⭑⭑⭑
Вторник, 23 апреля 2002 г. Только когда рассвело, Антон осознал, что не спал всю ночь. Он лежал в постели, укутавшись в одеяло, и раз за разом прокручивал в голове разные сценарии того, что будет дальше. Парень не знал, как ему теперь вести себя в школе, не понимал, как Рома будет реагировать на него из-за произошедшего и как самому вести себя рядом. Ему определенно будет стыдно смотреть хулигану в глаза, так как Антон не мог думать о случившемся без того, чтобы кровь не приливала к щекам, особенно после странной реакции тела на какой-то поцелуй в шею. На поцелуй в шею от Пятифанова! Антон пытался понять, что чувствует по отношению к своему теперь, получается, бывшему другу, но ему ничего не приходило в голову, или же он сам замечал, как подавляет любые мысли, которые могли показаться неправильными. Свет за окном становился всё ярче, но душа Петрова оставалась в тени неразрешённых внутренних конфликтов. Он понимал, что рано или поздно придётся покинуть постель и выйти в мир, где его ждёт множество проблем. Парень невольно начал предполагать, что может произойти, если он покажется в школе. Самым вероятным было то, что хулиган в лучшем случае просто пошлёт его, а в худшем — подкараулит в лесу, чтобы отрезать язык, заставив тем самым замолчать навсегда. А может, и вовсе убьёт. А звучит даже неплохо: быть убитым всяко лучше, чем решать многочисленные проблемы, в которых я погряз по шею. Прозвенел будильник, оповещающий, что пришло время вставать в школу, и Антон, недовольно простонав, с головой укрылся одеялом, словно таким образом мог скрыться от неизбежного. Ему очень сильно хотелось оттянуть момент встречи с хулиганом, но вместо того, чтобы продолжать заниматься самобичеванием, парень заставил себя встать с постели. Он чувствовал себя ужасно: болела голова, перед глазами всё плыло. Подойдя к зеркалу, Петров увидел, что его внешний вид не лучше: волосы были сильно спутаны, под глазами от недосыпа темнели синяки. Немного пошатываясь, Антон вышел из комнаты и спустился по лестнице. Увидев брата, Оля взволнованно спросила: — Тоша, ты в порядке? — услышав девочку, Карина, до этого стоявшая у плиты, обернулась и, сразу заметив состояние парня, подошла к нему, обеспокоенно осматривая. — Я не очень хорошо себя чувствую, кажется, я заболел. — Антон увидел в этой ситуации возможность отсрочить встречу с Пятифановым и мысленно поблагодарил Олю за вовремя заданный вопрос. — Иди приляг и померь температуру. Я закончу с завтраком, и потом решим, что делать. — Сказав это, Карина вернулась к готовке, а Антон взял из аптечки градусник и медленно поднялся наверх. Оля проводила брата обеспокоенным взглядом. Включив настольную лампу и подождав, пока та нагреется, парень поднес кончик термометра к лампочке. Доведя показатель до 37 и 2, парень выключил свет, сунул градусник подмышку и лег в кровать, дожидаясь, пока мать поднимется, чтобы проведать его. Антон не стал повышать температуру до слишком большого показателя, поскольку тогда Карина, вероятно, всерьез забила бы тревогу и настояла бы на том, что ему стоит лечь в больницу до полного выздоровления. А там его обман мог бы быстро раскрыться. Петров в принципе болел редко, а если и простужался, то градусник показывал не выше 37 и 3, поэтому сейчас женщина спишет все на какое-нибудь ОРВИ или на то, что парень посмел переохладиться, так как слишком рано разделся, и прочитает лекцию о необходимости носить куртку. Ожидая мать, Антон понимал, что проваливается в сон. Видимо, из-за того, что вектор его мыслей сместился на другие вещи, мозг получил долгожданную разгрузку и захотел отдохнуть, заставив тело расслабиться и уснуть. Петров с радостью поддался бы этому желанию, но понимал, что нужно подождать, пока мама не