Такое Оле не расскажешь

      Обещания Романа никогда не были пустым звуком. Действительно, после того случая в лесу, его больше никто и пальцем не смел тронуть. Семëн и Бяша, сидящие отныне вместе, только переглядывались, не понимая решения своего главаря. Тот грозился им побить Антона, однако мало того, что смертник вернулся в школу целëхонький, так ещë и втисался в их немногочисленные ряды.       А Рома, словно пытаясь вызвать ещë больше подозрений, решил сесть вместе с Петровым. Он ловко наплëл Лилии Павловне, что хочет как следует подготовиться к экзаменам, на что послышался еë удивлëнный возглас:       – Рома, ты последний человек в классе, от которого ожидаешь услышать нечто подобное. Явно сомневаюсь, что у тебя получится, – даже не скрывая смешка, она поправила рукой очки, - но в такой просьбе не откажу.       Хах. Будто это была просьба. Однако Пятифан промолчал и кивнул учительнице в знак благодарности, плюхнувшись на соседнее место с белобрысым.       – Ну что, Тох, – на него был направлен вопросительный взгляд, – думал, будешь с девчонками за одной партой сидеть? Отныне ты в нашей команде, так что даже не думай свалить подальше.       Антон показательно безразлично повëл плечом, оглядывая класс. Ведëт себя, как главный петушара в курятнике. Все же всë слышат. Но казалось, будто остальным одноклассникам не было никакого дела до чужих разговоров. Пока что.       После вчерашнего никто не посмотрел на Петрова косо. А он ведь вчера не мог уснуть часов до двух ночи, переваривая каждую подло лезшую к нему мыслишку. Первый день учëбы, а уже наворотил дел... оскорбил главного громилу школы, ударил его, нарвался на драку, с хулиганами вот по итогу... закорешился.       Даже в голове Антон запнулся на последнем слове. Закорешился, ага. Насосал на дружбу.       Однако говорят, на войне все средства хороши. Может тогда и переживать не стоит? Главное, сидит сейчас за партой, почти даже не побитый. Хулиганы не оборачиваются к нему. А девчонки так вообще перешëптываются и с улыбкой поглядывают на него. Видимо снова пронëсся очередной разговор, как он вчера Бабурину всадил. Было, оказывается, чем гордится.       Тихо вздохнув, Петров стал выцарапывать очередные каракули на листе тетради. Только вместо красивых линий выходили цифры да уравнения. На контрольной сидел всë-таки. Да и в последнее время с рисованием вообще ничего не выходило... а в детстве он так красиво рисовал. Каждый рисунок сопровождался удивлëнными охами родителей, учительской похвалой и блестящими глазками Оли. Вот кто-кто, а она не могла и дня прожить без его рисунка с очередным динозавриком. Столько времени уже прошло с того момента...       – Тошка, ты чë, уснул? – острый локоть толкнул в бок, отчего названный ойкнул и недовольно нахмурился.       – Чего тебе?       Послышался шëпот одноклассников на задних партах. Видимо с Ромой тут мало кто разговаривал на таких тонах. Кроме Бяши, естественно.       – Ишь, как заговорил. Говорю, чтобы ты после уроков у кладовки был, – затем взгляд Пятифанова упал на бумагу, голос стал тише. – И дай списать контрольную. По-братски.       – Да, конеч..– на секунду Антон задумался над его словами, с явным смущением смотря на чужое лицо. Эмоция не осталась незамеченной, из-за чего тëмноволосый громко фыркнул.       – Физрук сегодня попросил убраться в инвентарной. Пацаны с нами будут. Оценки халявные, смекаешь? – А затем Рома как-то по звериному улыбнулся, наклоняясь ближе к белобрысой голове. – А ты о чëм подумал?       – Ни о чëм, – быстро развернув голову к доске, Антон усердно начал делать вид, что занят переписыванием задач с доски. Однако смешок, выданный соседом, пропустить мимо не смог. ***       – Почаще бы вы на уроки приходили, а не закрывали прогулы уборками. Крепкие такие, а силу не пойми куда тратите, – физрук ругал, но по-доброму, отдавая ключи от небольшого склада после прошедших уроков.       Мужчина был средних лет, на голову выше подростков. За его спиной и был тот самый склад, нагруженный всевозможным школьным ассортиментом: мячи в напольных сетках, сложенные как попало скакалки, подпирающие друг друга лыжи, где-то сбоку сиротливо лежали маты.       – Как закончите, отнесите ключи вахтëру. Задержитесь больше, чем на час, он сам пойдëт проверять вас, – Физрук не стал ещë больше задерживаться после рабочего дня и направился к выходу, – поторопитесь с уборкой!       – Сами бы и разбирались со всем этим хламом, на, – сложив руки на груди, с недовольным видом протянул Бяша.       – А нехер уроки было прогуливать, – Рома с довольной улыбкой зашëл в инвентарную, крутя полученные ключи на пальце. Лучше уж уборка в компании своих, чем очередные лекции и нравоучения. Перекурить сижку во время уроков - дело святое, а задержаться после школы только плюсом было. Чë дома торчать.       И только Семëн с Антоном молчали, при физруке лишь переглядываясь. У одного был немой вопрос по типу "Нельзя было обойтись без него?", как у другого была предъява посерьëзнее.       Бабурин тыкнул в грудину белобрысого, будучи весь на иголках от раздражения.       – Чë этот педик здесь делает? – Казалось, у толстяка сейчас глаз задëргается. – Ты должен был пришлëпнуть гада, а ты его к нам затисал.       – Семëн, ты бы о своëм месте беспокоился, – Пятифанов оскалился, – а Антон мне сразу понравился. Не зря же при всей школе тебе так смачно вмазал. А в лесу так, небольшая заминочка произошла, – подойдя к Антону, Рома положил руку к нему на плечо, немного наваливаясь на прилежного ученика, – мы ведь не в обиде друг на друга, да, Тошик?       – Да-да, – со вздохом и ощутимой сдержанностью ответил Петров, поправив очки. Он нервничал, однако смотрел глаза-в-глаза рослому хулигану, пока тот не сдался и не отвернулся, бормоча себе что-то под нос.       Благо, уборка не затянулась дольше, чем на час. Всë прошло не так плохо, как могло быть. Бóльшую часть времени все разговоры вывозили Рома и Бяшей, когда как Семëн либо поддакивал, либо хмуро смотрел на Антона. А вот сам Антон почти всегда молчал, но, к своему удивлению, смог расслабиться в компании хулиганов. День прошëл тихо и спокойно. Отдав ключи вахтëру, все пошли к воротам школы и уже оттуда разбрелись по домам, каждый в свою сторону.       Но следующий день не задался с самого утра.       – Антон! Тебя твой одноклассник ждёт! – резко донеслось с первого этажа. Он резко вскочил и посмотрел на часы, ожидая стрелку, переваленную за восемь утра. Пару раз поморгав, он прищурился. Семь утра?! Кого бес сюда притащил?       Недовольно вставая с кровати, он прихватил серый плед, заворачиваясь в него до колен. По пути зайдя на кухню и с вялым “доброе утро” выпив полстакана воды, он подошёл к двери, медленно приоткрывая её.       –...Рома? – получилось больше вопросительно, чем возмущённо, потому что Его он точно не ожидал здесь увидеть. Уже было поправляя очки, Антон в последний момент понял, что оставил их рядом с подушкой.       – Всё дрыхнешь, спящая красавица? – С каким-то даже унынием проговорил Пятифанов, без спроса переходя порог и осматривая прихожую. Петров ничего не сказал, но нахмурился, отходя в сторону.       – Чего пришёл? – всё ещё сонно спрашивая, Антон облокотился об стену.       – С гостями так грубо не разговаривают! – с кухни выглянула его мать, Карина, вытирая руки об полотенце. – Ты прости уж его, нахала. Он с утра всегда такой. Может, хочешь попить чаю? Я блинов напекла.       Антон удивлённо приподнял бровь. Это что у них за праздник такой? Утром, в будний день, да ещё и блины. Но Рома, на ещё большее удивление Петрова, отказался и приветливо улыбнулся, потерев шею:       – Нет, не стоит. Я просто зашёл пообщаться.       Карина ушла, и Петров со вздохом начал подниматься по лестнице. Рома пошёл за ним следом, разглядывая интерьер и висящие фотографии родственников. Непривычно было видеть его таким молчаливым. Даже слишком.       – Если хотел поболтать, мог это и в школе сделать, – заходя в комнату, белобрысый сел за кресло рядом с письменным столом.       – В школе? Уверен? – Пока Антон проходил в комнату, Пятифанов зашёл следом и очень аккуратно закрыл дверь на засов. После он тоже сел, но уже на кровать, устало потирая глаза. – У меня ужасное настроение. Поднимешь его мне, Тошка?       