***
Сюэ Ян выполз с полигона уже затемно. Жажда крови и экспериментов гоняла кровь по жилам, однако усталость наконец взяла своё, и он решил, что на сегодня хватит с него. Ему удалось усовершенствовать Печать достаточно, чтобы она могла держать под контролем сразу с десяток лютых мертвецов. Естественно, Сюэ Ян тут же не преминул это проверить, жестоко убив дюжину людей и взяв их под контроль Печати. Лютые мертвецы покорно делали всё, что бы он им ни приказал, и Сюэ Ян знатно развлёкся, сначала заставив их драться между собой, а затем — убить ещё парочку человек. В любом случае, этих уже никто не хватится — уж Гуанъяо об этом позаботился. Заварив себе чай по своему особому рецепту, Сюэ Ян медленно шёл с пиалой по направлению к выходу. На более быстрые движения его попросту не хватало. По пути он прошёл мимо клетки с оборотнем-голубкой и невольно задержался. Он так и не смог её убить. Сюэ Ян не знал, чем она отличается от людей, жизни которых он отнял без проблем, но почему-то оставил её в живых. Израненная, измученная, но живая девушка лежала, свернувшись, на полу и издавала горькие всхлипы. Печать неплохо наполнилась её ци, пока та страдала, однако для нужного эффекта стоило бы её убить и использовать кровь. Стоило бы. Вместо этого Сюэ Ян оставил её в живых. Упустил такой шанс доделать наконец Печать и отомстить поганому Чан Цыаню. Слабак, корил он себя. Ты размяк — или ты, или тебя. Неужели жизнь какой-то девчонки важнее, чем твоя месть? Сюэ Ян махнул на лежащую на полу девчонку рукой и пошёл дальше. Он подумает над этим завтра — на выспавшуюся голову. Сейчас он не соображал ничего и хотел только одного — лечь спать и не просыпаться пару дней точно. На самом деле, Сюэ Ян сначала хотел убить девчонку. Но было что-то… какое-то предчувствие. Как будто если он её убьёт, то лишится чего-то важного, или произойдёт что-то ужасное. Ну и ладно, решил он в итоге — в конце концов, девчонка никуда не денется. Он всегда успеет её убить, а вот если она как-то ещё может быть ему полезна — такой шанс упускать нельзя. Гуанъяо опять проторчал весь день со своим Лань Сичэнем, так что отчитываться ему было необязательно. Поэтому Сюэ Ян с чувством исполненного долга завалился к себе в комнату, сунул Цзянцзай под подушку, накрылся одеялом и тут же заснул. Его разбудило какое-то движение. Сюэ Ян всегда спал очень чутко — сказывалось детство на улице. Раньше, до жизни в Ланьлине, ему часто приходилось вскакивать и бежать, чтобы не попасться, и поэтому Сюэ Ян спал помалу и некрепко. В случае чего у него под рукой был сначала нож, а потом и верный меч, который он отобрал у какого-то разбойника. В Ланьлине такая необходимость отпала, однако уличные привычки так просто из себя не выкуришь. Сюэ Ян распахнул глаза моментально, лишь учуяв чужака, однако не подал виду, что не спит. Вместо этого он затаился, покрепче сжав рукоять Цзянцзая под подушкой, готовый в любую минуту атаковать. Пол скрипнул, и послышался цокот копыт. Сюэ Ян замер, шокированный внезапным осознанием — сердце догадалось быстрее, а разум всё ещё чуял опасность. Чужак зашёл через окно, а не через дверь, и явно старался быть тише воды, ниже травы. Сюэ Ян прикрыл глаза, ощутив, что белая косуля — а теперь он её отлично видел — подходит к нему и осторожно ерошит носом его волосы. — Попался! — Сюэ Ян вытянул руку и победно ухватил незваного гостя за ухо. Косуля взбрыкнула пару раз, но почти тут же успокоилась и склонила голову, позволяя почесать себя за ухом и погладить. Чем Сюэ Ян тут же и занялся — он уже давно понял, кто пожаловал к нему в комнату, а ожидать нападения от даочжана было просто смехотворно. Вот как так можно? Он явился к людям, сюда, прекрасно понимая, что по сути ворвался в чужой дом без разрешения. Даочжан что, не понимает, что его могут попросту прикончить? Но стоит, подставив шею, и даже глаза закрыл, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями. Сюэ Ян не выдержал и больно ткнул ногтем в шею, вызвав удивлённо-обиженный вскрик. — А вот не будешь без спросу в чужие комнаты заходить, — ехидно сказал Сюэ Ян. Цзянцзай он уже отпустил и теперь обеими руками чесал голову беленького даочжана. Тот будто укоризненно посмотрел на него и в следующий момент