— Ты прекрасно знаешь, что я не могу!
Джеймс уже переходит на повышенные тона и раздражённый голос — у Теодора уже не было терпения что-то знать и понимать.
Стрелка наручных часов тихонько, боясь рассердить его, отсчитывала секунды — раздражала Кэрролла — он дал Стейси время, чтобы она успокоилась — она же возвращаться и не собиралась — трепала ему нервы — не могла же по-настоящему раствориться в солнечном свете.
Именно из-за этой штучки Теодор был вынужден сидеть в полицейском участке и просить друга помочь ему.
Именно из-за этой штучки Теодор смотрел на шумный Ливерпуль и не слышал Джеймса — слушал, но
не слышал.
— Джеймс, с этим существом может случиться что угодно, — он закрывает глаза и говорит тихо — злится.
Злится на Роуз за то, что она ушла, канула в Лету и Солнце, сделала всё по-своему.
Злился на себя за то, что дал ей уйти.
— Ты за неё волнуешься? — в глазах друга появился интерес — живой и смеющийся.
Кэрролл закатывает глаза — всё что ему сейчас нужно — это Стейси сидящая, даже запертая если понадобится, в особняке Бьюкейтеров.
— Я волнуюсь за свою шкуру — она моя подопечная, и я отвечаю за неë головой, понятно, — он рычит — видит, как Джеймс колеблется — он несколько преувеличит свои полномочия, если поможет Кэрролл.
— Кэрролл, ты отвратительный друг! — Теодор смеётся и пишет на бумажке номер Роуз — понимает, что друг ему не откажет.
Джеймс выглядит обречённым — они вместе отслеживают телефон Стейси.
— «Сиреневый туман»… — Джеймс задумчиво смотрит на геолокацию.
— У этой малышки определённо хороший вкус.
Теодор не закатывает глаза и прощается с другом — быстро, без всех этих сентиментальностей — ненавидит их, да и времени у него не так уж много.
Он забрасывает пиджак на заднее сиденье - в Ливерпуле за дождям приходит яркое солнце - оно согревает весь город - Теодор остаётся в одной рубашке.
На Ливерпуль-Лайм-Стрит он встаёт в пробку - машины выстраиваются недовольной , гулящей змеëй - Кэрролл то, открывает, то закрывает окна машины - с улицы пахнет бензином и раздражением.
Часы показывают половину пятого - наступающий вечер вторника разворачивается длинной чередой автомобилей, злостью и непрекрашающим звонить телефон - Эмили, его секретарь, сбрасывала варианты визажистов, парикмахеров и стилистов, наряды для этой особы .
Кэрролл же понимал, что не найди он еë - ничего из этого не нужно - хотя, это упрямица даже если найдётся, может отказаться.
Он наконец-то сворачивает на узкую улочку - здесь можно проехать, но точно не припарковать машину - Теодор идёт пешком по брусчатке и чувствует в воздухе - что-то цветочно-фруктовое с нотками яблока - парфюм Стейси.
Клуб раскинулся на два здания - он проходит в главное - новое, искусно сделанное и продуманное до мелочей - дым скрывает лица посетителей не хуже масок, что дают на входе - неон здесь ощущается каждой клеткой - обволакивающий, мягкий и, непременно, сиреневый .
Теодор отодвинул ветку сирени - кусты сирени в дизайнерских горшках украшают путь к танцполу лучше колонн в бальном зале.
Музыка льётся рекой, заполняет весь клуб - отзывается и чувствует танцующих - "Принцессы не плачут" звучит фоном - не мешает думать.
Кэрролл направляется к барной стойке - решает заказать себе чего-то покрепче кофе, когда не видит знакомый силуэт.
Она сидит на высоком барном стуле - болтает ногами и остатками жидкости в бокале - он думает, что рад вновь видеть еë - всё таки он отвечает за неë головой - думает, что ей идёт эта чёрная маска с множеством кружева.
Барная стойка немного пыльная - уютная - растворяющаяся в неоне и приютившая заплутавшие здесь души - в стеклянной баночке с нарисоваными цветами соломинки всех цветов и оттенков - стаканы и фужеры подвешены - они заменяют лампы.
Теодор садится рядом с Стейси - она вздрагивает, когда смотрит ему в глаза - узнаёт.
Роза отодвигается и чуть не падает со стула - Кэрролл крепко держит еë за локоть - она вдруг начинает хихикать - сама не понимает почему веселится - она, кажется, слишком много выпила.
