Луч солнца в хмурый день

Вестник Зельевара публикует статью С. Снейпа вне очереди: она выходит передовицей вместе с фотографией Фреда и Джорджа Уизли, снятой во время открытия их магазина — в редакции журнала наверняка не смогли отличить одного близнеца от другого и напечатали обоих. Внутри есть и прошлогодний портрет бывшего шпиона в парадной серой мантии, и зельевар вспоминает, как не получил свой Орден Мерлина, потому что нахальный национальный Герой подсуетился и забрал его раньше. Еще лучше он запомнил случайные гриффиндорские объятья: тогда крепкие руки стали для Северуса откровением, и он до сих пор реагирует на Поттера так остро, что стыд накатывает, несмотря на то, что Герой отвечает ему взаимностью. Язык взаимности для Снейпа не родной, и, возможно, Поттер не умолкает именно на нем, каждый раз открывая душу настежь — бывший шпион не может себе представить почему. Он бы никогда… — Помнишь наши уроки окклюменции? — спрашивает любовник. Он лежит на спине, обнаженный и бесстыжий в своей юности и красоте — у Северуса глаза слепит. Снейп не забыл, как Дамблдор повесил на него обязанность учить Героя ментальным наукам: на поттеровском пятом курсе уже было ясно, что Темный Лорд вернулся. Это стало тяжелым бременем, потому что гриффиндорец имел наглость халтурить, подвергая себя риску, что в итоге вылилось в смерть псины-крестного — зельевар молчит, чтобы не тревожить старые раны. — Тогда ты все видел — ну или почти все. Смысла нет скрывать, — крепкие мышцы приходят в движение, когда любовник пожимает плечами, и Северус хочет зубами вцепиться в его белую кожу. — Я верю тебе больше, чем кому бы то ни было, поэтому я рассказываю все, чтобы ты мог действовать обдуманно. С тех пор, как мы узнали про Андромеду… Думаю, лучше сообщить тебе, чем молчать, а то опять вляпаюсь в историю. Не хочу, чтобы другим пришлось снова меня вытаскивать. — И тебя не тревожит то, что я молчу в ответ? Поттер вздыхает и поворачивается, вытягиваясь рядом как теплый книззл. — А если тревожит, то что? Снова Веритасерум? Хреново, что я опять в ситуации, где не понимаю, что происходит, но ведь и ты не Дамблдор. Да, до Альбуса зельевару не дотянуться, и он не пытается: быть Северусом Снейпом в последнее время не так уж плохо, и он сдержанно доволен, боясь спугнуть мимолетную удачу. — Если бы ты не наглотался Веритасерума, — с укором замечает бывший шпион, — мое решение проблемы было бы успешным. — Нет, это насилие! Нельзя так тащить из людей правду, если это не преступники. — Зелье — моя идея. — Это же еще хуже, разве ты не видишь? — Поттер приподнимается на локте. — Знаешь что? Пофиг. Мне ничего не интересно. Столько лет Северус оберегал Поттера от его гриффиндорской глупости, а сейчас все еще не отличающийся умом Герой пытается оберегать Снейпа от собственных решений. — Врешь, — выдыхает Снейп. Поттер снова перекатывается на спину и показывает старые шрамы на правой руке: бледные буквы «Я не должен лгать», написанные до боли знакомым почерком, совсем как в записках, которые Северус хранит в сундуке. — Мне ничего не интересно узнавать такими методами — это правда. Буду жить, ничего не понимая. Ну вот так получилось, что у меня скрытный паре… — гриффиндорец давится словами и растерянно смотрит на Северуса. — Ты правда хотел назвать меня своим парнем? — с усмешкой спрашивает Снейп и поднимается, нависая над Поттером. Тот мотает головой, а потом, капитулируя, чмокает Северуса в щеку. — Какие у меня есть варианты? — Партнер. Любовник. — Партнер звучит слишком расчетливо, а любовник — будто мы делаем что-то аморальное. — С общественной точки зрения… — возражает Снейп, но гриффиндорец даже не пытается дослушать. — Их никто не спрашивал, — нетерпеливо перебивает тот. — Особенно после того, как я всех спас. Сам решу. Северус прижимает Поттера собой к дивану, и тот крайне двусмысленно мычит. — Тяжело? — Приятно. Ты теплый. — Ты