Луч солнца в хмурый день

Поутру Барнаби Пайк одиноко стоит перед дверью в снейповскую обитель и спрашивает, нет ли у зельевара еще котлов, которые нужно затащить куда-нибудь повыше без помощи магии. У бывшего студента глаза на мокром месте, опухшие и сильно воспаленные — наверняка у Патриции есть что-нибудь для такого случая. Снейп кивком приглашает Пайка следовать за ним, и недовольная будущая медиведьма, морщась от запаха перегара, вливает в слизеринца несколько флаконов с зельями. Бесполезные практиканты лишь неодобрительно косятся, расположившись у стола в дальнем углу лазарета — Северус напишет их куратору, и в Св. Мунго вобьют в них толк. Он наслышан от директрисы, что тем пришлось заниматься ампутациями после битвы за Хогвартс — эхо войны доносится и через год. Практиканты очевидно боятся трогать магов: жизнь еще не заставляет их действовать снова, но заставит так или иначе. Еще раз взглянув на уже тверже стоящего на ногах бывшего студента, Северус предлагает тому сходить в маггловский тренажерный зал, а молодой слизеринец неожиданно и будто отчаянно соглашается. Пайк плетется туда, куда ему говорят, не задавая вопросов, бездумно покупает спортивную форму и кроссовки в лондонском торговом центре и выдает первую живую реакцию, только увидев Снейпа в белой футболке, облегающей плечи. На тренажерах Пайк выдыхается первым, снова подкармливая самолюбие зельевара: такие изнеженные сопляки как Пайк и Забини и минуты бы не продержались перед Лордом, а Малфою-младшему просто повезло с матерью. — Понятно теперь, почему у вас орден Мерлина, — пыхтит бывший студент. — Вы всегда так тренировались? — Быстрее, мистер Пайк, — бесстрастно комментирует зельевар. — Вы еще не закончили разминку. — Разминку?! — переспрашивает задыхающийся слизеринец так, что Северус фыркает. Ему кажется, что магия — единственное, что мешает Пайку сползти на пол как полуобморочная девица, но молодой человек неожиданно выдает: — Патриция очень красивая. Я никогда раньше не обращал внимания, но она же… Она замечательная. Снейп с сомнением кидает взгляд на слизеринца, красного и мокрого, как свежевылупившийся китайский огненный дракон, и перед глазами встают его жалкие слезы по юной Гринграсс. Не одна, так другая? — Не думаю, что Патриция польстится на вас, когда вы в таком состоянии. Посмотрите на себя, — Северус не подбирает слова, но, возможно, слизеринцу этого и не нужно: Пайк поворачивается к зеркалам и фыркает от своего вида. Теперь ему весело — скоро снова начнет заливаться слезами. — Наверное вы правы. Такой ведьмы нужно быть достойным, а я… — тот вздыхает. — А какая она, ваша ведьма? Снейп замирает и зыркает в сторону бывшего студента. Подай слизеринцу руку — откусит по локоть, но теперь, наверное, мало кто из вернувшихся змеек все еще видит в нем хладнокровного главу факультета. Никто раньше не приходил к нему говорить о своем разбитом сердце: кто-то отчаявшийся доверял ему информацию о семье, своей безопасности и о службе родителей Лорду, но правду настолько личную и не связанную с выживанием — никогда. Северус не знает, хорошо это или плохо. — В смысле, вы говорили, что вы не одиноки. Она сильно отличается от Лили Эванс? — тихо уточняет Пайк. Гарри отличается от своей матери как лес, переживший пожар, отличается от нетронутой рощи. Гарри — шок зелени свежих побегов среди золы, Гарри будто растет заново, пытаясь скрыть выжженную пустошь, и, хотя гриффиндорец редко жалуется на кошмары, каждый раз, когда любовник Северуса просыпается посреди ночи, слизеринец узнает в нем свои собственные обугленные черты. — Она такая же упрямая, смелая и непредсказуемая, как и все выпускники Гриффиндора, — вздохнув, отвечает Северус. Пайк многозначительно хмыкает, но на удивление оставляет тему, и некоторое время они занимаются молча. — Хорошо, что ведьмы со стройки вас в маггловской одежде не видели: вас бы на сувениры порвали, — наконец говорит бывший студент. — Сил бы не хватило порвать, — Снейп недобро усмехается от такого комментария — он стал стабильнее, физически крепче, и его магия течет мощным потоком. Что ему восторженные курицы со стройки, которые до сих пор с ног сбиваются, чтобы обратить на себя внимание Гарри? Пайк красный от