Стейси подзывает милую девушку-бармена и просит повторить - Теодор опережает еë и просит счёт - достаёт бумажник и смотрит на Розу - она надувает губки - напоминает маленького обиженного ребёнка - и соскальзывает со стула - держится немного неуверенно, но исправляется и гордо приподнимает подбородок.
Счёт выходит небольшим , и Теодор выдыхает - всё же ему нужно придумать , что делать с этой особой - везти в особняк Бьюкейтеров, где всё в последствии станет известно Уолтера - не вариант.
Кэрролл оглядывается - Стейси ускользает от него - растворяется в свете неона и в сиреневом дыму.
"Невозможно" приходит на смену - Роуз танцует.
Идеально вписывается в обстановку клуба и собирает восторженные взгляды - несмотря на ранее время, посетителей уже много - она двигается в таких музыке - кружится и запрокидывает голову - рисует рисунки руками и останавливается - редко, но так точно - что паузы лишь украшают танец.
Теодор внезапно жалеет, что на ней не платье.
А потом вспоминает - зачем он здесь.
Песня заканчивается , и Стейси кланяется под аплодисменты - Кэрролл подходит к ней - крепко берёт за запястье и не даëт убежать - где-то слышны недовольные выкрики.
- Стейси, пойдём!
Она упрямится и топает ножкой - выкрикивает громко и чётко :
- Я никуда с тобой не пойду!
Он несколько раз вдыхает и выдыхает - запрокидывает еë себе на плечо.
- Немедленно поставь меня! - она злилась - била его кулачками по спине - он сразу понял, что сила это не еë.
Злость накатила на Стейси волной - чертов Кэрролл был чуть ли не упрямее еë и уступать точно не собирался - конечно, она могла позвать Майка, но...
Кэрролл в разы сильнее него, раз сейчас несёт еë.
- Мистер, извините..., - к нему подходят охранники - Теодор продумал свой план, когда Роуз танцевала - сама того не понимая, она скажет верную реплику.
- Это моя девушка. Мы с ней поссорились, - Стейси не успевает даже вскрикнуть, как охранна понимающе улыбается и отходит.
На выходе он отдаëт свою маску - Стейси расплавляется со своей и всё ещё старается вырваться.
Он усмехается и ставит еë на землю, когда они покидают клуб - крепко держит за руку - она пытается вырваться из его крепкой хватки - на запястье обязательно останется синяк.
Она кусает губу до крови , когда понимает - Теодор победил еë.
Кэрролл ведёт еë вслед за собой - она ступает неуверенно и покачиваясь - внезапно смеётся и указывает свободной рукой на фонтан.
- Смотри! Пойдём туда, пожалуйста! - умоляюще смотрит на него - он отпускает еë руку - в конце концов Стейси слишком пьяна, чтобы убежать - она хлопает в ладоши и подбегает к фонтану - ловит капли воды и смеётся-смеëтся-смеëтся.
Теодор же набирает Джеймса - ему вновь нужна его помощь - краешком глаз поглядывает за этой мадемуазель - не знает, что от не ждать.
- Привет, Джеймс, - он представляет реакцию друга на его новую просьбу.
-
Неужели тебе снова нужна помощь, Теодор?!
Кэрролл выдыхает и настораживается - Роуз останавливается , словно задумывает что-то.
- Можно нам переночевать в твоей квартире - Стейси в хлам, - на том конце слышится смех - Теодор закатывает глаза - ему нужен чёткий ответ и контроль Роуз - да бы она не натворила ещё чего.
Стейси ищет телефон в карманах брюк и смеëтся - всё становится ужасно весёлым и радужным .
-
А эта малышка не даёт тебе расслабиться! Приезжай, я дам тебе ключи.
Кэрролл выключается и бросается к Стейси, что забралась на бортик фонтана - придерживает, помогает ей удержать равновесие .
- Не держи меня! - в еë голосе проскальзывают капризные нотки - голосок льётся каштановым мёдом - оставляет горьковатое послевкусие.
- Я в детстве занималась художественной гимнастикой, а потом фигурным катанием! - Роуз хвастается и отпускает руку Теодора - он де не понимает, как только приехавшая в Англию семья с двумя детьми могла позволить себе такую роскошь.
- Хочу сделать фоточку!
Стейси встаёт в позу ласточки - вода оказывается прохладной - мокрые волосы закрывают глаза - она удивлённо моргает и не понимает - когда же упала в фонтан.
- Стейси! - черт бы тебя побрал - Кэрролл вытаскивает еë , а потом и телефон этой жуткой особы.