хотел бы что-нибудь узнать сейчас? Поттер ерзает, чтобы потереться пахом о бедро Снейпа, и молчит как партизан: видимо, решить проблему через Веритасерум действительно не получится, и придется заставлять себя иначе. Через алкоголь? Северус не имеет привычки говорить лишнее, когда выпьет. Может, сыворотку болтливости сварить — или гриффиндорец тоже будет против? Бывшему шпиону придется найти способ. Поттер имеет полное право требовать правды, учитывая, как сам Северус относится к тайнам. Наверное, зельевар не создан для безумных страстей: он выдыхается от неизвестности, она давит на него, не позволяя трезво мыслить, и у него нет сил на все остальное. После того, как они с Поттером договорились, что оба не против быть в отношениях, жить стало спокойнее, а дышаться — легче. Меньшее количество народа на стройке также успокаивает Северуса. Хогвартс пустеет: чувствуя ответственность от надвигающегося финального ритуала, уставшие за год маги разъезжаются по домам, чтобы передохнуть перед последним рывком. Одобренная сова приносит вторую копию свежего выпуска Вестника Зельевара, и Снейп, пребывая в крайне задумчивом настроении, приходит к шатру у стройки, надеясь застать там рыжего гриффиндорца. Он встречает двоих: Перси и Джордж наблюдают, как сверкающий дракон-воздушный змей проходит через серебристую вуаль и взрывается искрами на поворотах — Искрометное приготовлено хорошо. — Профессор Снейп, — кивает бывший староста львиного факультета. — Доброе утро, — безэмоционально говорит Снейп и протягивает экземпляр журнала близнецу. Тот склоняет голову на бок, разглядывая фотографию, а потом показывает обложку брату. — Это Фред придумал? — с удивлением спрашивает Перси, будто не знал, что близнецы — гении. — Да, — отвечает Северус. — Могу с уверенностью сказать, что это одна из самых громких идей в зельеварении за десятилетие, если не больше. — Типичный Фред, — пожимает плечами Джордж. В этот раз рыжий не теряет самообладание — наверное, присутствие старшего брата хорошо на него влияет. Поттера не видно на стройке, и артефактологи работают вдали без его компании: наверное, гриффиндорец снова уехал в Инвернесс к крестнику. Северус еще не видел дом, который Поттер там снял, но пока что Герой не торопится окончательно переехать. Гриффиндорец уже отдал свою хогсмидскую комнату Краму, а сам номинально обосновался во временно пустующей пуффендуйской спальне для старост. На деле же тот устроился у Снейпа на чердаке: они спят на одном диване — Северус как маленькая ложка, а Поттер как сгребающий все на своем пути половник — они даже временами завтракают и ужинают вместе, и они рассказывают друг другу самые интересные моменты дня. О большем бывший шпион и мечтать не мог. Северус хочет, чтобы их нежное взаимопонимание длилось вечно, и в свободные от лаборатории часы, когда можно просто ждать, пока экспериментальные зелья доварятся, он читает книги по психологии, маггловские бестселлеры с советами, как сохранить брак, и откопанные в лондонской библиотеке научные труды про «вьетнамский синдром». Он возвращается в спортзал, о чем сообщает любовнику — тот горит интересом как-нибудь зайти посмотреть. Поттер вообще согласен абсолютно на все: вместе сходить в Запретный лес за ингредиентами, зайти в библиотечные хранилища — гриффиндорец начал читать книги про детей, и Поппи охотно порекомендовала ему несколько наименований. Однако большую часть недели они расстаются рано утром, а возвращаются в одну постель глубоко ночью, и там гриффиндорец делает с Северусом все, что захочет. — Ты такой мужественный, — шепчет Поттер, все еще вдавливая обнаженного зельевара в диван, распластавшись сверху. Северус вопросительно мычит — если его любовник выдаст какую-нибудь пошлость о том, что буквально пять минут назад во владении слизеринца был не один член, а два, то он запечатает болтливый геройский рот заклинанием. — Таким как