Такое Оле не расскажешь

      – Ром..       Никакого отклика. Шаги послышались ближе.       – Рома.       Пятифанов замычал, пытаясь накрыть голову подушкой. Антон, только что вернувшийся с душа, глубоко вздохнул.       – Ну Ром, вставай!       Голос раздался совсем близко. Хулиган недовольно приоткрыл глаза, в тот же момент получая порцию воспоминаний со вчерашней ночи.       Стоит отметить этот день в календаре..       Немного смущëнный Антон стоял рядом с его кроватью в школьных брюках и с полотенцем на шее. Со светлых волос стекали капельки воды, а некоторые из них капали на ковëр, будучи не до конца просушенные.       – Нам в школу через час идти. Иди мойся, я завтрак пока приготовлю, – от Пятифанова не ушли взволнованные нотки в голосе. Петров говорил с ним, но взгляд постоянно перебегал с тëмноволосого на комнату.       Пятифанов зевнул и сел на кровать, сцапав Антона за бëдра и притягивая к себе, сонно уткнувшись ему в живот. Напряжëнное шипение не заставило себя долго ждать.       – Ром, руки.. – Петров сразу опустил их ниже, отводя на более безопасное место. Пятифанов в знак извинения поцеловал место чуть выше пупка.       – Давай прогуляем? И отдохнëшь, и, – он погладил его у задней части колена, вызывая мелкие мурашки. – вместе побудем.       – Нет уж. Мне потом сразу от родителей прилетит, – Петров недовольно свëл брови, и уже более смущëнно пробурчал, отвечая на вторую часть фразы, – я сегодня еле с постели встал, даже не думай об этом.       – Зато как ты вчера стонал подо мной, ммм.. – Рома-таки не удержался и усмехнулся, направляя на одноклассника похотливый взгляд. Явно был и доволен собой, и чувствовал некую власть перед своим объектом любви.       А Антон стоял, заливаясь румянцем и поджимая губы. Да, вчерашняя ночь стоила сегодняшней боли. Поэтому даже сейчас невероятно сильно хотелось ощутить всë снова, получить ещë больше Пятифанова. Но хрен он услышит это из его уст.       – Да иди ты, – Петров отпихнул его подальше от себя, фыркнув и отворачиваясь к коридору. Надо было идти, иначе может не успеть поесть приготовить.       – Хорошо, пойду, – переборов желание валяться дальше, он поднялся и приобнял Антона сзади, нарочно потеревшись об него пахом, – в тебя, Тошик.       – В школу ты пойдëшь, придурок, – сказал так, будто отрезал. Но Рома не отступил и куснул его за мочку уха, начиная блуждать по торсу руками, сбивая дыхание, и продолжал трогать там, где не стоило. Довольно быстро он дошëл и до брюк, начиная поглаживать выпирающий бугорок. Антон начал упираться ладонями в руки, невольно прогибаясь под касаниями, – Ну Р-Ром.       – Я буду осторожен, – Пятифанов ласково шепнул, понемногу направляя к постели, параллельно осыпая шею поцелуями и потираясь сквозь боксеры наливающейся кровью органом. Петров тихо мычал, быстро начиная плавиться от касаний. Все мысли о школе вылетели из головы, будто их и не было.       Рома ловко опустил Антона животом вниз на кровать, а тот сам отложил очки в сторону и уткнулся в подушку, стыдясь даже повернуться лицом.       Предвкушение заиграло новыми красками. Хулиган расстегнул ремень с молнией, спуская с парня единственные надетые предметы гардероба, между делом вытащив из-под подушки вчерашний "лубрикант".       – Можешь не растягивать.. я же после душа.       – Уверен? Смазать-то всë равно надо, – под смущëнное бурчание блондина, Пятифанов выдавил заканчивающийся кремушек на подушечки фаланг и затем осторожно обвëл ими немного покрасневший вход. Сначала он аккуратно проник одним пальцем. Антон только болезненно угукнул в подушку, прижимая локти ближе к себе. Следом пошëл и второй палец, а через время и третий.       – Ром, я же сказал... я готов, – бëдра уже сами оттопыривались выше, желая получить нечто более большое и приятное. Чувствовался дискомфорт после вчерашнего, но пальцы ловко касались нужных мест, вызывая тяжëлые вздохи и постанывания.       