Луч солнца в хмурый день

Как много волшебников считают Хогвартс своим домом — поразительно. Они не спешат по делам, по-хозяйски разбредаясь подальше от трибун и игнорируя увещевания авроров. Северус приходит к выводу, что проблема его почти не касается, поэтому просто вызывает домовика и приказывает, убедившись, что гостиные факультетов пусты, быстро запереть все входы. Небольшая группа авроров охраняет полуобморочного Гарри Поттера лично и не подпускает к нему ни репортеров, ни ликующих волшебников, присутствовавших на ритуале. Северуса тоже не подпустят — хорошо, лучше так, чем совсем без защиты. Снейп наколдовывает патронуса и отправляет его к Грейнджер, бестолково суетящейся рядом с Поппи и золотым гриффиндорцем. «Магическое истощение, и, мне кажется, его воспоминания, связанные с Хогвартсом, были очень тяжелыми», — тараторит появившаяся из воздуха выдра. Северус хмурится, бросает еще один взгляд на любовника, зазнайку и Поппи, которая деловито начала левитировать почти бессознательного гриффиндорца. Зельевар зовет очередного домовика, выдает инструкцию помочь медиведьме безопасно доставить Героя в лазарет, тот кланяется, появляется рядом с пуффендуйкой, и Помфри с явным облегчением принимает помощь. Отлично, не хватало еще колдографий отключившегося Героя в газетах. «Не волнуйся, он будет в порядке», — через минуту сообщает патронус Поппи, и только тогда Северус позволяет себе выдохнуть. Можно возвращаться в лабораторию и заниматься делом — осталось только отправить юного Люпина, не привыкшего к толпам людей, в родной Инвернесс. Тедди при его виде пытается слезть с крамовских плеч, и болгарин осторожно помогает мальчику, после чего ребенок вырывается из кольца рук и несется прямиком к Снейпу. О, Мерлин. — Гави! Гави упал! — громко волнуется юный Люпин. — Он не выспался и заснул стоя, — невозмутимо отвечает Северус, поднимая мальчика на руки. У того предсказуемо отрастает огромный нос. — Гави заснул как бабуля? — спрашивает ребенок. Что, Мерлин их забери, Грейнджер с Крамом ему нарассказывали? — Гарри нужно сегодня поспать, а потом он будет в порядке. Снейп не уверен, осознает ли ребенок понятия «сегодня» и «потом», но очевидно, что после паники Грейнджер уверенный ровный тон действует на юного Люпина утешающе. Крам продолжает стоять поодаль и наблюдать за ним с Тедди — ушлый болгарин вовсе не торопится забрать дитя назад. Мерлин. О, Мерлин, Северус просто хочет вернуться в лабораторию. Он хочет к родным котлам, он тоже не привык к толпе. — Северус? — звучит сбоку, и следовало ожидать, что некоторым магам хватит сил, чтобы распознать трансформирующий гламур, и смелости, чтобы заговорить с печально известным зельеваром. Бывший однокурсник неплохо выглядит, несмотря на залысины. — Я едва узнал тебя. В школе тот был смазливее, но в нем остался шарм человека, который всегда легко заводил знакомства. Было время, когда Северус завидовал ему — кому он тогда только ни завидовал. — Уоррен, — кивает Снейп, и осторожно пересаживает ребенка с правой руки на левую — так легче достать палочку, если что-то случится. — Я читал статьи о тебе, — замечает бывший однокурсник и белозубо улыбается. — Газетчики не имеют представления, как правильно фотографировать кавалеров Ордена Мерлина. Это насмешка? Те статьи были далеко не лестными. — Хочешь порекомендовать фотографа? — Пришлю контакты, если позволишь моим совам найти тебя, — Уоррен с готовностью соглашается, но бывший шпион упрямо качает головой. — Напиши Минерве, и она передаст мне твое сообщение. — Твой сын похож на тебя, — через мгновение говорит мужчина, кивая на Тедди, и сердце Северуса замирает. Сын. Учитывая, что