Scum and Villainy

Гахён оставалась с Сонхва до тех пор, пока пурпурный закат не померк. Облака скрывали звезды, и бесконечная темнота сада, обнесенного стеной, казалась поэтичной по отношению к предательству, от которого болело в груди Сонхва. - Нам пора спать, - нарушила гнетущую тишину Гахён, - Неприлично гулять так поздно. - Неприлично, - с горькой иронией повторил Сонхва, - Неприлично бросать мужа после того, как ты пообещал не делать этого. - Я уверена, что у него была причина, - Гахён поднялась на ноги и смахнула с юбки грязь с клумбы, - Уверена, утром все станет ясно. Сонхва насмешливо хмыкнул, обиженный и расстроенный, желая забыться. - Принцесса Гахён? - незнакомый голос позвал со стороны входа в сад, - Уже поздно, Ваше Высочество. Позвольте проводить вас в ваши покои, - Мужчина, который вел себя так, словно у него в заднице была палка, и говорил с принужденной приветливостью, которая звучала примерно так же искренне, как суеверные "кристаллы магической силы" Уёна, вышагивал навстречу им с плавным поклоном. - Минутку, Хан, - она помахала ему рукой, - Сонхва, ты не делаешь себе ничего хорошего, просто хандришь. Сонхва снова насмешливо хмыкнул, отказываясь от полноценного плача по пирату, - Я не хандрю, - он встал и отряхнулся, - Я провожу принцессу в ее комнату, - сказал он Хану. Хан еще больше выпрямился, насколько это было возможно, и в мерцающем свете факела натянуто улыбнулся Сонхва, - Боюсь, я вынужден настаивать. В воздухе что-то изменилось, и Сонхва захотел достать оружие. Волосы на затылке встали дыбом. Это было как-то неправильно, - Где Мэддокс? - спросил он, - Ты его видел? - Нет, боюсь, что нет, - ярко ответил Хан, - И короля пиратов тоже не видно уже несколько часов. Ходят слухи, что он уехал. Сонхва осмотрел окрестности в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, переместившись между Ханом и Гахён, - Он ушел. В свете факелов улыбка Хана превратилась в яд, - Значит, тебе повезло, - он отбросил вынужденный элитный тон голоса и достал меч у бедра, - Я защищу вас обоих. Сонхва оттолкнул Гахён, - Отпусти ее, тебе нужен я. Хан пожал плечами, - Почему бы и нет? - Беги, - Сонхва снова толкнул Гахён, и та выбежала из сада. Сонхва пригнулся, чтобы избежать меча, который замахнулся на него, - Живым я тебе дороже, - напомнил он Хану, - Поосторожнее с клинком. Хан прислонил его к колонне, увитой плющом, - Живым, - согласился он, - Но никто не говорил о невредимости. Сталь звякнула о камень в том месте, где мгновение назад была рука Сонхва. - Полагаю, ты будешь более послушным, если я тебя немного покалечу, - улыбка Хана подсказала Сонхва, что это самое веселое, что он испытывал за последние недели. Сонхва захотел, чтобы рядом был Сан или Юнхо. Или даже меч. Меч был бы кстати. Он отпрянул от столба и подобрал упавшую ветку дерева шириной примерно с копье, но более короткую и загнутую с одного конца. Ветка достаточно хорошо блокировала размашистые удары меча Хана, пока Хан не сломал ее пополам с громким смехом. Суета стражников и голос Гахён отвлекли Хана настолько, что Сонхва ударил его палкой по голове и бросился к двум стражникам, - Меч, - приказал он, - Дайте мне меч, - если Юнхо чему-то и научил его, так это тому, что солдат мало что может сделать против моряка. Против пиратского мечника у этих новоиспеченных стражников не было бы ни единого шанса. Но они все равно шагнули к Хану, и Гахён вскрикнула, когда Хан распотрошил первого, нанеся ему длинный удар от брюха до грудины. Он рухнул на колени, темная кровь растеклась по цветам, блеснув в свете мерцающих факелов. Сонхва отвернулся, ему стало плохо. Прежде чем второй стражник успел среагировать, меч Хана вонзился ему в грудь. Хан вздохнул и вывернул клинок, пока молодой