– Тебе так хочется проводить меня до дома?
Антон вырвался на пару шагов вперëд, пока Рома шëл за ним и курил. Не дай бог одежда пропахнет, потом будет под прицелом всей семьи.
– Да мне тут.. по пути, – хулиган уже давно мог свернуть в другую сторону, чтобы пойти короткой дорогой, но не хотел расставаться раньше времени. Всегда пытался оттянуть момент возвращения домой. Одному там точно делать нечего...
– Ты хоть когда врëшь, на половине фразу не обрывай, – Антон со смешком улыбнулся и зашагал быстрее вперëд. Что-то ему подсказывало, что если он хоть на секунду сбавит шаг, ему тут же прилетит снежок в спину, или, даже хуже, за шиворот будет подкинут снег.
Но к его удивлению, он даже шаги сзади перестал слышать. Поэтому он повернулся, находя взглядом Рому, будто ошарашенно смотрящего на густые ветви сосны. Петров зашагал в обратную сторону, подходя к нему и тоже начиная вопросительно смотреть на дерево, на котором виднелось большое птичье гнездо.
– Что там?
– Воронята выглянули. Один из них мне даже сказал, что Тошик у нас.. – спина Антона разом покрылась мурашками, когда горсть снега оказалась уже под его курткой. Он тут же отпрыгнул от Пятифанова, что стоял сейчас с крайней довольной мордой, – душнила ещë тот.
– Рома! – сначала оттягивая низ куртки в сторону, чтобы остатки снега выпали, а затем уже грея запрокинутой назад ладонью спину, Антон зыркал на него красноречивым взглядом. Хулиган тут же захохотал, горделиво подняв подбородок.
– А нехер нарываться. Не хочу я домой, че мне там одному делать, – теперь уже Роман зашагал вперëд, с важным видом фыркнув.
– Тоже верно.. – у Антона тут же упал голос, будто это ему сейчас придëтся вернуться в старый, одинокий дом. В последний раз зябко поëжившись, он стал догонять Рому, начиная идти рядом с ним. – Постой. А как же ты живëшь один, когда тебе ещë 18 нет? А органы опеки?
– Нашли мне тут в посëлке тëтку по отцовской линии, я только на похоронах еë впервые и увидел. – Рома был немного удивлëн этим вопросом, обычно его редко о таком спрашивали. Но он понял, что Антошка, видимо, любил обо всëм поспрашивать. – Для полицаев и опеки я живу якобы с ней, но эта старая корга меня бы даже на порог свой не пустила. Сестрой она моему бате приходилась, только из-за этого и согласилась навешать им лапши на уши по моей просьбе. – С каждым словом Пятифанов становился всë более хмурым, засовывая руки поглубже в карманы брюк.
– Разве не лучше было бы попасть под опеку? – Антон знал примерный ответ, но всë равно решился спросить, поправив очки.
– Чëрта с два! Жить с клеймом "сироты" и видеть постоянно жалеющие взгляды, ну уж нет. Я лучше как-нибудь сам.
Ох уж этот Пятифанов с его самостоятельностью. Антону только и пришлось, что вздохнуть и наблюдать, как уже желающий закурить тëмноволосый обнаружил у себя только пустую пачку сигарет.
– Да блять, только вчера вечером новую брал... - от раздражения тот взял еë и смял рукой, засовывая обратно в карман куртки.
– Не пробовал расслабиться другими способами? – Антон спросил раньше, чем подумал. Даже Рома присвистнул, настолько вопрос был искренне тупым. Ладно, если мягче выражаться, абсолютно необдуманным.
– Ну слушай, был тут один, – бандюган тут же направил хитрый взгляд на Петрова, у которого резко от смущения притупился взгляд.
– Вот ещë. Я тебе о другом говорю. Например, ну... просмотр фильма там. Сон. Объятья.
– Видишь так много желающих обнимать меня и смотреть со мной фильмы? – Рома усмехнулся, чиркая зажигалкой в руках. Кончалась уже почти, стоило купить новую. – Когда с Полинкой встречался, было дело.. но ей быстро разонравились обнимашки со мной. Видите ли, табаком часто пахну. Фильмы тоже смотрели редко, ей больше в кино ходить нравилось, нежели дома сидеть за телеком.
– Вот как... – снова эта опечаленная интонация. Рому она бесила. Ненавидел, когда его хотели таким образом пожалеть. Но когда это делал Антон, ему было... не так сильно это ненавистно.
– Хочешь, я тебя обниму? – Петров немного неуверенно стал подходить ближе, будто боясь, что его сейчас осудят или вовсе проигнорят. Но ответом ему был тихий смешок.
– Валяй.
Антон был не таким холодным, как ему всегда казалось. Даже сквозь заледеневшую куртку это ощущалось. Руки на талии Ромы соединились в крепкий замок, когда как голова Тошки опустилась на его плечо.