убедится, что он плохо себя чувствует, и не разрешит ему остаться дома хотя бы на один день. Когда в его комнату наконец зашла Карина, Антон попытался придать себе болезненный вид. Не то чтобы ему пришлось прикладывать много усилий: бессонная ночь и стресс сказались на нем не лучшим образом. — Действительно, заболел, — женщина пристально смотрела на ртутный градусник, словно не могла поверить, что её ребёнку может нездоровиться. — Наверное, заразился от меня. Мальчик кивнул, соглашаясь с матерью. В глубине души он уже радовался такому исходу, ведь теперь точно останется дома, а не пойдёт в школу. — Что с учёбой? — спросил Петров как бы между прочим, и в его голосе прозвучало лёгкое сожаление. — Сегодня дома останешься, — Карина взяла футляр от градусника и вставила его туда, а после ненадолго задумалась. — Завтра утром вместе с твоим отцом поедем в больницу, но сначала Олю завезем в школу, а на обратном пути поедем на автобусе. Сможешь же до дома обратно дойти? — Конечно, — с едва заметным ликованием ответил Антон. Ведь для него это был лучший выход из ситуации: несколько дней без школы позволят привести в порядок мысли и чувства. — Надо позвонить Лилии Павловне и сообщить, что меня сегодня не будет. — Да, ты прав, сейчас принесу тебе противовирусные, которые мне прописали, — сказала женщина и направилась к занавескам, скрывавшим утреннее солнце. Она попросила сына подойти к окну, чтобы проверить его горло. — Кажется, с ним всё в порядке. Может быть, у тебя болит голова или появился насморк? — Голова действительно немного болит, жарко и как будто подташнивает, — сказал Петров, не моргнув глазом. На самом же деле он хотел провалиться в сон и забыться. — Может быть, сходишь поешь? — Карина приложила губы ко лбу Антона. — Не, вообще не хочется, я лучше посплю, — после всех манипуляций мать освободила его, и парень лег обратно в кровать. — Так, ладно, сейчас принесу тебе лекарство, только надо посмотреть в инструкции, как его пить в твоем возрасте, а еще обезболивающее — это на случай, если голова совсем разболится. Мама вышла из комнаты, оставив сына в одиночестве. Петров услышал, как по лестнице вбежала его младшая сестра, чей детский голосок взволнованно спросил: «А что, Тоша заболел?» Карина нежно улыбнулась и объяснила дочери, что Антону пока нездоровится и парень нуждается на ближайшие пару дней в отдыхе и покое, чтобы быстрее поправиться. Оля определенно была взволнована состоянием брата и одновременно опечалена, так как теперь не с кем будет играть. После этого Карина предложила девочке позавтракать и отправиться готовиться в школу. Оля кивнула, поняв, что нужно собираться, и побежала вниз в кухню. Вскоре мама вернулась с необходимыми лекарствами. Она напомнила Антону о важности соблюдения инструкции и регулярного приёма препаратов, а также объяснила, как правильно принимать таблетки. Пока Карина проводила лекцию парню, вбежала сестра, чтобы предупредить, что она готова выходить. Мать сообщила Антону, что проводит Олю до школы, а на обратной дороге зайдёт в магазин докупить недостающих продуктов и заодно заскочит в аптеку, чтобы приобрести другие лекарства. Когда дом наконец-то опустел, Петров спрятал таблетку в прикроватной тумбочке: всё-таки он в действительности не болел, поэтому не было необходимости и принимать препарат. Мать, конечно, потратила на него деньги, но его это не сильно заботило. Поэтому, поудобнее погрузив свою голову на подушку, он наконец-то смог заснуть.⭑⭑⭑
