Луч солнца в хмурый день

Северус просыпается в теплых объятьях, крепко придавленный к дивану, думая, что разговор с Поттером больше не сможет ждать: неопределенность стала мучительнее пытки правдой. На улице занимается заря, и благодаря окну чердак наполняется серо-желтым, будто застиранным светом. Зельевар поворачивает голову — и взгляд гриффиндорца ощущается как внезапный удар в грудь. — Доброе утро, — шепчет Поттер. — Доброе, — скрипит Северус. — Хорошо спал? — Я всегда хорошо сплю с тобой, — гриффиндорец улыбается, но настороженно, явно ожидая подвоха. Северус сам подорвал доверие любовника — пора встретиться лицом к лицу со своей трусостью. Он со вздохом садится. — Гарри… Что бы ты хотел узнать? С гриффиндорца слетают остатки сна, и тот уточняет: — Сейчас? Ты же предлагал поговорить после завершения проекта для Нарциссы. — Не думаю, что ждать в нашем случае — хорошая идея. — Ладно, — отвечает Поттер и вытягивается на постели, глядя снизу вверх. — Ты хочешь со мной встречаться? В смысле, у нас отношения? Я не понимаю, что происходит. Северус тоже. Он морщится, подумав, что возраст у него не тот, чтобы «встречаться», однако он не имеет ничего против «отношений» — и зельевар вынуждает себя кивнуть. У них отношения, поэтому Снейп должен перестать вести себя как затасканный мудак, отравляя себе и Поттеру жизнь. Герой же не стесняется, даже если рискует оказаться в глупом положении, и Северусу стоит поверить, что гриффиндорская смелость передается половым путем: вчера ночью Гарри так старательно ей делился. — Ты спишь с кем-то еще? — допытывается Герой, и это вовсе не тот вопрос, которого боялся Снейп. С какой-то стороны даже лестно, что гриффиндорец считает Северуса способным увлечь нескольких мужчин. — Нет, Поттер, у меня нет других партнеров. И не было — об этом Герой не знает. Сейчас идея скрывать былое отсутствие постельного опыта кажется странной: это не трудоустройство, и если кто-то действительно заинтересован, прошлые сексуальные победы — или провалы — не так важны. Поттер никогда не имел склонности к издевательствам, а Северусу под сорок, при этом он мыслит как подросток, опасаясь насмешки. Он совершил столько омерзительных поступков, но признаться боится в неискушенности в постели? Какая глупость. — Тогда почему ты постоянно уезжаешь? — неверяще спрашивает гриффиндорец. — Я хожу в спортзал в Лондоне. Это полезно для здоровья. Брови гриффиндорца удивленно выглядывают из-за оправы очков. — Серьезно? Я все время ревновал к спортзалу? Северус не может сдержаться и фыркает от смеха. Поттеровское выражение лица смягчается, будто несколько булыжников, достойных хогвартской стройки, падают с плеч. Зельевар нежно гладит любовника по обнаженной руке до запястья и назад, успокаивая мурашки: его гриффиндорец такой чувствительный. — Скоро будет ритуал над полем для квиддича, — сообщает Поттер. — Я скучаю по метле. Мы со строителями договорились устроить дружеский матч, чтобы все протестировать. Придешь поболеть за меня? Северус кивает и переходит к другой руке. Его любовник принимает ласку как должное, а тонкое одеяло, прикрывающее обнаженное тело, начинает топорщиться в районе паха — зельевар улыбается еще сильнее. Поттер перехватывает его ладонь и трется шершавым подбородком — Снейп хочет целовать его, хочет осуществить гриффиндорскую фантазию побыть снизу, владеть им без остатка и чувствовать его крепкие бедра вокруг талии. Его молодой любовник наверняка более гибкий, чем сам зельевар: сможет ли Северус закинуть его ноги себе на плечи? Сможет ли Гарри принять его член в задницу с такой же легкостью, как это сделал вчера Снейп, оседлав гриффиндорца и двигаясь так отчаянно, что до сих пор ноют мышцы? Получит ли тот такое же глубокое удовольствие от проникновения, что не захочется останавливаться? — Ты можешь сказать, почему ты тогда меня выгнал? Северус отдергивает руку, будто обжегшись, и Гарри недовольно мычит. Бывший шпион ждал этого вопроса, тогда почему в легких не хватает воздуха? Снейп несколько раз открывает и закрывает рот, пытаясь собраться, и видит разочарование на поттеровском