обратился в человека. Даочжан подобрал ноги под себя и уселся на кровать рядом с Сюэ Яном. Он смущённо смотрел куда-то в пол и, казалось, не мог выдавить из себя ни слова. — Ну что молчишь? Сказать нечего? — Сюэ Ян покачал головой. — Эх ты, я-то думал, ты порядочный человек, даочжан. А ты, оказывается, обманщик! Так ловко притвориться хорошеньким даже у меня бы не получилось! — Да ты не особо и пытался, — даочжан поджал губы, готовые расплыться в улыбке. — Я сразу понял, что ты хочешь казаться плохим. Но на самом деле ты хороший! Сюэ Ян покатился со смеху. — Я-то хороший? Ну ты и шутник, даочжан. Интересно, что на такое заявление скажет Яо-мэй… Ты, кстати, чего пришёл-то? Даочжан опять засмущался и отвёл взгляд. Его щёки порозовели, а руки сцепились в замок на коленях. — Хотел проведать тебя, — сказал он настолько тихо, что Сюэ Ян бы и не расслышал, не будь у него такой хороший слух. Он оторопел — вроде бы вот только виделись. Но внутри почему-то всё уже привычно перевернулось, как всегда бывало рядом с даочжаном, и губы против воли расползлись в клыкастой улыбке. — Ну что, проведал, — усмехаясь, развёл руками Сюэ Ян. — Теперь обратно пойдёшь? Или здесь ещё побудешь? Давай, оставайся, — неожиданно даже для себя предложил он. — Покажу тебе Ланьлин. Нарву пионов наших знаменитых, а? Сюэ Ян умел развлекаться, как никто другой. Он вырезал языки, убивал, устраивал битвы лютых мертвецов. Но сердце почему-то зашлось в бешеном ритме не от предвкушения ежедневных забав, а оттого, что он покажет даочжану Ланьлин. Естественно, только золотую обёртку — нечего его глаза прекрасные дерьмом портить. — Я бы с радостью, — улыбнулся ему даочжан и стёк с постели. Он устроился на полу, подложив руки под голову. На ошарашенный взгляд Сюэ Яна он только плечами пожал: — Я же пришёл к тебе без спроса. Я не могу занять твою кровать. Сюэ Ян закатил глаза. Благородство это его… пихает его куда следует и куда не следует. Однако ему же хуже… ведь это Сюэ Ян будет спать на мягкой постели, а даочжану вон, вроде, и на полу хорошо. Он закрыл глаза и уснул, мерно дыша и обнимая подушку. Впервые за многие годы Сюэ Яну ничего не снилось.***
На следующее утро Сяо Синчэнь проснулся, когда уже было светло. На самом деле, он и не рассчитывал заснуть — в голове была каша из мыслей оттого, что Сюэ Ян был так близко. Синчэнь был переполнен чувством счастья от их встречи и поэтому думал, что пролежит всю ночь без сна. Однако вид уставшего, обнявшего подушку Сюэ Яна сморил его, и Синчэнь сам провалился в сон. Синчэнь сел и тихо потянулся. Он думал, что Сюэ Ян ещё будет спать, но тот уже бодрствовал и восседал на кровати, держа в руках какой-то свёрток. — Доброе утро, — тихо сказал Синчэнь, улыбнувшись ему. — Доброе, даочжан, — широко усмехнулся Сюэ Ян. — Я тебе тут принёс кое-что. Он бросил свёрток Синчэню, и тот поймал его. Растерянный, он развернул подарок и понял, что это одежда. Она была сшита из хорошей, добротной ткани, какую Синчэнь отродясь не видел. Одежды отливали золотом, и на груди был вышит белый пион — кажется, Сюэ Ян говорил, что это символ ордена Ланьлин Цзинь. К одеянию ещё прилагался чёрный пояс, который, видимо, полагалось повязать вокруг талии. Сяо Синчэнь поднял взгляд на Сюэ Яна и заметил, что сегодня он одет не в простые чёрные одежды, которые были на нём в первую их встречу, а в такое же золотое одеяние. Наверное, это была традиционная одежда их ордена. — Надевай, — Сюэ Ян махнул ему рукой. — А то ты в своих белых одёжках сильно выделяться будешь, и как я объясню, кто ты такой и как сюда попал? Умно. Сам-то Синчэнь сюда примчался по зову сердца, забыв обо всём и даже не подумав, что он вообще будет делать, встретив других людей. Отчего-то он думал, что всё будет просто — он представится, скажет, что гость Сюэ Яна, ну или что-то вроде этого. Но, наверное, Сюэ Ян знал, что делал, ведь он человек — значит, следует внять его совету. Синчэнь долго возился со всеми завязками, рукавами и слоями. Он безуспешно пытался разобраться, что и куда — его-то белые одежды были проще некуда. Сюэ Ян сначала потешался над ним, сидя на кровати, но потом, видимо, сжалился и съехал на пол, чтобы помочь. — Не выйдет из тебя благородного господина, — подначивал