ты, наверное, только Аластор Грюм был, — продолжает Поттер. — Ну сравнил, — ворчит Снейп и с трудом выползает из-под любовника. — Почему ты его вспомнил? — Не думаю, что сделаю что-то более важное, чем победа над Волдемортом, — вздыхает гриффиндорец. — А вы… — Больше не лезь в пекло. У тебя крестник, и ты ответственнее Нимфадоры. — Я и сам не хочу, только… Я, наверное, завидую тебе, потому что ты всегда знаешь, что делать дальше. Министр предложил мне работу, я отказался, и он обвинил меня в безответственности. Снейп фыркает: — Ты возьмешь на себя заботу о крестнике, а сейчас за спасибо проводишь ритуалы с артефактологами и носишься с ведьмами семьи Блэк. Я бы сказал, что у тебя ответственности больше, чем нужно восемнадцатилетнему юноше, а Министр хочет, так сказать, взять тебя под свое крыло. Поздно спохватился. — Мне почти девятнадцать, — недовольно поправляет Поттер. — Вот и не завидуй моей «мужественности». Со временем она сама к тебе придет. — Ты не понимаешь. Ты — образец настоящего мужчины, — заявляет Герой, и это самая большая чушь, которую Северус слышал от него сегодня. Каждый день гриффиндорец будто пытается переплюнуть себя по количеству сказанной ерунды. — Таких как ты мало. Я вчера целый день провел в Министерстве, и большинство магов лишь перекладывают бумажки, решая, кому что можно, а что нельзя. Они не создают ничего по-настоящему важного. Они в обморок упадут, если на них направить палочку. Поттер, выросший в страхе за свою жизнь и жизни окружающих, предсказуемо оценивает людей через призму боевых способностей. К слову, на взгляд Северуса, Фред и Джордж Уизли больше потянут на идеал мужественности: они не отказывались от своих обязательств, но также реализовывали амбиции через бизнес и не были одиноки как сам Снейп и Грюм. Теперь же всем, кто когда-либо был близок с Фредом Уизли, приходится прятать пустоту в душе, и Северус, как последняя бессердечная сволочь, иногда завидует погибшему близнецу, потому что тот оставил после себя больше, чем когда-либо мечтал оставить зельевар. В детстве в родительском доме зачастую выбивало пробки, и Северус помнит, что один маленький рубильник отвечал за одно, а другие — за что-то другое. Фред Уизли погиб — и, как с предохранителем, невозможно стало включить столько всего, что все жильцы дома почувствовали утрату, а погибни Снейп, наверное, не смогли бы тогда зажечь лампы только Поппи и Поттер. — Если чинуши из Министерства не портят другим жизнь, то что плохого? Кто-то должен заниматься бумажной работой, — миролюбиво замечает Снейп. — Или ты думаешь, что быть настоящим мужчиной — это рисковать жизнью каждый день? — Может, не рисковать, но хотя бы делать больше. — Кто может, тот и делает. — Мало могут. — Иди в политику всех заставлять, — Северус немного улыбается, заранее зная реакцию на свои слова. — Ну уж нет, — фыркает Поттер. — Я и на километр не подойду к политике. А ты так спокойно к этому относишься… — Я перееду во Францию в сентябре, — отвечает Снейп. — Британская бюрократия перестанет меня касаться. — Решено? — Более-менее. Мастер Белби оповестил своих знакомых из французского Министерства, и они выдадут мне разрешение на открытие лаборатории. Осталось найти место, все обустроить, переманить хороших специалистов из госпиталей и других лабораторий… Поттер мычит, явно задумывавшись, а потом поднимается на локтях. — Что? — спрашивает Северус. — Мы так и не поговорили об этом… В смысле мы говорили, но ни о чем не договорились. Мы же… Мы же вместе переезжаем, да? Что бы Снейп сказал, если бы был нормальным человеком? А если бы на его месте была Дебби, которую спросил об этом Дэйв? Северус не имеет ни малейшего представления, как разрешить эту ситуацию, но он, пожалуй, должен поступить так, как не поступил бы никогда раньше. Когда вы на дне, хотя бы нужно перестать копать, не так ли? Северус смотрит на нервно покусывающего свою щеку изнутри