Медленно открывая левой рукой дверь в кухню своей квартиры, Чимин не спеша продвигается внутрь комнаты, чтобы налить воды из кувшина, который стоял на столе.
Он измотан, как никогда.
Пак ни разу в жизни не был настолько подавлен, чтобы не иметь сил даже на базовые действия. Из него будто высосали всё. Не оставили ничего, чтобы он хотя бы раз вздохнул нормально, посмотрев на своих детей, как делал это раньше, находя в них своё счастье и успокоение.
Это его наказание. Разве он не заслужил ещё большего?
По-хорошему, ему бы самому болеть этим РАКом и лежать в постели, находясь одной ногой на том свете, потому что..
Лили не заслужила этого.
Она должна жить. Жить со своими детьми. Жить долго и счастливо. Жить с
Чимином. Нет, второго шанса ему не дадут, потому что ей не дали. Она должна жить... с человеком, который будет её ценить и любить. И никогда не предавать, чтобы и в горе и радости быть рядом.
— Кушать будешь? — голос знакомый, но не желанный. Чимин поворачивается лицом к своей тёще, прежде чем покачать головой в отрицательном ответе. — Ты-то хоть поешь. Усталый, как зомби, ходишь... Лили это может не понравиться. — бурча себе под нос и не имея сил даже нормально упрекнуть, женщина подходит к зятю, чтобы поставить воду кипятиться, так как электрический чайник находился за его спиной.
— Господин Им сказал, когда они вернутся? — бросая взгляд на настенные часы и в уме проводя несложные расчёты, бесцветно интересуется мужчина у мамы Лили, что уже две последние недели хозяйничает у него на кухне.
Лина прослеживает за его взглядом, чтобы коротко кивнуть и сказать:
— Звонил и попросил, чтобы приготовила тёпленький чай к их приходу. — бросая взгляд на заработавший чайник бренда Tefal, объясняет свои действия.
— Дети вряд ли летом после активной прогулки захотят пить горячий чай. — не понимая до конца действия и намерениями тёщи, Чимин поднимает брови. — Или... они замёрзли под дождём?
— Это для деда, ему в любое время года хочется пить горячий чай, а внукам я уже подготовила полотенца и тёплую водичку. --- Госпожа переводит взгляд в окно, прежде чем продолжить: — В этом году Чанма наступила так рано... ведь только середина июня. Лили наверняка очень опечалена этим, она не любит дождь. — грустно наблюдая за развернувшейся картиной, Госпожа и Пака вводит в грусть.
А он и забыл, как его Лили каждый год радовалась солнцу после сезона Чанмы.
— Вы у неё спрашивали по поводу обеда? — интересуется Пак, желая перевести тему, хотя наперёд знает ответ. — Может, захотела чего-нибудь?
— Ничего. Говорит: аппетита совсем нет. — такой привычный ответ, а тон Госпожи такой раздражительный. Конечно, дочь так упрямится и не желает ничего есть, когда как ей это надо делать обязательно и желательно чем больше, тем лучше! Ведь это для её организма же польза будет. — Как ты с ней справлялся раньше? Она хоть что-нибудь ела? — искренне интересуется женщина, заглядывая мужчине в глаза, который забыл, как дышать.
Что-нибудь ела? Он не знает... он уже очень и очень давно не кушал дома нормально. Чимин последний год просто отправлял ей периодически на карту определённую сумму денег, которую ей точно хватило бы и на продукты питания и на личные нужды с нуждами для детей. Своими действиями он успокаивал и заверял себя, что обеспечивает семью. Не возвращался домой к ужину, оправдываясь увеличением часов работы, хотя сам либо ел в ресторане либо у женщины. На завтраках он присутствовал редко и то, тогда он старался не смотреть в сторону жену, чтобы случайно не столкнуться взглядами. В выходные...он продолжал вести себя отстранённо, но он точно помнит, что Лили тогда готовила полноценную еду для всех на ужине и кажется она с ними ела...только он не помнит, какая у неё была порция.