мальчик поменял внешность, для посторонних родство должно быть очевидно, даже если получившийся нос откровенно велик для трехлетнего ребенка. Волшебники зря игнорируют здравый смысл. — Странно, что никто из репортеров не пронюхал о нем. — Я не беспокоюсь об этом, — зельевар напряженно пожимает плечом. — Орден Мерлина дает много дополнительных возможностей, когда речь заходит о безопасности. — Если они и узнают что-то, то не от меня, — уточняет Уоррен, верно почувствовав угрозу. — Твоя паранойя поражает. — Профессиональная деформация, — ответ Снейпа краткий и не намекающий на продолжение разговора, только заметил ли это Уоррен? Вовсе нет. — Как тебя зовут, молодой человек? — бывший однокурсник обращается напрямую к ребенку. Перенервничавший Тедди Люпин молча прячет голову, вцепившись в Северуса еще сильнее. Он недостаточно социализирован, и им с Гарри придется заняться этим вопросом во Франции. — Тедди, — цедит Снейп. — Где его мама? — Не с нами. — Я тоже разведен, — между прочим упоминает Уоррен. Слизеринцы расстаются с такой личной информацией, только если им что-то нужно. — И сын остался со мной. Брак оказался хорошей сделкой, даже если в самом начале он виделся проклятьем. Это намек на брак по расчету? Не всем чистокровным так «везет», как Нарциссе Малфой. — Главное — результат, — нейтрально комментирует Снейп, и Уоррен с готовностью улыбается. Ему даже идут залысины — удачливый змей, Мерлин его забери. — Когда результат достигнут, можно немного расслабиться, не так ли? От необходимости что-то ответить бывшему однокласснику зельевара спасает Крам, который верно понял стеснение юного Люпина перед незнакомым мужчиной. — Тедди устал. Я аппарирую с ним домой, — заявляет болгарин и забирает мальчика из рук Снейпа. — Хочу предупредить, что в обед… я приеду, — Снейп пытается намекнуть, что Гарри, скорее всего, останется в лазарете, но выходит так себе. — Хорошо, — Крам кивает и уверенным шагом направляется в сторону Хогсмида. Северус смотрит ему вслед, пытаясь понять, плачет ли юный Люпин или ему показалось, когда его мысли вновь прерывает Уоррен. Что тому нужно? — Это бывший ловец сборной Польши? — Болгарии, — автоматически поправляет Снейп. Бывший одноклассник одобрительно хмыкает и провожает взглядом скрытую под мантией спину Крама. — Неплохо, Северус. И он ладит с ребенком… Что бы ни было нужно ушлому слизеринцу, у Снейпа нет на это ни сил, ни времени, ни терпения. Хватит, они достаточно поговорили. — У меня есть еще несколько незаконченных дел с артефактологами. Интересно было увидеться, — лжет зельевар и даже не ждет ответа, прежде чем скрыться в толпе, направляющейся к замку. То, что в молодости казалось общительностью одноклассника, сейчас выглядело почти навязчивым интересом. Поздно пытаться наладить связи: изгой Снейп стал кавалером Ордена Мерлина второй степени, у него контракт с Дамоклом Белби, и плевать ему на то, что пишут в газетах. Северус уедет с Гарри Поттером во Францию, где его ждут два старинных дома с садом, и собственная лаборатория сделает зельевара просто неприлично богатым. К Мерлину подростковые годы, ему почти сорок — кто осмелится сказать, что он ничего не достиг? Несколько раз ему кажется, что его разглядывают, но, обернувшись, он не встречается ни с кем взглядом. Злобное торжество уступает тяжести параноидальных мыслей, и Северус отходит в сторону, чтобы позвать домовика и потребовать отчета о том, что происходит в лазарете. Запуганный эльф исчезает, и через минуту патронус медиведьмы просит его перестать терроризировать домовиков и утверждает, что все под контролем. Немного успокоенный, Северус оглядывает мощный