----
- Но ты подумал о политических последствиях ваших действий? - Сонхва скрестил руки и покачивался на пятках, в то время как Хонджун вооружился до зубов. - Поверь мне, любовь моя, - он пристегнул кинжал к бедру, - Я продумал все последствия. - Значит, ты готов начать войну? - Сонхва видел, как быстро все рушится. Оскорбление, преувеличенное до предела, и повод для нападения или вторжения. Кровавый, дорогостоящий конфликт. Хонджун хитро хихикнул, разглядывая своё отражение в лезвии короткого ножа, - Я не начинаю войну, дорогой. У меня нет таких полномочий. Ты ещё не король. Сонхва сглотнул сухость во рту, - Ты поднимаешь голубой флаг. Ты хочешь, чтобы я был на виду. Похоже, ты действуешь от имени... - Я не чей-то флот, - Хонджун уперся ногой в стену, чтобы зашнуровать ботинок вокруг ножа, - Если твой отец хочет, чтобы я был политическим субъектом, ему придётся пересмотреть условия нашего договора. Сонхва не мог убедить его не делать этого и не мог убедить его изменить способ, которым он это делает, - Что же мне делать, пока вы убиваете невинных? - мягко спросил Сонхва. Хонджун фыркнул и проверил, заряжен ли его пистолет, - Неужели аристократы действительно невинны? - он засунул пистолет в кобуру на бедре, - Ты останешься здесь и будешь держаться подальше от шальных пуль, - он закрепил на поясе ещё один кожаный шнур, на котором держался его кованый тесак, - Жди, когда я вернусь к тебе, - хищно улыбнувшись, он затянул пряжку и наклонился к Сонхва, - Горячим и отчаянным, - он откинулся назад, не целуя Сонхва, и засунул меч за пояс. Сонхва вздрогнул, жар окрасил его щеки, - А если ты будешь ранен? Хонджун резко выдохнул через нос, - Ты меня оскорбляешь. - Нет, я просто хочу, чтобы ты был осторожен, - Сонхва отвернулся. Он не хотел, чтобы с Хонджуном что-то случилось. Он боялся своей участи, если Хонджун покинет его. В море Сонхва терял все силы, не имея мужа, который мог бы его поддержать. И даже если бы ему удалось вернуться на сушу, он вызвал бы слишком большой переполох. Слишком много опасных людей хотели заполучить его голову. Хонджун ворковал и гладил его по щеке, - Оу, - в его глазах было что-то несомненно мягкое, что заставило сердце Сонхва пропустить несколько ударов, - Мой милый принц волнуется. К тому же, если с Хонджуном что-то случится, Сонхва будет скучать по нему. Ему было не все равно. Возможно, даже больше, чем следовало бы. Он отвернулся и сделал шаг назад, - Я слишком молод, чтобы овдоветь. Хонджун в последний раз проверил своё оружие, - Ты не овдовеешь, - он говорил так уверенно, что Сонхва был склонен ему поверить.----
Над открытым океаном раздался звон выстрелов. Сонхва стоял посреди палубы и наблюдал за боем на другом корабле. Они подошли гораздо ближе, чем в прошлый раз. Толстый деревянный настил соединял два корабля, перекинутый через узкую полоску воды между ними. Поздние солнечные лучи освещали насилие золотым светом. Сонхва наблюдал, как Юнхо пронзает мечом живот мужчины. Минги выстрелил из пистолета в парик капитана, громко крикнув попугаю "Фикс, включайся!" Зелёный дьявол атаковал так же злобно, как и предполагал Сонхва, выкалывая глаза и кусая нос. Сан и Ёсан танцевали на другой палубе, сверкая ножами. Чонхо, сидя на форпике, со смертельной точностью расстреливал всех, кто угрожал его команде. Уён кидался ножами, крал ключи, рассовывал по карманам броши, часы и драгоценности. И Хонджун. Он ещё даже не успел взмахнуть мечом. Но вот он выкрикнул приказ, и пассажиры корабля побросали свои ценности в сундуки и разбежались. Сонхва почувствовал беспокойство. Он взмахнул рапирой в воздухе рядом с собой. К Хонджуну, раздражённо топая ногами, приближался капитан в парике. Сонхва обнаружил, что идёт к другому кораблю. Не потому, что Хонджун нуждался в его помощи, а потому, что Хонджун не должен был убивать капитана этого судна, а Сонхва мог придать ему мощный вид, не прибегая