IV
Утро встретило опустошением. Еще вчера сердце рьяно выстукивало ритм яркой, как тысяча огней, жизни, ведь он выиграл! Подиум и брызги шампанского, он снова сумел пройти по тончайшей грани, снова боролся на пределе своих сил, он сражался и победил. Но сегодня все поблекло. Он давно привык, что ощущения всегда сходили на нет, но чтобы так быстро? Не прошло и суток, а опьяняющая сладость победы сменилась тяжелым похмельем. Как, почему? Он не знал. Очень аккуратно, так, чтобы не разбудить, Крис выбрался из объятий очаровательной Джины, Лины или Кристины? Теперь уже и не вспомнить. Он обвязал бедра тонким шелковым пледом, подобрал с пола свой победный кубок, предварительно вытряхнув из него черные кружевные трусики, прихватил заодно початую бутылку вина и вышел на балкон. Всякий раз, когда ему приходилось бывать в Будапеште, Хэмсворт останавливался в отеле «Четыре сезона», и каждый раз он неизменно брал этот люкс с видом на реку. Он опустился в мягкое кресло и вытянул ноги. Гонщик чувствовал себя измотанным, выпитым до дна. Крис откинул голову на спинку кресла и пустым взглядом уставился на далекий Дунай, сталь реки завораживала. В памяти всплывали воспоминания о гонке, которая прошла на удивление спокойно, если не брать во внимание то, как сильно они с Хиддлстоном рисковали, идя наперекор решению команды. Но они сделали ставку и выиграли, а победителей, как известно… Крис сделал небольшой глоток прямо из горлышка, его мысли переключились на Тома. После того разговора они не виделись и не разговаривали, но механик сделал все, что от него требовалось, и сделал хорошо. Крис заерзал в кресле, вспоминая, как схватил Тома за шиворот, а тот даже не пытался вырваться, и то, как механик слушал его, как будто понимая. Это странно, ведь Хиддлстон был гением, а всем гениям свойственно… Какой-то звук сбил Криса с мысли, он повернул голову и увидел Кристину. Или Джину. - Приятный мужчина, с твердым взглядом, – девушка наклонилась к нему и нежно поцеловала, – и уже с утра маняще пахнет вином. Джина-Кристина облокотилась на балконные перила, по-кошачьи выгнув спину, и подставила свое лицо будапештскому ветру. Она вышла на балкон, набросив на плечи простыню, не потрудившись даже завернуться в нее, и Крису представилась восхитительная возможность насладиться видом ее красивого обнаженного тела. Девушка почувствовала на себе его взгляд и улыбнулась: - С добрым утром, Спиди Гонзалес, какие планы на день? - Не знаю, – нахмурился Хэмсворт, – никаких. - Никаких? А как же отметить победу? Танцы, музыка, веселье. Мне кажется, мы вчера не закончили со всем этим. - Нет, хватит, я слишком устал. Нет. - Ох, я и не представляю, как устала бы, если бы мне пришлось вот так гонять по кругу, снова и снова, – она обошла кресло и положила руки на плечи Криса, – пойдем, я сделаю тебе такой массаж, что ты, и думать забудешь про свою усталость. - Да нет же, – Хэмсворт потер переносицу и раздраженно скинул ее руки, – это не такая усталость, не физическая, это… Он оборвал фразу и перевел взгляд на Дунай. - Хм, – девушка укуталась в простыню и забралась к нему на колени, – наверное, ты говоришь о всех этих журналистах и фотографах, которые не дают тебе прохода, да? Эти бесконечно длинные пресс-конференции, где задают кучу неудобных вопросов. - И это тоже, но... – Крис снова не договорил до конца и замолчал. - Тогда тебе просто нужно развеяться, прогуляться. - А ты знаешь, ведь это, - Хэмсворт выбрался из кресла, – неплохая идея. Вот, держи. Он вручил ей свой кубок и бутылку с остатками вина: - К вечеру я вернусь, побудь пока здесь. - Но я думала, мы вместе погуляем, – крикнула девушка вслед Крису, но тот уже вышел с балкона и не услышал ее.V