поток волшебников, стремящихся к входу в замок — на мгновение ему кажется, что у дверей мелькает омерзительно знакомая рыжая голова, однако, когда он прищуривается, уже никого не видно. Джиневра Уизли уехала чуть больше полугода назад — почему ее снова потянуло в замок? Ноги сами несут его в Хогвартс. Гости школы столпились у строптивых лестниц, которые отказываются везти больше шести человек за раз и откровенно пытаются стряхнуть лишних волшебников со ступеней. Северус идет мимо, обходя стороной вход в слизеринские подземелья: если авроры не просто так получают жалованье, в первую очередь они позаботятся о безопасности в том коридоре. Смотреть там нечего: стена, выросшая после ритуала, ничем не отличается от других подобных тупиков в школе. За портретом Клавдия Щербатого есть скрытый проход, который выводит его на третий этаж — он так и знал, что это была Уизлетта. — Мисс Уизли, — холодно говорит он, позволяя голосу эхом пронестись по коридору — и молодая ведьма, вздрогнув от неожиданности, вылезает из-за статуи рыцаря с мечом. Что ей там внезапно понадобилось? — Вы заблудились? Уверен, что ваша семья ждет вас. Джиневра плохо выглядит: не то чтобы она когда-либо была ослепительной красавицей, но сейчас ее лицо опухло, и неровные красные пятна на щеках выдают, что она плакала. — Что-то случилось? — напряженно требует Снейп. — Теперь спрашиваете? Не поздно ли вы спохватились? — огрызается младшая Уизли. — Не стройте из себя заботливого Дамблдора. Ха. Потрясающая ирония. — Вам есть, что добавить? Мне казалось, вы достаточно высказались, когда натравливали свою гриффиндорскую шайку на вернувшихся слизеринцев. — Вы были жестоки, Снейп. Вы и ваши слизеринцы. Можете сколько угодно притворяться, что вы делали все, что могли, но вы делали недостаточно. Думаете, то, что никто не погиб до битвы за Хогвартс — это ваша заслуга? — Уж точно не ваша, мисс Уизли, — зло отрезает Северус. — Вы могли бы нам сказать! — И потом вместе с вами умереть? Ваши головы как раскрытая книга для любого легилимента. Думаете, Алекто не смогла бы вломиться к вам в сознание, если бы у нее была хоть доля подозрений? Своими выходками вы вредили и мне, и себе. — А что нам ещё было делать? — Не высовываться! — рявкает он, но Уизлетта совершенно бестолково смела, настоящий образец гриффиндорской глупости. — В прошлом никто не высовывался, и в итоге Волдеморт всех несогласных по одному перебил, и только Гарри смог выжить. Мы не бездумные жертвы! Снейп замолкает при виде палочки в трясущейся руке ведьмы. В бою она ему не ровня, но Уизлетта в чем-то права: в первый раз Темный Лорд избавлялся от врагов по одному. — Вы должны были дать взрослым делать свою работу, — говорит он чуть спокойнее. — И что хорошего из этого вышло, если в итоге все равно всё легло на плечи Гарри? Что вы, взрослые, делали? Все опять по домам попрятались! По гриффиндорке прокатывается нервная судорога, и ее палочка выдает сноп искр. Она довольно слабая волшебница: если это все, на что способна ее стихийная магия, то это не впечатляет. Гарри бы уже давно разнес этаж целиком. — Не все, мисс Уизли, — ровно замечает он. — Можете обвинять кого угодно в бездействии, только не меня и не Орден Феникса. — О, нет, бездействие не про вас, ведь сначала вы сами Волдеморту помогали! — выплевывает она. — Я заплатил за свои ошибки. Левой рукой Северус оттягивает ворот своей черной водолазки, обнажая уже побелевший от зелий шрам на шее. Джиневра издает хриплый крик, полный ненависти и отчаяния, а потом заливается слезами — снова. Снейп не знает, что с ней делать. — Будете успокоительное? — спрашивает он. — Да, — выплевывает ведьма. Если