натуги, но он выглядит гораздо живее, и легкая обида — почти затупившаяся от всего, что произошло в последнее время — снова колет сердце Северуса: Альбус никогда всерьез не интересовался его душевным и физическим здоровьем. Это шанс Снейпа стать хоть и не лучше своего наставника, но хотя бы человечнее. Возможно, теперь бывший слизеринский декан мог бы сделать больше для своего факультета, только он навсегда покидает свой пост, и эта дверь запоздало бьет его по носу. С другой стороны, перед ним вот-вот распахнутся двери собственной лаборатории, так что нет времени для бесполезной ностальгии. Покорного судьба ведет, а строптивого тащит — Северуса волокло через всю жизнь, и он хочет идти сам туда, куда укажет случай — в свою французскую лабораторию, к сотрудничеству с мистером Белби и работе над НПДВ в компании Гарри и юного Люпина. Если через некоторое время Гарри поймет, как сильно ошибся, Снейп отпустит его с миром и найдет себе другого любовника. Он пережил столько, что тоска, его привычный компаньон, не причинит особого вреда. Вернувшийся в Хогсмид Барнаби Пайк утверждает, что у него ничего не болит и зелье ему не нужно, на что Снейп криво усмехается: завтра его бывший студент будет ныть громче всех в лазарете. Северус отправит Патриции лосьон от крепатуры, как только вернется на чердак, и, если Пайк осмелится показаться ей на глаза в таком виде, будет забавно. Не осмелится — еще забавнее. Поппи пишет, что прибудет в школу в день ритуала, и она обязательно позаботится о юном Люпине, если Краму и Грейнджер потребуется отлучиться — одной проблемой меньше. Северус аппарирует с этой новостью в дом в Инвернесс, и малолетний метаморфомаг при виде бывшего шпиона моментально меняет крамовский нос на снейповский. Болгарин смеется, утверждая, что у Тедди есть любимчик, а заучка по-детски дуется, что не попала в фавориты, но это уже проблема Крама, которому с ней жить в одном снятом Гарри доме. Снейп остается на обед, но не успевает уйти до того, как в него вцепляется Грейнджер. Ведьма отводит его в сторону и шепчет: — Гарри сказал, что зашел к Андромеде и объяснил ей, что случилось. Она согласна, что ребенку лучше держаться от нее подальше, и ее госпитализируют уже сегодня. Тедди сильно скучает по бабушке, и мы с Виктором не знаем, что делать. — Объяснить, что бабушка в больнице. Если начнет ныть, объяснить еще раз. — А что если… Мы могли бы сварить оборотное и притвориться… А вот и истинно гриффиндорское желание состряпать приключения на ровном месте. Почему-то Северусу всегда казалось, что генераторами плохих идей в золотой троице служили Поттер с Уизли, но, видимо, Грейнджер их не лучше. Хорошо еще, что Крам явно не потворствует подобным экспериментам, иначе бы заучка не пыталась заручиться поддержкой Снейпа, а уже вовсю варила оборотное. — Мисс Грейнджер, — холодно говорит Снейп, и молодая ведьма поджимает губы совсем как директриса. — Я не буду говорить вам, что использование оборотного контролируется Министерством: вы сами знаете, что они смотрят на нарушения сквозь пальцы. Я даже не буду объяснять вам риски, ведь, имея прядь волос, простым заклинанием можно проверить, жив человек, в которого вы хотите превратиться, или нет, и подобное заклинание часто использовалось на войне — вы, скорее всего, его знаете. Однако вам не кажется, что лгать, чтобы ребенок перестал ныть, бесчестно? Вы никого не спасаете своей выдумкой, вы просто хотите перестать смотреть на расстроенного Тедди Люпина. Это больше для вашего комфорта, а не для блага ребенка, не так ли? — Я поняла, — цедит сквозь зубы Грейнджер и опускает голову. Правда колет ей глаза — приятно видеть. — Думаю, что вы должны брать пример с мистера Крама. Та снова вцепляется взглядом в бывшего шпиона — ее стыд не продлился и пяти секунд. — Вы правда одобряете кандидатуру Виктора на пост декана Слизерина? — Могло бы быть и хуже, — Северус пожимает плечами. — По крайней мере мистер Крам разбирается в моем предмете и знает, как работать в команде. Его репутация и заслуги в квиддиче тоже будут полезны. Слизерину повезет иметь такого декана. Ведьма кивает и снова сжимает губы. — Спасибо, что помогаете Гарри. Какая бестолковая идиотка. Снейп раздраженно фыркает: — Мисс