***
— Аонунг, а правда то, что рифовые понимают не только тулкунов, но и речь илу? — Да, Ло’ак, это правда! — А можно посмотреть, как вы это делаете? — Нет. А то вы поймете, что все это брехня.***
Нейтири, готовя обед, обнаружила, что запас морского салата, которого она собиралась подавать к рыбе, практически закончился. Оторваться от запекающейся на тонком, но прочном пруте тунца, нанизанного как на шампур, она не могла. Благо в комнате сидели Ло’ак и Цирея, которую тот притащил на обед, не спросив разрешения матери. Однако, не гнать же за порог дочь самого вождя клана, который любезно предоставил им утуру. Тоновари она не боялась, нет. А вот лишней стычки с Ронал предпочитала избегать. Проще поплавать в компании со стаей акул, чем выяснять отношениЯ с этой беременной фурией. — Ло’ак, — обратилась она к сыну. — Быстренько сплавай к рифу и нарви морского салата к ужину. — Ну ма-а-а! Пока я туда доплыву, пока нарву твоего салата, плюс время на обратную дорогу! Так и ужин вместо обеда начнется! — принялся извиваться в надуманных оправданиях парень. — Ой, как жаль, — вдруг произнесла Цирея и подмигнула незаметно для Ло’ака его матери, затем повернулась к нему самому и состроила расстроенную рожицу, — А я просто обожаю салат в любом виде. Как жаль, что его сегодня не будет. — Я мигом! — раздался голос убегающего парнишки уже не услышавшего, как в его маруи раздался смех обеих на’ви. Нейтири лишь позабавила эта сцена подростковой влюбленности ее собственного сына. Однако в глубине души ей самой захотелось напомнить себе, что такое быть окруженной заботой любимого человека. Вечером, после ужина, она как бы невзначай проронила в сторону сытого мужа. — Как же давно я не ела плодов бананового дерева, что растут в пальмовой роще сразу за поселком. А так хочется сладенького! Джейк посмотрел на свою жену и, широко улыбнувшись, ответил. — Да никаких проблем, милая. Зачем нам еще столько детей в доме? ЛО’АК! — раздался его командирский рык, — А ну-ка быстро хвост в руки и сбегай за бананами для мамы!***
Ло’ак подсознательно ненавидел пять пальцев на своих ладонях, однако благодаря им он никому не проигрывал в камень, ножницы, бумага!***
У молодежи клана Меткайина была одна веселая соревновательная забава. Подростки становились друг напротив друга и ударами плоского хвоста старались сбить противника с ног. Кто устоял, тот считался победителем. Аонунг в этом неофициальном соревновании уже давно был номером один. Однако Ло’ак с первых дней пребывания в новом клане не оставлял надежды одолеть заносчивого юношу. Надо ли говорить, что у обладателя тонкого хвоста не было шансов супротив широкой плоскости массивного хвоста рифовых? Однако тот не сдавался и раз за разом участвовал в состязаниях, переводя мазь от синяков Кири на свои опухшие от хлестких ударов ноги быстрее, чем та могла ее создавать. В конце концов девушке это надоело и она посоветовала брату применить хитрость. На следующий день Ло’ак подошел к парням, держа в руках нечто, накрытое небольшой тряпкой, из-под которой торчал его собственный хвост. Не отвечая на очередные подколки со стороны рифовых, он встал напротив Аонунга и приготовился к первому удару. Ухмыляющийся сын вождя привычно крутанулся и слету залепил широким плоским концом хвоста по бедру Лоа’ка. Тот покачнулся, стараясь удержать спрятанное в тряпке содержимое в руках, и каким-то чудом смог устоять. Под недовольным взором не ожидавшего такой реакции на удар Аонунга, он медленно стянул тряпицу и взору соперника предстал конец широкого весла, привязанного к пушистой кисточке хвоста лесного на’ви. Сын вождя попытался возмутиться такому обманному маневру со стороны соперника, однако в неписанных правилах ничего не говорилось об использовании вспомогательного оборудования. Так что сегодня вечером Аонунг топал домой с огромным лиловым синяком на бедре, впервые потеряв звание победителя.***