лице — нет, он должен сказать, он обязан. Люди, которые не могут найти в себе силы что-то сделать, никогда не пытались действительно заставить себя, однако именно в этом у Северуса богатый опыт: он убил директора. — Акцио Веритасерум, — цедит он и, пока любовник удивленно поднимается на постели, капает на язык три капли. — Зачем?! Взволнованный голос разрезает по-утреннему тихий чердак, побуждая Северуса отвечать честно: — Иначе я никогда ничего не расскажу. Это единственный действенный способ, который я знаю. Поттер таращит глаза на зельевара, потом резво выхватывает склянку из его рук и делает глоток. Северус, наверное, еще не проснулся, раз он не успевает отнять флакон вовремя — когда зелье выдирается из упрямой хватки Поттера, уже поздно. — Ты..! Ты что сделал? — Выпил Веритасерум. Северус, ты никогда не простишь мне, если я воспользуюсь ситуацией. Они молча смотрят друг на друга, и, если подумать, это просто смехотворно: гриффиндорский идиот взял и испортил один из самых самоотверженных порывов Снейпа, его торжество над своими недостатками — ну конечно Герой довел происходящее до абсурда. Это же Гарри-Мерлин-Его-Забери-Поттер, Мальчик-Который-Загонит-В-Могилу-Всех-Слизеринцев. — Безголовый ты придурок, нельзя принимать больше трех капель, — вырывается у Северуса. — Где-то сутки ты будешь то блевать, то страдать от таких головных болей, что ментальные атаки Темного Лорда щекоткой покажутся. — Черт, — обеспокоенно шепчет Поттер. — Я случайно. Северус призывает обезболивающее и выдает гриффиндорцу ровно четыре капли. — Сильно не поможет, но по крайней мере в ближайшее время ты не будешь выть от боли. — Жесть, — выдыхает любовник, наконец понимая, что натворил. — Поттер, — тон Снейпа рассерженный и на столько же обеспокоенный, — ну почему ты такой безголовый? Кто в своем уме пьет сильнодействующие зелья вот так, глотками? — Я не знаю, почему я безголовый, и из всех людей в своем уме, которые пьют зелья вот так, мне известен только я, — удрученно сообщает его любовник. Снейп устало трет лицо ладонями, просчитывая, что еще может облегчить гриффиндорцу страдания на ближайшие сутки. Может, к Поппи обратиться? У нее будет много вопросов по поводу того, что раздетый Поттер делает на его чердаке с утра пораньше. — Оденься, а я потом позову мадам Помфри. Скажем, что ты пришел за экспериментальным зельем и по глупости перепутал флаконы. Но придется потерпеть пару часов, чтобы ты не начал выбалтывать правду направо и налево. Гриффиндорец пристыженно напяливает на себя привычно отброшенную в угол одежду и снова ложится на диван, прижимаясь к Северусу вплотную, как дурной нашкодивший книззл. — Пока не началось, один вопрос с меня, другой с тебя? — предлагает любовник. — Иначе мы потратим твои труды впустую. — Мне казалось, что тебя мало волнуют мои труды, раз ты хотел, чтобы Крам варил тебе зелье, — ворчит Снейп. — А мне казалось, что ты не хотел меня видеть, поэтому я попросил Виктора. Конечно я хочу иметь повод приходить к тебе каждый день. Северус. Ты… хочешь ответить на вопрос про то, почему ты меня выгнал? — Нет, — рычит Снейп и морщится. — Но я должен. — Я не хочу ответа, который могу получить только под Веритасерумом, — упрямо качает головой Поттер. — Обойдусь. А что бы ты хотел узнать? — Ты правда хочешь забрать сына Люпина? — Да. — Даже если я найду способ вытащить тебя из этой ситуации? — Даже так. — Зачем тебе это? — Это мой единственный шанс стать отцом, — вырывается у Поттера, и Северус смотрит на него с жалостью. — Тедди очень милый ребенок, когда не орет. — Мало тебе проблем, — беззлобно ворчит Снейп. Только узнав про план Нарциссы, зельевар понял, что этим все и закончится. Поттер мягкий, ласковый, в другой жизни он бы женился на скандальной Джиневре, заделал бы с ней минимум троих детей — обязательно назвав кого-нибудь в честь покойного директора — и стал бы похожим на Артура Уизли: тихим, в некоторой степени безразличным ко всему и полностью преданным семье. К гриффиндорскому несчастью, он слишком любит члены, чтобы связаться с девкой Уизли. — Ты знал, что Тедди боится оборотней? —внезапно