бы она действительно не доверяла ему, она бы не согласилась принять зелье. Уизлетта просто нашла, кого обвинить во всех бедах. Снейп зачаровывает флакон, чтобы нельзя было принять больше нужной дозы, и левитирует в ее сторону — с гриффиндорки станется попытаться разбить ему нос, подойди он ближе. Джиневра выхватывает из воздуха склянку и безуспешно пытается опрокинуть в себя все содержимое. У девчонки нет выработанной толерантности к успокоительным, и усиленная формула даже в небольшой дозе действует на нее моментально: слезы перестают литься в три ручья. Джиневра заторможенно размазывает влагу по щекам. — Вы старая злобная одинокая сволочь, — хрипит она. — На ваши похороны придут только чтобы убедиться, что вы сдохли. Северус переезжает с Поттером и юным Люпином во Францию, а Джиневра остается одна в Норе с маменькой и папенькой. — Вы безмозглая эгоцентричная идиотка, которая хотела откусить больше, чем могла прожевать, и теперь пытается скинуть с себя ответственность за собственные провалы, — парирует Снейп. Джинни кидает флакон с успокоительным в факел и молча скрывается в тайном коридоре за рамой картины. Только сейчас Северусу приходит в голову, что она сразу узнала его под гламуром. Из-за голоса? На ее лице не было и толики удивления по поводу его внешнего вида. … И вовсе он не одинок, по крайней мере сейчас. Что такое одиночество? Когда приходится просить первого попавшегося мага об уходе в старости? Когда не с кем поделиться своими тайнами, и даже те, которых можно было бы считать друзьями, связаны клятвами? Когда приходится целый день стоять у дверного глазка, чтобы перекинуться парой слов с соседями? Северус не одинок, а прошлое пусть остается в прошлом. У прохода за портретом Клавдия Щербатого бывший шпион встречает профессора Слизнорта, который тоже узнает его под чарами. Горацию, слава Мерлину, нечего высказать Северусу, и внутреннее напряжение немного спадает. — Гораций, почему вы перестали преподавать? — спрашивает Снейп после приветствий. Пожилой слизеринец бесстрастно признается: — Зелья мне были важнее студентов. Я вел зельеварческий кружок, где собирал самых талантливых юношей и девушек, и это было достаточно интересно, но, откровенно говоря, Северус, сами занятия редко вызывали у меня что-то кроме скуки. Северус кивает. Минерва никогда не сказала бы подобного, Флитвик с Помоной тоже. Скорее всего Крам действительно лучше подойдет на должность преподавателя зельеварения и декана Слизерина, потому что он пришел в преподавание через желание общаться и работать в команде. — Я до сих пор задаюсь вопросом, зачем вы, Северус, вообще вернулись в Хогвартс после выпуска. Место в лаборатории подошло бы вам гораздо больше. Бывшему шпиону остается только вздохнуть в ответ: Альбус не любил оставлять выбор за кем-либо. — Тогда Хогвартс был безопаснее для меня, — говорит Снейп. — Альбус Дамблдор, — кивает Слизнорт, без труда читая между строк. — Весть о его смерти обрадовала чуть ли не столько же людей, сколько обрадовала новость о гибели Того-Кого-Нельзя-Называть в прошлом году. — Включая вас? — вырывается у Северуса. Какой тупой, совершенно безмозглый вопрос. Ему должно быть стыдно за себя. — Неужели я выгляжу как человек, для которого новость о кончине директора могла стать приятной? — Гораций по-отечески улыбается. Северус тоже избегает ответов через встречные вопросы. — Мне написал Виктор Крам, — меняет тему пожилой слизеринец. — Вы знаете, что он сменит вас на посту декана. Он толковый зельевар? — Еще зеленый, но многообещающий. Крам справился со всеми возложенными на него обязанностями и потерял сознание. Зеленый, совсем зеленый. — Это