Сигналы.

— Теперь ты мой, безумный мироходец. Утро вместе с каплями дождя билось в прикрытое красными шторами окно. Два безумца лежали на кровати, как две стороны одной личности. Идеальная пара. Садист и мазохист, король и раб, властный и податливый. Им подходят много описаний, но они сами склонились к первому. — Эбардо, где мой обещанный секс каждый день? — Сначало терапия схождения с ума. Начнем с этого! Эбардо встал с кровати. Оделся, открыл портал и ушел. Не прошло и пары минут, как он возвращается. — Ну и? Эбардо холодно посмеялся. Руки были скрыты за спиной, но рукава виднелись. Они были в крови. В вязкой, темной крови. Которая не отмоется ни от кофты, ни от тела. — Помнишь своих дорогих друзей? Со времён, когда я был ещё Эо. И тут до Лололошки доходит. Ком пристает к горлу, хоть он ничего и не ел. Дрожь от кончиков пальцев до грудной клетки проходит волной. Сердце обволакивают нити страха. Неужели?.. — Держи, твое славное напоминание о них! Эбардо кидает на кровать отрубленную голову Ашры. На лице застыл ее страх смерти, на губах блестит ее гигиеническая помада, вперемешку с кровью. Красная и темная жидкость заморала простыни, из-под среза виднеется гортань и хрящ. Нити страха что до этого оплели сердце, стали впиваться в него до изнеможения и судорог. — Даже не заплачешь? Как печально. А я хотел увидеть твои слезы. Ну ничего, ещё успеется. Утилизируем голову или пусть останется как жалкое напоминание о том, что ты не смог ее спасти? Лололошка проглотил всю боль, заставил перестать сердце чувствовать страх и разочарование. Все равно потом он себя накажет. — Утилизируй, нам же стойкий запах гнили в доме не нужен? — Эх, я бы посмотрел как ты мучаешься. Но твое слово закон! Утилизируем! Эбардо взял голову за волосы. Прошло секунды 3, и голова взорвалась, окатывая все внутренностями и ошметками. Лололошку сейчас вырвет. — Теперь я оставлю тебя наедине с ножом, спичками и иголками. Ты знаешь что делать. Не скучай! Лололошка понял намек. — Постой, Эбардо. У тебя есть зеркало? — Да, есть. А тебе зачем? — Чтобы тебя удивить. Смешок. В комнате по щелчку появляется большое зеркало на колесиках. — Спасибо, а теперь проваливай! — Ещё раз мне нагрубишь, я вырву тебе язык. — Буду ждать. Эбардо растворился в воздухе, оставляя Лололошку на едине с инструментами самоповреждений. Первым делом Лололошка натянул на себя боксеры, после дошагал до зеркала. Отраженье завораживает своей красотой. Его тело худое, с вытянутыми конечностями. На бедрах и талии синяки от пальцев Эбардо. Везде засосы, укусы, шрамы. Это все его украшение. Но этого слишком мало. В груди опять чувство беспокойства. Эбардо следит за каждым его движением. Пусть наслаждается зрелищем. Острие ножа нагревается зажигалкой, то начинает темнеть и краснеть. Источник огня летит на пол, а лезвие приставляется к коже. Лололошка шипит, а от лезвия исходит пар. Он начинает водить по грудной клетке, выводя невероятные узоры, словно австралийский художник. Боль не приносила неприязнь. Она успокаивала его бушующую бурю внутри, заставляла чувствовать себя живым, а не как Ашра. Все линии на теле значали для него только одно. Он должен страдать за других. На месте мертвых Фарагонды и Ашры должен был быть он. За место них именно Лололошка должен разлогаться под землёй. Хоть его друзья и не стали бы его винить за это. Он сам пришел к тому, что ненавидит себя. На лице опять ужасающая улыбка, мол «смотри, Эбардо! Я схожу с ума!» От одного взгляда на себя хочется кричать. Кричать что он не достоин существования, он хуже дасков. Он — лгун и манипулятор. Прикрывает свое темное прошлое фразами о том что потерял память и добрыми поступками, хотя преступлений хватает на то, чтобы загреметь в тюрьму времени. Он преступник, как и Эбардо, как и Междумирец. Фарагонда была права, что заключила Лололошку в видомнию. Если бы он не сбежал, а дождался завершения процесса калькуляции, то он бы просто стал даском и не познакомился с Ашрой, Франом, и Эо в конце концов. Они были бы в безопасности. Никакого временного парадокса. Лезвие остыло, от него теперь мало пользы. Но в отражении было просто нечто. На груди были орнаменты и узоры, кровоподтёки и ожоги второй степени. Было красиво, но кое-чего не хватало. Лололошка взял спички. Зажигая каждую, он тушил их об себя, добавляя маленькие точки на его бледной коже. Как завершение картины на груди. Если ад и существует, Лололошка воплотит его на своем теле. Спички обжигали, оставляли ожоги, грели его. Больше ему не надо никаких обвинений и пиздостраданий. Хочется