— Ло’ак, сука такая, признавайся, это ты сделал? — А чего сразу, если сделал, так Ло’ак? И чего, если Ло’ак, так сразу сука?***
Семнадцатилетний Егор считал себя закоренелым фанатом книг про попаданцев. Читал он с первого класса и жанр с перемещением главного героя между мирами считал изученным вдоль и поперек. Практически каждый персонаж очередной книги по его личному, авторитетному в собственных глазах, мнению делал все не так, как сделал бы она сам, окажись на месте центрального героя. Он даже создал страничку в одной из социальных сетей, где обильно критиковал действия очередного попаданца, книга о котором читалась им в данный момент. Егор так сильно мечтал переместиться в другой мир, что все его сны были заполнены подобными перемещениями. В них он непременно справлялся со всеми трудностями ассимиляции и становился если не во главе выдуманного государства, то бесчисленными головами загубленных чудовищ мог смело украсить всю Великую Китайскую Стену от ее начала и до самого конца. Посему, когда он, проснувшись не в собственной кровати, а посреди сверкающих разнообразными огнями джунглей, не впал в панику, а издал радостный клич восторга человека, исполнившего свое самое заветное желание. Осмотрев собственное тело, Егор сразу понял, что попал в мир фильма Аватар, ибо тело его было синим, а сзади нервно мотылялся длинный хвост с пушистой кисточкой на конце. «Ну, теперь все увидят, на что способен подкованный тысячами прочитанных книг профессиональный попаданец!» — пронеслась мысль в его голове. Он повернулся и уставился прямо в кончик стрелы, направленной на него очаровательной и очень знакомой синекожей женщиной. «Боже мой, это же Нейтири!» — обрадовано подумал Егор и принялся лихорадочно вспоминать приветственные слова. — Я вижу Вас, уважаемая Нейтири, — сказал он на чистом русском, вкладывая в жест приветствия все свое обаяние. Свист стрелы, воткнувшейся в глаз, не долго звучал в затухающем сознании невезучего переселенца. — Ох, Эйва, — удовлетворено сказала Нейтири, — Сколько еще этих придурков ты будешь посылать на бедные головы моего несчастного народа!***
Кири, как и все на’ви, с самого рождения знала, что у мальчиков под повязками и во что «играют» лютокони, запрыгивая друг на друга недалеко от водопоя. К этической стороне воспитания у на’ви все вопросы про тычинки и пестики никак не относились и приравнивались по уровню знаний к чистке зубов да ежеутреннему умыванию. В обществе, где даже жалкое подобие стен в жилищах ничего не скрывало, а взрослые всю жизнь проживали в одном помещении с детьми, интимная составляющая пусть и не кичилась на каждом шагу, но и никогда не была запретной темой. Так что ее любимой целью поиздеваться над Пауком стало извечно каменное содержимое его повязки. Кири прекрасно осознавала, что именно она была причиной жесткого содержимого под широкой тряпицей, и нарочно провоцировала парня, наслаждаясь его постоянным смущением и попыткой прикрыть собственный пах. То ненароком лямка ее топа соскочит с юного плечика, оголяя ненадолго молодую грудь. То ей вдруг резко приспичит поднять что-либо с пола, непременно делая это медленно, спиной к «Обезьяну», сдерживая смех от его шумного, участившегося дыхания. А больше всего ей нравилось, как бы невзначай, мимолетно задевать прикрытый тряпочкой «кол». То бедром, проходя максимально близко к юноше, то собственным хвостом, когда они сидели слишком близко друг к другу. Паук, казалось бы, с рождения находящийся в обществе на’ви, даже не догадывался о коварстве подруги и испытывал постоянное чувство стыда от неконтролируемого поведения своего тела, вынужденно бегая к ледяному водопаду у парящих гор, дабы охладить как налитый кровью орган, так и пылающие от смущения щеки. Будучи сильными духом, мужчины моментально теряют волю перед подобным коварством женщин. Так было, и так будет всегда!***