спрашивает Поттер. Северус хмурится: у трехлетки не должно быть ни единой причины думать об оборотнях, даже если отец болен ликантропией. — Почему? Сказок начитался? — У Римуса не было денег на Лунное зелье, и он запирался в подвале. Один раз замок не выдержал… — Ребенок цел? — прерывает Снейп. — Поттер, говори уже, твои паузы меня выводят. Он же не заразился? — Он отделался испугом — по словам Андромеды, Тонкс была рядом. Но Тедди плачет даже от вида собак. — Некоторым людям нельзя размножаться, — рычит Северус. — Ты хоть представляешь..? — продолжает он и осекается. Конечно Поттер представляет: зельевар вытаскивал золотую троицу чуть ли не из пасти Люпина. Его бестолковый любовник хмыкает и морщится — вот и последствия передозировки Веритасерумом. — Сам виноват, нужно всего три капли. — Я не думал о дозировке. Я думал, что если хочу любви, все должно быть честно. — Почему ты всегда во что-то вляпываешься, — бормочет Снейп и гладит страдальца по вихрам. Поттер мучается от симптомов, похожих на ужасное похмелье, целые сутки, и Поппи, взволнованно прибежавшая на помощь около восьми утра, отпаивает его восстанавливающим и другими снадобьями, не забывая распекать гриффиндорца за беспечность. Герой намертво отказывается от того, чтобы его транспортировали в лазарет, заставляя Северуса, тихо проводящего эксперименты в лаборатории, регулярно бегать наверх, чтобы проверить, как там его болезный любовник. — Охренеть, — стонет тот в подушку. — Просто охренеть, я никогда не чувствовал себя так плохо. Гриффиндорец спит урывками, постоянно просыпаясь от боли, а утром следующего дня он как ни бывало встает на ноги, сияя ярче начищенного галлеона. — Ты слишком бодр для человека, который вчера несколько раз обещал умереть, — с подозрением замечает невыспавшийся Снейп. У него болезненно пульсируют виски, и с этим надо идти к Поппи. — Меня спас один талантливый зельевар, — сообщает национальный Герой и пытается обнять любовника, но быстро передумывает, натолкнувшись на недобрый взгляд. — Никогда не пей зелья, не уточнив дозу. Поттер, я серьезно. — В оправдание замечу, что обычно мне больше везет, — беспечно пожимает плечами гриффиндорец. Сегодня типичная гриффиндорская узколобость бесит Северуса сильнее обычного: он почти двадцать лет провел в классе, следя, чтобы криворукие студенты не покалечили друг друга, из раза в раз повторяя правила, а Поттер все шутит. Национальному Герою весело, тот считает себя неуязвимым повелителем Смерти, и даже сутки мучений из-за передозировки ему как жалящий сглаз дракону. — Поттер. Ты станешь опекуном Тедди Люпина. Если с тобой что-то случится, кто позаботится о нем? Малфои? Думаешь, им позволят? — Если со мной случится что-то несерьезное, я надеюсь, что ты меня выручишь. Ах, в этом дело? Поттер насмотрелся на скверную привычку окружающих его магов перекидывать ответственность из одних рук в другие? Он лучше всех должен знать, что это не сработает. — Не рассчитывай на меня, — цедит Снейп. — Я никогда не хотел детей, и я искренне их не люблю. — Неправда. У меня есть доказательства, насколько сильно ты печешься о своих слизеринцах: я общался с Пайком и Забини. — Вот когда юный Люпин будет распределен на достойнейший факультет Салазара Слизерина, тогда и поговорим. Поттер мнется и говорит: — Я не пытаюсь скинуть на тебя ребенка. Просто… мне было бы спокойнее с планом Б. На всякий случай. О, Мерлин, Северусу просто нужно прилечь — такое ощущение, что голова вот-вот треснет. — На всякий случай тебе нужна няня и пара домовых эльфов, — хрипло произносит Снейп. — А на самый крайний случай… Гарри, я действительно не люблю детей, но ребенок не пострадает в то время, пока он со мной. Однако счастлив он тоже не будет. Поттер с облегчением улыбается и обнимает его так сильно, что у Северуса дыхание перехватывает, а потом зельевару приходится выпутываться из жадной, откровенно затянувшейся гриффиндорской хватки, чтобы уйти в лабораторию, наколдовать в углу колченогое кресло и отправить домового эльфа к Поппи: с некоторых пор он зарекся заниматься самолечением. Теперь, когда