И вообще за последний год они никуда не выезжали за границу, чтобы провести время по-настоящему семейно. Единственным местом отдыха и отвлеченности для Лили был дом родителей, где она уже и праздники стала отмечать и проводить там часто время, тогда как Чимин оставался у Ёнджэ.
— Да...вроде мало, но... вовремя. — такой скудный, жалкий ответ для человека, притворяющегося порядочным мужем при родителях жены. — Я так часто в последнее время был занят работой, что признаюсь, что как-то забыл обращать внимание на то, что она ест. — сразу пытается оправдаться.
— Понятно. Да, Лили об этом говорила. — кивает также понуро Госпожа, на что у Чимина зародилось лёгкое волнение в душе. — Вечно пропадаешь на работе, что даже дети начали липнуть к другим мужчинам, считая их своим отцом. — вводит мужчину в полное оцепенение своими словами.
К другим мужчинам!? Считали своим отцом?! Его дети?!
Чимин, сильно округлив глаза, уже хотел начать возмущаться. С какими это мужчинами Лили проводила время, что дети Пак Чимина чуть совершенно чужого мужчину не перепутали с отцом?
— Кого это они отцом называли? — стараясь тон голоса держать ровным и не сильно показывать усилившееся дыхание, Чимин хмурит брови.
Его вопрос остаётся не отвеченным, так как на территорию кухни входит медсестра, что привлекла к себе автоматически взгляды присутствующих.
— Здравствуйте, — тихо и в очередной раз за день поздоровавшись с работодателями, девушка немного кланяется, держа в руках использованные шприцы. — Мне нужно это выкинуть. Можете.. — робко смотря на Чимина, который загораживал ей шкафчик с мусорным ведром, она делает неуверенные шаги к нему.
— Пожалуйста, — сразу же отлепившись от столешницы, Чимин ненароком всё же продолжает бросать недоумённые взгляды в сторону Им Лина, что так удачно проболтнулась о частых прогулках Лили с другими мужчинами. — Как самочувствие Ли...моей жены? — глядя в спину медсестры, что уже промывала руки в раковине, Чимин интересуется состоянием своей жены.
Две недели назад, когда Пак Лили попала в больницу, где и выявили её болезнь на четвёртой стадии, Чимин договорился с врачами о домашнем лечении, чтобы его жене было комфортнее в собственной постели и спокойнее рядом с детьми. В день возвращения домой Господину и Госпоже Им рассказали о диагнозе их дочери... после чего они твёрдо решили поехать с Лили, чтобы помогать и ухаживать за ней в доме Паков. Столько эмоций от её родителей...столько слёз от них... а от самой Лили, узнавшей о своём диагнозе в тот же день вместе с родителями, только разбитый взгляд и каменное лицо.
С Чимином она вела себя довольно дружелюбно перед родителями, чтобы не огорчать их ещё больше не только болезнью своей, но и похождениями своего никудышного мужа, с самого начала знавшего о её болезни, и только Чимину всё равно удавалось ощутить выставленные ею границы. Делала вид, что они всё ещё любящая друг друга счастливая пара, между которыми не проходило никаких трещин, даже если это далеко не так.
Всё с самого начала было не так.
— Госпожа выглядит лучше, чем раньше. Бледность лица перестала казаться слишком заметной, а сама она уже не часто жалуется на боли в теле. — восклицает радостно девушка, поворачиваясь к замершим от радости мужчине и женщине. — Кстати, вашу кашу, Госпожа, она съела до конца. — добавляет с лучезарной улыбкой, посмотрев на женщину, которая на секунды забыла, как дышать.
Означает ли это то, что её Лили выздоравливает и приходит в себя?
Появляется ли хоть маленький шанс, что она увидит, как Сынмин в первый раз пойдёт в школу? Или когда маленькая сладенькая МинЧи впервый раз скажет "Мама"? Ей уже пора бы.
Увидит ли она то, о чем мечтала столько лет?
— Ох, правда? — не веря свои ушам, Им Лина с заслезившимися глазами приковывается к улыбке медсестры, что так быстро вселяла в её душу огромную надежду. — Ей лучше?
— Да, видно, что Госпоже Пак, сегодня намного легче.