гриффиндорца и силой заставляет себя не молчать. Даже если все пойдет не так, ничего непоправимого не случится. Он же не Дамблдор. — Конечно вместе, — отвечает Снейп с уверенностью, которой не чувствует. — То есть я не зря ищу дом с местом под лабораторию? Сначала Северус думает, что ослышался. — Подожди. Тебе вообще дадут разрешение жить во Франции? — Я глава рода Блэк, и Блэки в свое время много инвестировали во французские предприятия. Их министерство сразу одобрило мое прошение. — Ты уже подал прошение и начал искать дом с лабораторией? — ошарашенно переспрашивает Снейп. — Прошение я подал, еще когда разбирался с лечением для Андромеды и Нарциссы. Когда мы с тобой объяснились, я попросил у французов со стройки контакты нормальных риелторов, и с тех пор ищу дом. С камином, садом и лабораторией — чтобы все было. А еще с чердаком с окном — для старой памяти. Есть несколько вариантов, но без тебя я не смогу выбрать, поэтому… — Ты серьезно? — Ну да. И как Северусу жить с такой взаимностью? Поттер смотрит на него, будто обсуждать совместное будущее — самое естественное, что можно себе представить, хотя еще в прошлом году Снейп был уверен, что гриффиндорца не удастся спасти, что они все обречены положить свою жизнь на алтарь чужого светлого будущего, и что магическую Британию будут отстраивать на их останках. Поттер чудом выжил, Северус тоже. Прошло чуть больше года, а все так поменялось, что зельевар иногда не знает, за что хвататься в первую очередь. Это неплохо: он чувствует себя лучше, и упрямый амбициозный огонь наконец получает вектор, что, наверное, самое главное. Зельевар больше не чувствует себя одноразовым инструментом: как оказалось, он сделан из более крепкого материала и еще на что-то сгодится. — А твой риелтор сможет найти еще один дом? — пользуясь случаем, интересуется Снейп. — Под лабораторию с несколькими жилыми комнатами для мастера Белби. — И идеально было бы, если бы эти два дома были рядом — наш и лаборатория, — кивает Поттер. Северус делает все в своих силах, чтобы не вытаращиться на любовника после слов про «их дом». О, Мерлин, он согласился переехать с Поттером во Францию. Непонятно, что страшнее: что любовник растеряет свои иллюзии и уйдет в закат, что тот растеряет иллюзии и останется из чувства долга, которого в Поттере через край, или что у них все получится и Снейп проведет с Поттером всю жизнь, они вырастят Тедди Люпина и будут счастливы вместе как Дебби и Дэйв. О, Мерлин. О, Мерлин, Северус не представляет себе, что нужно сделать, чтобы все получилось. Нельзя просто помахать надеждой перед тонущим человеком и думать, что тот останется спокоен: Снейп далеко, далеко не спокоен, он растерял всю свою выдержку примерно в середине этого разговора. — Найти дома рядом будет гораздо сложнее, — хмурится Поттер. — Может купить землю и построить… И это единственное, что волнует Поттера? Невообразимо. — У меня нет времени на строительство, — качает головой Северус, намеренно пытаясь не думать о белой обезьяне совместной жизни. — Мастер Белби не вечен, и, судя по тому, что он требует ухода, он долго не протянет. — Я могу помочь найти дома! Так. Так, ладно, я узнаю, какие есть варианты… Поттер порывается вскочить на ноги, но Северус ловит его на полпути и придавливает весом к постели. У него так стоит член, что не отогнуть, и гриффиндорец не может этого не чувствовать. — Об этом подумает завтрашний Гарри Поттер, — хрипло говорит зельевар. — Да, — выдыхает Поттер и подается навстречу бедрами. — Да. Он просто охренеет завтра. Поутру гриффиндорец просыпается раньше Северуса и исчезает по делам, оставив на столе записку: «Поехал во Францию, ищу ДВА дома!!!» Зельевар прячет записку в сундук и принимает долгий холодный душ, чтобы вырвать себя из ступора, а потом, наскоро закончив несколько зелий для французской гильдии, едет в Лондон. Миссис Йейтс пичкает его печеньем, благодарит