Рома, кажется, дар речи ненадолго потерял. Как давно он не ощущал чего-то такого нежного, мягкого... пожалуй, всë закончилось на Полине в седьмом классе.
Закидывание руки на плечо приятеля, с которым он время от времени курил и болтал, или дружские хлопки по спине Бяши не шли ни в какое сравнение с объятьями, какие ему сейчас давал Антон.
Поначалу он держался и пытался привыкнуть к забытым ощущениям, но потом сам сильнее прижал Антона к себе, закрыв глаза и утыкаясь носом в его немного приоткрытую шею. Как же классно от него пахло... чем-то морозно-свежим, немного цветочным и даже ванильным.
Увлëкшись и захотев получить ещë больше тепла, хулиган осторожно забрался ладонями под куртку и свитер на спине Антона. Тот ойкнул и напрягся, ощущая холодные руки на себе.
– Блин, холодно же..
– Сам предложил, – даже по голосу стало ясно, что Рома стал успокаиваться. Он с наслаждением вдыхал запах старшеклассника, пытаясь ещë сильнее притянуть в свои объятья.
Антон тоже ими наслаждался, но в другом ключе. Его никогда не обнимали с таким рвением и желанием. Объятья сестры, и, в редких случаях, мамы, ощущались совсем не так. Объятья Пятифанова же окутывали собой, заставляли ощутить себя не защищающим кого-то, а защищëнным кем-то. Да и тот мускусный запах, скрытый табаком, что он почувствовал ещë сегодня утром.. Теперь он сам, словно наркоман, пытался уловить его, чаще вдыхая воздух.
Простояли так они довольно долго, чтобы можно было почувствовать начинающие колоть от холода ноги. Потеплевшие руки Ромы поглаживали поясницу Антона, согревая и одновременно вновь подпуская морозный воздух к коже. А ещë в какой-то момент Петрову даже показалось, что кроме дыхания на его шее он почувствовал чужие зубы.
– Может пойдëм? Меня уже.. – Антон внезапно замолк, потому что, как оказалось, зубы ему не почудились. Роман аккуратно, почти даже нежно прикусил кожу на его шее, немного больно впиваясь выпирающими клыками.
Дыхание стало более тяжелым и прерывистым.
Была небольшая пауза, в которой Рома видимо пытался бороться с соблазном. Но слыша томное дыхание, он уже чуть сильнее кусил его. И ещë раз, за другой участок кожи. Не ожидая ни того, ни другого, Петров стоял и покрывался мурашками, стараясь не выдать ни слова. В это время Пятифанов стал почти что виновато зализывать места укусов, наконец отстраняясь от смущëнного Тошки.
– Прости, просто... ты так обалденно пахнешь, – Роман засунул руки в карманы, тихо и немного смущëнно проговаривая это, уставившись на дорогу. Он почти никогда не извинялся, да и такие действия себе редко позволял. Не дожидаясь ответа, он пошëл по направлению к дому Антона.
– Это я что, сразу два комплимента за день получил, ещë и от Ромы Пятифанова? – улыбка вышла крайне смущëнной, парень потирал шею и вообще не знал, как на всë это реагировать. И он пока не понимал, что сам себя загонял в ловушку зверя, идя на контакт с тëмноволосым.
– Продолжишь так говорить, без комплиментов и зубов останешься. – Ой. Разозлил волчару. Но Рома просто сам не знал, что на него находило в присутствии мальчишки. Всегда девушки нравились. Да он и сейчас был не прочь с ними...
Но к Антону тянуло также, как и к этим девчонкам. Он всегда кажется ему таким... таким. Просто таким. Нельзя было описать даже. Может у Романа с головой что-то не так?
Да не, бред. Просто представив, что он испытывал бы что-то такое, например, к Бяше, ему становилось смешно и противно. Тошка же другое дело... от него даже пахло, как от девчонки.
Так они и шли по тропе, когда как Антон с изумлением наблюдал за длительным мозговым процессом Ромы. Ничего себе... это его так собственный поступок в тупик поставил? Ничего и никого вокруг не замечал.
На шее уже пропадали еле заметные следы зубов, всë-таки хулиган не намеревался ни боли причинить, ни меток оставить. Но осознание, что он сделал это из собственной прихоти, почему-то радовало.
Дом начинал виднеться за стволами деревьев.
– Может уже пойдëшь в свою сторону? Всë темнее становиться.
– Боишься, что среди деревьев затеряюсь? – Рома хмыкнул, упорно идя вперëд. – Я тут не первый год живу, весь посëлок знаю как свои пять пальцев. Это ты у нас, приезжий нашëлся.
Узнать уже даже нельзя. Да, беспокоился, и что теперь? Антон не любил шастать один по тëмному лесу. Всякое могло случится, особенно в посëлке с историями пропажи детей. Пускай им уже не по 10 лет, но всегда могли быть исключения.
– Ну и хрен с тобой, – обижаться не было смысла, поэтому он наигранно раздражëнно толкнул его боком.