— Ох, Сурин, вы не понимаете, какую новость для меня вы сейчас объявили! — уже не сдерживая свой материнский плач, Лина крепко обнимает молодую девушку, которая заволновалась о том, что сделала что-то не так.
— К ней можно сейчас зайти? Она не спит? — с надеждой интересуется Чимин, желая собственными глазами убедиться в хорошем состоянии жены.
— Да-да, вы можете зайти к ней, господин Пак. Она как раз сама просила вас заглянуть к ней. — уже менее эмоционально проговаривает девушка и кивает в сторону выхода из кухни. В Чимине снова поселяется лёгкое волнение.
Просила его зайти к ней? Зачем?
Чимин кивает и, незамедлительно повернувшись в сторону выхода из кухни, на автомате достаёт телефон.
Когда он взволнован или нервничает — у него есть привычка — брать телефон и просто копаться в нём, открывая и закрывая скачанные приложения. Таким образом он пытается немного отвлечься и успокоиться.
И как только Чимин включает телефон, взгляд сам по себе останавливается на цифрах и именах, что высвечиваются на дисплее.
Ли Ёнджэ
17 пропущенных; 23 сообщения
Намджун
3 пропущенных; 7 сообщений
Минсук из отдела производства
2 пропущенных; 5 сообщений
Мама
3 сообщения
Пак без каких-либо размышлений заходит во вкладку с сообщениями от матери, остальных игнорируя и мысленно полностью пребывая рядом со своей женой. До её комнаты, а точнее до их спальни осталось сделать три шага, но Пак решил, что в таком виде он не должен к ней заявляться.
Мама
13:46. Сынок, здравствуй!
13:46. Как твои дела?
13:47. Как Лили и её самочувствие? Твой отец сказал, что мы должны проведать невестку, поэтому мы купили билет на ночной рейс. Завтра утром будем у вас, встречай!
Чимин застыл на месте, раз за разом перечитывая поступившие сообщения и прокручивая в голове варианты, куда можно уложить родителей.
Квартира Паков не сильно большая и с временным переездом родителей Лили в ней вряд ли найдётся лишнее спальное место для его собственных родителей. Погостить-то здесь они смогут днём, но ночью куда их девать? Не стелить же им на полу?
За своими раздумьями Чимин привёл несколько минут в коридоре, пока на телефон не поступило ещё одно сообщение от сохраненного контакта.
Ли Ёнджэ
13:52. Игнорируешь? Вижу, что в сети.
Прочитав в всплывшем окне предложения с недовольствами от любовницы и по совместительству секретарши, Чимин поспешно уже блокирует телефон, решив никому ничего не отвечать. По крайней мере сейчас.
Прочистив горло и ещё пару раз потоптавшись на месте перед дверью в спальню, Чимин наконец дёргает за ручку и входит в затемненное, несмотря на дневное время суток, помещение. Окна зашторены, хоть и приоткрыты, чтобы свежий воздух поступал. На кровати лежит супруга, прикрывшая глаза и смирно лежащая на спине, так как у сгиба локтя вставлена игла от капельницы. Она лежит на своей законной половине, которая ей принадлежит уже пять лет их супружеской жизни, пока на половине Чимина разбросаны разного рода медикаменты и сменная одежда жены.
— Лили? — боясь разбудить или потревожить женщину, одними губами зовёт Чимин, но этого оказывается достаточно, чтобы Госпожа Пак повернула голову в его сторону. — Ты меня звала?
— Почему ты так долго стоял в коридоре? — тихо интересуется супруга Пак, пока Чимин медленно приближался к кровати.
Вопрос женщины засмутил мужчину, будто его спалили за чем-то непристойным и смущающим, поэтому он на несколько секунд растерялся, не зная что ответить.
— Мама написала, её сообщения читал.
— Что написала?
— Что они с отцом хотят приехать, и уже купили билет на поезд. Так что утром будут у нас. — обреченно прошептал Пак, сначала не решаясь, а потом резко сев на стул рядом с кроватью. — За тебя волнуются. Хотят проведать свою невестку. — объясняет причину приезда, после чего губы жены растягиваются в слабой улыбке.