В течение дня Антон несколько раз засыпал и вновь просыпался. Организм наконец получил небольшую передышку после испытанного стресса. Вечером, когда ему наконец удалось выйти из комнаты, будучи более-менее бодрым, и спуститься, чтобы перекусить, Карина обратилась к нему с вопросом о его самочувствии. Продолжая имитировать болезнь, Антон ответил, что по-прежнему чувствует себя нехорошо и даже температура немного поднялась. Перекусив впервые с прошлого вечера, парень вернулся обратно в свою комнату и вновь быстро повалился спать. Усталость и стресс были действительно слишком сильными — и он заснул довольно быстро.⭑⭑⭑
Среда, 24 апреля 2002 г. Для молодого человека всё складывалось наилучшим образом. На следующее утро Борис первым делом отвёз Олю в школу — для этого ему пришлось предупредить начальника, что он опоздает на час. Затем отец отвёз Карину и Антона в больницу. Мама на прощание не стала сильно любезничать и отправила мужа восвояси, а затем отправилась к регистратуре вместе с сыном и взяла для него карточку. Антон ушел к седьмому кабинету, к педиатру, а в это же время мама заняла очередь к своему врачу, чтобы закрыть больничный. Когда подошла его очередь, Антон оказался в кабинете доктора преклонного возраста. Врач задал несколько вопросов о самочувствии, затем осмотрел горло пациента. Он сказал, что задняя стенка немного красная, и порекомендовал полоскать его фурацилином. Антон едва сдержал смех. Он ведь не болен! Возможно, у педиатра просто плохое зрение, и он не может отличить здоровое горло от больного. Послушав дыхание Петрова с помощью стетоскопа, врач, разумеется, не обнаружил никаких отклонений. Закончив осмотр, он вынес вердикт, что нужно продолжать принимать противовирусные препараты и полоскать горло, а в случае появления насморка использовать капли с морской солью. В понедельник же нужно прийти на повторный приём. Парень был безумно рад такой длинной передышке и возможности привести мысли в порядок. Однако в то же время Петров понимал, что своей мнимой болезнью лишь отсрочил неизбежное. Он в любом случае вернется в школу, в любом случае пересечётся с Пятифановым, в любом случае будет взаимодействовать с ним до конца учебы. За дни отдыха он во что бы то ни стало должен разобраться в себе хоть немного, иначе вся эта ложь будет напрасной.⭑⭑⭑
Антон лежал на своей кровати, задумчиво глядя в потолок. За все дни, когда он якобы болел и не посещал школу, парень не мог выбраться из внутреннего конфликта и разобраться со своими чувствами к Роме. Петров понимал, что все это время, проведенное в изоляции от окружающего мира, лишь усугубило его внутренние сомнения и беспокойство. Антон постоянно возвращался к тому вечеру, объятьям, поцелую и признанию. Чем глубже парень погружался в размышления о произошедшем, тем сильнее у него начинала болеть голова. Он старался отвлечь себя книгами, домашкой, которую спрашивал каждый вечер у Кати, игрой в приставку, просмотром фильмов — чем угодно, лишь бы избавиться от навязчивых мыслей, однако это мало помогало. Стоило ему уйти от размышления о произошедшем, он начинал задумываться о том, что будет дальше. Как ему взаимодействовать с Пятифановым? Как сам Рома будет вести себя с ним? Что ему говорить, если хулиган вдруг упомянет о произошедшем? Петров не раз задумывался: что на самом деле чувствует к Роме? Пробовал проанализировать свои эмоции, но каждый раз они казались ему неразборчивыми и запутанными, а может, и вовсе неправильными. Парень понимал, что оставалось пару дней тихой жизни без проблем и мучений, а потом откладывать разговор с хулиганом уже не получится. Ему нужно окончательно определиться, что он может сказать. Странно, что Антон не рассматривает такой вариант, как просто игнорировать друг друга: осталось не так много времени до момента, когда Рома бесследно исчезнет, и тогда всё решится само собой. Но нет, парня прямо тянуло разобраться со всем, что на него навалилось. Но зачем, когда можно поступить проще? Видимо, он обожает усложнять себе жизнь. Почему Петров