oddinary

Зима настигает Сынмина внезапно. Просто в какой-то момент он выходит из офиса и видит, как падают снежинки на тёмный асфальт проезжей части. На всё вокруг словно наложен какой-то фильтр, так мягко и туманно ощущается реальность. Ким кутается в шарф, крупно вздрагивает от холода и спешно идёт до остановки, ждать своего автобуса. Он как-то выпал из реальности на всю осень, переживая кучу всего и едва ли справляясь с рутиной. На смену слегка удушливой духоты и влажности так незаметно пришёл холод, словно парень находился в стеклянном снежном шаре и его просто внезапно потрясли и весь этот искусственный снег обрушился с неба одним комом. На телефон приходит уведомление от матери, вновь жалующейся на работу, на мужа, на каких-то знакомых. Сынмин поджимает губы, тщетно пытаясь найти нужный маршрут в телефоне, не отвлекаясь на мелькающие сообщения. Получается как-то не очень хорошо. Возможно потому, что родители воспитали его слишком внимательным и послушным, слишком правильным сыном и просто удобным, отчего игнорирование их сообщений ощущается неправильно и как-то даже ужасно, как если бы он грубил им или ругался. Это странно, неприятно, также неприятно, как постоянно лезущий к нему отец с какими-то претензиями. Всё тело пробирает дрожь. Он мёрзнет на остановке ещё почти пятнадцать минут, прежде чем нужный ему номер останавливается и открывает свои двери, впуская в душный салон. Людей много, конец рабочего дня как-никак, поэтому приходится пройти едва ли не в конец и схватиться за спинку чьего-то сидения, чтобы не упасть. Рядом пожилая женщина разговаривает по телефону, ссорясь с кем-то на повышенных тонах; сзади парочка старшеклассников переговаривается и обсуждает домашнее задание; на сидении прямо перед Сынмином мужчина переписывается с кем-то и то и дело вздыхает, бормоча что-то под нос. Это всё, вкупе с покачиванием автобуса, убаюкивает и так уставший после нервной работы организм. Парень даже не утруждает себя в надевании наушников, слушая фоновый шум транспорта и стараясь не заснуть по дороге домой. За запотевшим окном, кусочек которого видит парень, мелькают улицы и другие остановки, люди, машины, здания. На самом стекле нарисованы какие-то узоры, смутно знакомые силуэты персонажей и фразы. «Снег идёт», «Ты всё ещё сейчас любишь меня?», «Больше не боюсь», «Улица пуста», «Я словно зомби». Взгляд цепляется за каждое слово, мозг переваривает всё медленно, словно у интернета плохое соединение, отчего некоторые фразы даже успевают смазаться и потечь из-за конденсата на стекле. Сынмин ощущает себя ими, таким же небрежно написанным на вспотевшем стекле какого-то автобуса кем-то, возвращающимся с работы или учёбы. Довольно поэтичное сравнение, да вот только оно серое до невозможности и какое-то тоскливое. Вываливается он из салона, словно рыба из бочки, вытолкнутый наружу несколькими людьми. От этого на мгновения теряется равновесие, но Ким не падает и выравнивается, неспешно шагая к светофору. До дома идти ещё минут десять, а спать хочется уже сейчас, поэтому он зевает широко, прикрывая рот ладонью и смаргивая выступившие слёзы. Только сейчас в ушах оказываются наушники, заставляя мозг погрузиться в какой-то из плейлистов на споти. Он оказывается как нельзя кстати и теперь Сынмин идёт домой под day6 и 2pm, подпевая и уходя в свой вакуум, подальше от окружения. Ветер дует в спину, как бы поторапливая вернуться домой побыстрее. Это вызывает лёгкую улыбку, которая быстро исчезает. Голову на мгновения вновь забивают заботы, проблемы, разные жужжащие мысли, музыка начинает звучать фоном, и парень хмурится, поджимая губы и увеличивая громкость. Проблема не уходит, просто теперь на уши и мозг давят редкие басы и резкие, пусть и приятные голоса исполнителей. Это раздражает. Где-то на половине пути приходится задержаться, ведь нужный ему светофор сломался и на перекрёстке образовалась авария. Сынмин стоит у проезжей части, как и многие другие люди, и скользит слегка отрешённым остекленевшим взглядом по собственным чёрным туфлям и чёрному асфальту, по серым машинам и серому небу, по белому падающему снегу. Он замечает, что многие прохожие одеты в тусклые однотонные одежды, вроде серых пальто или чёрных курток. В ушах иронично поётся что-то совсем тоскливое и грустное, отчего собственное сердце ноет. Плейлист заканчивается и Сынмин достаёт из кармана телефон, чтобы включить его по новой. Экран вспыхивает очередным уведомлением