стражник кричал от боли. Хан бросил взгляд на Сонхва, - Мне не хватало всего этого веселья. Принц не стал убегать и оставлять сестру беззащитной. Как бы ни хотелось ему бежать всеми фибрами своего тела. Сонхва нагнулся и поднял брошенный первым стражником меч. У него было больше шансов, чем у этих молодых людей, тем более что Хан его недооценивал. Когда он встал, Хан уже вытянул меч, как продолжение своей руки, и направил его в грудь Сонхва. Сонхва тяжело сглотнул, - Гахён, уходи отсюда, - она не двигалась с места, спрятавшись за одной из колонн, увитых плющом. Первый удар стали высек искру в темноте сада. Следующие два удара были такими же, но Хан держался на расстоянии, проверяя рефлексы Сонхва и пробуя его способности. Сонхва не хотел, чтобы тот узнал, насколько хорош он стал, поэтому бросился вдогонку, рассыпая стальные блики. Хонджун сказал ему, что Юнхо - лучший фехтовальщик на море, и Сонхва теперь все понял. Он уже привык к тонкости и эффективности Юнхо. Юнхо не тратил движения впустую. Юнхо двигался быстро и наносил сильные удары. Хан сражался так, как на сцене изображают пиратов. Боевой, драматический, почти танцевальный. Но это настолько выбило Сонхва из колеи, что Хан заставил его вернуться в клумбу. Мягкая грязь проседала под ногами и мешала двигаться. Дерево за спиной зацепилось за его куртку ветвями. И Сонхва пожелал, чтобы Хонджун пришел и спас его. Но Сонхва не нуждался в чьем-то спасении. Он мог спастись сам. Если Хонджун бросил его, то он сможет защитить себя и показать глупому Королю пиратов, что тот ему не нужен. Он перешел в наступление, используя комбинацию молниеносных движений, которым его научил Юнхо. Хан упал на колени, обезоруженный, и Сонхва надавил на него, поставив ногу на грудь и приставив клинок к горлу. Хан несколько раз сглотнул, посмотрел на Сонхва и стал ждать, пока тот успокоит дыхание. На его лице появилась мрачная улыбка, страшная в неровном свете факелов, - Ты не сможешь убить меня, принц? - насмехался он, - Ты не сделаешь этого. И Сонхва застыл на месте. Потому что он не мог отнять жизнь. Не мог. Но это был бы правильный выбор. Если он оставит Хана в живых, Хан побежит к Бан Чану и скажет, что Хонджун ушел, а Сонхва уязвим. Он вернется с подкреплением, с оружием вместо меча, с планом. Если Сонхва не убьет его, то он может ранить Гахён или кого-нибудь из остальных. Смех Хана зажег огонь в груди Сонхва. Он не мог его убить. Как бы легко ни было вонзить лезвие меча в мягкую плоть горла Хана. Он не мог заглушить издевательский смех. - Определись. Кто ты - пират или принц? - подначил Хан. В психике Сонхва что-то щелкнуло. Он убрал меч от шеи Хана и изо всех сил вонзил его в ногу. Хан вскрикнул от боли и неожиданности. Сонхва нагнулся, чтобы всем весом навалиться на клинок, пронзающий мышцы и кости над коленом Хана. Хонджун выстрелил в колено тому, кто был на рынке. Калека не сможет причинить столько вреда. А так бы он громко и четко передал свое послание. Хан снова закричал. Кость треснула с неприятным звуком, от которого у Сонхва свело живот. - Я принц, который вышел замуж за пирата, - процедил он сквозь зубы. Он почувствовал, как меч погрузился в мягкую землю под ногой Хана, - И этого достаточно, - он все глубже погружал меч, пока рукоять не встретилась с теплой, липкой кровью, стекавшей по ноге. Он стоял и не смотрел ни на мокрый блеск грязи вокруг Хана, ни на тела стражников, развалившихся на земле и давящих цветы. - Гахён, - позвал он, - Найди мать. Расскажи ей, что случилось. В мерцающем золотом свете Гахён выглядела как привидение, - Куда ты идешь? - За мечом, - возможно, Хонджун знал что делает. Может быть, он ушел, зная, что Сонхва сможет за себя постоять. А может быть, он отправился, чтобы