Он приобнимает еë - Стейси мёрзнет и сама прижимается - шмыгает носиком и редко хихикает - выжимает волосы - тесные - они напоминали горячий горький шоколад.
В машине Теодор даёт ей свой пиджак и включает печку - она греет ладошки о неë и вновь веселится.
Кэрроллу это не нравилось - Стейси вновь смеялась - необъяснимая радость раздражала Теодора - он надеялся, что холодная вода хоть чуть-чуть остудит еë - вернёт трезвость.
- Ты так хорошо знаешь город! - она восторженно смотрит в окно - прижимается носиком и накручивает прядку на палец - тянет гласные.
Он не поворачивается к ней - едет чуть быстрее положенного.
- Я здесь родился и вырос, - Стейси кивает даже не ему - скорее своим мыслям.
А потом она вдруг открывается :
- А я из Калифорнии. И до сих пор скучаю солнцу, - Кэрролл кивает ей - Роуз вопросительно смотрит на него, а потом возвращается к окну - рисует кошачью мордочку на запотевшем стекле.
Он сворачивает к полицейскоиу участку и искренне просит еë - не приказывает, а просит - и Стейси это, черт возьми, нравится.
- Подожди меня в машине, прошу.
Она остаётся одна - скука и убаюкивающая апатия приходят к ней верными подругами - вплетают в волосы сладкие сны и ванильные мечты-выдумки - оставляют нежные поцелуи на веках и растворяются во времени.
Когда Теодор возвращается - Стейси спит - лбом касается стекла и сладко посапывает.
Кэрролл улыбается и заводит машину.
Ветер и скорость проскальзывают к ним - садятся на задние сидения и дёргают прядки Роуз - она недовольно хмурится, сбрасывает с себя дрëму и открывает глаза.
Совершенно не понимает где она и почему - просто зевает и склоняет голову.
Теодор открывает ей дверь и берёт за руку - она не отшатывается, принимает помощь и опирается на него.
- Знаешь , я совсем не хочу спать , - она осматривает внутренний дворик многоквартирного дома и просит :
- Покачай меня.
Качели недобро, ворчливо скрипят, но раскачиваются - ветер ввтачивает на бледном лице улыбку.
Кэрролл не был уверен, что продрогшей Стейси нужно было именно это - она закрыла глаза и очутилась на побережье - мягкий песок открывал ей камни, что можно было бросить в море - она всегда хотела научиться бросать камни. Волны моря прибегают на берег - остаются пеной и вновь возвращаются в океан.
Море было обманчиво нежным - вот ты ступаешь на влажный песок - мелкие волны ласкают тебя, лелеют - другой шажок, и воды вдруг становится холодной, но ты делаешь ещё одни шаг, потом другой - море заманивает тебя, а потом не отдаст.
Она открывает глаза и шепчет - тихо, мягко, словно шелест листвы :
- Я хочу на море.
Теодор останавливает еë и мягко, но требовательно берёт за руку . Видит перед собой девушку, у которой большие мечты
- Идëм, нам нужно тебя согреть.
Роза следует за ним - рассматривает почтовые ящики, а потом перепрыгивает через ступеньки - они останавливаются на третьем - Теодор пропускает еë первой, а потом захлопывает дверь.
***
Ей вновь девять, и они вновь в Швейцарии - горы ловят солнечный свет и застывают - могучие великаны одеваются в красивые пуховые шали из трав и цветов или в кружевные из белоснежных снегов.
Она бежит рядом с отцом - он идёт спокойно - смотрит вдаль и ищет горное озеро - она так и не вспомнила тогда - зачем хвостиком увязалась за ним .
Они находят его - это отражение Луны - призрачный шар светит здесь днём и ночью - застывает хрупким хрустаелëм.
- Нужно спуститься.
Отец прокладывает дорогу - осторожно ступает и молчит.
Она же видит цветок - манящий, сладкий , красный - мак - он растёт у самого края . Она бежит к нему - забывает обо всём - нога соскальзывает - она цепляется за край, за камни - не хочет упасть - здесь неглубоко, но безумно страшно.
- Отец, отец! - "отец" неприятно колется на языке - отдаёт чем-то безумно острым горьким одновременно.
Он смотрит на неë - не протягивает руки, не спасает - учит :
- В жизни, солнышко, тебе редко придут на помощь - скорее даже никогда.
Она кричит, когда хрустальная Луна под ней разбивается.