тепла. В руки попали иглы, тонкие и острые. Опять же зажигалкой он нагрел их концы. Тепло хотелось чувствовать внутри, поэтому первую нагретую иглу он вставил под ноготь большого пальца. Горящая боль пронзила руку до запястья. Зато было тепло. Даже слишком. Остальные иглы также были воткнуны под ногти. Он смотрел на свое отражение, радовался про себя и ликовал от счастья. Он может делать со своим телом что захочет и не стесняться этого. Единственный человек, что составляет все его окружение принимал и радовался подобной процедуре. Больше Эбардо радовал результат. Лололошка схватился зубами за торчащие из-под ногтей иглы и выдернул все разом. Кровь начала литься и согревать замёрзшие пальцы. Он зарычал от головной боли, Эбардо захотел шоу. Он устроит ему шоу. Иглы полетели на пол, а сам Лололошка бросился на свое отражение. Зеркало разбилось на тысячи осколков, он чувствовал как они режут его ноги и ладони. Он видит свое отражение, видит как кровь стекает на пол и морает зеркала. Лололошка упал на колени, стал бить по осколкам. Он чувствовал, как крупицы зеркала входили глубоко в руку и колени. Больно не было. Было ужасно интересно увидеть реакцию Эбардо. Он рассмеялся, как только открылся портал и увидел выражение лица своего дорогово врага. Было чувство безумия, хотелось большего. Куда больше боли, куда больше крови, куда больше удовольствия и тепла. — Чтож, я доволен на сегодня, мой безумный мироходец. Ты заслужил награду. Эбардо поднял Лололошку с осколков, прижал его слабое тело к себе и запачкался в его крови. На их кровати все ещё останки Ашры, но это уже не смущало ни Лололошку, ни его врага. Эбардо сначало медленно доставал стекло из рук и коленей, перематывал каждый раненый участок тела. Бережно отнёсся к каждому ожогу, каждой царапинке. — Почему ты вдруг стал таким нежным? — Заткнись или я тебя заткну. Лололошка рассмеялся Эбардо в лицо, уже представляя его громкие стоны и возгласы, когда он будет ему отсасывать. Эбардо наклеил последний пластырь на спичечный ожог, и Лололошка тут же потянул его за руки на кровать. Он кинул его, а сам полез между ног Эбардо. Горячим дыханием он затеплил член Эбардо. У того сразу же встал колом, Лололошка обрадовался. Стянул с зеленоглазого трусы и любовался большим размером. Он взял головку в рот, слыша приглушённый стон врага. Стоило заглотить весь член, как Эбардо начал елозить по кровати и хвататься за волосы Лололошки. Тот же начал водить языком по венам, посасывать, водить головой по члену. Стонам Эбардо не было конца, он подавался бедрами вперёд, навстречу Лололошки. В его рту было слишком горячо, слишком хорошо. И минет Лололошка делал прекрасно. Эбардо чувствовал, что скоро кончит, пытался сказать об этом Ло, но он не слушал, только начал сильнее и быстрее водить головой. Эбардо не выдержал, кончил в рот Лололошки и выстонал его имя. — Ладно, признаю. Минет действительно был хорош. Но сейчас время исполнять то, что я обещал. Но позже. У меня много работы. Он встал с кровати, натягивая на себя боксеры. Перед тем как уйти из комнаты, Эбардо кинул вибратор на кровать. — На вот, поиграйся пока меня нет. Разочарованию Лололошки не было предела. Ну вот что может заменить член Эбардо и его горячее тело? Какой-то жалкий вибратор? Ладно уж. Лололошка снял трусы. Он смочил пальцы слюной и приставил к своему входу. Вчера его ночью его оттрахали, дырочка все ещё растянута. Два пальца свободно входили внутрь. Надавив на простату, он простанал, представляя как потом придет Эбардо и вставит в него свой огромный член, властно целуя и кусая его шею. От таких мыслей он почти довел себя до оргазма, не хватало только воплощение развратных мыслей в реальность. Все же вставив в себя эту жалкую розовую штуку, он включил на полную мощность. Тело начало сотрясаться от удовольствия, от кайфа заказывались глаза и вырывались соблазные стоны. Рука потянулась к давно вставшему члену, что сочился природной смазкой. Он размазал жидкость по плоти, надрачивая себе. Лололошка извивался на кровати, стонал и про себя краснел и стыдился своих действий. Эбардо, который наблюдал за Лололошкой водил рукой по своему члену, мечтая втрахать того в кровать. Но работы и правда много, хотя он мог и разложить Лололошку на этом столе. Он излился в руку, воображая себе развратное тело врага-любовника. Несколько часов Лололошка мучался. Нельзя травмировать свое тело без ведома Эбардо. Хотя, кто он такой, чтобы слушаться. Он нашел в своем рюкзаке два скинтонита. Черные камни манили его. От разбитого зеркала осталась рама, положив