Каждый раз, закрывая глаза

Кто-нибудь прежде задавался вопросом: с каких пор темница Асгарда стала столь непреступной? В какой момент в светлейшую голову Всеотца пришло осозание о принятии столь необходимых мер по усилению тюремных камер? Неужели из-за побега какого-то кровожадного преступника? Спросите об этом его сына, Тора — он ответит с привеликой точностью описав события, приведшие к этому. Как низко и чертовски обидно пополнять список преступников, пошедших против Асгарда, его народа и их безопасности. Тор не сдерживал свою злость, избив все кулаки о стены личной камеры. Как отец мог ему не поверить? Ненависть со стороны родни, их недоверие и призрение... Что может быть худшим наказанием? Мьёльнир отняли, наградили званием главного злодея и заперли здесь, не дав возможности объясниться. Хотя, собственно, что мог сказать растерянный принц на тот момент? Я этого не делал! — но на глазах отца, матери и важных гостей Тор буквально схватил несчастного Локи и вышвырнул в окно! Я не хотел этого! — да хоть сто раз поклянись в этом, никто и ухом не поведёт. Теперь Асгард на грани войны с Йотунхемом, а наследника величайшего царства переселили в спальню по соседству с неудачно беглым учителем и тысячей убийц и головорезов. Как подабает стадиям горя, гнев рано или поздно переходит в животный страх. Вдруг, я всё же намерянно убил Локи? И ту девочку в Мидгарде несколько столетий назад... Всё ведь сходится — Тор в обоих случаях уверен, что невиновен, что произошло всё случайно, но... В итоге обе жертвы пали от его рук, он погряз в крови не только злодеев и варваров, но и невинных, по самые локти. Схватившись за волосы, Тор почти рухнул на пол в уголке камеры, чувствуя, что рассудок отказывается ему подчиняться, а происходящее — искать рискованное оправдание. В глубинах темниц Асгарда, в плотно закрытом помещении, где сверкают каменные стены и потолок, сидит Бог грома и молний. Он лежит в мрачном углу, окружённый темнотой и стремглав думая о недавнем прошлом. В его сердце разражается буря, он винит себя в убийстве друга. Именно другом считал он Локи, общение с коим не длилось столь долго и привело к печальным последствиям. Теперь, сидя в темнице, Тор постоянно мучается мыслями о вине. Он понимает, что его сила и могущество не могут повернуть время вспять, но Бог не может отказаться от надежды на то, что сможет сделать что-то для спасения мира от зла в будущем. Если его освободят, конечно. Его не навещали уже несколько суток, он не вёл ни с единой душой толкового разговора. Пару раз Уэкой пытался заговорить с принцем, что-то упорно выкрикивая из своей опочивальни, но Тор даже не повернулся в его сторону. Убил Локи, принца Йотунхейма. В сердце разразился поток мыслей, и он не смог удержать неистовые чувства, позорно заплакав, не обращая внимания на любопытные взгляды соседей. Тёмные стены камеры, в которой заключённый ютился, кажется, вечность отражали внутреннюю разобщенность в их идеальном королевстве. Он понимает, что его действия оказались необоснованными и что Локи был лишь одним из многих, кто пострадал от его гнева. Во мраке Тор видел свою жизнь, наполненную сражениями и битвами, и верил, что его дар и власть не оправданы. Он чувствует себя одиноким и потерянным, потому что его мир, Асгард, разрушился из-за его действий. — Тор, п-сс, — Ему послышалось? Принц поднял тело в более вертикальное положение, взглянув в сторону полутёмного коридора. Ему не показалось! О, слава Одину! В тени, накрытая капюшоном стояла самая близкая подруга с детства — леди Сиф. — Тор, ты что, плачешь? — Она старалась быть незаметной, тихой, но возмущение взяло верх. Нестерпимо смотреть на слёзы блиского человека. Принц