Your heart is beating

Когда мы вышли из комнаты Джаспера, то столкнулись с Карлайлом, который поднимался на второй этаж. И мне не показалось, что доктор Каллен поднялся именно из-за нас, так как он остановился у своего кабинета, приглашающе открыв дверь. — Входите, – проговорил доктор Каллен. Я посмотрела в изумлении. — Вы слышали наш разговор? — Я же вампир, у меня очень чёткий слух, – улыбнулся Карлайл. — А ты, Джаспер, всё ещё недостаточно хорошо закрываешь мысли. Впрочем, понятно почему, – и бросил многозначительный взгляд в мою сторону. Я зарделась. Мы вошли в комнату с высокими потолками и выходящими на запад окнами. Обшитые тёмным деревом стены были почти полностью скрыты за высокими полками, а столько книг я кажется не видела ни в одной библиотеке. Комната напоминала кабинет какого-нибудь декана университета, на столько здесь было всё организованно, строго и мрачновато. Доктор Каллен присел в кожаное кресло за тяжелым столом из красного дерева. — Решив ещё больше посвятить Тессу в наши дела, ты начал именно с моей истории, – Карлайл сцепил пальцы в замок. — Я ни в коем случае не настаиваю, если вам будет тяжело вспоминать прошлое, – постаралась быть вежливой и учтивой. — Ничего, – тепло улыбнулся Карлайл. — Джаспер, ты остановился на моём перерождении? — Да, – отозвался Хейл, и, дотронувшись до моего плеча, заставил повернуться к двери, в которую мы только что вошли. Теперь я заметила, что стена, на которую мы смотрели, отличалась от других. Вместо книжных полок её украшали картины самых разных размеров и цветов: яркие, пастельные и монохромные. Я попыталась определить, что общего может быть у всех этих картин, но ничего не приходило в голову. Никаких мыслей не было только с первого взгляда, однако, присмотревшись лучше, я приметила одну картину, написанную маслом миниатюре в квадратной рамке. Выдержанная в светлых терракотовых тонах, она как-то терялась среди других картин, этим и привлекла внимание. На ней был изображён городской пейзаж с остроконечными крышами и высокими шпилями. На переднем плане – река и мост, украшенный скульптурами. — Лондон середины семнадцатого века. Так он выглядел во времена моей юности, – пояснил Карлайл, оказавшись рядом совсем бесшумно. Целую минуту я рассматривала город на миниатюре и решилась, наконец, спросить, одолеваемая любопытством: — Что же случилось, когда вы поняли, что с вами произошло?  Карлайл погрузился в воспоминания, судя по относительно отсутствующему взгляду. — Я не смирился с тем, кем стал. Решил себя уничтожить. Правда, это оказалось не так-то просто. Прыгал с горных вершин, бросался в океан... Пробовал много способов, но оказался слишком молод и силен, чтобы погибнуть. Не охотился ни на животных, ни на людей. Действительно удивительно, как долго я смог выдержать и контролировать себя, будучи новорожденным вампиром. Как правило, у новообращенных голод слишком силен, чтобы ему можно было сопротивляться. Однако, отвращение к самому себе было столь велико, что... я решил себя погубить. — Разве вас возможно убить? – чуть слышно спросила я. — Убить можно кого угодно. Нужно лишь знать правильный способ, – ответил Джаспер. Карлайл продолжил: — Когда я совсем ослаб от голода, то старался держаться как можно дальше от людей, понимая, что моя сила воли вовсе не безгранична. В один день на моё логово набрело стадо оленей и я не смог больше сопротивляться, растерзав их всех. Силы вернулись ко мне, и тогда я понял, что становиться монстром совсем не обязательно. — Так вы и стали вегетарианцем, – догадалась я. — Да, я начал жить с новой философией. Она стала моим ориентиром. Обретя бессмертие, я получил бесценное время, которое пожелал уделить учёбе. Будучи человеком, я не мог этого сделать. Так что я решил поплыть во Францию. Золотистые глаза Каллена-старшего метнулись к другой картине в богато украшенной раме, самой большой из висящих на стене. Картина была не только самой большой, но и самой пестрой: яркие фигуры в пышных балахонах прижимаются к каким-то столбам и свешиваются с балконов. — Приплыв во Францию, я обошел все европейские университеты. Не зная отдыха,  изучал музыку, точные науки, медицину, пока не понял, что моё призвание – спасать человеческие жизни. В Италии,  подобные мне, и более цивилизованные, чем другие, отыскали меня.  