Встретимся и за тысячу ли

Даочжан усадил его у костра рядом с собой. Сюэ Ян фыркнул — ну что за идиот. Сам не знает, кто сидит рядом с ним. Интересно, если бы даочжану стали известны все его эксперименты с тёмной энергией, мертвецами, иногда даже живыми людьми, работа с Печатью — он бы так же к нему относился? Эти оленьи глаза наверняка бы наполнились таким вкусным, прекрасным страхом… Сюэ Ян не сдержался и облизнул губы. Даочжан рассмеялся, и в животе у Сюэ Яна что-то перевернулось. Не так, как обычно, когда он задумывал очередное убийство, а как-то по-другому. — Голодный, да? Я понимаю, что ты, наверное, любишь мясо, но у меня есть только это, — он растерянно протянул корзинку, стоявшую всё это время около огня, Сюэ Яну. Тот подхватил её, невольно снова ощутив, как урчит живот. — Что это за дрянь, даочжан? — бросил он презрительно. В корзине лежали ягоды, какие-то съедобные листья и корни — в общем, опять никакой нормальной еды. Это что, его наказание за грехи — в жизни не жрать нормально? — Следи за словами, — резко осадил его оборотень-филин. По его лицу было очевидно, что ему неприятно само нахождение Сюэ Яна рядом с их костром. — Мало того, что не благодаришь за еду, так ещё и дерзишь. — Не будь так строг к нему, Цзычэнь, — улыбнулся даочжан. — Наверное, он обратился недавно и ещё не привык к нахождению рядом с такими, как мы. А какое ты животное? — с любопытством поинтересовался он. Сюэ Яна перекосило. Даочжан что, думает, что он такой, как они — оборотень? Что ж, интересно посмотреть на его выражение лица, когда он узнает, что Сюэ Ян — человек, тот, кого они так боятся… — Я человек, даочжан, — он клыкасто усмехнулся — так, чтобы точно перепугать наивного даочжана до смерти. — Самый жуткий зверь. Сюэ Ян ожидал любой реакции, но только не того, что даочжан внезапно зальётся громким смехом. — Не говори так о себе, милый друг, — сказал он, отсмеявшись. Смеялся даочжан совсем не по-косульи — гагакал, как чайка. Но почему-то от этого звука всё замерло внутри, а затем опять перевернулось. — Ты никакой не жуткий. И не зверь тем более, раз человек. Сюэ Ян склонил голову, разглядывая чудное существо рядом с собой. Подобных ему он не видел никогда — да и сомневался, что увидит даже в этом волшебном лесу. Вон как насупился филин-Цзычэнь, явно не доверяет ему и сидит, нахохлившись, будто всё ещё в форме птицы. Обычно Сюэ Ян насмехался над наивностью — он с радостью гонял несчастного Мо Сюаньюя, имевшего несчастье влюбиться в Цзинь Гуанъяо. Но здесь, у костра, почему-то хотелось по-другому. И всё было как-то не так рядом с этим странным существом. — Как ты вообще оказался здесь? — вновь подал голос Цзычэнь. — Не твоего ума дело. Не суйся в чужой разговор, правила приличия соблюдать надо, — Сюэ Ян растянул губы в ухмылке. Цзычэнь хотел было что-то сказать, однако даочжан опередил его. Он смущённо сложил руки на коленях и, взглянув исподлобья, спросил тихо-тихо: — Скажи, человек, как тебя звать-то? — и заалел щеками. — Сюэ Яном зови, — Сюэ Ян гордо приподнял подбородок, будто его имя было его личной заслугой. Даочжан широко, светло улыбнулся. — Что же смотришь так на меня, а, даочжан? Раньше людей не видел никогда? Даочжан неловко помотал головой. — Нет, никогда, — ответил он. — Нам нельзя выходить за пределы леса, а сюда они и не забредают… — Ложь, — отчеканил Цзычэнь. — Только вчера убили одну из гостей на свадьбе. Как ты думаешь, кто это был? Сюэ Ян приподнял брови. Он тоже был удивлён, на самом деле. Он и спросил-то у даочжана об