ушла головная боль из-за его взаимоотношений с национальным Героем, появилась другая, реальная, пульсацией перемалывающая его череп. Медиведьма объявляется в лаборатории лично, вливает в Северуса легкое обезболивающее с общеукрепляющим и отправляет зельевара спать, в то время как удивленный Поттер маячит на заднем плане — Поппи точно обо всем догадывается. И ладно, она умеет хранить секреты. — И ведь молчал, — ворчит гриффиндорец, протягивая Северусу стакан воды, чтобы любовник мог избавиться от омерзительно-сладкого привкуса общеукрепляющего. — Не настолько я бесполезный. Пока Снейп устало дремлет, Герой зачаровывает завесу тишины и хозяйничает на остальном чердаке, возвращая парты обратно на склад и плотно распределяя котлы по стеллажам. — Меня Дурсли заставляли убирать весь дом, и, когда я был занят, они ко мне не лезли, — объясняет Поттер, когда через несколько часов Северус открывает глаза и не сразу понимает, где находится. — Это успокаивает. Поттер, признаться, справляется с уборкой лучше и тише домовых эльфов. Снейп отсылает статью «Метод Ф. Уизли: изменения свойств зелий, сваренных в котлах-артефактах» в Вестник Зельевара, заказывает выписку из Гринготтса и еще раз пересчитывает свой бюджет. Если нужно, он не постесняется злоупотребить поддержкой Поттера, ведь исследования НПДВ — в его интересах, поэтому контракт для мастера Белби получается поистине роскошным, в котором из собственной выгоды у Северуса — доступ к записям зельевара по Лунному зелью, доступ к его библиотеке и десять часов консультаций в неделю. Он отправляет письмо одобренной совой, и с нетерпением возвращается в лабораторию, успевая скрыться от любовника и требований совместного обеда. — Я тебя когда-нибудь увижу? — недовольно спрашивает Поттер, силой вытащив Северуса на ужин. — Когда я прихожу спать, ты еще в лаборатории, а когда просыпаюсь — ты уже там. — Скажи Краму вернуть мне базу для зелья, и ты будешь видеть меня каждый вечер в десять двадцать. Поттер расправился со своим ужином где-то за две минуты, и теперь не сводит заинтересованного взгляда с Северуса, а зельевар планирует неспешно доесть жаркое, пару часов посвятить расчетам для экспериментального зелья и, после того, как его любовник сходит к Краму и вернется, выразить свой встречный интерес. — У тебя и так большая нагрузка: пусть пока за зелье отвечает Виктор, — упирается гриффиндорец. — Кстати, тот зельевар ответил на письмо? — Нет. Надеюсь, он не помер, пока я сводил бюджет. — Мадам Помфри сказала, что ты разоришься, если будешь с ним сотрудничать. — Мадам Помфри не разбирается в исследованиях. Посредственностей, которые варят зелья по готовым рецептам, пруд пруди: в любой аптеке такой найдется, и ими кишит Св. Мунго — ты видел, насколько они были беспомощны перед укусами Нагайны, когда к ним попал Артур Уизли. В то время как исследователей, которые создают новые зелья и улучшают старые формулы, гораздо меньше, и вот они-то уже могут помочь в сложных случаях. Ты столкнулся с проблемой найти толкового зельевара для Нарциссы, потому что к ним запись минимум за полгода. Я не в счет: со мной всегда опасались работать из-за темной метки. Северус замолкает и думает, что, на первый взгляд, его маниакальное желание заполучить в свою лабораторию мастера Белби действительно может выглядеть странным для всех, кроме амбициозных слизеринцев. — Таких, как Дамокл Белби, можно на пальцах одной руки посчитать, и даже поговорить с ними получится только по рекомендациям — и то, если повезет, — продолжает Снейп. — Если до моего уровня можно дойти только через упорный труд, то до его уровня труда нужно еще больше, при этом помноженного на талант. Обыватели любят советовать, но те, чьи советы действительно имеют ценность, обычно не торопятся делиться мыслями, и за возможность получить их мнение нужно платить. Поттер медленно кивает, наверняка думая про свое ученичество — тот всегда хмурится, когда разговор заходит об артефакторике, и сейчас беспомощно-недовольная вертикальная складка появляется на лбу. У любовника Северуса Снейпа такая богатая мимика: и легилименции не