Your heart is beating

Войдя в класс, где должен был начаться первый урок по испанскому, я сразу же заняла последнюю парту. Не любила сидеть ближе. Но и на последней я сидела не потому, что глупая и недалёкая по учёбе, а потому что иногда мне нравилось смотреть в окно или что-то рисовать в блокноте, чтобы этого не видел учитель. Джессика звала меня сесть с ней, но я вежливо отказалась, тем более, когда к ней подкатывал Майк Ньютон, высокий и светловолосый парень. Кажется, он славный и семья у него хорошая.  Его отцу принадлежит магазин спорттоваров в предместьях Форкса. Стоило дать ему шанс. Окна кабинета выходили на задний двор. Было видно красивую картину осени. А она в Форксе особенно таинственная, по своему холодная. Деревья не привычного желтого цвета, а до сих пор насыщенно зелёного. Небо налилось свинцом, начиналась гроза. Первые капли дождя забарабанили по стеклу, поднялся ветер. У меня появилось дикое желание открыть окно и вдохнуть чистый воздух, который будет после дождя. Миссис Гонсалес, учительница испанского, была строгой и внимательной. Судя по её фамилии, она либо переехала в Форкс из Испании, что маловероятно, либо имела в родственниках испанцев, либо взяла фамилию мужа-испанца. Последнее тоже вряд-ли. Ведь откуда в таком Богом забытом городе появятся испанцы? Хотя богатые семьи тут, на удивление, были. Я уже вздохнула с облегчением, решив, что место со мной так и останется свободным. Достала учебник и блокнот. Появилось вдохновение зарисовать природу за окном. До начала урока оставалось ещё несколько минут. Сосредоточившись на чистом листе передо мной, я сделала первые задумчивые штрихи карандашом. Погрузившись в любимое хобби, я краем уха уловила шёпот со стороны учеников, но не заострила на этом внимание, не подняла головы, чтобы увидеть, кто стал очередным объектом обсуждения. Рядом со мной скрипнул стул. Его кто-то отодвинул и сел. Я немного наклонилась вперёд, отчего мои волосы скрыли моё лицо, как темный занавес, и скрыли остальных от меня. Неважно, кто ко мне подсел, главное, что он пока не мешал. — Любишь рисовать? – спросил знакомый бархатный голос, который как мёд, сладко льющийся в уши. Неужели... Я сжала карандаш в руке и подняла голову, откинув волосы назад. Джаспер, кажется, проследил за этим моим движением, как хищник смотрит на жертву. Его медового цвета светлые волосы были мокрыми, растрепанными и ещё более волнистыми. Капли воды капали на парту и я зависла, смотря на него. Будто я видела модель из рекламного ролика, а не простого ученика. На ослепительно красивом лице Джаспера появилась улыбка. — У тебя неплохо получается, – продолжил он, очевидно ожидая от меня каких-нибудь ответных слов. Хоть чего-нибудь, но только не глупого глазения. Возможно, он уже и посчитал меня глупой. Наконец, я смогла справиться с неожиданным ступором и взять себя в руки. — Спасибо, – пролепетала я. — Это только набросок, – добавила смущённо, стараясь закрыть от него рисунок, однако Джаспер, пытаясь меня остановить, коснулся моей руки. Меня будто током прошибло. Я резко убрала руки под парту. Почему у него холодная кожа? Его пальцы были такими ледяными, будто он только что вернулся из Антарктиды. Наверное, из-за этого я так остро отреагировала. Да, только и всего. Хейл низко рассмеялся. Его, похоже, это позабавило. — Я был искренен в своей похвале. А даже если бы назвал твой рисунок некрасивыми каракулями, не стоит этому верить и прекратить рисовать. Он пытался быть дружелюбным. Начал разговаривать со мной. Мне же до того было непривычно, что я с трудом не заёрзала на стуле. Не верилось, что такой, как Хейл, умеет вести обычный разговор и не смотрит свысока. Я нерешительно взглянула на него. — Спасибо снова... наверное. — Наверное? — Ну это... довольно неожиданно услышать от тебя, – пояснила я под его вопросительным взглядом. — Ты же не прислушиваешься к сплетням, – говорит Хейл, вспомнив наш первый разговор, — почему же думаешь, что я не способен на искренность? Я не нашлась, что ответить. Любой ответ выглядел бы нелепо. — Прости, – пробормотала я, чувствуя себя полной идиоткой. Поэтому, крайне смущенная и  раздосадованная собственной глупостью, я отвернулась к доске. Миссис Гонсалес начала объяснять новую тему, расхаживая рядом со своим рабочим столом с указкой в руках. — На прошлом занятии мы изучали глагол "comer. Кто успел позабыть, напоминаю, что переводится он, как "есть". Упоминается в контексте "есть пищу". В качестве основы для каких производных слов он может быть использован? Я поднимаю руку резче и быстрее, чем того хотела. Лишь бы не подумали, что я выскочка, захотевшая продемонстрировать знания. — Да? Мисс... Николсон, кажется? — Верно, миссис Гонсалес. Глагол "comer" может быть использован в качестве основы для таких производных глаголов, как например, "recomer", "descomer",  "entrecomer".  — Хорошо, – довольно кивнула учительница. Я заметила вспыхнувший интерес Хейла по отношению ко мне, судя по тому, с каким восхищением в глазах он слушал мой ответ. — В испанском есть два глагола для действия "есть". Это comer и comerse. Часто это ведёт к путанице, поскольку сразу не совсем очевидно, когда использовать какой глагол.  Тем не менее, есть вполне простое правило, применяя которое, вы не перепутаете эти два глагола. Кто расскажет мне его? В классе поднялся шелест страниц. Все начали листать свои тетради и учебники, пытаясь найти ответ на вопрос в записях. Но никто так и не поднял руки, чтобы ответить. Очевидно, никто не знал ответ. Я думаю, что мало кто из присутствующих вообще понимает о чем идёт речь. — Мистер Хейл? Я скосила глаза на уверенного блондина, единственного, кто поднял руку. — В наиболее общем варианте правило звучит так: если еда – это что-то конкретное, то нужно использовать глагол comerse, в противном случае использовать comer. Но эта формулировка довольна простая, на мой взгляд. Правило можно переформулировать. Если перед существительным, обозначающим еду, идёт артикль, числительное, неопределённое или указательное прилагательное, то нужно использовать глагол comerse, в противном случае использовать comer. — Очень хорошо, – произнесла миссис Гонсалес, делая пометки в своём журнале. Я старалась не глазеть на Хейла, но безрезультатно. Он и сам смотрел на меня, причем с тем же необъяснимым восхищением. — Теперь у нас двое "испанцев", – тихо пошутил кто-то в классе, но я услышала. Пусть что хотят, то и говорят. И тут у меня совершенно бездумно вырвался вопрос: — Ты носишь линзы? Мой вопрос явно застал Джаспера врасплох. — Линзы? С чего ты взяла? — Ну... у тебя глаза золотого цвета. Таких не бывает. — Ах, это. Да... ты верно подметила, – слишком быстро исправил он своё изумление. И все же это было странно! То, как он сперва удивился. Почему именно золотые линзы? У всех них! Я не могла, конечно, не признать, что цвет охры с теплыми золотыми крапинками выглядит круто, но что-то всё равно меня смущало. Возможно, он врет про линзы. Тогда как объяснить такой цвет глаз? Мутация? Они же все неродные, как у них может быть одна мутация? Не успела я приехать, как Форкс начал сводить меня с ума своими тайнами. В Сиэтле было спокойнее, не смотря на оживленность и количество людей. Прошла половина урока и миссис Гонсалес решила "обрадовать" нас тестовой работой. По классу прошёлся недовольный гул, но он тут же смолк под строгим взглядом учительницы. Проходя по рядам, она раздавала листы с заданиями и объясняла, что нужно делать. Я попыталась сосредоточиться, слушая её объяснения. Учебником пользоваться было нельзя. Только словарём. Через двадцать минут она начнёт собирать работы. Кто-то в панике схватился за голову, массируя виски, видимо, пытаясь поднапрячь мозги. — Можете приступать! – скомандовала учительница, присаживаясь за свой стол и внимательно глядя на каждого ученика, чтобы сделать замечание, если кто-то будет списывать. Я предпочитала не списывать, тем более на испанском, который знала хорошо, благодаря подготовке в прошлой школе и репетиторам, нанятых мамой. Она работала на двух работах, чтобы у меня появилась возможность заниматься дополнительно. Она верила в мою способность к языкам и всячески поддерживала стремление стать в будущем переводчиком. Задания оказались не такими уж и сложными. Средний уровень. Вставить глаголы в предложения в правильном времени, перевести небольшие фразы, проспрягать несколько лёгких глаголов. Все вопросы были по прошлой теме и уже пройденным глаголам. — Нравится изучать испанский?  – улыбнулся Джаспер и я отвлеклась, посмотрев на него. — Заметил, как у тебя загораются глаза, когда ты отвечаешь на вопрос или, как сейчас, выполняешь задание. — Да, это красивый язык, – покраснев, сказала я. — И не очень сложный. — Самым красивым языком в мире считается французский. Знаешь почему? — Он звучит, как песня? – предположила я. — Non seulement. Comme le disent les romantiques incorrigibles, c'est un langage sensuel et doux du véritable amour, – произнёс Хейл и я удивлённо качнула головой. — Ты и французский знаешь? Что ты сказал? — Не только. Как говорят неисправимые романтики, это чувственный, нежный язык настоящей любви, – перевёл Джаспер самодовольно, снова вогнав меня в краску. Если честно, я была восхищена. Но это скорее неудивительно, раз его семья богатая. Они могли нанять стольких репетиторов и даже посетить другие страны, чтобы попрактиковаться в языке лично. Такое мне только могло сниться. — Ты уже закончил? – поинтересовалась я, нахмурившись, потому что не нашла ничего другого, о чём можно спросить. У меня тоже не должно возникнуть никаких проблем с этой работой, но даже мне потребовалось больше времени на её выполнение. Ухмыльнувшись, он придвинул свой заполненный бланк ко мне. Заглянув в него, я увидела, что он действительно выполнил всё. Черт побери, как он это делает? — Можешь подсмотреть что-то, если тебе нужно, – разрешил он, словно делал одолжение. Даже быстро пройдясь глазами по его бланку, я признала, что почерк у Джаспера очень изящный, словно у настоящего носителя языка. Мой почерк, в сравнении с его, какие-то каракуля, пускай и верные. — Нет уж, я справлюсь сама, – заявила я, раздраженно возвращая ему лист. Джаспер на это усмехнулся. Мы закончили раньше всех. Я видела, как Джессика и Майк в отчаянии и в быстром темпе заполняют свои листы, особо не заботясь, правильными ли были ответы, главное не сдать чистый бланк. Кто-то всё же тайно умудрялся листать учебник под партой. К нашей парте подошла миссис Гонсалес, очевидно, заметив, что мы закончили. — Уже всё выполнили? – удивилась она, взяв наши листы и просмотрев их. — Похвально. Можете заниматься своими делами до конца урока. Но попрошу вас не мешать остальным работать. Забрав наши работы, она ушла. Я выдохнула, считая секунды до конца урока. Присутствие рядом Джаспера напрягало. С ним я чувствовала себя, как глупая и невежественная дурочка. Парень же смотрел на меня так, будто что-то тяжёлое и задумчивое занимало его мысли. Не выдержав этого откровенного взгляда в упор, я повернулась к нему и спросила: — Почему ты так смотришь на меня? — Интересно, – кратко ответил он. — Просто смотреть? — Ты интересная. Пытаюсь тебя понять. — И как, получается? — Возможно. Я знаю, что ты живёшь с матерью. Что случилось с отцом? — Странно, что ты не в курсе, – нехотя сказала я. — Все в Форксе уже знают. Мой отец... Джефф Николсон, погиб в лесу после нападения хищника. Медведь или волк, кажется, – невесело улыбнулась я. — Нападение хищника? – уточнил Джаспер, его глаза будто потемнели. — Медведь или волк, значит... — Так говорят, – пожала я плечами. — Обычное дело в Форксе, правда? Хейл почему-то не отводил взгляда. Теплые глаза с золотыми крапинками смотрели с сочувствием. Оно мне было не нужно. В детстве может и не хватало, но сейчас уже поздно. — Ты плохо его знала? Судя по тому, как безразлично говоришь о нём, – констатировал блондин. — Мои родители развелись, когда мне было шесть. Так что да, я его почти не помню. И потом мы не общались. Он поддерживал нас деньгами, но ни разу не навестил за все двенадцать лет. Зачем, спрашивается, я выкладываю перед ним всё, как на исповеди? Его глаза так смотрели на меня, что я практически с трудом могла противостоять этому гипнотическому воздействию, не иначе. — Ну, а тебе-то что? – спросила я, положив голову на сцепленные в замок руки. — С какой целью интересуешься? — Интересно, – повторил он тихо, будто обращаясь к самому себе. Едва прозвенел звонок, Джаспер, как и в прошлый раз, быстро и вместе с тем изящно покинул класс. Я же внимательно смотрела ему вслед, собирая свои вещи. На следующий день, миссис Гонсалес раздала нам проверенные работы. Джессика досадно тряхнула волосами. У неё, как и у Майка, стояла "D". Остальные тоже не могли похвастаться хорошими оценками. На моем бланке красовалась "А", что вызвало у меня довольную улыбку на губах. Как я и ожидала, там не было ни одной ошибки. Я с любопытством наклонилась, разглядывая бланк Джаспера, который лежал на его стороне парты. Его же самого сегодня почему-то не было. У него тоже стояла "А". Не удивлюсь, что он всегда получал исключительно высшие оценки. Если быть до конца честной, я понимала, что рвусь в школу не только ради знаний. Я хотела разгадать загадку под именем "Джаспер Хейл". Глупо, очень глупо.