он. — Смотри, даже одеться сам не можешь. А туда же, пришёл к знатным господам… Синчэнь смеялся, пряча за широким рукавом красные щёки. — Откуда же мне знать, как надевать ваши одежды, А-Ян? Ты ведь знаешь, я из леса раньше ни ногой… — Тебя, как зверушку дикую, приручать надо было, легонько и постепенно, — Сюэ Ян, растеряв остатки приличий, просто плюнул на всё и начал помогать Синчэню одеться. — А ты ну точно косуля мелкая — ножки ещё разъезжаются, а тебе уже всё надо. — Ну что ты такое говоришь, — Синчэнь отвернул пылающее лицо и безуспешно пытался успокоить сердцебиение — в груди стучало от одного осознания, чьи руки сейчас возятся с его новыми одеяниями. Наконец его одели. Сюэ Ян полюбовался на результаты своих трудов, а затем подвёл Синчэня к куску бронзы, который почему-то стоял в углу. Синчэнь подошёл ближе, и из горла вырвался удивлённый вздох — в этом пласте металла он видел себя! Сюэ Ян настолько аккуратно, насколько мог, одел его и расправил слои ткани, и теперь Синчэнь мало походил на себя прежнего — скорее уж на нового адепта ордена. — Волосы твои ещё, — посетовал Сюэ Ян. — У нас тут с одной лентой ходить не принято, все заколки разные носят. Но у меня ничего нет, — он развёл руками. Синчэнь рассмеялся, потому что Сюэ Ян с такой уверенностью говорил о том, что нельзя ходить с волосами, подвязанными только лентой, когда сам он носил их точно так же. — У меня тут работа ещё, — Сюэ Ян в последний раз оценил плоды своих трудов, оглядев Синчэня, и, подхватив его под руку, повёл прочь из комнаты. — Ну ты знаешь, я для Яо-мэй тут кое-чем занимаюсь. Вечером пойду пахать. А пока пошли, я покажу тут тебе всё. Синчэнь пошёл следом. Новые одежды слегка сковывали его движения, и пояс давил на талию, чуть затрудняя дыхание. Но всё это меркло перед тем, что он идёт рядом с Сюэ Яном, и они идут смотреть Ланьлин. Синчэнь ночью мало что успел заметить, и теперь ему очень хотелось воочию увидеть всю красоту мира людей. Почему-то он не сомневался, что ему здесь понравится. Сюэ Ян вёл Синчэня по коридорам. К нему в комнату он залез через окно, поэтому только сейчас обратил внимание на то, как выглядит башня Кои изнутри. Она и снаружи-то казалась великолепной… Коридоры были шире, чем иная река, на стенах висели картины в золотых рамах с изображениями каких-то людей. В комнате Сюэ Яна не было ничего лишнего — Синчэнь мог угадать предназначение если не всех, то почти всех предметов в ней. Шкаф — чтобы хранить одежду. Кровать — чтобы спать. Стол — чтобы на нём работать. Стул — чтобы сидеть. А вот коридоры и многочисленные залы были полны вещей, которые находились там по абсолютно непонятной Синчэню причине. Сюэ Ян охотно отвечал на все вопросы, но Синчэнь подозревал, что он шутит — с ним иначе было никак нельзя. — А зачем на стенах изображения людей? Это как та металлическая пластина у тебя в комнате? — спрашивал он. — Ну типа того, — смеялся в ответ Сюэ Ян. — Эта металлическая пластина называется зеркало, даочжан. Так вот, эти картины — зеркало роскоши и распущенности. Распускают деньги, куда не следует! — А вон те полоски ткани на окнах зачем? — О, даочжан, это для того, чтобы новые адепты внутрь сюда не лезли, а то уж больно много кто жаждет присоединиться к такому великому ордену, как Ланьлин Цзинь. Синчэнь очень сильно смущался своих вопросов — он не понимал, для чего нужна каждая вторая вещь, и его с головой накрыло осознание, как далёк он от мира возлюбленного. Однако Сюэ Ян не высмеивал его, а отвечал на вопросы, пусть и извечными шутками — и за это Синчэнь был ему безмерно благодарен. Они завернули за угол и вышли на крыльцо. Внизу раскинулся великолепный сад, и вот уж где Синчэню было раздолье. Сюэ Ян не соврал — белоснежные пионы росли буквально везде, даже на небольшой клумбе, подвешенной за золочёные цепи. Они с Сюэ Яном начали спускаться по лестнице, как тут на них сзади кто-то налетел. Синчэнь рефлекторно повернулся и придержал неосторожного адепта — это оказался мальчишка чуть младше их, судя по виду. Его лицо было раскрашено чем-то, по виду похожее на невиданный цветок. Но он, кажется, плакал — на щеках его были видны подсохшие дорожки, а глаза были красные. Парнишка всхлипнул, утёр глаза рукавом и уставился