этом, лишь бы вновь вогнать его в краску, прекрасно понимая, что два их мира никак не пересекаются и не могут пересечься. Так что же получается, кто-то о них знал? И убивал их? Опять же, странная фраза Гуанъяо, что он будет занят весь день… Видимо, он настолько крепко задумался, что даочжан уже заволновался. — Цзычэнь, не нужно смущать нашего гостя, он и так нервничает. А-Ян, поешь. Это необычные плоды, они дарят чувство насыщения очень быстро, так что не стоит кушать много. А-Ян?! Такого даже Гуанъяо себе никогда не позволял. Даочжан говорил ласково и нежно, будто мать, уговаривающая капризного ребёнка поесть. Сюэ Ян никогда в жизни бы не подумал, что с ним можно так разговаривать. Он бы возразил, да желудок вновь заурчал. Из чистого интереса Сюэ Ян закинул в рот одну из ягод и аж застонал. Вкус у неё был правда не похож ни на одну из известных ему, а уж в растениях Сюэ Ян понимал очень много — всё детство их ел, когда не получалось выпросить или украсть что посущественнее. Ягода была сочной, душистой, сладкой, вкуснее любой конфеты. Полностью проигнорировав предупреждение, Сюэ Ян набил полный рот ягод и тут же поперхнулся. — Осторожнее, у тебя никто не забирает, ешь, — даочжан улыбнулся, и Сюэ Ян оскалился в ответ — но получилось совсем не угрожающе, ведь по подбородку тёк сок, а рот был набит ягодами. — Тебя-то как жовут? — промычал он. — Сяо Синчэнь я, — даочжан опять покраснел, лишь только они встретились взглядами. — А это мой друг, Сун Цзычэнь. — Сун Лань для него, — бросил филин-Цзычэнь. — Синчэнь, коль он ест с нами, так пусть хоть сядет нормально. — Молчать, — огрызнулся Сюэ Ян. — Кого ты там поучаешь? Откуда тебе знать, может, у людей так принято. Скажи же, даочжан, у нас главное — удобство, а? Сюэ Ян развалился на земле в обнимку с корзинкой и теперь задался целью перепробовать всё, что там лежало. Желудок, почуявший, что его наконец-то нормально покормят, пусть и не мясом, утробно урчал. Даочжан пристально смотрел на него и тихо посмеивался про себя. — Я уверен, что даже у таких варваров, как люди, ты считаешься дикарём, — в тон Сюэ Яну ответил Сун Лань. — Ни одно живое существо не будет принимать пищу, раскорячившись так, как ты. — А кто тебе сказал, что я живое существо? — Сюэ Ян закатил глаза. Сун Лань выглядел абсолютно непробиваемым, и его лицо совершенно не меняло своего выражения. Его хотелось вывести из себя. Даочжана тоже, но не так… Сюэ Ян хотел, чтобы он смеялся ещё. — Смотри, даочжан! И он очень натурально повалился на бок, высунув язык и задержав дыхание. Притворяться у Сюэ Яна выходило отменно, он даже не сомневался, что у него получится изобразить мёртвого. Сюэ Ян захрипел, пару раз кашлянул и для верности прикрыл глаза. Даочжан не подвёл — захохотал своим чаячьим смехом, даже, кажется, всхлипнул. На фоне нарочито громко вздохнул Сун Цзычэнь. — Вставай, А-Ян, хватит, — давясь смехом, выдавил он. И когда Сюэ Ян наконец принял прежнюю позу назло Сун Ланю, вдруг спросил: — А почему ты зовёшь меня даочжаном? Кто это? И Сюэ Ян вдруг понял. До него окончательно дошло, что Сяо Синчэнь настолько далёк от мира людей, настолько наивен, что не столько смешно, сколько грустно. Сердце почему-то от этого бешено забилось. — Лучше тебе не знать, даочжан, — картинно вздохнул Сюэ Ян. — Знаешь, это такие люди, которые делают вид, что праведны, а на деле — лысые ослы! Даочжан побелел, его глаза широко раскрылись. — Так это оскорбление? — одна его рука невольно дёрнулась к волосам, чтобы проверить — на месте ли они? Сюэ Ян