Всё кончено.
Отчаяние пронзает вашу грудную клетку, пока вы смотрите на волны внизу, разбивающиеся о скалы. Море кажется непривычно серым и пустым, как и ваши глаза. Вы правда пытались увидеть в последнее время смысл жить, бороться за счастье и, возможно, возвращение домой. Но потихоньку осознание того, что вы находитесь вдали от дома, семьи, совсем одна, среди людей, которые никогда не поймут вас и рано или поздно уйдут. А что в случае этого? Вам даже податься будет некуда- ни отца, ни матери, ни настоящего дома. После того, как вы увидели её/его, лежащую/щего в тайной комнате Нарциссенкрейца… Белая кожа, тёмные круги под глазами, вечный сон, который никто не может нарушить, пока оболочка родного человека бродит и творит страшные вещи, видя в вас только самое плохое, вы… Не смогли. Такое ощущение, что вы сошли с ума или кто-то выключил и так мерцающий свет внутри. В последний раз взглянув на бушующую воду внизу, вы меланхолично отвели взгляд и также медленно ушли. Когда-нибудь. Совсем скоро.Вы только надеетесь, что малыш Алос будет в порядке.
Альбедо — Так вот, где ты… Совсем замерзла, моя Т/И… — парень стал откапывать ваше тело, укрытое лёгким слоем снега, словно тёплым одеялом. Он сам не заметил, как стал шмыгать носом и как странная жидкость стала литься из его голубых глаз. Ваши отношения всегда были сложны, как для вас обоих, так и для общества. Казалось, алхимик Ордо Фавониус совсем не заинтересован в вас, хоть наедине он и пытался проявлять чувства. Иногда Альбедо правда забывался в экспериментах и говорил жестокие слова, не зная, как это может ранить любящее сердце, но обычно вы все решали и наступало затишье до следующего раза. Гуманоид часто спрашивал совета у других девушек в последнее время, правда включившись в ваши отношения, только-только осознав свои чувства. Жаль, что поздно. Настоящие чувства проявились тогда, когда вы, вся белая и неподвижная, лежали в снегу в замёрзшей крови. Сахароза не может не смотреть с болью на то, как алхимик проводит своё время, рисуя ваши портреты, после чего изучая их и гладя ненастоящее лицо по таким же ненастоящим щекам и волосам. На них вы были такая же радостная и веселая, вечно игривая и любопытствующая обо всем в новом для себя мире. Даже когда вы ссорились с Альбедо, улыбка украшала ваш инопланетный лик, а уста говорили слова утешения Сахарозе и Кли. Вот только эти слова были предназначены для вас самой, поняла только что помощница, утешая маленькую девочку и говоря, что вы просто отправились в длинное путешествие. — Сахароза, Т/И не заходила? — спросил голубоглазый, не отрываясь от писанины на своём рабочем столе. Девушка вздохнула. Который раз за долгое время… — Она… всегда здесь. — Ах, я совсем забываюсь. Недавно я приступил к изготовлению нового зелья, его ингредиенты очень дорогостоящие и редкие. — он бросил взгляд на самодельную капсулу с телом возлюбленной, — Это должно помочь. Альбедо не сошёл с ума, говорит он всем остальным — это всегда было в его духе. Просто люди не понимают, а вот Т/И поняла бы. Именно поэтому он ищет все способы обмануть смерть и поднять вас из мертвых, потому что вам ещё рано умирать. И даже если пройдут века безутешной борьбы с роком судьбы, парень не остановится — только конец всему Тейвату сможет остановить его, и, может, тогда он воссоединится с вами в вечной метели чувств и сожалений. Кли — Где сестрица Т/И? — заплаканные глаза цвета алой жидкости смотрели с надеждой на Альбедо и Джинн, которые лишь отводили взгляд и не могли ничего сказать малышке, которая подслушала разговор о том, как вас нашли внизу утёса Звездолова пара влюблённых, — П-почему вы молчите?.. Кли, для которой вы правда стали семьёй, привыкла получать от вас письма, а потом хвастаться всем остальным, как вы расправились с тем огромным чудищем из Сумеру, сразу заметила, что с вами что-то не то. Совсем недавно вы прибыли из Фонтейна обратно в Мондштадт, но пробыли тут совсем немного, всегда наигранно улыбаясь. Один раз вы даже расплакались при малышке, долго глядя в одну точку, чем сильно напугали Кли, но неумело оправдались, что лечитесь и солнечный свет сильно раздражает глаза. Конечно, девочка не поверила вам. Всё это было, будто сцены из фонтейновских фильмов — тут вы прощаетесь со своей названной сестрой, в спешке уходя на встречу «приключениям», даже не оглядываясь, а потом… А потом светловолосая плачет по вам и просит пустить её к вам. Вы правда не хотели бросать Кли, но пустота внутри была настолько невыносима, разрушающе больна, что ноги сами отвели к утёсу. Девочку будут пытаться развеселить и успокоить, говорить, что вы ушли в свой мир, не успев попрощаться, поскольку портал затянул вас, но вы передали, что очень любите её и будете скучать, а внизу утёса нашли ваши вещи — видимо, случайно выпали при засасывании в круговорот. Кли постепенно въестся в рассудок, что вы правда сейчас счастливы и любите её. Альбедо будет находить душераздирающие письма, где рыцарь Искорка просит вернуться свою принцессу и снова поиграть на одуванчиковом поле вместе с Рэйзором и Лизой, поэкспериментировать с Альбедо и Сахарозой, выпить чаю и накраситься вместе с Джинн, поссориться с Кэйей… Или просто уложить её спать, а потом принцесса может уходить. И лишь через много-много лет, когда Кли немножко подрастёт, в своих путешествиях она увидит старое, почти разрушенное надгробие, а надпись на ней что-то надломает в молодой девице.Спи спокойным сном со своими потерянными родными, Принцесса Т/И…