не прекращает искать возможность продолжить общение с хулиганом? Словно произошедшее не имело никакого значения и ему не мерзко из-за этих действий. «Нет, не мерзко», — признавался себе Антон, но все дальнейшие мысли в этом русле обрывал на корню: только дружба его и интересует, ничего более. Да и как по-другому в таком-то мире? Хотя Петров осознаёт, что никакой дружбы уже нет и не будет, но так хочется, чтобы Пятифанов остался в его жизни хотя бы еще ненадолго. Внезапно в сердце Антона почувствовался горький привкус нерешенности и сожаления. Он понимал, что, несмотря на все старания, не смог разобраться в своих чувствах к Роме. Грусть и разочарование окутали парня, и он осознал, что нельзя бегать от своих эмоций, что нужно сделать шаг навстречу к пониманию и откровенности, чтобы найти себя и свое место в этом мире. Но все же есть момент, за который Петров может похвалить себя. Не без капли укора, конечно, потому что получилось не так, как он хотел, но парень смог решить одну проблему из, казалось, тысячи. За все то время отдыха дома Антон рассчитывал, что с ним хоть раз, но свяжется Бяша. Пока Пятифанов всеми способами старался отдалиться от них, Петров и бурят сблизились — и компания из трех друзей сократилась до их дуэта. Проводя много времени вдвоем и даже сидя за одной партой, ребята сошлись. Бурят обожал болтать обо всем и ни о чем одновременно, присыпая все каким-то дурацким юмором, который Петрову все же нравился. Выжигание по дереву — это отдельная стезя, которая помогла им сойтись: бритоголовый однажды даже показал процесс на практике, вновь пригласив друга к себе. Так что Антон рассчитывал на то, что Бяша позвонит ему и справится о его здоровье, но этого не произошло. Тогда он сам стал набирать товарищу, но вместо ответа на звонок — тишина. Единожды трубку сняла мать бурята: женщина оповестила Петрова, что ее сын сейчас не дома, но передаст, что ему звонили. Но никто так и не перезвонил, поэтому Антон прекратил свои попытки достучаться до Бяши. Это расстраивало, однако парень подозревал, что в этом мог быть замешан Рома. После случившегося ему по силам запретить однокласснику навещать его; в том числе, возможно, из-за опасения, что Антон расскажет буряту о случившемся. Делать этого он, разумеется, не собирался, однако понимал опасения Пятифанова. Бяша очень падок на чье-то влияние, особенно Ромы. Если его догадка окажется правдивой, то ему в школе придётся не сладко... Лишился не одного друга, а сразу двоих. Однако в один из дней, когда дома никого не было — отец с матерью на работе, Оля в школе, — телефон зазвонил. Антон понадеялся, что это Бяша, который вспомнил о его существовании и решил наконец-то связаться с ним. Подняв трубку, парень поздоровался, но вместо знакомой шепелявости одноклассника узнал голос девушки. То была Полина. Петров моментально взмок, так как ожидал услышать кого угодно, но не её. — Привет, Антон. Ты давно в школе не появлялся, я поинтересовалась у Лилии Павловны, и она сказала, что ты заболел. Как ты себя чувствуешь? — непринужденно начала разговор девушка. Её голос звучал спокойно, однако было слышно, что она слегка нервничает. Это не было удивительным, ведь они не разговаривали уже давно, в том числе благодаря Пятифанову, который, хоть и избегал Антона, все еще не давал Полине подойти к нему. Сейчас Рома не мог никак ее остановить, поэтому, видимо, набравшись смелости, девушка и позвонила, надеясь на разговор. — Уже лучше, к врачу в понедельник. Что нового в школе? — Антон также нервничал, разговаривая с Морозовой. — Всё как обычно... хотя нет, даже как-то скучно стало. Ничего не происходит, как будто затишье перед бурей, — девушка со свойственной ей очаровательностью в голосе посмеялась с собственных слов. — Я