закатил глаза. — Я же сказал — это люди. А ты не человек, но тоже беленький и праведный. Поэтому будешь даочжаном. Только в хорошем смысле. А то тебя оскорблять опасно, ещё еду заберёшь у меня, — и покрепче обнял почти опустевшую корзину. — А-Ян, — даочжан укоризненно погрозил пальцем, но его губы против воли разъезжались в улыбке. Он смотрел на Сюэ Яна, не отрываясь, и тот вдруг понял, что тоже довольно долго уже сидит, изучая лицо напротив. Тогда Сюэ Ян подхватил ягоду из корзины и бросил её даочжану — тот ловко поймал её меж большим и указательным пальцами и отправил в рот. Алый сок немного размазался по его губам, и это выглядело так пугающе красиво, что Сюэ Ян тяжело сглотнул. В груди что-то сдавило. Сун Лань притих. Видимо, ему надоело пререкаться, и он решил, что ему в принципе подходит роль наблюдателя. Он пристально смотрел за Сюэ Яном, который начал бросаться ягодами в даочжана, пытаясь попасть ему прямо в рот, а тот смеялся и уворачивался. Сун Лань сидел настолько тихо, что вскоре Сюэ Ян вообще забыл, что он с ними. — … и представляешь, братец говорит мне: мол, как смеешь ты оскорблять еду моего клана! Она же готовится из отборнейших ингредиентов, я тебе на стол ставлю изысканнейшие деликатесы! Тьфу! Плевал я на его деликатесы! Он загружает меня работой так, что я забываю, как меня зовут, а жрать я что должен? Эти мизерные порции? Даочжан хохотал, не переставая. Его глаза сияли, когда он смотрел на Сюэ Яна, в лицах пересказывающего ему забавные моменты из Ланьлина, естественно, выпуская кровавые подробности. — Так если он твой брат, то как же ты не из его клана? — спросил вдруг он. — Яо-мэй мне не родной брат, — Сюэ Ян пожал плечами. — Да и братец из него так себе. Ну вот скажи, разве хороший гэгэ будет кормить свою кровную родню какой-то дрянью? А изматывать на полигоне? — Конечно, не будет, — даочжан улыбнулся. — Яо-мэй? Кажется, я понимаю, почему он иногда раздражается из-за тебя… Так называть его. — Да не то слово, — положа руку на сердце, Сюэ Ян называл так Гуанъяо, лишь бы побесить его. Он никогда бы не подумал, что может так назвать его в рассказе кому-то другому. Оказывается, имечко пристало уже намертво… — Слушай, даочжан, ты же самого весёлого не знаешь. Я, значит, когда пришёл в Ланьлин и только осваивался там, был почти безымянный. Звать меня Сюэ Яном Яо-мэй отказывался, говорил, что не пристало адепту великого ордена Ланьлин Цзинь иметь только одно имя. Ну, у этих, из высшего общества, свои заморочки… Так вот, одним утром он просто подошёл ко мне и сказал, мол, Сюэ Чэнмэй, давай, руки в ноги и за работу. А я такой тупой был, представляешь, даочжан, даже не сразу понял, что это он мне! — Думаю, ты всё прекрасно понял, просто работать не хотел с утра, — рассмеялся даочжан. Его щёки снова были красные, как маков цвет, и сам он весь был какой-то тёплый. Его левая рука почему-то так и тянулась к волосам — пригладить их, заправить за ухо. — Сюэ Чэнмэй. Звучит красиво. Но твоё настоящее имя подходит тебе больше. Океан полыни… Даочжан вдруг опять засмущался. — А расскажи ещё про Ланьлин, — попросил он. — Как там? — О, даочжан, там всё изысканное, тебе под стать, — Сюэ Ян махнул рукой в неопределённом направлении. — В общем, в Ланьлине всё золотое. Даже толчок — и тот золотой! — он ловко увернулся от лёгкого тычка в бок и продолжил: — Да, золота много. И цветов! Знаешь, у них эмблема такая — пион. И этих пионов там — считать задолбаешься. А они такие красивые вообще-то, беленькие, вон как лента твоя. И лепестки