Love again

      — Ты в порядке? — поинтересовалась Белла, смущенно оглядывая зевающую Амелию и явно чувствуя себя виноватой от того, что в последнее время она проводила с Эдвардом большую часть дня, совсем забыв о той, кто помогала ей последние два месяца. — Прости, я не должна была оставлять тебя так в тот день.       Они сидели на кухне в доме Свонов, завтракая перед очередным долгим днем в школе. Белла с Чарли частенько приглашали Амелию к себе на завтрак или ужин. Она не хотела быть им обузой, но и отказаться не могла, считая, что это будет невежливо. Чарли одобрял их дружбу несмотря на большую разницу в возрасте, однако Амелия понимала, что стоит ему узнать о ее непростом прошлом и все одобрение рассыпется словно карточный домик. Она проходила это в университете. Сколько раз преподаватели, да и однокурсники, относившиеся к ней поначалу весьма дружелюбно, узнав о ее непростом прошлом начинали обходить ее стороной… Жизнь научила ни к кому не привязываться.       — Не беспокойся, — мягко улыбнувшись, ответила Амелия. — Ты не должна со мной няньчиться, я уже взрослая девочка. Сама в состоянии о себе позаботиться.       Белла покачала головой, грустно улыбаясь. Амелия видела, что она ей совершенно не верит. Но после стольких лет она не могла просто взять и довериться почти незнакомому ей человеку. Выслушать она могла любого, хоть первого встречного на улице человека, которому нужно поделиться своей бедой хоть с кем-нибудь, но довериться самой… Это было сложно. Когда-то очень давно у нее был Джаспер, с которым можно было делиться всем на свете, но сейчас… Ханна и Зои были замечательными, но она не могла позвонить им и сказать, что судьба вновь свела ее с бывшим парнем. Они примчатся сюда, а что увидят? Старшеклассника Джаспера Хейла, с которым она никак не могла бы встречаться почти восемь лет назад?       — Знаешь, Эдвард предложил мне снова стать его девушкой, — прошептала вдруг Белла, словно боясь, что Чарли, находившийся в этот момент в своей комнате, мог их услышать.       Амелия улыбнулась. Она знала, что их игра в дружбу долго не продлится. Белла с Эдвардом были слишком сильно влюблены друг в друга, чтобы после стольких месяцев разлуки продолжать держаться друг от друга на расстоянии. Она не сомневалась и в том, что Белла примет его предложение. Конечно, ей казалось, что они слишком уж торопятся, но в чужие отношения лезть не собиралась. Это не ее дело.       — А ты что же?       Белла пожала плечами, кивая головой в сторону комнаты Чарли. Амелия понимающе кивнула. Да уж, Чарли действительно будет совсем не в восторге, если узнает, что его дочь простила парня, который разбил ей сердце, из-за которого Белла долгие месяцы страдала, не справляясь с одиночеством и депрессией. Амелию всегда удивляло, что люди, являющиеся родителями подростков почему-то делятся на две категории: первые вообще не интересуются жизнью детей, считая, что финансового обеспечения вполне достаточно, а с остальным их дети справятся сами, вторые же наоборот стремились контролировать все: от того, что их дети едят на завтрак, до человека, с которым они строят отношения. Чарли находился где-то посередине. Он не слишком вмешивался в жизнь Беллы, но каждый раз начинал возмущаться, стоило ей сказать, что она сегодня будет с Эдвардом.       — Белла, это твоя жизнь. Ты не можешь принимать решения, исходя из мнения окружающих. Если хочешь быть с ним, будь.       — Я боюсь, что все будет так, как раньше. Эдвард снова станет бояться до меня дотронуться, разговоры о моем обращении будут под запретом… — она вздохнула, упираясь лбом в сложенные на кухонном столе руки. — Как ты с этим справлялась?       — С чем именно? — нахмурилась Амелия. — Я никогда не думала об обращении, если хочешь знать. Нет, не то чтобы я не хотела стать вампиром, но… Не торопилась точно. Посмотри на меня, я в двадцать пять выгляжу на девятнадцать-двадцать лет и без всякого бессмертия.       — А что насчет… — Белла запнулась на мгновение, стыдливо опуская взгляд в пол. — Вы целовались?       Амелия не сдержала смех, едва услышав вопрос Беллы. Он казался ей настолько забавным и нелепым, что пришлось прикрыть ладошкой рот, чтобы не привлечь внимание Чарли своей чересчур уж бурной реакцией. Белла в который раз удивляла ее своей наивностью, совершенной неопытностью в жизни несмотря на то, что и сама росла далеко не в идеальной семье. Была бы на месте Амелии сейчас Зои, она непременно бы отпустила какую-нибудь весьма грубую шутку, вогнавшую Беллу в краску еще больше. Она и сама так могла, но с Беллой поступать подобным образом не хотелось. В конце концов, она ведь ни в чем не виновата.       — И не только целовались, — глаза Беллы округлились, заставив Амелию вновь рассмеяться. — Не скажу, что это были идеальные отношения, но с такими проблемами, о которых ты спрашиваешь, я не сталкивалась.       «Она уже который час сидела на кровати в своей комнате, отчаянно пытаясь запомнить дурацкие алгебраические формулы, в которых ничегошеньки не понимала. Амелия знала, что если плохо напишет тест, то отец будет недоволен. О дочери Ноа Крэйга должны были отзываться только положительно. Нельзя было подводить отца и портить его репутацию. Ни в коем случае.       Прохладные губы коснулись нежной кожи ее шеи, оставляя на ней дорожку поцелуев, спускающуюся к ключицам, заставляя прикрыть глаза от приятных ощущений. Крепкие руки обняли ее за талию, притягивая ближе к сильному телу, не оставляя между ними и миллиметра. Она откинула голову ему на плечо, даже не пытаясь остановить, но когда мужские пальцы ловко пробрались под тонкую ткань ее шорт, Амелия резко распахнула глаза, хватая его за запястье.       — Джас, Софи в соседней комнате, — испуганно прошептала она, оглядываясь на дверь. — Если ты не хочешь рассказывать двухлетнему ребенку, чем мы тут занимаемся и откуда берутся дети у смертных, то лучше прекрати.       Джаспер тихо рассмеялся, утыкаясь лбом ей в плечо. Казалось, его совершенно не напугали перспективы быть застуканными маленькой и очень любопытной Софи. Мгновение — и он навис на лежащей на кровати Амелии, удерживая вес на локтях и нежно целуя ее губы. Мысли о том, что младшая сестра может застать их в весьма компрометирующем положении медленно улетучивались из головы Амелии, плавящейся под его ласковыми поцелуями. Она сдалась ему еще давно, так что сейчас и не думала сопротивляться.       Прохладные пальцы проникли под тонкую ткань ее футболки, рисуя одному ему известные узоры на ее нежной коже. Хихикнув от щекотки, она тут же закрыла рот ладошкой. Джаспер вновь улыбнулся, касаясь ее губ сладким поцелуем, утягивая ее в водоворот чувств, от которых она не смогла бы убежать, даже если бы ей очень хотелось. Поцелуй медленно набирал обороты, становясь все более страстным и напористым, заставляя ее окончательно забыть обо всем остальном мире.       — Я люблю тебя, Джас. Очень люблю, — призналась она, глядя на то, как на любимом лице расцветает теплая улыбка от ее слов.       — Ты даже не представляешь, насколько сильно тебя люблю я, Эми, — он вновь поцеловал ее, проецируя свои чувства на нее, заставляя задохнуться от той силы любви, страсти, нежности и желания, которые он к ней испытывал.»       Амелия помотала головой, вновь запирая воспоминания в дальний угол своей памяти и натягивая на лицо веселую улыбку, глядя на озадаченную Беллу. Нужно было обязательно поговорить с Эдвардом, постараться убедить его, что попытки убежать от любимой не приведут ни к чему хорошему. Она как никто другой знала, что Эдвард Каллен был старых нравов, считавших, что секс может быть исключительно после бракосочетания. К счастью, другие его братья считали иначе.       Она до сих пор помнила, как тяжело было после длительного общения с вампирами, лет на девяносто старше нее, приобщаться к ровесникам: их нравам, мечтам и досугу. Белле бы тоже пришлось не сладко в колледже, если бы Эдвард не вернулся. Теперь эта сладкая парочка решила вновь поступать в университет Аляски. Амелия даже и не думала затевать разговор о том, что Белла прежде всего должна решить, чего хочет она сама, а не «они с Эдвардом», так как знала, что это будет бесполезным занятием. Белла снова казалась окрыленной, влюбленной и не замечающей ничего вокруг.       Вся школа гудела о произошедшем на днях событии. Слух о ее помощи Дженнифер разнесся по школе за считанные часы. Амелия снова была в центре внимания. Невольно вспомнились последние годы старшей школы, когда она не могла спокойно пройти по коридору и не стать центром насмешек и подколов. Сейчас над ней, конечно, никто и не думал шутить, однако неприятный шепот и пристальные взгляды заставляли волоски на всем теле становиться дыбом. Амелия невольно обнимала себя руками, крепко цепляясь пальцами за ручку черной кожаной сумки всякий раз, когда чувствовала, как коридор медленно меняется перед глазами, становясь тем, который она мечтала вычеркнуть из памяти раз и навсегда.       