рыдал именно из-за Минги, человека, чьи губы были известнее любых других, чьи руки лучше любых знали его. Именно Минги всё это время его игнорировал. Юнхо подумать не мог, что когда-нибудь потеряет контроль над своим телом и эмоциями. Всё слилось в чёрно-красные пятна, горло драло от криков, и друзья умоляли его остановиться. Минги плакал, глядя на Юнхо так, словно сам был жертвой, и у него надрывался голос, словно ему было действительно не всё равно. — Скажи хоть что-нибудь! — орал Юнхо, которого больше всего раздражало его молчание. — Юнхо, ты не знаешь, как всё… Я думал, я делаю всё правильно. Я пытался не… — Да мне плевать! — завопил Юнхо, не дав ему закончить. — Ты всё делал неправильно! Всё! Ты понятия не имеешь, сколько я рыдал, когда мои надписи исчезали раз за разом. Я так долго пытался достучаться до тебя, а ты только и делал, что молчал! Ты жестокий! Трус, сука! Как ты мог так поступить с человеком, который предначертан тебе судьбой?! Останавливать Юнхо было бесполезно, поэтому стали пытаться увести Минги. Тот не сопротивлялся — свалил с поля, даже не обернувшись. У Юнхо ещё было что сказать — слова рвались изо рта, но слушать их теперь было некому. Перед ним возникли Сонхва, Хонджун и Чонхо, недовольные и почти плачущие. Они попытались с ним заговорить, но Юнхо улетел мыслями слишком далеко, чтобы слышать их. Он повалился в ближайшие руки, выплёскивая свою боль в слезах.