мягкие. Бывает, иду я по двору, а там этих пионов целый ковёр. Сорвал бы да подарил девчонке своей, да нет девчонки. Яо-мэю на радость, пионы его целее будут. Даочжан разулыбался. — Там, наверное, так красиво, — он мечтательно посмотрел в небо. — Ой! Уже рассвет! Прости-прости, А-Ян, я и не думал, что так быстро время пролетит! Сюэ Ян перевёл взгляд на небо — и правда, уже солнце встаёт. А он и не заметил, как они всю ночь протрещали. Сун Ланя уже не было видно у костра — он сидел поодаль у дерева, но глаза его были открыты. Видно, следил за честью и жизнью друга своего всю ночь. Надо возвращаться в башню Кои. Втык от Гуанъяо он переживёт, а вот работа ждать не будет. Она гораздо важнее какого-то белого даочжана из леса, с которым они больше никогда не встретятся. А вот бы на полигон кого из леса живого привести… Авось с волшебными существами дело пойдёт лучше. У Сюэ Яна загорелись глаза — такая Печать, завязанная не на людской ци, а на животной, превзойдёт даже свою предшественницу! Сун Ланя бы на опыты пустить. Он Сюэ Яна бесил, даже когда молчал, а уж когда говорил… Нет, надо было-таки свернуть ему шею, пока он ещё филином был. — Вот, возьми, — даочжан вдруг протянул ему подвеску. Это был красный камень на чёрном шнурке, с виду совершенно обычный. — Он осветит тебе путь и выведет тебя из леса. Давай я помогу, — смущаясь и розовея щеками, он помог Сюэ Яну завязать кулон на шее. Тот бездумно повертел камень меж пальцев. — Благодарю покорно, даочжан, а то остался бы я здесь жить и никогда бы больше не увидел Яо-мэй, — Сюэ Ян картинно приложил руку ло лбу. — Пошёл я, в общем. Привет Сун Ланю твоему. И ты не забывай меня, даочжан. Ещё увидимся, — он подмигнул, развернулся и пошёл, ведомый какой-то неизвестной ему магией. Наверное, той, что кружила ему голову всю ночь и заставляла веселить даочжана до рассвета.

***

Солнце освещало волшебный лес. Его завораживающая красота заставляла задержать дыхание и насладиться видами — как лучики падают на листья и заставляют их сиять всеми оттенками зелёного, как цветы раскрывают лепестки навстречу свету, лишь учуяв тепло. Журчала речка, настолько прозрачная, что на дне можно было рассмотреть каждый камешек. Холодная кристально чистая вода пузырилась, и брызги полетели во все стороны, когда Сяо Синчэнь наклонился, чтобы умыть лицо. Оно было всё ещё красное, и, прижав ладони к щекам, Синчэнь ощутил, как они горят. Ему даже не надо было смотреть на своё отражение, чтобы видеть, как на губах играет сумасшедше радостная улыбка. Синчэнь глупо рассмеялся, и сердце его зашлось в безумном ритме. Все его мысли были наполнены таким необычным, волшебным человеком, которого он и Цзычэнь случайно повстречали в их лесу. Теперь все чудеса, которым Синчэнь всегда изумлялся, как в первый раз, даже самые невероятные вещи блёкли в сравнении с весёлым, ярким Сюэ Яном. Что-то теплилось в груди, в голове была каша, хотелось вскочить и нестись куда-то сломя голову, кричать во всё горло… и в то же время забиться в самую глубокую нору, чтобы его никто никогда не нашёл, обнять покрепче корзинку, из которой они всю ночь ели ягоды и корни, и сидеть там до скончания времён. Что же с ним такое?.. Цзычэнь подошёл неслышно. Он медленно опустился рядом на траву, и сияющий Синчэнь немедленно развернулся к нему. — Синчэнь? Что с тобой? — осторожно спросил он. — Цзычэнь, я… — Синчэню очень хотелось рассказать о чувствах, которые переполняли его. О том, как он сейчас счастлив — ему было необходимо с кем-нибудь этим поделиться. Но сказал