Захлопнув дверь дрожащими руками, она прислонилась спиной к холодной бетонной стене, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Но гадкий шепот и косые взгляды, казалось, просачивались сквозь щели дверного проема, заставляя ее сильно зажмуриться и закрыть уши руками. Весь день приходилось делать вид, что она не видит и не замечает переглядок старшеклассников, сердитые взгляды друзей Николоса и Джексона, гадкого шепота за спиной, от которого по телу бежали мурашки, но сколько еще она могла притворяться? Сколько еще можно было делать вид, что с ней все в порядке?       «Ты не в Россленде. Ты не в Россленде. Ты больше не в Россленде.»       Трель телефонного звонка оказалась слишком громкой в совершенно пустой комнате, заставляя Амелию вздрогнуть. Звонила Оливия. Отвечать на звонок не хотелось совершенно, тем более когда она находилась в таком состоянии, но Амелия знала: мать не станет звонить в первой половине дня, если это не слишком срочно, зная, что в школе по телефону спокойно не поговорить. Это заставило сердце забиться чаще. Неужели что-то произошло с Софи?       — Что случилось? — поинтересовалась она, нажимая на кнопку принятия вызова, не став тратить время на приветствия.       — Вчера приезжал Ноа. Он хочет общаться с Софи, — раздались в трубке рыдания матери. — Он приезжал с новой женой и сыном, Амелия. И выглядел вполне счастливым. А теперь хочет забрать у меня Софи. Это ты во всем виновата! Ты разрушила мой брак, ты разрушила нашу семью! Ты лишила Софи отца! А теперь он может забрать ее у меня, и его новая жена заменит ей мать! — рыдания прекратились довольно быстро, и Оливия вернулась в свое естественное состояние: обвинять во всем старшую дочь.       — Прекрати на меня орать! — не сдержалась Амелия, на мгновение забывая, что в кабинет в любую секунду может кто-то войти, если услышит ее крики. — Не моя вина, что вы оба оказались отвратительными родителями! Софи уже в том возрасте, когда суд интересуется мнением ребенка, ты знаешь это лучше меня. Так что прекрати истерить и поговори лучше с дочерью.       Не дожидаясь ответа матери, она сбросила звонок и швырнула телефон в противоположную стену. В тот момент Амелии было совершенно все равно на то, что денег на покупку нового у нее нет. Хотелось лишь сорвать злость на чем-нибудь, что находилось под рукой. Корпус телефона, как и ожидалось, разлетелся на кучу мелких частей, а большой кусок бежевой штукатурки отвалился от стены в том месте, о которое ударился телефон. Она понятия не имела, как объяснит это Оливеру, но думать об этом не было сил.       Хотя Амелия давно привыкла к обвинениям матери, ведь в них совершенно не было никакой новизны, после всех взглядов, с которыми ей пришлось столкнуться на школьной парковке и коридоре, мысли в голове словно смешались в одну большую кучу: воспоминания прошедших лет, последний разговор с Беллой, взгляды старшеклассников в коридоре — все фрагменты точно замерли на одном стоп-кадре испорченного телевизора, смешавшись в непонятную кучу.       Виски сильно сдавили чьи-то стальные пальцы, словно норовя раздавить ей голову, в глазах внезапно потемнело. К счастью, в двадцати сантиметрах от нее находился стол, за который удалось ухватиться, хотя пальцы и скользили по гладкой поверхности, игравшей роль весьма ненадежной опоры. Воздуха не хватало — сделать вдох не получилось, из горла вырывался лишь сдавленный хрип. Амелии казалось, что она сейчас задохнется и умрет от недостатка кислорода в легких. Она будто находилась под водой, на огромной глубине, и не могла выплыть на поверхность. Амелия вцепилась пальцами в воротник рубашки, отчаянно пытаясь найти злосчастную пуговицу и расстегнуть ее. Дурацкая привычка с детства — застегивать рубашки и жакеты на все пуговицы только добавляла ей проблем в подобные моменты.       Паническая атака случалась с ней далеко не в первый раз, хотя последний и был почти полгода назад. Амелия даже успела отвыкнуть от ощущения паники и безысходности, накрывавших ее с головой каждый раз, когда она часто думала о прошлом. Рядом были Ханна и Зои, рядом был Дин, а сейчас она снова была одна.       — Эми!        На периферии сознания промелькнул чей-то знакомый обеспокоенный голос, но она слышала его словно через вату, что плотным слоем закрывала ей уши. Амелии хотелось возмутиться подобному обращению, но из горла лишь вырвался сдавленный хрип вместо связного предложения, сменившийся надрывным кашлем.       Она почти выдрала пуговицу с корнем, когда ее накрыло спокойствие: чужое, но такое нужное. Оно обнимало и согревало ее, точно теплый мягкий плед, и в любой другой момент Амелия бы воспротивилась, зная, кто является его источником. Однако в тот момент сил на сопротивление не осталось. Она позволила рукам, чей холод чувствовался даже через ткань теплого вязаного кардигана и рубашки, поднять себя с пола. Ответ на вопрос как она оказалась на полу, Амелия не знала и сама. Наверняка все же не удержалась на ногах и сползла на пол.       