нужно. — Кстати, я посмотрел ритуал для котла, — вспоминает гриффиндорец. — Это стандартный защитный ритуал, с его помощью в старину малокровные ловушки делали: те, кто попадался, не могли быстро сбежать, а двигались медленно, будто во сне. Я не думал, что на зельях тоже сработает. — А Фред Уизли попробовал и получил результат — странно, что его брат не знал об экспериментах. И я также не ожидал быть упомянутым в завещании. — Фред оставил мне свою метлу, — со вздохом сообщает Поттер. — Нимбус 2000. Моя первая метла была такой же. — Ты проверял ее на чары? — Да. Обычная метла, в очень хорошем состоянии, быстро летает, и артефактологи не нашли в ней признаков каких-то проведенных ритуалов — мне кажется, это просто его любимая метла, без шуток и секретов. Фред многим оставил свои любимые вещи. — Ты был на открытии завещания? — Да. Свою часть Всевозможных Волшебных Вредилок он передал Рону с сообщением, что раз братец совсем бестолковый, так пусть хоть семейным делом займется. Он отдал наличные деньги мистеру и миссис Уизли, завещал какую-то мелочевку всем профессорам Хогвартса и братьям с сестрой, что-то продавцам в его магазине — я уже не помню что… А, Джорджу он оставил коробку зачарованного шампанского на будущую свадьбу. Это не то, что Северус ожидал бы от близнеца Уизли, хотя он уже привык удивляться. Джордж тоже писал завещание — до чего додумался этот рыжий гриффиндорец? Уизли то показательно весел, то безжизненно уныл, и так просто забыть, что магазин приколов создавали оба близнеца, и если у Фреда была особенная склонность к зельеварению... или бешеная удача и склонность к экспериментам, то Джордж дополнял его с другой стороны, будучи ничуть не глупее брата. — Думаю, Джордж Уизли не оценил такой заботы, - замечает Снейп. — Нет, он… Он не оценил. Северус хорошо помнит подрагивающий подбородок рыжего гриффиндорца. — А ты составлял завещание? - спрашивает зельевар. — Куда мне! Тогда мы с Роном и Гермионой скрывались в лесах. А ты? — Нет. От меня бы ничего толкового не осталось. Поттер недовольно выдыхает и обнимает его, утыкаясь лицом в ключицы, скрытые тканью водолазки. — Я рад, что ты жив, - говорит гриффиндорец, и, когда они так близко, Северус сам этому рад. В ожидании ответа от мастера Белби, слизеринец заканчивает первую серию экспериментов и отправляется в госпиталь с несколькими вариантами зелья для Нарциссы и пятью свитками комментариев. Зельевары с главой лаборатории устремляются к информации как голодные сапсаны, и Снейп оставляет их, чтобы заглянуть к слизеринской змее. — Неплохо устроилась, — замечает Снейп, кивая в сторону букета лаванды у больничной койки. — Нашла себе поклонников? — Ну что ты, это все Гарри, — ведьма качает головой и внимательно смотрит на Северуса. — Вчера он был на удивление безразличен к моим рассказам о тебе, что натолкнуло меня на мысли… либо его влюбленность уже прошла, встретившись с твоим характером, либо ты отчитал бедного мальчика так, что он и думать о тебе боится. Снейп неприятно скалится: — Угадай, что из этого верно. — Ты неправ, Северус. Самое лучшее в нашей жизни — это когда удается совместить приятное с полезным. Гарри хорош собой, добр, и у него есть влияние. — Перестань расхваливать его как племенного жеребца. — Перестань отказываться от благ, которые сами идут в руки. Северус совсем некстати вспоминает, что, по словам ведьмы, Малфою-младшему когда-то нравился Поттер. Каково ей было отказаться от идеи свести сына с национальным героем? Боль от упущенной выгоды не менее острая, чем физическая. — Ты именно так вышла за Люциуса: потому что он был хорош собой, богат и влиятелен? Посмотри теперь, что его стараниями осталось от имени Малфоев. И он, как я понимаю, выгнал тебя из поместья. — Ты преувеличиваешь, — пожимает плечом ведьма. — Я не стала дожидаться, пока атмосфера окончательно накалится, и уехала сама. Моему супругу требуется достаточно много времени, чтобы понять, что он неправ, и, когда это произойдет, я вернусь в поместье. — Так уверена в Люциусе? — Я знаю своего мужа, — устало улыбается Нарцисса, и эти слова напоминают Снейпу