опомнился, только вот ни капли не стыдился своих эмоций. Невпопад протерев лицо тыльной стороной ладони, он нашёл в себе силы подняться и сократить расстояние меж собой и девушкой, решившей рискнуть всем ради встречи с ним. — Сиф... Как же я рад тебя видеть, — улыбнулся парень, чьи глаза ещё оставались красными и припухшими. Совсем как ребёночек. Так жаль видеть его сломленным после всех подвигов, что он совершил во имя своего дома и семьи, — Я так сильно нуждался в разговоре с другом... — пости проскулил он. — Я знаю, Тор, поэтому я тут, — леди настороженно огляделась по сторонам, затем продолжила, намного тише. — Я не имею ничего против нашего Владыки, но... Не могу понять его поступков, касательно тебя, Тор... Запереть здесь сына, ничего ему не объяснив... — Сиф, нет... — принц коснулся магических прутьев, разделяющих его с подругой. Устало уткнулся в один из них лбом. — Отец прав, что запер меня здесь. Я сильно провинился и теперь Асгард пострадает от войны... — За что ты так поступил с принцем Йотунхейма? Что... Он сделал ужасного, что ты... — Девушка открыто старается найти оправдание поступку друга, обвинить в случившемся Локи, убедить себя, что пострадал он неспроста. Но ответа нет в небесных глазах. — Я не... Не знаю, Сиф, — отчаяние новой волной накрыло юношу с головой. Только от того, что закусил губу до боли, Тор сумел сдержать очередной слёзный порыв. — Локи не был плохим, но из-за меня его линия жизни оборвана... — Что? — не поняла Сиф. — Тор, погоди, но ведь... — она смотрела в пол, стараясь осмыслить не осведомлённость принца. — Локи не умер. Лишь пострадал и сейчас почти полностью пришёл в себя... Ты... Не знал? Тор выпрямился, с непониманием, но терпкой надеждой взглянув на подругу. Сердце забилось в разы сильнее. — О, Святая Вальгалла... — девушка приложила сомкнутый кулак к губам, понимая, по чьему приказу Тору элементарно было запрещено разглашать правду. — Мне очень жаль... Несколько минут Тор в молчании и быстрых размышлениях метался по помещению, приводя мысли в реальный режим. Локи не мёртв... Не всё ещё потеряно... Отец лишь в очередной раз решил проучить непутёвого сына, утаив правду. Осмыслив это, Тор пришёл к очередному волнующему вопросу. — Так значит... Никакой войны не будет? Что решили мой отец и Лафей? — Обратился он к Сиф, до сих пор сторожащей его у темницы. — Они вели переговоры все эти девять дней и ночей, сегодня состоится последний совет... Поговаривают, Лафей поубавил свой пыл и решил принять предложение о мирном соглашении. — Хорошо... Есть шанс, что всё скоро закончится и конец будет совсем не плачевным. — Что насчёт Сарасы?.. Её убийцу так и не нашли? Что предъявляет её отец? — Её уже забрали. Его Величество Раа очень угрожал дальнейшими последствиями для Асгарда, однако открыто про вступление в войну ничего не упомянул. И даже не забрал из школы остальных учеников из их королевства, — с презрением фыркнула она, ведь совсем не любила чужаков. — Это не худший исход... Сиф, я могу тебя кое о чём попросить? — Конечно, — она подалась вперёд, готовая внимательно слушать всеми клеточками тела. — Передай остальным, что вам придётся поприсутствовать на сегодняшнем совещании. А потом рассказать обо всём лишь мне. — Но Тор, твой отец... — Он не должен узнать о чужих ушах. Придумайте что-нибудь. Верные друзья сейчас нужны не только Асгарду, но и мне, вашему принцу... Как никогда прежде. Спорить девушка и не смела, не хотела перечить лучшему другу. Необходимо спасти его как можно скорее. Друзья не стали обсуждать план в подробностях, ведь прекрасно осведомлены, что у стен есть уши, самые большие из которых принадлежат Хеймдаллу — хранителю врат Асгарда.