Грейнджер, когда я ему не помогал? — Гарри говорил, что вы не были влюблены в его маму, и что он сильно ошибся, пытаясь построить кампанию в вашу защиту на этих домыслах. — Не притворяйтесь, что это была его идея. — Мы хотели дать вам возможность вернуться и жить спокойной жизнью, и приходилось хвататься за соломинки, — заучка недовольно встряхивает гривой и скрещивает руки на груди. — Мы правда не знали. У Северуса нет приличных ответов на это, а ругань при Краме в соседней комнате не лучший ход, поэтому он на минуту заглядывает в гостиную и обещает вернуться завтра, чему будущий декан Слизерина рад чуть ли не больше, чем юный Люпин. Когда Снейп шагает в коридор, заучка преграждает ему путь. Еще не все сказала? С Крамом она тоже не затыкается? Снейп искренне не представляет, как можно любить Грейнджер. Он, возможно, умом понимает чувства Пайка к Гринграсс и его комментарии о Патриции, но заучка настырная до омерзения, и в ней нет того естественного изящества, которое есть у ведьм, тронувших чувства его бывшего студента. Она переломанная, как Поттер, как он сам — это не то, что могут понять люди, не пережившие подобное. Крам даже не представляет, во что пытается ввязаться. — Вы знаете, что в последнее время происходит с Гарри? — спрашивает ведьма, снова недовольно поджав губы. — Возможно. Мисс Грейнджер, думаю, вам стоит привыкнуть к тому, что правду вы узнаете последней, если вообще узнаете. — Он очень изменился, — замечает она и не спускает глаз с бывшего профессора. Если бы Северус не был мастером окклюменции, он бы подумал, что гриффиндорка пытается прочитать его мысли. — Он отдувался за всю вашу троицу перед толпой, чтобы вы могли спокойно продолжить жить. Скажите ему спасибо вместо того, чтобы предъявлять обвинения. — Вы же поможете ему в том, о чем он мне не говорит? — Еще раз, мисс Грейнджер: когда я ему не помогал? Ведьма раздраженно выдыхает и убирается с дороги, позволяя Северусу выйти. Гриффиндорка вцепилась, как бульдог, но чувства такта у нее побольше, чем у Героя, поэтому она не стала скандалить напрямую, а пошла обходными путями. Редко где можно найти такую дружбу — Гарри следует ценить то, что у него есть, но тому некогда. Его гриффиндорец днюет и ночует на стройке, ежедневно забегая к крестнику на обед и к Северусу на ужин и за зельем. Восстанавливающее зелье бывший профессор галлонами передает всем через домовиков. К вечеру перед днем рождения Героя всей магической Британии почти все трибуны уже возведены, и воздух потрескивает от магии защитного купола и бесчисленного количества оповещалок. Гарри присылает записку с сообщением, что на ужин он опоздает и будет ровно к приему зелья, и, как и обещал, вваливается в лабораторию в десять тридцать три. — Успели, — объявляет он. — Все готово, все случаи ЧП обговорены, завтра начинаем в одиннадцать. Я даже есть не хочу, только спать. Северус вливает в едва вменяемого от усталости любовника зелье и отводит того в постель — Гарри мгновенно отключается, оставляя бывшего шпиона накладывать очищающее, стаскивать с гриффиндорца уличную одежду и массировать каменные от напряжения ноги и руки специальным расслабляющим и заживляющим лосьоном. Подумав, Северус, как может, разминает геройские плечи и спину, накрывает страдальца теплым одеялом и посылает патронуса с инструкцией Краму и Грейнджер. Завтра Снейп неизбежно встретит многих своих выпускников, возможно даже некоторых однокурсников — и эта мысль заставляет его достать свою парадную мантию из сундука. Надо было зайти к мадам Малкин и подогнать все по размеру, но уже поздно, а завтра с утра весь Косой переулок скорее всего будет закрыт. Его лучшая одежда безнадежно мала, и впору лишь универсальная рабочая мантия, на которой красуются несколько больших обесцвеченных пятен из-за неожиданных реакций в котле Фреда Уизли. У него также есть его маггловские водолазки, футболки и белые рубашки с шелковым шейным платком. К Мерлину все: у него орден, кому ему доказывать свою значимость? Зелья можно уменьшить и уместить в карман, портключи и так небольшие, а от всего остального он сможет отбиться с помощью палочки. Да, он будет выглядеть как маггл, но, может, так даже и лучше: с небольшими чарами трансформирующего