Пятифанову нравилось не только наблюдать за скользящими пальцами в Антоне, но и заводиться ещë сильнее от его непрямых просьб продолжать. Однако времени было тоже не так много, как и терпения, поэтому хулиган быстро сдался.       Вынимая из боксеров член, он провëл по нему рукой, пообильнее смазав "лубрикантом" и глубоко выдыхая. Теперь осторожно, без резких движений..       Огладив ягодицы парня и подставив головку к колечку мышц, Рома аккуратно начал входить. Антон прерывисто вздохнул, стараясь не сжиматься слишком сильно.       – Блять, почему ты такой соблазнительный.. – оказавшись наполовину внутри, хулиган нежно провëл ладонью по выгнутой пояснице Петрова, смотря как тот цепляется ноготками за подушку и упирается щекой об подушку, тихо и учащëнно дыша. Внутренние инстинкты клокотали, и Рома издал тяжëлый вздох, граничащий с рычанием. Но он дал обещание держать себя в руках, поэтому с той же аккуратностью вошëл до конца, давая Антону время привыкнуть.       Наклонившись ближе к его спине, Пятифанов стал нежно поглаживать тонкую талию и грудь, иногда пощипывая и играясь с набухшими сосками. Чужое дыхание утяжелилось, и одна из ладоней скользнула ниже, обхватывая член Антона и медленно надрачивая ему. Ранее просто покусывая своë запястье, сейчас Петров уже глухо простонал, сразу затыкая себя.       – Внизу Бяша ещë спит...       – Тогда будь потише, – чмокнув парня в шею, Пятифанов стал плавно двигаться внутри него, придерживая рукой за таз. Петров кивнул и закрыл глаза, сжимая в руках ткань. Он весь дрожал от возбуждения и переизбытка эмоций, всем видом напоминая трясущегося зайчонка. А нависающий волк сейчас в упор смотрел на него, готовый вот-вот съесть.       Ласки продлились недолго. Рома выпрямился, обеими руками обхватывая и раздвигая ягодицы парня. Наблюдать за тем, как его член полностью входит в вздрагивающего Антона, пока тот приглушает стоны подушкой, было отдельным видом удовольствия. Потому Роман старался прижаться поближе к нему, войти поглубже, чтобы Петров прямо-таки поскуливал от заполненности внутри. И у него это успешно получалось.       Размеренные толчки постепенно набирали обороты, и Пятифанов закусил губу, чтобы самому не простонать и не выдать чужому слуху всë получаемое им наслаждение. Он полностью сосредоточился на процессе, прислушиваясь к тихим шлепкам кожи и хлюпанью смазки.       – Рома, пожалуйста.. – Антон поглядывал на него мутным взглядом, вытирая с подбородка дорожку слюны.       Пятифанов понял без слов, ненадолго отстраняясь и поворачивая беловолосого к себе, втягивая его в неторопливый и нежный поцелуй. Помогая себе рукой, он обратно проник в его тело, начиная снова двигаться и придерживая одну из ног под коленом.       Петров сразу обнял тëмноволосого за шею, постанывая ему в губы.       – Я с-скоро.. – он тихо проскулил между поцелуями, немного царапая спину Пятифанова. Тот не сдержался и рыкнул, тоже чувствуя близкую разрядку.       Движения стали более сбивчивыми и резкими, а лëгкие поцелуи к концу превратились в влажные сплетения языков и хищные покусывания.       Первым не выдержал Антон. Не разрывая поцелуя, он кончил себе на живот, сильнее впиваясь пальцами в чужую спину. Через пару движений пришëл к пику и сам Пятифанов, выходя из Петрова и изливаясь себе в руку.       У обоих тяжело вздымались грудные клетки, пока они пытались восстановить дыхание. Стягивая с подушки полотенце, ранее висевшее на шее Антона, он вытер об него и свою руку, и залитый спермой живот белобрысого.       – Ну что, теперь в школу? – Рома хитро сверкнул глазами, ещë более довольный, чем раньше. Уломал своего зайчонка, который теперь лежал под ним, весь растрëпанный и раскрасневшийся.       Тут взгляд упал сначала на его кадык, а потом и на всю шею, покрытую отметинами. Это он его так?.. Пятифанов провëл рукой по ещë свежим засосам и укусам, превратившиеся в небольшие кровоподтëки и синяки. Даже как-то стыдно стало.       – Половину декабря с шарфом ходить из-за тебя, – Антон-таки подал голос, всë ещë сбивчиво дыша и теперь хмуря брови. – У нас полчаса осталось, иди уже в ванную.