Дэбби. — Не беспокойся обо мне, Северус. — Мне плевать на ваши отношения, меня интересует то, что Люциус может предложить мне в благодарность за помощь тебе. — Тебя интересует и его благодарность, и мое благополучие, — улыбается Нарцисса. — Что-то получилось после консультации с тем зельеваром? Гарри рассказывал, сколько пришлось отдать за встречу с ним, и в сравнении твоя помощь стоит как драже от Берти Боттс. — Мне не догнать мастера Белби. И, да, сегодня я передал несколько улучшенных вариантов зелья в лабораторию. К твоему сведению, надежда довести состав до ума появилась только из-за того, что Фред Уизли завещал мне свой экспериментальный котел. — Погибший сын Молли? — Да. Тот, который с близнецом несколько лет назад открыл магазин приколов в Косом переулке. — Я помню. Когда его хоронили, Драко и Люциус были в Азкабане, но живые, и мне казалось это везением. Не могу себе представить, каково это — стоять у могилы своего сына. Я видела миссис Крэбб в суде, и на ней лица не было: ей пришлось хоронить пустой гроб. Крэбб с Гойлом никогда не отличались умом, но они могли бы заниматься какой-нибудь рутинной работой в министерстве и нормально жить. Теперь же один мертв, а второй под домашним арестом за использование Непростительных во время битвы за Хогвартс: без помощи Гарри Поттера Визенгамот не был к нему лоялен. — Еще погиб Колин Криви, — добавляет Снейп. — Магглорожденный гриффиндорец с шестого курса. Нарцисса вздыхает и расстроенно поджимает губы. — Хорошо, что Гораций эвакуировал слизеринцев. Лучше терпеть проклятья от магосообщества, чем… — она резко выдыхает и промакивает глаза белоснежным платком с вензелем. Ей нельзя волноваться, поэтому Северус не расспрашивает ее о судьбах других слизеринцев, чьи фамилии не упоминались в газетах. Он обещает ведьме поторопить зельеваров из лаборатории и неспешно возвращается в Хогсмид через камин пустующего кабинета директрисы. Долгожданная одобренная сова от Дамокла Белби пикирует на него на подходе к комнатам. «Уважаемый мистер Снейп, Мне бы хотелось обсудить контракт лично. — Д. Белби» На всякий случай приняв каплю успокоительного, Северус возвращается во Францию — легкая тошнота от большого количества международных перемещений проходит не сразу. Старый зельевар приветствует его в коридоре своего дома и медленно идет в гостиную, заставляя Снейпа делать один небольшой шаг и ждать, пока волшебник пройдет столько же. На столе уже стоит заварочный чайник с чашками. — Мистер Снейп, предложенный вами контракт действительно щедрый, однако в обмен на консультации я хотел бы получить нечто иное. По личному опыту Северуса, такие разговоры не заканчиваются ничем хорошим. — Если в моих силах выполнить ваши условия, я постараюсь это сделать, — осторожно отвечает бывший шпион. Использовать поверхностную легилименцию он не осмеливается. Мастер Белби медленно опускается на стул и смотрит на Снейпа своими тусклыми, почти прозрачными глазами. — Я стар, мистер Снейп. Я не жалуюсь на остроту ума, но тело, как видите, подводит. Мне нужен человек, который обеспечит мне должный уход, при этом помогая в работе, и, как ни странно, вы первый, кто предложил мне условия с учетом моего состояния. Буду прям: меня не интересует получить в собственность личный дом на побережье, но я не откажусь, если ваша лаборатория будет располагаться в месте с теплым климатом, там будет пара комнат для проживания, я буду иметь равное право голоса при принятии ключевых решений по поводу исследований НПДВ, и вы обеспечите меня всеми удобствами, включая питание. Северус некоторое время не находит слов и молча смотрит на невозмутимо пьющего чай именитого зельевара. — ...