самому расправиться с Бан Чаном. Во всяком случае, Сонхва не струсил. Принц поднял подбородок и стоял на своем. Принц не плакал после ухода мужа. Гахён подняла с земли окровавленный меч, - Возьми этот, - она пошла за Сонхва на свет факела и замерла, - Хва, у тебя кровь идет. - Нет, не идёт - он чувствовал, как остывающая кровь пропитывает колени его брюк, размазывается по рукам и рубашке. Он ненавидел это. - Нет, идёт, - она дотронулась до рваной ткани на его руке и отдернула окровавленные пальцы, - Ты ранен. И вдруг, поскольку он увидел порез, ему стало больно. Он зашипел сквозь зубы и оглядел темный сад, - Нужно послать кого-нибудь сюда, чтобы всё убрали. - Тебе нужен лекарь, - возразила Гахён. - Нет, - Сонхва потянул ее обратно во дворец, - Все в порядке. Не так уж и глубоко, - но чувствовалось, что глубоко. Болело так, что мышцы сводило от слабости. Но если команда Бан Чана проникла во дворец так совершенно, то отвлекать кого-либо от угрозы было опасно. И Сонхва не был склонен доверять кому-либо в данный момент. Гахён взяла его за другую руку, - Пойдем со мной хотя бы к маме, - умоляла она, - Я боюсь, Хва, я не хочу идти одна. И Сонхва пошел с ней по тихим залам затемненного дворца. - Будет ли она с отцом? - спросил он, когда они приблизились к родительским апартаментам. Гахён плотно сжала губы, - Нет. Сонхва знал, что лучше не задавать ей вопросов. Ведь если он задаст вопрос, она даст ответ, который он не захочет услышать. Под дверью личной комнаты матери загорелся свет. Гахён легонько постучала, но, не дождавшись ответа, втащила Сонхва в дверь и закрыла ее за ними. Узнав своих детей, королева села прямо на кровати и отложила книгу, - Что случилось? Что произошло? - она встала и включила лампу ярче. Сонхва положил меч на письменный стол у двери и прикрыл порез на руке, - Мама... - но закончить он не смог. Мама, мой муж оставил меня, не попрощавшись. Мама, я видел, как два хороших солдата погибли, защищая меня. Мама, я чуть не убил человека. Мама, я доверился пирату, и он разбил мне сердце. - Дай мне посмотреть, - она бросилась к нему и отдернула руку от пореза, - О, Сонхва, - она подтащила его к умывальнику и облила порез холодной водой. Было больно. Гахён рассказала, что произошло в саду, и королева серьезно кивнула, ничему не удивляясь. - Я пошлю кого-нибудь, кому доверяю, за телами, - она оторвала полоску бинта и обмотала ею руку Сонхва. Было больно. "К кому же еще осталось доверие?" - с горечью подумал он. Она посмотрела на него с холодной проницательностью, - Ты так ничего и не узнал о Мэддоксе? - Нет. А ты? - он покачал забинтованной рукой, пытаясь ослабить боль и не дать ей сильнее разболеться. Она покачала головой, - Я опасаюсь худшего, - это не предвещало ничего хорошего, и в желудке Сонхва поселилась неприятная тошнота, - Мои шпионы выявили несколько лазутчиков, - продолжила она, - Я передала эту информацию твоему мужу, как только получила ее. - Мой муж ушёл, - тон Сонхва был ровным и невыразительным, но рука запульсировала, а головная боль усилила тошноту. Королева выглядела удивленной, - О, я не знала... - она нахмурилась, глядя на его раненую руку, - Это объясняет... - она запнулась и, взяв Гахён за руку, подвела ее к стулу, - Садись, дитя, ты белая как простыня, - она налила вино из кувшина, стоявшего у кровати, и отдала его в руки Гахён, - Пей. Тебе понадобятся силы. Сонхва сел на маленький стульчик рядом с ней, - Мама, я не знаю, как мне отбиться от всех этих пиратов. Она выдержала паузу, наливая ему вино, - А с какой стати ты должен сражаться? Сонхва взволнованно вскинул руку, - Потому что я единственный в этом дворце, кто умеет сражаться с моряками. - Здесь много хороших фехтовальщиков, Хва, - резко возразила Гахён, - Ты