— Твоих родителей я всегда любила. — тихо шепчет, не желая тратить силы на громкие звуки.
— Они... тебя тоже любят, Лили. — дополняет Пак, чувствуя рядом с женой подступающую неловкость вперемешку с огромным разочарованием, сожалением и большой виной.
Лили не напоминала об их последнем разговоре ни разу за эти две недели, но Чимин -то знает, что именно его признания стали причиной резкого ухудшения состояния супруги. И сейчас...она возможно захочет снова всё обсудить, когда состояние немного улучшилось и появились силы, чтобы окончательно расстаться с Паком.
— Прости меня, Лили! — вдруг внезапно выпаливает Пак, наклоняясь ближе к жене. — Умоляю, прости меня! Я не хотел, я не знал... о твоём состоянии. Прости меня, пожалуйста, Лили! Я больше никогда так не буду. Я клянусь, что изменюсь. Я всё брошу! Даже работу, которая так сильно меня изменила. Вернусь к семье, к тебе и к детям. Всё будет так, как было прежде! Я обещаю, Лили, ты только выздоравливай, хорошо? Я изменюсь! Я никогда больше тебя не обижу, слышишь? Ты только останься со мной...
— Чимин... — у Лили дрожат губы от услышанного, но она всеми силами пытается резко не заплакать. Она ведь тоже не знала, что чтобы вернуть прежнего Чимина, надо всего лишь распрощаться с жизнью. — Почему ты до сих пор этого не сделал? Чего ты ещё ждёшь? — сипит, по крупицам собирая силы для этих слов.
— Что? — а Чимин недоумевает. Что она имеет ввиду?
— Почему...ты до сих по не изменился? Не бросил всё и не вернулся к нам за эти две недели? Ты...ждёшь моей смерти, чтобы окончательно очухаться? — с обидой во взгляде она закусывает губу.
— Я...ты что такое говоришь? — ошеломленно прошептал Чимин, придвинувшись вместе со стулом впритык к кровати. — Лили, я уже изменился. Мне не нужна твоя смерть, чтобы вернуться к прежней жизни. Я просто хотел тебя заверить в счастливом будущем, чтобы и ты побыстрее вернулась к нам.
Комната погружается на некоторое время в тишину, пока супруги Пак смотрели друг другу в глаза.
— Я не вернусь, Чимин. — тихо, но твёрдо. Эти слова дались с болью в сердце. В их сердцах.
— Что? Опять ты за старое... — хмурится Пак от нежеланных слов. — Медсестра сказала, что тебе уже лучше!
— Может, я всё же лучше знаю свой организм? — перебивает Пака, пока он снова не начал ругать её за слова о предчувствиии. — Так что... не старайся. Не надо. Не бросай...свою...любимую.
— Лили, перестань нести бред. Ты моя любимая и ты будешь жить долго!
— Нет, Чимин. — Лили опускает голову, и на шёлковое одеяло падают крупные слезинки. — Детям нужна мама. Хорошая мама. — её голос дрожит, как и всё её нутро. — И если твоя...избранница сможет заменить меня им, то не бросай её.
— Лили, — у Пака ломается голос, а сам он тянется к лицу жены, чтобы поднять его и посмотреть ей в глаза. — Тебя никто и никогда не сможет заменить, слышишь?
— Но тебе же она смогла.
Пак опускает руку и глаза вниз, чувствуя поднимающуюся тяжесть внутри.
Сказать, что всё было ошибкой, а признания ложью?
Соврать и сказать, что не заменила?
Что Лили до сих пор единственная любимая женщина?
— Работу тоже не бросай, дети не должны ни в чём нуждаться. — проглотив большой ком в горле, она старалась не зацикливаться и не задумываться о поведении мужа, к которому все эти две недели Лили пыталась остыть. — Слышишь? — Лили хотела видеть глаза мужа, который её слушает, а не его макушку.
— Да, Лили. — по его щекам скатываются ручейки из слёз.