бы навестила тебя, но сам знаешь, в какое время мы живём. — Что ты, не стоит. — «Я бы не хотел, чтобы ты приходила», — подумал про себя Антон. Но вместо этого он лишь ласково добавил: «Спасибо, что позвонила и спросила, как моё здоровье». — Видимо, ты там вниманием не обделен, славно, — Морозова после этой фразы замолчала, словно раздумывая над чем-то. — Домашнее задание тебе не нужно? А то сомневаюсь, что твои друзья хоть что-то в дневниках записывают. Полина упомянула его друзей: явно знает, что у них не всё гладко, и, видимо, пытается что-то выведать. «Не стоит акцентировать внимание на Бяше с Ромой», — подумал про себя Петров, поэтому ответил: — Всё хорошо, я с Катей созваниваюсь, она мне передает всю информацию, — парень не солгал и смог увильнуть от вопроса. — С Катей? Парень отчётливо расслышал, как вопрос был произнесён на тона два выше её привычного голоса и немного со странной интонацией. Антон уже пожалел, что упомянул одноклассницу в разговоре. Непонятно, как Полина может отреагировать на Смирнову, вдруг взыграет ревность, которая на первый взгляд так не вяжется с образом Морозовой. — Да, так получилось, что она позвонила мне в первый день болезни и передала домашку. Её Лилия Павловна попросила, как-никак одноклассники же, — всё сказанное было наглой ложью. Он самолично позвонил в дом Смирновых: Лилия Павловна является их классной руководительницей, и у мамы, разумеется, есть ее номер. Трубку подняла Катя, и Антон поинтересовался насчет того, что делать на среду. Девушка, разумеется, продиктовала все номера, а потом не удержалась и поехидничала над тем, что ему повезло с таким другом, как она. Справедливости ради, в этом была доля правды. После этого разговора они каждый вечер созванивались. Но ведь не обязательно говорить Морозовой как было на самом деле. — Когда я болела, Смирнова мне не звонила, — с каким-то подозрением произнесла Полина. — А ты хотела бы этого? — Антон ответил вопросом на вопрос, тем самым уводя разговор в другое русло. — Точно нет. Теперь Петров был на сто процентов уверен в том, что если бы он рассказал правду, Морозова бы более очевидно показала свою ревность. Он определенно подонок, раз не смог до сих пор решиться на то, чтобы наконец поставить точку в их отношениях. Пауза между ними затянулась: Полина не знала, как подступиться, а Антон не мог решиться. Одноклассница тяжело вздохнула в трубку, собираясь завершить разговор, так как не могла найти слов и сил, чтобы задать вопрос, но парень прервал её. — Полин, — начал он со всей серьезностью. — Прости, что говорю тебе это именно так… Взгляд блуждал по окну, точнее, по тому, что было за ним. Погода была замечательной: так ярко слепило солнце... Возможно, его слова сейчас омрачат день девушки так сильно, что никакие лучи уже не смогут пробиться сквозь эту тьму. Антон непроизвольно вспомнил тот день, когда Полина намекнула ему на свои чувства. Сердце парня сжималось от её слов, полных нежности и тепла, но он давно для себя решил, что не в силах ответить ей тем же. Не потому, что не чувствовал ничего к ней, наоборот, его чувства к ней были неоднозначными и запутанными — не такими, как у нее к нему. Он молчал, не зная, как правильно передать свои мысли и чувства. Наконец, Полина взволнованно подала голос: «Антон?» Петров прикусил губу и вздохнул. Он решился наконец-то быть честным. — Полина, я очень ценю твои чувства и внимание, но я не могу ответить на них так, как ты бы хотела. Ты мне нравишься как друг, но я не готов к чему-то большему между нами, — сказал он. Его слова звучали жестоко даже для него самого, но он понимал, что важно уже озвучить мысли вслух. Морозова долго и мучительно молчала. На проводе не было слышно ничего. В какой-то момент парню показалось, что