он совершенно другое: — Как ты считаешь, я красивый? Цзычэнь оторопел. Его лицо приняло какое-то сложное выражение, кажется, он надолго задумался. Он, в общем-то, никогда не интересовался красотой и мало что в ней понимал — ему было попросту всё равно, как кто выглядит. Синчэнь с ним был согласен — он отметил красоту Чэнь Линье, чью свадьбу недавно сорвали, но не считал, что это самое важное её качество, то, за что Мин Юй её полюбил. Но почему-то было так важно узнать, как видят Синчэня другие. Он красивый? На него приятно смотреть? Синчэнь никогда раньше об этом не задумывался. — Почему ты спрашиваешь? — в итоге Цзычэнь нахмурился ещё сильнее. Синчэнь вновь посмотрел в речку, будто желая найти в своём привычном отражении ответ на свой вопрос. — Почему тебе вдруг стало это так важно? Синчэнь смутился. Он и сам не знал. Знал он одно — если когда-нибудь Сюэ Ян, ведомый рубином, который он ему дал, вернётся в лес уже специально, Синчэнь должен выглядеть лучше всех. Просто потому, что Сюэ Яну должно нравиться смотреть на него. Видимо, что-то такое было написано на его лице, потому что Цзычэнь недоверчиво покачал головой. — Это из-за того человека, Синчэнь? Сюэ Яна? Ты о нём думаешь? — Я больше ни о ком не могу думать, Цзычэнь, — Синчэнь чувствовал, что его распирает изнутри. Его лицо светилось чем-то новым, ранее неведанным. — Он такой весёлый, смешной… — Очень, — хмуро ответил Цзычэнь. — Ни манер, ни благодарности в нём нет. Он ведёт себя хуже дикого кота. Синчэнь лишь беспомощно улыбнулся. Он и сам это знал — сначала Сюэ Ян вёл себя точь-в-точь дикий кот, который опасался обратившихся и шипел на каждого, кто протягивал к нему руку, чтобы погладить. Но потом он освоился и даже замурлыкал, много шутил и рассказывал про свою жизнь. — Нечего тебе о нём думать, он ушёл и больше не придёт сюда. А коли посмеет, я сделаю так, что он навсегда забудет дорогу в наш лес, — серьёзно, строго сказал Цзычэнь. — Я не знаю, что с тобой происходит сегодня, друг, но лучше для всех будет, если это прекратится. Пойдём. Я должен проверить защитные талисманы на деревьях, хочешь со мной? Синчэнь покачал головой. — Благодарю, но нет. Ты же умеешь летать, а я нет — я буду только мешать тебе. Я лучше пойду и помогу девушкам с костром и защитой, в этот раз свадьба должна состояться, — он улыбнулся и закивал головой, показывая, что всё будет в порядке. Цзычэнь настороженно посмотрел на него, но в итоге решил, что Синчэнь отвлечётся во время подготовки к празднику. Он понятия не имел, что происходит с его лучшим другом, и боялся даже предположить. Если так пойдет и дальше, Синчэнь просто потеряется в мыслях и мечтаниях. Любые эмоции он переживал от начала и до конца, был очень чувствительным. Иногда Цзычэню было страшно за Синчэня, настолько чутко он реагировал на чужие несчастья. Сун Лань обратился в филина, взлетел и бросил последний взгляд на Синчэня, который уже отправился к девушкам и прямо на ходу что-то делал со своими волосами. Цзычэнь лишь покачал своей птичьей головой и решил, что сейчас стоит действительно облететь защитный контур и проверить защитные талисманы — мало ли, какой враг решит вновь проникнуть на их территорию. Люди уже дважды нашли брешь… — Как здорово, что ты решил нам помочь, Сяо Синчэнь! — радостно захлопала в ладоши подруга Чэнь Линье, А-Лу. — Мы так давно тебя не видели, что уже успели заскучать! — Я тоже рад вас видеть, — Синчэнь тепло обнял А-Лу и погладил по лохматой голове. — Прости, что не навещал. Рассказывай, что нужно