хорошо. Мне не нравится, что он так молод. — Я поговорил с ним по поводу… возможных влюбленностей со стороны студенток. Когда-то давно, почти в прошлой жизни, Гораций тоже предупреждал его быть сдержанным. Северус не помнит детали этого разговора — в тот момент, когда он едва избежал Азкабана, у него было проблем побольше, чем морализаторства бывшего преподавателя. Слизнорт обходит коллегу, чтобы пройти через портрет, и на прощание говорит: — Вы хорошо справились, Северус. Джиневра Уизли так не думает — ну и Мерлин с ней. Странно, что ее друг Лонгботтом даже не пытался высказать ему свои претензии, хотя у того должно было накопиться их в разы больше. Молодой гриффиндорец лишь изредка мелькал на стройке и — слава Мерлину — не делал попыток объясниться с отвратительным бывшим преподавателем зельеварения. Северус, ведомый ностальгией, проходит мимо авроров и ныряет в проход к слизеринскому крылу, туда, к стене, с помощью которой сам отрезал затопленные подземелья от замка. Когда он приближается к тупику, загорается надпись, которую он зачаровал некоторое время назад: «Постоянно оглядываясь в прошлое, вы перестаете замечать будущее». Позади слышатся шаги и вялое переругивание, и Северус видит вернувшихся змеек: Барнаби Пайка, Дафну Гринграсс, Джемму Фарли, Блейза Забини и присоединившихся после выпускников 1997 и 1998 годов. — Профессор Снейп, это вы зачаровали? — спрашивает Забини. Судя по удивленным лицам, никто из остальных слизеринцев не узнал его под гламуром. — Когда начнется новый учебный год, многие по привычке будут приходить сюда, — вздыхает Снейп, и слизеринцы, услышав знакомый голос, с готовностью кивают. — Что вы будете делать дальше, когда ритуал уже проведен? — Готовиться к Ж.А.Б.А. Осталось совсем немного времени, — уверенно отвечает Дафна. — А потом поступление в университет — я буду учиться в Америке. — Помогу обжить башню и уеду домой, — улыбается Джемма. — Родителям требуется помощь в аптеке. Кто-то вернется на работу, кого-то ждут дома, у кого-то обучение, а Забини с Пайком пристыженно молчат. Неужели нет планов? Как не по-слизерински. Вероятно, молодые люди вернулись восстанавливать Хогвартс, потому что не знали, что еще делать. Мотивы Гринграсс так сильно отличаются от мотивов Пайка, и это, возможно, и есть главная причина, по которой слизеринка совсем не смотрит на влюбленного в нее юношу. Поэтому Гарри смотрит на него самого — у Северуса всегда два главных плана и двадцать запасных, а молодому Герою важна предсказуемость и уверенность в будущем. Общение вытягивает из зельевара все силы, и он больше всего хочет закрыться в лаборатории в обнимку с котлами — только он обещал Краму и юному Люпину быть в обед. В Инвернесс за столом его ждут невозмутимый болгарин и бледная издерганная Грейнджер. — Где мальчик? — сразу спрашивает Северус. Если бы что-то случилось, он бы узнал об этом первым. — Заснул, — отвечает Крам. — Надо было остаться дома, — ворчит заучка. — Тедди закатил настоящую истерику, когда Виктор пришел в лазарет. — Тедди устал, и он не привык к большому количеству людей, — ровно комментирует молодой человек. — Как только он почувствовал себя в безопасности, он начал плакать. — Гарри уже был под чарами сна, а тут еще Тедди… — Ребенок отдохнет, и все будет в порядке, — невозмутимо возражает болгарин. Его не выводит из себя беспокойство Грейнджер? Ведьме нужно что-то делать, ведь вынудить ее сидеть и ждать — как запереть львицу в клетке. — Как я понимаю, мистер Поттер останется на попечении мадам Помфри еще некоторое время. Вы планировали празднование его дня рождения завтра? — Да, — отвечает Крам. — Но сейчас неясно… — Мистер