снизу вверх на Синчэня, так и не вставая с колен. Он пару раз по-совиному моргнул, пытаясь, видимо, понять, кто Синчэнь такой, а затем его взгляд упал на Сюэ Яна. Он тут же закопошился, рванулся встать, но Синчэнь успел заметить, что одна его нога была наспех чем-то перетянута — наверняка сильно ушибся. Синчэнь придержал его под локти, но парнишка явно паниковал и пытался убежать. — Нет, нет… Чэнмэй-сюн, я ничего не сделал! — забормотал он. — Конечно, ты ничего не сделал, — успокоил его Синчэнь. — Никто не навредит тебе. Я друг Сюэ… Чэнмэя, я помогу тебе, — он вовремя исправился, сообразив, что парнишка может и не знать настоящего имени Сюэ Яна. Парнишка запаниковал ещё больше. Синчэнь беспомощно обернулся на Сюэ Яна, но тот стоял в отдалении, копошился с цветами и явно не собирался помогать. Сяо Синчэнь вздохнул. Он не представлял, что должно было случиться с бедным мальчишкой, чтобы он так реагировал на предложение помочь. Он вновь принялся увещевать: — Я не обижу тебя. Тебе больно, у тебя явно повреждена нога. Позволь мне помочь, и я уйду, больше не буду трогать тебя, — Синчэнь поднял руки, внезапно подумав, что парнишка может быть болен неприязнью к прикосновениям, как Цзычэнь. — Чэнмэй-сюн… господин Сюэ… — вновь забормотал парнишка. — Я ничего не делал, я… — он всхлипнул. — Ну тише, тише, — Синчэнь прижал его к себе, и тот тихо засопел в его плечо. Сюэ Ян наконец оторвался от цветника и вразвалочку подошёл к ним, держа в руке охапку пионов. Он оглядел слегка презрительным взглядом картину, развернувшуюся перед ним, хмыкнул, однако промолчал. — Ты знаешь этого юношу? — спросил его Синчэнь. — Он часто плачет? Сюэ Ян пожал плечами. — Ну встречал пару раз, — неохотно ответил он. — Это мой шиди, ну то есть младший брат по ордену, звать Мо Сюаньюй. У него здесь репутация такая — нюни и плаксы. Так себе парень. Если что, я ему лично зла не делал, но и успокаивать тоже не нанимался. — Наверное, ему здесь плохо, — поделился наблюдением Синчэнь. Он почувствовал, как Мо Сюаньюй напрягся, лишь только услышал, как Сюэ Ян подходит к ним. Неужели он его боится? Хотя, судя по его реакции на Синчэня, он боится всего вообще… — Чёрт его знает, — Сюэ Ян плюхнулся рядом и бросил цветы около своей ноги. — Мне как-то фиолетово. — Сюэ Ян, — Синчэнь укоризненно покачал головой. — Так нельзя. Неужели ты способен пройти мимо человека в беде? Любому, кто попал в беду, нужно помочь, если это в твоих силах. — Зачем? — Сюэ Ян вскинул брови, причём совсем не наигранно. Похоже, он и вправду не понимал. Он ещё юн, подумал Сяо Синчэнь. Ему-то по сравнению с Сюэ Яном было уже очень много лет. Люди жили ничтожно мало, если сравнивать с оборотнями, поэтому Сюэ Ян по меркам леса был ещё совсем ребёнком. Ему был простителен некоторый эгоизм, который был присущ почти всем детям, хоть человеческим, хоть звериным. Синчэнь просто не мог взять в толк, как можно пройти мимо нуждающегося человека. Для него помогать было так же естественно, как дышать. Он мягко гладил Мо Сюаньюя по голове, одновременно с этим направляя ци в пострадавшую ногу. Синчэнь чувствовал, что в Мо Сюаньюе есть зачатки духовной энергии, но слабенькие и почти незаметные. В любом случае, ци ему не повредит. Хотя Синчэнь и не понимал Сюэ Яна и некоторые его взгляды, но был готов с этим мириться. Он чувствовал, что хоть тот и пытается казаться плохим, на самом деле он хороший человек. Наверняка орден Ланьлин Цзинь научит его всему, что он должен знать, и поможет ему повзрослеть… Стало грустно. Синчэню бы хотелось, чтобы Сюэ Ян взрослел и учился рядом с ним… Мо Сюаньюй тем временем, кажется, оклемался и успокоился. Его огромные глаза уже без страха глядели на Сяо Синчэня. Он до сих пор с опаской косился на Сюэ Яна, но хотя бы больше не дрожал при виде него. — Вот так. Можешь встать? — Синчэнь протянул руку, чтобы помочь, но Сюэ Ян опередил его. Он вздёрнул Мо Сюаньюя на ноги, оглядел его и отряхнул от пыли. — Пойдёт, — вынес он вердикт. Мо Сюаньюй мелко закивал. — Ну вот, жив-здоров, даже больше не ревёшь. Катись. Парнишку как ветром сдуло. Синчэнь не без удовольствия отметил, что тот больше не хромал. Такое поведение Сюэ Яна должно было вызвать раздражение, однако Синчэнь почему-то умилялся. У