Друзья и сестра Кли
Ризли — Я дома! — крикнул мужчина, снимая пальто. В последнее время в Фонтейне стал лить дождь, и Ризли сам убедился в этом после вашего письма. В доме было странно неуютно и холодно, что уж говорить о потушенных свечах, — Дорогая?.. — вечно стальные глаза исказил ужас, когда те увидели ваше качающееся на петле тело и пустой взгляд. Тюрьма научила Ризли жить не только по правилам, но и железному характеру. Может, герцог и казался холодной личностью, но ведь правда остаётся правдой — человек не способен жить без любви. Ризли никогда не испытывал такой эйфории и наполненности ни с кем, кроме вас, а сейчас он сидит в кабинете, чай давно остыл, писанина на листах расплывается и он вырубается. Который раз. Сон, где вы гуляете по поляне из ламповых колокольчиков, ваша улыбка озаряет всё вокруг, пока женская рука протягивается к нему. Но тут же вас что-то озаряет: — Тебе нельзя со мной, любимый. — вы медленно отходите от него, ближе к чаще туманного леса, — Зачем ты каждый раз сюда приходишь? Ещё не время, просто… дождись. Сиджвин качает головой и гладит мужчину по тёмным волосам, замечая капсулу со снотворным. Опять не уследила, опять пустые обещания, что он больше не будет так делать. С работой главный в крепости Меропид справлялся, как всегда, на «ура», за это можно было только похлопать того по плечу. Даже Нёвиллет в первое время после ваших похорон часто захаживал сюда, вниз, дабы предложить свою помощь, но Ризли наотрез отказывался, и доказывал, что может справиться один даже после такого потрясения судьбы. Он не слаб, нет, он просто любит мечту. Любит тот мир, который настаёт после закрытия уставших век. Мир, где возлюбленная рядом, хоть и вполне разумно осуждает за глупости, которые он творит. Однажды рана затянется и Ризли вернётся в свой привычный образ жизни, но серые глаза всегда будут с тоской и удушающей ностальгией смотреть на ваше фото.То, что заставляет его жить — ваше обещание, что вы обязательно встретитесь среди ламповых колокольчиков.
Барбара — Т-Т/И… Нет… — большие глаза Барбары наполнились слезами, пока та упала колени рядом с вашим телом на кушетке в лазарете. Вас не смогли спасти, найдя полуживое тело с флаконом яда в руке в лагере хиличурлов. Вы хотели, чтобы вас растерзали, но те лишь принесли вас к стенам города, выражая сочувствие по-своему, — Открывай глазки, птичка… Открывай… Птичка — прозвище, которое дала вам ваша возлюбленная. Вы правда были, как птица свободного полёта, которой вылечили крыло однажды, и теперь она возвращается к этому человеку в знак благодарности и привязанности. Только вы правда любили свою целительницу, всегда лаская и успокаивая ту. Жаль, что однажды она совсем забылась, и перестала давать вам то же самое в ответ. Барбара не плохая, нет, просто ей так не хватало именно этого — поддержки кого-то близкого, который поймёт ей целиком и полностью. Настолько, что она забылась, но всё равно любила вас. До зависимости, ведь только вы давали ей то тепло без фанатизма. Какой день, месяц, год Барбара сидит на вашем месте, сбегая со своей работы? Сколько уже Барбара не поёт никому, кроме как пустоте? Тёмные круги под глазами, бледная кожа, потрескавшиеся губы — такая же красивая и молодая, но такая разбитая и мёртвая внутри. Джинн и остальные понимают, что девочку не вернуть. Все врачи качают головами и говорят, что психоз зашёл слишком далеко. Старшая сестра сама это понимает, давно поняла, почти с первых месяцев после вашей смерти. — Барбара… Пошли домой, отец… волнуется. — Джинн тронула блондинку за плечо, которая с влюблённой улыбкой продолжала качаться и петь, — Пожалуйста… — Подожди. Т/И ещё не уснула. -…Пока в одно утро её изуродованный труп не найдут в клумбе возле собора Барбатоса с такой же улыбкой на лице.
Алос — Чёртова Селестия, будь ты проклята… — сидя возле вашего мокрого и холодного тела на берегу, прошептал Алос, захлёбываясь в слезах. Он знал, что есть подвох в том, когда вы попросили его слетать за хворостом. Обычно вы не отпускали его одного, и это — один из немногих факторов, почему вы так засели в его сердце. Со времен разрушения Сатира ещё никто так о нём не заботился, кроме погибших родителей. И даже когда он рассказал вам правду о себе, вы не отвернулись от него, лишь признали его вину, но поверили, что парень правда изменился за столько лет. И вот, сидя посреди разрушенного королевства, Алосариус опять плачет, не в силах найти в себе мотивацию идти дальше без вас. Какой смысл, если все люди уходят? Ему остаётся только надеяться, что вы счастливы и спите спокойно, не мучаясь слезами, как это делает он каждую ночь. Но рано или поздно, сатир присоединится к путешественнику и Паймон, пойдя против небесного порядка. И когда справедливость, не важно каким путём, восторжествует, он увидит вас, улыбающуюся и протягивающую руку, зовя с собой — и правда, он много пережил и получил воздаяние, так, может быть, пора уже на покой? Всегда вместе со своей верной попутчицей, потерянный маленький принц.