Она попыталась вырваться из его хватки сразу же, как почувствовала опору под ногами, но Джаспер не позволил.       — Как только я перестану воздействовать на тебя своим даром, паника снова вернется, — пояснил он, слегка сжимая ее предплечья руками и слегка ослабляя свой дар.       Паника вновь начала возвращаться, и теперь Амелия сама вцепилась ногтями в тонкую ткань его рубашки. Он не имел права оставлять ее здесь в таком состоянии. Но Джаспер и не собирался уходить:       — Дыши со мной, Эми. Вдох… Один. Два… Три… Выдох… Еще раз, — холодные пальцы осторожно коснулись ее щек стирая с кожи что-то влажное.       «Я плакала?»       Раньше его присутствие всегда поднимало ей настроение, заставляло улыбаться, успокаивало. Наивная маленькая Амелия считала, что все проблемы испарятся, стоит только Джасперу о них узнать. Так зачастую и происходило. Теперь это чувство уверенности и опоры под ногами снова подкрадывалось к ней на цыпочках, словно боясь спугнуть. Однако сейчас она относилась к нему настороженно, понимая, что вся уверенность в следующем мгновении и опора под ногами могут лопнуть, точно мыльный пузырь, оставив ее ни с чем.       Целую вечность спустя, хотя на самом деле прошло не больше нескольких минут, Амелия поняла, что может дышать сама, без помощи сверхъестественного дара Джаспера. Только в тот момент все чувства будто разом вернулись к ней, заставляя чувствовать все сразу: видеть золотистые крапинки в темно-карей радужке его глаз, слышать его глубокий, чуть хриплый баритон, ощущать прохладное дыхание на своей коже. Джаспер наблюдал за ней, нахмурившись и наверняка пытаясь понять, что могло спровоцировать паническую атаку. Ох, если бы он только знал…       Словно только сейчас осознав, где и с кем находится, Амелия быстро высвободила свои ладони из плена его рук и отошла на пару шагов назад.       — Что здесь произошло? — спросил Джаспер, отходя назад на несколько шагов.       «Запах моей крови… Он и правда не врал, когда сказал, что у него плохо с самоконтролем…»       — Ты ведь слышал. Зачем спрашивать? — огрызнулась она, стараясь скрыть за грубостью истинные эмоции.       Он не должен был узнать ни о разводе ее родителей, ни о его причинах и последствиях. Амелии не хотелось вновь погружаться в эту историю, в тот темный период жизни, когда каждый день казался невыносимой мукой. Она справилась с этими проблемами, она выжила. Воспоминания об отце лишь иногда тревожили ее сердце. Но одно дело пережить это внутри себя и совершенно другое — рассказать об этом другому человеку. Еще и Джасперу. Что угодно, только не выглядеть слабой в его глазах. Она больше не та глупая девочка, которой требовалась его постоянная помощь. Эта Амелия и сама со всем справится.       — Почему она винит тебя в том, что развелась с твоим отцом? — продолжал задавать вопросы Джаспер. — Как давно это произошло?       — Тебя это не касается! — вспылила Амелия, хотя внутренний голос подсказывал, что ей бы стоило его поблагодарить за помощь. — Не задавай мне вопросы. Ты не имеешь никакого права требовать ответы. А теперь оставь меня в покое.       Джаспер смиренно кивнул головой, в который раз за последние несколько дней шокируя Амелию. Чтобы Джаспер раньше так легко прекратил свои вопросы, смирившись с тем, что не получит на них ответов? Возможно, на него влияло то, что она являлась его педагогом. Карлайл не раз повторял ей, что вампиры не меняются. Какой характер был, таким и остается. Тогда чем можно было объяснить столь резкие перемены в поведении Джаспера? А может он просто притворяется?       — Оставлю, но перед этим отвезу тебя домой. У тебя ведь нет больше уроков сегодня?       Амелия усмехнулась. Вот в чем был подвох. Недолго продлилось его уважение к ее решениям и желанием быть от него на расстоянии. Он снова решал за нее, как она поедет домой и говорил это так, словно возил ее домой последние восемь лет. Ему было совершенно безразлично, где она и что с ней последние восемь лет, так чего теперь он беспокоится за ее состояние? Где он был всякий раз, когда Амелия после работы в баре Дина в полночь забегала в последний вагон метро, вызывала такси на свой страх и риск, ведь невозможно предугадать, кем окажется тот или иной водитель, напилась почти до помутнения сознания на сомнительных вечеринках в университете. Где был Джаспер, когда она болела, и Ханна с Зои бегали в аптеку за лекарствами, скидывались на то, чтобы оплатить поход к врачу? Где был Джаспер, когда мать обвиняла ее во всех невзгодах, а она, пытаясь закончить школу, работала допоздна в книжном магазине?       — Не нужно. Если мне понадобится помощь, я позвоню Мейсону.       Амелия отдавала себе отчет в том, что делает это специально. Чтобы позлить его, чтобы показать, что интересует других мужчин, чтобы заставить ревновать. В следующее же мгновение совесть больно уколола ее, напомнив, что Джаспер — вампир, а она сейчас подставляет ни в чем не виновного Мейсона под удар. О ревности Джаспера она знала не понаслышке, хотя восемь лет назад все заканчивалось весьма безобидно, ведь Амелия просто переставала общаться с теми, к кому он ее ревновал. Но прошло семь с половиной лет. И она не понимала, что ожидать от него сейчас.       — У него тоже есть дар контролировать эмоции других людей? Не думаю. Если тебе снова станет плохо, именно я смогу тебе помочь.       Все, что говорил Джаспер, казалось весьма логичным. Паническая атака действительно могла повториться в любой момент, и Мейсон не будет знать, что делать, так как наверняка с таким не сталкивался. Но Амелии не хотелось оставаться с ним наедине в одной машине. Не потому что она его боялась, совсем нет. Она боялась себя: что простит его, что начнет искать сотни тысяч объяснений и оправданий тому, что не может быть оправдано, что начнет вновь доверять ему, полагаться на него. Однажды она уже жестоко за это поплатилась. Повторения истории не хотелось. Амелия научилась выживать самостоятельно.       Пока она размышляла над мотивами, что двигали Джаспером, он подошел к стене, поднимая то, что осталось от ее телефона. Отвалившийся кусок штукатурки был наскоро прилеплен к стене, однако Амелия понимала, что стоит кому-то дотронуться, и несложная конструкция снова упадет на пол.       — Телефон сломан, — объявил Джаспер, и Амелия закатила глаза.       — Какая неожиданная новость, — вздохнула она, забирая остатки корпуса и кнопок из рук Джаспера, стараясь не касаться при этом его ладоней. — Мы будем в машине вдвоем?       Осознание того, что Элис наверняка уже заранее все знала и подговорила брата приехать на отдельной машине пришло в голову не сразу. Чего она добивалась? Сначала ничего не рассказала Джасперу о ее попытках самоубийства, когда он вернулся в семью, а теперь настойчиво пытается их свести, улыбаясь на уроках всякий раз, когда замечает их взгляды друг на друга. Амелия совершенно не понимала Элис.       — Это проблема? — спросил Джаспер, когда они уже вышли из кабинета.       Было тяжело закрывать дверь на ключ, когда он стоял, подперев стену плечом и пронзительно глядя на нее, отчаянно пытавшуюся попасть ключами в замок и не умереть от смущения прямо на месте. Амелии хотелось обвинить во всем Джаспера и его дар, но в прошлом они достаточно долго состояли в отношениях, что даже спустя годы она могла легко отличить свои эмоции от навязанных его даром. Смущение, к сожалению, не имело никакого отношения к его сверхъестественному дару.       Амелия покачала головой. Не проблема. Наверное. Она все еще была сильно зла на него, чтобы не пускать на поверхность иные эмоции, что понравятся ему куда больше обиды и раздражения. Его жажды крови она не боялась, хотя наверное стоило бы: по рассказам Беллы можно было сделать вывод, что Джаспер держался от смертных как можно дальше и даже нахождение в школе доставляло ему мучения. Амелии хотелось бы злорадствовать, но она не могла. Как бы ни пыталась.       Машина Джаспера оказалась припаркована в самом дальнем углу школьного двора. С одной стороны, Амелия была рада, так как никто не увидит ее садящейся в машину к ученику, а с другой стороны любой, кто посмотрит в окно, сможет наблюдать прекрасную картину: племянница директора школы и по совместительству учитель английского языка и литературы идет через весь двор с собственным учеником к его машине.       Но стоило ей занервничать, как на плечи вновь опустилось спокойствие, заполняя каждую клеточку ее тела и заставляя вздохнуть полной грудью.       Джаспер открыл перед ней дверцу сидения, что находилось рядом с водителем, и Амелия едва сдержала раздраженный вздох. Он ведь сам сказал, что не контролирует жажду, так почему теперь не оставляет ей выбора, как сесть рядом?       «У тебя есть выбор. Просто скажи, что хочешь сесть на заднее сидение. Но ты ведь сама этого хочешь»       Отбросив ненужные сейчас мысли, она быстро залезла в салон автомобиля, отказавшись от помощи Джаспера и протянутой им руки, и, не удержавшись, окидывая его коротким взглядом. Джаспер сделал вид, что ничего не заметил, хотя Амелия и знала, что это не так. Конечно, он слышал стук ее сердца и видел ее взгляды. Это было нечестно, чистый блеф — эмпатия. Он знал, что она чувствует, его невозможно было обмануть, а она «играла» вслепую, ничего не зная о его истинных помыслах.       Почувствовав тепло печки, Амелия едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Вампиры не чувствуют ни холода, ни тепла. Им не нужны печки, чтобы согреться в морозную погоду. Но если Джаспер спустя много лет все еще заботится о ее комфорте, почему он бросил ее? Почему разбил сердце, сказав, что не любит? Или сейчас он делает все это из жалости? Из сожаления? Казалось бы, все было так просто: она получит ответ на свой вопрос, стоило только его задать. Но она боялась. Боялась услышать страшную правду. Боялась, что сердце предаст ее, простив его предательство. Ей не хотелось его прощать, даже если и причина на то вполне веская.       — Как давно у тебя панические атаки? — спросил Джаспер, когда они выехали с парковки.       — Не твое дело, — ответила Амелия, отворачиваясь к окну.       — Ты пробовала обращаться к психологу? — задал другой вопрос Джаспер, которого, по всей видимости, совершенно не возмущали ее резкие ответы.       Совершенно безобидный на первый взгляд вопрос, заставил Амелию на мгновение замереть. Перед глазами пронеслись те жуткие месяцы в психиатрической лечебнице, лица врачей, медсестер, бесконечные лекарства, уколы, таблетки, от которых жить хотелось еще меньше, чем до госпитализации. Чего ей стоило выбраться оттуда… Таблетки, занимавшие большую часть выдвижного ящика прикроватного столика до сих пор напоминали о том, что ее снова могут запереть там, если что-то пойдет не так.       — Я не сумасшедшая! — сердито воскликнула Амелия.       — К психологам обращаются не сумасшедшие, — удивленно вскинув брови, проговорил Джаспер, явно не ожидавший от нее такой реакции. — Панические атаки — это не то, с чем человек может справиться самостоятельно. Тебе нужна помощь.       Амелия фыркнула. Фантомная боль пронзила сгиб локтя, там, куда медсестры вставляли иглу для капельницы, каждый раз причиняя только боль. Она зажмурилась. Сейчас было не лучшее время думать о прошлом. Чем меньше Джаспер воздействовал на нее своим даром, тем больше она мысленно возвращалась к звонку матери. Ноа действительно мог забрать Софи? Амелию совершенно не волновал тот факт, что Ноа женился во второй раз. Не интересовал ее и младший единокровный брат. От родственника здесь было одно название. Но тот факт, что он мог забрать Софи, ее и правда беспокоил. Конечно, ее младшая сестра была уже в том возрасте, когда желанием ребенка интересовались, но где гарантия, что отец не подкупит судью? Или не станет шантажировать Оливию или саму Софи?       «Теперь у тебя даже телефона нет, чтобы позвонить… Когда же ты начнешь думать, Амелия?»       — Ошибаешься! — вспылила Амелия, не сдержавшись. — Мне не нужна ничья помощь. И не смей больше говорить со мной об этом.        — Почему ты злишься? Я ничего такого не сказал…       Таким растерянным она наверное видела его впервые. Амелия мысленно чертыхнулась, проклиная свою несдержанность. В интеллектуальных способностях Джаспера сомневаться было глупо, а значит из-за ее слишком бурной реакции он мог догадаться о том, что она скрывала. Конечно, не обо всем, но тот самый жуткий год, который так не хотелось вспоминать… Что произойдет, если Джаспер о нем узнает? Он скажет, что сожалеет? Пожалеет ее? Наградит осуждающим взглядом и скажет, что она глупа, раз поступила подобным образом? Амелии за последние годы удалось столкнуться с самой разнообразной реакцией на свои шрамы на запястьях. Иногда даже получалось угадать, как отреагирует тот или иной человек. Джаспер же… Даже сейчас оставался закрытой книгой.       Она ничего не ответила ему, а всю оставшуюся дорогу в машине царило напряженное молчание. Он пытался заговорить о Виктории, о том, что в Сиэтле пропадают люди, об Эдварде и Белле, но Амелия молча сидела, отвернувшись к окну и скрестив руки на груди. Спустя несколько минут он бросил попытки разговорить ее. Если бы Амелией в тот момент управлял разум, а не эмоции, она бы поняла, что винить его глупо. Он ничего не знал о ее прошлом и задал вопрос не для того, чтобы ее поддеть.       