– Нарываешься, очкарик? – заулыбавшись в своëм звериной оскале, он в ответ хотел толкнуть Антона, но не стал. Успеют ещë наиграться, а сейчас уже темнело. Да и они уже подошли к крыльцу его дома.
– Давай, заяц, упрыгивай в свою норку.
– А что, иначе большой серый волк загрызëт?
Пятифан снова заскалился. Ой как нравилось ему это сравнение.
– Не только. Поэтому убегай, пока не поймал.
Вот чего парни не ожидали, так это Олю, выглядывающую на улицу с порога дома. Видимо, услышала голоса с окошка и спустилась к ним.
Она вкрадчиво и почти шëпотом, будто спрашивает что-то очень страшное, спросила у брата:
– Тоша, а у нас что, волки в посëлке появились?
Он сначала опешил, а потом еле как сдержал улыбку, косясь на Рому.
– Да вот, появился тут... волчара один. Так что будь осторожна, мало ли сцапает.
Пятифанов прыснул в кулах от смеха, но через пару секунд уже махал обоим.
– Завтра свидимся.
Развернувшись, он довольно быстро пошëл в сторону своего дома. А Антон вместе с Олей провожали его взглядом, и только когда тот скрылся за деревьями, вернулись в дом.
***
Так прошла неделя. Сначала были два выходных, проведëнных в спокойствии за чтением книг и играми с сестрой. Затем начались школьные дни. С той пятницы сон Антона больше никто не прерывал, и он без опозданий отходил с Олей пятидневку.
Уроки были всë такие же нудные, на переменах он изредка разговаривал с Полиной, которая, по итогу, сама к нему первая и подошла. Рисовать он стал чуть лучше, чем было, но всë равно огорчался после каждого рисунка.
Рома с ним продолжал контактировать, если учитывать, что он его соседом по парте был, но прогулок у них больше не было. Стояли только иногда вчетвером, вместе с Бяшей и Семëном, болтая о всякой фигне. На удивление, но Бабурин становился всë более разговорчивым в его компании, даже удавалось с ним о чëм-то поговорить. Возможно это Рома словечко за ним замолвил.
Однажды на неделе произошло и такое, что Антон с Семëном остались наедине. Их выставили дежурными по классу, в конце уроков нужно было убраться в кабинете.
Там Бабурин и обмолвился о старой школе во время одного из его кратких монологов, а Антон уже сам дорисовал в голове картину произошедшего. И, чëрт его дëрнул, спросил об этом.
– Над тобой, в той школе... издевались?
Как же глянул на него толстяк. То ли с болью, то ли с ненавистью, то ли с презрением, то ли со всем вперемешку.
– А тебе какое дело?
– Прости, я просто подумал, что смогу поддержать тебя, – Петров даже сам не мог отдать отчëта своим словам.
Но тогда Семëн глянул на него не как обычно. Он будто резко скинул шкуру хулигана, за которой прятался обиженный на жизнь мальчик. И какого же было удивление Антона, когда тот действительно начал рассказывать ему о том, как над ним измывались в школе.
Белобрысый молча слушал, и в какой-то момент ему сильно захотелось не только успокоить грозу школы, но и помочь ему.
Он крайне аккуратно, будто пытался разговорить преступника, начал подбирать успокаивающие и подбадривающие слова. Уборка продолжалась, они не смотрели друг другу в глаза, но вели спокойную и моментами эмоциональную беседу. В тот день Антону показалось, что он чуть не стал психологом Бабурина.
Не сказать, что ему не понравилось. Когда они закончили с кабинетом, а беседа была подведена к более-менее адекватному концу, Петров посмотрел на своего собеседника. А тот смотрел на него теперь с уважением, даже немного улыбнулся своими, пусть и подгнившими, зубами.
– А ты не такой плохой парень, как я о тебе думал.
Пожалуй, это была одна их самых лучших похвал от такого хулигана, как Семëн.
– Спасибо, наверное... – Антон немного замялся, однако тоже мягко улыбнулся однокласснику, – можем чаще так болтать. Я буду не против.
На следующий день всë было также, только теперь Семëн стал ещë более разговорчивым, каким был до прихода Антона в их компанию.
***
Но время шло. Рома всë чаще поглядывал на своего соседа, будто пытался сказать нечто важное. Но стоило Антону посмотреть в его сторону, тот сразу же отворачивался.
Что было не так? Он не понимал.
Снова наступила пятница. Уроки закончились, и Антон уже убирал школьные принадлежности в рюкзак. Так ему Пятифанов ничего и не сказал... ну, это его проблема, не его.
Выходя из кабинета, он вышел в коридор и решил сходить перед уходом в туалет. Как раз учеников почти не осталось в школе, ни очередей, ни шумихи.
Стоило ему повернуть за угол, как его тут же прижали к стене.
– Антон, короче.. не хочешь остаться у меня на ночь?