— Ло’ак, ну сколько раз можно просить убирать свои вещи на место! Я чуть ноги не сломала, споткнувшись о твой лук на полу. — Да ладно тебе, мам! Ты же сама говорила, после смерти наши души могу переселиться в кого угодно! Хоть в младенца, хоть в змееволка. — Ну говорила, а бардак-то тут при чем? — Если в следующей жизни я могу стать кем угодно, то в этой хочу насладится жизнью на’ви по полной!***
Емкость для сбора штрафных ягод за каждое ругательство в семье Салли наполнялась так быстро, что уже через несколько дней никто из детей смотреть не мог на сочные плоды без ощущения подкатывающей к горлу тошноты от переедания ими же.***
— Кири, давай уже зароем топор нашей войны, — сказал Ло’ак, облитый с ног до головы тягучей патокой, которую разместила над входом сестра и вовремя опрокинула на ушастую голову. — А ты считаешь, что я до конца отомстила за то, что ты устроил? — ответила девушка, сверкая злобным взглядом на лице, покрытым зеленкой. — Я же не знал, что эта гадость из лаборатории так просто не смыть! — виновато промычал Ло’ак. — Не будешь же ты мстить мне всю оставшуюся жизнь! — Не буду, — хитро улыбаясь, ответила Кири, сжимая за спиной пульт от электрошокера, аккуратно подключенного к проволоке, намотанной на гамак брата. — Я думаю, что прощу тебя… Завтра!***
Было у царя три сына. Тейам — умный был детина, Ло’ак был ни так не сяк, младший вовсе был… девчонкой!***
Песенка попаданца! Если долго, долго, долго, Если долго по дорожке, Если долго по тропинке Топать, ехать и бежать, То, пожалуй, то, конечно, То наверно-верно-верно, То возможно-можно-можно, Можно в Аватар попасть! А-ах, на Пандоре реки вот такой ширины! А-ах, на Пандоре горы вот на такой вышине! А-ах, лютокони-остророги! А-ах, арахнойды-змееволки! А-ах, изумрудный шестиног! И как только-только-только, И как только на тропинке, И как только на дорожке Встречу я кого-нибудь, То тому, кого я встречу, Даже на’ви — верю-верю, Не забуду — буду-буду, «Oel ngati kameie» я говорить!***
— Нашу ж мать! Не вертись, ТУК! — твердил вот уже пол часа Ло’ак, пытаясь выполнить ответственное поручение - подстричь ногти непоседливой, пятилетней малышке. — Может, мне все-таки тебе помочь? — усмехаясь, в очередной раз предложила Кири, глядя на это бесплатное представление. — Я сказал, сам справлюсь! Да куда ты снова полезла, задница с хвостиком! — процедил сквозь зубы парнишка и, успев схватить мелкую за хвост, снова притянул ее к себе на колени. Используя небольшой шершавый камень, он крепко перехватил маленькую ладошку и принялся быстро стесывать острые края ноготочков малышки. — АЙ! Больно! — завопил мальчик, когда вертящаяся сестра пяткой наступила ему на причинное место, и шершавый камень оставил кровоточащий след на его синей ладошке. — Я все еще готова помочь! — с сочувствием произнесла Кири! — Я обещал сделать это сам, значит, сделаю! — упрямо вымолвил Ло’ак и снова успел перехватить уползающую девочку. Вечером он с довольным видом демонстрировал маме аккуратно сточенные ноготки у сестренки. И не важно, что его ладони все были в бинтах, которые тщательно наложила на многочисленные ссадины Кири! Мальчик был счастлив и горд собой!***
Ло’ак внимательно смотрел на курицу. Курица не менее внимательно смотрела на Ло’ака. — Что это еще за пернатая хрень? — подумал юноша. — Что это еще за синяя хрень? — подумала курица. А папа Джейк тихо радовался подарку, принесенному из вагончика ученых. Он так давно не ел КФС!***