гламура слабые и средние по силе маги его не узнают, а сильные будут считаться с ним в любом случае. Гарри просыпается в девять, подслеповато щурится, трет глаза и потягивается — охов и вздохов не слышно, значит, лосьон все же помог. Когда он поворачивает голову в сторону уже готового встретиться с наплывом магов любовника, гриффиндорец высоко вскрикивает, пытается прикрыться, а потом, нахмурившись, спрашивает: — Северус? Отлично. Проснувшийся с рассветом зельевар провел пару часов перед зеркалом, убирая горбинку носа, высветляя волосы до коричневого цвета и делая изгиб губ менее выраженным, а подбородок менее острым — теперь он выглядит как очень дальний и более удачливый в плане наследственности родственник Северуса Снейпа. Любой сильный волшебник увидит, как черты лица немного «плывут», поэтому и было создано оборотное, но Северус чувствует себя увереннее в своих силах и отказывается тратить хорошие зелья на ерунду. — Напугал, — ворчит любовник и раздраженно отбрасывает одеяло в сторону. — Выпускники уже начали прибывать. Я слышал, как за дверью трещали какие-то ведьмы, когда спускался в лабораторию. Восстанавливающее на столе. Гриффиндорец кивает и быстро сбегает в душ. Вернувшись, он даже не смотрит на завтрак, и Северусу приходится уговаривать его съесть хоть что-то — как и в прошлом году, зельевару следует убедиться, что Поттер дойдет до конца, только в этот раз самое страшное, что может случиться — ритуал не сработает или гриффиндорец сляжет с магическим истощением. Осталось немного, осталось буквально несколько часов, и они оба будут свободны. Они накладывают чары отвлечения, и Снейп не успевает даже обнять Гарри, чтобы попытаться успокоить ту нервную энергию, которая бьет из гриффиндорца ключом, прежде чем тот выскальзывает за дверь. Трибуны наполовину заполнены, а у места проведения ритуала стоят несколько незнакомых болгар: жена одного из артефактологов и чьи-то родственники, о которых Северус слышал краем уха. Когда они с Гарри подходят к собравшейся компании, его любовник опускает голову, здороваясь, и Снейп остро чувствует какую-то необычную неловкость со стороны гриффиндорца. Одному из подошедших следом артефактологов тоже очевидно не по себе: он кратко приветствует всех и отводит свою зеленоглазую черноволосую супругу в сторону, заставляя Северуса с подозрением покоситься на притихшего Поттера. — В чем дело? — еле слышно спрашивает он, но гриффиндорец лишь пожимает плечами в ответ. Маги продолжают прибывать, и Северус уходит, чтобы встретиться с Поппи в стоящей поодаль палатке колдомедицинской помощи. Юный Люпин, который выглядит взволнованным и очень стеснительным, уже с ней, и Крам рядом. Кому пришло в голову тащить ребенка на ритуал? Северус явно помнит, как высказывался против: метаморфомаг даже на обычной улице мало бывал, и такое количество народа его только напугает. — Где Грейнджер? — осведомляется Снейп, и только тогда маги узнают его. — Мерлин, Северус! — Поппи хватается за сердце, а после заключает его в объятья. — Мне следовало ожидать, что ты будешь маскироваться. Юный Люпин узнает его голос и мгновенно отращивает большой горбатый нос. — Профессор Снейп, — кивает Крам. — Гермиона отошла, чтобы помочь на трибунах. — Надеюсь, ребенок не доставил вам слишком много хлопот, — замечает Северус и гладит мальчика по голове — тот явно привык к тому, что внешность может меняться, и новое лицо Снейпа его не смущает. — Тедди хорошо себя вел, — с довольной улыбкой сообщает Крам. — Как я уже сообщал, сегодняшнюю ночь скорее всего вам тоже придется присмотреть за юным Люпином, а завтра Поттер заберет его. — Это не проблема, — кивает Крам. Неужели тому действительно нравятся дети? Поразительно. На выходе из шатра Северус чуть не врезается в какого-то смутно знакомого волшебника — он учил его в самом начале своего профессорства, но совершенно не помнит ни имени, ни фамилии, ни факультета. Оглянувшись, он замечает много знакомых лиц его бывших студентов и нескольких магов, с которыми он сам учился. Снейп узнает миссис Крэбб под оборотным, которая сидит рядом с мужской частью семейства Малфоев, также скрытыми под подставными личинами — Люциус надоумил ее написать Северусу, а Люциуса