***

      Пятифанов ушëл мыться, когда как Петров наспех оделся и теперь максимально тихо шëл вниз по лестнице, чтобы не разбудить Бяшу. Тот спал, развалившейся на весь диван и давно запинавший плед куда-то в конец мебели, громко посапывая во сне.       Антон решил, что разбудит его после того, как всë приготовит, поэтому быстро завернул на кухню и закрыл за собой дверь. Обязательным действием он посчитал и погладить саднящую задницу, которой за один день досталось на всю неделю вперëд.       В целом, для приготовления завтрака хватило и 15 минут. Яичница, сосиски, белый поджаренный хлеб. Ну и чай. Пакетированный, конечно же. Когда все тарелки были разложены на стол вместе с чашками и вилками, Антон пошëл будить Бяшу, перед этим в коридоре доставая из куртки свой шарф и обматывая его вокруг шеи. Столько времени терпеть эту жаркую ткань.. придурок Рома. Надо будет дома найти более тонкий шарф.       Однако сейчас Бяша уже не спал, а полусонный сидел на кровати в позе лотоса. А рядом с ним восседал Рома, тихо что-то говорящий ему и с угрызениями совести покусывающий нижнюю губу.       Слыша чужие шаги, оба повернулись в сторону идущего Петрова.       – Тох, ну я от тебя с Ромычем такой подставы не ожидал, на, – он сложил руки на груди, глубоко выдыхая и закрывая глаза, – двери закрывать не учили?       Антон смущëнно отвëл глаза, отдëргивая края шарфа повыше к подбородку.       – Это всë Рома.. я спал вообще-то. И не знал, что ты тут, только утром увидел.       – Братан, ну забыл я о том, что ты у нас ночуешь, чë теперь, – видимо, это уже не первое Ромино оправдание за последние несколько минут, потому что даже у него от стыда уши горели. Не каждый день натворишь такое, что аж перед лучшим другом стыдно будет.       Бяша присвистнул, тут же влепив оплеуху Роме и вставая с кровати. Тот только буркнул что-то нечленораздельное, не зная как ещë оправдаться.       – Вот тебе и братан, на, – он действительно был обижен и до ужаса смущëн, взглядом распиливая Рому пополам. Взяли и забыли о нëм.       Только засыпаешь довольный под пледиком, с приятными шальными нотками в голове от алкоголя, а тут на! Уже напяливаешь куртку под аккомпанемент чужих стонов и нервно прикуриваешься, пытаясь дождаться тишины в доме.       – Прости, мы не специально.. – Антон только и смог, что промямлить слова извинения и уставиться на пол, красный сейчас, как рак. Бурят только вздохнул и усмехнулся, поднимаясь с кровати. На Пятифанова удавалось как-то побольше обижаться, нежели на этого зайчика-одуванчика.       – Хреновые из вас друзья, больше с вами в доме я не останусь. – больше показательно выражаясь, нежели на серьëзных щах, Бяша начал подходить к Антону. Сначала он сделал вид, что якобы проходит мимо, но вдруг резко из любопытства оттянул чужой шарф, выпучив глаза. Антон тут же потянул шарф обратно на себя, со стыдом отворачиваясь от бурята. – Нихуя себе.. Ромыч, мне на тебя полицию вызывать? – Бурят был искренне в шоке, посмотрев на Ромку. Тот пристыженно рыкнул и отвëл взгляд.       – Чë ты лезешь, тебе ж противно.       – Да за отличника нашего побаиваюсь, – Бяша вроде начал расслабляться и похлопал по плечу Антона, стоящего чуть ли не по стойке смирно, – ты мне это. Говори, вдруг у Ромыча вообще последние болтики с башки повылетают. Садист тот ещë.       Антон крайне неловко улыбнулся нелепой поддержке приятеля, глянув на другого хулигана. Тот недовольно фыркнул, но тоже усмехнулся, поднимаясь с кровати. В воздухе прямо летала всеобщая неловкость, но хоть бурят их и отругал, на душе стало наоборот как-то легче.       – Пошлите уже есть. Голубки херовы, на, – задрав нос к верху, Бяша с деловым видом пошëл в сторону кухни.       Оба парня пошли за ним следом, стараясь сейчас не смотреть друг на друга. Рома убрал руки в карманы и иногда зевал, Антон получше прятал шею и поправлял очки.       А ведь Бяша не знал ещë о том, что утром было... и вряд ли когда-нибудь узнает.