за настойки и показывает свою новую собаку, которую она взяла из приюта. Маггла говорит: — Пенни так же глуховата, как и я. Все лучше, чем быть одной. Сэмюэль, не проживайте жизнь в одиночестве — оно не стоит того. Снейп кивает, заходит в спортзал, договаривается с Дэйвом о тренировке и проводит несколько часов в ожидании, пользуясь хорошей погодой и читая книги в парке. В Лондоне на удивление солнечное лето, и время до тренировки летит незаметно, как пушинка. — Как твои дела? — заботливо спрашивает тренер, прогнав Северуса через долгую разминку и добавляя больше килограмм на штангу. — Я не думаю, что смогу это поднять, — честно отвечает Северус. — Ну до этого же смог. И это сможешь. Дэйв, как всегда, прав, но после подхода Снейп хочет лечь и лежать все оставшееся лето. — Могу я пригласить тебя и Дебби на обед? — спрашивает он, пытаясь отдышаться. — Конечно, Дебби как раз о тебе спрашивала. Маггла влетает в любимую забегаловку, как нюхлер, почувствовавший галлеоны. — Ну! Дорогуша, расскажи мне, что с тобой происходит! — сразу требует жена Дэйва, в то время как тот встает, отодвигает для нее стул, а сам направляется к старушке Бетти за заказом. — Я переезжаю во Францию, — говорит Северус, а потом, не успев растерять запал, продолжает, — и тот молодой человек, о котором я говорил, переезжает со мной. Дебби округляет глаза и громко говорит своему мужу принести им всем пива. Дэйв приносит только два бокала: ему еще работать. — А ребенок? — уточняет маггла. — И ребенок с нами. Сейчас тот молодой человек ищет дом для нас всех, и я не понимаю, что я делаю. — Что ты не понимаешь, дорогуша? Расскажи-ка по порядку, зачем вообще уезжать? И Северус рассказывает, как им обоим тяжело в Британии, как Поттер хочет, чтобы Тедди почаще видел бабушку, пока она узнаёт его, и как Северусу представилась возможность работать с гениальным химиком, и как Поттер сказал, что ищет для них дом. — А твой парнишка не бедствует, — кивает Дебби. — А дело-то в чем? Деньги у него есть, так что он без тебя не пропадет, но и ты без него справишься, если что. — Я не понимаю, что я делаю, и как… — Северус раздраженно выдыхает и пытается сформулировать проблему. — Я не знаю, как правильно все сделать. Я никогда… Его горло смыкается, не позволяя произнести ни слова больше. О, Мерлин. — Не жил с кем-то? — додумывает Дэйв. Северус морщится и закрывает глаза, пытаясь немного успокоиться, но ему невообразимо даже говорить о таком. — Не был в отношениях? — догадывается Дебби, и Северус издает тихий стон, почти вой, будто от Круциатуса. — Это многое объясняет. С ровесниками не получилось, а понял тебя только тот парнишка? Это из-за секты? И теперь ты боишься, что и с ним не получится? Маггла не смеется над ним: конечно, она же не мстительный подросток, который может самоутвердиться только за счет других. Северус всю жизнь был одинок, и единственный ровесник, который выразил свой интерес, был настолько далек от него, что зельевар предпочел даже не пытаться. А потом пришел Поттер, и теперь они собрались жить вместе — уже живут, если подумать. — Как зовут твоего паренька? — спрашивает маггла. — Гарри, — отвечает Северус. — Его зовут Гарри. И я… у меня тяжелый характер, который я не всегда могу держать в узде. Мне надо сделать что-то с собой. — И как твой характер проявляется? — Если кто-то ошибается, моя критика больше похожа на унижения. Я чувствую бешенство из-за чужой некомпетентности, будто взорвусь, если не выскажу. Не бить же — по себе знаю, что побои не добавляют мозгов. Но это же невозможно вынести… Дэйв выглядит удивленным, явно не ожидая, что его вежливый клиент превращается в монстра, когда видит разгильдяйство, а Дебби и бровью не ведет. — Твой Гарри разлюбит тебя, если будешь вечно критиковать его, — говорит она, и Северус стискивает челюсти. — Никакие чувства не смогут вынести постоянных оскорблений. Ты прав: нужно с собой