к насилию. Он ступил на настил, соединяющий корабли, и побежал по нему, не глядя вниз. Первые несколько шагов на торговом судне его никто не замечал, но прежде чем он оказался в поле зрения Хонджуна на верхней палубе, перед ним шагнул солдат. Сонхва почувствовал прилив адреналина. По значкам на форме солдата можно было определить, что он сухопутный пехотинец, а не морской. Сонхва мог выиграть этот бой. Он уклонился от первого удара, а затем нанёс контрудар точно так, как тренировался всю жизнь. Он тянул время, наслаждаясь тем, как контролирует каждый звонкий удар стали, каждый шаг, каждое вращение, каждый хореографически продуманный выпад. Но грохот с верхней площадки вернул его к действительности, и он крутанул рапиру так, как учил его Юнхо. Меч солдата вылетел из его руки и, проскочив по палубе, упал в пространство между кораблями. Он убежал, прежде чем Сонхва успел что-то сказать. Победа гудела под кожей Сонхва, но не успел он найти ступеньки, ведущие на верхнюю палубу, как почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Он повернулся, чтобы скрестить мечи с человеком, которого надеялся больше никогда не увидеть. От неожиданности Сонхва легко обезоружил его и приставил острие меча к его горлу, - Посол Пак Джинён, - с отвращением скривил губы Сонхва, - Похоже, вы оказались не в том месте и не в то время, - он опустил меч, и звук бьющегося стекла где-то на другом конце корабля вызвал на его лице улыбку, - Как жаль. Очень немногие люди вызывали у Сонхва искреннюю ненависть. Он считал себя джентльменом с мягкой душой. Он прощал многим людям многие грехи. Но он все ещё видел свою младшую сестру в темноте часовни при свете единственной свечи, освещавшей ее слезы. Он все ещё слышал ее мягкие шаги по коридору, не в силах уснуть. Он все ещё чувствовал ярость, пылавшую в его крови, и холодную руку матери, уговаривавшую его оставить все как есть. Не начинай войну, Сонхва. Пострадает ещё больше людей. - Принц Сонхва, - холодно поприветствовал его посол, - Я удивлён, что вы ещё живы. - А почему бы и нет? - Сонхва взмахнул мечом и опустился на одну ногу так, как небрежно делал это Хонджун много раз. - Принц, - прошипел Джинён, - Который женился на пирате? - он покачал головой и шмыгнул коротким носом, - На вашем месте я бы умер от стыда. Сонхва почувствовал жар и зуд. Он крепче сжал пальцы на рукояти меча, - И все же ты не умер от стыда за те преступления, которые позволяет тебе твой статус. - Преступления? - Джинён поправил белую оборку на воротнике, - Я не понимаю, о чем вы говорите. Возможно, лучше было бы оставаться дипломатичным. Не начинать войну, - Как поживает ваша жена? - Сонхва беспокойно покачивал мечом на боку. Гнусная улыбка, - О, мы больше не вместе, - он смахнул грязь с манжет рукавов, - Разница в приоритетах. Вы же понимаете. Сонхва поморщился. Хорошо, что она освободилась от него, - Вы развелись с ней? - в высших слоях общества развод был нередким явлением, однако он мог разрушительно сказаться на положении женщины и ее перспективах на второй брак. - К несчастью, - Джинён ничуть не сожалел, - Но вам будет приятно узнать, что я снова женился. - Сколько лет вашей новой жене? - Сонхва провёл плоской стороной клинка по ноге, почувствовав зуд. Он не знал, что именно у него чешется, но в груди жгло, как от ядовитого плюща. Ещё одна склизкая улыбка, - Она довольно молодая. Шестнадцать или около того. - Ребёнок, - у Сонхва замерли лёгкие, и ему хотелось бы удивиться. Возможно, ей не было и шестнадцати - шестнадцать лет были самым юным возрастом, допустимым для вступления в брак, - Ты отвратительная свинья. Джинён опасно нахмурился, - Я вам противен, ваше высочество? Моя жена – женщина, - он наклонился вперёд, - Можете ли вы честно сказать, что ваш муж - мужчина? Разве он не демон? Меч Сонхва пронзил воздух у него под рукой. Серия ударов с верхней палубы не заставила его замяться, - Мой