***

В момент, когда всеобщего любимца Тора заковали в оковы, кричащего, протестующего, но быстро смолкающего, осознавая, что же он сотворил, вдали от его душевных мучений, Локи, принц Йотунхейма, также испытывал свои собственные страдания. Он чётко осознавал, что судьба была предопределена. Тор и Локи оба опустошены, и их судьбы тесно переплетены. Увидеть нити судьбы, связывающие их запястья посмертно, они ещё не в силах. Но время справится и с их слепотой. Чужеродный принц с трудом двигался. Лекари тщательно заботелись о нём, стремясь облегчить страдания. Лафейсон открыл глаза и слабо попытался сориентироваться вокруг. В больничном крыле Асгарда панировала спокойная атмосфера, сияние света фильтровалось сквозь полупрозрачные занавеси. Служанка мягкой поступью приблизилась к Локи и улыбнулась, видя, что он пробуждается. Она проверила его пульс, как и велел учитель, а затем начала с осторожностью осматривать его повреждённое тело. — Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? — спросила светловолосая нимфа с состраданием, пусть и не глядя принцу прямо в лицо. — Больно, — прошептал Локи, напрягаясь, чтобы произнести слова. Как же чертовски больно... — Мои рёбра... и нога... — Он едва мог определить наиболее серьёзные повреждения, ибо боль разносилась по всему телу. Дева кивнула и внимательно просмотрела раны сквозь призму магической пелены. Она сделала всё возможное, чтобы обезболить его и зафиксировать травмы, дабы предотвратить дальнейшее ухудшение состояния. — Вы получили серьёзные повреждения, — молвила она. Как ни странно, я заметил. Сейчас, ощущая себя чуть легче, Локи смог рассмотреть свою спасительницу и не смог не задохнуться от её красоты. — Но мы сделаем всё возможное, чтобы помочь Вам восстановиться. Ваше тело нуждается в покое и правильном уходе. Мы всё это обеспечим, Вами займутся лучшие целители и мейстеры. Локи закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на своём дыхании и блокировать боль. Он знал, что впереди ждет трудный путь к выздоровлению, но он не сдастся. Будь Локи не сыном Лафея, с ним бы так чутко не возились. Есть плюсы в наследственности. Один плюс. А так Локи просто ничей и ни с чем... Пока принц, возлегая на больничной койке, восстанавливал силы: физические и душевные, во дворце творился ледяной хаос. Тщательно обдумывая свои поступки, приведшие к такому исходу, нехотя принимал решение изменить свою судьбу, найти мир и примирение, вместо вековой злобы и жажды власти. Так на него не похоже, но грань меж жизнью и смертью сильнейше способна менять людей: смертных и Богов. Спустя девять ночей, Локи смог подняться с постели, когда остался совершенно один в полумраке палаты с открытыми настежь окнами. Ветерок вместе с прохладой задувал приятный настрой и цветочные ароматы сада. Из головы пациента никак не шла юная девушка с белыми кудрями, что заботилась о нём всё это время. Когда Лафей решил поменять целительницу для сына на более мудрую и опытную, принц открыто запротестовал. В его жизни не хватает нежности и высокого занебесного голоска. Он не понимал, почему так привязался к ученице местных мейстеров. Встав около большого зеркала, Локи стал осматривать себя, стоящего здесь в длинной больничной сорочке, перевязанный бинтами в районе конечностей. Он ничуть не похож на Алисанну, высокий, тонкий, бледный с острыми чертами лица, в то время как девушка округла, румяна и низкоросла. И ещё... Локи никогда не заполучит то, что больше всего бросается в глаза при первом взгляде на неё... Нет, это не нежно-голубой цвет глаз, а... Её аккуратная пышная грудь. Стыдясь своих предпочтений, Локи неловко убедился, что находится совершенно один, а затем... Принял облик юной красавицы, оставаясь всё в той же длинной рубашке, что теперь красиво обтягивала её рельефы... Так невинно и маняще... В лазарете вдруг стало излишне жарко. Сдув белоснежную кудряшку с лица, Локи непреступно