— Прошу тебя… — несмотря на иглу в руке и капающую жидкость в капельнице, Лили докасается до руки Пака. — Пусть дети будут счастливы. Не позволяй никому их обижать. Никому и даже себе. — голос садится с каждым разом, а дыхание учащается. — Если им будет плохо, я буду мучить тебя в кошмарах всю твою жизнь, Пак Чимин. Буду пугать тебя и твою любовницу. Я же вам жить нормально не дам, если посмеете довести моих детей до слёз. Ты меня понял? — строго произнося последнее, Лили не ожидает, что Чимин расплачется при ней.
Закрывает руками лицо и склоняется головой перед своей женой, из-за чего она различает громкие всхлипы.
Пак Лили в шоке — она никогда не видела рыдающего мужа.
— Как же я хочу умереть, Лили... мне так жаль. — грудным голосом проговаривает Пак, прежде чем посмотреть на жену с раскрасневшимися глазами. — Я умру, если с тобой что-то случится, Лили... я же не смогу жить. Я буду винить себя до конца своих дней, и не буду спать ночам из-за укоров совести. Лили, милая моя, умоляю тебе перестань такое говорить и не оставляй нас. — поддаваясь порывам чувств Чимин приближается к жене и дрожащими губами целует её в лоб, руками гладя её плечи. — Прошу тебя.. умоляю, не оставляй нас.
— Тебе жаль, Чимин. — взявшись левой рукой, что была свободна, за голову Чимина и зарываясь в его волосы, пока он нависает над ней, шепча слова о прощения, Лили заглядывает ему в глаза. — Тебе жаль себя, а не меня. Ты боишься своих мучений после моей смерти. Тебя ведь твоя же совесть сожрёт. — шепчет затихшему мужу, совсем не обращая на новый поток слёз. — Ты с самого начала легко и несерьёзно относился к моей болезни. Как будто... я делаю из мухи слона вечно. И ты просто не хотел брать ответственность...ты не хотел жить со слабой женщиной и вечно ухаживать за ней. Ты хотел, чтобы за тобой присматривали, чтобы только ты имел право на внимание, заботу и любовь. Ты эгоист, Пак Чимин.
— Тише, Ли… — не желал дослушивать эти громкие слова, что били лучше молотка по перепонкам и заставляли всё его нутро сжаться.
— Ты меня ревновал даже к детям. Обижался, когда я отказывалась от секса из-за усталости или слабости вместо того, чтобы пойти просто и помочь мне...
— Хватит, Лили. — уже настойчивее просит Чимин, хотя ни на миллиметр не отстраняется от жены.
— Ты жуткий собственник, но считаешь правильным самому изменять жене, оправдываясь тем, что былой страсти между нами нет. Что устал от этой серости и грусти в доме из-за моей болезни и усталости. Но на самом деле... я тебе надоела. — сама не понимает откуда столько сил, чтобы не только выговорить всё накопившиеся, но и сдержать истерику внутри себя.
— Лили, я любил тебя. — отрицает Чимин, наконец отстраняясь от жены и давая им обоим шанс наконец вздохнуть полной грудью. — Я никогда от тебя не уставал. Я просто.. хотел вернуть наше счастливое прошлое...
— Ты вернул счастливое прошлое, но, увы, не со мной.
— Я пытался его вернуть нам с тобой. Разве МинЧи не для этого родилась?
— Нет… — Лили машет головой из стороны в сторону. — Минни родилась, потому что мы любили друг друга. Я любила тебя...и думала, что ты тоже хочешь ещё одного ребёнка от меня, но ты, как оказалось, был слишком сильно погружен в мысли о счастливом прошлом.
— Лили, — уже в укоряющем тоне зовёт Пак.
— Чимин, не надо называть рождение нашей дочери провалившейся попыткой вернуть любовь в семью.
— Я не называл. — отрезает Пак.
— И перестань говорить о своих чувствах и прошлом. — продолжает в своём тоне Лили, не смотря на мужа. — Я всё прекрасно осознаю и понимаю тебя, Чимин. Поэтому и разговариваю сейчас с тобой, а не гоню со слезами на глазах, признавшись обо всём родителям. Потому что детям нужен хотя бы отец. — под конец Лили переходит на тихий голос, потому что чувствует жуткое желание отдохнуть и поспать.