Весь день он бродил по центру города, любуясь архитектурой Будапешта. Как правило, времени на это не оставалось. Обычно он либо торопился поскорее улететь домой, либо праздновал так, что до туристических прогулок дело не доходило. К вечеру Крис вернулся в отель, но не для того, чтобы подняться в номер, а чтобы взять машину и поехать кататься. Пару часов он колесил по городу и не заметил, как выехав за его пределы, пролетел двадцать километров по пустому шоссе. Что-то привело его на трек. Крис не смог бы ответить на вопрос охранника о цели столь позднего визита, но тот ничего и не спросил. Совершенно седой дедушка лет семидесяти просто пропустил гонщика, словно тот, выиграв гонку, приобрел право распоряжаться трассой на свое усмотрение. Обычно шумное, как гигантский улей, место точно вымерло. Тишина была такой плотной, что ее можно было попробовать на вкус. Муравейник, в котором весь гоночный уикенд бурлила жизнь, теперь предстал совершенно в ином свете. Без всех этих лиц, без ритма, что отбивали тысячи ног, без флагов, баннеров и ярких вспышек – все вокруг будто увеличилось в размерах, разбухло, как завтрак Несквик, надолго брошенный в молоке. Сейчас здесь шумел только ветер, да где-то безумно далеко лаяла собака. Ориентируясь на свет редких фонарей, Крис медленно прошел сквозь лабиринт служебных помещений и оказался у паддока, прямо напротив выхода к треку. Сама трасса не была освещена, фонари стащили у темноты только пит-лейн и часть стартового поля. Хэмсворт прошел немного вперед. Большинство боксов были закрыты, но не все: ребята из Заубера, наверно, не успели собрать оборудование – их бокс был открыт. Их и, - Крис удивленно поднял брови: "Наш?" Любопытства ради гонщик быстро пересек пит-лейн и зашел в боксы Лотуса. Ни болидов, ни оборудования – внутри не было ничего, за исключением трех ноутбуков да Тома Хиддлстона, которому, видимо, никто так и не сказал, что давно пора домой. Интересно, он хотя бы ел что-нибудь? Обложившись со всех сторон бумагой, распечатками телеметрии и показаний с датчиков, Том устроился прямо на полу. Появления Хэмсворта механик не заметил. Крис облокотился на стену, скрестил руки на груди и с интересом принялся рассматривать Тома. Зажав во рту красный карандаш, синим он что-то быстро писал в своем блокноте, изредка прерываясь, чтобы посмотреть на экран одного из трех ноутбуков, что были выстроены вокруг него полукругом. Механик тихо бормотал себе под нос, но разобрать, что конкретно, было невозможно. Крис невольно улыбнулся: «Похоже, он такой же помешанный на своем деле наркоман, как и я». Непослушные вьющиеся волосы сбились на лоб и бросали тень на глаза, из-за чего Том щурился всякий раз, когда ему требовалось посмотреть что-то в распечатках. Было очень интересно наблюдать за лицом Тома, на котором отображалась работа его мысли: он то хмурился и задумчиво кусал губы, то закрывал ненадолго глаза, в то время как его рука чертила в воздухе какие-то знаки, затем он на мгновение улыбался и вдруг снова становился серьезным. - Спасибо, – внезапно сказал Крис, это слово само сорвалось с его губ. Том дрогнул и от неожиданности выронил карандаш изо рта. Он уставился на Криса, затем кинул быстрый взгляд на часы, и глаза его удивленно расширились. Хиддлстон закрыл свой блокнот и поднялся с пола. - Не думал это услышать, но пожалуйста, – Том убрал волосы с лица, – наши уже разъехались? Крис кивнул и вышел из боксов: – Все разъехались, даже ребята из Заубера уже закрываются. - Черт, – Том