Сначала Антон не понял, пытаясь включить в мозгу нужные рычажки для обработки информации. Но внезапно всё стало кристально-ясным.       – У тебя есть вообще совесть?       Ромка лишь хмыкнул, немного раздвинув ноги в стороны.       – Неа. Поэтому садись на колени и работай ротиком.       Был ли против Антон? Пожалуй, да. Или, пожалуй, нет. Он не стал думать об этом, когда вслух проматерил Рому и сел на пол, положив руку ему на пах. Орган пока спокойно лежал, однако было это ненадолго. Мягко потирая его сквозь ткань, белобрысый расстегнул ремень (неожиданно, но Рома был сегодня в брюках) и достал ещё не полностью окрепший член.       В это время Пятифан молча наблюдал, только громко вздохнув, когда прохладная рука коснулась горячей плоти. Одной рукой он опирался об кровать, а вот другой стал нежно гладить и перебирать волосы Петрова. Какие же они, сука, всё-таки были у него мягкими.       Плавно, почти нежно из-за сонной пелены перед глазами, Антон оглаживал ствол двумя руками, опаляя его горячим дыханием. Ласки продлились недолго, член окреп, а на его кончике заблестела смазка. Поддавшись порыву и слизнув её, он начал наблюдать мутным зрением за реакцией Ромы. Мало того, что без очков, так и света луны явно не хватало, чтобы увидеть весь спектр его эмоций. Поэтому просто прикрыв глаза, он медленно, почти даже с удовольствием стал облизывать член, как если бы тот был приятным на вкус леденцом. Губы временами посасывали головку, а язык слизывал выступающую влагу. Смешок сверху не заставил себя долго ждать:       – Я попросил тебя отсосать, а ты словно слепой котёнок у миски с молоком.       Антон лишь фыркнул, однако стал брать в рот то головку, то половину ствола, чередуя всё с активными полизываниями. Рома же перестал торопить, глубоко и прерывисто дыша, продолжая гладить того по голове. Сочетание таких двух вещей, как сонная мордашка Антона без очков и его старательные действия не могли оставаться без внимания его глаз. А ведь он временами смотрел в ответ, стараясь сразу же для вида заглотить поглубже. Поработать язычком поусерднее.       Плед уже давно спал с чужих плеч, открывая вид на выраженные косточки ключиц, что выглядывали из-под белой, большеватой своему хозяину, футболке. Ненадолго, но Пятифан залип, пропуская мимо один стон. Он тут же накрыл рот рукой, глянув на Антона. А тот самозабвенно насасывал ему, погружая ствол почти полностью в рот. Тугой комок скрутился внизу живота, тело уже желало разрядки. Но пытаясь продлить наслаждение, Пятифан немного вытянул шею и отклонил голову назад, замедляя рукой темп белобрысого.       – Помедленнее... куда торопишься?       – АНТОН!! Я говорю, тебе никуда торопиться не надо?! Резкий крик Карины и Петров уже открывает глаза, испуганно моргая. Сонная истома ушла, а в области паха он почувствовал прилившее тепло. Чёрт... у него был стояк.       – Сколько можно дрыхнуть, а?! Мне всю жизнь за тобой следить? – уже уходя с комнаты, мать Петрова продолжила ругаться себе под нос. – Восемь утра, ты через полчаса должен быть уже в школе! Еду я тебе с собой положила, не успеешь поесть.       Дверь захлопнулась, и Антон с горечью выдохнул.       Это всё чёртов сон.       Поэтому утро у Петрова явно не задалось. Стояк не спадал ещё минут десять, Карина всё утро недовольно зыркала на него, а в школу вовсе пришлось бежать, чтобы успеть зайти до закрытия ворот. А когда просто зашёл в класс, от одного взгляда на хулиганов, стоящих у подоконника, сердце ухнуло куда-то вниз.       – Выспался, спящая красавица? – раздался насмешливый голос Ромки.       Ещë и прозвище как во сне. Хотелось налететь на него с кулаками, предъявляя: “Ты какого хрена в мои сны лезешь?!”, однако это вызвало бы ещё больше вопросов, недоразумений и, как можно было предугадать, синяков на теле.       – Устал просто вчера... сильно.       Последнее слово он считай зажевал, когда вдруг глянул на ухмыляющегося Рому. А тот стоял в чёрной рубашке. И в, мать твою, чёрных брюках.       – Уверен, что вчера?