не единственный. - Юнхо - лучший фехтовальщик на море, и он меня обучал, - Сонхва прищурился на меч, лежащий на письменном столе, и задумался о том, как по-другому могла бы закончиться эта ночь, если бы Хонджун не извинился за то, что они высмеяли с таким трудом приобретенные Сонхва навыки боя на мечах. И как далеко он мог бы шагнуть на корабле Бан Чана, если бы Хонджун не попросил Юнхо обучить его. Но Сонхва не хотел отдавать ему должное за спасение своей жизни, - Пираты не придерживаются правил. Это совсем другой вид боя. - Тише, сын мой, - мать передала ему кубок с вином и взяла с туалетного столика расчёску, - Тебе не нужно ни с кем драться, - она разгладила его волосы ловкими пальцами и начала расчесывать их, - Здесь ты в безопасности, Хва. Он откинул голову назад и позволил себе принять материнскую заботу. Опеку. Нежность, - Я уже начал думать, что самое безопасное место для меня - под боком у Хонджуна, - признался он. - Так и есть, - хмыкнула она, осторожно расчесывая колтун, - Он всегда будет защищать тебя. Он мне так сказал. Грубая щетина расчёски успокаивала его, а мягкий голос матери приводил его в порядок, но чувства все равно оставались неровными по краям, - Тогда почему он ушел? Она вздохнула, встала позади Гахён и распустила ее волосы, - Иногда бывает трудно увидеть общую картину, если сосредоточиться на деталях. Гахён помогла с заколками и потянулась, как довольная кошка, когда королева начала расчесывать ее волосы, - Я сказала ему, чтобы он перестал хандрить, мама. Королева хмыкнула про себя, - Тебе позволено испытывать свои эмоции, сын мой. Если тебе больно, пусть будет больно, но не мучай себя, не зацикливайся на этом. Сонхва нахмурился, - А на чем я должен зацикливаться? - В своем письме ты сказал, что он добр к тебе. Что ты ему нравишься, - она улыбнулась той нежной улыбкой, на которую способна только мать, - Зацикливайся на приятных вещах, дорогой. Не нужно делать себя несчастным. Но как же больно было вспоминать о том, как Хонджун проявлял к нему доброту. Ласковые слова, осторожные прикосновения, надежные руки. О том, как он говорил, что любит Сонхва. Глупые вещи. Тривиальные вещи. Вещи, которые не имели значения. Сонхва встал, - Я собираюсь отдохнуть. Королева кивнула, - Будь осторожен, Сонхва. Как будто он мог быть неосторожен.

----

Когда Сонхва подошел к своей спальне, он услышал отчетливое ворчание и звуки борьбы. Он медленно приоткрыл дверь, но открыть ее до конца ему помешало лежащее на полу тело. Посреди комнаты слуга, которого Сонхва не узнал, перекатился через кровать, спасаясь от кого-то. Сонхва ждал, когда другой боец войдет в ту часть комнаты, которая видна через щель в двери. Сонхва не знал, кого он ожидал увидеть, но уж никак не Хонджуна. С ножом.  C кровью размазанной по его щеке и рукавам. И только в одном ботинке. Он повалил мужчину на пол и приставил нож к его горлу, - Сколько вас здесь? - потребовал он. Сонхва с силой распахнул дверь и вошел внутрь, - Ты не уходил, - обвинил он. Хонджун поднял на него глаза, - Сонхва? Это секундное замешательство позволило нападавшему освободиться от захвата и вырвать нож из руки Хонджуна. Сонхва, не задумываясь, поднял обитое зеленым бархатом кресло и ударил им мужчину по голове. Тот рухнул на пол, а нож в его руке заскользил по полу и упал к ногам Сонхва. Хонджун медленно поднялся на колени, проверил пульс пирата и, покачав головой, обратился к Сонхва, - Дай мне нож, - он указал жестом на нож, лежащий на земле. - Ты убьешь его, - Сонхва не хотел смотреть на это. Он уже видел достаточно смертей. Достаточно боли. Но он все равно поднял нож. - Да, - согласился Хонджун, - Я поклялся, что убью любого, кто подвергнет тебя опасности, - он выжидающе протянул руку. У