него складывалось впечатление, что Сюэ Ян просто стесняется делать что-то хорошее, поэтому грубит и огрызается. Сам Сюэ Ян тем временем плюхнулся обратно на ступеньки и насупился. Он сидел, перебирая лепестки цветов, которые нарвал, и Синчэнь, заулыбавшись, потрепал его по голове. — И правда как кот, — сказал он нежно. — Думаю, если бы ты был оборотнем, то обязательно котом. Сюэ Ян, кажется, немного оттаял и развернулся к нему. На его губах вновь заиграла клыкастая ухмылка. — Теперь, когда ты удовлетворил свою жажду помогать всем сирым и убогим, пошли в сад, — оживился он. — Он такой большой, что ты даже можешь там побегать! Синчэнь обрадовался. Правда? В лесу он довольно часто обращался в свою звериную форму, и он бы сильно скучал по ней, если бы всё время должен был быть человеком. Это было, пожалуй, единственное, о чём он жалел, покидая лес. Но теперь… теперь его не расстраивало вообще ничего. Сюэ Ян потянул его за руку, помогая подняться, и Синчэнь с радостью последовал за ним. Они сбежали вниз по лестнице и почти сразу же свернули с дорожки, скрываясь меж деревьев и цветов. Здесь всё было не так, как в лесу — всё так ухоженно, чистенько, красиво. Однако Синчэню всё было по нраву, лишь бы Сюэ Ян продолжал бежать и тащить его за собой, крепко держа за руку.***
Сяо Синчэнь гулял по саду, медленно расхаживая между деревьев и кустарников. Солнце уже почти зашло за горизонт, и его последние лучи отражались в золотом убранстве дворца Ланьлин. Сюэ Ян покинул его несколько часов назад, сказав, что ему ещё надо работать, и Синчэнь с грустью его отпустил. Было видно — или это только так казалось влюблённому сердцу? — что и Сюэ Ян хочет ещё побыть с ним, но они и так носились по саду почти весь день. Синчэнь, обратившись косулей, исследовал почти каждый уголок, а Сюэ Ян бежал за ним, ничуть не отставая — бегал он быстро. Затем они повалились на землю, и Сюэ Ян долго чесал Синчэня за ушами и по шее. В какой-то момент Синчэнь даже задремал, расслабившись под приятными касаниями грубой, мозолистой руки. Разбудил его голос Сюэ Яна, который громко сетовал на то, что Синчэнь отдавил ему своей животной тушкой все ноги и что ему вообще-то работать надо, а даочжан тут разлёгся и не пускает. Синчэнь резво вскочил на все четыре ножки, разъезжающиеся после сна, и ласково, будто извиняясь, ткнулся мордочкой Сюэ Яну в щёку. И вот теперь он бродил один. На губах играла улыбка от воспоминаний — как весело им было сегодня днём. Именно так Синчэнь и представлял себе их совместное времяпрепровождение. Наверное, это и есть счастье?.. Синчэнь и не заметил, как вышел на дорожку, ведущую к крыльцу. Она была вымощена каким-то безумно дорогим камнем, настолько, что было стыдно на неё даже ступать. Синчэнь всю свою жизнь ходил ногами по земле да по траве, куда ему такая роскошь? — Господин? — окликнули вдруг его. Синчэнь развернулся и увидел уже знакомого ему Мо Сюаньюя, которому вылечил ногу днём. — Господин, вы потеряли что-то? Синчэнь покачал головой. — Нет, что ты, Сюаньюй, — он улыбнулся ему, показывая, что не обидит — кажется, Сюаньюй легко пугался. — Я просто гуляю. — Вот как, — Сюаньюй присоединился к нему, и они вместе медленно пошли по дорожке. — И как вам здесь? Нравится? — Да, здесь очень красиво, — честно ответил Синчэнь. — Кстати, прости меня, я забыл представиться. Меня зовут Сяо Синчэнь. — Как рассвет, — лицо Мо Сюаньюя осветила улыбка. — Красиво. Вы… вы друг Чэнмэй-сюна? — вдруг спросил он, замявшись. Синчэнь удивлённо посмотрел на него. Неужели это было так странно? Сюэ Ян не упоминал о других адептах, но неужели у него совсем не было друзей? Почему Мо Сюаньюю этот факт казался таким удивительным? — Ну да, — легко ответил Синчэнь. — Я считаю его своим дорогим другом и надеюсь, что он отвечает мне тем же. — Так странно, — Мо Сюаньюй захлопал своими огромными глазами, как совёнок. — Чэнмэй-сюн обычно плохо идёт на контакт с другими. Я пытался с ним подружиться, но… — он отвернул голову. И хотя его кожу невозможно было увидеть под слоем белого, было ясно, что он краснеет. — Нет, ну не то чтобы я не понимал. Вы такой благородный господин, такой красивый… А я что? Приезжий из захолустной деревни. — Ты не здешний? — по Мо Сюаньюю