наверняка попросила Нарцисса. Как он ей откажет, когда она так рискнула, а он даже не знал — теперь он в ее полной власти и сам доволен этим. Маги все прибывают, и на трибунах начинают заканчиваться места — волшебники и волшебницы наколдовывают себе стулья на огороженных территориях, и Снейп начинает чувствовать смутные уколы клаустрофобии среди такого большого количества людей — лица перестают иметь отличительные черты и сливаются в беспокойные волны, накатывающие на по-летнему зеленую траву и закрывающие ее темными мантиями. Авроры повсюду. — Профессор Снейп? — слышно сбоку, и появившиеся чары приватности выдергивают Северуса из нарастающей паники. Странно, что его бывшему студенту хватило сил узнать его под гламуром. Возможно, он использует какой-то фамильный артефакт. — Здравствуйте, мистер Малфой. Как ваша маман? — Она отлично себя чувствует, и мы с отцом еле отговорили ее от того, чтобы ехать с нами в Хогвартс. — Ей следует беречь себя. — А еще отец пытается скрыть от нее то, сколько он на самом деле продал, чтобы дать мне денег на открытие бизнеса в маггловском мире. Северус косится на темноволосого курносого молодого человека, на чьем лице малфоевское холодное выражение кажется совсем чуждым. Ну что за слизеринец будет так просто выдавать информацию? С другой стороны, Малфой-младший всегда имел тягу к бахвальству, и, судя по тому, что говорила Нарцисса о его состоянии, чем ближе Драко к норме, тем лучше. — Никогда не замечал за вашим отцом особой щедрости, — замечает Снейп. — Он очень рад, что у меня появится сестра. Я тоже рад. Да уж, очередная сумасшедшая Блэк, которую, слава Мерлину, Северусу не придется учить в будущем. Зато Малфой-младший наверняка видит в ребенке свое спасение от женитьбы и продолжения рода. — Вы уже обустроились в маггломире? — спрашивает зельевар, и его бывший студент охотно кивает. — Сложно привыкнуть? — Не очень. Пока знакомые считают меня замкнутым аристократом, за которого всю жизнь все делали слуги, и теперь я вырвался из-под опеки родителей и пытаюсь найти свой путь. Недалеко от правды. — Как к этому относится ваш отец? Драко морщится и признается: — Они ужасно поссорились из-за дарения вам книг. По их брачному договору отец должен сделать все возможное, чтобы помочь, если род Блэков будет находиться под угрозой. Ему пришлось согласиться, а потом он потребовал узнать, что еще мы от него скрываем. Нам пришлось рассказать и про мой отъезд — мы держали это в секрете до последнего. Он был не в восторге от идеи, мягко говоря. — Ваш отец чрезмерно амбициозен. — Однако когда они поругались, он скрытно от маман дал мне денег на первое время, и сказал, что при нужной смекалке я найду способ заработать еще и найти связи. Северус критически оглядывает Малфоя-младшего с ног до головы и интересуется: — Он осведомлен о главной причине, по которой вы решились жить в маггломире? — Пока нет, — морщится Драко. — Маман сказала, что с этой информацией лучше повременить, но что сейчас, когда маман беременна, отец может спокойнее отреагировать на все. Верно, ведь Люциус в курсе — не настолько он пустоголовый павлин. Снейп чувствует, как край его рта предательски ползет вверх, и Малфой-младший подозрительно сощуривает глаза. — Не заставляйте своего отца ждать, — говорит Северус, выдерживает паузу в пару секунд, за которую выражение не-малфоевского лица становится шокированным, и кивает в сторону трибун. — Люциус уже отгоняет толпу от вашего пустующего места. Малфой-младший медлит, нахмурившись, но послушно торопится вернуться, и что-то подсказывает Снейпу, что молодой слизеринец признается скорее, чем запланировала Нарцисса. На траве рядом с местом проведения ритуала уже откровенно тесно — приближается одиннадцать часов. Краем глаза Снейп замечает рыжее семейство: приехали Молли, Рональд, Джиневра, а Перси и Джордж Уизли и не уезжали из Хогвартса. Рядом с ними та бестолковая когтевранка с уже откровенно округлившимся животом, которая мучила своими жалобами Поппи — ведьма выглядит здоровой и не такой нервной. Когда голос Минервы Макгонагалл разносится по Хогвартсу и просит тишины, назойливый человеческий гул немного утихает. — Здравствуйте, дорогие студенты, выпускники и гости Хогвартса, — говорит