девушка бросила трубку. Но гудков не последовало, значит она над чем-то размышляла. — Как давно ты это понял? — грустным, но одновременно сдержанным голосом поинтересовалась Полина. — Кажется, с самого начала, — неожиданно откровенно сказал Антон. — Боялся ранить твои чувства. — Ясно. — Прости. — Тут не за что извиняться, — девушка ненадолго замолчала, а потом добавила: — выздоравливай, увидимся в школе! Послышались гудки — разговор был окончен. Петров думал, что будет чувствовать себя ужасно, может быть, при других обстоятельствах так оно и было бы, но сейчас он буквально ощутил, как с души упал огромный булыжник. Именно так парень решил для себя один из главных вопросов, которые не давали ему спокойно жить. Если за этим последуют проблемы, то это уже заботы Антона в будущем, а сейчас можно позволить себе вдохнуть в грудь больше воздуха.⭑⭑⭑
Воскресенье, 28 апреля 2002 г. Вот и прошла почти неделя, как он беззаботно наслаждался пребыванием дома. Завтра ему предстоит отправиться в больницу на выписку. Парень надеется, что врач даст ему возможность остаться дома ещё на один день, а если нет, то уже в понедельник он вновь столкнётся с тем, что доставляло ему столько беспокойства. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей, Антон позвонил однокласснице — узнать домашнее задание. Продиктовав все необходимые номера, которые нужно сделать, Катя не постеснялась разоткровенничаться об их товарищах по учебе, которые внезапно начали встречаться и теперь воркуют за одной партой буквально на каждой перемене. Разумеется, Смирнова не сдерживала себя и глумилась над парочкой. У Петрова во время их разговора внезапно вырвалось: «Может, ты просто завидуешь?» Даже не видя её лица, Антон понял, как недовольно надулись щеки девушки, должно быть, ещё и побагровели от злости. Пришлось давиться смехом в кулаках, чтобы одноклассница не разозлилась на него ещё сильнее, а после того, как приступ смеха прекратился, добавить: «Просто шутка, весна как-никак на дворе, время первого волнения любви». Конец фразы был произнесен с какой-то грустью, которая не ускользнула от Кати. Теперь уже девушка насмехалась над Петровым, что тот просто влюбился и от этого несёт такой бред. Антон, конечно, отнекивался и объяснял, что отношения между людьми — это очень сложная вещь. Можно случайно совершить много ошибок, которые потом действительно трудно исправить. После этих слов Смирнова замолчала, будто задумавшись о чём-то. А потом, как ни в чём не бывало, назвала Антона романтиком до глубины души и, смеясь, повесила трубку. Слово «романтик», произнесённое Катей, так сильно засело у него в голове, что уже несколько минут Петров не может сосредоточиться на том, чтобы правильно выделить тему из абзаца и законспектировать мысль. Он не романтик, а человек, который попал в безвыходную ситуацию. Попытавшись сосредоточиться, Антон наконец-то смог выделить основную мысль и записать её в тетрадь. Однако это не помогло ему отвлечься надолго. Параграф был небольшим, и вопросы после текста он решил быстро. Поэтому, когда Петров приступил к следующему предмету, мысли снова увели его в сторону. В памяти вновь всплыло признание Ромы. Сейчас эти слова друга заставили его смущённо улыбнуться. Парень попытался отмахнуться от них, как от нелепой шутки, записывая число и домашнее задание, но почувствовал, как сердце забилось быстрее, а лицо покраснело от стыда. «Сколько это может продолжаться?» — устало вздохнул про себя Петров. Прошло уже столько времени, а он всё никак не мог забыть эту глупость. Антон машинально коснулся шеи, вспомнив об оставленном поцелуе, который постепенно стирался с кожи. Он закрыл глаза и позволил себе вновь ощутить ту мягкость и нежность, которые так долго отгонял от