что-то сделать. — И как мне… Как перестать? — Я поэтому с первым мужем развелась: не выдержал он, что я его пилила, и загулял. Оба виноваты, конечно, поэтому, когда я встретила Дэйва, я ему и слова поперек не говорила. А как он для меня старался… — Я был совсем зеленый, — с явным удовольствием вспоминает маггл. — Знал только трактор и лопату — отцу тогда помогал. Девчонки на меня не смотрели, им больше городские были по душе, а тут приехала столичная красотка, все ей интересно, и я ходил — грудь колесом, что она вообще со мной заговорила. До дома ее провожал, овощи ей носил — все сразу сказали, мол, пропал парень. — Я его на пять лет старше, — улыбается Дебби, — было не так уж сложно понять, как сделать его счастливым. Пришел мой Дэйв с кольцом, когда у меня отпуск закончился, и мне пора было уезжать. Молодые юноши всегда полны запала — ну и позвала я его с собой в город, а он взял и поехал. Помогла ему с работой для начала, настояла на колледже, и вот уже тридцать два года женаты, а нашему сыну тридцать, может внуками скоро порадует. Поттер разлюбит его, если так продолжать — логично, невозможно терпеть вечно. Зельевар платит за весь столик и возвращается в Хогсмид с вопросом, как сделать Поттера счастливым. Северус был несчастен всю жизнь — ему откуда знать? Что вообще хочет Поттер? Гриффиндорец хочет быть в курсе мыслей зельевара, но без Веритасерума, он хочет уехать из магической Британии и оставить за спиной ужасные воспоминания. Он хочет, чтобы его страховали с Тедди Люпином — на Поттера будет легко воздействовать через мальчика, поэтому Северусу стоит как минимум официально познакомиться с Геройским крестником. Что еще? Поттер хочет выучиться на артефактолога и забросить травологию. Тот все еще занимается с профессором Спраут, но для вида, чтобы болгары не придирались, и, зная наверняка, что тем нужны проверенные контакты со специалистами из других областей, Северус мог бы обменять свое сотрудничество на обучение Поттера. С другой стороны, это в разы увеличит его рабочую нагрузку, поэтому с этим предложением стоит подождать: у бывшего шпиона и так много дел. Северус приводит в порядок свои заметки с итогами экспериментов и отсылает их в Вестник Зельевара. Редакция делает внеочередной выпуск с его фотографией на обложке, биографиями близнецов Уизли и его собственной, не омерзительной, почти правдивой, если бы не несколько параграфов про любовь к Лили Эванс. На второй странице напечатано интервью с национальным героем, в котором Гарри Поттер лично упоминает качество снейповских зелий и сотрудничество Северуса с госпиталями. — Когда ты успел? — спрашивает слизеринец, указывая на журнал. — Они связались со мной буквально несколько дней назад. Тебе не интересны интервью, но они могут быть полезны для твоей лаборатории. Чем больше напишут о твоей компетентности, тем лучше, не так ли? Мне Гермиона помогала писать им ответ — у Аберфорта есть маггловский телефон, и мы по нему созванивались. — Почему ты мне не сказал? — Я забыл, — гриффиндорец смотрит на него честными зелеными глазами, и Северус забывает, о чем спрашивал. Поттер. Поттер. Поттер. Мастер Белби присылает ему контракт, который начнет действовать с середины сентября, а заодно список требований для «нормальной» лаборатории на пять свитков. Северус все подписывает и подает во французское Министерство запрос о разрешении открытия «Исследовательской лаборатории имени Д. Белби и С. Снейпа» — разрешение приходит на следующий день. Если фамилия маститого зельевара откроет Северусу ранее закрытые двери, он вытатуирует ее себе на лбу. С этими новостями он идет к Поппи и застает ее пакующей чемодан. — Конечно у тебя все получится, — улыбается она. — Не просто так тебе Орден Мерлина дали. Кстати, Гарри выглядит очень счастливым, — замечает медиведьма, и Снейп вздыхает. — И это все, что ты скажешь про Поттера? — А что я тебе скажу, если ты сам