Этот разговор, как и ожидалось, забрал много сил.
Чимин решается сесть на край кровати, совсем близко к бедру своей жены, чтобы посмотреть на неё с сожалением.
— Я хочу только сказать, что... я был не прав. — извиняющийся тон и жалостливые глаза мужчины. — Ты же меня простишь, Ли? — впервые за столько лет зовёт не со строгим "Лили", а с нежным...и таким одурманивающим, заставляющим забыться в прекрасных мгновениях "Ли".
" Им Лили, ты мой луч света в жизни. Ты моя надежда и опора. Ты моя лучшая и единственная подруга. Ты моя самая страстная и любимая любовница. Ты мой океан и воздух, ты рассвет и закат. Я прошу тебя, Ли, только об одном — не оставляй меня никогда. Подари любовь и уважение, отдай мне всё своё время, чтобы только я в твоих мыслях стоял на самом первом месте, как и ты у меня. Осчастливь бедного влюбленного своим заветным "Да".
Ли, ты выйдешь замуж за меня? "
" Сынмин на маму тоже похож, кто бы что ни говорил. Такие красивые ямочки можно увидеть только у Ли. "
" Хочу девочку. Такую же, как ты. Хочу стать отцом для девочки, которая будет самой красивой на нашей планете. А всё потому что она будет копией тебя, Ли."
— За всё, Лили, простишь меня? — Чимин смотрит робко и с осторожностью, будто и не имеет право просить прощения за то, что не прощается.
— Я тебя давно простила, — Лили вырывается из воспоминаний и с нежностью смотрит на человека, подарившего сколько боли, столько и счастья. — За всё.
— Ты же больше не в обиде, Ли? Я клянусь, что изменюсь. — спешно добавляет на радостях Пак, заметив появившиеся эмоции в глазах жены.
— Меняйся, Чимин. — с одобрением кивает Пак Лили, чувствуя, как заново начинает щипать в носу из-за надвигающихся слёз. — Меняйся ради детей. Для меня это делать уже слишком поздно.
***
Чимин выходит из комнаты потерянный и разбитый. Ощущение, будто оставил там в темноте спальни своей что-то очень ценное и важное.
Что-то из-за чего упасть в бездну было невозможным, что-то, что давало жизнь и свободу.
Он несколько секунд смотрит в одну точку на полу, обдумывая весь прошедший разговор со своей женой от начала до конца.
Они помирились.
Но она всё ещё в обиде.
Она доверила детей.
А сама попрощалась.
Клятвы и обещания застревают в горле, а слёзы замирают под веком.
Чимин потерял себя.
Несколько мгновений и он захотел развернуться, зайти обратно внутрь и стоять на коленях перед ней, прося о прощении. Прося забыть всё прошлое и выздороветь ради Чимина и детей.
Просто потому что он понял, что все ещё любит свою Ли.
И не готов отпускать до сих пор.
— Ох, Чимин, всё хорошо? — голос мамы Лили отвлекает Чимина от урагана мыслей смешавшихся с острыми чувствами и опускает на землю. — Дед с детьми вернулся. — крепче перехватывает внучку, МинЧи, на руках, прежде чем протянуть её отцу.
Девочка при виде знакомого мужчины засияла от радости и охотно поддалась вперёд, чтобы быть пойманной в объятия отца.
— МинЧи, — тянет Чимин, чувствуя, как тьма внутри отпускает при виде маленькой принцессы. Его дети — последнее, что поможет не сдаваться. — А где братик, солнышко? — держась одной рукой за ручку девочки, мило интересуется мужчина, задавая этот вопрос скорее её бабушке, чем ей самой.
— А он… — с тяжестью выдыхает женщина напротив, сделав выражение лица угрюмым. — Довёл деда до слёз...
— Что случилось? — незамедлительно следует вопрос от ошарашенного Пака.
Им Лина с осторожностью сначала косится на дверь, за которой находится её дочка, прежде чем оттянуть Чимина от неё и увести в гостиную.
— Сказал деду, что в вашем доме отныне принцессой будет не мама...а МинЧи. — женщина прикрывает рот рукой, чувствуя, как сама на грани того, чтобы расплакаться.