коснулся своей груди, изучающе ощупывая. Приятно... Такая мягкая... Секунды обратились минутами — принц сильно заигрался, совсем забылся, пробегаясь то пальцами, то всей ладонью по девичьему телу... Из книг, но никак не из опыта, он знает, где у девушек самое чувствительное место... Но он слишком робко относится к тому, что творит в тайне ото всех. Намного привычнее держать в руке свою нижнюю секретную часть тела... Теперь перед своим отражением стоит Алисанна-наполовину мальчишка... Из губ ледяного великана вырывается то струйка горячего воздуха, утопающего в прохладе палаты, сменяясь тихим стоном наслаждения. Неловкий, но яркий момент длится не долго — вскоре конечная точка удовольствия подходит к завершению, оставляя на ладони бледную телесную жидкость. И как же тертовски вовремя! В сторону одиночной палаты направлялись размерянные, но быстрые шаги. За невероятное мгновение юноша оказался в своей постели, мастерски притворяясь глубо спящим. На утро весь дворец трепетал от ожидания исхода столь важных переговоров двух величайших владык своих миров. От Локи не утаилась эта новость, поэтому с первыми лучами рассвета, принц покидал свою обитель, пропахшую травами, лекарствами и голым стыдом. Сливаясь со стенами древнейшего дворца, Локи ощущает себя тенью, призраком прошлого, оставленным скитаться меж живых и ещё не знающих, какие страдания принесёт им жизнь. Тайные ходы, неведомые никому более, дружелюбно распахивают свои двери гостю другого мира, принимая как своё. Локи узнаёт что-то больно знакомое в этой пыли, скрипящих ступенях и древних светильниках. Наконец его тернитсый путь приводит в точку назначения — небольшой чертог библиотеки, откуда через мелкую щёлочку видно всё, происходящее в зале Советов. — Все уже собрались... — тихо прошипел он, словно змей, коварно потирая ладони друг о дружку. — И отец тоже здесь... Лафей восседал на высоком ледяном стуле, больше напоминающим трон. В присутствии самых сильных из числа йотунхеймской своры свирепых великанов. Они жадными голодными красными очами медленно пожирали каждого присутствующего за столом. Кроме Одина, его верного советника и хранителя радужного моста, Локи заметил представителей непричастных сторон, взятых в качестве свидетей. Атмосфера повисла напряжённая. Лафей брюсгливо вчитывался в лист, что поднёс ему советник Одина. Все остальные покорно молчали. Должно быть, примирительный договор... С ним сейчас знакомится мой отец. Локи пришлось отвлечься от наблюдения, взглянув вниз с балкона библиотеки, откуда доносились быстрые шаги в тяжёлых сапогах. Его лицо озарила усмешка, он уцепился руками о край ограждения, слегка переваливаясь вперёд, дабы поприветствовать незванных гостей. — Вся шайка Тора в сборе, — Змей злорадно улыбался, оглядывая компанию сверху. — Зачем пожаловали сюда? Наивно полагаете, что сможете изменить ход событий? Мой отец намерян уничтожить этот дворец до последнего камня, а его правителей — жестоко казнить на глазах народа, что слепо им доверял. — Локи, — яростно рыкнула леди Сиф, доставая свой меч из-за пояса. — Всё это происходит лишь из-за тебя! Я так и знала, что Тор невиновен! — Ты подставил Тора, за это поплатишься жизнью! — Столь же смело заявил кудрявый красавец с пышными усами, не совсем свойственных его юному возрасту. За ним поднял свою кирку Вольштагг. Смех Локи отразился от высоких стелажей библиотеки, вызывая ненависть в каждом, кто его слышал. Он совсем не имеет страха и знания о границах дозволенного! — Друзья, обождите, сейчас не время, — благоразумно остановил всех Огун, отнимая оружие у каждого, кто успел его поднять и заточить в сторону проходимца из Йотунхейма. — Мы здесь не для этого, помните? Скрипя сердцем, троица согласилась с ним, пряча остриё с глаз подальше, но на расстояние вытянутой руки. Сиф отделилась от кучки друзей и бегло поднялась по лестнице к чужому принцу, не спуская с того злобного