Карлайл показал на четверку на самом высоком балконе, снисходительно взирающую на царящий внизу хаос и разврат. Среди них я с удивлением узнала Каллена-старшего. — Это... это вы? – решила спросить на всякий случай для уточнения. — Да. Я долго жил с ними. Человеческую жизнь они не ценят, но уважают искусство,  науки и закон. Последнее для них превыше всего. — И много у вас законов? Карлайл помрачнел и ответил с заминкой: — Не много. За нарушение одного из них регулярно карают. — Какого? – спросила так тихо, словно у стен здесь могли быть уши. — Мы должны хранить в тайне само наше существование. Не должны выставлять себя напоказ и убивать у всех на виду. Если, конечно, сами не хотим умереть. Мне стало дурно. — Мои друзья вдохновили Солимена, знаменитого итальянского художника, и он часто изображал их богами, – не смотря на красоту картины, Карлайл не был ею восхищён. — Это Аро, Марк, Кай, – представил он главную троицу. — Вместе они составляют клан Вольтури. "Вольтури?!" – забилось в мыслях. "Про них мне Джаспер рассказывал!" Но я не подала виду, что в нахожусь в некотором курсе, ведь не хотелось в случае чего подставлять Джаспера. — Что с ними стало? –  поинтересовалась я. — Они по-прежнему в Италии. Надолго я не задержался у них, пару десятилетий, не больше. Главная причина моего ухода – они пытались вылечить меня от отвращения к тому, что называли "естественным источником силы". Я же в свою очередь попытался склонить их на свою сторону, но безрезультатно. И тогда я решил отправиться в Америку. Однако и в Новом Свете мне долго не удавалось найти близких по духу. Шли годы, про  вампиров и оборотней стали забывать, считать обычными сказками, которыми пугают детей. Со временем я стал врачом и приобрел обширную практику. Эпидемия испанки застала меня в Чикаго. Несколько лет я вынашивал одну идею и решил действовать. Раз не удалось найти семью... я попробую создать её сам. Были сомнения, потому что я не до конца представлял, как будет происходить перерождение. Лишать человека жизни, как когда-то поступили со мной, я не желал. Я нашёл Эдварда, безнадёжно больного, лежащего в палате для умирающих. Его родители умерли у меня на руках, поэтому я знал, что он остался сиротой. Мне стало жалко этого мальчика и я решил попробовать. Я видела, что Джаспер не в первый раз слушает эту историю, но он всё равно не выражал никакой скуки. — Остальное можешь спросить у других, – посоветовал Карлайл. — Каждый пришёл в нашу семью по разным причинам. И это сугубо индивидуально. Я бы с удовольствием побыл с вами ещё, – дружелюбно улыбнулся доктор, — но мне нужно бежать. С утра звонили из больницы, доктор Сноу снова взял больничный. Улыбнувшись нам на прощание, Карлайл неслышно вышел из кабинета и притворил за собой дверь. Я снова посмотрела на картины, испытывая смешанные чувства. У меня даже не возникло таких мыслей, что они все могут быть такими древними. А от одной конкретной картины был мороз по коже. — Тебе не по себе, – произнёс Джаспер. — Не от истории Карлайла. — Вольтури, – догадался Хейл о причине моей обеспокоенности. — Как бы это не прозвучало эгоистично... я знал, на что иду, когда доверился тебе. — И я никому не расскажу, – твердо пообещала я, взглянув на него. — Ведь это