Поттер будет на ногах уже завтра, так что займитесь подготовкой. А вечером после празднества я отвезу его и юного Люпина во Францию. Крам с Грейнджер одновременно перестают есть. — Зачем? — нервно спрашивает заучка. — Мальчик скучает по бабушке. Учитывая, что ей осталось недолго, я хочу убедиться, что у ребенка останутся хотя бы колдографии с ней. Без мистера Поттера я, как вы понимаете, не имею права увозить юного Люпина куда бы то ни было. — Я не думала об этом, — вздыхает Грейнджер. — И, полагаю, мистер Поттер будет рад смене обстановки. — Я могла бы поехать с… — Вы уже закончили подготовку к Ж.А.Б.А.? — прерывает ее Снейп. Заучка бледнеет еще сильнее, и ее вилка со звоном падает в тарелку. — Я забыла! Я забыла про экзамены… Ведьма вскакивает со стула и уносится в комнату, где, как Северус думает, лежит пергамент с пером и чернилами. Учебники наверняка тоже там. — Вы сможете помочь ей с повторением к экзамену по зельеварению, — подсказывает бывший декан Слизерина. — Спасибо, — кивает Крам, и на его лице мелькает расстройство. — Но мне кажется, что Гермиона не… Его тревоги не связаны с учебой Грейнджер — Северус это знает точно. — Если она «не», вы откажетесь провести с ней еще немного времени? — Нет, — ответ болгарина уверенный и быстрый. — Тогда не думайте о будущем, и не принимайте решения за нее. — Как вы узнали? — тихо спрашивает Крам. — Не заметить ваши чувства способен лишь истинный гриффиндорец. Не знаю, что вам известно о том, что происходило в прошлом году… Вам стоит учесть, что она не смогла простить своему бывшему молодому человеку предательство. Если не можете помочь ей, то хотя бы не мешайте. — Вы хорошо понимаете гриффиндорцев, — комментирует болгарин, и Снейп в ответ молчит, криво усмехнувшись. Если бы не Поттер и его приступы болтливости, Северуса бы здесь не было. Счастливая подруга Героя — счастливый Герой. Когда зельевар покидает Инвернесс, Грейнджер все еще не вышла из комнаты, позабыв про правила гостеприимства, а Тедди до сих пор спит. Люди изнуряют, и Северус вымотан так, будто круглыми сутками вел зельеварение у второкурсников — студенты, обладающие небольшим количеством знаний, гораздо опаснее тех, кто не знает ничего. Он возвращается в Хогсмид — улицы все еще полны магов, которые трещат, смеются и задевают его плечами — и подходит к лазарету. У дверей на наколдованных стульях сидят четыре аврора. — Лазарет закрыт. Колдомедицинский шатер есть в Хогвартсе на поляне недалеко от трибун, — говорит один и поднимается на ноги. Северус вздыхает и снимает гламур. Глядя на его недовольное лицо, встают и остальные авроры. — Мистер Снейп, лазарет закрыт, — упрямо повторяет мужчина и мгновенно вытаскивает палочку, как только Северус тянется к своей. Зельевар замирает: это не тот конфликт, в котором он готов участвовать. — Я намереваюсь послать патронуса мадам Помфри, — спокойно говорит он, — так как она лично просила о моем присутствии. Вы позволите? Авроры переглядываются и кивают, все еще настороженно стискивая палочки в руках, и раздраженный Северус посылает свою лань через стену с сообщением: «Я у двери в лазарет». Через несколько секунд Поппи щелкает замком и, нервно оглядываясь по сторонам, втянет его внутрь. — Гарри под сонными чарами, — говорит она. — Ему бы отдохнуть… — Он мало спал в последнее время, но я снабжал его и болгар восстанавливающей настойкой, — отчитывается Снейп. Зельевар бесшумно подходит к огороженной ширмой койке у стены, где лежит без сознания его бедный измученный любовник — его загар почти пепельный, лишенный цвета, и грудь едва поднимается. — Присмотришь за ним? — шепчет Поппи. — Минерва просила меня