взора. Локи с очередной усмешкой уступил даме место, позволяя взглянуть на происходящее на заседании Совета. — Тронешь её хоть пальцем — будешь иметь дело со мной! — яростно рыкнул Вольштагг, всё ещё держащийся за рукоять своего необычного топора, привыкшего с лёгкостью рубить головы врагов и добычи на охоте. — Встань в очередь, рыжик, тут каждый только и мечтает, что зарезать меня ночью, — хмыкул Локи, вставая впритык к подружке Тора, тоже стараясь разглядеть происходящее. Стоило только приблизиться, стало ясно, что дело плохо. Плохо для Тора. Советник Одина, старый Отто, стоял посреди зала, перед всеми собравшимися, считывая текст длинного свитка, уходящего в пол. — Спасибо, Ваша Светлейшесть, за возможность высказать своё мнение, — вещал старик, поклонившись Одину чуть ли не до земли. — Я не могу не заметить, что столь важные переговоры в очередной раз зашли в тупик. Его Величество Лафейя не устраивают Ваши предложения, мой Повелитель. Посему, я имею место провосглосить иное наказание принцу, что навлёк на наше королество большую беду. Всего одна жертва может заменить море крови невинных, что принесёт война. — Старый предатель! — взвизгнула Сиф, пылающая от ярости. Тем самым обнаруживая для всех стайку подслушивающих. Все взоры в зале обратились к стене, что разделала его со старой частью библиотеки. Ладони Локи вспотели от волнения и ужаса. Думать о смерте Тора, падении Асгарда легко, но когда это происходит не в шутку... Он остолбенел от страха перед перспективой гибели Тора по его вине... И не мог предпринять ничего, чтобы избежать последующих событий. Да он бы и не успел, всё развивалось слишком стремительно. Стоило Одину всего раз ударить посохом о пол возле себя, как все пятеро нарушителей оказались перед ним в положении на коленях, со сведёнными за спину руками. Глаза Лафея расширились, стоило ему разглядеть среди глупцов своего сына. Но он решил никак не комментировать данную ситуацию. — Неслыханная наглость! — завопил Отто, негодующий по поводу прерывания его блестательной речи. — Хеймдалл сразу оповестил меня о лишних ушах, но я полагался на ваше благоразумие, что оказалось опрометчивым, — разочарованно вещал Всеотец, не поднимаясь со своего места. Все виновники опустили голову перед его величием, лишь Сиф продолжала упорно глядеть на Одина, презрительно, осуждающе, моляще в то же время. — Я вижу, что тебе не терпится высказаться, леди. Так сделай же это здесь, перед всеми, — наконец Один не выдержал её зрительного контакта и произнёс. — Ваше Величество, Вы знаете, что мы всем сердцем и душой уважаем Вас, всегда поднимаем меч в бою только за Вашу честь, так выслушайте же нас хоть в этот страшный час, — её голос ни разу не дрогнул, девушка держалась крайне сильно и уверенно. Едва плачущий Локи смотрел в пол, но и с этим, он отчётливо чувствовал её мощь, питающую всех, кто сейчас стоял с ней на коленях плечом к плечу, включая принца ледяных великанов. — Вы не можете пожертвовать жизнью единственного сына. Тор не виновен, он лишь... — ТОР ОДИНСОН ВИНОВЕН В ПОКУШЕНИИ НА УБИЙСТВО МОЕГО СЫНА, — Лафею не нужно было переходить на крик, чтобы его голос оглушил всех вокруг, сводя судорогой каждый орган в холодном испуге. Локи задрожал ещё сильнее, заливаясь слезами, безумно сильно закрывая глаза в попытке проснуться от ужасающего кошмара. — И он заслуживает казни. Хватит лишних разговоров, всё уже решено. Все вокруг притихли, не смели даже дышать, лишь рыдания его сына нарушали гробовой мрак небытия. Однако, даже Лафею не было до этого никакого дела. Никто не смеет ему перечить... Это провал... — читалось в грутсных глазах преданных друзей принца, приговорённого к смерти. Как вдруг... — Т-Тор не в-виновен, — раздалось средь рыданий мальчишки голубых кровей. Его кожа приняла ледяной оттенок, волосы чуть сильнее отросли, заплетаясь в косу. Принц пытался встать, но магия Одина не позволяла ничего, кроме как