(не вошедшее в фанф про Ло’ака) — Ло’ак, признавайся, откуда у тебя красная ниточка на кисти? Цирея подарила? - допытывалась Са’ра на перемене. — Это браслет привезен из клана Тауками, освященный мочой самого древнего шамана племени! Нужно только загадать желание, и по преданию этот браслет развяжется сам после его исполнения. Парень сделал неловкое движение и браслет, зацепившись за край парты, разорвался и плавно спланировал на коричневый пол. — Еб твою через три затрещины налево! — воскликнул Ло’ак. — Ни хера себе ты желание загадал! — ответила Сара. — А вдруг исполнится? — Главное понять, с кем это желание исполнится, — осознав сказанное, поежился на’ви.***
Ло’ак радостно зашел на территории клана и замер в недоумении. Большая рыбина, лежащая на его плече, тихо подрагивала, обдавая спину холодными брызгами. В поселении не было ни души. Огни костров возле колышущихся жилых палаток соплеменников все так же горели. На некоторых из них чадили пригоревшие части будущего ужина, не снятые вовремя с обжигающего пламени. И самое страшное, что везде, на земляных дорожках, на стволах деревьев, на ярко светящихся зеленых листьях растений и на серой ткани тряпичных палаточных стен веером были рассыпаны алые следы крови. — Народ? — жалобно произнес подросток, медленно шагающий по тропе, пытаясь обнаружить хоть одно живое существо в деревне. — Где вы все? Зловещая тишина, нарушаемая заунывным плачем северного ветра, да жуткие крики икранов где-то далеко, за пределами видимости, заставляли сердце Ло’ака бешено колотиться, а мочевой пузырь моментально напомнил о своей переполненности. Мысли лихорадочно перебирали возможные варианты произошедшего, каждый из последующих становился все ужаснее и кровавее. Подойдя к семейной палатке, юный на’ви не сразу решился подняться наверх. Его до усрачки пугало то, что он мог увидеть, зайдя в семейную обитель. Дрожащие руки бросили добычу прямо на землю, и он полез вверх. Тени домашнего очага, пляшущие на стене, еще больше испугали Ло’ака. Кровь была повсюду, разбрызганная по поверхностям, будто кто-то решил воссоздать в их доме жуткое произведение искусства, наподобие тех, что показывал младшим Салли Норм на своем компьютере. Однако то, что он увидел дальше, практически остановило юное сердце. Прямо среди очага лежал огромный жаренный кусок мяса с многочисленными, вращающимися глазами и, уставившись на него, взвыл: — Л-О-А-К! Съешь еще хоть кусочек! — А-а-а!!! — заорал проснувшийся на’ви, свои воплем разбудив все семейство. — А я ему говорил не жрать столько жаренного мяса на ночь! — сказал жене зевающий Джейк и снова рухнул на свой гамак, досматривать свои чудесные сны о совместном полете на икране с любимой.***
— Ло’ак, говорят, что тебя видели вчера с девушкой! Поздравляю! Дай пять! — сказал Аонунг лесному на’ви, шлепая четырехпалой ладонью в подставленную парнем. — Однако эта девушка — моя сестра! Так что отдавай пять обратно, похотливый ты придурок!***
— Ло’ак, подай мне начинку! Нужно положить ее на тесто, и получится пицца. — сказал Джейк. — А это было для пиццы? — спросил парнишка, дожевывая остатки начинки, — Я думал, ты просто круглый хлеб жарить будешь.***
— А правда говорят, что длина хвоста у на’ви мужчин соответствует длине его органа? — спросил вслух Аонунг, вытягивая свой хвост на максимальную длину! — Чистая правда! — тут же ответил Ло’ак, подойдя к рифовому и демонстрируя ему свой хвост, который был больше как минимум на размер предплечья! Покрасневший юноша тут же выпустил свой плоский отросток и, развернувшись, ушел со словами: — Вообще-то, главное не размер, а умение им пользоваться! — Ага, ты это своей будущей тсахик и будешь говорить, рыбоголовый! — прокричал вслед счастливый донельзя парень.