делать? Вместе они соорудили огромный костёр, который должны были зажечь этим вечером. Пока девушки украшали полянку, Сяо Синчэнь занимался защитой и рисовкой талисманов. Затем он присоединился и начал собирать букеты из цветов, которые затем крепил с помощью магии на деревья. — Вот это для счастья молодых, — объясняла А-Лу, показывая, как правильно расположить цветы. — А вот такая форма для здоровья всех, кто присутствует, — она тут же стушевалась и расстроилась, вспомнив, как погибла девушка на прошлой попытке организовать свадьбу. — Сяо Синчэнь, слушай… А что, если им не суждено? Поэтому свадьба и сорвалась?.. А-Лу выглядела так, будто готова разреветься. Синчэнь аккуратно вынул из её ладошки цветы и приобнял за плечи, успокаивая. Та всхлипнула и прижалась к нему поближе. — А что же твой друг не пришёл, кстати? Сун Лань. Где он? — Он занят другим, но обязательно придёт на свадьбу, — Синчэнь погладил А-Лу по волосам. О чувствах девушки к своему другу он знал довольно давно, но понимал, что Цзычэню подобное не нужно и он просто не хотел огорчать А-Лу своим отказом. — А-Лу, это не вина молодых, что кто-то пришёл и убил твою подругу. Отчасти это, наверное, я виноват, что не пришёл и не начертил защитные талисманы. Если они любят друг друга, то обязательно будут вместе. Даже смерть не разлучит их. Понимаешь? А-Лу быстро закивала. Естественно, она понимала это. Просто было не по себе… такого в их волшебном лесу не случалось ещё никогда, ей было боязно, что в этот раз кто-нибудь тоже погибнет. Она утёрла глаза рукавом и чуть отстранилась, решив, что хватит лить слёзы — лучше заняться делом. Она внимательно посмотрела на Сяо Синчэня. Что-то в нём показалось ей другим, он будто… расцвёл, наверное. Как цветы распускаются по весне, так и Синчэнь раскрыл лепестки, показал миру свою истинную красоту. Если бы сердце А-Лу не было с первой их встречи отдано Цзычэню, в этот момент она бы точно подарила его Сяо Синчэню. А-Лу вдруг стало грустно, что такую красоту никто другой не замечает. По её скромному мнению, за сердце такого человека должны драться! И он до сих пор не прыгнул через волшебный костёр. — Синчэнь, а Синчэнь, — позвала А-Лу. — Приходи на свадьбу. Почётным гостем будешь! Все девушки на тебя засмотрятся, глядишь, тоже через костёр прыгнешь. Синчэнь мягко покачал головой. — Пожалуй, от прыжка я откажусь, — он улыбнулся. — Но на свадьбу приду обязательно. Как же я могу отказать? В его глазах засияло что-то, и А-Лу внезапно осознала, что приключилось с обычно отстранённым Синчэнем, почему он так загадочно улыбается и распустился, как цветок. — Ты влюбился! — забыв про слёзы, А-Лу запрыгала на месте и захлопала в ладоши. Её это обрадовало так, что ей казалось, что это её личное достижение. — Сяо Синчэнь влюбился! Поверить не могу! Синчэнь отступил от неё на пару шагов и оторопело приоткрыл рот. Он влюбился? Ему нравится кто-то?.. Но как такое может быть? Вспомнились весёлые шутки Сюэ Яна, его неугомонные речи, то, как он кидал ему ягоды, а Синчэнь их ловил… его глаза… Проницательная А-Лу раскрыла Синчэню глаза. Он попросту влюбился в Сюэ Яна, вот и всё. И не было здесь ничего сложного. — Давай, веди её сюда! — глаза А-Лу сияли от радости нового открытия. — И пусть только попробует отказаться прыгать с тобой через костёр, ух я её! Синчэнь лишь головой покачал. Как он теперь найдёт Сюэ Яна? Тот ушёл, унеся с собой волшебный рубин и сердце Сяо Синчэня. Он больше никогда не вернётся. Зачем тешить себя глупыми надеждами на то, что Сюэ Ян захочет