было не сказать, что он вырос не в Ланьлине. Синчэнь едва мог привыкнуть к этим странным одеяниям, которые Сюэ Ян ему подарил, а Сюаньюй носил их так, как будто одевался в шелка всю свою жизнь. Даже его голову украшали многочисленные заколки и подвески, назначение которых Синчэнь так и не понял — они не держали волосы. Наверное, просто для красоты. — Ну да. Я вырос в маленькой деревушке, с мамой и её сестрой, которая держала нас, как слуг, — Мо Сюаньюй расстроенно утёр покрасневшие глаза. — А затем отец приехал и забрал меня сюда. К сожалению, пару лун назад он умер, но это ничего. Обо мне заботится молодой господин Цзинь, — при упоминании этого человека Мо Сюаньюй как-то весь засветился. Синчэнь догадался, что речь идёт, видимо, о том самом Яо-мэй, на которого работал Сюэ Ян. Но судьба маленького Сюаньюя была ужасной. Всё детство провести едва ли не в рабстве? Как эта женщина, сестра его матери, родная тётя могла так относиться к своему племяннику? Синчэнь этого не понимал. Видимо, поэтому Сюаньюй и был такой ранимый — сказывалось сложное детство. В лесу родители никогда не бросали своих детёнышей, и если случалось так, что они погибали, семья или другие звери всегда брали брошенного на воспитание и любили, как родного. Так случилось и с Синчэнем, семью которого убили и съели волки, когда он ещё был совсем маленькой косулей. — Так как вам это удалось, господин Сяо? — поинтересовался Сюаньюй. — Как вы подружились с Чэнмэй-сюном? — в его глазах промелькнула искра страха — неужели он боится Сюэ Яна? — Я тоже хочу, он мне кажется таким интересным, сильным… но Яо-гэ… молодой господин Цзинь не разрешает к нему подходить, говорит, я не должен с ним общаться. — Прошу тебя, просто Синчэнь, — Синчэню было крайне неловко слышать такое официальное обращение от своего практически ровесника. — Честно, я даже сам не знаю, как это случилось… я просто пригласил его поесть со мной, и мы разговорились… Дальше какое-то время они шли в молчании. Сюаньюй явно о чём-то напряжённо думал, а Синчэнь просто наслаждался вечерней прохладой и смотрел на ясное небо. — Господин Сяо… Синчэнь, — начал Мо Сюаньюй, лишь они подошли к крыльцу. Синчэнь не хотел идти внутрь, поэтому свернул налево, и Сюаньюй поспешил следом. — Я, если честно, и правда побаиваюсь Чэнмэй-сюна… не зря же Яо-гэ не хочет, чтобы я с ним дружил. Я не знаю, какую работу он делает для Яо-гэ, но подозреваю, что там что-то нехорошее, иначе зачем это скрывать… — он вздохнул. — Но вы очень хороший господин. И если Чэнмэй-сюн ваш дорогой друг, то и мой тоже, — Сюаньюй улыбнулся. Синчэнь улыбнулся ему в ответ. Было приятно видеть, как этот совёнок успокаивается и перестаёт пушиться рядом с ним, как несчастный ребёнок наконец радостно улыбается. — У меня ведь тоже нет друзей, — грустно поведал Сюаньюй. — Как и у Чэнмэй-сюна. — Не было, — поправил его Синчэнь. — Теперь у него есть я. И у тебя тоже. И сам Чэнмэй захочет с тобой дружить, я уверен, если ты предложишь, — ободрил он поникшего было Сюаньюя, и тот радостно посмотрел на Синчэня, будто бы тот сказал ему, что подарит самый редкий цветок волшебного леса. Вскоре они попрощались. Сюаньюй уже откровенно зевал, и Синчэнь тоном, не принимающим возражений, отправил совёнка спать. Тот кивнул — на сопротивление сил, видимо, уже не осталось — и поплёлся обратно в свою комнату, ложиться. Синчэнь же не чувствовал сонливости, поэтому решил прогуляться ещё. В этот момент он явственно ощутил огромное скопление тёмной энергии. Её было настолько много, что Синчэня, тонко чувствующего её, едва не сбило с ног. Это шокировало его настолько, что Синчэнь едва не упал. Разве в Ланьлине, таком прекрасном, золотом, с таким шикарным садом, может быть столько тьмы? Наверняка Синчэню показалось, вот и всё. Однако ощущение не уходило. Тьма будто сдавливала горло. Синчэню вдруг безумно захотелось превратиться обратно в косулю и бежать, бежать отсюда, пока не устанут ноги. Глаза начали слезиться, будто в них насыпали горьких трав. Стало трудно дышать… Синчэнь крепко зажмурился, стараясь отвлечься от этого ощущения, и вдруг всё прекратилось. Он приоткрыл глаза и увидел, что перед ним стоят двое — один спиной, второй лицом. Сюэ Яна он узнал сразу — его клыкастую