Почему? Почему я? А как же… — У меня нет семьи: всю жизнь я посвятил исследованиям, и умереть собираюсь в лаборатории. Мои единственные два ученика сейчас работают на американскую гильдию зельеваров, и они не смогут позаботиться о моих нуждах. Более того, я никогда не попрошу их об этом: такие талантливые молодые люди должны заниматься наукой, а не прислуживать бывшему наставнику. Домашние эльфы, как вы могли заметить, несколько глуповаты. Вы, с другой стороны, достаточно умны и, что главное, легко заменимы: ни одна лаборатория не будет всерьез за вас бороться. В этом случае — почему бы не вы? Даже учитывая все пренебрежение мастера Белби, нужно быть идиотом, чтобы отказаться от его предложения. С другой стороны, для многих темная метка Снейпа — серьезный аргумент против сотрудничества. — Я был бы рад, мастер Белби, но прежде чем подписать договор, я должен сказать… — Что вы бывший Пожиратель смерти — я читал о вас в газетах, мистер Снейп. Однако французская гильдия зельеваров хорошо о вас отзывается, директриса Минерва Макгонагалл описала вас как честного человека, и одно время вы варили Лунное зелье для Европейского Союза Оборотней — вы никогда не завышали для них цены. В нашей профессии рекомендации многого стоят. Северус еще раз благодарит себя за создание улучшенной формулы улучшенной формулы успокаивающего — без нее он бы, наверное, был близок к обмороку. — Я согласен, — выдавливает из себя бывший шпион. — Лаборатория в теплом климате, минимум две жилых комнаты в здании, все удобства, включая питание, право равного голоса при принятии решений. Именитый зельевар кивает, очевидно довольный итогом разговора, и делает еще один небольшой глоток из чашки. Нетронутый чай Северуса уже, наверное, остыл. — Тогда заканчивайте с тем зельем для госпиталя, а я пришлю вам контракт и требования к обустройству действительно хорошей лаборатории. Я надеюсь, вы не собираетесь экономить на котлах, мистер Снейп. — Нет, конечно нет. Хорошо. Хорошо. Спасибо. В это невозможно поверить: Дамокл Белби согласился на сотрудничество, и Северусу, наверное, все же не придется продавать лондонскую квартиру и просить Поттера об услугах — если требования зельевара к лаборатории не будут поражать воображение. Снейп вышагивает из камина директорского кабинета, искренне сомневаясь в своем рассудке, и его выворачивает прямо на каменный пол. — Северус, позвать Поппи? — доносится голос Минервы, но зельевар отмахивается, использует очищающее и пару минут стоит, прислонившись к стене, пытаясь продышаться. Четвертое путешествие по международному камину в день — его личный лимит. — Почему не сказала, что тебе писал Дамокл Белби? — хрипит Снейп, наконец принимая вертикальное положение. — Мне много кто пишет, — непринужденно отвечает ведьма. — Минерва! — Северус. Мистер Белби спрашивал про твою работу зельеваром и профессором в школе, говорил, что ты предложил ему сотрудничество, и он ищет независимые рекомендации. Ты был занят в лаборатории, поэтому я спросила у Поппи, кто это такой, а потом написала ответ. Если бы ты чаще заходил ко мне на чай, ты бы узнал об этом раньше. Северус действительно потерял хватку: раньше он был в курсе всего, что происходило в Хогвартсе и за его пределами. — Поппи рассказала мне про лабораторию. С твоим талантом ты, конечно, заслужил открыть свое собственное дело, — добавляет директриса. Мастер Белби не так лестно настроен, но по сравнению с маститым зельеваром все бесталанны. — Тебе давно пора было уйти из Хогвартса, — говорит Минерва, и, наверное, ей горько признавать, что кто-то из профессоров, подаривших много лет студентам, не любил школу так же сильно, как она. Снейп ненавидит ее сожаления. — Иногда быть деканом Слизерина было не так плохо. Например, те славные шесть лет подряд, когда мой факультет выигрывал кубок школы… — Но такого больше не произойдет, — немедленно возражает Минерва. Так-то лучше. — Когда в последний раз Слизерин выигрывал кубок? В каком году? Я уже и сама не помню. Кубок — мой. В приоткрытую дверь с интересом заглядывает Флитвик. — Ставлю бутылку огневиски на то, что Слизерин возьмет кубок школы в следующем году, — настаивает Северус. Минерва советует ему прекратить мечтать и ставит смородиновый ром, Филиус, поприветствовав всех, утверждает, что они оба недооценивают Когтевран, и ставит кальвадос на победу своего факультета. Домашний эльф на минуту исчезает, а потом приносит записку от профессора Спраут: «Пуффендуй — чемпион. Трескучий ром». Бывали моменты, когда в школе все было не так плохо.