Аутсайдеры: Любовь всегда выживает

      Я.       Пока все валялись и загорали на пляже Темискиры, я решил смотаться в Готэм, куда недавно вернулась Харли. Я бродил по мрачным улицам. Я всегда не любил Готэм за его мрачность и большой уровень преступности, мне больше нравился Стар-Сити или Централ-Сити. Я долго ходил по улицам и скоро увидел, как молодого человека избивают. Я поспешил на помощь.       — Клянусь, я не знаю, — умолял человек.       — Скажи мне, где Джокер! — фигура в капюшоне очень жестоко избивала человека.       — Отпусти его! — крикнул я.       Фигура обернулась ко мне.       — Вали отсюда, щенок! — крикнул линчеватель. — Это не твоё дело!       — Ты избиваешь невинного человека, — сказал я, — это моё дело.       — Это преступник, — ответил линчеватель, — а я убиваю преступников.       — Преступников должны судить, — я облачился в костюм, — жить ему или умереть — это не тебе решать.       — Ещё как мне! — крикнул я. — Я Аркнайт!       — Хорошее имя, — сказал я.       Хаджи-Да (так звали моего симбиота) превратила мои руки в пушки, и я начал стрелять в Аркнайта. Он ловко уклонялся.       — Я просил по-хорошему, — сказал Аркнайт.       — Я не дам тебе его убить, — ответил я, — хочешь его — сначала пройди через меня.       — Ладно, — вздохнул Аркнайт.       Аркнайт побежал на меня. Завязалась битва. Я пытался уклоняться от ударов, но не получалось. Через минуту Аркнайт повалил меня на асфальт и придавил ногой.       — Больше не смей мешать мне, — сказал Аркнайт.       Потом он подошёл к человеку и сказал:       — Я ещё вернусь.       Аркнайт исчез в ночи Готэма. Я поднялся и подошёл к человеку.       — Держи, — я дал ему часы-портал Лекса Лютора, — они перенесут тебя в безопасное место.       — Почему ты мне помогаешь? — спросил человек. — Я же преступник.       — Преступники тоже люди, и они заслуживают второго шанса, — ответил я.       — Спасибо, — сказал человек, — меня, кстати, Джо зовут.       — Даня, — представился я, пожимая ему руку, — пожалуйста.       Я ушёл, продолжая свой путь к Харли. Скоро я дошёл до бара, где всегда сидели Харли и Айви. Я зашёл и увидел Харли и Айви за столом у окна. Я пошёл к ним.       — Привет, — сказал я.       Тут я увидел, что Харли и Айви все в синяках.       — Что с вами произошло? — в шоке спросил я.       Девушки рассказали мне, что с ними произошло. Я ужаснулся и подсел к ним.       — Это переходит все границы, — сказал я.       — Ромеро сказал, что я останусь сосалкой Джокера, — ответила Харли.       Айви обняла Харли.       — Харли, — я взял руки Харли и Айви в свои, — у тебя теперь есть Айви и Барри.       — Но почему так тогда? — спросила Айви.       — Не знаю, — ответил я. — Это уже переходит все границы, а началось всё из-за одной шутки. Я не знаю, как это исправить.       — Так всё из-за тебя? — догадалась Айви.       — Нет, — я посмотрел на Айви, — всё из-за моих родителей, которые любят со всеми спорить и дают мне подзатыльники без повода. Они воспитывали во мне мужика, но я не хочу быть мужиков, мужики разрушили мою жизнь, и я не хочу быть ими. У моего прадедушки была жёсткая дисциплина, завтрак в восемь утра вместе со всеми, если не пришёл, то до обеда тебя никто кормить не будет, а если вякнешь, то либо ложкой по лбу, либо кулаком по столу. А ещё он стрелял из ружья в тех, кто воровал яблоки в саду, если я правильно помню.       Харли и Айви ужаснулись.       — После моей шутки мы разделились на два лагеря, и теперь часть моих друзей вместе с моим сыном из будущего меня ненавидят, издеваются и хотят стереть из мультиверс и я не знаю, как всё исправить, я перепробовал всё, им всё мало.       Я заплакал от злости, боли. Харли и Айви подсели ко мне и обняли меня с двух сторон. Так мы и сидели.