и парень смахивает его, вздыхая. Хочется просто отключить смартфон, чтобы ничего не видеть и не вскидывать глаза к очередному пришедшему оповещению, ища то самое, которое бы согрело сердце и обволокло его теплом и заботой. К сожалению, судьба к нему сегодня не слишком-то и благосклонна, отчего хочется потеряться между строк очередной слишком громкой песни, давящей на и так раздражённое сознание. Снег с неба падает неприятный, мокрый, таящий быстрее, чем хотелось бы. Ветер меняет направление и теперь дует в лицо, мешая обзору. Ким подтягивает шарф выше, сталкивается с парочкой спешащих куда-то людей, вздыхая шумно и тяжело. Он одними губами повторяет за любимыми группами, выдыхая в ткань и заставляя её мокнуть от снежинок. Небо становится темнее, сумерки сгущаются, отчего всё вокруг медленно загорается огнями. По правде сказать, Сынмин бы обрадовался больше тёмному городу, чем тому, что происходит вокруг – мигающим вывескам, ярким фонарям, освещающим улицы билбордам, слепящим фарам автомобилей и прочему. Слишком много информационного шума в и так переполненном спешкой людей городе. От этого в висках вспыхивает боль, расползаясь по венам медленно разрастающейся злостью. Усталость уже давно пульсирует в мышцах, сковывая движения и раз за разом погружая парня в транс. Судорожный глубокий вдох и Сынмин ставит музыку на паузу, заходя в знакомое кафе. Он цепляется пальцем за край шарфа, немного опуская его, и осматривает прилавок и витрины всего ничего, пока ждёт своей очереди к кассе. По ту сторону девушка улыбается приветливо и спрашивает, что он будет. Ким заказывает два кусочка клубничного чизкейка, несколько ягодно-сливочных пирожных и два айс американо, прося сложить всё с собой. Его губы вновь трогает лёгкая улыбка, когда клубника на торте аппетитно блестит алым. Пакет, в котором находятся сладости, вовсе не пышет теплом, но Сынмин чувствует от него какой-то по приятному душный уют, словно ты стоишь на кухне с закрытыми окнами, пока в духовке готовится что-то очень-очень вкусное. В этот момент ветер не кажется таким уж кусучим, а температура на улице – низкой. Он выпускает изо рта облачка пара и фырчит, уже звеня ключами в руке. Дом всего в нескольких шагах, поэтому в теле будто открывается второе дыхание, помогая дойти до подъезда и буквально взлететь на десяток пролётов. Дверь в квартиру открывается как-то резко, но Сынмина это не заботить. Сынмина не заботит ничего, кроме также резко вылетевшего навстречу и влетевшего в него парня. Хёнджин ластится неглаженным котом, потирается лицом о мокрый шарф и сжимает щёки, целуя. От этого поцелуя внутри всё расцветает пахучими бутонами, а конечности слабеют и ощущаются ватными. В голове образуется приятная пустота, мозг перезагружается, а губы, наконец, трогает полноценная широкая улыбка. — Я скучал, — шепчет в губы Хван, пока Сынмин устраивает свои руки у него на талии. В глазах напротив столько затаённой любви и нежности, что, поцелуй ещё раз, и чаша переполнится и выльется в счастливые слёзы. — Я тоже, милый, — отвечает ему Ким и прижимается вплотную, утыкается носом в шею и вдыхает родной запах геля для душа, кондиционера для белья и остатков духов. Этот аромат окутывает с головой, щекочет нос и, глубоко внутри, сердце. — Ты не представляешь как я скучал и хотел вернуться домой. У Хёнджина губы дрожат как в первый раз, ведь он никогда не сможет привыкнуть к тому, что эту квартиру они оба называют «домом». Это ведь так необычно, похоже на сказку. Он даже в своих смелых мечтах не думал о том, чтобы купить с Кимом квартиру, переехать в неё и жить вместе. Это ведь так… вау… — Я купил чизкейк и американо, — продолжает бормотать в шею Сынмин, опаляя её горячим дыханием и заставляя Хёнджина хихикать от щекотки. — Поедим под какую-нибудь дораму? И, Сынмин не видит, но глаза его парня (неофициально мужа) загораются тотчас. — Да! Можем посмотреть «Мерцающий арбуз», там как раз вышла новая серия! — Ким посмеивается, прикрывая глаза и потираясь кончиком носа о кожу. —  Ну же, Минни! Быстрее переодевайся, ты так замёрзнешь. —  Меня согреет твоя любовь, — тянет тот, отстраняясь и стягивая с шеи шарф. — Фу, как слащаво. — Но ты такое любишь. — Люблю. И тебя тоже. Мир возвращает свои краски, а головная боль утихает. Кками под ногами весело виляет хвостом и тяфкает, а Сынмин, наконец, чувствует себя на своём месте, когда приваливается к боку Хёнджина и переплетает с ним руки в постели.