вернуться и подтвердить журналистам, что наш герой дня просто переутомился. — Хорошо, — вздыхает Северус и, как только дверь за медиведьмой закрывается, навешивает на лазарет абсолютно все относительно светлые защитные чары, которые знает. Авроры аврорами, но то, насколько те были бессильны в войну, Снейп помнит слишком хорошо. Он произносит очищающие чары, направив палочку на свою одежду, снимает ботинки, немного расширяет койку и устраивается рядом с измотанным любовником. Наконец немного тишины. Снейп просыпается от потревоженных защитных чар. — Северус, будь добр, — доносится голос Поппи, и бывший шпион, крепко прижатый к койке гриффиндорскими объятьями, на минуту снимает щиты и позволяет медиведьме войти. Она заглядывает за ширму. — Гарри все еще спит, — тихо оправдывается Северус. Медиведьма уже знает про них с гриффиндорцем, но быть пойманным в сонных объятьях любовника все равно неловко. — Я вижу, — шепотом отвечает расплывшаяся в улыбке пуффендуйка. Она быстро проверяет диагностическими чарами и Гарри, и его самого, а Северус даже возмутиться не может, чтобы не потревожить Героя. — Сейчас семь, — сообщает Поппи. — Большинство наших гостей уже уехали. — Слава Мерлину. — Не забудь о том, что Гарри нужно будет твое зелье. — Я помню. Поппи уходит, Северус укрепляет защитные чары, устраивается поудобнее под весом руки своего гриффиндорца и думает о зельях. Через некоторое время Гарри соизволяет проснуться. — Сев-рус? — сонно хрипит он. — Мы в лазарете. — Т-в п-рядке? — Я прячусь здесь от назойливого внимания всех, кто вопреки здравому смыслу хочет со мной пообщаться. Это ты чуть в обморок не упал после ритуала. — Все пр-шло успешно? — Да. Дело сделано. Поттер глубоко вздыхает и затихает. Это плохой вздох — что не так? — Ты в порядке? — спрашивает слизеринец. Его Герой вздыхает и трется лицом о снейповскую водолазку. — …Я забыл о Седрике, — признается тот. — В смысле? — Я постоянно вспоминаю то родителей, то директора Дамблдора, то Тонкс с Римусом, то Сириуса, то Фреда, Колина, Добби, Грюма, даже Буклю. И только когда во время ритуала я увидел ванну перфектов, я понял, что уже давно не вспоминал о Седрике. Я виноват в его смерти, наверное, больше всего, и я забыл о нем. Как я мог забыть? — Ты не можешь всю жизнь провести в трауре, — ворчит Снейп. — Виноват Темный Лорд, виноваты все, кто обеспечивал безопасность, даже я виноват больше тебя, потому что я должен был узнать о возрождении Темного Лорда раньше. Любовник поворачивает голову и приглушенно говорит: — Я должен был схватить кубок сам, а не предлагать разделить победу. Как избавиться от чувства вины? От ощущения, что я должен был сделать больше? Ха. Если бы Северус знал. — Время лечит, — неуверенно говорит он. — Хочешь вернуться на чердак? — Угу. Зельевар зовет домовика и просит перенести их домой — они оказываются на маггловском диване, который Гарри притащил несколько месяцев назад. Ужин проходит медленно и безмолвно, а когда сытый и тихий гриффиндорец устраивается под боком Снейпа, слизеринец зажигает огонек в воздухе и призывает с полки книгу по защитным ритуалам, открывая ее в месте, заложенном списком покупок в аптеке. Через каждые десять страниц он переводит взгляд на Героя и наблюдает, как поднимаются и опускаются его длинные мокрые ресницы. До приема зелья еще пара часов. Время должно лечить, но пока оно лишь заставляет иногда забывать о ноющих ранах, и от этого тяжело понять, где конкретно болит. * * * День рождения Гарри Поттера, год после победы над Волдемортом: Джинни Уизли Найти полтергейста в Хогвартсе, когда он не хочет быть найденным — непосильная задача. Пивз любил прятаться