антискинт на пол и накрыв их одеялом, Лололошка замахнулся рамой от зеркала. Скинтонит превращался в труху все больше и больше с каждым ударом металла. Камни стали порошком. На полу кучка черных крупиц, которые совсем недавно были причиной кричать на Лололошку. Тот же достал пачку сигарет, выравнивая порошок в ровную линию используя коробку. Запуская в ноздри весь антискинт, Лололошка чувствует жжение по всему телу. Его кровь будто кипит, неосознанно он телепатически связывается с Эбардо. Тот же сам начинает чувствовать, как горит изнутри. Не прошло и минуты, как в комнате с Лололошкой появляется Эбардо. — Ты что мать твою творишь?! По лицу стекали капли пота. — Запускаю скинтонит через нос. Его глаза без очков смотрели глубоко в душу Эбардо. Тот же видел в них безумие и страсть к смерти и самоповреждению. — Я не планировал, что ты сойдешь с ума настолько быстро. Он взял Лололошку на руки, прижимаясь к его груди. — И что будешь делать? — Трахну тебя, чтобы больше такой хуйней не страдал. Лололошка рассмеялся. Будто он не для этого это делал. Его посадили на колени, одна рука блуждала по талии, другая ублажала и грела бедро. Лололошка положил руки на широкие сильные плечи Эбардо, заваливая того на спину. Сам же Ло уселся на живот врага, сдирая с него одежду. — Что, так не терпится, шлюшка? — Закройся. Эбардо ухмыльнулся, кладя руки на бедра Лололошки, приподнимая таз. Чтобы тот почувствовал давно вставший член, даже через одежду. Со штанами и трусами Лололошка справился быстро, оба обнаженных парня смотрели в глаза друг друга. Лололошка сидел на нижней части живота Эбардо, взяв его член между ягодиц. Иметированный межбедренный секс. — Оближи мой член, чтобы ты мог вставить его в себя. — А не кончишь ли ты сразу? — Не дождешься. Лололошка слез с Эбардо. Взяв его половой орган, он чмокнул головку. После же полностью вобрав в себя член, Лололошка обильно смочил его своей слюной. Эбардо же начал сомневаться в своих же словах, но слишком быстро принял изначальное положение. — Насаживайся сам, моя шлюшка. В животе начало приятно тянуть от слов Эбардо. Хотелось кричать "да, называй меня так постоянно!" Но он не стал комментировать. В руках член, что приставляется ко входу. Головка входит под стоны и закусывания губы до крови. — Давай я тебе помогу. Эбардо двинул бедрами вверх, от неожиданности Лололошка соскользнул и полностью уселся на член. Слишком резко, слишком глубоко, чтобы молчать. Громкий стон, что был бы слышен даже в Эрессии, если бы все здание не было окружено барьером звукоизоляции. Тяжёлое и сбивчивое дыхание сменяется обрывестыми стонами и криками, как только Эбардо взял Лололошку за бедра и начал трахать его с бешеным темпом. Лололошка захлёбывался в стонах и слюнях, глаза закатывались каждый раз, когда Эбардо попадал по комочку нервов, слишком быстро! — Эбардо! Глу-убже! Прошу, мхм!..А-ахм! Для пущего эффекта, Эбардо взял член Лололошки и стал надрачивать в такт толчков. Лололошка таял, как и обещал Эбардо. Разрядка и оргазм обещал быть сильным, до судорог и тряски всего тела. Пара глубоких толчков в комок нервов и громких стонов обоих парней, они излились кто куда. Лололошка на себя и Эбардо, второй же глубоко в Ло и сразу же вцепляется в его губы как в последний раз, целуя властно и требовательно. Эбардо вытащил член из (шикарной) задницы Лололошки и повел их в душ. Лололошку нужно было всего помыть и поменять бинты. В ванне Лололошка склонял голову, спать хотелось больше, чем есть или поцеловать Эбардо. Зеленоглазый же бережно обмыл и обтер все тело Лололошки, промыл раны прохладной водой, медленно и нежно. Из ванны он унес его на руках. Перед Лололошкой появилась тарелка с блинчиками. — На, ешь. Не хватало чтобы ты тут с голоду помер. — Неплохая перспектива, знаешь ли. — Знаю ли. В мед я добавил парочку секретных ингредиентов, что выведут из организма скинтонит. Без обмана, как тогда со схождением с ума. И я посмотрю, жизнь тебя вообще ничему не учит. — Скажешь тоже, будто у самого в ящике стола под бумагами не антискинт валяется. — Откуда? — Я угадал? — Не морочь мне голову, шлюха, ешь давай, пока в жопу не запихал. Лололошка промычал, но все же приступил к еде. Готовит Эбардо вкусно, ничего не скажешь. Все четыре блинчика улетели в желудок как родные, главное, что не в жопу! — Эбардо? — Да? — А поцелуй меня. Зеленоглазый приблизился к губам Лололошки, что были изамазаны медом. Нежно и аккуратно завладел ртом врага-любовника, будто у них не только грязный секс и мучения, а ещё и любовь. — Спасибо. — Пошел к черту.