быстро позакрывал ноутбуки, скрутил провода и принялся сгребать свои бумаги, - а я-то думал, ты вовсю празднуешь. - Праздную, – Крис вздохнул, – ты на машине? Я могу подбросить до города. Собрав бумаги, механик кое-как засунул их в сумку и повесил ее на плечо: – Это было бы кстати. На вот, держи, – он отдал Крису сумку с ноутбуками. Крис подождал, пока Том закроет боксы, и затем они вместе медленно двинулись по пит-лейн. Молчать было как-то неуютно, а о чем заговорить, Крис не знал. Положение поправил Хиддлстон: - Хэмсворт, ты точно не повредил голову в субботней аварии? - А похоже, что повредил? - Да, – кивнул Том, - вообще очень странно видеть тебя тут, а не где-нибудь в баре. Ты же выиграл, а выглядишь так, будто, пролидировав всю гонку, сошел на последнем круге. - А ты рад, что твое крыло заработало? - Оно и раньше работало, – ответил механик, в его голосе скользнуло недовольство. - Подожди, – Крис вдруг остановился и поставил сумку на землю, - пойдем. - Что? Куда? - Пошли-пошли, – гонщик махнул рукой, зовя за собой Тома, и пролез в щель в заборе, отделявшем гоночную трассу от пит-лейн. – Да брось ты свою сумку, - сказал он, когда Хиддлстон пролез на трассу вслед за ним, - ты заходил когда-нибудь сюда? Том отрицательно помотал головой. Они оказались на стартовом поле, аккурат между девятым и седьмым местами. Крис присел на корточки и провел рукой по асфальту. - Для меня старт - это один из самых напряженных моментов. Вся гонка проходит в страшном напряжении, но старт… Он вскочил на ноги, схватил Тома за руку и потащил его к первому ряду стартового поля. Гонщик поставил Тома на поул-позишн и указал на едва видимый в темноте светофор. - Представь: ты в болиде, и за спиной у тебя два десятка соперников, каждый из которых только и ждет твоей ошибки. Перед тобой вот этот самый светофор, и кроме него на белом свете больше ничего не существует. Сначала загорается нижний ряд, медленно, по одному зажигаются все пять красных огней. В этот момент ты так напряжен, что из кончиков пальцев бьют искры, я даже дышать не могу в это время. Сердце колотится где-то в горле, и ты не смеешь моргнуть. Ты ждешь, ждешь и вот! – Крис поднимает руки к небу и молниеносно опускает их вниз, – гаснут красные и зажигаются зеленые огни! Вперед-вперед-вперед! И ты растворяешься и перестаешь существовать здесь и сейчас, ты там, где-то далеко, дальше, чем сама реальность. Он замолчал, и Том открыл глаза: – Должно быть, это невероятное ощущение. - Да, - грустно улыбнулся Крис, - вчера я… все сделал правильно. И старт, и финиш. Я получил то, что хотел. Победа, но… - Но ты здесь, вместо того, чтобы праздновать. - Наверное, победа ничего не стоит, если не с кем ее разделить. Крис повернулся к Тому и посмотрел ему в глаза. Оба они в этот момент переживали смешанные чувства и напряжение, как будто уже горят красные огни и вот-вот зажгутся зеленые. Внезапно Хэмсворт сделал шаг вперед и коснулся лица Тома, его рука дрожала. Это прикосновение обожгло, но гонщик не отдернул пальцев, наоборот, они поползли вверх и отчаянно зарылись в волнистых волосах. Он мягко потянул Тома к себе, и губы их встретились, поцелуй был жадным и поглотил обоих. Криса отпустило то выжигающее нервы напряжение, что не прошло ни после гонки, ни после последующей пьянки, ни после ночи с красавицей Кристиной или Линой. Он расслаблено опустил плечи и, закрыв глаза, просто наслаждался. Неожиданно Хиддлстон оттолкнул Криса и сделал несколько шагов назад. - Том, я, подожди… Но Том не захотел слушать. Молча он подобрал свою сумку, вернулся к щели в заборе и вылез на пит-лейн.