подвергнет вашу семью опасности. Джаспер подошёл ближе,  коснувшись моей руки. — Переживаешь за нас, но не за себя. Глупая. Теперь ты понимаешь, какая необычная? — Уж такой родилась, –  проговорила я. Вампир улыбнулся. — Я рад, что встретил тебя. Рядом с тобой я начинаю дышать. Вопросительно подняла брови. — Фактически нам не нужно это делать. — Что? Тебе не нужно дышать? — Совершенно необязательно. Дышим мы скорее по привычке. Удивительно! Но и логично, если они в какой-то степени мертвы. — И как долго вы можете не дышать? — Наверное, бесконечно. Не проверял. Кивнула, приняв к сведению. — Знаешь, я чувствую облегчение, что смог доверить кому-то нашу тайну, своё прошлое. Не надеялся на это, если честно, но верил. Я счастлив, – тихо сказал он, заставив моё сердце снова забиться быстро. — Мне всё тяжелее сдерживаться, когда ты рядом, – Джаспер начал наступать, я же наоборот пятилась назад, пока не почувствовала, что упёрлась спиной в стену. — Ч-что ты имеешь ввиду? – спросила дрожащим голосом, чувствуя, что границы нашего взаимопонимания и дружбы начинают растворяться в чем-то более сильном и непредсказуемом. Сильные руки легли мне на талию, будто пытаясь удержать на месте, если попытаюсь сбежать. Хотя я и не думала сбегать... Моё сердце колотилось в груди, словно птица, рвущаяся к свободе. Взгляд Джаспера горячо переплетался с моим, в его медовых глазах горел огонь искренности. — Я не могу больше скрывать, – прошептал Джаспер, его голос звучал низко, — что ты озаряешь мою жизнь. Мои губы дрожали, и я пыталась найти слова, словно попытка схватить мягкое облако в кулак. Но даже если бы я нашла выражение, оно было бы лишено силы перед силой эмоций, наполняющих воздух вокруг нас. Внезапно я почувствовала, что держу дыхание, и шепотом выдохнула: — Я тоже... Истинные чувства вырвались наружу. Мы приблизились друг к другу, как две судьбы, которые наконец нашли свой совместный путь. Сверкающий взгляд и легкое искушение, я поддалась магии момента. — Можно к вам войти? – послышался из коридора тихий голос. Я отпрянула от Джаспера так внезапно, что почти еле удержалась на месте, Дверь приоткрылась, и я увидела Элис с Эдвардом. Мои щеки были красными, а вот Джаспер ничуть не смутился. Они же точно всё слышали! Хотелось провалиться сквозь землю... Судя по всему, Элис была довольна, так как её глаза сияли. Она хитро посмотрела на нас. Мне она даже подмигнула, и этим явно говорила: "Да-да, я знаю, что между вами происходит". Покачивая бедрами, она вышла на середину комнату, Эдвард же остался стоять в дверном проеме. — Эсми попросила проверить, чем вы тут двое заняты, – весело сказала Элис. — Только поэтому пришли? – спросил Джаспер недовольно. — Вы очень не вовремя. — Ты же знаешь, что я и "не вовремя" не бывает, – пожала Элис плечами. Эдвард улыбнулся. — На самом деле, – вмешался он, — Элис хотела сказать, что, во-первых, сегодня ночью будет гроза, а во-вторых, Эмметт предлагает поиграть в мяч. Мы предлагаем тебе присоединиться к игре, Тесса. Я оторопела. У меня не было этого в планах. Сыграть с ними? — Тебе и вправду стоит присоединиться, – посоветовала Элис. Но только Джаспер поинтересовался моим мнением: — Хочешь пойти? Если нет – значит нет. Я могу отвезти тебя домой, пока не началась гроза. — Нет... Нет, я хочу пойти с вами. В какую игру вы будете играть? — Ты будешь смотреть, – настоял Джаспер. — Мы любим играть в бейсбол, – ответил Эдвард. — Вампиры любят бейсбол? – удивилась я. — Ну, мы же американские вампиры! – рассмеялся Эдвард. — Придётся подождать грозы, без неё начинать нельзя, – произнесла Элис. — Значит, будет дождь? — Думаю, на поляне будет сухо, – уверенно проговорила Элис. Я поняла, что очень заинтригована, как всё будет происходить. Вампирский бейсбол – это должно быть круто!