за рыцарскими доспехами, но осенью, когда Джинни жила в Хогвартсе и как могла помогала на стройке, ей не удалось его отыскать. Сейчас его тоже нигде не видно. Мерлиновы портреты как воды в рот набрали, а призраки улетают от нее подальше, стоит ей их завидеть. Где Пивз? Неужели так сложно сказать? Снейп, эта носатая сволочь, выслушал ее обвинения с такой миной, будто ни в чем не виноват — и что, что у него шрамы? Он разрешал пытки в Хогвартсе и ждет благодарностей? Гарри жив, и это, кажется, все, что его волнует, а на то, что большую часть гриффиндорцев не раз пытали Круциатусом, ему плевать. Пытали и первокурсников, и семикурсников — студентам старших курсов приходилось по очереди дежурить в спальнях, чтобы, если что, помогать другим при кошмарах. Сначала они пытались жаловаться профессору Макгонагалл, но та настаивала, чтобы гриффиндорцы не высовывались — в первый раз никто не высовывался, и что из этого вышло? Невилл рассказал все, что ему известно о том, как его родители оказались в Св. Мунго: их всех это ждало. Либо судьба Поттеров, либо судьба Лонгботтомов. Они могли только бежать за границу или тренироваться и надеяться, что смогут унести с собой на тот свет как можно больше Пожирателей. Билл звал ее во Францию, но большинству магглорожденных некуда было деваться, и сбегать казалось самой большой трусостью. Где же Пивз? Утихшие слезы снова подступают к горлу — Джинни знала, что успокоительное не работает при одновременном приеме с зельем, которое выписали ей в Св. Мунго от магических выплесков. Почти весь Гриффиндор остался с поврежденными магическими ядрами из-за Круциатусов — «спасибо» Снейпу. Могло быть и хуже — Джордж говорил, как много сделал Снейп, чтобы сохранить чужие жизни. Какие бы усилия тот ни прилагал, сейчас почти все гриффиндорцы ходят в Св. Мунго как домой, почти все — калеки, не способные полностью совладать со своей магией. Сальноволосый ублюдок еще язвил про то, как мало от гриффиндорцев толка на стройке. Будто он непричастен к этому! — Пивз! — кричит Джинни, отчаявшись. — Пивз! Ближайшие к ней рыцарские доспехи многообещающе дребезжат, и из-за них выплывает незнакомое создание в килте и с огромной волынкой. — Кому я понадобился? — спрашивает полтергейст и подлетает ближе. — Вы не Пивз, — растерянно блеет гриффиндорка. — Я очень даже Пивз, — возражает существо и дует в волынку — звук, прорезающий коридор, оглушителен и кошмарен. — Мне нужен другой Пивз. Пожалуйста, — говорит Джинни. — Мне нужен Пивз, который спас меня от Амикуса Кэрроу в прошлом году. — А, тот Пивз, — небрежно тянет полтергейст и до конца выжимает локтем прозрачный кожаный мешок. Гриффиндорка морщится от звука. — Того Пивза развоплотило. С этого дня я — совершенно новый Пивз. Мерлин, сколько можно плакать? Джинни вытирает лицо рукавом мантии и пытается держать себя в руках — получается плохо. Ее спасителя больше нет — теперь понятно, почему она не смогла его найти раньше. — Я просто… Я хотела сказать… Я… — она задыхается от слез, но ей так важно высказаться. — Я хотела сказать ему спасибо. За то… За то, что отвлек Кэрроу, когда… Тогда, в прошлом году. Новый Пивз застывает и на мгновение улыбается совсем так же, как старый Пивз. — Я не успела сказать спасибо, — Джинни изо всех сил пытается держаться, но тщетно — она захлебывается слезами, будто попав под волну, как тогда в Красном море во время каникул у Билла. — Он… Он был очень хоро… Он был лучшим полтергейстом. — Он знает о своем величии! — громогласно отзывается новый Пивз. Волынка издает еще один чудовищный вопль, и существо исчезает в стене — звуки расстроенного инструмента становятся глуше и глуше.