— Чего? Почему? Кто это ему такое сказал? — удивляется Чимин.
— Лили.
Услышав имя, Пак чувствует внезапную злость внутри на пару с давно прижившимся огорчением.
— Она сказала Сынмину беречь свою сестру, потому что этом доме отныне принцесса она.
— Что такое Лили несёт сыну?! — не сдерживаясь, Чимин слегка повышает голос, ненарочно поворачивая голову в сторону коридора.
— Она хотела, чтобы он просто берёг свою сестру теперь сильнее… — пытается оправдать свою дочь, чувствуя материнский долг. — Сынмин в порядке, хоть немного и обиделся с такого решения матери. Но я его быстро успокоила, сказав, что Лили мы теперь повысили до статуса королевы, поэтому и принцессой стала МинЧи.
Чимин успокаивается и, обняв дочь покрепче, целует ту в щёчку.
— У неё совсем нет надежды. — грустно заключает Пак, не сводя с МинЧи глаз.
— В.. таком положении... её ни у кого не бывает. — последние слова вылетают из уст женщины, прежде чем та поддаётся в неудержимый тихий плачь.
***
— Мама, ты уже выздоровела? — с надеждой восклицает Сынмин, заходя на кухню и заприметив мать, сидящую за столом.
Лили мягко улыбается сыну, прежде чем легонько кивнуть и подозвать его сесть рядом с собой.
Каждый член семьи сохраняет напряженное и тревожное молчание, наблюдая как обессиленная Лили тихо интересуется делами сына в садике.
Она сегодня изъявила желание — выйти из комнаты и поужинать со всеми родственниками, оправдываясь тем, что ей уже легче. Родители Чимина, как и обещали, приехали вовремя и уже два дня теснят всю семью Пак и Им в квартире днём, а ночью уезжают в отель переночевать, чтобы не потревожить чей-то покой и не забрать чьё-то место.
За столом помимо родителей Чимина и Лили, их самих и их детей присутствует и ещё одна персона за короткие сроки ставшая близким и доверенным человеком всех собравшихся семей.
И эта медсестра О Сурин. Она скромно сидит в сторонке, изредка только вставляя инициативу помочь госпоже Им накрыть на стол и положить приборы, а также большую часть времени не сводит со своей пациентки глаз, чтобы на всякий случай быстро и незамедлительно заметить ухудшения и оказать помощь.
— Доченька, твой суп. — осторожно кладя рядом с дочерью тарелку с жидкостью, которая была приготовлена по всем правилам специально для больных людей, Им Лина дарит той подбадривающую улыбку.
Лили изо всех сил старается улыбнуться своим родителям своей очаровательной улыбкой, однако она выходит уж до боли больной и измученной.
Состояние девушки продолжает улучшаться — бледность лица не спадает, но становится уже менее заметной; Лили меньше жалуется на боли и меньше температурит; А также заключения и прогнозы врачей становятся уже менее негативными из-за улучшившихся результатов анализов. Всё это до сумасшедшей радости радует каждого человека за столом, даже крошку МинЧи, чьё эмоциональное состояние часто по каким-то неизвестным причинам становится зависимым от физического и морального состояния матери. И потому в каждом сердце зарождается.. крохотная надежда на лучшее.
— Почему вы молчите? Со мной всё в порядке, ешьте. — в помещение и правда стояла гробовая тишина, раз даже тихий голос Лили был легко различим.
— Помочь? — наклоняется к уху своей жены Чимин, что сидел по левую руку от неё. Он видит как медленно и аккуратно Лили подносит ложку ко рту, боясь разлить её и разочаровать всех остальных в своей силе, поэтому и желает помочь. Но как он сможет это сделать, чтобы не расстроить свою Ли?
На вопрос мужа Лили уверенно качает головой в отрицательном ответе, продолжая совершать попытки и бросать на родственников частые взгляды. А они, чтобы не смущать и не давить на Ли схватились за свои тарелки и начали медленно кушать.