поднять голову. Что он и сделал, поворачиваясь через плечо к отцу, что смотрел на него с презрением и недоумением. — Тор не хотел меня убивать! Услышь меня наконец! — что есть мочи закричал принц, от его крика стекло в огромных окнах покрылось трещинами, а бокалы в руках Советников полопались, разлетаясь по столу и полу мелкими осколками. Когда шок от происходящего спал с толпы, они неистово зашептались, бесстыдно тыча пальцами в Локи. Лафей сделал несколько шагов в сторону сына, набираясь невиданной ярости и гнева. — ТЫ ОПОЗОРИЛ МЕНЯ! ТЕПЕРЬ МОЛИСЬ, ЧТОБЫ САМ ДЬЯВОЛ СПАС ТЕБЯ ОТ ПРЕИСПОДНЕЙ, — Лафей одним рывком сгрёб сына за шкирку, оставляя висеть так. Локи больше не хныкал, слёзы ужаса лились по щекам без какого-либо звука. Это его конец. Тор сидел в темнице целую вечность, его сердце тяжелело от горя и страха. Он не привык быть один более часа. Слуги, друзья, девушки — всегда окружали принца. А теперь в полном неведении, жутком одиночестве — сидел без занятий много часов. Единственной отрадой стала весть о Локи, живом, чёрт его бери Локи! Это не улучшило настроения до предела, но дало надежду на смягчающие обстоятельства. Наверняка, сегодня судьбоносное собрание ожидает его, на котором будет решаться дальнейшая судьба наследника, а также судьба Асгарда. Он чувствовал себя безнадёжно заключённым, его сила и молот Мьёльнир не имели никакой ценности в этой ситуации. Тор знал, что многие гневные и обиженные асгардцы требовали возмездия, но чтобы так скоро облачиться против принца? Громовержцу было известно, что внутри Локи ранена душа, и он стремился получить признание и любовь, которые всегда ускользали от него. Несмотря на недолёкость Тора, такое видно невооружённым глазом. Сознание вернулось к Локи, когда он понял, что стены коридоров неровно мелькают перед глазами. Отец бесцеременно, как половую тряпку или мешок с трупом, тащит сына за волосы. Прочь из Асгарда — места, где Локи было так спокойно и даже хорошо. Пусть он не хотел сюда приезжать, теперь покинуть этот дворец сродне смерти. — Нет... — Локи начал активное сопротивление, от чего хватка отца только ужесточилась. — Оставь меня здесь! Отпусти меня! ААААА! Прошу, помогите! Отпусти меня! Но всё тщетно. Слёзы Локи и его крики о помощи проникали сквозь стены темницы, отражая боль и отчаяние, которые охватили душу. Тор слышал эти звуки, и его сердце разрывалось от того, что он не мог помочь. Что там наверху произошло!? Тор метнулся к краю темницы, всячески стараясь узреть хотя бы лестницу, уводящую далеко кверху. — Локи, — прошептал Тор, зажимая слёзы и бурлящую в нём ярость. — Что с тобой? Что случилось? — но тишина не ответит. Он знал, что должен найти способ выбраться отсюда, Тор собирался пойти на конфронтацию с судьями, взрослые как всегда возомнили о себе не весть что! Кто посмел вызвать эти вопли? Гнев закипал в крови: убить каждого, кто приложил руку к страданиями Лафейсона! Сердце Тора наполнилось решимостью и надеждой. Он был готов бороться за Локи, даже если это означало потерять своё место в Асгарде или рисковать собственной жизнью. — Локи, держись... — шептал Тор, сжимая кулаки. Тор окинул взглядом камеру ещё раз. Сердце защемило в очередной раз. Так продолжаться не может. Одинсон закрыл глаза, собрал всю свою силу и поднял руки высоко над головой. Распахнутые глаза будто из раскалённого металла испускали мощную энергию, которая накопилась внутри него со временем. Сосредоточившись на своей цели, громовержец ударил по стеклу кулаками с неслыханной силой. Раздавшийся раскат грома пронзил воздух, а камни и пыль взметнулись в воздух, образуя огромное облако. Тор нетерпеливо ждал, пока пыль рассеется, чтобы увидеть результат своего мощного удара. Тор готов пройти через ад и небеса, чтобы защитить своих близких. И никакая тюрьма не сможет изменить данности. Только эти мысли и жажда искренне помочь тому, кому по неведомой причине причинил боль.