улыбку Синчэнь бы опознал даже с другой стороны леса. А вот второй, тот, что стоял спиной к нему, был Синчэню незнаком. Он был невысокого роста, на голове красовалась странная чёрная шляпа, а одет он был в такие же золотые шелка, только богаче украшенные. Наверное, это и есть тот самый Яо-мэй, подумалось Синчэню. Интересно, это он излучал такую тьму? Ведь кроме него и Сюэ Яна, рядом никого не было… или это просто место такое, где тьма появляется сама по себе? Такое бывает, Синчэнь знал, в лесу иногда случалось, что место кишело тварями… — На сегодня всё, — громко и устало объявил Сюэ Ян. — Больше я не могу ничего сделать, ясно? Я не всесильный и не Старейшина Илина, чтобы всё знать! А тебе, я смотрю, вынь да положь! Синчэнь замер, сдерживая смех. Если Сюэ Ян так разговаривает с тем, на кого работает, неудивительно, что тот заваливает его работой… — Чэнмэй, — укоризненно произнёс второй. — Ты сегодня отлыниваешь. Не потому ли, что нашёл какой-то свой особенный проект? Своим делом занимаешься, а обязанности забыл… В голосе его чувствовалась улыбка. Синчэнь растерялся — он не знал пока, как к нему относиться, но надеялся, что человек, на которого работает Сюэ Ян, не может хранить грязные тайны и быть таким, как тётя бедного Мо Сюаньюя. Синчэнь не знал, можно ли ему показаться на глаза этому человеку, но он всё решил за него. Развернувшись, молодой господин Цзинь заметил Синчэня, и глаза его едва заметно расширились. — Добрый вечер, — учтиво произнёс он. — Меня зовут Цзинь Гуанъяо. Могу я узнать имя этого достопочтенного? Синчэнь растерялся. С ним второй раз за день общались так, будто он сам был благородным господином вроде Цзинь Гуанъяо. Его это безумно смущало, но порадовало уже то, что он казался вежливым. Значит, не рассердится — ведь Синчэнь, по сути, живёт у него дома на птичьих правах. Сюэ Ян за спиной Гуанъяо состроил такое жуткое лицо, что Синчэнь аж покачнулся — но так и не понял, что это должно означать. — Моё имя Сяо Синчэнь, — Гуанъяо поклонился ему, и Синчэнь попытался сделать это в ответ, но не знал, правильно или нет. Впрочем, Гуанъяо всё равно улыбался ему, значит, наверное, правильно. — Я друг Сюэ… Чэнмэя, — похоже, в Ланьлине Сюэ Ян был известен именно под этим именем. Наверное, так и стоило его называть? — Очень приятно слышать, что у Чэнмэя появились друзья… особенно такие, — Гуанъяо приветливо кивнул ему. — Что ж, я могу разместить вас в любой комнате, какую вы пожелаете. Подать вам чай? Быть может, вам нравятся сладости? Синчэнь хотел уж было согласиться, однако Сюэ Ян резко встрял в их разговор: — Не стоит, не стоит. Даочжан останется со мной. И чаепития нам твоего тоже не нужно, я уже напился, — он многозначительно посмотрел на Гуанъяо. — Что ж, моё дело предложить, — по крайней мере, Гуанъяо не выглядел обиженным или разочарованным отказом. — И Чэнмэй, ты бы свой чай хоть конфетой заедал, а то другу твоему может запах не понравиться, — он вернул Сюэ Яну этот странный взгляд. Синчэнь не понимал, о чём они говорят, но и вникнуть не особо пытался. Они давно знакомы, наверняка у них есть какие-то общие шутки, которые никто другой, кроме них, не понимает… За этими грустными мыслями Синчэнь не заметил, как Сюэ Ян попрощался с Гуанъяо и они остались одни. — Яо-мэй иногда бывает крайне настойчив, — пожаловался Сюэ Ян. — Но ты не ведись. А то заболтает, накормит, напоит, приласкает — глядишь, а ты уже адепт ордена. Негоже такому, как ты, здесь свою жизнь спускать. — Разве здесь так плохо? — удивился Синчэнь. — Ээ… — он замялся, не зная, как обозначить Гуанъяо. — Господин Цзинь был так любезен, что даже предложил мне комнату, когда узнал, что я твой друг. Здесь очень красиво, наверняка вкусная еда, такой великолепный сад… — О, эта эйфория у тебя скоро пройдёт, — пообещал Сюэ Ян. — У меня такое тоже в первые дни было — я ж по улицам всё детство шатался, где мне было такую хорошую жизнь увидеть? А потом пригляделся… и ну его. Вот в лесу твоём свобода, — он раскинул руки в стороны, одну закидывая на плечи Синчэня. — Вот где я бы жил. У Синчэня в груди распустились цветы. Неужели… неужели Сюэ Ян был готов оставить всё это и вернуться в лес? С ним?.. — Тебе больше не нужно шататься по улицам, — его же