их проведать? У него там великий орден Ланьлин Цзинь, друг-братец Яо, много еды и сладостей — всё, чего душа пожелает. Зачем Сюэ Яну нужен Сяо Синчэнь? Ему просто нечего предложить. — Он живёт далеко, — нашёлся Синчэнь, видя, что А-Лу требовательно на него смотрит и ждёт ответа. — К сожалению, вряд ли он ещё когда-нибудь сюда придёт. — Каков мерзавец! — А-Лу топнула ножкой и разозлённо бросила букетик из полевых цветов на землю. — Взял и украл твоё сердце, а сам ушёл! И как только посмел! А ты что же, будешь сидеть и страдать по нему! Иди за ним и сделай так, чтобы он больше не смел уходить от тебя! А-Лу была ещё очень молода, и в её представлении о мире всё было крайне просто. Нравится? Скажи. Не нравится? Сообщи об этом. Любишь? Признайся. Боишься? Убегай. Синчэнь и сам считал, что быть честным — самое важное в этом мире, но Сюэ Ян одним своим приходом очень многое изменил. Как он мог просто пойти за ним и признаться? Ведь они принадлежат разным мирам, разве человек и оборотень могут быть вместе? Да и что уж говорить, разве может такой, как Синчэнь, понравиться такому, как Сюэ Ян? Не попробуешь — не узнаешь, подумал он. И действительно… В Ланьлине, должно быть, очень красиво… — Я подумаю об этом позже, — примирительно улыбнулся А-Лу Синчэнь. — Давай закончим с тобой украшать полянку, а затем найдём Чэнь Линье и Мин Юя. А-Лу энергично закивала, и они вновь принялись за дело. С дерева слетел чёрный филин, возмущённо ухая. Всё оказалось так просто и одновременно так сложно…

***

Сюэ Ян, вернувшись, от души пнул кровать и завалился на неё. После ночных похождений безумно хотелось спать, но скоро же заявится братец Яо и начнёт его тормошить… Вот честно, Сюэ Ян сейчас вообще никак не был настроен на работу. Поспать бы… А потом покопаться в книгах, может, есть что-то на тему того, как можно использовать души оборотней для создания Печати. Он только закрыл глаза, как услышал такое ненавистное «Чэнмэй» и поглубже завернулся в одеяло. — Отстань от меня, я всю ночь не спал. Брысь отсюда, — буркнул Сюэ Ян и хотел было завалиться спать, но Гуанъяо это не проняло — он зашёл в комнату и даже не потрудился прикрыть за собой дверь. — Чем же ты таким занимался, Чэнмэй? Что может быть важнее нашей работы? — ласково спросил Гуанъяо тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Взъерошенный, как ворона, Сюэ Ян неохотно сел в постели и протёр слипающиеся глаза. — Ты хочешь сказать «моей работы», Яо-мэй! — издевательски протянул он. — Что-то я не замечаю, чтобы ты целыми днями трахался с трупами на полигоне. — Возможно, тебе действительно стоит… снять напряжение… хотя бы с трупами, Чэнмэй, а то ты стал слишком раздражительным, — улыбнулся Гуанъяо. Сюэ Яна передёрнуло, когда он вспомнил громкий, чаячий смех странного даочжана из леса. Его слушать было гораздо приятнее, чем тихий хохот братца Яо. Гуанъяо поджал губы, а затем выложил из рукава-цянькунь прямо на кровать Сюэ Яна какую-то книгу. — Не сердись, я нашёл кое-что, — продолжил он после паузы, ничуть не тушуясь под раздражённо-вопросительным взглядом Сюэ Яна. — В этой книге говорится про оборотней. Я тебе рассказывал о них, но ты, естественно, всё прослушал, — Гуанъяо вздохнул. — Думаю, если воспользоваться их ци, Печать получится куда мощнее. Сюэ Ян взял книгу и пролистал её. Спросонья он очень плохо отличал иероглифы друг от друга, но одну мысль уловил точно — она проходила через весь текст красной нитью. Оборотни — опасны. Смертельно опасны. Встретишь — или убей, или беги, оно тебя