муж больше мужчина, чем ты, - этот больной ублюдок не имел права оскорблять его, - А если он демон, то я попрошу его выделить для тебя особое место в аду, - Сонхва скривил губы в усмешке, - И самого отправить тебя туда. - В ад? - у него хватило смелости удивиться, - Что я такого сделал, что заслужил проклятие? Сонхва увидел красное. Его сестра несколько дней после этого дрожала, не выходила из спальни, не разговаривала ни с кем, кроме матери, не ела, не смотрела никому в глаза. Как этот монстр смеет отрицать непоправимый вред, который он нанёс ее жизни? И, вероятно, бесчисленным другим? Он поднял меч к горлу посла и шагнул ближе, - Она была всего лишь ребёнком, - прорычал он сквозь стиснутые зубы, - Ребёнок. Всего двенадцать лет. - Я не понимаю, о чем вы говорите, - изо рта Джинёна пахло несвежим кофе и гнилью. - Сонхва, - голос Хонджуна вернул его на землю, и он с дрожью в голосе отстранился, - Ты в порядке, дорогой? - Да, дорогой, - вздохнул Сонхва и снова прильнул к мужу, - Я в порядке, - Умереть от смущения? Как бы, - Посол Пак просто пытался совершить на меня покушение. - Правда? - Хонджун сочувственно закивал и, обхватив его за талию, повёл вперёд, фактически загнав Джинёна в угол, - Хочешь, я убью его, милый? - он сказал это непринуждённо, как будто такие вещи происходят каждый день. И хотя Сонхва почувствовал облегчение от того, что Хонджун беспрекословно подыгрывает ему, это также охладило его и умерило гнев. - Нет, - он убрал меч в ножны, - Мы не хотим начинать войну, - он искал страх на лице Джинёна и не нашёл его, - Посол Пак - уважаемый в обществе человек. Хонджун сжал бедро Сонхва, словно услышал в этом высказывании обиду и хотел узнать, что за ссора у Сонхва с этим человеком. - Не уважаемый в королевской семье, - добавил Сонхва, сузив глаза. Джинён должен был испугаться. Он не понимал, какой властью обладает Сонхва. Он не знал, что одно слово Сонхва заставит Хонджуна перерезать ему горло или вышибить мозги. Он не знал, - Презирают, вообще-то. Моя мама перекрещивается, когда слышит его имя. Джинён по-прежнему не выглядел испуганным. На его сморщенном, квадратном лице по-прежнему читалась гордость. - Но разве его серьги не прекрасны, капитан? - Сонхва использовал тот же преувеличенный тон, что и его мать, когда требовала что-то от отца, - Тебе ведь нравится, когда я ношу такие жемчужные капли? Он ожидал, что Хонджун вырвет серьгу из уха Джинёна или потребует снять ее. Он не ожидал вспышки кинжала и крика боли. Он не ожидал, что Джинён упадёт, схватившись за голову, и кровь потечёт по его пальцам, пачкая тонкий шёлк пиджака. Он не ожидал, что Хонджун небрежно отбросит отрезанное ухо в сторону и опустится, чтобы вытереть кровь с жемчужной серьги о белые оборки воротника Джинёна. Сонхва затаил дыхание, пока Хонджун осторожно прикреплял серьгу к его уху, - Вот так. На тебе гораздо красивее. Тебе очень идёт, любимый. Сердце Сонхва заколотилось так, будто хотело вырваться из груди и помчаться обратно во дворец. Хонджун опустился на колени, чтобы поймать второе ухо. Джинён жалобно взмолилась, - Нет. Остановитесь! Пожалуйста, не надо... Нет, нет, пожалуйста! Что-то изменилось в воздухе. Как звон колокольчика или щелчок часового механизма. Или как весы приходят в равновесие. Справедливость. Сонхва смочил губы и обрёл непоколебимое дыхание, - Моя сестра говорила тебе то же самое? Хонджун замер. Он медленно поднял на Сонхва тёмные, бездонные глаза, обещавшие великую жестокость, если Сонхва того пожелает. Под кожей Сонхва заискрилась сила, горячая, острая и опасная. Джинён продолжал умолять. За свою жизнь. За своё ухо. За прощение Сонхва. Но не Сонхва должен был прощать его. Сонхва протянул руку и коснулся жемчужной серьги в своём ухе, гладкой и тёплой от его пальцев, - Жемчуг - это невинность, - он потянул за мочку уха. Украденная невинность. Украденное детство. Украденные мечты. Хонджун