— Сегодня мы репетировали сценки целый день. — начинает свой рассказ Сынмин, видя, как все молча поедают свою порцию, а значит внимательно смогут его выслушать. — Для дня мамы. — поворачивается к маме, не сдержавшись и рассказав секрет. — Ты же придёшь на праздник?
— Сынмин, сынок, мама чувствует себя неважно... она болеет немного и... — быстро вставляет Чимин, чтобы Лили не расстраивалась, не желая отказывать сыну.
— Она же здорова! Сидит вместе с нами и кушает. — не понимая в чём сложность маме прийти на его праздник, хмурится мальчик. — Мамочка, приходи, пожалуйста, я буду много выступать. — жалостливо смотрит и обнимает ручками маму с боку.
— Я… — Лили запинается, а потом оглядывает мужа в поисках поддержки.
Очень хочет пойти на этот праздник мам!
Она ведь дважды стала мамой и заслуживает любовь, внимание и кучу стихов с песенками от детей мило картавых и шепелящих. Она хочет сидеть рядом с другими мамами, с гордостью наблюдая за сыном, который в конце мероприятия с радостью подарит ей подделку, сделанную собственными маленькими ручками.
Чимин, не зная, чего хочет жена, сам наклоняется к ней, чтобы задать вопрос и уж точно расслышать её ответ.
— Хочешь пойти?
— А я... могу? — она с вопросом оглядывает свою медсестру, которая сразу же опустила голову к супу, не желая разрешать или запрещать то, что находится вне её специальности. Она не врач, чтобы что-то такое позволять делать.
— Я думаю, если будешь чувствовать себя хорошо в тот день, можем и поехать. — Чимин застывает взглядом на лице жены, когда она смягчила черты лица и посмотрела на мужа с благодарностью. — Если надо будет — я сам на руках тебя отнесу и привезу обратно. — твёрдо заключает, зная, что сделает всё, чтобы каждое желание жены сбылось.
Но... не поздновато ли?
— Спасибо, — тихий и ласковый шёпот Лили и её небольшая улыбка.
— Ура! — подслушав разговор родителей, радуется Сынмин, а потом на эмоциях резко обнимает маму за шею и сильно целует в щёчку. Лили на это время задерживает дыхание, ощущая его поцелуй настолько сильно...что ей казалось, должен остаться синяк, ведь ей было больно от этих прикосновений...
— А бабушку позвать? — вдруг озорным голосом привлекает к себе внимание внука бабушка Им.
— Приходи, конечно же, бабуля! — ещё больше расширяет улыбку от радости маленький мальчик.
— А как же я?! — притворно разозлившись, а потом и надув губки восклицает мама Чимина.
— Ну, и ты приходи! — зовёт и вторую бабушку, видя, как те друг другу улыбнулись. — Хотя...это праздник для мам, а не бабушек, поэтому не расстраивайтесь потом, что я вам стихи не прочитал, хорошо? — сразу же предупреждает озорник, развеселив всех за столом.
— Вообще-то мы тоже мамы для твоих мамы и папы. — оглядывая молодых супругов Пак, умным тоном замечает мама Лили.
— А мама и папа не будут там выступать! — смеётся Сынмин, считая, что поймал бабушек врасплох.
— В любом случае это и наш праздник. — ласково заключает Госпожа Пак. — Я родила твоего отца и дядю, а бабушка Им твою маму, поэтому смело читай свои стихи и песенки! Мы тоже мамы! — радостно воскликнув и расхохотавшись, мама Чимина подтягивает внука к себе и заключает его в крепкие бабушкины объятия.
За столом появляется шум и гам, которого так хотела Лили.
— А нам, дружище, придётся ещё долго ждать. — тихо переговариваясь, смеются двое дедушек, что сразу же привлекло внимание Чимина и Лили.
— Я вообще-то тоже с вами! — смеясь, обращается Чимин к ним. — Они никогда не делали хороших праздников для пап!
— Эй! — подбивает локтем Лили мужа, чтобы он такого не говорил при сыне, который мог расстроиться из-за таких слов отца.
— Шучу-шучу, дорогая, — сразу же оправдывается Пак, счастливо наблюдая за появившимися искорками в глазах жены, которых он не наблюдал уже очень долгое время.