наверняка надумал больше, чем мне вообще может прийти в голову. — Например, про разницу в возрасте. — Если ты не заметил, у Гарри нет друзей своего возраста: Джордж Уизли — самый младший из круга его общения. Ему не о чем говорить с ровесниками. Северус никогда не задумывался об этом — но это правда, не так ли? Он ни разу не видел, чтобы Поттер общался с ровесниками, если они на нем не виснут, как те ушлые ведьмы со стройки. — Честно говоря, это очевидно, что у мальчика есть склонности к высоким брюнетам с внушительным профилем. Присмотрись к французским строителям в его окружении, да даже к артефактологам, с которым он проводит столько времени, — все как на подбор. Артефактологи все брюнеты, и у Поттера нет выбора, общаться с ними или нет, но те французы, с которыми он открывал чердак… Ерунда какая-то. Северус бы заметил, если бы его любовника тянуло к высоким носатым брюнетам. — Гарри во многих вопросах достаточно наивен, но со временем это пройдет, — замечает Поппи. — Он старается. — Да. Старается. — А ты во многих вопросах непреклонен, и тебе тоже стоит постараться. Но ты уже стал мягче, я же вижу. — Я не знаю, что делаю, — признает Снейп. — Вообще без понятия. — В какой-то момент ты поймешь, что в этой жизни в принципе мало кто знает, что делает. Все живут по привычке, и каждый раз, пытаясь выбраться из замкнутого круга, мы начинаем сначала. — Звучишь как Дамблдор. — Ну, скажешь еще! — Это не комплимент. Поппи вздыхает, и мягкая улыбка исчезает с ее губ. — Скучаешь по нему? — спрашивает Северус, заранее зная ответ. — Иногда я вспоминаю его в хорошем настроении, все несуразные шутки, которые он так любил, и тогда скучаю. А потом я вспоминаю это, — она поднимает правую руку, и Северус знает, что под халатом на коже множество оков Нерушимых обетов. — И тогда думаю, что рада, что все закончилось. Будто это было два разных человека, понимаешь? Северус понимает, как никто иной. Поппи наконец уезжает в отпуск, и на ее место приходят три бестолковых практиканта из Св. Мунго, которые постоянно бегают к каминам советоваться с больничными кураторами. Два мага и ведьма — Северус когда-то учил их, но имена всплывают в голове, только когда они неловко представляются сами. Помощница медиведьмы Патриция и то быстрее соображает, и в итоге вся троица таскается за когтевранкой, пока та рассказывает про типичные жалобы и любимые недоговорки пациентов. Северус обещал навещать лазарет, поэтому каждый день он пугает своим видом отвыкших от профессорского лица бывших студентов, но хотя бы Патриция рада его визитам, показывая новые крамовские зелья. Когтевранка или явно не доверяет болгарину, или слишком волнуется, фактически оставшись за главную в обители мадам Помфри, поэтому Северус нарочито внимательно рассматривает флаконы, еще раз проговаривая вслух критерии качества, и каждый раз делает вывод, что зелья сварены хорошо. На обратном пути Снейп делает крюк до стройки и видит, как Поттер оживленно обсуждает что-то с распускающим руки болгарином — Христо — и теми французскими строителями, которые помогали устанавливать окно и утеплять чердак. Все трое — высокие носатые брюнеты, и Снейп рядом с ними смотрелся бы как несомненный родственник, которому чуть меньше повезло с внешностью. Неужели у Поттера и правда фетиш на внушительные носы и черные волосы? С другой стороны, если верить гриффиндорцу, а Северус собирается это делать, тот не ищет себе других партнеров. Однако… Это не может быть совпадением. Северус задумчиво доходит до своих комнат и в попытке отвлечься пишет в редакцию Вестника Зельевара письмо о продаже ребер василиска. Ему даже не приходится ждать месяц, чтобы напечатали объявление: заинтересованные лица связываются с ним в тот же день, и утром Снейп получает ключ от ячейки с баснословными шестьюдесятью тысячами галлеонов. А потом малфоевская сова приносит записку от Люциуса с просьбой о встрече.