ухватился за вторую серьгу, несмотря на то, что Джинён корчился и стонал, не в силах решить, вцепиться ли в руку Хонджуна или держаться за пострадавшую часть головы. Весы взвешивали слезы и кровь, почти выровнявшись. Почти сбалансировано. - Вырви ее, - приказал Сонхва. Ещё один высокий, мучительный вопль заморозил воздух в лёгких Сонхва. Правосудие. К тому времени, когда Хонджун почистил серьгу и, встав, опустил ее в руку Сонхва, его дыхание участилось. Символ утраченной невинности. Милая вещица, не имеющая самостоятельности. Приз, передаваемый из рук в руки и не спрашивающий, есть ли разница. Трофей в соревновании, которое не должно было состояться. Напоминание о причинённой боли и кипящем чувстве вины. Обвиняющая тяжесть жемчужины в его ладони опустила его желудок, как свинец на дно океана под ними. Сонхва побежал. Он бежал по настилу к "Горизонту", через весь корабль в капитанскую каюту. Он отшвырнул серьгу как можно дальше и остановился, глядя на своё отражение в зеркале. Принц, женившийся на пирате. Принц, который приказал причинить боль. Принц, потерявший моральный облик из-за мести. Все это бесконечно повторялось в его голове. Резкий рывок Хонджуна, яркий всплеск крови при разрыве мочки уха, повреждённая кожа, крик боли. Сонхва неглубоко задышал. Ему было слишком жарко, но холодная дрожь сотрясала его. Тошнотворное чувство вины поднялось к горлу. И гнев. И гордость. Он рухнул на кровать, прикрыв рот рукой. Все это мало что значило. Мелкое проявление пиратской жестокости. Мелкое, пафосное расправление перьев Сонхва. Ухо для нападения. Неравномерное возмездие. Это было ужасно. Ужасный поступок. Ужасные воспоминания. Это не помогло его сестре. Это не помогло никому. Это могло привести к войне. Этого можно было бы избежать, если бы Сонхва делал то, что ему говорили, оставался на Горизонте, не вмешивался в нечестивое пиратство и хранил свою невиновность. Сонхва почувствовал тошноту в животе. Он схватился за жемчужину в форме капли, свисавшую с уха. Он не заслуживал носить жемчуг. Не после того, как он приказал совершить такое насилие. Не после того, как он - всего на одно мимолётное мгновение - почувствовал себя оправданным. На плечо легла тёплая рука, - Сонхва, - раздался успокаивающий голос Хонджуна, - Сонхва, я здесь. Дорогой, все в порядке, - он забрался на кровать рядом с ним, - Все в порядке, любовь моя. Ты в безопасности. Ты в безопасности, я рядом. Сонхва прильнул к нему, щеки были мокрыми от слез, плечи подрагивали от неровного дыхания, - Хонджун, - всхлипывал он, - Я причинил ему боль. Я... - он икнул и вцепился в рубашку Хонджуна так крепко, что на руках потом остались отпечатки морщин, - Я не лучше, чем он. Я причинил ему боль, я причинил боль... - голос его оборвался. Хонджун обхватил его лицо и большими пальцами смахнул слезы со щёк, - Нет, - сказал он мягко, но твёрдо, - Ты не обижал его, Хва, это сделал я. - Я просил тебя, - прошептал Сонхва, - Я хотел этого. Справедливость. Он заплакал ещё сильнее, и Хонджун прижал его к груди, гладя по волосам и бормоча ласковые слова утешения. Когда Сонхва успокоился настолько, что смог снова глубоко дышать, Хонджун поцеловал его в лоб, - Хочешь поговорить об этом? Сонхва пересел на колени Хонджуна и положил руки ему на плечи. Разговор поможет. Сонхва не думал, что сможет удержать все это в себе, - Посол Пак Джинён изнасиловал мою сестру, - Сонхва понял, что впервые произнёс эти слова вслух. Они всегда говорили об этом, но никогда не называли лопату лопатой, - Она была ещё ребёнком. Он украл у неё это. Украл ее невинность, - он снова потянулся к серьге, - Мы ничего не могли с этим поделать, потому что это привело бы к конфликту, - Сонхва вздрогнул, - Моя старшая сестра пришла ко мне на следующий день после того, как это случилось. Она сказала... - голос его сорвался, и ему пришлось на мгновение успокоить дыхание, чтобы продолжить, - Она сказала: "Где ты был, Хва? Ты наш брат. Ты должен нас защищать..." - он снова разразился рыданиями, дрожа в объятиях мужа. - Сонхва... - Хонджун прижал его к себе ещё крепче, - Мне очень жаль, - он приподнял подбородок Сонхва, чтобы поцеловать его губы и щеки и вытереть слезы с глаз, - Если бы я знал, я бы отрезал ему член, а не ухо. Сонхва горько рассмеялся сквозь слезы и рухнул на грудь Хонджуна, - Нет. Нет, это неважно. Я не должен был... Я не должен был этого хотеть. - Время ещё есть, - Хонджун погладил его по волосам, - Твоя семья - моя семья. Твои сестры - мои сестры, я убью его, - он выглядел таким искренним, таким красивым, - Я отрежу ему член и засуну его так далеко в задницу, что он задохнётся. - Нет, - Сонхва покачал головой, прижавшись к груди Хонджуна, - Я уже начал войну. Хонджун издал несколько ласковых звуков несогласия, - Ты заботишься о своих сестрах. Вы близки. Я вижу, - он поцеловал Сонхва в макушку, - Я убью любого, кто им угрожает, - его пальцы гладили волосы Сонхва, - Око за око, дорогой. - Око за око делает весь мир слепым, - прошептал Сонхва. - Не волнуйся, любимый, - хмыкнул Хонджун, - Я объясню их королю, чего именно заслуживает посол. - Нет, - умолял Сонхва, - Просто обними меня. Пожалуйста, капитан? Останься со мной? Хонджун погладил его по спине и уткнулся носом в макушку, - Тише, любимый, я здесь, - успокаивал он, - Я здесь, мой дорогой. Я никуда не уйду. Погрузившись в тепло его внимания, Сонхва поднялся, нахмурив брови, - Я все испортил, - извинился он, - Мы должны были... после боя... - он сполз на пол между коленями Хонджуна, - Я могу просто... - Нет, - Хонджун потянул его обратно на кровать, - Нет, любимый, - он обхватил его руками, - Если ты собираешься плакать, когда я прикасаюсь к тебе, я хочу, чтобы это было потому, что тебе так хорошо, что ты не можешь этого сдержать. А не потому, что ты думаешь, что виноват по уши. - Я опустился до его уровня, - рассуждал Сонхва, защищаясь, - Я хотел, чтобы ты причинил ему боль. - Не надо мне ничего объяснять, драгоценный. Я все равно не пойму, - Хонджун глубоко вздохнул, - Ты хороший человек, Сонхва. Ты хочешь защитить тех, кто тебе дорог. В этом нет ничего плохого, - он погладил Сонхва по спине, - Я понимаю, ты считаешь, что это делает тебя монстром, но я с этим не согласен. - Тогда кто же я? - поинтересовался Сонхва. - Ты мой, - Хонджун не колебался, - Этого достаточно.----
Сонхва проснулся на закате и с пустым желудком. Хонджун покинул его - ничего необычного, у него был корабль, которым нужно было управлять. Поэтому Сонхва отправился на поиски ужина и выяснить, не украл ли Уён для него хороший портвейн. Минги и Юнхо тихо переговаривались в навигационной комнате. Сонхва остановился снаружи, чтобы послушать. - Если ветер будет попутным, мы доберёмся туда за три недели, - заметил хрипловатый голос Минги, - Но зачем? Капитан получил достаточно удовольствия? Готов вернуть свою игрушку? - Я думаю, это стратегический ход, - сказал Юнхо, - Он просто спросил, сколько времени это займёт. Но не сказал зачем. - Думаешь, мы избавимся от принца? - в голосе Минги прозвучала излишняя надежда, и Сонхва нахмурился. - Трудно сказать, - нахмурился Юнхо, - Но было бы разумно сообщить королю, если Бан Чан действительно намерен довести дело до конца. Сонхва сделал вид, что завязывает шнурки на ботинке, когда мимо проходил Ёсан. Возможно, его отвезут домой. Хотя ему хотелось снова увидеть мать и сестёр, он не думал, что ему понравится, если Хонджун оставит его там. - В этом замке он был бы лёгкой добычей, - сказал Минги, - Самое опасное место для него. Юнхо постучал пальцем по столу с картами, - Если я знаю Хонджуна, он именно этого и хочет. Подбросить приманку. Устроить ловушку. Сонхва медленно встал. Приманка и ловушка. Пираты и принцы. Он вздохнул и продолжил идти. По крайней мере, теперь у него была вода, и не нужно было пить ужасный грог.