Стоило машине Джаспера выехать на улицу, где находился ее дом, Амелия нахмурилась. На подъездной дорожке на чемоданах сидела девушка. Зрения Амелии было не идеальным, но даже с такого расстояния не узнать Зои было невозможно: с ее светлыми, цвета пепельный блонд, торчащими во все стороны кудряшками и стилем «тотал блэк». Амелия покачала головой, а губы непроизвольно растянулись в улыбке. Только Зои могла так внезапно нагрянуть в другую страну, даже не предупредив о своем приезде подругу.       — Ты ее знаешь? — хмурясь поинтересовался Джаспер.       Она кивнула, морально подготавливая себя к самой неловкой сцене в своей жизни. Зная характер подруги и ее неспособность держать язык за зубами, Амелия понимала, что сейчас ей будет очень смешно и стыдно одновременно. К счастью, она ни разу не упоминала ни имени, ни фамилии Джаспера при новых подругах. Сейчас только это помогало ей ровно дышать, не боясь скандала и проблем. Подставлять Калленов все же не хотелось, как бы она не злилась на Джаспера.       — Мэлли! — воскликнула Зои, замахав руками, как только машина приблизалась настолько, что можно было разглядеть сидящего на пассажирском сидении человека.       Стоило Амелии только выйти из автомобиля, она тут же попала в крепкие объятия подруги. Зои улыбалась во все тридцать два зуба, едва не подпрыгивая на месте от радости. Несмотря на невысокий рост Амелии Зои доставала ей макушкой до подбородка, что делало ее в двадцать четыре похожей на шестнадцатилетнего подростка. Да и стиль был соответствующий. Конечно, Зои могла выглядеть и эффектно, когда ей это было выгодно, но в повседневной жизни «ураган Зои», как ее называли друзья, была похожа на ребенка. Очень непослушного ребенка.       — Зо, ты почему не предупредила, что приедешь?       — Решила устроить сюрприз, — она беззаботно пожала плечами. — Но сюрприз не удался, а я проторчала на морозе целых два часа. Ты не могла идти домой быстрее?       Амелия рассмеялась, качая головой. В этом была вся Зои. Совершать сумасшедшие поступки, а потом винить в последствиях всех вокруг. Чаще всего под раздачу попадали они с Ханной. Реже Дин, когда Зои была уж в слишком плохом настроении. С ним они ругались каждые три дня, и все вокруг уже давно к этому привыкли. Ханна не раз повторяла, что эти двое были бы отличной парой, если бы Дину нравились девушки.       — Ты обзавелась личным водителем, подруга? — поинтересовалась вдруг Зои, с интересом разглядывая стоявшего за спиной Амелии Джаспера. — Симпатичный, одобряю.       «Знала бы ты, кто перед тобой, уже бы вцепилась ему в волосы и медленно выдирала бы их.»       — Зо, это мой ученик, — закатила глаза Амелия. — Так вышло, что он меня подвез. Не начинай.       — И давно у нас старшеклассники подвозят молодых и горячих учительниц? — протянула Зои, и Амелия закрыла лицо руками, чувствуя, как щеки пылают огнем. — Ты совершеннолетний?       — Да, — коротко ответил Джаспер, стоя в не более, чем пяти сантиметрах от Амелии.       Холодное дыхание коснулось ее волос, заставляя задрожать с непривычки. Она чувствовала себя уязвимой перед ним. Особенно сейчас, после разговора с матерью, после панической атаки, после того, как сидела с ним в одной машине в десяти сантиметрах так, словно не было этих семи с половиной лет, словно ничего плохого не случилось. Словно все годы так и прошли рядом с ним. Она ненавидела свое сердце за любовь к нему. За то, с какой невероятной скоростью оно снова привыкает к близости Джаспера, воспринимая его как само собой разумеющееся.       — Уже хорошо. А ты ничего так, — вынесла вердикт Зои несколько минут спустя, осмотрев Джаспера с ног до головы. — Зои Адамс, — она с улыбкой протянула руку для рукопожатия.       Амелия знала эту улыбку. За годы дружбы она не раз становилась свидетелем того, как Зои флиртует с понравившимся ей парнем: наматывает кудряшку на палец, мило улыбается, заигрывает. Она слишком хорошо знала всю последовательность стандартной тактики Зои, чтобы понимать, к чему это ведет. Могла ли подруга понравиться Джасперу? Что если он ответит на ее флирт, даже если только для того, чтобы позлить ее?       Ревность больно кольнула ее сердце. Боль, что страшнее любой иглы, а Амелии было с чем сравнивать. Наблюдать за тем, как лучшая подруга флиртует с Джаспером, было больно. Но она не злилась на Зои. Подруга никогда бы не пошла на это, зная, кто перед ней стоит. Но Джаспер… Он был свободным мужчиной, они расстались много лет назад, он имел право быть, с кем угодно, даже если этот «кто-то» ее близкая подруга.       «Он всего лишь твой бывший парень. И ничего тебе не должен»       Мир на мгновение замер. Остановилась и сама Амелия, сама того не осознавая, понятия не имея, как ей выкрутиться из этой неловкой ситуации. На ум приходили миллион вариантов, один нелепее другого. Но она просто стояла на том же месте у крыльца, ничего не предпринимая.       — Джаспер Хейл, — вдруг раздалось за спиной. Рука Зои так и осталась висеть в воздухе. — Мисс Крэйг, с Вашего позволения, я пойду.       Она обернулась, и они встретились взглядами. Амелия едва нашла в себе силы кивнуть головой. Губы дрожали, норовя предать ее и расплыться в этакой победной улыбке, хотя она и понимала, что радоваться было особо нечему. Между ними стояла огромная стена из недосказанностей и тайн, сплошные секреты, раскрытие которых только приведет к еще большим проблемам.       Когда Джаспер уехал, а они с Зои наконец вошли в дом, подруга присвистнула:       — У вас тут старшеклассники — модели! Почему ты ничего не рассказывала? А парень-то в тебя по уши… Даже руку мне не пожал, — она не выглядела оскорбленной ни на йоту. На лице сияла широкая улыбка.       — Перестань, Зо. Он мой ученик. Не придумывай того, чего нет. И быть не может.       Голос предавал ее, то и дело срываясь, хотя она и пыталась казаться строгой и невозмутимой. Теперь, когда дар Джаспера полностью перестал на нее воздействовать, пришло осознание произошедшего между ней и Оливией разговора. Ноа… Мог ли он приехать сюда? Чтобы проверить как она живет и снова наорать из-за того, что она работает простой учительницей в маленьком городке, все еще позоря его имя. Это было весьма маловероятно, но одна только мысль о возможном появлении Ноа в ее жизни, заставляла сжаться от страха и без того измученное сердце.       — Зо, у меня была паническая атака. Он мне помог. На этом все, — отрезала Амелия, доставая таблетки из блистера, запихивая их в рот и запивая водой.       Зои мгновенно посерьезнела. Если бы Амелию попросили сравнить подругу с каким-нибудь животным, на ум сразу же пришел бы хамелеон. Уж слишком быстро она менялась, переходя от весьма взбалмошной, острой на язык особы к прекрасной понимающей подруге, готовой понять и поддержать как может. Зои поджала накрашенные ярко-красной помадой губы. Теперь серые глаза смотрели на нее с сожалением и пониманием. Они с Ханной не раз становились свидетелями ее панических атак и знали, как тяжело ей с ними справляться.       — Паническая атака? Черт, надо было взять с собой нашу Ханну, — пробормотала Зои себе под нос, но Амелия услышала. — Что произошло?       — Оливия звонила, — ответила она, шумно выдыхая и кладя стакан на столешницу. — Ноа приехал в Россленд со своей новой женой и сыном. Хочет общаться с Софи. Ну, у нее как всегда истерика, что он может забрать Софи. И, конечно же, виновата я, как же иначе. Ничего необычного, как видишь.       Амелия вздохнула, изо всех сил стараясь снова не впасть в панику и контролировать эмоции, как бы сложно это не было. Это не первый звонок от матери с кучей обвинений в ее сторону. Пора было бы уже и привыкнуть к происходящему. Однако ей было страшно, что ругань между родителями отразится на младшей сестре, как когда-то на ней. Амелия частенько становилась свидетелем их скандалов, споров, истерических криков отца и хлопаний дверьми. Если бы не обвинения матери, она была бы даже рада, что они наконец развелись. Дома тогда стало значительно тише.       — Я знаю, что надо делать! — хлопнула в ладоши Зои, привлекая ее внимание. — Поехали в клуб. Здесь есть какой-нибудь поблизости?       Амелия призадумалась. Она находилась в Форксе около двух месяцев, и все ее время занимала работа, а на выходных она раньше проводила все время с Беллой, в чей круг интересов ночные клубы явно не входили. А ей самой было несколько неловко спрашивать о подобном у учеников или Люси с Оливером. Так выходные и проходили: со стареньким компьютером и до нервного тика слабым интернетом, книгой, фильмом или сериалом. Никаких новых знакомств и поездок в другие, даже соседние города, не считая крохотной резервации Ла Пуш.       — В Форксе вряд ли. В Порт Анжелесе должен быть. Это полутора часах езды. Только вот машины у нас нет, — разочарованно вздохнула Амелия. — А на такси у меня не осталось лишних денег.       Зои ненадолго призадумалась, а после в глазах заплясали озорные огоньки. Амелия уже заранее знала, что идея подруги придется ей не по вкусу, особенно учитывая тот факт, что она являлась учительницей и должна была вести себя как подобает роду деятельности, но решила сначала молча выслушать ее предложение.       — А позови-ка ты Мейсона… — протянула Зои, игриво ударяя подругу по руке. — Заодно и познакомлюсь с будущим зятем.       «Только как позвать, если я сломала собственный телефон?»