себя. От чужих губ, кроме воспоминаний, почти ничего не осталось, и парень чувствовал себя странно, ведь он хотел снова ощутить тепло Ромы на своей коже. Резко раздается удар ладонью по столу. «Блять. Как девчонка, сосредоточься уже». Взяв ручку, Антон начинает переписывать упражнения, даже не вчитываясь в его суть. Тут же за стенкой раздается знакомая мелодия из мультика, название которого крутится в голове. Это Оля включила телевизор на всю, чтобы подпевать героине. В любой другой ситуации пришлось бы выйти из комнаты и попросить сделать потише, так как ему надо заниматься, но сейчас он готов на что угодно, лишь бы заглушить свои мысли. Наконец-то сумев сосредоточиться на домашнем задании, парень вдруг услышал какой-то непонятный шум. Он посмотрел по сторонам, пытаясь найти источник звука, а затем глянул в сторону окна, которое было распахнуто почти на всю. Происходящее за стеклом можно было рассмотреть лишь мельком, когда штора от ветра приподнималась, открывая вид на улицу. Так и не поняв, откуда исходил шум, и решив, что это проделки сестры, Антон вновь вернулся к своей работе, увлекаясь процессом, но... Странный звук не прекращался. Петров старательно его игнорировал, спихивая создание шума на ветер, сестру или незакрытое окно. Но в какой-то момент раздался скрежет и удар по подоконнику, да такой, что парень от страха подпрыгнул на месте и вскочил из-за стола. Подойдя к окну, он отодвинул штору, и в этот же момент перед ним возник Пятифанов. — ВААААААААААААААААА… Петров отпрыгнул от окна так далеко, словно увидел перед собой призрака. Рома преодолел подоконник и залез в чужую комнату, тут же закрывая руками рот друга, чтобы тот прекратил верещать как резаный. Музыка из соседней комнаты прекратилась, и парни отчетливо услышали топот детских ножек. Антон тут же скинул с себя чужие руки и кинулся к двери, быстро закрыв её на щеколду. Как раз в этот момент сестра дернула ручку, а после спросила: «Тоша, с тобой всё хорошо, почему ты кричал?» — Всё хорошо, я тут, — парень гневно посмотрел на хулигана, стараясь быстрее придумать отговорку, — жука майского увидел, наверное, через окно залетел, огромный, зараза! — Ого, дай мне посмотреть! — девочка вновь дернула за ручку двери. — Я его только что выкинул, — парень отошел подальше от двери, а Рома усмехнулся. — Тоша, ты такой трусишка, я маме расскажу, что ты боишься жуков! — Топот ножек сместился в сторону лестницы. В этот момент Рома спросил: «Что, испугался?!» Антон резко подорвался с места, чтобы заткнуть хулигана, и Пятифанов смекнул, что слишком громко это сказал. Он тут же безоружно поднял руки вверх, мол, хорошо, понял! Петров вновь вернулся к злосчастному окну и посмотрел вниз, не понимая, каким образом Рома забрался к нему в комнату. Впрочем, это уже было неважно. Главное, что, пока лез сюда, не упал и не распластался в клумбе. Парень сразу же прикрыл окно и зашторил его. — Какого чёрта ты творишь? — тихо спросил Петров. — Да, я тоже по тебе скучал, — хулиган коснулся своей рукой чужой спины. Антон от неожиданности издал невнятный звук и развернулся к Пятифанову лицом. Тот, не теряя возможности, обнял друга за талию и придвинул ближе к себе. Петров упёрся своими ладонями в чужую грудь, не позволяя хулигану сократить расстояние ещё сильнее. Но это не очень помогало: Рома был в разы выше и крупнее него, поэтому попытки остановить Пятифанова казались такими жалкими. — Что ты дёргаешься, как целочка? — усмехнувшись, парень положил вторую руку на чужую шею, проведя большим пальцем, слегка надавив, по тому месту, где он в прошлый раз оставил поцелуй. Антон остолбенел и едва не задохнулся от этого жеста, но из оцепенения его вывел запах алкоголя, что легким флером коснулся его носа. — Боже, да ты пьян!