Сонхва запершило в горле, глазам стало жарко. Рука запульсировала, и ему стало плохо, - Ты также поклялся, что не бросишь меня. Хонджун наклонил голову и сузил глаза, - Я не бросал тебя. - Но я видел твой корабль. Мой отец сказал, что ты уехал. Я подумал... - Сонхва опустил глаза и посмотрел на нож в своих руках. - О, любовь моя! - Хонджун встал и осторожно взял нож, - Мой милый принц, - он бросил нож, и тот с болезненным звуком вонзился в горло убийцы, - Прости, что расстроил тебя, - той же рукой, которой он бросил нож, он потянулся к лицу Сонхва, - Я пытался предупредить тебя, дорогой. Но я не мог тебе сказать. Ловушка не сработала бы, если бы ты знал. Ловушка. В ней был смысл. Чтобы выманить пиратов из укрытия, пока они думают, что Сонхва беспомощен. Сонхва не был беспомощен. Он отошел от Хонджуна, избегая лужу крови под телом, все еще в основном загораживающим дверь, и поднял руку, чтобы не дать ему подойти ближе, - Это почти сработало в их пользу. - Что ты имеешь в виду? - Хонджун выглядел растерянным, пока не заметил пятна крови, скрытые темной тканью брюк и пиджака Сонхва, - О Боже, Сонхва, - внезапно задыхаясь от ужаса, произнес он, - Ты ранен? Из горла Сонхва вырвался грубый смех, - Ты обещал, что не бросишь меня. Много раз. Ты говорил "Я тебя не брошу". А потом я увидел, как твой корабль уплывает, - он снова рассмеялся, и во рту у него появился горький привкус, - Если бы Юнхо не научил меня сражаться с пиратами, я бы, наверное, умер. Хонджун выглядел потрясенным, - Что случилось? - его голос звучал отстраненно и негромко. Сонхва покачал головой, - Я чуть не убил человека, - он посмотрел на свои дрожащие руки, - Если врач не окажет ему помощь, он умрет. Чувство вины и стыда нахлынуло на него внезапной волной. Принц нежен и милосерден. Принц спокоен и собран. Принц не проявляет свою власть через насилие. Принц не причиняет боли. Сонхва медленно опустился на край кровати и свернулся калачиком, - Я сломал ему кости, - прошептал он, - Я слышал, как они трещат, - от ужаса он вздрогнул. Крик невыносимой боли эхом отдавался в его ушах, - Я вонзил меч в землю под ним, -  полил цветы кровью. И оставил его там беспомощным. - Сонхва, - мягко сказал Хонджун, - Не вини себя, это была самооборона. - Ты был мне нужен, - Сонхва повысил голос, - Ты был мне нужен, а я думал, что ты уехал. Мой отец сказал мне... Я видел, как твой корабль уплывал. Я видел его, - он стоял, тяжело дыша и почти крича, - Он собирается заставить меня завести любовницу, Хонджун, я не хочу любовницу. Мне не нужна какая-нибудь знатная девица, - он беззлобно рассмеялся, выплевывая слова, - Я дурак. Я хочу вернуться с тобой в море. Я хочу, чтобы ты крал для меня красивые вещи и целовал меня на глазах у своей команды, чтобы они завидовали. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь после победы в бою, как на нечто драгоценное и прекрасное, и называл меня "дорогой" и "любимый"... - он поперхнулся и понял, что глаза его мокры от невольно появившихся слез. Он плотно закрыл их, чтобы не дать слезам упасть, - Какой же я дурак, - процедил он сквозь зубы, - Для тебя это все игра во власть. Я всего лишь твоя новая игрушка, не так ли? Я тебе скоро надоем. Я всего лишь безделушка, которую можно выставить на всеобщее обозрение или отбросить в сторону, когда захочешь. - Сонхва, - срочно заговорил Хонджун, теплые руки обхватили щеки Сонхва, и он, как глупый идиот, склонился к ним, - Сонхва, любовь моя... - Хонджун был немного ниже Сонхва без сапог, но Сонхва никогда не считал его маленьким. Теперь же он выглядел совсем крошечным. Маленьким. Миниатюрным. Он вытер большим пальцем слезу со щеки Сонхва, - Если ты безделушка, то ты бриллиант, - в его бездонных глазах светилась честность, - Это