Стейси вновь открывает глаза - величественные, мудрые горы пропадают - она оказывается на мраморном полу - где-то недалеко мерцает люстра - восковые свечи горят пугающим , темно-красным - кровавым цветом.
Она поднимается и касается столика - на нём два хрустальных бокала с тёмной, гранатовой жидкостью.
Стейси по-настоящему пугается и разворачивается - ударяется о зеркало.
Лишь тогда понимает , что она в зеркальном лабиринте - каждая зеркальная поверхность отражает еë - настоящую еë - от которой она бежала - со всеми недостатками и достоинствами.
Она устало падает, когда невидимые часы отбивают полночь - каждый удар отзывается в теле - Роза вдрагивает двенадцать раз.
Одинокая слеза скатывается по лицу - падает на вдруг появившуюся белую розу - падает на цветок и остаётся кровью на белоснежных лепестках - Стейси сжимает розу - та остаётся тяжёлым, серебряным подсвечником с горящей свечей - дорогая, сделанная из воска - огонь оставляет за собой потухшие восковые дорожки - Роуз выдыхает.
Она разбивает зеркало - осколки оставляют на бледной коже царапины - линии судьбы, небрежно оставленные ей в награду.
Из осколка на неë смотрят её же глаза - пугают.
А потом она видит тень - улыбка, тёмные волосы и глаза - такие знакомые, что Стейси сразу узнаёт его.
- Теодор, немедленно прекрати это мракобесие!
Улыбка пропадает, как и подсвечник - рядом остаётся лишь засохший цветок, а потом по лабиринту пролетает ветер - он заставляет зеркала трепетать перед ним - повиноваться ему - но он не разбивает их - он пугает Роуз.
Свечи люстры затухает - она наощупь пробирается к ней - касается восковых дорожек и приятно обжигает пальцы.
Еë руку перехватывают - она пугается и кричит :
- Теодор!
Зеркала на всё лады шепчут еë имя - показывают еë отражение - лна же не может не смотреть.
***
Голова болела - раскалывалась на мелкие кусочки - мир вокруг неë собирался цветной, слишком яркой мозайкой - фейверки, звезды и огни перед глазами еë раздражали.
Стейси приподнимается на локтях и морщится от боли - каждое движение отдаётся звоном .
Дверь открывается с жутким скрипом - Роуз сдерживается, чтобы не закричать - сдерживаться ей не приходится - она не может сказать и слова.
Теодор перед ней до чёртиков бодрый и жизнерадостный - если бы она могла поймать равновесие, то непременно стукнула его - чтобы не ухмылялся так.
Боль окутывает еë - тело не хочет слушаться, а горло жутко болит и хрипит - каждое движение превращается в пытку - каждый звук в удар по барабанным перепонкам.
- Плохой сон, да? - он садится рядом с ней - кровать под весом Кэрролла прогибается - заставляет Роуз двигаться - Стейси недовольно шипит, но тут же замолкает.
Теодор передаёт ей аспирин и стакан воды.
- Плохой сон, Стейси? - она зло смотрит на него и залпом выпивает воду - запивает таблетку.
Боль не прошла, но говорить стала легче - она только сейчас понимает, что это место не еë спальня .
- Что вчера произошло? Я вообще где? - Стейси не кричит - не хочет лишний раз чувствовать звон в голове.
Кэрролл это понимал.
- Ты в квартире моего друга, вести тебя в особняк Бьюкейтеров было не comilfo , поэтому я и привёз тебя сюда. Про то, что ты напилась, тебе объяснять не требуется.
Она чуть ли не всхлипывается, падает на подушку - и тут же об этом жалеет - голова начинает болеть в несколько раз сильнее.
Кэрролл не обращает на еë страдания внимания, продолжает :
- Хотя , ты выпила не так много .
Он вопросительно смотрит на неë - Стейси чувствует это каждой клеточкой тела - так же,как и то, что она ещё дорого заплатит за это.
- Я не умею пить.
Кэрролл смеëтся - вызывает концерт ударных инструментов.
Роуз тихонечко подвывает от боли - хмурится, морщится и старается не шевелится - начинает думать.
- Что я тебе должна?
Неожиданное понимание ледяной волной скрывает еë - Стейси морщится и натягивает одеяла до носика - прежде, чем он отвечает.
- Одну маленькую услугу . Посетить приём Бейкеров в качестве моей девушки.
Стейси думает, что это один из худших дней еë жизни, когда произносит решающее, мрачное и обреченное :
- Хорошо.