она, и Сонорус позволяет ее словам долетать до Запретного леса. — Мы рады, что вы откликнулись на зов школы, чтобы принять участие в ритуале по восстановлению защитного магического контура. Хогвартс не может существовать без своих студентов, и ваш вклад сегодня будет большим даром для последующих поколений волшебников, ради которых школа распахнет свои двери в будущем. Минерва продолжает вещать что-то о значимости каждого вернувшегося в Хогвартс, а Северус щурится от редкого солнца и разглядывает Гарри, снова проверяюшего склянки с зельем. Тот нервно рассматривает пергамент и качает головой, когда ему что-то говорят болгары, потом оглядывается и находит взглядом Северуса, единственного мага в черной маггловской водолазке среди нарядно одетых волшебников. Снейп ободряюще улыбается, и Гарри кивает. Гриффиндорец поворачивается к колдомедицинскому шатру и машет рукой Тедди, который, аккуратно придерживаемый за ноги, восседает на шее Крама, а рядом с ними Грейнджер, которая выставила руку вверх, чтобы, если что, поймать мальчика — будто и не волшебница, будто не существует подходящих чар. Заучка говорит что-то ребенку, и юный Люпин робко машет в ответ. А после Гарри макает палец в зелье и рисует руну на камнях — и все вспыхивает светом. Сначала магическая волна пробегается по уцелевшим постройкам, будто контур пытается сомкнуться по старым линиям, вернув Хогвартс таким, каким он был — крепким, несломленным местом силы и знаний, а затем, медленнее и неохотнее, зажигается новая Слизеринская башня, восстановленная Гриффиндорская башня и другие отстроенные стены. Защитный контур пытается замкнуться, и красные волны прокатываются по камням, будто дракон опаляет своим пламенем. Северус слышит, как Минерва просит всех студентов и бывших выпускников Хогвартса поднять палочки и зажечь Люмос. От заклинания у него теплеет в груди — на секунду он видит смутные очертания старой школы, какой она приветствовала его в самый первый раз и какой прощалась с ним, когда он скрывался от гнева Минервы и других преподавателей. Перед глазами мелькает его первое зелье «Прекрасная работа, мистер Снейп.» — «Спасибо, профессор Слизнорт!», мимолетная симпатия к Гидеону Лиону, однокурснику-слизеринцу, которого не прельщала дружба с нищим полукровкой — тот отводит глаза, явно игнорируя совет, и его котел моментально взрывается. Северус поджимает губы и думает, что не так-то сильно ему хотелось помочь. Вот еще, это был благотворительный жест. Лили Эванс, Поттер с Блэком и дружками, больше зелий, ненависть, преподавание и проснувшееся либидо, преподавание и больше ненависти к себе и всем вокруг, Флитвик, Поппи, Гарри Поттер, снова Гарри Поттер, Альбус Дамблдор, отчаяние, сплошное одиночество в директорском кабинете и его побег из Хогвартса. Хорошо, что Визжащая хижина ближе к Хогсмиду, и для ритуала бесполезны воспоминания о ней — Снейп не готов думать о том, что там происходило. Северус наскоро вытирает лицо рукавом водолазки. Он оглядывается, и видит завороженных магов, каждый из которых вспоминает свою историю в школе, и свет на концах их палочек гаснет сам собой. Старые камни, светящиеся уже много месяцев, тухнут — будто от Нокса — и уносят с собой иллюзию. Болгары рядом с Поттером начинают суетиться, и кто-то из них делает пассы палочкой, касается рун, и по камням пролетают пара огромных ленивых красноватых искр. Сработало? Директриса слушает комментарии артефактологов, и ее усиленный магией голос разносится по землям школы: ритуал проведен успешно, и каждый присутствующий сделал это возможным. Что бы она ни пыталась сказать дальше, слова тонут в радостном гуле волшебников, который перерастает в оглушительное ликование. Золотой гриффиндорец обессиленно оседает прямо на землю и прячет лицо в ладонях. К нему спешат Поппи c Грейнджер, а юный Люпин остается на плечах у Крама у палатки колдомедиков и, явно расстроенный, что-то говорит. Снейп, не выпускающий палочку из руки, не видит явной угрозы ни для кого из них. Летнее солнце продолжает слепить, отстроенный Хогвартс кажется блеклым без ставшего уже привычным огня камней, радостные крики волшебников немного стихают, и разбуженный дракон снова погружается в дрему . Все закончилось.