самый твердый камень, знаешь ли, - слабая улыбка дрогнула в уголках его рта, - Обычно он не разрушается. Как бы ни были добры эти слова, Сонхва не хотел их слышать. Он оттолкнул руки Хонджуна и сделал шаг назад, - Мы никогда не обещали любви. На лице Хонджуна отразилось что-то похожее на боль, - Мы никогда не обещали любви, - согласился он, - Но Сонхва, - его губы задрожали, и он скрестил руки на груди, глубоко выдохнув, - Я так люблю тебя. Я... - он покачал головой, - Я прошу прощения. За все это. За то, что втянул тебя в этот бардак. За то, что просил твоей руки. Сонхва уставился на него, не зная, с чего начать осмысление такого поворота. Он понял, что никогда не видел Хонджуна таким беззащитным и уязвимым вне их физической близости. - Это было неправильно с моей стороны. Честно говоря, я не ожидал, что твой отец согласится. Я лишь хотел подстраховаться, чтобы он не отказался от договора, - Хонджун выдохнул короткий смешок, - Я предполагал, что ты будешь агрессивным, но не представлял, насколько ласковым, насколько милым... - он повернулся, чтобы вытащить нож из горла трупа и вытереть его о мундир бедняги, - Ты не заслуживаешь ничего из этого, милый принц. Ты заслуживаешь какую-нибудь хорошенькую благородную девушку с тугой пиздой, которая будет писать тебе стихи и рожать тебе сыновей, - он стоял неподвижно, - Ты заслуживаешь благородную девушку, которая не боится признаться себе, что любит тебя, - Его лицо вновь превратилось в непроницаемую маску, но темные глаза блестели в свете фонаря. - Капитан, - прошептал Сонхва. Вода в его легких весила больше, чем железный якорь на корабле Хонджуна. Он не мог дышать, - Ты... - Не спрашивай, - отвернулся Хонджун, - Пожалуйста, не спрашивай. Сонхва сглотнул и причмокнул губами, - Ты обещал мне уважение, честь и верность, - он почувствовал слабость в коленях, поэтому снова присел на край кровати, - Ты обещал мне доброту. Ты обещал, что не оставишь меня. Хонджун сделал неуверенный вдох и сжал челюсти, - Да. Обещал, - он переступил с ноги на ногу и постучал ногой по мертвому телу у двери, - Но не любовь, - не глядя на Сонхва, он подтянул к себе отсутствующий ботинок и стал собирать трупы на полу, - Я иду убираться. Не жди меня. Сонхва побрызгал на лицо холодной водой и, не думая ни о чем конкретном, переоделся в ночную одежду. Он хотел побыстрее заснуть, но без Хонджуна кровать казалась холодной и пустой, и каждый раз, когда он закрывал глаза, ему мерещилась кровь. Когда Хонджун вернулся, Сонхва лежал тихо и неподвижно. Не отрывая взгляда от темной стены, он слушал знакомый звук раздевающегося мужа. Кровать опустилась, но Хонджун не придвинулся достаточно близко, чтобы Сонхва почувствовал тепло. Одеяло сдвинулось, и Сонхва закрыл глаза, когда Хонджун наклонился к нему и нежно поцеловал в щеку, - Мы не обещали любви, и я не могу требовать ее от тебя, мой дорогой принц, но я желаю ее, - прошептал он. Сонхва подумал, что влюбленность, наверное, сродни утоплению. Страх и паника, когда легкие заполняются водой. Отчаянная, когтистая борьба за то, чтобы вынырнуть на поверхность и снова дышать. Жгучая боль в груди и изнуряющая усталость от того, что бросил вызов природе. Сонхва дрожал рядом с мужем под теплым одеялом. Ему казалось, что он должен что-то сказать, должен рассказать Хонджуну о том, как бурлят в его нутре противоречивые чувства. Как больно думать о том, что он мог уйти. Как светилась часть Сонхва в те моменты, когда Хонджун называл его "моим" и собственнически тянул за запястье. Все, кроме короля, считали, что Хонджун любит Сонхва. А его проницательная оценка истинных намерений Хонджуна резала Сонхва глубже, чем тесак Юнхо. Но Сонхва тонул и не мог выкашлять достаточно воды, чтобы говорить.