словами подбодрил Сюэ Яна Синчэнь, как мог. — Теперь у тебя всё хорошо. Я с радостью помогу тебе, если ты только попросишь. Сюэ Ян недоверчиво уставился на него. Он пару раз хлопнул глазами, а затем расхохотался. — Ой да ну тебя, даочжан, — он махнул свободной рукой. — Скажешь тоже. Надоест тебе помогать всяким обездоленным… Синчэнь не улыбнулся в ответ. Он чувствовал, как напряглась рука на его плечах — наверное, он, как Мо Сюаньюй, всё ещё пожинал плоды несчастного детства. Даже странно, что они не подружились… С другой стороны, Синчэнь был рад. Он, конечно, корил себя за это, но ему было эгоистично радостно, что Сюэ Ян обратил внимание на него. Что он так смотрел на него и смешил его, а не Мо Сюаньюя, такого красивого и нежного, одетого в дорогие шелка. Сюэ Яну наверняка понравилось бы смотреть, как он закалывает волосы своими бесчисленными заколками каждое утро… Но нет, Сюэ Ян выбрал его, Синчэня. И его эгоистичное сердце очень этому радовалось. Они устроились в саду прямо на траве, и Сюэ Ян подозвал какого-то тренирующегося неподалёку адепта и велел принести им ужин. Синчэнь оторопел от такой наглости, но адепт уже унёсся в сторону башни Кои — наверное, ему было не в тягость. Сам же Сюэ Ян вольготно растянулся, как и в первую их встречу, и подпёр подбородок ладонями, глядя на Синчэня, как на диковинку. Через некоторое время адепт вернулся с подносом, который был заставлен едой. К счастью для Синчэня, не вся она была с мясом — он его ел крайне редко. Зато в половине тарелок принесли такие блюда, про которые нельзя даже было сказать, из чего их приготовили. Адепт опустил поднос на траву, опасливо покосился на Сюэ Яна, поклонился и исчез. — Зачем все кланяются? — недоумённо спросил Синчэнь. — Он так извинился перед тобой за ожидание? — Не, — Сюэ Ян расхохотался и закинул в рот кусок чего-то, что напоминало измельчённые коренья, но пахло совсем не так. — Это типа дань вежливости. Я тоже этого не понимаю — за каким гуем я должен быть вежливым с каждым встречным? — Ну, это бы не помешало, — мягко возразил Синчэнь. — Просто мне кажется, что поклоны больше подходят для благородных господ, а более… простые люди, как мы, могли бы быть менее официальны… ой, прости, — тут же извинился Синчэнь, сообразив, что сказал. — Да ладно тебе, даочжан. Какой из меня благородный господин? Вот ты да, я понимаю, выглядишь в этих одёжках своих, как ещё один брат Яо-мэй. А я что? — Сюэ Ян оглядел себя и показушно вытянул перед собой руки. — Босяк — он и есть босяк, хоть ты его в золото, хоть в парчу одевай. Синчэнь покачал головой. Сюэ Ян то ли правда не понимал, как выглядит, то ли напрашивался на комплимент. Он действительно не казался благородным и утончённым, как Цзинь Гуанъяо, но в нём было что-то по-кошачьи дикое и красивое — Цзычэнь всё-таки был прав, сравнив Сюэ Яна с диким котом. И именно это и притягивало Синчэня в нём, эта лихая натура. — Ты очень красивый, А-Ян, — в итоге сказал Синчэнь. — Расскажи мне лучше, что это за еда. Я такое никогда не пробовал… — О, это самая ужасная еда на свете! — заканючил Сюэ Ян. — Ты себе не представляешь, даочжан. Это не еда, это издевательство! Под весёлый смех Синчэня он начал тыкать пальцем в разные тарелки, рассказывая про еду, из чего она приготовлена и снабжая всё это такими задорными комментариями, что Синчэнь иногда давился куском от хохота. Казалось, их роли поменялись — в прошлый раз это Синчэнь угощал его ягодами и кореньями, тем, что обычно ел в лесу, а сейчас именно Сюэ Ян кормил его своим обычным рационом. Это было познавательно и очень весело. Они пробовали всякие разные вещи, от красной икры до редких ягод, и Синчэнь удивлялся изобретательности тех, кто всё это готовил. Вот как можно было приготовить курицу так, что Синчэнь принял её за странный овощ? Он бы и не сообразил, что это мясо, если бы Сюэ Ян ему не сказал. Им было так легко и так приятно, что ни один из них не заметил, как расчётливо улыбается молодой господин в чёрной ушамао. Кажется, он нашёл способ окончательно усовершенствовать Печать. И тогда власть будет в его руках и только… Ну а Чэнмэй? С Чэнмэем можно будет попрощаться. Жаль, конечно, такого союзника, однако ничего не поделаешь. Абсолютная власть требует жертв.