не оставит в покое. Они полны тёмной энергии, злобны и неуправляемы. Сюэ Ян расхохотался, заработав полный поддельного волнения взгляд от Гуанъяо. Это оборотни злобные и неуправляемые? Да Сюэ Ян сам будет похлеще любой твари из этой паршивой книжонки. Он полон тёмной энергии, хоть и не получился из животного. Ему вспомнился даочжан. Вот это существо с оленьими глазами — опасно? Оно не оставит тебя в покое и будет мучить, пока не убьёт? Это было просто смешно. Даочжан мухи не обидит, это всё бред. Вот Сун Лань его может, но это он просто отвратительный. Дело же не в том, что он оборотень! Хотя… Оборотни полны ци. Книжка эта — сущий бред, конечно, но в чём-то Гуанъяо прав. Оборотни пользуются ци, чтобы менять облик с животного на человеческий. И ци у них другая, сильнее, чем у людей. И если эту ци пустить в правильное русло… С Сюэ Яна мигом спал весь сон. С горящими глазами он повернулся к Гуанъяо, и тот кивнул ему, поняв, что верный пёс Сюэ Чэнмэй снова в строю и готов экспериментировать. Сюэ Ян знал, как именно Гуанъяо к нему относится и кем считает, но ему по большому счёту было плевать, пока в карманах были деньги, над головой — крыша, а на столе — еда. По подбородку течёт сладкий сок, а напротив сидит и по-чаячьи смеётся беленький даочжан… Сюэ Ян помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Он уже привычным движением собрал волосы в хвост, перевязал лентой и отправился на полигон — к камерам, полным ожидающих своей участи жертв. Почти покойников… Гуанъяо подвёл его к клетке, где лежала голубка. С виду она казалась мёртвой, но Сюэ Ян знал — это на неё действует особый яд, который он же и изобрёл. Он замедляет все процессы в организме достаточно, чтобы любой непросвещённый или слабый заклинатель решил, что жертва мертва. — Развлекайся, — улыбнулся Гуанъяо и пошёл прочь. Он иногда присутствовал при экспериментах, но в последнее время всё чаще отлынивал и уделял больше времени своему прекрасному Лань Сичэню. Сюэ Ян облизнулся от предвкушения. Он достал из кармана иглу с противоядием, зашёл в клетку и осторожно ввёл её голубке под кожу — для экспериментов жертва должна быть в сознании. Потом он сложил руки в печать и попробовал заставить птичку насильно обратиться в человека. Получилось далеко не с первого раза, но эта девчонка-оборотень была слаба и очнулась только тогда, когда Сюэ Яну уже удалось превратить её в человека и удержать в этой форме, не давая вновь принять обличье птицы. Девчонка в ужасе отползла в угол, и Сюэ Ян пару раз моргнул, отгоняя от себя воспоминание о белой косуле. — Пожалуйста, пощади, — пролепетала она. — Отпусти меня, добрый человек. Я ничего тебе не сделаю, я никому про тебя не расскажу… — Ты настолько мало знаешь о людях? — высоко, холодно расхохотался Сюэ Ян. — Что ж, я расскажу тебе. Мне ты, в общем-то, безразлична, я не держу на тебя зла. Но видишь ли, по миру безнаказанно ходит одна тварь по имени Чан Цыань. И я хочу наказать её. Справедливо? Девчонка мелко закивала. — Так вот, для этого мне нужно кое-что создать, — продолжил Сюэ Ян, доставая из-за пояса любимый кинжал. — Но здесь не обойтись без жертв и их прекрасных страданий. Давай-ка, ты хочешь помочь восстановить справедливость? Пострадай для меня, и я смогу наказать Чан Цыаня. Он резко провёл лезвием по оголённому плечу девчонки, и она закричала. Сюэ Ян широко усмехнулся. О, он уже чувствовал поток ци… Печать в его кармане завибрировала, предвкушая кровь. Девчонка уже плакала. Быстро она… Но они только начали. Сюэ Ян хищно оскалился.